Geum.ru

Во второй половине XVIII столетия дворянскал монархия в России достигает расцвета

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7
Глава вторая

ПОРТРЕТНАЯ ЖИВОПИСЬ. РОКОТОВ и ЛЕВИЦКИЙ


Во второй половине 60-х и в 70-е годы выступает, решительно утверждая свое понимание образа человека и средств его живописного воплощения, новое поколение мастеров.

В короткий срок они выдвинули русскую портретную живопись в один ряд с лучшими произведениями западноевропейского искусства. Во главе этой плеяды стояли Рокотов и Левицкий.

Федор Степанович Рокотов (1732 или 1735/36—1808) принадлежит к числу замечательнейших мастеров русского портрета XVIII столетия. Своеобразие его творчества уже вполне сказалось в 60-х годах — времени лучших произведений Антропова. Однако сравнение даже ранних произведений Рокотова со зрелыми произведениями Антропова совершенно ясно свидетельствует о наступлении нового периода в развитии русского искусства, нового этапа в представлениях о человеческой личности. Портреты Рокотова отличаются такой человечностью и лирической глубиной, какая до того не была свойственна русской портретной живописи.

О жизни Рокотова и условиях его творческого развития известно мало. Выходец из семьи крепостных, стал в конце 50-х годов настолько известен, что ему поручили написать парадный портрет великого князя Петра Федоровича (ГРМ и ГТГ).

К этому времени относится и необычная картина Рокотова "Кабинет И.И.Шувалова» (около 1757) — едва пи не первый русский интерьер XVIII века (картина не сохранилась и известна по находящейся в Государственном Историческом музее копии, написанной в 1779 году учеником Рокотова А. Зябловым). Рокотов тщательно воспроизвел картины шуваловского собрания, закрывающие стены кабинета, большой портрет самого И. И. Шувалова (работы Ж.-Л. де Велли) и всю обстановку кабинета. Оставаясь документально точным, молодой художник сумел передать атмосферу духовных интересов и культурных запросов широко образованного человека середины XVIII столетия.

В начале 60-х годов Рокотов находился на службе в Академии художеств. Чрезвычайно работоспособный, он имел много заказов. Так, в 1764 году в его мастерской стояли десятки портретов, в "которых были окончены одни головы». Вероятно, в работе принимали участие ученики молодого живописца, выполняя в портрете менее ответственные детали. Современники с изумлением отмечали артистизм Рокотооа и жизненную проникновенность его произведений: «...ты, почти играя, ознаменовал только вид Лица и остроту зрака [взора] ево, в тот час и пламенная душа еоо, при всей ево нежности сердца на оживляемом тобою полотне не утаилася...» — так писал один из современников Рокотова о портрете А. П. Сумарокова (ГИМ), созданном лишь «по троекратном действии», то есть в три сеанса.

Новаторский характер творчества Рокотова проявился уже в небольшом портрете великого князя Павла Петровича (1761, ГРМ; повторение-вариант—1763, Государственный Ростово-Ярославский архитектурно-художественный музей-заповедник). Работа исполнена легко. Рокотов не подчеркивает мелких деталей наружности: непоседливый и капризный мальчик представляется не позирующим, а живущим. Живопись построена на гармоническом сопоставлении близких один к другому золотистых тонов в лице, красных в одежде. Тона объединены в спокойном и мелодичном созвучии.

Портреты Рокотова, написанные в 60-х годах, показывают с полной ясностью, что новые особенности трактовки человеческой личности вели ко все большей правде портретных образов. Возможно, к тому же десятилетию относится рокотовский портрет поэта В. И. Майкова, (конец 1760-х или между 1775 и 1778, ГТГ). Определенность характеристики, родственная лучшим достижениям Антропова, сочетается здесь у Рокотова с экспрессивностью. Насыщенные и одновременно неяркие краски портрета образуют единство, подчиненное главной цели — передать реальный, полнокровный образ энергичного и насмешливого Майкова. Художник всецело сосредоточивает внимание на сильно вылепленном лице. Живописные приемы смелы, послушно служат замыслу автора. В тот же период написаны портреты неизвестной в платье, отделанном мехом, и неизвестного (оба—1760-е, ГРМ). В них также ярко выражено стремление к материальности образа. Это было свойственно портретам Рокотова только 8 середине 60-х годов. В последующее время он создал много тонко одухотворенных портретных изображений, в которых уже не подчеркивал так настойчиво физическую сторону образа; тогда же приобрели у Рокотова большую изощренность и средства художественного выражения.

