Альберт максимов

Вид материала

Документы

Содержание Культуры и племена киевского региона Культуры и племена И пришел рюрик? Кто вы, варяги? Путь «из варяг в греки» Торговля и русы

Подобный материал:

• Альберт Максимов, 3727.35kb.
• Андрей Маркович Максимов Не молчи, или книга, 1628.71kb.
• Альберт Швейцер. Культура и этика, 5288.43kb.
• Альберт Акселл «Мир в долгу у маршала Жукова»   Ольга Дмитриева, 122.07kb.
• С. В. Максимов в своих произведениях большое внимание уделяет народным промыслам. Рассказ, 56.44kb.
• Максимова В. Ф. Максимов К. В. Вершинина А. А. Международные финансовые рынки и международные, 1513.09kb.
• Биография Немецко-французский протестантский миссионер и богослов, философ, врач, музыковед,, 4721.82kb.
• Альберт Кессельринг Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего, 6040.64kb.
• Реферат по истории на тему: Альберт, 5.96kb.
• Контрольные работы по всеобщей истории, 891.43kb.

Ряд современных исследователей считают, что нет никаких оснований связывать черняховскую культуру с антами. Дело в том, что «славяне»-анты появились на исторической сцене тогда, когда черняховская культура уже исчезла. Таким образом, здесь мы видим серьезные противоречия внутри самой традиционной версии истории. Более внимательное изучение антской проблемы, но без давления догматов традиционной истории, дает возможность по-иному разрешить проблему происхождения антов.

Иордан располагал антов в районе между Днестром и Днепром и считал более сильными и развитыми, нежели склавины, т. к. у последних «вместо городов болота и леса». Византийцы «бесчисленные антские народы» уже помещают от Днестра до Дона. В самом конце IV века, по сообщению Иордана, произошла готско-антская война. Анты были разгромлены, а их вождь Боз с сыновьями и 70 старейшинами был распят. По византийским источникам, анты враждовали со склавинами (кстати, на мой взгляд, гораздо легче объяснить причину вражды чуждостью этих племен). Многие антские отряды служили в византийских войсках, но аварское вторжение в конце VI века нанесло удар по антам, от которого они так и не смогли оправиться.

Если историки считают антов, без сомнения, славянами (впрочем, к счастью, не все), то у археологов несколько иная точка зрения. Из историков, сторонников аланского происхождения антов, следует назвать Ольрика, Шмидта, Вернадского. Ольрик считал, что анты Божа были не славяне, а кавказские аланы (предки современных осетин), которые сами называли себя антами и имеют в своей осетинской традиции воспоминания о борьбе с племенем Gut. Г. В. Вернадский называл их асо-славянами и считал, что их правящий род был аланского происхождения. Он также объединял сообщения Аммиана Марцеллина о войне остготов с аланами с данными Иордана о войне остготов с антами.

Археологи, опираясь на исторические догматы, хотя и признают антов славянами, но с целым рядом оговорок. По их мнению, в формировании антов помимо славян принимал участие значительный ираноязычный компонент местных племен. При этом характерным примером являются результаты раскопок Пастырского городища Поднепровья, относимого к пеньковской культуре. По данным археологов, это поселение составляли отнюдь не славяне, а потомки кочевых сармато-аланских племен. Согласно антропологическим исследованиям население всего этого региона характеризовалось мезокранией при явной узколицести. Последнее подтверждает иранские корни антов.

Этноним «анты» по мнению лингвистов, имеет иранское происхождение. Ими приводятся близкородственные слова: antas и anteas — древнеиндийские «конец, край» и «находящийся на краю», att'iua — осетинское «задний, позади». Иранскими являются и названия племен хорватов и сербов. Считается, что эти племена пришли на Балканы из районов Северного Причерноморья. Правда, их считают за славян ввиду того, что анты — славяне. Но если анты — ираноязычные скифо-сарматы, то вполне естественно предположить, что и древние сербы с хорватами могут быть ирано-язычными племенами. В этих рассуждениях, как видите, проявляется «принцип домино»: если первичная предпосылка оказывается неверной, то это влечет глобальное изменение в смежных, взаимосвязанных с ней областях. В дальнейших рассуждениях вы еще увидите этот принцип в действии. Что касается возможности иранского происхождения хорватов и сербов, то этот вопрос, на мой взгляд, остается открытым. В настоящей книге также выдвигается гипотеза угорского (булгарского) происхождения этнонима «хорват».

На территории антов в последующие века согласно летописям располагались племена хорватов, тиверцев и уличей. Последних «Повесть временных лет» называет «Великая Скифь», то есть де-факто скифами, которые, как известно, были ираноязычны. Геродот отмечал, что по Днестру, Пруту и Сирету жили агатирсы, или агафирсы. Восточнее, на берегах Южного Буга, жили ализоны. А во времена Рюрика согласно «Повести...» точно на этих местах расположены племена тиверцев и уличей. Сравните этнонимы: агатирсы и тиверцы, ализоны и уличи. Они во многом идентичны. Днепр в древности назывался Тирас, и это название также имеет иранские корни, происходя из иранского turas — быстрый.

Из данного сравнения, кстати, возникает вопрос: когда же жил Геродот? Напомню, что согласно традиционной истории Геродот жил в V веке до нашей эры, а «Повесть...» говорит о славянах IX—X веков уже нашего времени. Между тем традиционная история утверждает, что состав племен, живших в Причерноморье, периодически менялся. Геродот оставил настолько интересные и подробные описания Восточной Европы, что сравниться с ним по качеству географических трудов смогли разве что географы спустя тысячелетие. А это уже века нашей эры. Последователи Геродота, жившие веками позже, попросту копировали его работы, по крайней мере, так утверждает традиционная история. В итоге на страницах их трудов оживали племена, описываемые Геродотом и которые по всем законам исторического развития давным-давно должны были исчезнуть. Но не могло ли быть все иначе: именно Геродот пользовался трудами якобы своих последователей — Помпония Мелы, Плиния Младшего и других, дорабатывая их. Вот почему его труды оказались более подробными и обстоятельными.

По утверждению Геродота, скифы любили мыться в паровых банях. Он сообщал, что «скифы, наслаждаясь парильней, вопят». Не напоминает ли это вам русские бани? А отсюда можно сделать два предположения: или обычай мыться в таких банях пришел на Русь от древних скифов, или, что не менее вероятно, Геродот, живя, скажем, в V, или VII, или еще в каком ином веке НАШЕЙ ЭРЫ, просто описывал под именем скифов племена Восточной Европы, например тех же славян. На такое предположение наводит и сопоставление идентичности названий племен агатирсов и ализонов у Геродота и тиверцев и уличей «Повести временных лет».

Есть еще один древний автор — Страбон, оставивший нам «Географию». В ней он, в частности, писал: «Все пространство… между Борисфеном и Истром занимают, во-первых, пустыня гетов, затем тирегеты, за ними язиги-сарматы, так называемые царские, и урги; …а самые северные, занимающие равнину между Танаисом и Борисфеном, называются роксоланами». Довольно интересно упоминание здесь неких «ургов». Не кажется ли вам, что речь шла об уграх? Но Страбон жил на рубеже старой и новой эр, а угорские племена по ТВ еще не дошли до района Причерноморья. Отсюда вывод: вполне возможно, что и Страбон жил в гораздо более поздние времена, чем считают историки. Как видите, в трудах «древних» авторов постоянно видны сообщения о более поздних событиях и эпохах.

Но вернемся к антам. Итак, не отрицая наличия у антов определенного славянского компонента, вполне можно предположить, что анты, скорее всего, скифо-сарматское племя. В. Абаев, ввиду того что фонетика не может заимствоваться у соседей, считал, что на основании сравнительного анализа диалектов данного региона с другими славянскими языками, в формировании украинского и южнорусского говоров должны были активно участвовать носители скифо-сарматских языков.

Для региона Северного Причерноморья одной из важных археологических категорий находок являются пальчатые фибулы (фибулами в древности застегивали одежду), которые называют фибулами антского типа. Эти фибулы помимо данного региона найдены в Подунавье и на Балканском полуострове, то есть там, где встречаются племена, в которых также можно заподозрить скифо-сарматов. Пожалуй, главной отличительной чертой захоронений славян является наличие в них различного вида височных колец — славянского женского украшения. Именно по височным кольцам, в первую очередь, отличают славянские захоронения. В антских же захоронениях данные височные кольца НЕ ОБНАРУЖЕНЫ.

Итак, как уже было отмечено, черняховская культура отожествляется с антами. В то же время известный историк и археолог М. Артамонов писал, что «черняховская культура возникла и исчезла ВМЕСТЕ С ГОТАМИ и обнимала разнородное население, входившее в состав Готского союза. Собственно готы составляли в нем, несомненно, меньшинство». Почему меньшинство? Потому что в изученных погребениях оказалось слишком мало находок, которые можно было бы отнести к готам. В основном это янтарные подвески. Но эти предметы были найдены и в сарматских погребениях. Почему же их соотнесли с готами? Только потому, что готы якобы вышли из Прибалтики? Не проще ли допустить, что янтарь был завезен в Причерноморье торговцами? Говорит ведь тот же Артамонов о находках в черняховских могильниках «различных привозных вещей».

