Участники конференции

Вид материала

Документы

Содержание Нарративное представление времени Пространство самоподобия Ускользающее настоящее Ментальность как мировоззренческая система Темная материя и ее роль в формировании Генерирующие флюэнты как архетип моделей Пространство и ландшафты в доисторическом

Подобный материал:

• Резолюция потребительской конференции «Актуальные проблемы реализации законодательства, 30.13kb.
• Участники конференции, 140.14kb.
• Программа Конференции Участники Конференции, 62.28kb.
• Организатор Координатор, 41.07kb.
• Организатор Координатор, 41.24kb.
• Добрый день, уважаемые участники конференции, 277.62kb.
• Материалы конференции, 2152.16kb.
• Резолюция VI международной научно-практической конференции, 31.62kb.
• Рекомендации конференции «Реформирование электроэнергетики и ее влияние на социально-экономическое, 52.39kb.
• Программа XXII научно-практической конференции учащихся красноярск 2012 г порядок работы, 65.87kb.

НАРРАТИВНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ

Клеопов Д.А.


В докладе освещается двойной переход, смена парадигм, происходящие в настоящее время. В богословии, философии, антропологии происходит переход от (нео)платонического эссенциалистского дискурса (разговора на языке сущностей) к энергийному (разговору на языке энергий, становления). Одновременно в гносеологии и частных науках протекает переход от оптической парадигмы к нарративной .

Раскрывается связь между этими переходами, попарное соответствие эссенциалистской парадигмы и оптической, энергийной и нарративной, и ключевая роль представлений о времени в различении парадигм и их смене.

В начале были Свет и Слово. От того, чему отдать приоритет (речь идет не об абсолютном выборе того или иного подхода, а о предпочтении), и зависит используемая парадигма как способ описания предметов дискурса и определения того, что есть истина.

Свет, оптическая парадигма высвечивает, являет нам не все, а только то, что есть. Оптическая парадигма идеальна для однозначного, детерминированного мира, она предполагает реальное существование всего подвергаемого анализу. Поэтому выбор будущего оказывается небогат: или будущего нет вовсе, или оно есть во всей полноте существования, просто мы еще не добрались до него по колее времени, но тогда нет никакого выбора даже не онтологического, а обычного, земного: все предопределено. Для нее "вся сфера виртуальности неотличима от чистого несуществования: является невидимою" (С. Хоружий), также в ней и "время не существует или же едва существует" (Аристотель). А это весьма важная область, это область возможностей, выборов, вообще — динамического, а не (квази)статического взгляда на мир и человека, в конечном итоге, это область, в которой коренится условие возможности свободы человека. Будущее, открытые возможности, свободный выбор нельзя "усмотреть" в обычном смысле и уловить в сеть однозначной причинности, но их можно описать на понятных для других языке в рамках нарративного подхода. Нарративная парадигма позволяет улавливать и описывать тонкие, "промежуточные" между бытием и небытием структуры, соответствующие виртуальности, становлению, воплощению.

Более подробный анализ роли представлений о времени приводит к пониманию взаимообусловленности концептов Я и время и оригинальной схеме восприятия-конструирования времени человеком, которая также будет представлена в докладе.


ПРОСТРАНСТВО САМОПОДОБИЯ

Ключарев В.В.


Теория фрактальных множеств, блестящей популяризацией которой стали книга Б. Мандельброта [1], по справедливости стала одним из научных бестселлеров 20-го века уже хотя бы потому, что позволила сделать крупное открытие: оказывается, человеку свойственно врожденное чувство самоподобия [2]. Неарифметический [3] характер этого чувства, однако, порождает ряд проблем в его осмыслении. В частности, возникает вопрос о том, какими средствами можно оценить самоподобие, если оно рассматривается в геометрическом смысле.

Ответы бывают самыми неожиданными. Мандельброт, к примеру, предложил отказаться от «Начал» Евклида [1]. В результате пространство самоподобия свелось к бесконечно тонкой структуре с дробной хаусдорфовой размерностью, большей, чем топологическая размерность среды, вмещающей эту структуру [4]. Это означает, что речь идет о нематериальном объекте [5], способном существовать за пределами того места, которое он занимает [6], а способность человека фиксировать подобное в подобном следует отнести к врожденному ощущению господа Бога [7]. Цель настоящего доклада заключается в том, чтобы показать подход, позволяющий выстроить пространство самоподобия средствами классической геометрии.

