Содержание: В. Ф. Асмуса

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 58

окружности же совершают круговое движение> [там же. 436 Е].

По Платону, кто поймет несостоятельность утверждения, при-

писывающего одному и тому же предмету свойства, противоречащие

друг другу в одном и том же отношении, тот уже не впадет в подобное

недоразумение и уже не станет уверять, <будто что-нибудь, будучи

тем же в отношении к тому же и для того же, иногда может терпеть

или делать противное> [Госуд. 437 А].

Вывод этот, как подчеркивает сам Платон, относится не только

к некоторым частным случаям противоречащих утверждений. Вы-

вод этот - общая предпосылка для всех возможных случаев, всеоб-

щий онтологический и логический закон. <Чтобы через рассуждение

о всех таких недоумениях и чрез доказывание их несправедливости

не подвергаться нам необходимости удлиннять свою речь,-рас-

суждает Платон,-мы примем это положение за верное и будем

двигаться вперед, условившись, что даже в случае, если бы что-либо

показалось нам иначе, а не так, мы будем решать все, исходя из

этого положения> [там же].

Положение, о котором здесь идет речь, есть закон противоречия,

или закон немыслимости противоречия. В качестве закона он озна-

чает невозможность и недопустимость мыслить противоречащие

утверждения об одном и том же предмете, в одно и то же время, в

одном и том же отношении. В <Федоне> Платон разъясняет, что не

только <идеям>, но и качествам чувственных вещей принадлежит

свойство, по которому относительно этих вещей не могут быть

одновременно утверждаемы противоречащие определения. <Мне

кажется,- поясняет Платон,- что не только великое само по себе

никогда не желает быть вместе великим и малым, но великое наше

и не принимает малого и не хочет превосходить малого. Тут одно из

двух: великое или убегает или удаляется, когда подходит противо-

положное ему малое, или исчезает, когда последнее уже подошло>

[Федон. 102 D-Е]. Так же и все другие противоположности,

оставаясь тем, чем были, не хотят сделаться или быть противопо-

ложными другому, но в этом состоянии или устраняются или

исчезают. А несколько ниже в ответ на слова одного из собеседни-

ков, напомнившего Сократу, что в прежних рассуждениях Сократ

допускал возможность происхождения большего из меньшего и

меньшего из большего и вообще противоположного из противопо-

ложного, Сократ, устами которого здесь говорит сам Платон,

разъясняет, в чем состоит отличие его теперешнего тезиса, запре-

щающего совместимость противоречий, от прежних рассуждений.

<Тогда говорилось,-поясняет Сократ,-что противоположная

157

вещь возникает из противоположной, а теперь, что противополож-

ное -само по себе -ни в нас, ни в природе никогда не может

сделаться противоположным самому себе> [Федон. 103 В].

Совмещение противоположностей, по Плато-

Диалектика " з

и чувственный мир "У' недопустимо в определениях мысли, которые

должны рассматриваться в качестве тождест-

венных себе и относительно которых нельзя мыслить совместимость

противоречащих утверждений. Напротив, чувственные вещи могут

переходить в противоположное себе. Чувственный мир есть область,

в которой <противное происходит из противного,-если только

имеется что-нибудь ему противоположное,-как, например, по-

хвальное - постыдному, справедливое - несправедливому> и т. д.

[там же. 70 D]. <Не необходимо ли,-так заключает Платон это

свое рассуждение,-чтобы вещи, по отношению к которым есть

нечто противоположное, происходили не из чего более, как из того,

что им противоположно?>

По Платону, в предметах чувственного мира не только проти-

воположное переходит в противоположное, но и в одной и той же

вещи в одно и то же время совмещаются противоположные качества,

притом не случайно, а необходимым образом. <В этих именно

прекрасных предметах,-спрашивает Платон,-не проявляется,

думаешь, ничего безобразного? В этих справедливых - ничего

несправедливого? В этих благочестивых - ничего нечестивого?>

[Госуд. 479 А]. <Нет,- отвечает философ,- они по необходимости

являются как-то и прекрасными и безобразными> (там же].

Но противоположности могут сосуществовать и совмещаться -

таково убеждение Платона - только для мнения, только для низшей

части души, направленной на познание чувственных предметов.

Напротив, для разумной части души, направленной на познание

истинно-сущих <видов>, или <идей>, верховным законом будет

закон, запрещающий мыслить совмещение противоположных ут-

верждений об одном и том же предмете: <Не сказали ли мы, -

поучает Платон,-что одному и тому же невозможно мыслить

противоположное об одном и том же?> [Госуд. 602 Е]. <Да и

правильно сказали. Следовательно,-заключает Платон,-часть

души, имеющая мнение, противоположное мере, не одна и та же с

частью ее, мыслящей согласно мере> [там же. 603 А]. Эта часть

души, допускающая совмещение противоречащих определений,

проявляется в нас, по Платону, например, когда, приступая к

измерению и обозначая нечто как большее, меньшее или равное

сравнительно с другим, душа представляет себе <противоположное

в отношении одних и тех же вещей> [там же. 602 Е].