Таким образом, согласно традиционной истории мы имеем весьма странную ситуацию. Черняховская культура — антская, но она возникла и исчезла вместе с готами, которые составляли явное меньшинство. При этом археология не может привести убедительные доказательства существования готов как племени на территории Причерноморья. У Иордана даже труд называется «Гетика». А геты согласно ТВ являлись фракийскими племенами и исчезли во времена Великого переселения народов. Поэтому готский вопрос, скорее всего, требует кардинальной переработки.

Черняховская культура существовала в III—IV веках, когда славяне еще не появились на исторической сцене. Но из археологических данных видно, что сами анты вряд ли являлись славянами. При согласии с этим выводом устраняются все противоречия отожествления антов с черняховской культурой. Итак, АНТЫ — ИРАНОЯЗЫЧНЫЕ ПЛЕМЕНА.


КУЛЬТУРЫ И ПЛЕМЕНА КИЕВСКОГО РЕГИОНА

Севернее пеньковской располагались поселения пражско-корчакской культуры (до V века — пшеворской). Именно эту культуру можно охарактеризовать как родину славян. На западе она доходила до Верхней Эльбы и Среднего Подунавья, а на востоке до V века — до района Волыни. Во время Великого славянского переселения во второй половине V и в VI веке ареал распространения данной культуры достиг правобережья Среднего Поднепровья, то есть будущий Киев располагался на самой границе этого региона. Количество переселившихся славян было столь велико, что местное автохтонное население быстро ассимилировалось.

На той части ареала этой культуры, которая вскоре будет отнесена к Киевской Руси, расположилось обширное племенное славянское объединение дулебов. До сих пор нет точного объяснения этому названию. Однако, на мой взгляд, в названии дулебов может быть видно название реки Лабы. Впрочем, возможно, это только совпадение, хотя ранние средневековые документы отмечают дулебов также и в Чехии, и в районе озера Балатон. Учитывая относительно небольшую территорию, занимаемую славянами к V веку, дулебы могли быть просто одним из этнонимов всей славянской общности, впоследствии вытесненному этнонимом «славяне».

К VIII веку дулебы как племенное объединение уже не существуют. На их территории летописи фиксируют четыре племенных объединения. Это волыняне, древляне, дреговичи и поляне.

Пожалуй, главной особенностью региона их расселения было наличие большого числа лесных чащ и болот. Естественные географические преграды изолировали расселяющееся славянское население друг от друга, что и послужило причиной разделения единого дулебского ареала на четыре племенных объединения.

Археологические исследования показывают, что наиболее многочисленными были племена волынян и древлян: именно через их земли и лежал главный путь движения славян на восток и северо-восток. Волыняне расселились в районе верховий рек Буга, Стыри и Горыни, древляне — в бассейне рек Тетерева и Ужа. Славяне этих племенных объединений численно превосходили местное автохтонное население, поэтому можно было с самого начала говорить об отнесении жителей этих регионов к славянам. Название племени волынян, как и самой Волыни, может намекать на возможное ираноязычное влияние. Алан некоторые источники называют valana, что идентично славянским волынянам. Что ж, до славян эти земли действительно занимали ираноязычные племена, и пришедшие сюда славяне, конечно, могли встретить и ассимилировать местных аланов, переняв от них племенное название.

Ареалом расселения дреговичей было среднее течение Припяти. Этот район был окружен со всех сторон болотами, и, несмотря на первоначально небольшую численность дреговичей, население данного района также можно отнести к славянам. Но постепенно численность дреговичей росла, в первую очередь за счет притока новых славянских поселенцев, дреговичи начинают активно заселять земли к северу от них, двигаясь по Днепру в сторону его верховья и вдоль его притоков, а также находя проходы через болота. К Х веку большая часть дреговичей уже располагалась к северу от Припяти, в основном в ареале, центром которого было междуречье Днепра и Березины. Здесь они столкнулись со значительным по численности балтским населением. Процесс ассимиляции последних проходил постепенно, по мере проникновения славянского компонента на их территорию. Поэтому в целом можно говорить о дреговичах как о славянском племени.

Гораздо сложнее обстоят дела по определению этнической принадлежности полян, занявших первоначально левобережье Днепра в районе будущего Киева. Здесь еще малочисленные славяне столкнулись с местным ираноязычным населением, в том числе с антами. По археологическим данным, в самом конце VII века в Среднее Поднепровье вторгаются большие массы нового населения (анты), которое активно смешивается с местными жителями, ассимилируя их и образуя так называемую волынцевскую культуру (впоследствии плавно перешедшую в роменскую). Считается, что такая быстрая аккультурация местного населения произошла из-за этноязыковой его близости с пришельцами. И вот здесь мы опять сталкиваемся с последствиями «принципа домино». Если анты — славяне, то и пришлое население, как и новая этническая общность, сформировавшаяся на общей базе, — славянское. Но если анты — ираноязычны, то выводы оказываются соответствующими этому. В нашем случае Днепр оказался естественной границей между славянской пражско-корчакской культурой и ираноязычной волынцевской. При этом произошло некоторое взаимное проникновение носителей этих культур на соседние берега Днепра. Это убедительно доказывают археологические данные.

Исходя из этого, говорить о полянах как о едином племенном объединении, не правомочно. Летописные поля-не — не единое племя, а просто разноплеменные жители столичной Киевской области, говорящие на языках разных языковых групп. Процесс их объединения в единую общность начался только при первых Рюриковичах.

На территории волынцевской (роменской) культуры располагались ареалы летописных племен: северян, радимичей и вятичей. Наибольшее количество археологических находок приходится на ареал северян. Отдельные группы антов достигли Верхней Оки уже к концу IV века. В составе вятичей, без сомнения, были определенные финно-угорский и балтский компоненты. В IX—X веках племена этих культур, особенно на юго-востоке, вступили в серьезный контакт с кочевыми угорскими племенами. И естественно, нельзя снимать со счетов влияние славянских поселенцев, как спорами, пронизавшими Восточную Европу, хотя их в районе Оки было немного. Еще в XII веке на притоке Оки — Протве летопись упоминает балтское племя голяди.

В предыдущей главе был сделан вывод, что радимичи и вятичи были ираноязычными племенами, а северяне — угорцами с сильной сарматской (т. е. ираноязычной) примесью. Что на это ответит археология?

Волынцевскую культуру рассматривают как однотипную с именьковской, распространенной с конца IV до VII века в регионе Среднего Поволжья. Именьковская культура прекратила свое существование мирным путем: их поселения не были уничтожены, а просто покинуты. Причину этого, вероятно, следует искать в древних булгарах: именно в VII веке булгары, жившие где-то в районе Дона, разделились на несколько частей, одна из которых и переселилась на Среднюю Волгу. Археология считает, что именно именьковцы заложили волынцевскую культуру, давшую в итоге племена северян, радимичей и вятичей. Кто же такие именьковцы? Ошибочно считается, что они славяне (по ТВ получается, что славяне заселили Среднее Поволжье уже с конца IV века, но такой вывод историки, конечно, замалчивают). Причина этого опять же в антах: именно они и составляли основу этой культуры, переселившись в Поволжье в конце IV века.

Таким образом, оказалось, что интересующую нас волынцевскую культуру (а это, еще раз напомню, племена летописных северян, радимичей и вятичей) создали анты, проникнув на территорию этого ареала с двух сторон: с юга и с востока. Но опять вернемся к «принципу домино»: если анты не славяне, а ираноязычные скифо-сарматские племена, то это в корне меняет этническую картину этого обширного района и подтверждает выводы, сделанные в предыдущей главе.


КУЛЬТУРЫ И ПЛЕМЕНА

СЕВЕРНЫХ РЕГИОНОВ РУСИ


А теперь рассмотрим этническую историю северных регионов. В районе северо-востока Белоруссии и Смоленщины в начале V века образовалась тушемлинская культура, а севернее ее в это же время появилась культура псковских длинных курганов. Обе культуры образованы поселенцами с запада. На мой взгляд, есть все основания полагать, что появление этих больших масс населения на новых землях (а следовательно, их обособление от почти единого славяно-балтского континуума) способствовало завершению процесса отделения балтов от славян. Свидетельством этому может быть и то, что славянам более близки были западные балты, а не восточные, которые своим переселением на новые земли и довершили процесс распада славяно-балтской общности.

Движение больших масс населения на восток было обусловлено проблемой перенаселения их коренных ареалов обитания. При этом в отличие от Великого переселения народов, произошедшего (по ТВ) во второй половине V века, которое напоминало как бы взрыв, затронувший практически все племена Средней Европы, в данном случае речь, скорее всего, идет о процессе выдавливания, пусть и интенсивном, более окраинных племен на новые территории.

Прежнее финно-угорское население частично ассимилировалось, а частично выдавливалось на север и на восток, что, в свою очередь, привело к усилению процесса образования у финно-угров племенных структур, названия которых дошли в летописях до наших дней.

По антропологическим данным, на юго-восток Литвы продвинулись ираноязычные ятвяги, точнее, почему-то только мужская часть этого племени. Раскопки показали, что пришельцами района запада Белоруссии были именно мужчины, которые, вступив в браки с местными женщинами, относительно быстро были ассимилированы.

