Сергей Михайлович Дальстрой как репрессивно-производственная структура огпу нквд мвд СССР (1932–1953 годы)
| Вид материала | Документы |
- Межвузовская научно-практическая конференция «Войска нквд СССР в годы Великой Отечественной, 35.81kb.
- Селезнев Евгений Сергеевич Производственная деятельность итл гулждс нквд / мвд на западном, 376.39kb.
- Сергей Сергеевич Прокофьев биография, 91.97kb.
- Из сообщения начальника 4 Управления нквд СССР судоплатова заместителю начальника, 464.94kb.
- Клубков Сергей Вячеславович (1953 – 2005 г г.), 106.29kb.
- Аннотация примерной программы учебной дисциплины «История», 2418.64kb.
- Ю. М. Газаев Главный инженер, 1625.76kb.
- Черкашин Сергей Михайлович, действующий на основании Федерального закон, 15.74kb.
- Председатель Совета Министров СССР. 1953. 03. 14 Пленум ЦК кпсс. Избран секретариат, 429.28kb.
- Участники конкурсной программы праздника: Вконкурсе принимают участие команды от факультетов, 27.79kb.
Таблица 30254
| Всего заключен-ных | Осуждено за контрр. Преступ. | | В | том | числе | | Уголовн. преступ. |
| Измена Родине | Шпионаж | Террор | Дивер-сии | Прочие контрр. преступ | | ||
| Особый лаг. № 5 28716 | 99,3% 28522 | 74,1% 21283 | 12,9% 3721 | 3,2% 934 | 1,2% 360 | 7,7% 2224 | 0,6% 194 |
| Особые лагеря 219676 | 96,3% 211744 | 50,3% 106533 | 7,2% 15299 | 2,7% 5757 | 1,2% 2609 | 38,0% 80546 | 3,6% 8023 |
По так называемой политической окраске, почти половину Берегового лагеря – 42% в 1949 году, 48% в 1951 году и 44% в 1953 году составляли националисты –заключенные, осужденные за антисоветскую националистическую деятельность в Западной Украине и Прибалтийских республиках. Подавляющее большинство из них – 77,1% были украинцами, 12,8% – литовцами, 4,6% – поляками, 2,3% – латышами, 1,8% – эстонцами. Естественно, что среди заключенных особого лагеря № 5 наибольший процент (более половины) составляли украинцы и представители Прибалтийский республик. К 1953 году число заключенных данных национальностей возросло до 71,1%, в Севвостлаге они составляли 18,5%, в том числе только 1,7% – литовцы, латыши, эстонцы.
Таблица 31255
| | 1949 год % / чел. | 1953 год % / чел. | ||
| Национальность | Береговой лагерь | ИТЛ Дальстроя | Береговой лагерь | ИТЛ Дальстроя |
| Русские | 29,2 % 4526 | 58,2 % 53 952 | 14,9 % 3651 | 65,6% 99164 |
| Украинцы | 44,1 % 6850 | 23,4 % 21 741 | 52,0 % 12712 | 16,8% 25506 |
| Белорусы | 3,4 % 529 | 5,0 % 4682 | 4,0 % 981 | 4,2% 6367 |
| Литовцы | 5,7 % 887 | 0,9 % 847 | 8,9 % 2189 | 0,6% 996 |
| Латыши | 1,5 % 234 | 0,5 % 475 | 4,2 % 1037 | 0,6% 951 |
| Эстонцы | 3,7 % 576 | 0,6 % 547 | 7,0 % 1718 | 0,5 749 |
| Татары | 1,5 % 233 | 1,7 % 1586 | 0,4 % 103 | 1,6% 2483 |
| Казахи | 0,9 % 140 | 0,6 % 618 | 0,7 % 187 | 0,5% 772 |
| Евреи | 0,5 % 78 | 0,9 % 833 | 0,5 % 134 | 0,8% 1206 |
Из заключенных, иностранных подданных, в 1953 году наибольший процент в Береговом лагере составляли поляки – 3,8 (936 чел.), 1,8 % (349 чел.) было немцев.