Около 1766 года живописец переехал в Москву, в которой особо широко и плодотворно развернулась его художественная и педагогическая деятельность. В Москве Рокотов создал в 60—80-х годах свои лучшие портретные произведения. Они привлекают внутренней динамикой, пристальным вниманием к передаче душевного мира изображенных. В. портретах Н. Е. Струйского (1772), неизвестного в треуголке (начало 1770-х), А. И, Воронцова (около 1765, ил. 147), неизвестной в розовом платье (1770-е, ил. VII), русского посла в Константинополе А. М. Обрескова (1777), A.Ю. Квашниной-Самариной (первая половина 1770-х, все—в ГТГ) воплощены тонкие наблюдения художника, с увлечением запечатлевшего неповторимые особенности внутреннего склада этих людей.

В 8О-х годах Рокотов достигает особой поэтической одухотворенности своих портретных работ; для их создания он использует тщательно отточенные композиционно-ритмические и живописные средства, неотделимые от общего четкого композиционного и колористического замысла каждого произведения. Портреты B.Е..Новосильцовой (1780, ГТГ), П. Н. Ланской (начало 1790-х, ГТГ), Е. В. Санти (1785, ГРМ) захватывают увлекательностью внутреннего мира изображенных. Рокотов сильно освещает прямым светом лицо модели. На светлой маске лица он подчеркивает темные, чуть прикрытые глаза и резко очерченные уголки губ, как бы готовых слегка улыбнуться. Именно глаза и губы выражают душевное движение, впрочем, не раскрываемое до конца: персонажам Рокотова свойственна некоторая интригующая загадочность. Заставляя зрителей вглядываться в портрет, разглядывать его, Рокотов тем самым утверждает право портретного образа быть волнующим и значительным в самой своей внутренней сути, без богатых аксессуаров, бывших неотъемлемой принадлежностью парадных портретов. Среди произведений Рокотова довольно редко встречаются портреты высшей знати, придворных. Часто и охотно он изображает людей, принадлежащих к московской дворянской интеллигенции и интересных ему своим внутренним миром, его значительностью или своеобразием.

В портретах 80-х годов Рокотов часто использует овальную форму, соответственно подчиняя ей ритмы изображения, находит сложные колористические сочетания и благодаря замечательной верности отношений тонов добивается их гармонии.

Портреты В. Н. Суровцевой и Суровцева (вторая половина 1780-х, ГРМ, ил. 148), принадлежащие к поздним работам Рокотова, отличаются особенно сложной и глубокой психологичностью при большой строгости форм, клонящейся к классицизму. Психологичность заключена не только в общей одухотворенности образа, но и в воплощаемых художником чертах интеллектуальности, вдумчивости человека.

Стремление передать многосторонность внутренней жизни человека, запечатленное в портрете Суровцевой, свидетельствует о высоком гуманистическом понимании Рокотовым задач портретной живописи.

Великим мастером русской портретной живописи XVIII вика был Дмитрий Григорьевич Левицкий (1735—1822). В своих произведениях он с наибольшей полнотой и художественной выразительностью воплотил многогранное восприятие человеческой личности и создал глубокие образы представителей разных слоев русского общества 70—90-х годов XVIII века.


Левицкий родился на Украине. Его отец, выдающийся украинский гравер, видимо, был — по семейному преданию —«справщиком» (то есть редактором) изданий Киево-Печерской лавры. В Петербурга Левицкий учился в школе Антропова, где усвоил строгое, вдумчивое отношение к искусству.