Вторая волна переселенцев, уже славянская, появилась в этих регионах в конце V века и не была столь массовой, как первоначальная. О наличии славян в том или ином регионе свидетельствуют украшения — височные кольца, широко распространенные у славян и совсем не свойственные балтам и финно-уграм. Раскопки показывают широкое распространение височных колец на территории тушемлинской культуры и редкое для культуры псковских длинных курганов. Это дает основание полагать, что на территории тушемлинской культуры, соотносимой с летописным племенем полочан, в борьбе славянского и балтского этносов к концу первого тысячелетия победа могла достаться славянам.

Такой осторожный вывод обусловлен тем, что с начала VIII века на севере и востоке тушемлинской культуры получили распространение так называемые смоленско-полоцкие курганы, которые, без сомнения, следует отнести к балтскому населению, ославяненному примерно к концу XII века. И без того сложную этническую обстановку усилило появление в VIII веке в данном регионе славянских поселенцев из Дунайского региона.

Название племени полочан летопись дает от реки Полоты. Это единственное из всех племен, соотносимое с названием топонима. Также название племени соотносится и с названием племенного центра — Полоцка. Поэтому, исходя из всего вышесказанного, вполне можно предположить, что полочане не племенное образование, а жители определенного региона. Само население было смешанного этнического состава, который постоянно изменялся в зависимости от новых волн поселенцев: то славян, то балтов. Ассимиляционные процессы шли весьма медленно, и в регионе существовало двуязычие. Само «племя» полочан, традиционно располагаемое на небольшой территории северо-востока Белоруссии, без сомнения, следует распространить и далее на восток, в смоленские земли, где ошибочно располагают уже кривичей.

Кривичи, без сомнения, балтское племя. Количество найденных височных колец на территории культуры псковских длинных курганов весьма незначительно, что в данном случае не означает, что славян в этом ареале было мало. Дело в том, что, по данным топонимики, в этом регионе много общего с районом Висленского бассейна Польши, а это дает возможность утверждать, что славянский поток шел именно оттуда. Часть славянских переселенцев не были носителями височных колец. Это объяснимо тем, что на прародине они граничили с балтами, и при расколе славяно-балтской общности им «достался» славянский язык, но без свойственных славянам височных украшений. Кстати, лингвисты отмечают близость современных псковских говоров польскому языку.

В районе Ильменя по ТВ жили новгородские словене. Именно с ними отожествляют культуру новгородских сопок, возникшую в VIII веке. Однако никаких следов миграции славян в этот регион в VII—VIII веках не обнаружено. Предположение, что славяне мигрировали в данный регион в V веке и далее незаметно жили отдельными островками более двухсот лет, а затем вдруг объединились и создали племенное образование, соотносимое с культурой новгородских сопок, абсурдно. На мой взгляд, территорию так называемых новгородских словен занимали кривичи —
балтское племя, сильно смешанное с финно-уграми.

Даже с географических позиций новгородские словене никак не вписываются в ильменский регион: слишком тесно. Вот что пишет Карамзин про Новгород: «В IX веке область его, окруженная на юг кривичами, а на запад, север и восток разными финскими племенами, едва ли составляла и половину нынешней губернии Новгородской». Повторю, слишком тесно для славянского ВЕЛИКОГО Новгорода!

На мой взгляд, новгородские словене жили в районе настоящего, реального, Новгорода, а именно Ярославля, а также в районе соседних с ним городов Ростова и Переяславля. Детально определить этногенезисные процессы в Верхневолжском регионе сегодня невозможно ввиду практического отсутствия здесь археологических работ. Археологи работали очень мало, так как по традиционной истории этот регион в начальный период становления древнерусской государственности считался окраинным и отсталым. Ярославль по ТВ считается основанным только в 1010 году. Однако даже немногие археологические материалы говорят о резком увеличении населения данного региона со второй половины первого тысячелетия.

Есть все основания полагать, что в конце V—VI веке в район Верхней Волги мигрировало большое количество славян. В отдельных его регионах славяне составляли большинство населения. В частности, речь может идти о плодородных почвах Волго-Клязьминского междуречья, где в современных говорах его жителей нет заметного количества финно-угорских лексических заимствований. Здесь начал складываться определенный славяно-мерянский симбиоз (а культура получила название мерянской).

В конце первого тысячелетия в данном регионе появляются новые пришельцы, принесшие курганный обряд захоронений. Считается, что это славяне из Ильменского и Полоцко-Смоленского регионов. Однако изучение останков в этих курганах показало, что пришельцы, по данным антропологии, не имеют ничего общего с современным населением Верхневолжского региона. Антропологические различия оказались весьма существенными. В то же время славянские переселенцы V—VI веков как раз и оказались (вместе с мерянами) предками современных жителей. Кто же оставил нам эти курганы? Я считаю, что это древние русы, приплывшие по Волге с ее низовий. Именно им как раз и был присущ курганный обряд захоронений, столь известный нам от древних авторов.

Интересные данные дали захоронения Тимеревского некрополя, что близ Ярославля. При исследовании погребений конца IX — начала XI века оказалось, что более половины останков принадлежат финно-уграм, более одной пятой — славянам. А вот четверть всех погребений принадлежала пришлому населению. Считается, что это были скандинавы. Однако есть не меньше оснований предполагать, что это были древние русы — угорское племя (о том, что русы были уграми, читайте в последующих главах).

На протяжении многих веков на территории этого обширного региона происходили сложные ассимиляционные процессы. В некоторых местах победа досталась финно-уграм (пример — Среднее Поволжье), в других районах победили славяне. Распространение славянского языка началось, вероятно, с территории вокруг Ростова, основанного славянами и активно ассимилировавшими местное мерянское население. Оттуда славянский язык стал распространяться по междуречью Волги и Клязьмы.

Следует отметить, что междуречье Волги и Оки является довольно удобным районом для земледелия, отдельные участки почв здесь весьма плодородны. И историки, и археологи отмечают, что славяно-русские древности IX века известны только на весьма узком 120-километровом отрезке от впадения Которосли в Волгу (где сейчас расположен Ярославль) до Плещеева озера, в древности носившего название Клещино (где сейчас расположен Переславль-Залесский). Город Ростов Великий расположен как раз посередине этого участка земли.

Данные археологии убедительно показывают, что в XI—XIII веках жители Ростово-Суздальской земли активно осваивали территории, принадлежащие Смоленску и Новгороду Ильменскому, чем помогли в завершении славянизации этих регионов.

Кстати, об этом свидетельствует и лингвистика: многие отмечают большую близость новгородского говора белорусскому языку, в становлении которого значительную роль сыграли балты. Если бы не славянская волна из Северо-Восточной Руси, кто знает, может быть, жители Новгородской области были бы сейчас белорусами.

Таким образом, как вы видите, большая славянская волна миграции V века привела к появлению на значительной территории Восточной Европы новых славянских земель. На востоке граница более или менее компактного расселения славян проходила по Днепру, на севере — у берега Западной Двины в районе Полоцка. На северо-востоке среди преобладавшего ираноязычного, балтского и финно-угорского населения встречались островки славянских поселений: от единичных населенных пунктов до относительно обширного района междуречья Волги и Клязьмы. Правда, в этом случае нельзя говорить о преобладании славян: они жили чересполосно с мерянами.

Если говорить в целом об этнических процессах, то на неславянских землях первоначально шел процесс ассимиляции славян местным населением, и, возможно, к началу второго тысячелетия славяне практически полностью растворились бы в местной среде. Однако на рубеже VII и VIII веков на восточноевропейских землях появилась вторая волна миграции славян. Это были дунайские славяне. Толчком к их массовому переселению на восток и северо-восток мог послужить захват булгарами земель в Подунавье в 680 году. Но в этом случае возникает вопрос, почему славяне покинули также и территорию Румынии? Этот вопрос может объяснить гипотеза, рассматривающая тему арабских завоеваний, начавшихся с середины VII века. Ее мы рассмотрим в одной из последующих глав. Новая волна поселенцев в отличие от первой, возможно, не была столь массовой и не смогла переломить ассимиляционные процессы, но на определенный период их задержала.

Вторая волна миграции продолжалась около двух-трех веков и представляла собой волны славянских переселенцев из различных районов Подунавья. Вполне возможно предположить, что в конце IX — начале X века ими были и славяне из Паннонии, изгнанные венграми. Но если в Болгарии победил все же славянский язык, то в Паннонии победителями оказались угорцы. Это можно объяснить тем, что славян к моменту прихода венгров в Паннонии оставалось немного, многие из них покинули ее намного раньше — во времена Аварского каганата. Области Паннонии в IX веке назывались аварской пустыней.

На территории современной Румынии победил румынский язык: значительные славянские массы, населявшие этот регион, также покинули его к началу VIII века. Да, тяжело для славянского мира досталась славянизация русских земель. Если бы не вторая волна миграции, то вполне вероятно, что в современных Венгрии и Румынии говорили бы сейчас на славянских языках, но в России — нет!

Если продолжить эти рассуждения дальше, то могло оказаться, что кривичи и голядь сохранили бы свои балтские языки, а большая балтская общность смогла бы упорнее сопротивляться немцам, на карте Европы сохранились бы и пруссы, частично уничтоженные, частично ассимилированные немецкими рыцарями. Сейчас балтские народы занимали бы громадную территорию: от Вислы и до Ладоги, от Балтики и до Москвы. Могли сохраниться до наших дней финно-угорские меря, мурома, мещера, весь. А вот на территории к востоку от Днепра ситуация была бы более запутанной: ираноязычным племенам пришлось бы вступить в серьезную борьбу за этническое выживание с кочевыми угорскими и тюркскими племенами, и кому досталась бы победа, сказать вообще трудно…


ВАРЯГИ


•И пришел Рюрик?•Кто вы, варяги?•

•Путь «из варяг в греки»•Торговля и русы•


И ПРИШЕЛ РЮРИК?