Учитывая суровые климатические условия, на Колыму, в особый лагерь № 5 направлялся в основном заключенные молодого возраста, 40% имели возраст от 18 до 25 лет, 37,8% – от 26 до 35 лет, 17,4% – от 36 до 45 лет и только 4,8% были в возрасте старше 46 лет.
Как наиболее опасные политические и государственные преступники, заключенные особых лагерей имели наибольшие сроки осуждения. Почти половина (47%) были осуждены на срок от 11 до 25 лет, 52% - на срок от 6 до 10 лет256.
Ужесточение репрессивной политики в послевоенное время проявилось в осуждении к большим, чем в предвоенное или военное время, срокам заключения. В 1941 году практически все заключенные Дальстроя имели срок осуждения до 10 лет включительно, в том числе две трети (76%) 5 лет и ниже, на срок свыше 10 лет было осуждено в довоенное время только 0,9%. В начале 50-х годов в целом по Дальстрою каждый третий заключенный имел срок осуждения 10 лет и более, в том числе 9% – свыше 20 лет257. Примерно подобное соотношение было и в ГУЛАГе, на 1 января 1940 года на срок более 10 лет было осуждено 0,9%, а на 1 января 1951 года – 23,0%258.
Среди осужденных за измену Родине большое число составляли участники вооруженных бандитских формирований и организаций, прежде всего организации украинских националистов и украинской повстанческой армии – так называемые «бендеровцы», эстонского национального комитета – «лесные братья», сознательно перешедшие на сторону врага предатели, участники расстрелов советских граждан. Но как показывают опросы бывших заключенных Берегового лагеря и анализ численности националистических организаций, не менее трети осужденных «националистов» составляли жители Западной Украины и Прибалтики, непосредственно не участвовавшие в вооруженной борьбе, а также советские граждане, проявлявшие в каких-либо формах недовольство существующими порядками259. Данную точку зрения разделяют и исследователи репрессий начала 50-х годов, в частности ответственный секретарь Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при Президенте РФ В.П. Наумов, отмечавший, что «...Жестокие репрессии в Западных областях Украины были направлены не только против участников националистического подполья, но и против симпатизирующим им граждан... Репрессии против мирных жителей не связанных с националистическим подпольем продолжались в 1952–1953 годах...»260.
Значительная часть осужденных в послевоенное время за измену Родине и участие в антисоветских организациях указанных преступлений не совершали. Это подтверждает их последующая реабилитация, как например, бывшего заключенного Берегового лагеря Н.И. Захарченко, осужденного в 1947 году в возрасте 17 лет за написание в 1946 году письма Сталину о бедственном положении своей семьи и жителей села Кизиловки Черниговской области. Захарченко был обвинен в участии в националистической антисоветской организации и приговорен по статье 54 УК Украины к 8 годам лишения свободы261.
Основным видом производственной деятельности заключенных особого лагеря № 5, как и Севвостлага, являлась добыча золота, олова, кобальта и урана.
Исходя из потребностей производства и возможностей размещения контингента, в Береговом лагере было создано 18 лагерных отделений: 14 – на добыче золота, олова, кобальта, урана (11406 человек), в том числе женское лаготделение Вакханка (1170 человек), два лагерных отделения на добыче угля (3107 заключенных), одно лаготделение на Оротуканском заводе горного оборудования (562 человека) и транзитно–пересыльное отделение в г. Магадане262 (Приложение 6).
