Словарь для Ники

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 30

ВИСЕЛИЦА. Судя по книжным иллюстрациям, она, как пра-

вило, похожа на букву «П».

Однажды во время бессонницы мне почему-то пришли в го-

лову такие соображения.

Под буквой «П» виселицы орудует Палач. Готовит Помост

и Петлю. Чтобы, если не придет Помилование, Повесить

Преступника по Приговору. И затем Предать земле, Похоро-

нить.

Зимний рассвет выдался солнечным. Прикрыв за собой

дверь ванной, чтобы тебя не разбудить, я умывался ледяной

водой и думал: «Что только порой не образуется в воспален-

ном бессонницей мозгу… Зачем?»

ВЛАСТЬ. Кажется, у меня никогда не было стремления к вла-

сти. Даже над тобой, моей дочкой, не властен.

Раза два в сердцах как-то шлепнул тебя (за дело, между про-

чим). Обошлось себе дороже. Слезы твои быстро высохли.

Все забылось. А я еще много дней и ночей мучился, ненави-

дел себя.

Я над собой с радостью признавал бы власть своего духов-

ного отца Александра Меня. А он ею не пользовался!

ВЛЮБЛЕННОСТЬ. Возможно, кому-нибудь смешно читать

о том, что я уже сейчас с ревностью думаю о предстоящих

тебе, семилетней девочке, влюбленностях.

Безответная влюбленность унизительна. С болью думаю

о твоих неизбежных слезах, разочарованиях.

С другой стороны, убежден: этими жесткими мерами Бог

оберегает от поспешного выбора, для заповеданного свыше

человека, который станет частью тебя, за которого ты будешь

готова отдать все на свете.

ВНЕШНОСТЬ. Некоторые дамочки разных возрастов зна-

чительную часть жизни тратят на то, чтобы обмануть мужчин.

При помощи туши подкрашивают глаза, чтобы они каза-

лись большими, приклеивают длинные ресницы, румянятся,

выщипывают брови, красят помадой губы, создавая «мишень

для поцелуев».

В результате вместо лица получается раскрашенная маска,

фальшивка.

Если мошенники за изготовление фальшивых денег кара-

ются по закону, то что же сказать об этих дамочках?

Представляю себе ужас и разочарование их мужей наутро

после свадьбы! Да еще когда обнаруживаются надутые сили-

коновые груди и следы операций косметологов.

Лицо — знамя души. Оно должно быть просто чистым, неза-

пятнанным. Именно как знамя.

ВОДА. Что же это такое? Неужели просто соединение водо-

рода и кислорода, в котором я так люблю плавать?

Умеющая фантастически менять свой облик, вода обнимает

Землю океанами и морями, падает дождем с небес, может пре-

вращаться в лед, в нежное кружево снежинки, в высоченные,

яростные валы шторма, в стелющийся над лугами туман…

Материки покрыты пульсирующей сердечно-сосудистой

системой родников, ручьев и рек.

Что же такое вода?

Подозреваю, она — одно целое. Сознательное живое суще-

ство со своей радостью и печалью.

Убедился в одном: с водой можно говорить, с помощью мо-

литвы и определенного метода обращаться к ней с просьбой

вылечить ту или иную болезнь.

И больной, выпив такую воду, выздоравливает.

ВОЗДУШНЫЕ ГИМНАСТЫ. Был период, впрочем, недол-

гий, когда мне понадобилось ежедневно приходить в цир-

ковое училище, смотреть на тренировки будущих клоунов,

жонглеров, канатоходцев.

Была там и группа воздушных гимнастов. Тех самых, что

с кажущейся легкостью перелетают под куполом с трапеции

на трапецию. Их тренировал знаменитый в прошлом воздуш-

ный гимнаст.

Под его наблюдением три парня и девушка отважно летали

в воздухе, подстрахованные пристегнутыми к каждому троси-

ками-лонжами и натянутой над ареной сеткой.

— Нравится?— спросил меня тренер.

— Завидно.

— Не завидуйте. Знаете, на что смотрит публика во время

представления в цирке? Втайне ждет и надеется, что кто-ни-

будь разобьется. Ведь мы там работаем без страховки… Вот

зачем она приходит. Честно посмотрите в себя и увидите, что

вы и сами такой.