Но, будучи недопустимым и немыслимым в отношении к ис-

тинно-сущему, противоречие, возникающее при известных услови-

ях в мысли, есть, по Платону, ценный стимул познания и

исследования. Противоречие есть зля Платона не то, что может

быть усмотрено познанием в самих вещах, а то, что, появившись в

мысли, побуждает мысль к познанию истинно-сущего.

Мы уже знаем, что, по учению Платона, душа всеведуща. Будучи

бессмертной и часто рождаясь и воплощаясь, душа все видела - и

здесь, и в преисподней, так что нет вещи, которой она не знала бы

[см. Менон. 81 С]. Но чтобы извлекать из души погребенные в ней

и позабытые ею знания, необходимо вызвать душу к размышлению.

Однако, по Платону, впечатление или мысль, не затронутые про-

тиворечием, не могут побудить душу к размышлению. Сделать это,

вызвать душу к размышлению может только такое впечатление или

такая мысль, которые заключают в себе противоречие. <Не вызывает

на размышление,-говорит Платон,-то, что не переходит в про-

тивоположное ощущение, тогда как то, что переступает в противо-

положное ощущение, то есть когда ощущение говорит об одном

нисколько не меньше, чем о противоположном, я считаю вызыва-

ющим на размышление> [Госуд. 523 С).

Искусство побуждать к размышлению и исследованию посред-

ством указания на противоречия, заключающиеся в обычных по-

спешно составленных мнениях о различных вещах, и есть, согласно

Платону, искусство <диалектики>. Сопоставляя мнения и сводя их

в своих исследованиях воедино, мастера диалектики <показывают,

что эти мнения находятся между собой в противоречии... в одно и

то же время, о тех же самых вещах, в том же самом отношении и

тем же самым образом> [Софист. 230 В].

Именно потому, что мыслить противоречивые утверждения об

одном и том же, в одно и то же время, в одном и том же отношении

недопустимо, обнаружение подобных противоречий в мнениях о

рассматриваемом предмете изобличает мнимого знатока предмета

в невежестве. Изобличенный испытывает мучительное недоумение.

Но вместе с тем желание освободиться от этого тягостного состо-

яния побуждает обличенного в невежестве напрячь все свои силы.

В результате его усилий знания, погребенные в душе, начинают в

нем проясняться. Сначала они <вдруг возбуждаются у него, как

сновидение> [Менон. 85 С]. Если же диалектик <начнет часто и

различным образом спрашивать о том же самом предмете, то... в

конце он, без всякого сомнения, будет знать о нем ничем не хуже

другого> [там же].

Учение о противоречиях в мыслях о предметах, как о средстве

пробуждения дремлющих сил разума, чрезвычайно характерно для

платоновского понимания <диалектики>. Но месте с тем учение это

как нельзя яснее доказывает, что платоновское понимание проти-

воречия отнюдь не есть <логика противоречия>, осуществленного

или допущенного в бытии и познании. Значение противоречия у

Платона отрицательное. Противоречие, по Платону,-чисто отри-

цательное условие познавательной деятельности. Оно не столько

раскрывает содержание усматриваемой истины, сколько есть <сиг-

нал о бедствии>, заставляющий мысль отвратиться от мнимого

159

знания и обратиться к знанию истинному. Противоречие есть знак,

указывающий не на обладание истиной, а напротив, на пребывание

мысли в сфере мнения, заблуждения, неистинного. Но вместе с тем

<диалектика>-путь, или движение, мысли через неистинное к

истинному!

Именно поэтому, наряду с учением о противоречиях как о всего

лишь отрицательном условии истинного знания, Платон иногда

определяет <диалектику> и как положительную, более того, как

верховную науку, ведущую от осознанного противоречия и от осоз-

нанной сбивчивости в мышлении к верховному постижению ис-

тинно-сущего. Понятая в этом смысле как наука, ведущая к

познанию истинно-сущего, <диалектика> провозглашается у Пла-

тона даже первой и высшей из всех наук, завершающей все дело

знания. <Не кажется ли тебе,-поучает платоновский Сократ,-

что диалектика, как некое увенчание наук, стоит у нас наверху, и

что никакая другая наука, по справедливости, не может стоять выше

ее: ею должны завершаться все науки> [Госуд. 534 Е]. <Все другие

искусства,-разъясняет Платон,- имеют в виду либо человеческие

мнения и пожелания, либо происхождение и состав, либо обработку

того, что происходит и составляется> [там же. 533 В]. Если же есть

и такие науки, как геометрия и примыкающие к ней, которые, как

мы видим, <как бы грезят о сущем>, то науки эти, по Платону, не

в состоянии усматривать его наяву, так как, пользуясь предполо-

жениями, науки эти оставляют свои предположения неподвижными

и не могут дать им основания [там же. 533 С]. Только диалектиче-

ский метод один идет, по Платону, правильным путем, <возводя

предположения к самому началу -с тем, чтобы утвердить их>.