Несмотря на значительно более трудные условия производственной деятельности и режима содержания по сравнению с ИТЛ общего режима, на преобладание среди заключенных Берегового лагеря, как отмечалось в отчете за 1950 год, «крестьянской прослойки из Западной Украины и Прибалтики», которая занималась сельским хозяйством и плохо представляла подземные горные работы в условиях вечной мерзлоты и низких температур,263 производственные планы предприятиями, на которых работали заключенные особого лагеря № 5, успешно выполнялись. Так валовая выработка продукции за 1949 год составила 112,8% от плана, в 1950 году – 113,5%264. Одним из главных факторов выполнения планов добычи золота и олова являлась дальнейшая механизация горных работ и одновременно более высокая степень эксплуатации труда заключенных особых лагерей. Выполнению лагерным контингентом Берегового лагеря планов добычи металлов, кроме урана, в 1949 –1953 годах во многом способствовало улучшение питания и медицинской помощи. Нормы продуктового довольствия для заключенных особого лагеря № 5 лагеря были одинаковыми с нормами в ИТЛ Дальстроя, но не было, как в ИТЛ, денежной оплаты. Руководство Берегового лагеря ставило перед ГУЛАГом вопрос об усилении экономической заинтересованности заключенных хотя бы небольшим материальным вознаграждением, учитывая, что в общережимных ИТЛ денежная оплата, начисляемая на лицевой счет заключенного, была введена еще в 1948 году. Однако ответы на данные предложения были отрицательными. «В постановлении правительства об организации особых лагерей МВД, выплата премиального вознаграждения заключенным не предусмотрена», говорилось в письме начальника центрального финансового управления ГУЛАГа МВД СССР от 10 марта 1950 года265. В тоже время необходимость усиления стимулирования труда заключенных заставили в 1952 году и в особых лагерях ввести оплату труда лагерного контингента, которая в среднем в месяц, без учета вычетов за питание и вещевое довольствие (в среднем 223 руб. в месяц), составляла в Береговом лагере около 200 рублей. Зарплату получали 17 тыс. человек (56%)266. Характеризуя систему особых лагерей необходимо отметить, что помимо более жесткого режима содержания заключенных и нахождения в них основной части каторжан (в Береговом лагере насчитывалось на 1 января 1950 года 3988 заключенных–каторжан),267 отличие особлагов от ИТЛ с общим режимом состояло в обязательной ссылке отбывших наказание в отдаленные места в соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1948 года. Данный указ предписывал всех отбывших срок в особых лагерях шпионов, диверсантов, троцкистов, националистов, участников антисоветских организаций и групп, лиц, осужденных за антисоветскую деятельность направлять в ссылку на поселение под надзор органов МГБ: в районы Колымы на Дальнем Востоке, в северные районы Красноярского края и Новосибирской области, в отдаленные районы Казахской ССР268. Для бывших заключенных Берегового лагеря это были отдаленные поселки Колымы, в которые только в 1953 году были направлены в ссылку 4039 человек269. В ходе реорганизации ГУЛАГа, в 1954 году особые лагеря были ликвидированы, приказом МВД СССР № 00552 от 25 июня 1954 года контингент Берегового лагеря был передан УСВИТЛу и переведен на общий режим.
В 1949 году в Дальстрое появилась новая структура организованной рабочей силы, так называемый «особый контингент». В работах, посвященных проблеме политических репрессий в СССР, вопрос об особом контингенте пока никак не отражен. Особый контингент не вошел ни в один статистический материал, характеризующий послевоенную численность различных категорий населения, контролируемых ГУЛАГом. Связано это с тем, что формально лица особого контингента не являлись заключенными, не были спецконтингентом или ссыльными. Поэтому в официальную статистику не включались, но фактически находились на положении жестко контролируемого ссыльного контингента.
Особый контингент стал поступать в Дальстрой в конце 1949 года, в соответствии с приказом МВД СССР № 00708 от 16 июля 1949 года270. Во исполнение указанного приказа в сентябре 1949 года был издан приказ начальника Дальстроя № 00257, которым определялся порядок приема, размещения, учета и организации работы лиц особого контингента271. Данным приказом руководители горнопромышленных управлений обязывались для работы с особым контингентом подобрать всесторонне проверенных работников из числа офицерского состава. При этом указывалось, что круг работников, допущенных к работе с особым контингентом, должен быть ограничен до предела, со всех них должна быть отобрана подписка о неразглашении государственной тайны.