ВОЗРАСТ. Знаешь, Ника, я совсем заблудился в своем воз-

расте.

Вот тебе сейчас пошел восьмой год. По своему развитию ты

несколько опережаешь многих сверстников.

Что касается твоего папы, то по паспорту возраст у меня

один, внутреннее ощущение себя другое — точно такое же, как

было в 17 лет. При этом в течение одних и тех же суток к ве-

черу я могу почувствовать себя развалиной, наутро — твоим

ровесником. Или даже малым ребенком, впервые увидевшим

захватывающее явление — восход солнца.

Каков же мой истинный возраст?

Иногда мне дают понять, что я веду себя несолидно. Наша

мама порой начинает оправдываться за меня перед людьми.

Но ведь я не паясничаю. Я такой, как есть. В жизни. И в сво-

их книгах.

ВОЙНА.

Я, между прочим, пережил войну.

Я помню эту тишину,

Что после взрыва бомбы оседает.

Мать молодая, а уже седая.

С ней, наступая на шнурки ботинок,

Бежал я под бомбежкою в ночи.

… Зениток с «юнкерсами» поединок,

прожекторов скрещенные лучи.

XX век…

ВОЛЯ. Этим словом называют чувство неохватной свободы.

То самое, какое налетает, когда стоишь перед далью полей

и лесов или вдыхая соленый ветер, озирая морской горизонт.

Этим же словом обозначают высшую устремленность к цели.

Так и говорят — «железная воля». Русский язык таинственно

соединил в одно слово раздольную ширь воли и сконцентри-

рованную в кулак волю к действию.

ВОПРОСЫ. Никогда не стесняйся задавать вопросы, спра-

шивать. Если, конечно, не можешь найти ответ сама.

По тому, как отвечают люди, сразу видно, умен человек или

глуп, искренен или нет.

Чаще всего попадаются самодовольные удальцы, которые

берутся ответить на любой вопрос.

Уважительное преклонение перед тайной мира заставило

в свое время величайшего мудреца Сократа признать: «Я знаю

то, что ничего не знаю».

Чем более духовно богат человек, тем менее категоричен

он в своих ответах. И тем больше ставит вопросов перед са-

мим собой.

ВОР. Вечером я приехал в недельную командировку в город

Днепропетровск. Остановился у собственного дяди Мити.

Утром, не теряя времени, отправился на трубопрокатный

завод, изготовляющий корпуса космических ракет. Там по-

сле планерки к 11 часам меня ждал главный инженер, чтобы

поводить по цехам, ознакомить с проблемами, о которых я,

двадцатипятилетний начинающий журналист, должен был

написать очерк для столичной газеты.

Стояла жара.

Бумажник с паспортом, командировочным удостоверением

и деньгами, блокнот для записей, авторучка, пачка папирос,

спички — все это добро я вынужден был распихать по кар-

манам пиджака. Накинул его на плечи и, стараясь держать-

ся в тени деревьев, неторопливо пошел искать трамвайную

остановку.

Одно обстоятельство несколько беспокоило меня: я ничего

не понимал в трубопрокатном производстве. Однако с легко-

мыслием молодости надеялся, что выполню поставленную

редакцией задачу и таким образом приобщусь к наступающей

космической эре.

Разморенный жарой южный город пил газировку, ел моро-

женое. Тротуар у трамвайной остановки был засыпан шелу-

хой семечек.

Я дождался нужного номера трамвая, втиснулся в набитый

пассажирами вагон, купил билет у кондукторши, узнал, что

до завода мне нужно ехать восемь остановок. Ухватившись за

свисающую сверху ременную петлю, я боле или менее вольно

стоял среди пассажиров до того времени, когда на следующей

остановке вагон окончательно заполонила гомонящая толпа лю-

дей с сумками и корзинами, видимо, возвращающихся с базара.

Стиснутый потными телами, я старался отстраниться, ста-

рался уловить слабое дуновение воздуха, чуть долетавшее из

открытых окон трамвая.

Вдруг ощутил — кто-то лазит по карманам моего сползающе-

го с плеч пиджака.