Идею, которая позволяет решить поставленную задачу, подсказал немецкий зоолог З. Лоренцен, известный специалист по нематодам. В книжке, изданной для немецких учителей кильским Институтом педагогики естествознания им. В. Лейбница, он показал пример фрактальной салфетки, для которой и хаусдорфова размерность, и колмогоровская емкость ничем не отличаются от топологической размерности ее составных частей [8]. Получается этот фрактал сдвигом средней трети линейного отрезка на некоторое расстояние перпендикулярно к направлению исходной базы. Нетрудно подсчитать, что всякое утроение масштаба увеличивает число новых равных подобъектов в три раза. Иными словами, данную систему Мандельброт вряд ли бы стал называть фракталом, поскольку и хаусдорфова размерность, и колмогоровская емкость в данном случае равны единице, т.е. топологической размерности линейного отрезка. Однако салфетка Лоренцена удивительным образом чем-то напоминает и салфетку Серпиньского, и треугольник Паскаля по модулю два, для которых хаусдорфова размерность и колмогоровская емкость определяются отношением D = log 3 / log 2 ≈ 1.5851. Ларчик открывается просто, если заметить, что при масштабировании вмещающего пространства вдвое развитие всех рассматриваемых объектов описывает троичная позиционная векторная система счисления. Поскольку в этом случае разряд числа задает уровень иерархии, а каждая цифра задает одно из направлений, которые характеризуют пространственные отношения между преобразованиями предшествующего иерархического уровня и преобразованиями последующего иерархического уровня [9], выраженное формулой

DS-E = log 3 / log 2 ≈ 1.5851


Отношение, можно назвать размерностным числом самоподобного развития. Оно то и оказывается общим и для салфетки Лоренцена, и для салфетки Серпиньского, и для треугольника Паскаля по модулю два.

Оказывается, способность человека фиксировать самоподобие основана не на ощущении господа Бога, а на способности мысленно воспроизвести векторную систему счисления, имплицитную фрактальному объекту вещественной природы. При этом, как ни удивительно, и мера Хаусдорфа дробной размерности, и мера Колмогорова дробной емкости, физический смысл которых зачастую остается неясным [10-15], попросту не нужны ни в качестве атрибута самоподобия, ни в качестве средства его измерения.


Литература

1. Мандельброт Б. Фрактальная геометрия природы. М.: ИКИ. 2000.
   
2. Spehar B., Clifford C.W.G., Newell B.R., Taylor R.P. Universal aesthetic of fractals. // Computers and Graphics. — 2003. — V. 27. № 5. — P. 813-820.
   
3. Лебег А. Об измерении величин. М.: КомКнига. 2005.
   
4. Федер Е. Фракталы. М.: Мир. 1991.
   
5. Shenker O.R. Fractal geometry is not the geometry of nature. // Stud. Hist. and Phil. Sci. — 1994. — V. 25. № 6. — C. 967-981.
   
6. Ключарев В.В. Размерности становления самораспространяющихся химических процессов. // Доклады Академии наук. — 2006. — Т. 410. № 3. С. 347-353.
   
7. Carr P.H. Does God play dice? Insight from the fractal geometry of nature. // Zygon. — 2004. — V. 39. № 4 — P. 933-940.
   
8. Lorenzen S. Können Fraktale dem Naturverständnis dienen? // In: Fraktale im Unterricht: zur didaktischen Bedeutung des Fraktalbegriffs. / Komorek M., Duit R., Schnegelberger M. (Hrgs.) / Kiel: IPN. 1998. S. 295-308.
   
9. Морозов А.Д. Введение в теорию фракталов. Н.Н.: Изд-во Нижегородского ун-та. 1999. С. 13-27.
   
10. Lauterborn W. Akustische Turbulenz. // Lect. Notes in Phys. — 1985. — V. 235. — P. 188-198.
    
11. Kleiser T., Bocek M. The fractal nature of slip in crystals. // Z. Metallkunde. — 1986. V. 77. № 9. — P. 582-587.
    
12. Батунин А.В. Фрактальный анализ и универсальность Фейгенбаума в физике адронов. // Усп. физ. наук. — 1995. — Т. 165. № 6. — С. 645-660.
    