Поскольку Платон рассматривает <диалектику> как положи-

тельную и даже как верховную науку, он видит в ней лишь метод

восхождения от данных предположений ко все более и более

высоким основаниям, пока наконец ум не дойдет до наивысшего и

уже не предполагаемого основания, не сводимого ни к чему более

высокому. Это движение от данных в науке предположений к их

непредполагаемой первооснове есть движение, совершающееся в

чистом мышлении, отрешенном от всего чувственного. Только тот

окажется у самой цели мыслимого, кто приступает к диалектике

без всяких чувств, кто стремится к сущему самому по себе через

посредство ума и не отступает от диалектики, пока не постигнет

своим мышлением самое благо [см. Госуд. 532 А].

Это нечувственное восхождение по ступеням ума до непредпо-

лагаемой основы есть первая половина диалектического пути. Дойдя

при посредстве предположений до непредполагаемого <начала все-

го>, коснувшись этого начала и придерживаясь того, что с ним

соприкасается, ум начинает совершать вторую половину своего

пути. А именно: он <вновь нисходит к концу и уже не прикасается

ни к чему чувственному, но имеет общение лишь с <видами> через

<виды>, для <видов> и заканчивает <видами> [Госуд. 511 В-С].

160

Разъяснение Платона проливает свет на логическую природу

платоновского <диалектического> пути, или метода. Из этого двой-

ного определения <диалектики> как восхождения от предположений

к их умопостигаемой непредполагаемой основе и обратного ни-

схождения - по ступенькам <видов> (эйдосов) к исходным пред-

положениям - видно, что <диалектический метод> Платона есть,

в сущности, метод последовательного сведения понятий в высшие

роды и разделения родов на входящие в них низшие видовые понятия.

Первая половина задачи <диалектического>, в платоновском

смысле, исследования состоит в том, чтобы, <сосредоточиваясь на

одной идее, вести к ней все рассеянное во многих местах> и чтобы,

<определяя каждый вид в отдельности, стало ясным, о чем хотят

всегда поучать> [Федр. 265 D]. Другими словами, это задачи одно-

значного, точно фиксированного определения <вида>. Вторая поло-

вина той же задачи состоит в том, чтобы <быть в состоянии в

обратном направлении расчленять идею на составные, согласные с

их природой, части и не пытаться искажать ни одной части - по

образцу плохого повара> [там же. 265 Е]. В <Федре> также Сократ

поясняет, что <диалектиками> он называет именно тех, кто способен

<обозревать разом единое и многое>, разделять на части и сводить

в одно целое [там же. 266 В]. А несколько ниже Сократ поучает

Федра, что овладеть искусством красноречия не может тот, кто не

в состоянии <определять все в соответствии с ним самим>, а определив,

<снова разделять его на ((виды" до неделимого> [там же. 277 В].

Подробнее метод восхождения от низших понятий к высшим

характеризуется в <Филебе>. По разъяснениям, данным в этом

диалоге, <мы всегда должны полагать одну идею относительно

каждой вещи и соответственно этому вести исследование: в заклю-

чение мы эту идею найдем. Когда же схватим ее, нужно смотреть,

нет ли, кроме нее одной, еще двух или трех идей или какого иного

числа, а затем с каждым из этих единств поступать таким же образом

до тех пор, пока первоначальное единство не предстанет взору не

просто как единое и беспредельно многое, но как количественно

определенное> [Филеб. 16 С-D].

Что касается обратного нисхождения от выставленного понятия

к низшим, то Платон связывает этот метод с методом проверки

предположений, или <гипотез>. Состоит эта проверка в том, что

<диалектик> рассматривает, что вытекает из принятого им начала,

а также исследует, согласны или несогласны между собой следствия,

вытекающие из этого начала (см. Федон. 101 D].

При этом Платон широко пользуется дихотомией, т. е. таким

расчленением объема понятия на две части, что исследуемый

предмет может оказаться лишь в одной какой-либо из получивших-

ся половинок объема, между которыми существует отношение

противоречащей противоположности. Отбросив ту, в которой пред-

мет не может быть найден, <диалектик> делит оставшуюся половину

объема вновь на две части, затем вновь исключает ту, в которой

6 В. ф. Aivc 161

предмет не может оказаться. Этот постепенный спуск по лестнице

дихотомии продолжается до тех пор, пока исследование не дойдет

до уже неделимой части объема, в которой и должен быть искомый

предмет. Образцы применения дихотомии Платон дал в <Софисте>,

в <Федре>, в <Политике> и в ряде других диалогов.