Первые известные нам зрелые портреты художника (рубежа 60—70-х) изображают очень разных людей: директора Академии А. Ф. Кокоринова, откупщика Н. А. Сеземова, профессора исторической живописи Г. И. Козлова, мецената графа А. С. Строганова и других.

В портрете архитектора и директора Академии художеств А. Ф. Кокоринова (1769, ГРМ, ил. 150) Левицкий еще несколько односторонне характеризует человека, отмечая в лице, повороте головы, позе, главным образом, чувство собственного достоинства. Черты лица переданы внимательно и точно. С исключительным мастерством написан нарядный костюм. Художник изобразил ткани, мах в их материальности и в тончайших отношениях токов: серебристо-белых, золотистых, фиолетово-коричневых. В отличие от Антропова, Аргунова и некоторых других современников Левицкий не пользуется здесь ни большими пятнами открыто показанного цвета, ни приемом равномерного сильного освещения только лица и фигуры портретируемого. В световоздушной среде произведения тонко сгармонированы живописные .тона: свет то ярок, то погасает, оставляя предметы второго плана в рассеянном сумеречном освещении.

В портрете Н. А.Сеземова (1770, ГТГ) Левицкий достигает впечатления большой жизненности. Художник показывает плотную, коренастую фигуру, «простонародное» платье, хитрое бородатое' лицо с подчеркнуто энергичным выражением, создавая образ шереметевского крепостного, откупщика, сумевшего составить себе крупное состояние.

В портретах 70-х годов активнее выражено стремление к раскрытию характера и материальности изображения. Ясность образного языка Левицкого не оставляет места для какихлибо недоговоренностей, которыми увлекательно и умело пользовался Рокотов.

К высшим достижениям живописи всего XVIII сека принадлежит известная сюита из семи портретов — «Смольнянки» (1772—1776, ГРМ). В облике воспитанниц Смольного института благородных девиц Левицкий заметил и показал живые, подлинно человеческие черты: привлекательность юности, природную одаренность, непосредственность переживаний. Молодые девушки танцуют, разыгрывают театральные сценки и т. д. Они не позируют, а живут. Портреты их превращены Левицким в большие картины, повествующие о прелости и поэтичности юности.

Какие-либо сложные аксессуары в портретах отсутствуют. Девушки показаны на темном фоне, иногда с едва намеченным парковым пейзажем. В отличие от многих парадных и "обстановочных» портретов в этих произведениях Левицкого главенствует не декоративное начало, а образ человека, данный в ясной и чёткой композиции, в тонкой живописной гармонии. Во всем этом ощутимы целостность замысла портретной сюиты, единство стиля всех семи портретов.

Левицкий уловил разницу не только во внешнем облике Е. Н. Xованской и Е. Н. Xрущевой (ил. VIII), разыгрывающих театральную сценку, но и в темпераментах: смущенность и застенчивость первой, бойкость — второй. С несомненным интересом он передал увлечение музыкой Г. И. Алымовой, чувство достоинства А. П. Левшиной, интеллектуальность Е. И. Молчановой, грациозную кокетливость Е. И. Нелидовой. Левицкий не приукрасил, не «исправил» черт смольнянок, показав индивидуальную характерность и в частности, очарование неправильного, широкоскулого лица Н.С.Борщовой.

Разнообразию характеристик отвечает колористическое решение каждого портрета. Художник гармонически сочетает бледно-золотистые тона шелка с темно-коричневым или тускло-зеленым фоном, сопоставляет розовое и голубое или же воспроизводит переливы вишневого и мутно-зеленоватого тонов. В портрете Борщовой он блистательно решает задачу изображения фигуры в черном платье на темном серо-зеленоватом фоне, чуть намеченными деталями, сообщая ей объемность.

Портреты Левицкого воплотили представления передовых людей второй половины XV11I века о человеческой личности, ее отношениях к обществу, ее ценности и судьбе. Некоторая обобщенность и «возвышенность» высказывания этих представлений составляет их исторически обусловленное своеобразие.