История начала Древней Руси традиционно основывается на призвании Рюрика с братьями. Вот что говорится об этом в «Повести временных лет»: «859. Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей… 862. Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, — вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля».

Почти никто из историков не спорит о правдивости этих строк. Наоборот, признавая их достоверность, уже в течение столетий в исторической среде бушуют страсти о том, кого признать за этих варягов: скандинавов или своих братьев-славян. А между тем целый ряд историков (Гумилев и Рыбаков!) признает, что вроде как не было никаких Рюриковых братьев. Судите сами: Синеус это sine use, что означает «своими родичами», а Трувор — tru war значит «верная дружина»; в итоге получается, что пришел Рюрик со своими родичами и верной дружиной: Рюрик сине хус тру вар. Почему-то никто из историков не идет дальше, хотя сам вывод напрашивается: вся эта вставка — подделка, а следовательно, не было никакого Рюрика и его призвания на княжение.

Тем не менее все историки — и признающие существование братьев Рюрика, и не верящие в них, — считают и Рюрика и его призвание на княжение правдой.

Единственным их аргументом может быть только то, что якобы древний летописец-переводчик просто неправильно перевел правдивые (по их мнению) известия о призвании на Русь Рюрика со своим родом и верной дружиной. Но этот аргумент, на мой взгляд, не выдерживает никакой критики: выходит Рюрик сел в Новгороде, его родичи (Синеус) в далеком Белоозере, а всю свою верную дружину (Трувора) Рюрик отправил за двести верст в Изборск! Но это же просто глупо, согласитесь

Кстати, чуть дальше в «Повести...» читаем: «Через два года умерли Синеус и брат его Трувор». Выходит, что через два года умерли все родичи Рюрика и вся его верная дружина? Это даже не глупо, а просто смешно.

Может быть, из-за таких вот «страшных» для отечественной истории доводов подавляющее большинство историков не поддерживают «революционные» выводы своих отдельных патриархов (Рыбакова, Гумилева), потому что, отказав в существовании Синеусу и Трувору, рано или поздно придется признать, что не было ни Рюрика, ни призвания варягов на Русь.

Ни в одной из скандинавских летописей (и не только скандинавских, вообще нигде, кроме наших летописей!) нет ни слова о призвании Рюрика и его братьев. Об этом событии нет даже намека ни в одной из скандинавских саг, а уж такое событие в них не осталось бы незамеченным. Между тем имена мифических братьев Рюрика появились, как мы видим, именно из-за неправильного перевода со скандинавского. Конечно, есть определенная вероятность того, что оригинальный скандинавский текст про призвание Рюрика мог быть утерян, утеряны и ссылки на это событие в других европейских, византийских и иных каких-либо документах (поверить в это, конечно, трудно). Но здесь все же иное: во второй половине IX века по целому ряду западноевропейских источников проходит некий Рорик Ютландский, которого сторонники норманнской теории идентифицируют с русским Рюриком.

Поэтому авторы летописных строк (только вот какого века?) использовали какие-то документы о деятельности на ЗАПАДЕ этого Рорика с родственниками и верной дружиной, а выбор на нем был остановлен неслучайно. Дело в том, что в русской истории дважды встречались князья с таким именем. Имя явно родовое, хотя бы потому, что один из этих Рюриков был крещен христианским именем Василий. Напомню по еще первой своей книге, что у князей был обычай иметь два имени: родовое и христианское. Первый из этих двух Рюриков был правнуком Ярослава Мудрого и родился в середине XI века. В честь кого он получил это имя? Это пока остается загадкой. Но как бы то ни было, древние «авторы» истории, встретив в зарубежных источниках имя Рорик — весьма близкое родовому княжескому имени Рюрик, решили этим воспользоваться. Случайно или нет, но Рорик оказался скандинавом. Может, благодаря вот этой случайности и объявили основателей первой русской династии скандинавами? Ни «Повесть временных лет», ни скандинавские саги, ни европейские и иные хроники не дают никаких достаточных оснований утверждать, что варяги в русских летописях — это скандинавы.

Чудь, словене, меря и кривичи выгоняют (явно не мирно) варягов, которые брали с них дань. В таком случае очень странно, что вскоре они же вновь призывают своих врагов — варягов на княжение.

Еще два важных вопроса. Почему в летописи при правке истории было допущено такое бросающееся в глаза противоречие? Каким образом смогли договориться чудь, словене, кривичи и весь, жившие на обширных территориях, по столь наиважному вопросу? В коммунальной квартире порой не могут сговориться по бытовым проблемам, а здесь такой сложный вопрос. А тем временем это явное противоречие дало возможность некоторым традиционным историкам объявить о существовании некой межплеменной конфедерации, что не лезет уже ни в какие рамки.

Некоторые историки все же считают, что позднейшие редакторы летописей включили легенду о призвании варягов вместо какого-то другого исконного текста. Почему-то даже называют автора этой вставки — безымянного летописца князя Мстислава — сына Владимира Мономаха. Но все-таки, почему был допущен такой явный промах? Можно только догадываться, что в первоначальном варианте в районе Новгорода (еще вопрос: где был этот Новгород?) было какое-то столкновение между местными жителями и какими-то пришельцами.

Согласно летописи варяги пришли со стороны Балтийского моря в 862 году, и уже вскоре Рюрик и его братья княжили на значительной территории Руси. Как они смогли за кратчайший срок овладеть такой большой территорией, утвердиться на ней и обложить всех жителей данью, тем более что дорог как таковых не было, как, впрочем, и карт? Уверен, что ни один из историков не сможет дать аргументированный ответ на этот простой вопрос.

Согласно «Повести...» Рюрик был призван на Русь в 862 году, уже после этого его люди Аскольд и Дир, закрепившись в Киеве, совершили поход на греков. А между тем, по византийским источникам, этот поход состоялся в 860 году. Не мог в таком случае Рюрик прибыть на Русь после этого похода.

Как видите, уже по первоначальному эпизоду русской истории возникает много вопросов. Одним из ключей в их решении должно быть разрешение варяжской проблемы: кем же были эти пришельцы — варягами-скандинавами или нет? Если они не скандинавы, то кто?


КТО ВЫ, ВАРЯГИ?


Под 912 годом «Повесть...» сообщает о посылке князем Олегом посольства для заключения договора с греками и называет имена послов князя-варяга Олега. Имена этих послов-варягов должны помочь нам найти ответ на вопрос, кто такие варяги и откуда они?

Для начала приведу слова русского (но из немцев) историка Иоганна Эверса: «По причине великих разногласий не решено еще, как они назывались собственно: ибо кто знает, какое чтение правильнее: Калар или Карла, Фарлафа или Вархова, Велмудр или Велмид, Вуефаст или Ибуехат? Если бы скандинавское происхождение русов было доказано другими доказательствами, то следовало бы признать правильнейшими те, кои звучат наияснее по-скандинавски».

Давайте будем решать эту проблему по «рецепту» Эверса. Посмотрим на имена тех, кто заключал договор с русской стороны: 1. Карлы. 2. Ингелот или Инегелд. 3. Фарлов или Фарлаф. 4.Веремид или Веремуд. 5. Рулав. 6. Гуды. 7. Руалд. 8. Карн. 9. Флелав или Фрелав. 10. Рюар или Руар. 11. Стемид. 12. Актутруян или Актеву (Акту) и Труан. 13. Лидулфост или Лидул и Фост.

Историки утверждают, что это имена скандинавские, что-де подтверждает норманнскую теорию призвания Рюрика. Сторонники славянской версии пытаются доказать славянское происхождение этих имен, но их доказательства явно надуманны. Например, Карлы они производят от слова карлик.

Главной трудностью в определении истинного происхождения этих имен является то, что мы не знаем источника происхождения оригинала, с которого писалась эта часть летописи. Насколько это важно, судите сами. Ярицлейв, по-вашему, какое имя? Скандинавское? А вот и нет. Так в скандинавских сагах называли Ярослава Мудрого. В нашем случае о договоре русов с греками не упоминается ни в одном из уцелевших византийских источников. Поэтому древнерусский летописец мог переписать текст договора как с греческого текста, так и с германского, или с древнерусского, или болгарского оригинала. Если, к примеру, оригинал был немецким, то имена в нем должны были иметь немецкую транскрипцию. А о том, насколько серьезно маленькая правка может изменять имена, свидетельствует такой пример. Многим известен воевода Ярослава Мудрого по имени Блуд. Кто сомневается в том, что это славянское имя? Но мало кто знает, что в ряде летописей он назван «именем Буды», а это уже имя степного происхождения.

В книге Иордана «Гетика» упоминается имя гуннского вождя Баламбера, которое практически идентично германскому Валамер. Все это оказалось настолько серьезной проблемой для историков, что некоторые из них даже объявили этот фрагмент выдумкой, так как в IV веке, в котором жил гуннский вождь, было немыслимо заимствование гуннами германских имен. В ответ на это другие историки, в частности Э. Томпсон, довольно убедительно показали, что трудные для передачи на других языках гуннские имена приобретали вид имен того языка, на котором они транскрибировались. Наш случай аналогичен.

