Geum.ru

В дагестане

Вид материалаИнтервью

Содержание


III. НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ. Курбанов Г.М.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8
^

III. НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ.

Курбанов Г.М.

Зороастризм и христианство в раннесредневековом Дагестане: история противостояния.


История многовекового противостояния в раннем средневековье между зороастризмом и христианством на Восточном Кавказе непосредственно связана с отношениями Византийской империи и Сасанидского Ирана. Как известно, император Феодосий (378-395) принял крещение, и христианство фактически стало государственной религией Византийской империи, соперника Сасанидского Ирана в Закавказье и на Восточном Кавказе. У каждого из государств были свои “сферы влияния”, свои союзники на Кавказе, где Иран стремился вытеснить Византию и вырваться к Черному морю, а Византия – закрепить и расширить свои позиции и обойти Иран с севера. Конечным результатом дипломатических и военных усилий Сасанидов и Византийской империи на Кавказе было соглашение о разделе Армении 387 года. Оно имело решающее значение для укрепления влияния зороастризма на Восточном Кавказе. Но в то же время Западная Армения, принявшая под давлением Византии христианство, решительно отказалась от зороастризма и начала всемерно способствовать христианскому миссионерству в регионе. Начались взаимные гонения и притеснения.

Вот как об этом времени пишет Мовсей Каганкатваци: “Во время нечестивого Газкерта (Ездегерда II) дьявол возжигал, воспламеняя душу его, прекратить христианскую религию ... Войска персидские, бывшие в стане гуннов, возвратились и вступили в страну нашу... Привели с собой 300 учителей и по повелению царя принуждают всех и говорят: если вы хотите принять нашу веру, то получите от него дары и почести; царские подати будут отпущены вам. А если вы этого не сделаете по своей охоте, то мы имеем приказание в городах и селах построить атрушаны, поставить в них врамский огонь, назначить магов и могебета законодателем страны, если кто воспротивится и смертью погибнет. Жены и дети подобного будут изгнаны из страны»1. Каганкатваци пишет, что албанская знать принимает зороастризм. “Вельможи агванские роднятся с язычниками» (зороастрийцами - Г.К.)2. Царь Албании Ваче на 19 году царствования Ездегерда II также принимает зороастризм3.

Подробно о перипетиях религиозной жизни данного периода пишет и вардапет Егише в трактате “О Вардане и войне армянской”. Егише указывает на то, что персидскими войсками руководил марзапан Чора (вероятно, Дербента) Себухт (у Каганкатваци - Мерзебухт), который явился разорять церкви Албании.

Хроника “Истории Агван” передает нам и о том, что армянские проповедники пытались распространить христианство среди гуннов (гунны, осевшие в Дагестане, влились в состав савиров, поэтому армянские источники савиров называют гуннами). Деятельность христианской миссии среди савиров поощряла Византия. Армянские историки описывают, как “благочестивый князь Гуннов ... по великой власти своей дал приказание взять дьявольских и бесопоклонных магов, волхвов, кудесников с жрецами и, связав им ноги и руки, привести перед мужами Божьего и отдать их в его руки. Он приказал некоторых из них бросить в огонь на дорогах. Таким образом спас страну от суетной религии и подчинил легчайшему игу служение Господу...”. “Жгли скрытые темницы и толпы магов-соблазнителей, где бы их ни находили”4.

По стране проходит волна религиозного противостояния, которая приводит к серьезным конфликтам между зороастрийцами и христианами. Каганкатваци описывает, как жители города Цри приняли персидскую религию, умертвили иерея, внимавшего вере Христовой. “В то время город Цри, возмутившись против агванского царя, передался царю персидскому. Пришли арагезцы и завладели городом. Найдя иерея, ученика отрока Григориса, которого оставил он для служения святым, они умертвили иерея города Цри и отрока..., внимавшего вере Христовой, которой он уверовал и принял христианское крещение... Бросив их обоих в оковы и предав мучениям, принуждали и их поклоняться пеплу и скверным демонам. Случилось это при храбром Ваче - царе агванском, и скрыты были пресвятые мощи блаженных мучеников до царствования третьего блаженного агванского царя Вачагана (от Вачагана до Ваче девять царей агванских). Десятый был блаженный и боголюбивый царь агванский Вачаган”5. В стране маскутов, где правили представители персидской династии Аршакидов, был казнен христианский проповедник Григорис, которого “привязали к хвосту дикой лошади и пустили по чистому полю”6.