Первая партия лиц особого контингента под конвоем, в обстановке полной изоляции прибыла на Колыму в сентябре – октябре 1949 года в количестве 5265 человек272. В соответствии с требованиями приказа МВД о направлении лиц особого контингента на наиболее отдаленные предприятия, расположенные в тупике, исключающем транзитный проезд, местом их пребывания были определены прииски Джелгала (расстояние от Магадана 556 км), Желанный (671 км), Октябрьский (687 км), Победа (1042 км), Надежда (1175 км), строительство Аркагалинской ГРЭС (730 км) и другие отдаленные объекты. По прибытии указанная категория изолировалась, как от заключенных, так и от вольнонаемных работников. Во всех местах, где размещался особый контингент, были созданы контрольно–пропускные и скрытые наблюдательные пункты, определены границы за которые лицам особого контингента запрещалось выходить.
Принимаемые для строгой изоляции особого контингента меры были связаны с завершением в 1949–1950 году строительства ряда военных атомных объектов: Челябинск-40 (завод «Маяк», производство плутония), Свердловск-22, Свердловск-44 (заводы по производству оружейного урана-235)273. С этих и некоторых других строгорежимных строительств МВД СССР, в целях сохранения их секретности, заключенные, у которых закончились сроки осуждения, без объяснения причин и юридических оснований, направлялись в наиболее отдаленные территории, прежде всего на Северо–Восток. Особый контингент поступал на Колыму и в течение 1950–1951 годов. На 1 января 1952 года в Дальстрое насчитывалось 10348 человек особого контингента – 8689 мужчин и 1659 женщин274. Хотя лица особого контингента доставлялись под конвоем, формально они находились в ранге вольнонаемных. К ним могли приезжать члены семьи, родственники. Однако никто из состава особого контингента не имел права выезда на «материк». Ежемесячно проводилась сверка контингента. За нарушения режима проживания предусматривалось уголовное наказание. В 1952 году за попытки совершить побег, в том числе выезд за пределы отведенных для проживания населенных пунктов, отказ от работы в знак протеста против незаконного нахождения на Колыме, было осуждено 229 человек из числа особого контингента275. Фактически лица особого контингента находились на положении ссыльных, но если ссылка, например, заключенных особых лагерей, была определена Советом Министров СССР и прокуратурой страны, то ссылка на Колыму и содержание там лиц особого контингента юридического обоснования не имела и определялась приказом МВД СССР. Стремясь придать законный характер пребыванию лиц особого контингента на Колыме, руководство Дальстроя требовало от руководителей приисков и предприятий заключения с ними трудовых договоров сроком на три года. Однако подавляющее большинство отказывалось добровольно находится в Дальстрое. К началу 1953 года подобные договора заключили только 11% лиц особого контингента. Добиваясь разрешения выехать из Дальстроя, бывшие заключенные просили своих родственников направлять письма и жалобы в различные властные инстанции: в Президиум Верховного Совета СССР, Председателю Совета Министров СССР, Генеральному прокурору СССР, руководству Дальстроя. Однако на все запросы о возможности выезда особого контингента с территории Дальстроя во все государственные органы вплоть до Генеральной прокуратуры давался отрицательный ответ. Только с середины 1952 года, по истечение трех лет пребывания в Дальстрое, бывшим заключенным из числа особого контингента было разрешено выезжать на «материк».
3.4. Лагерный контингент как источник формирования вольнонаемной кадровой подсистемы Дальстроя
Являясь многоотраслевым комплексным производственно–административным образованием, Дальстрой не мог существовать без вольнонаемного контингента работающих. Вольнонаемная кадровая структура складывалась в Дальстрое одновременно с лагерной. На первом этапе основными источниками поступления вольнонаемной рабочей силы являлись организованный набор, который осуществляли кадровые бюро при представительствах Дальстроя в Москве и Владивостоке, и направление молодых специалистов после окончания учебных заведений. В течение 1932 года в Дальстрой было завербовано и прибыло по направлениям 1387 человек. В тоже время в связи с тяжелыми условиями жизни и работы выбыло в 1933 году – 872 работника (63 %)276. В среднем за год, в 1934-1939 годы, в Дальстрой приезжало около 3 тыс. вольнонаемных работников, однако каждый четвертый из них, не сумев приспособиться к тяжелым условиям труда на Крайнем Севере, уезжал обратно на «материк». Соотношение лагерной и вольнонаемной кадровых подсистем в первый период деятельности Дальстроя характеризуется следующим образом.