Поэтому трудно решаемую задачу по определению происхождения Олеговых «варягов» все же можно попытаться решить. Имя Акту (для сравнения правильное имя Батыя — Бату!) или Гуды явно степного (тюркского или угорского) происхождения. Но как же Карлы (или Карл) — явно немецкое имя? Да, действительно, Карл — имя немецкое, но Карлы уже нет. Оказывается, у половецкого хана Кобяка было отчество Карлыевич. Надеюсь, никто из наших историков не возьмется утверждать, что отец у хана Кобяка немец по имени Карл? Кстати, в договоре Игоря с греками (945 год) это имя пишется уже как Кары.

Или возьмем имя Рюар. По внешним признакам оно немецкое или французское. Но если в Воскресенской летописи оно звучит как Рюар, то по Густынской летописи — Руря. А это уже близко к печенежскому имени Куря.

Теперь еще раз прочтите вышеперечисленные 13—15 имен из договора Олега 912 года и сравните их с чисто венгерскими именами: Сальмуц, Арпад, Кузан, Кархан, Салтан. Я думаю, что эти пять венгерских имен не «испортили» бы первую группу имен.

И еще: в договоре Игоря с греками есть имя Турберн, что близко к степному Турбек. В том же договоре читаем: «Мутур, посол Утин». По Иордану одним из гуннских вождей был Уто.

В этом же документе упоминаются несколько людей по имени Тудор. А в середине XII века это имя носил вождь из степного племени берендеев. Что же, он тоже был скандинавом? Некоторые из этих имен (Искусеви, Каницар, Апубь-ксар) признаются эстонскими. А эстонцы — финно-угры.

Впрочем, имена Сфандра, Прастен, Фрутан, также упоминаемые в договоре Игоря с греками, близки к иранским: Исфендиар, Ростем, Феридун.

В византийских источниках Новгород называется Немогард. Если бы мы не знали, что это славянский Новгород, то норманисты, без сомнения, назвали бы его скандинавским. Так и многие имена, упоминаемые у греков, сильно искажены.

Имена Олег и Игорь (Хельги и Ингвар) не встречаются в скандинавских сагах, точно так же ни одно из широко распространенных имен из этих саг не присутствует в русских летописях.

Та же «Повесть временных лет» проводит разграничение между варягами и Русью. Так, в 1018 году Ярослав пошел на Болеслава, «совокупив русь, и варягы и словене», то есть варяги, как и славяне, не являлись русью.

Очень интересно рассмотреть византийские источники, писавшие о варягах и о руси, потому что при этом к минимуму сводится чья-либо заинтересованность в определенной подгонке фактов, ставящих знак равенства между этими двумя этническими понятиями. Что мы видим в этих источниках? Византийские авторы всегда говорят отдельно о варягах и руси, никогда не смешивая эти два понятия.

По времени упоминания руси встречаются раньше, чем варяги, что и должно быть, если русь населяла районы Северного Причерноморья, а варяги — наемные воины из Скандинавии, а также Западной Европы. Варяги на византийской службе составляли сухопутные войска, а русы в основном морские.

Откуда же взялась первоначальная идея о русах как варягах-скандинавах? Вероятно, первоисточником стал кремонский епископ Лиутпранд, который во второй половине Х века дважды побывал в Византии и столько же раз упоминал о русах. Лиутпранд пишет: «На СЕВЕРЕ от Константинополя ЖИВУТ угры, печенеги, хазары, русы, которых мы иначе называем нордманами, и булгары, ближайшие соседи». В другом сочинении он пишет: «Это есть северный народ, который греки по наружному качеству называют русами, а мы по положению их страны нордманами». Итак, что же подразумевал епископ под понятием нордманы, которое дословно переводится как «северные люди»?

Дело в том, что Лиутпранд почерпнул свои сведения о русах от византийцев, а византийцы считали и угров, и печенегов, и хазар, и русов северными народами, «гипербореями». Действительно, русы по географическому положению располагались к северу от Византии.

Возможно, так с легкой руки Лиутпранда русов в наших летописях причислили к нордманам, то есть в дословном переводе — к северным людям. Но мы-то, что очень важно, видим русов в этом списке в соседстве с народами Причерноморья и Волги.

Одним из главных доказательств норманнской теории считаются Бертинские анналы (немецкие летописи). В 839 году к императору франков Людовику I прибыло посольство из Византии и с ним несколько русов. «Тщательно расследовав цели их прибытия, император узнал, что они из народа шведов» (свеонов — sueonum). Итак, действительно ли русы — это варяги-шведы? Давайте попробуем решить эту проблему.

Некоторые противники норманнской теории пытались доказать, что русичей не признали за шведов, а только заподозрили в них это происхождение. К сожалению, такое доказательство явно слабое. Ключом к проблеме текста Бертинских анналов может стать тот факт, что эти летописи изданы по спискам примерно XV века, следовательно, первоначальный текст мог быть испорчен. По этим летописям русь названа по имени шведов=свеонов — sueonum, но, вероятно, здесь стояло другое слово, например, производное от Суоми — Suomi, т. е. финны, которые, как и угры, относятся к финно-угорским народам. Если это так, то русы на поверку оказались финнами, что прекрасно подтверждает теорию угорского происхождения русов, а именно эта теория будет чуть дальше обоснована. Противники норманской теории прошли мимо такого решения проблемы Бертинских анналов по причине того, что они были сторонниками славянской теории происхождения варягов-руси, но никак не угорской.

Есть еще несколько решений данной проблемы. В ряде скандинавских саг говорится о стране по названию Великая Свитьод, которая расположена в районе Дона. Великую Свитьод принято переводить как Великая Швеция, в противоположность самой Швеции — Малой Свитьод. Свитьод — Suidiod. Еще одну версию можно обосновать исходя из того, что греки называли славян суовенами. Да что там греки! Ряд польских историков трактует слова английского хрониста начала XII века Флоренция Вустерского о шведском короле «rex Suanorum» как «rex Sclavorum», то есть «король славян». Наконец, франки (к императору которых прибыло посольство из Византии) могли и ошибиться в данном этнографическом вопросе. Что можно спрашивать с императора франков, если даже византийский историк Лев Диакон, живший полтора столетия спустя, относил древлян к германскому племени! Как видите, перед вами оказались четыре новых решения проблемы Бертинских анналов, и все они имеют право на существование.

Наконец, простым решением (уже пятым) этой проблемы может оказаться тот факт, что по-гречески слово «рос» означало норманнов, а по-арабски слово «рус» означало норманнов в Испании и Франции. Эта информация взята из «Этимологического словаря русского языка» Фасмера.
А отсюда вполне следует, что к императору Людовику I действительны прибыли шведы — норманны (а вовсе не русы), которых в Греции называли общим именем «рос».

И еще одно замечание по этому вопросу. Если все-таки принять точку зрения историков-норманнистов, то встает резонный вопрос: почему же эти псевдорусы — шведы назвались чужим для себя именем русов, а не своим родным? Это все равно, что приехавшему в командировку на Украину русскому назваться кацапом, а украинцу в Москве — хохлом. Между тем искаженно трактуемые Бертинские анналы позволяют сделать такой «блестящий» вывод: «Таким образом, находившиеся среди восточных славян шведы уже в 830-х годах считали себя принадлежащими к народу Рос, а не шведами» (Кожинов).

Наряду с Бертинскими анналами сторонники норманской теории происхождения русов призывают в свидетели византийского императора Константина Багрянородного, написавшего о семи Днепровских порогах, сообщив их славянские и русские названия. Но, к сожалению, эти названия оказались сильно искаженными. Вот как звучали они по-славянски: Островунипраг, Напрези, Вулнипраг, Неясыт, Веруцы, Есупи, Геландри. Первым пяти порогам Константин Багрянородный сообщает соответствующие звучания с языка русов: Улворси, Струвун, Варуфорос, Айфар, Леанти. Сторонники норманской теории считают их скандинавскими.

Для этих целей они привлекли различные германские языки (а норманны говорили на языке, входящем в германскую языковую группу), выискивая в них мало-мальски похожие звучания. Так, Айфар, по их мнению, близок к голландскому oievar, произносимому как ujefar, что значит… аист, потому, что на этом пороге, МОЖЕТ БЫТЬ, водились пеликаны и аисты. Бред какой-то! Что касается славянского названия этого порога — Неясыть, то сейчас он называется Ненасытец, и, как видите, к пеликанам это славянское слово никакого отношения не имеет, хотя так считают некоторые сторонники норманнской теории.

А может быть, эти названия не скандинавского, а угорского происхождения? Давайте обратимся к венгерскому языку. Оказывается, у венгров есть слово forras, что значит водяной вал. В отличие от версии с аистом здесь попадание в десятку! Из пяти русских названий три оканчиваются практически одинаково: Улворси, Варуфорос и Айфар, то есть -ворси, -форос, -фар. То есть водяной вал. Небольшие буквенные различия вполне объяснимы сильной искаженностью текста. Днепр, кстати, у степняков, угров и печенегов назывался Варух. Гунны называли Днепр Вар, по Иордану: «…на своем языке гунны называют его Вар». А гуннов даже традиционная история считает племенем с угорскими корнями.