Одновременно с первыми портретами смольнянок Левицкий создает такие замечательные произведения, как портреты П.А. Демидова (1773, ГТГ) и Дени Дидро (1773/ 74, Музей искусства и истории, Женева). В портрете П.А.Демидова Левицкий использовал некоторые приемы парадного портрета, но придал ему новый характер, совместив торжественность изображения с бытовыми мотивами. Страстный любитель цветов, Демидов стоит возле стола с лейкой, книгой и цветочными луковицами и указывает то ли на цветы в глубине, то ли на Московский воспитательный дом, на строительство которого он пожертвовал большие деньги. Левицкий показал Демидова в горделивой позе на фоне колонн и драпировок, но в то же время в халате и домашних туфлях, в колпаке, на бритой, без парика, голове. Выражение лица вполне соответствует представлению о человеке умном, способном и вместе с тем капризном.

Совершенно иначе изображен Дени Дидро посетивший Петербург (1773-1774). Философ-материалист, просветитель-энциклопедист писатель и критик показан Левицким в очень простом, почти прозаическом портрете прежде всего как незаурядный человек. Дидро представлен без парика, лысоватым, с выражением усталости на лице. Левицкого интересует сложная внутренняя жизнь личности. Облик Дидро свидетельствует о творческой одаренности, смелости, силе духа, пытливости и остроте ума.

То же богатство содержания определило особенности так называемого портрета отца художника (портрет священника, 1779, ГТГ). По посадке головы, линии плеч и грузной фигуре можно судить о высоком росте и силе этого человека, и в то же время возникает явственное ощущение приближающейся дряхлости. Эти мысли о соотношении духовной и физической мощи и неотвратимости смерти, конца жизни занимали большое место в литературе XVIII века, наприл\ер б стихах Г. Р. Державина. Образ, однако, не окрашен пессимизмом — главенствует представление о незаурядности модели и полноте ее существования. Сильный, сосредоточенный на лице свет золотистого луча, пронизывающего сумрак, и глубина пространства усиливают чувства реальности образа.

Своеобразны и значительны женские портреты Левицкого. Художник и здесь остается мастером точных и острых, глубоко индивидуальных характеристик. Он показывает княжну П. Н. Репнину (1781, ГРМ) в блеске ее красоты и молодости, подчеркивая аристократическое высокомерие модели холодным сиянием серебристо-синих, сине-зеленых и сиреневых тонов.

Е портрете графини П. Ф. В о р о н ц овой (конец 1780-х, ГРМ) зрители узнают человека совершенно иного склада, чем Голицына. Воронцова привлекает скромностью и легкой насмешливостью, светящимся в ее чертах умом. Влияние русского просветительства XVIII века сказывается у Левицкого именно в этом внимании к разумности и внутренней эначительности человека. Тот же высокий гуманизм воплощен и в двух написанных Левицким портретах М. Л. Львовой (урожденной Дьяковой)1778 и 1781 годов (оба — в ГТГ). Три года, отделяющие второй портрет от портрета, много значили для духовного развития Львовой, талантливой и образованной женщины. Это и выявил художник. Образ стал более сложным, обогатился новыми чертами. Наряду с тонкой одухотворенностью своих моделей, Левицкий был способен правдиво отметить и увлечение радостью самого существования.

Таков, например, исполненный им портрет Бакуниной (1782, ГТГ), по-видимому, добродушной и жизнерадостной женщины, образ которой привлекает воплощенным в нем чувством бодрости, здоровья, простой и искренней веселости. К числу лучших произведений Левицкого принадлежат сходные по изысканности портреты Урсулы Мнишек (1782) и Анны Давиа-Бернуцци(1782, оба — в ГТГ).