13. Поликарпов М.И. Фракталы, топологические дефекты и невылетание в решеточных калибровочных теориях. // Усп. физ. наук. — 1995. — Т. 165. № 6. — С. 627-644.
    
14. Rouvray D.H. The geometry of nature. // Endeavour. — 1996. — V. 20. № 2. — C. 79-85.
    
15. Данилов Ю.А. Лекции по нелинейной динамике. Элементарное введение. М.: Постмаркет. 2001. С. 77-80.
    

УСКОЛЬЗАЮЩЕЕ НАСТОЯЩЕЕ

Князева Е.Н.


Проблема когнитивной архитектуры познающего разума находится на переднем крае современных исследований в области когнитивной науки в мире. Речь идет не только о пространственных, но и о темпоральных особенностях когнитивных актов, актов восприятия (прежде всего визуального) и мышления. Современные нейрофизиологические данные о пространственно-временных особенностях восприятия во многом совпадают с представлениями, развитыми в философии жизни А. Бергсона и в философской феноменологии Ф. Брентано, Э. Гуссерля, М. Мерло-Понти. Гипотеза о кинематографической природе восприятия была высказана Анри Бергсоном в его работе «Творческая эволюция»: «Мы схватываем почти мгновенные отпечатки с проходящей реальности, и так как эти отпечатки являются характерными для этой реальности, то нам достаточно нанизывать их вдоль абстрактного единообразного, невидимого становления, находящегося в глубине аппарата познания». Сам кадр восприятия имеет определенную длительность, которая различна у разных живых существ, а внутри кадра ничего не происходит, кадры сами по себе лишены длительности.

Концепция кадров восприятия получила достаточно прочное экспериментальное обоснование в отношении зрительного восприятия, в частности, у Ф. Варелы. Суть ее в том, что поток данных от органов восприятия обрабатывается в мозгу в дискретной форме, в виде нейрофизиологических кадров. Кадру, в его представлении, соответствует реальное нейрофизиологическое образование: синхронизованная по моменту разрядки, но не обязательно локализованная в одной узкой области мозга группа нейронов. Длительность кадра визуального восприятия человека порядка 0,1 сек. Существуют животные, которые все воспринимают быстрее, чем человек (их кадр восприятия порядка 0,01 сек.; например, у бойцовых рыбок 0,02 сек). А существуют и такие, которые воспринимают мир гораздо медленнее человека: таковы улитки с их длительностью кадра восприятия примерно 0,25 сек. Воспринимая мир по-разному, различные живые существа существуют как бы в разных темпомирах, не чувствуя друг друга. Можно полагать, хотя и с меньшей долей экспериментальной обоснованности, что не только восприятие, но и когнитивный процесс вообще строится как последовательность дискретных единиц, или кадров.

В связи концепцией кадров восприятия интересно рассмотреть вопросы о том, как соотносится объективное и субъективное время в когнитивных процессах, что с психологической и нейрофизиологической точек зрения следует понимать под «настоящим» и почему Ф. Варела вслед за У. Джеймсом называл его ускользающим, существует ли предельная дискретная временная длительность когнитивного акта и поддаются ли минимальные рамки этой длительности трансформации.

Исследование проводится при поддержке РФФИ (07-06-00293а).


Литература

1. Алюшин А.Л., Князева Е.Н. Эндофизика и временные шкалы виртуального восприятия. // Вопросы философии — 2007 — № 2. — С.80-95.
   
2. Алюшин А.Л., Князева Е.Н. Ускоренное восприятие. Иные темпоральные миры. —М.: Издательство ЛКИ, 2007 (в печати).
   

МЕНТАЛЬНОСТЬ КАК МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКАЯ СИСТЕМА

И КОМПОНЕНТА МИФОСОЗНАНИЯ

Косов А.В.