Отпустив петлю, я исхитрился несколько вздернуть его об-

ратно на место. И в этот момент увидел чью-то руку с моим

бумажником. Она принадлежала улыбающемуся мне в лицо

высокому человеку с золотым зубом — «фиксой».

Бумажник исчез. Вор продолжал неторопливо шарить по

карманам, все так же гипнотизируя меня своей улыбкой.

— Что вы делаете?— стесняясь, спросил я. Хотя и так было по-

нятно, что он делает.

Вор все с тем же доброжелательным выражением лица шеп-

нул:

— Молчи громче…

Я попытался схватить его за руку и понял, что не столько

плотная масса людей мешает мне сделать это, сколько страх

получить удар ножом.

И все же я закричал: «Граждане, меня грабят!»

Люди отводили взгляд, гомон вокруг смолк. Я понял — ни-

кто не поможет, не вступится. Наглое зло торжествовало

на глазах у всех. Вор крал у меня веру в человеческую солидар-

ность, и это потрясло меня, как если бы из атмосферы Земли

разом исчез кислород. Впервые я осознал, насколько человек

может быть одинок среди себе подобных…

На следующей остановке вор первым выскользнул из ва-

гона.

— Бегите! Бегите за ним!— словно проснувшись, раздвинулись

передо мной пассажиры — Зовите милицию!

Я вышел. Тем более, без документов ехать на завод станови-

лось бессмысленно.

Кроме бумажника из пиджака исчезла авторучка, и даже

пачка сигарет.

Когда я нашел отделение милиции и меня усадили писать

заявление о краже, я обнаружил на руке отсутствие часов.

Прочитав заявление, дежурный спросил:

— Сколько еще предполагаешь быть в нашем городе?

— Неделю.

— Позвони дней через пять. Денег не вернешь. А документы

подкинут.

…Документы действительно подкинули. Я получил в мили-

ции паспорт, командировочное удостоверение. И покинул

Днепропетровск, так и не разобравшись с проблемами изго-

товления космических ракет.

ВОРОБЕЙ. Только что над Киевом отшумел летний ливень.

И опять засияло солнце.

Из-под навеса кафе «Кукушка» официант принес мне сухой

стул, и я сел у одного из пластиковых столиков с поваленной

ветром вазочкой, откуда вывалились измокшие салфетки.

Ждал, пока принесут кофе и бутерброд с сыром.

Вокруг с высоких кустов и деревьев срывались сверкающие

капли. Отсюда, с кручи, далеко внизу в разрывах буйной зеле-

ни сверкал Днепр.

От сверкания мокрой листвы, капели, Днепра ломило гла-

за. Оглушительно чирикали воробьи.

…Я пил кофе, начал было есть бутерброд, когда, обдав тре-

петным ветром крылышек, мимо лица на столик спланирова-

ла стайка воробьев.

Птахи нетерпеливо подпрыгивали, подлетали, чуть ли

не ко рту.

Я подумал о том, что они привыкли здесь кормиться, а сей-

час, кроме меня, посетителей нет. Разломил остатки бутер-

брода, бросил им на столик. Самые большие куски ухватили

клювиками самые наглые и стремглав полетели с ними куда-

то в укромные места. Остальные суетились вокруг крошек.

Один их воробышков все подскакивал к корму, но ему ни-

чего не доставалось. И тут, видимо, прознав о дармовом

угощении, налетела еще одна банда, чтобы доклевать все под-

чистую.

Мой воробышек бессильно прыгал по краю столика. Похо-

же, этот праздник жизни оказался не для него.

Я заказал еще один бутерброд.

Боясь, что воробышек улетит, не поев, торопливо насыпал

целую гору крошек поближе к нему.

Захотелось изловить его, унести с собой, кормить и беречь.

Поймать птичку не составляло труда. С детства знаю, как ло-

вить воробьев без особых подручных средств. Но воробьи

неволи не терпят. И потом, я был здесь, в Киеве, в команди-

ровке. Одинокий человек в гостиничном номере — куда бы

я его дел?

Почему-то не хотелось уходить из кафе, вообще уезжать из

Киева. Вспомнил, как колотится сердце воробья, когда его

поймаешь, зажмешь в ладони.

Мой воробышек ел, насыщался, попивал воду из лужицы

на столе.