Все эти разъяснения Платона ясно обнаруживают, насколько

далека платоновская <диалектика> от современной. <Диалектика>

Платона - важный этап в развитии логики: в развитии учения о

категориях, о родах и видах понятий, о методах определения,

индукции и деления понятий, но она ни в малейшей степени не

есть учение о развитии через противоположности. Система Платона

не знает вовсе никакой истории, никакого развития, кроме

цикличности и повторения уже бывшего. Таковы полумифические,

полуастрономические учения Платона о круговращении неба, о

падении душ на Землю, о перевоплощениях душ. Однако, заговорив

об этом, мы подошли уже к космологии Платона.

5. ТЕОРИЯ <ИДЕЙ>, КОСМОЛОГИЯ

И ПИФАГОРЕЙСКОЕ УЧЕНИЕ О ЧИСЛАХ

Учение Платона об <идеях> не оставалось одним и тем же, но в

течение долгой жизни Платона развивалось и изменялось. Важным

этапом в развитии Платона оказалось сближение его с пифагорей-

цами. Математические и космологические учения пифагорейцев,

таких, как Архит и Филолай, несомненно, стали известны Платону

и должны были привлечь его внимание. В позднем диалоге Платона

<Тимей>, посвященном вопросам космологии, Платон прямо вкла-

дывает излагаемое им космологическое учение в уста пифагорейца.

Согласно этому учению мир есть живое существо, имеющее форму

шара. Как живое существо, мир имеет душу. Душа -не в мире,

как его <часть>, а окружает весь мир и состоит из трех начал:

<тождественного>, <иного> и <сущности>. Начала эти-высшие

основания <предельного> и <беспредельного> бытия, т. е. бытия

идеального и материального. Они распределены согласно законам

музыкальной октавы - в кругах, увлекающих небесные светила в

их движениях. Окруженное со всех сторон мировой душой, тело

мира состоит из элементов земли, воды, огня и воздуха. Элементы

эти образуют пропорциональные соединения - по законам чисел.

Круг <тождественного> образует круг неподвижных звезд, круг

<иного> -круг планет [см. Тимей. 36 В]. И звезды и планеты -

существа божественные, мировая душа одушевляет их, так же как

и остальной мир [см. там же. 37 D]. Так как элементы земли, воды,

огня и воздуха телесны, то они, как геометрические тела, ограни-

чены плоскостями. Форма земли -куб, воды -икосаэдр, огня -

пирамида, воздуха - октаэдр. Небо украшено по образцу додека-

эдра. Жизнью мировой души правят числовые отношения и гармо-

162

ния. Мировая душа не только живет, но и познает. В своем круговом

возвратном движении она при всяком соприкосновении с тем, что

имеет сущность, свидетельствует своим словом о том, что с чем

тождественно, что от чего отличается, а также где, когда и каким

образом всему бывающему доводится быть - по отношению к

вечно неизменному и по отношению к другому бывающему. Слово

этого свидетельства одинаково истинно - как по отношению к

<иному>, так и по отношению к <тождественному>. Когда оно

относится к чувственному, возникают твердые истинные мнения и

верования. Когда же оно относится к разумному, тогда мысль и

знание необходимо достигают совершенства. Душа человека родст-

венна душе мира: в ней - подобная гармония и подобные же

круговороты. Сначала она жила на звезде, но была заключена в

тело, которое стало для нее причиной нестройности [см. Тимей. 41

D]. Цель человеческой жизни - восстановление первоначальной

природы. Достигается эта цель изучением круговращений небес и

гармонии. Орудием для достижения этой цели служат наши чувства:

зрение, слух и т. д. К той же цели ведет и способность речи и

музыкальный голос, служащий слуху и через слух-гармонии.

Движения гармонии родственны круговращениям души. В <Тимее>

излагается фантастическое учение о вселении человеческих душ в

тела птиц и зверей. Порода животного, в которое вселяется душа,

определяется нравственным подобием человека тому или иному

виду живых существ. Достигнув очищения, душа возвращается на

свою звезду.

Сам Платон удостоверяет это влияние в своем

пифарцев <Филебе>. <Древние,-говорит он,-кото-

рые были лучше нас и обитали ближе к богам,

передали нам сказание, что все, о чем говорится, как о вечно сущем,

состоит из единства и множества и заключает в себе сросшиеся

воедино предел и беспредельность> [Филеб. 16 С]. Из этого строения

сущего вытекает способ его познания. А именно: <Мы всегда

должны полагать одну идею относительно каждой вещи и соответ-

ственно этому вести исследование: в заключение мы эту идею

Blog

Содержание: В. Ф. Асмуса

Содержание