Как отмечают многие авторы, по своим структурным и содержательным особенностям обыденное мышление современного человека в достаточной степени близко мифологическому, а рациональные знания и научные сведения в обыденной жизни людей организованы во многом как мифы, существуя, скорее как убеждения, а не как знания. Близким понятию «обыденного сознания» (Улыбина Е.В., 2002) является понятие менталитета, часто рассматриваемого как «некая интегральная характеристика людей, живущих в конкретной культуре, которая позволяет описать своеобразие видения этими людьми окружающего мира и объяснить специфику их реагирования на него» (Дубов, 1993). Весьма распространенным на уровне научного и обыденного знания является понятие национального менталитета, сходным с которым по смыслу, по мнению Е.В. Улыбиной, является термин «народный менталитет» — «реально функционирующее сознание, не опредмеченное в трактатах, в литературных и философских произведениях» (Попова И.М., 1991).

Менталитет включает в себя совокупность принятых и в основном одобряемых обществом взглядов, мнений, стереотипов, форм и способов поведения. Понятие менталитета уже понятия общественного сознания, т.к., характеризуя специфику, содержательную сторону сознания относительно общественного сознания других групп людей, «войдя в структуру индивидуального сознания, он с большим трудом оказывается доступен рефлексии. Обыденное сознание проходит мимо феноменов менталитета, не замечая их...» (М.Г. Ярошевский, А.В. Петровский, Т.2. С. 370).

Обобщая результаты исследования российской ментальности, К.А. Абульханова-Славская отмечает, что ее первой характеристикой оказалось «преобладание морального сознания — моральных представлений над политическими и правовыми (но пока нельзя сказать, что и над экономическими). Это не представления о добре и зле, ... а, прежде всего, чувство ответственности и совесть» (Абульханова-Славская, 1997). В российском менталитете моральные представления, преобладающие над правовыми, приобретают специфический «конвенциональный» характер, основываясь на некотором условном соглашении типа «ты — мне, я — тебе» (Абульханова-Славская, 1997).

И.Г. Дубов отмечает, что «осознаваемые элементы менталитета тесно связаны с областью бессознательного (а может быть, и базируются на ней), понимаемого как коллективное бессознательное» (Дубов, 1993. С. 21).


ТЕМНАЯ МАТЕРИЯ И ЕЕ РОЛЬ В ФОРМИРОВАНИИ

КРУПНОМАСШТАБНОЙ СТРУКТУРЫ ВСЕЛЕННОЙ

Кузнецов С.И.


В настоящее время считается установленным, что наряду со светящимися космическими объектами, такими, как звезды и галактики, во Вселенной существует темная материя, природа которой пока еще неизвестна. Светящееся, или, как его называют астрофизики, барионное вещество составляет всего 3-5 % от общего количества материи.

В качестве стандартной модели в современной космологии принята теория горячего рождения Вселенной (Георгий Гамов, 1948 г.). Предполагается, что все вещество— как светящееся, так и темное— образовалось в результате Большого взрыва, который случился около 15 миллиардов лет назад.

Наблюдательная астрономия свидетельствует, что галактики не встречаются поодиночке — они собраны в группы и скопления. Группы и скопления галактик, в свою очередь, образуют сверхскопления. Но это не все. Сверхскопления образуют длинные цепочки, или филаменты. Существуют огромные области, где галактики практически отсутствуют. Они получили название “войды”— “пустоты”. Такова крупномасштабная структура Вселенной. В объемах поперечником один миллиард лет и более распределение галактик по пространству представляется равномерным. Вследствие Большого взрыва галактики постепенно удаляются друг от друга — это установленный факт (Эдвин Хаббл, 1929 г.).

Известен парадокс Хаббла—Сэндиджа. Он заключается в том, что линейная зависимость скорости разбегания галактик от расстояния до них прослеживается не только на космологических масштабах, что не удивительно, поскольку для расстояний более одного миллиарда лет характерно однородное распределение вещества (галактик), — но и на малых дистанциях, где наблюдается чрезвычайно большая неоднородность. Причем коэффициент пропорциональности (постоянная Хаббла) один и тот же.

Автором предложена альтернативная гипотеза холодного “темного” рождения Вселенной. Она позволяет получить основные результаты модели Гамова, и, кроме того, разрешить парадокс Хаббла—Сэндиджа. В рамках предлагаемой модели наблюдаемая крупномасштабная структура Вселенной возникает естественным образом и связана исключительно со свойствами темной материи в условиях общего расширения пространства.