…А в это самое время где-то здесь, в этом самом городе, бе-

гала, прыгала, подрастала не очень-то счастливая в семье

и в классе одиннадцатилетняя девочка — моя будущая жена

и твоя мама Марина.

Как подумаешь сейчас, сколько еще до нее, до встречи с Ма-

риной, оставалось жить…

ВОСПОМИНАНИЕ. …Ночной ветерок пронизывает ков-

бойку. Я подмерз, но упрямо торчу рядом с вахтенным матро-

сом на носу пассажирского корабля. Мне пятнадцать лет.

Вахтенный время от времени разворачивает прожектор

вправо-влево. Мы вместе вглядываемся в волнующуюся по-

верхность вод — не показалась ли мина. Совсем недавно кон-

чилась война. Черное море еще полно плавучей смерти.

За ночь в луч прожектора попала только одна мина, и ее

расстреляли с капитанского мостика.

…Ощущение начавшейся взрослой жизни, настоящей опас-

ности. Восторг.

ВОССТАНИЕ. Сторонись любых толп, Ника. Близко не под-

ходи!

То ли бактериями безумия, то ли массовым гипнозом кто-

то мгновенно заражает скопления людей. Заражает каждого.

И вот уже нет отдельного человека, есть безумная масса, гото-

вая слепо ринуться за тем, кто ее поведет…

Так начинаются погромы, поджоги, убийства.

Совсем молодым парнем я остановил в станице Клетской

сотенную вооруженную толпу восставших казаков. Не дал со-

вершить расправу над ни в чем неповинными людьми.

Лишь потом сообразил, что и меня могли лишить жизни.

Не сомневаюсь, что подобными восстаниями толп, зара-

женных бактериями злобы, руководит дьявол.

ВОСТОК. Он заглядывает в мою комнату солнцем.

Это солнце прошло над Тихим океаном, над Индией, над

Иерусалимом и осветило растения на подоконнике, часть

книжной полки, нашу коллекцию раковин.

Пока встаю, умываюсь, оно уже передвинулось, светит

во всей красе в окно твоей комнаты.

Вставай, Ника! Отдергивай штору.

Первое, что ты научилась рисовать, было солнце.

Это не сказка — всего несколько часов назад солнце сверка-

ло в фонтанах китов, в хрустальных ледниках Гималаев. Его

приветствовали, вздымая хоботы, добродушные индийские

слоны, оно отражалось на верхушках минаретов, на куполах

храма Рождества Господня.

Затянуто небо облаками или нет, восток каждое утро на-

правляет к нам солнце.

Недаром в Библии сказано, что нужно молиться, обратясь

лицом на восток.

ВРЕМЯ. Многие помнят, что в Евангелии написано: «Для Го-

спода тысяча лет, как один день».

Загадочно.

Опыт каждого напоминает: день может промчаться мгно-

венно, а может тянуться бесконечно долго.

Принято считать, что эти явления свидетельствуют просто

о психологическом состоянии человека.

Некоторые думают, что время условно измеряется измене-

ниями человеческой жизни, природы; что на самом деле его

нет.

А выдающийся ученый профессор Козырев, исследуя при

помощи гироскопов эффекты времени, пришел к выводу,

что время — особый вид энергии, текущей по направлению

к определенной точке Галактики.

Как бы там ни было, сколько же можно переделать, пере-

думать за один день!

Понимаю, не всегда получается. И мне порой на следующее

утро вспомнить-то нечего.

А ведь этих дней, девочка, отпущено считанное количе-

ство…

ВСТРЕЧА. Показалось, он издали приглядывается ко мне.

Я тоже обратил на него внимание во время первого же посе-

щения ресторана при нашем туристском отеле «Рояль-палас»

на берегу Красного моря.

Этот великолепный экземпляр человека — стройный, вы-

сокий господин в лимонного цвета рубахе с воротником-

стоечкой, белых брюках всегда двигался чуть позади своего

маленького стада из двух женщин в просторных египетских

галабеях — полноватой и худенькой. Сразу было ясно, это

жена и дочь. Хотя с запястья одной из его рук всегда свисали

четки, он, как ни странно, напоминал Маяковского.