Таким образом, порог Варуфорос может дословно переводиться как ДНЕПРОВСКИЙ ВОДЯНОЙ ВАЛ. Но почему же наши историки так слепы? Все просто: гунны, хоть и имеют, по их мнению, угорские корни, они все-таки тюрки. Если бы их признали за угорцев, то, глядишь, и названия порогов можно было бы объяснить из угорского. А отсюда пришлось бы признать, что и варяги-русы вовсе не скандинавы, а те же угры. И пошел гулять «принцип домино»! Теперь вы видите, насколько опасно что-либо менять в устоявшейся нашей традиционной истории?!

Впрочем, есть еще два объяснения названию этого порога. В венгерском языке (а это угорский язык) слово «вар» означает город, место. То есть Варуфорос может означать и район больших водяных валов. Еще одно значение слова «вар» — ущелье, узкий проход. В этом случае название Варуфорос есть сочетание слов «ущелье плюс водяной вал». А я напомню читателям, что речь идет о днепровских порогах.

Итак, названия порогов, звучащие на языке русов, вполне можно объяснить исходя из угорских языков, при этом доказательства в пользу угорской теории довольно убедительны. Но тем временем сторонники традиционной истории по-прежнему будут считать, что, к примеру, в середине X века росы все еще говорили по-скандинавски, так как Днепровские пороги еще носили скандинавские названия, а в IX веке, не успел Рюрик утвердиться на севере, в районе Новгорода, как, оказывается, русские=норманнские купцы давно уже наладили торговлю с южными и восточными странами. Почему? Да потому, что у арабского историка Хордадбега (IX век) отмечено, что византийцы и греки взимали десятину (пошлину) с русских купцов.

С упрямством, защищая свою любимую теорию, которая разваливается на глазах, стоит лишь только поглубже копнуть ее, норманисты старательно обходят затруднительные для них вопросы, которых со временем становится все больше и больше. Ответьте хотя бы на один: почему в русском языке не более десятка слов, которые можно с натяжкой отнести к германским (скандинавским)?

Данные топонимики также свидетельствуют о малом влиянии скандинавов на территории Руси. Фасмер и Рыдзевская установили, что топонимов скандинавского происхождения — всего около пяти названий на 10 тысяч квадратных километров, что в тридцать раз меньше, чем, скажем, в Англии.

Считается, что присутствие скандинавов в русской дружине намного заметней, чем хазар, но обозначения вождей — «каган», «бояре» относятся к хазарам. То есть скандинавы не оставили в лексиконе таких следов.

Некоторую ясность при рассмотрении данной проблемы может дать религия. При заключении мирного договора в 907 году Олег и его дружина клялись отнюдь не скандинавскими богами, а Перуном и Волосом: «…и клялись те своим оружием и Перуном, своим богом, и Волосом, богом скота». Считается, что Перуном клялась княжеская дружина (то есть варяги), а Волосом — остальные: словене, жители севера, где был распространен культ Волоса. Но все, конечно, не так. Славянским богом Перуном должны клясться славяне, а Волохом те же русы. О скандинавах, как видите, нет даже и речи.

Против норманнской теории говорит тот факт, что захватить власть на обширных славянских землях за короткий период норманны могли только лишь при условии их массового переселения из Скандинавии. Но об этом нет ни слова ни в византийских, ни в немецких, ни в скандинавских и иных источниках. Тем более в те времена Швеция, откуда, как считают норманисты, пришли варяги, была еще малочисленной.

Норманны начали свои походы в IX веке, в то время как русы были уже известны авторам VI века Иордану и Захарию Ритору. А на Руси скандинавы появились только к концу X века. Косвенное тому подтверждение и их саги. В скандинавских сагах не найти известий о пребывании скандинавов на Руси ранее этого срока.

Как видите, доказательств против норманнской теории достаточно, впрочем, у ее сторонников остается еще один «козырь» — знаменитый в древности путь «из варяг в греки», шедший из Балтийского моря в Черное. По мнению историков, этот путь активно функционировал и пролегал через Новгород-Ильменский и Киев.


ПУТЬ «ИЗ ВАРЯГ В ГРЕКИ»


Летописи говорят о знаменитом пути «из варяг в греки» через Днепровские пороги. А как скандинавы, да и не только они, возвращались обратно? Если даже вниз через пороги караваны проходили с трудом, то как они плыли вверх через бурлящие потоки?

Зато путь через Дон и Волгу в обе стороны был вполне доступен. Сказки о том, что варяги волоком тащили свои ладьи по многокилометровому бездорожью, на удивление живы до сих пор. Гораздо проще было перевезти на повозках товар с одной реки до другой, а там перегрузить на корабли. Для этого не нужно было каждый раз строить заново ладьи. А нужно было иметь место, где они содержались бы по принципу конных ямов с их перекладными лошадьми.

По последним новейшим исследованиям наконец-то выясняется, что главным торговым путем с севера Европы в южные края был путь именно по Волге (а не по Днепру), существовавший как минимум с IX века.

Вот вам пример. Согласно запискам священника Виноградова яхту, которую подарил Александр I Аракчееву, тащили мимо Волховских порогов 500 человек(!), используя смазанные салом бревна. В день проходили только 60 саженей (130 метров).

Иловайский, явный сторонник днепровско-ладожского пути, признает, что из-за Волховских порогов, которые встречаются уже в нескольких верстах от Ладоги, «товарное сообщение Ладоги с Новгородом совершалось обозами по санному пути». Вот вам и путь «из варяг в греки»…

Кстати, тот же Иловайский удивительно правильно подмечает: «Любопытно, что в эту эпоху мы не видим со стороны Северной Руси стремления какой-либо твердыней закрепить за собой этот конец Великого водного пути и стать прочной ногою на самом устье Невы; хотя там и собирались дани с окрестных ей чудских народцев». А в самом деле, почему не построили ни новгородцы, ни варяги крепости на Неве, на таком важном стратегическом месте? Очень просто: знаменитого, многократно описанного в книгах и трактатах пути «из варяг в греки» не существовало.

Если чуть внимательнее присмотреться к картам, то окажется, что этот путь во многом искусственен, надуман. Убедитесь сами. Нам говорят, что из Днепра системой волоков варяги попадали в Ловать, по ней спускались в Новгород, далее следовали Ладога, Ладожское озеро, река Нева и, наконец, Балтийское море. Но почему-то нигде я не встретил упоминания, что система волоков пересекала Двину, ту самую, которая под названием Даугава впадает в то же Балтийское море. На этом пути и волоков меньше, и путь короче. А пересекать Двину в районе Витебска варяги были просто обязаны: другого пути нет. Двина здесь уже полноводна, совсем несравнима с верховьями Ловати. Так, существовал ли в «промышленных размерах» путь «из варяг в греки»?

Обратите внимание: расстояние от Смоленска до Витебска, стоящего на судоходной Западной Двине, около 120 километров. (Правда, путь волока можно сократить до 20 километров, но в этом случае Смоленск остается в стороне.) А от Витебска до истоков (отнюдь не судоходных!) Ловати — более 50 километров. Причем весь путь волока должен проходить по сильно пересеченной Валдайской возвышенности. Даже если «варяги» тащили волоком свои корабли по 120-километровому пути от Смоленска до Витебска, зачем им нужно было продолжать мучительный волок до судоходной точки Ловати (еще 60—70 километров), тем более что впереди их еще ждали пороги Волхова? Можно было после Витебска спокойно доплыть Западной Двиной до Балтики! И в этом случае Великий Новгород на озере Ильмень оказывается фантомом. Что и было в действительности.

Говоря об этом, конечно же, нельзя полностью ставить крест на традиционном пути «из варяг в греки», отдельные искатели приключений или торговцы им пользовались, но не более, как в единичных случаях. Поэтому не удивляет тот факт, что Киев не фигурирует ни в одной рунической надписи, да и в сагах он известен мало. Саги, как правило, называют столицей Руси Новгород. Альтернативная версия истории считает Новгородом волжский Ярославль. Большая часть торговли из Балтики шла через Ладогу на Волгу. На волжский путь скандинавы могли попадать и через Белое море, огибая Скандинавию. Этот путь широко практиковался в XVI и XVII веках. Но скандинавов в Белое море мог вести и более короткий путь, чем через Норвежское и Баренцево моря. Однако о возможности существования такого пути ничего не говорится. Этот путь — через систему рек и озер Финляндии. Сегодня волок в этом регионе составлял бы всего 1—2 километра, а в те времена при более влажном климате, скорее всего, путь был полностью водным. То есть из Балтийского моря в Белое можно было пройти по воде без остановок.


ТОРГОВЛЯ И РУСЫ


Русы, в первую очередь, нам известны как торговцы. Именно они оставили наиболее заметный след в торговых путях между севером и югом, которые пронизывали Русскую равнину. Поэтому давайте сейчас затронем варяжскую проблему с точки зрения торговых отношений в древности. Помощником и в то же время нашим оппонентом будет работа английского историка Джонатана Шепарда, изложенная им в книге «Начало Руси: 750—1200», написанной в соавторстве с Саймоном Франклином. Добросовестность автора в подборе и изложении материала явилась причиной, по которой она мною была выбрана: в этом труде нет «воды», столь свойственной книгам наших маститых историков. Правда, следует отметить, что прекрасная логика английского историка временами ему изменяет и его рассуждения оказываются в плену фантазий. К примеру, по данным археологии, во второй половине IX века в поселении Старая Ладога случился большой пожар. Шепард выстраивает странную цепочку: пожар возник, вероятно, вследствие поджога, а отсюда уже «можно думать, что у русов случился какой-то переворот». Такие выводы простительны для популярного чтива историков-романистов, но никак не для серьезного научного труда.