ГЕНЕРИРУЮЩИЕ ФЛЮЭНТЫ КАК АРХЕТИП МОДЕЛЕЙ

В ТЕОРЕТИЧЕСКОМ ЕСТЕСТВОЗНАНИИ¹

Левич А.П.


Согласно постулатам метаболического подхода [3, 4, 5], существование генерирующих флюэнтов порождает в системах течение времени [4, 7]. Осмелюсь выдвинуть и обратное утверждение: время — это свойство открытых по отношению к субстанции систем, причем к субстанции, организованной в форме генерирующих флюэнтов — источников и шлейфов субстанции.

Конкретизирую структуру модели элементарного объекта [6] в субстанциональном подходе: 1) Существуют источники (или стоки) субстанции. 2) Существует процесс "излучения" субстанции, названный генеральным процессом. 3) Существуют частицы-эманоны — элементы субстанции. 4) Излучённые из источника эманоны образуют шлейф. 5) Источник и шлейф образуют частицу-заряд, или генерирующий флюэнт. 6) Генеральный процесс превращает заряд в метаболическую волну. 7) Могут существовать различные типы эманонов, порождающие различные типы зарядов и многокомпонентные заряды. 8) Совокупность зарядов образует систему. 9) Совокупность шлейфов зарядов образует метаболическое пространство системы. 10) Замены эманонов в системе порождают метаболическое время системы, или метаболическое движение в её метаболическом пространстве. 11) Существуют две, имеющие различный бытийный статус, формы материи — субстанция, состоящая из эманонов, и субстрат, состоящий из зарядов. 12) С каждой системой сопряжены два мира — внутренний и внешний, границей между которыми является источник (сток) заряда.

Можно предположить различные естественнонаучные интерпретации указанной формальной структуры: физические заряды в физическом пространстве и времени, соматические клетки в пространстве и времени биогенных ресурсов, нервные клетки и психологическое время в поле нервных импульсов, популяции во времени смены поколений — рождений и гибели особей, экономические системы в пространстве и времени своих ресурсов…

Ценность предложенных, во многом спекулятивных аналогий состоит, по-моему, в возможности переноса идей как при изучении удаленных друг от друга областей естествознания, так и, возможно, при применении естественнонаучных аспектов в науках гуманитарного цикла: в теории этногенеза (например, в концепции "пасионарной энергии" Л.Н.Гумилева [2]; в истории (например, в гипотезе А.В.Гордона [1] о "пульсарном историческом времени"); в изучении сознания (например, в гипотезе В.В.Налимова [8] о специфических полевых носителях сознания).


Литература

1. Гордон А. В. Великая французская революция как великое историческое событие // Диалог со временем. Вып.11. — М., 2004. — С. 120-121.
   
2. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. — Л.: Гидрометеоиздат, 1990.
   
3. Левич А. П. Метаболическое время естественных систем // Системные исследования. Ежегодник. 1988. — М.: Наука, 1989. — С. 304-325.
   
4. Левич А. П. Время как изменчивость естественных систем: способы количественного описания изменений и порождение изменений субстанциональными потоками // Конструкции времени в естествознании: на пути к пониманию феномена времени. Часть 1. Междисциплинарное исследование. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1996. — С. 233-288.
   
5. Левич А. П. Материя времени // Новый Акрополь. — 2003. — №1. — С. 12-15.
   
6. Левич А. П. Почему скромны успехи в изучении времени? // Пространство и время: физическое, психологическое, метаболическое. — М.: КЦ "Новый Акрополь", 2005. — С. 63-74.
   
7. Левич А. П. Флюэнты Исаака Ньютона как модель метаболического времени систем // Пространство и время: физическое, психологическое, метаболическое. — М.: КЦ "Новый Акрополь", 2007.
   
8. Налимов В. В. Спонтанность сознания: Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. — М.: Прометей, 1989.
   

ПРОСТРАНСТВО И ЛАНДШАФТЫ В ДОИСТОРИЧЕСКОМ

НАСКАЛЬНОМ ИСКУССТВЕ КАРЕЛИИ

Лобанова Н.В., Кулешов Д.А.