«Скорее всего, мулат»,— думал я, глядя на его негритянски

смуглое, дочиста выбритое лицо с каким-то благородным пе-

пельным оттенком кожи.

В тот вечер я припозднился с купанием в море да еще по-

курил с вооруженным охранником пляжа Абдуллой. И пока

переодевался потом в своем бунгало, пока под фонарями

и пальмами дошел до ресторана, расположенного у большого

бассейна под открытым небом, там было уже полно ужинаю-

щих и гомонящих туристов. Кажется, не оставалось ни одно-

го свободного места.

Старший официант в белой куртке увидел, что я в задум-

чивости приостановился, издали махнул мне рукой и указал

на полускрытый кустом цветущего гибискуса столик.

После моря особенно хочется есть. Я быстро разделался

с ужином и уже допивал из фужера прекрасное египетское

пиво «Stella», как увидел, что официант ведет к моему столику

шествующее гуськом то самое семейство.

На этот раз красавец был в отлично отглаженной белой ру-

бахе, тоже с воротником-стоечкой, и коричневых брюках. Он

по-английски спросил у меня разрешения. Они расселись за

столиком.

И мне расхотелось уходить в свое бунгало.

— Нравится пиво?— спросил он меня.— В Египте делают толь-

ко один сорт пива, зато очень хороший.

Он заметил, что я с трудом понимаю английский, спросил:

— Испанец? Француз?

— Еврей,— ответил я.— Фром Раша.

Обе женщины, перестав есть, уставились на меня так, будто

впервые увидели живого еврея.

— Фром Раша? Из России?— чудесная детская улыбка озарила

лицо этого человека. Он чуть пригнулся ко мне и тихо пропел

на почти чистом русском языке: «Когда на улице Заречной

в домах погаснут фонари, горят мартеновские печи. И день,

и ночь горят они…» Я когда-то учился в Свердловске. Эта пес-

ня была гимном нашего курса.

— Вы кто?— в свою очередь спросил я, переходя на родной

язык.— Африканец?

— Араб. Живу в Марокко, в Касабланке. Инженер-химик. Это

жена, не работает. И наша дочь. Она анестезиолог. Завтра

утром возвращаемся домой. Приезжали на машине отдохнуть.

Пока здесь опять не началась война.

Он подозвал официанта, попросил принести две бутыл-

ки пива, явно дожидаясь, пока я спрошу, о какой войне идет

речь. Но мне показалось опасным поднимать эту тему.

— Война между Израилем и всем арабским миром,— сказал он,

наливая из открытой официантом бутылки пиво мне и себе.—

Подумайте сами, вы еврей, я араб. Вместе пьем пиво. Лично

между нами нет крови, нет ненависти. У нас один Бог. Хотя

мы, арабы, называем его Аллахом. Нам обоим противен тер-

роризм.

При слове «терроризм» жена, которая явно не понимала

по-русски, с тревогой глянула на него так, как сморят на одер-

жимого.

Он же, все быстрее перебирая пальцами четки, стал убеж-

дать меня в том, что именно такие люди, как мы, могут стать

инициаторами конференции; руководители всех стран обя-

заны будут выслушать представителей террористов. «Почему

это с ними нельзя вступать в переговоры?— то и дело вопро-

шал он.— Разве они не люди? Разве у них нет своей логики?»

Я молча слушал его. Этот человек нравился мне все

больше.

— Они такие же люди, как мы, у них тоже есть дети… Неуже-

ли вы думаете, что человеку с поясом шахида не горько идти

умирать?

— Но что конкретно можем сделать мы с вами?

— Многое! Стать катализатором, началом всего процесса.

Что я мог ему ответить? Как всякий нормальный человек,

я тоже не раз думал о том, как спасти мир от раковой язвы

терроризма, как всех примирить.

Перед тем как покинуть ресторан, мы обменялись адреса-

ми и решили продумать наши первые шаги.

Обнялись на прощание. Прошли месяцы, год. Я не получил

от него ни одного письма. Чем больше шло время, тем силь-

нее я тревожился. На мой запрос никто не ответил.

Запоздало пожалел о том, что мы почему-то не обменялись

номерами телефонов.

Blog

Словарь для Ники

Содержание