Урсула Мнишек показана преуспевающей молодой женщиной, полной сознания своей обаятельности. Ясные, как бы светящиеся тона живописи отвечают беззаботности двадцатидвухлетней светской красавицы. Утонченность облика и элегантность костюма Мнишек свидетельствуют о ее вкусе и такте. В портрете же итальянской певицы Анны Давиа прихотливость движений, сложный ритм форм, резкие цветовые контрасты усиливают характерность выразительного подвижного лица артистки.

Хороши мужские портреты кисти Левицкого тех же, 80-х годов. Он умно и проницательно раскрывает каждый образ: то пишет легкомысленного, пустого А. Д. Ланского, фаворита Екатерины II (1782), то любезного и умного придворного А. В. Храповицкого (1781), то хмурого М. Ф. Полторацкого, директора певческой капеллы (1780, все три — в ГРМ). С особым вниманием художник изображает своего друга — архитектора, рисовальщика и поэта Н. А. Л ь в о в а. Как в этом портрете, находящемся в Государственной Третьяковской галерее (1789), так и особенно удачно в небольшом, почти миниатюрном портрете Государственного литературного музея (Москва) запечатлен сложный и привлекательный образ широко одаренного и умного человека, видного деятеля русской культуры XVIII века.

В большие парадные портреты 80-х годов Левицкий вносит качественно новые черты, меняющие содержание подобных официальных произведений. В этом находит своеобразное отражение эволюция общественных и эстетических взглядов в последней четверти столетия, Наиболее показателен портрет Екатерины II — законодательницы (1783, ГРМ, вариант меньшего размера — в ГТГ). Левицкий представил императрицу стройной и моложавой, несмотря на ее пятьдесят четыре года, небольшой рост и полноту. За ней — колонны, драпировки и т. д. Однако о отличие от прежних парадных портретов Екатерина изображена не как самодержица, а как первая гражданка в отечестве, служительница законов и «общего покоя». Екатерина одобрила портрет, и он не раз был повторен как самим автором, так и другими художниками. Этот портрет был описан Г. Р. Державиным в оде «Видение Мурзы».

Это произведение, однако, не было рождено придворной льстивостью. Левицкий дал в нем характерный для классицизма идеальный образ просвещенного монарха, подобно тому, как в одах Ломоносова и Державина под видом заслуг и добродетелей Екатерины и Елизаветы выражались надежды на просвещенное и законосообразное управление. Портрет был своего рода утопическим рассуждением «о государе-гражданине».

В 80-х годах усложнилась живопись Левицкого. Если в более ранних произведениях колорит был обычно основан на сочетании близких друг другу тонов, то теперь большую роль приобретает цвет. Иногда доведенный до значительной интенсивности, он четко выявляет отдельные элементы изображения. Перемены в творческом методе касались не только колорита. В поздних работах художника ясно ощутима более конкретная трактовка человеческой личности. В 1790-х годах в портрете мужа и жены Митрофановых (ГРМ) с особой наглядностью проявился обостренный интерес художника к неповторимой индивидуальности человека, вообще типичный для русской художественной культуры этого времени. Сопоставляя в одном портрете двух людей, Левицкий резко подчеркнул не только внешние черты их облика, но и внутреннее различие между ними: энергичность и насмешливость жены и застенчивость скромно улыбающегося мужа.

Левицкий был знаком со многими передовыми людьми своего времени: с кружком Г. Р. Державина, с Н. А. Львовым, работал над портретами не только вельмож, но и писателей и общественных деятелей. Ныне считается, что именно он написал портрет Н. И. Новикова, с которым находился в дружеских отношениях (известно несколько вариантов этого портрета, в частности вариант 1797 года—в ГТГ).

Гуманистический характер передового русского искусства XVIII века нашел в творчестве Левицкого яркое выражение; портреты художника проникнуты жизнеутверждающим духом, радостным и полнокровным восприятием действитепьности. Свежесть и красочность живоси Левицкого во многом созвучны поэзии Державина.

К числу видных портретистов 70—90-х годов принадлежат П.С. Дрождин, Л. С. Миропольский, Е.Д. Камеженков.