Шепард — убежденный норманист, и именно это является его слабым местом: в подтверждение фактов скандинавского происхождения русов он, в отличие от других историков-норманистов, не ограничивается главным «забойным» доказательством Бертинских анналов, о которых уже говорилось. Напомню, что в русах якобы узнали шведов. Шепард идет дальше и рассматривает тот факт из этих анналов, где правитель русов назывался каганом — chaganus.

Для сторонников норманнской теории этот вопрос довольно болезненный. Каган — это восточный титул правителей, в частности Хазарии, но никак не пригодный для Швеции. Поэтому Шепард склоняется к выводу, что речь идет о скандинавском политическом образовании, появившемся в первой половине IX века на территории будущей Киевской Руси. Для локализации этого образования историк выбирает три возможных места: Старую Ладогу, Рюриково Городище и район около Ярославля.

Из трех поселений самым близким к Скандинавии была Старая Ладога. Основателями ее были скандинавы, об этом свидетельствуют археологические исследования, и здесь я спорить не буду. Но вот что интересно: в поселении в течение первых 150 лет не было крепостных сооружений и практически отсутствовали воины, так как находки оружия здесь крайне редки. Странного в этом, пожалуй, тоже нет: Старая Ладога была расположена в малонаселенном районе обитания финно-угорских племен, а первые балты только начали появляться здесь с юго-запада. То есть в этом регионе было довольно спокойно.

Но отсюда следует вывод, что богатое торговое поселение в течение VIII — IX веков было обделено вниманием скандинавских разбойников, терроризировавших в эти годы Западную Европу. Раз не было стен, то не было и опасных врагов. Встает вопрос: ПОЧЕМУ? Шепард отмечает, что количество скандинавов, отправляющихся на восток в поисках серебра, главным чеканщиком которого был Багдад, было крайне незначительно и «сведения о том, где они приобретали значительную часть, или даже все свое серебро, не были широко распространены». Действительно, при таком варианте кажется убедительной спокойная жизнь поселенцев Старой Ладоги. С этим я полностью согласен. Но такой вариант абсолютно не предусматривает наличие больших скандинавских поселений в Рюриковом Городище близ Новгорода и в Тимереве близ Ярославля, значительную часть которых, по мнению Шепарда, составляли варяжские воины. Он утверждает, что викингов было столь много, «что хаган стремился избавиться от наплыва вооруженных искателей наживы, прибывающих с запада» тем, что в 860 году направил громадное скандинавское войско на Византию, найдя «выход для их энергии и амбиций».

Вот здесь-то Шепард оказался в собственной ловушке. Почему богатое и беззащитное поселение в Старой Ладоге в течение двух веков не было разграблено скандинавами — искателями наживы? По Шепарду в Скандинавии об этом поселении мало кто знал. Но если про Старую Ладогу в Скандинавии почти не знали, то у нее не могло быть физических возможностей образовать большие военизированные скандинавские поселения в глубинке будущих русских земель, так как вооруженные скандинавы согласно ТВ не могли миновать Старой Ладоги. Если Старая Ладога в Скандинавии была не известна, через нее не мог идти широкий поток скандинавских воинов, двигавшихся далее — в Городище и в Тимерево. А вот если через Ладогу проходил бы значительный поток скандинавов, воинов и торговцев, то поселение обязательно было бы известно далеко в округе и в самой Швеции, но при этом быть хорошо укрепленным и иметь значительное число вооруженных защитников. А вот это археологические исследования как раз и отвергают. Как видите, Шепард зашел в логический тупик.

А мы зададимся вопросом: что же за скандинавское политическое образование было на территории Русской равнины, правитель которого назывался каганом — chaganus? Старая Ладога без крепостных сооружений не могла быть центром такого образования. А Рюриково Городище и Тимерево не могли иметь значительного количества скандинавов. В таком случае, может быть, это было НЕ СКАНДИНАВСКОЕ образование?

В своих рассуждениях, опираясь на норманнскую версию, Шепард безосновательно назначает центр этого объединения русов — Рюриково Городище. Пожалуй, единственным разумным доводом в его системе рассуждений является указание «Повести временных лет» на город Новгород как резиденцию Рюрика. Но значительная часть предлагаемой мною читателю книги как раз и развенчивает миф о Новгороде-Ильменском как первой столице Киевской Руси, да и существование Рюрика как реального исторического персонажа настоящей русской истории оказывается под большим сомнением. Наконец, Шепард сам признается, что «точно не известны ни происхождение этого объединения, ни территория владений этого chaganus».

В Новгороде до сих пор не могут раскопать что-либо датируемое ранее первой половины X века, сейчас считается, что этот город возник, по данным археологии, не ранее второй половины X века. Недалеко от Новгорода, там, где из Ильменя вытекает река Волхов, в IX веке было основано поселение, современное название которого возникло в начале XIX века под влиянием летописной легенды о Рюрике, а первоначально называвшееся просто Городищем.

Любопытно, но ряд традиционных историков, утверждая, что Новгород основан в X веке, дабы это не бросило тень на правдивость и подлинность «Повести временных лет», вынуждены оправдывать неоднократное упоминание Новгорода в IX веке тем, что «его название в приведенном отрывке было, скорее всего, интерполировано летописцем в свидетельство, почерпнутое им из фольклорного источника» (по Н. Котляру).

Другие историки и вовсе вынуждены признавать, что «окончательная редакция летописи сложилась в 12-м столетии, когда Новгород стал процветающим городом, а Городище превратилось в резиденцию князей, приглашаемых новгородской общиной для исполнения функций на основе договорных отношений. И надо было показать приглашенным князьям, что Новгород — город древнейший, заложен основателем их династии, стало быть, мнение общины Новгорода надо уважать» (Е. Арсюхин, Н. Андрианова). Как видите, объяснение весьма натянуто и неубедительно.

Усиленно подгоняя под норманнскую теорию различные археологические находки, английский историк неожиданно признает, что «существует очень мало археологических данных, указывающих на существование до конца IX в. скандинавских поселений в глубь территории от Старой Ладоги… Даже в отношении таких центров, как Городище, очень немного данных, доказывающих существование там поселения ранее последних десятилетий IX в.».

Теперь давайте рассмотрим сам принцип торговых связей. Главным направлением торговли на Русской равнине была линия Юг — Север. Из богатого Багдада поступали серебряные дирхемы, а из северных лесов — ценный мех. Мех был нужен и скандинавским торговцам, которые поставляли жителям севера изделия из стекла и янтаря. Именно эти изделия характерны для поселения в Старой Ладоге. В VIII веке, после окончания арабо-хазарских войн, развернулась активная торговля между хазарами и мусульманским миром. Но кто конкретно вел эту торговлю, до сих пор остается неясным. Хазары вели в основном кочевой образ жизни, а выдвижение на эту роль народа буртасов, живших на Волге, ничем не подкреплено.

Для разрешения этой проблемы следует найти правильный подход и определиться в главном — кто был более всех заинтересован в развитии торговых связей и получении товаров: арабы или жители Севера? Решив эту проблему, можно будет искать и интересующих нас русов, главных купцов на территории Русской равнины.

Жители Севера, охотники, жили первобытнообщинным строем. На исторических примерах времен покорения Сибири или Америки мы видим, что в торговых операциях они всегда выступали ведомым звеном. Богатый, с большим количеством знати мусульманский мир был именно тем инициатором, который и привел механизм торговли в действие. Имея большую потребность в пушнине и зная, что она добывается на Севере, в то же время имея излишки серебра, Багдад подтвердил вечный принцип — «спрос рождает предложение».

К сожалению, Шепард допускает большую оплошность в определении процесса торговли, он считает, что «главная роль в этом процессе принадлежала охотникам и установщикам капканов, которые были осведомлены о спросе на меха и о породах пушного зверя, водившихся в их краях». Но не предложение рождает спрос, как считал Шепард, а спрос рождает предложение. Как следствие этой ошибки, им оказался неверно выбран первоначальный торговый эпицентр (северо-западный регион) и отсюда неправильно определены главные участники торговли.

Могли ими стать скандинавы? Вряд ли, они слишком далеко находились от эпицентра «спроса». Что может поведать археология? По мнению Шепарда, «есть свидетельства, явно указывающие на существование торгового пути от мусульманских стран Кавказа по направлению к степям севернее Азовского моря». Какие же пути выбирали торговцы-русы? Можно назвать три главных направления их движения. Во-первых, это расположенный в Крыму Херсон, который принадлежал Византии. Во-вторых, это речная система Дона, используя которую, можно было проникать в глубь Русской равнины. И, наконец, Волжский путь, на который опять же можно было попасть, двигаясь вверх по Дону. Если принять за эпицентр торговли Багдадский халифат, то все эти пути имели одно общее начало — из района Кубани — Тамани, а жившее здесь население вполне могло «приобщиться» к торговле. Пока это только голословное утверждение, но доказательства будут рассмотрены в следующей главе.