Данная тема весьма слабо разработана. Более того, считается, что в наскальных памятниках, в силу как специфики поверхностей, использовавшихся для гравировок, так и самого культового характера гравировок, не могло быть отображено пространство, в них отсутствует перспектива, сами выбивки одномерны, статичны и не слишком разнообразны.

Действительно, для значительного числа подобных памятников Евразии это справедливо. Однако встречаются и редкие исключения. Так, имеющие мировую известность неолитические наскальные рисунки Карелии, расположенные у Белого моря и на Онежском озере, являют собой поразительные и уникальные примеры попыток показа ландшафта (например, длинной извилистой реки с островами), движения людей и животных. Путь сквозь пространство и время демонстрируют нам многочисленные и разнообразные следы, оставленные ими на беломорских скалах. Уникальные послания на камне создавали охотники, рыболовы и собиратели, жившие здесь не менее шести тысяч лет назад. Эти человеческие группы были частью природной среды, населенной также духами и другими сверхъестественными персонажами, с которыми они вступали в общение. Вероятно, и сам окружающий людей ландшафт представлялся им одушевленным, поскольку природа и общество составляли единый неразделимый мир. Наскальные святилища обычно появлялись в тех местах, которые обладали особым ритуальным значением, сакральным смыслом. Сложенные прочными гранитами и гнейсо-гранитами мысы и острова восточного берега Онего и низовьев р.Выг, безусловно, обладали подобным статусом. Характер скальной поверхности, ее наклон, цвет, конфигурация, интрузии — все это имело важное значение для доисторических художников при выборе композиций. Часть ландшафта в некоторых случаях моделировалась самой поверхностью скалы, как, например, трещины, выпуклости, углубления в скале и т.д.. Возвышения — горы и холмы, лунки — озера, трещины — возможно, символизировали вход в нижний мир. На Новой Залавруге (Беломорье) имеются небольшие скальные углубления, которые почти всегда заполнены водой. Ни в одном из них нет фигур, что кажется совсем не случайным.

Самая знаменитая композиция в группе 4 Новой Залавруги изображает сцену охоты трех человек на лосей: охотники на лыжах поднимаются в горку, спускаются с нее. Лыжня четко отражает это движение: то она в виде линии, то показана прерывистыми полосками. Видны следы от палок. Данная сцена хорошо демонстрирует, как сама поверхность скалы участвует в формировании ландшафта. Само движение людей началось на самой высокой точке этой скалы и далее идет к нижним точкам. Рядом выбита сцена охоты 12 человек, находящихся в одной лодке, на крупного морского зверя — белуху. Древний мастер показал самый кульминационный момент, когда гарпун только что вонзился в тело зверя и гарпунный ремень, не успев распрямиться, еще имеет зигзагообразную форму. В этой маленькой детали столько динамизма и эмоций! В другой известной группе (восьмой) на белуху охотятся с шести лодок. В этой сцене (помимо большого мастерства, с которым выполнены гравировки) примечательно и то, что морской зверь выбит в том месте, где после дождя образуется небольшой водный поток, берущий свое начало из лужицы, расположенной несколько выше изображения.

Благоприятное солнечное освещение и отражение его в водной глади делают многие наскальные рисунки объемными или даже создают иллюзию их движения. Этнограф К.Д. Лаушкин, посвятивший несколько лет изучению петроглифов Онежского озера, однажды заметил удивительный анимационный эффект — при последнем скользящем по скале луче заходящего солнца одна из известных композиций мыса Пери Нос ожила. Статья, опубликованная им в журнале, так и называлась: «Кино 40 веков назад».

Можно полагать, что первобытный художник, приступая к высечению рисунков, уже заранее видел в своем воображении ландшафт и с большим мастерством отражал его элементы на поверхности скалы, используя при этом ее естественные особенности.

Возможно, распознаваемые нами сегодня сюжеты и ландшафты в древнем наскальном искусстве и не целиком тождественны тому, что представлялось мысленному взору автора и зрителей, участников древних обрядов, однако современный человек в состоянии воспринять заложенные в нем мысли и чувства, сопереживать и восхищаться мастерством древнего художника, сумевшего создать вечную «каменную книгу».