Петр Семенович Дрождин (1745—1805) — ученик Антропова и Левицкого. В 1776 году он написал портрет А. П. Антропова с сыном перед портретом жены (ГРМ ил. 151). В этом произведении Дрождин уже показал себя стоящим ближе к Левицкому чем к Антропову. В небольшом, но сложном по замыслу полотне Дрождин стремился выявить индивидуальный характер каждого персонажа, показать его в действии. Написанный в 1775 году п о р т р в т молодого человека в голубом кафтане (автопортрет(?), ГТГ) и особенно относящийся к 1779 году портрет гверитянина (Тверская областная картинная галерея) отличаются жизненной убедительностью, тонкостью и красотой живописного исполнения.

Леонтий Семенович Миропольский (1749/54 —1819) известен в настоящее время только по немногим сохранившимся произведениям. Портрет Г. И. Козлова (до 1794, ГРМ), выполненный для получения звания академика, близок к некоторым работам Левицкого (к портрету А. Ф. Кокоринова). Строго и точно передан облик немолодого, умного и сурового человека. Портрету Д. Ф. Астафьевой (1780-е, ГРМ), изображенной с собачкой на руках, свойственны задушевность и непосредственность трактовки образа и некоторая пестрота цветовой гаммы.

К лучшим произведениям Ермолая Дементьевнча Камеженкова (1760—1818) относятся портрет художника-анималиста И.-ф. Гроота (1788, ГРМ), интимные, непринужденные автопортрет с дочерью Александрой (конец 1790-х) и портрет дочери с нянькой (1808, Тверская областная картинная галерея).

В 1775.—1777 годах в России работал известный портретист швед Александр Рослин (Рослен], кисти которого принадлежит очень живое изображение А. С. Строганова, широко образованного человека, любителя искусств, владельца прекрасных коллекций (1772 ГРМ, ил. 125).

В отличие от приезжавшего ненадолго Рослина, другой видный живописец Жан-Луи Вуаль (1744 — умер не ранее 1803} прожил в России почти тридцать лет с 70-х го доз. В 80—90-х годах он создал свои лучшие произведения, сочетая, особенно в женских камерных портретах, вдумчивую характеристику модели с тонким живописным мастерством. Неяркая серо-голубая, иногда серо-зеленая гамма определяет обычно общий живописный тон его работ (например, портреты С. В. и Н. П. Паниных, 1791 и 1792, оба —в ГТГ; портрет Е, П. Чичериной, около 1790, ГМИИ, ил. Мб). Вне России имя и работы Вуаля почти неизвестны.

Видное место среди портретистов XVIII пека занял замечательный русский гравер Евграф Петрович Чемесов (1737-1765). Вероятно, в 1765 году он написал маслом автопортрет (ГРМ), с исключительной проникновенностью запечатлевший молодого человека со смелым и умным лицом. Чемесов был и питомцем и преподавателем Академии художеств в первые годы ее существования. Как гравер он исполнил ряд прекрасных произведении (большей частью в смешанной технике — резец, офорт и сухая игла). Это портреты ф Г. Волкова (с оригинала Лосенко), И. И. Шувалова, Елизаветы Петровны в черной мантилье и другие. Замечательна его последняя работа — автопортрет, награвированный с редкостным мастерством (рисунок для портрета сделал приятель Чемесова, живописец Ж.-Л. д е В е лл и). Это профильное изображение больного двадцативосьмилетнего художника, пронизанное грустью, глубоко правдивое и волнующее, принадлежит к лучшим произведениям русской гравюры XVIII века (ил. 153).

Стремительное развитие портретной живописи на протяжении 60—80-х годов обусловлено приверженностью ее мастеров передовым идеалам, глубоким и серьезным пониманием задач искусства. Русские портретисты, и прежде всего Рокотов и Левицкий, создали непреходящие ценности, их лучшие произведения сохраняют вплоть до настоящего времени свое высокое, проникнутое благородным гуманизмом очарование.