Здесь также следует привести слова французского историка Мюссе, справедливо считающегося специалистом по скандинавам. Он пишет: «Медлительность, с которой в Скандинавию проникали деньги, также вызывает скептические размышления: если бы викинги были прирожденными торговцами, то скоро осознали бы их удобство и не переплавляли бы их систематически на слитки, кольца и украшения». Интересный вывод. И еще от него же: «Археология до сих пор не может зафиксировать никаких точных следов деятельности шведов вдоль Средней и Нижней Волги, несмотря на то, что сведения о ней во множестве встречаются в византийской, мусульманской и русской историографии». Значит, в различных источниках говорится не о скандинавах, с легкой руки историков зачисленных в русы.

На основании каких свидетельств утверждается наличие большого количества скандинавов в Рюриковом Городище и в поселках близ Ярославля? При раскопках этих поселений в могилах были найдены фибулы — застежки и шейные гривны скандинавского типа. Также признаком скандинавских жителей считаются находки франкских мечей и различных инструментов. Да, это признак скандинавского населения, но признак еще не может быть утвердительным фактом, потому что находки каких-либо предметов не всегда правильно соответствуют тому или иному племени, тем более что раскопки показали и много такого, что не вписывается в норманнскую теорию. Но об этом чуть ниже. В нашем конкретном случая речь идет о богатых поселениях, чье население имело серебро, которое могло быть потрачено на закупку украшений для своих женщин и оружия для мужчин. Тем более что и оружие, и другие предметы, относимые к европейским, могли также приобретаться для дальнейшей торговли.

Также нельзя отрицать возможности дублирования местным населением отдельных европейских предметов по первоначальным экземплярам-шаблонам. Прецеденты тому есть. Тот же Шепард пишет об искусных английских подделках золотых арабских динаров. Поэтому нельзя согласиться с мнением английского историка, что «наличие оружия, укреплений и само стратегическое положение Городища и поселений в районе Ярославля указывает на то, что в них находилась своего рода вооруженная элита, состоящая в основном, если не исключительно, из скандинавов».

Какие еще известны древние поселения на Русской равнине?

Самый крупный древнерусский курганный некрополь (4000 курганов) с остатками поселения расположен в 13 километрах от Смоленска — в Гнездове. При этом в самом Смоленске известны лишь единичные находки X века (или даже второй половины XI века, из-за чего ряд историков считают за древний Смоленск само Гнездово), как и в Новгороде, в отличие от рядом находящегося Городища. Под Ярославлем — Тимерево, у Ростова — Сарское городище, под Черниговом — маленькая Шестовица. Все эти древние городища характеризуются явной военной специализацией их жителей и ремесленным производством вооружения. Хотя здесь найдено много монет и различных предметов с Востока и Европы, тем не менее, обряды погребения и предметы ремесла, вооружения имеют СТЕПНУЮ направленность и характеризуют их жителей как степняков.

Об этом среди прочего свидетельствует обряд погребения: для Скандинавии характерно размещение коня у ног погребенного, а в могильниках этих городищ кони помещены в основном сбоку, как и бытовало у степняков (венгров, печенегов, хазар). При этом оружие складывалось в груду, что тоже было не свойственно скандинавам в отличие, скажем, от хазарских погребений. В курганах часто обнаруживали складные весы и различные весовые гирьки, а это уже признак купцов. Древние русы как раз и были воинами-купцами.

Наконец, в этих дружинных могильниках не оказалось ни одной близкой к скандинавским краниологической серии (замеры черепа), т. е. погребенные здесь люди были явно не скандинавы.

В киевских и черниговских некрополях имеется много погребений так называемого камерного типа. Но такие погребения не свойственны для Скандинавии. Камерные погребения найдены в основном в торговом поселении Бирке, что на востоке Швеции, притом они составляют лишь 10% от общего числа. Не естественнее ли предположить, что эти 10% принадлежат торговцам-русам, поселившимся на берегах Балтики? Тем более что в киевских и черниговских камерных захоронениях практически не встречаются предметы скандинавского типа. Зато там много нательных крестов и восковых свеч. Скандинавия в Х веке была еще языческой в отличие от крымских русов. Но такой простой вывод, что это захоронения торговцев — русов (и явно не скандинавов!), естественно, не приемлем для сторонников норманнской теории.

Любопытно, что, несмотря на то, что погребения с конем были свойственны и тюркам, и угорцам, и балтам, и скандинавам, почему-то последние при раскопках курганов на территории Руси получают постоянный приоритет перед всеми остальными: настолько над всеми нашими историками довлеет варяжская теория! Если находят шейные гривны с топоровидными привесками — это свидетельство скандинавской могилы, но если обнаружено, скажем, блюдо с изображением иранского божества Сэнмувра или поясные бляшки восточного происхождения, то это — предметы импорта.

Но в тех случаях, когда историки все же соглашаются с тем, что эти погребения характерны прежде всего для степных народов, т. е. не скандинавов, почему-то берется за основу хазарское влияние на них. Вот, к примеру, Вознесенский могильник около Днепра: найденные здесь вещи оказались аналогичны болгарским соответствующего периода, что заставило археологов признать этот могильник погребением «протоболгарского вождя».

Еще один интересный факт. В районе Чернигова был раскопан большой курган, получивший название Черная Могила. Это один из самых интересных курганов. Его высота составляет 11 метров, а диаметр основания 40 метров. Курган датируется второй половиной X века. В нем обнаружены тела трех покойников: двух воинов — взрослого и юноши, оба в доспехах, и женщины. Кто были эти воины? Наиболее интересной находкой, без сомнения, признаются питьевые рога, изготовленные, как считается, венгерским мастером, но… естественно, по заказу «норманнского князя». Кстати, сильное мадьярское (а мадьяры — угры) влияние в черниговских, а также киевских и соседних с ними курганах постоянно подчеркивается археологами, что опять же заставляет задуматься об угорском происхождении древних русов.

Наконец, еще одно, пусть незначительное, обстоятельство против норманнской теории происхождения русов. Здесь уже говорилось о трех главных торговых направлениях. Они свидетельствуют о южной локализации торгового эпицентра. Значительное участие в торговых операциях скандинавов было бы возможно, если бы в действительности существовал знаменитый для традиционной истории путь по Днепру — «из варяг в греки». Но клады IX века — серебряные дирхемы — найдены на широкой полосе, протянувшейся по Волге, Оке и далее вплоть до Ладоги. А на Днепре их не обнаружено. Вот вам и путь «из варяг в греки».

Монеты X века, найденные в Киеве, — в основном арабские, а с XI века вместо них появляются германские и английские. «Закономерность в этой смене восточных монет западными и западных — слитками, — пишет А. Арциховский, — строгая, но непонятная». Конечно, для наших традиционных историков здесь все непонятно: скандинавы, на мой взгляд, реально появились в Киеве только с XI века (конечно, были и исключения, отдельные их группы проникали на Русь и раньше), именно с этого периода стал функционировать западный, днепровский, путь, а вместе с ним в Киеве появились западноевропейские монеты.

Но вернемся к Шепарду. Неправильно сделанные им выводы о скандинавской гегемонии в торговле на территории Русской равнины привели и к неверной локализации русов. Могли ли ими оказаться «финно-угры или какая-то отдельная их ветвь, вроде мери, поскольку они занимались торговлей, и места, где они подвизались, были в пределах досягаемости для представителей мусульманского мира»? На этот вопрос у Шепарда есть только однозначный ответ: «Такая точка, как Старая Ладога, заслуживает самого серьезного внимания, а находки украшений скандинавского типа в Сарском городище показывают, что скандинавские торговцы проникали глубоко в лесные районы». Доказательство Шепарда неубедительно, а сам его вывод неверен.

Наконец, еще одно, явно притянутое, доказательство английского историка. По его мнению, ввиду того, что нет никаких свидетельств о военных операциях финно-угров, то знаменитый «набег, потрясший патриарха Фотия в 860 г.», могли совершить скандинавы. Больше некому! А как же, к примеру, знаменитые вторжения в Византию кутургуров в 551, 559, 574 годах? Кутургуры — угорское племя, проживавшее в… районе Азовского моря! Рассматривая это вторжение, Шепард недоумевает: как же корабли викингов попали в Черное море, так как «невозможно было избежать значительного количества волоков, по какой бы реке ни двигались корабли — по Дону, Волге или Днепру». Ссылка «Повести временных лет» на то, что этот поход начался из Киева, по мнению английского историка, — анахронизм, данный вариант он отвергает. При этом Шепард также, ссылаясь на сообщение Ибн Хордадбега, где «отчетливо не говорится, что русы путешествовали до Черного моря по воде», недоумевает: где же мог быть исходный пункт набега? На мой взгляд, локализация центра русов в районе Кубани без труда решила бы все эти проблемы, но об этом уже в следующей главе.

Как видите, факторов против скандинавской теории происхождения русов набирается довольно много, причем сейчас были высказаны, конечно, далеко не все. Но кто же были эти русы? Наконец, настало время для разрешения и этого вопроса.


РУСЬ И РУСЫ


•Где начало Руси?•Русы на Волге•Русь — угорское племя•

•Немного лингвистики•Фантазии академика Рыбакова•