Средневековые источники рассказывают о том, что после убийства епископа Григориса были убиты и все крещенные им маскуты и в их числе трое сыновей аршакидского правителя Чора Санесана, не пожелавших отречься от христианства. “Бесчисленное множество невинных умерщвлены были мечами зла... чтобы обратить вельмож... агванских в идолопоклонничество магов. То насилием, то наградами, вручая великую власть, сооружая в разных местах пирей, усиливалось служение северным кумирам”7. Небеспристрастный Каганкатваци продолжает: “Царь персидский хотел ... прекратить религию христианскую и утвердить в своем царстве гнусное бесопочитание. Притесняя всех темницами и оковами, против воли принуждал поклоняться религии магов”.8

Религиозная форма отчуждения выражалась, однако, не только в открытой борьбе, но и в целой системе запретов и предписаний. Основной мотивацией обособления выступало мнимое сверхъестественное начало и тезис “богоизбранности”, согласно которому Бог якобы оказал своим последователям особое доверие, ниспослав сокровенные тайны. Наиболее отчетливо эта идея высказана в зороастрийском трактате "Суждения духа разума". Одним из существенных элементов деятельности зороастрийского жречества стала критика христианства – не как учения, противостоящего зороастризму, а в связи с его ролью в официальной, государственной идеологии, на которую опирались государственно-политические концепции и политика ранневизантийской государственности. В этой критике зороастрийцы исходили из традиционной шкалы ценностей и критериев. В полном наборе здесь и отвлечение от гражданских обязанностей, подавление ранним христианским учением чувства патриотизма, признание идей аскетизма и монашества.

Здесь наглядно видны притязания зороастрийцев на исключительность, которые, в конечном счете, привели к методам насильственного насаждения своей веры. Такого рода конфликты некоторые исследователи называют партикуляризмом. Религиозный партикуляризм всегда нуждается во врагах, с которыми можно сравнить свой эталон мудрости и добродетели.

С точки зрения религиоведения в основе такого подхода лежит тот факт, что религиозная община или группа является нормативной, придерживающейся определенных ценностей и точек зрения. Каждая из них притязает на абсолютное и универсальное значение своего вероучения, она определяет, что есть добро и что - зло. Притязание на общезначимость придает исповедуемой этой общиной «истине» черты императивности и авторитарности. Интеграция с другими общинами оказывается затрудненной. И чем тотальной и всеобъемлющей представляется ее система убеждений, тем сильней суживаются коммуникативные возможности. Неспособность к диалогу и пониманию, признанию права других на истину очень часто выливается в религиозную нетерпимость. Развитие событий протекает либо через насилие, либо принимает латентную форму, либо разрешается через определенного рода компромиссы и отступления от притязания на абсолютный и универсальный характер своей веры.

Вероисповедная исключительность, отражающая противостояние двух крупных государственных конгломератов, составила “высшую сферу” религиозного сознания. Она получила отражение и ортодоксальное закрепление в религиозных трактатах того периода. Наиболее заметно оно в трактатах христианской апологии. И здесь кстати оказывается зороастрийский дуализм, который в космологическом плане раздваивает универсум на две области: на “бытие”, т.е. сумму благих творений, проистекающих от творческой активности благого духа, и “небытие”, т.е. сумму злых творений, исходящих от злого духа. Кроме того, бытие делится на две сферы - земную и внеземную, появляются отчетливые формы рая и ада.

Обращение к этой проблеме мы находим у многих армянских апологетов, например, у автора трактата “Об учении персидских магов” Езника, жившего в V в. Он пишет: “... Из одного и того же источника никогда не истекает два потока: один сладкий, а другой - горький, и никогда от одного и того же дерева не бывает два плода - один сладкий, а другой горький, то посему если сладкий признают Зервана, то горький плод, Ахмена (Ахриман - Г.К.), не должно от него считать, если же горький, то нет причин сладкий плод Ормузда производить от него”.9 Налицо попытка апологетической христианской теологии образно дискредитировать резкий дуализм зороастризма с его учением о благом и злом Боге и вытекающей из него полярности мироздания. Опровергая зороастризм, Езник одновременно выстраивает истинно христианскую теологию. Интересно то, что аргументация Езника против зурвано-зороастризма напоминает поиски раннего апологета II в. Иринея Лионского, осудившего гностицизм в сочинении “Против ересей”.

Албанская апологетика имела огромное значение для последующей истории христианства на Кавказе, однако эта теология была еще не очень развита, и проблемы ее переходят в исторические хроники и “Жития святых”. Примером тому и “История агван” М. Каганкатваци.

Однако эта миссия не могла противостоять зороастризму. Каганкатваци вынужден был признать, что “после мученической смерти Григориса, католикоса агванского, варварский народ стран восточных снова впал в языческое идолопоклонничество и, совершая поклонения пиреям, возбудил на христиан гонения. Злобный и нечестивый царь персидский, - продолжает Каганкатваци, - как бешеный пес, хотел уничтожить все царства мира, совершенно поколебать церковь, прекратить религию христианскую и утвердить в своем царстве гнусное бесопочитание. Кровь всех святых мучеников Христовых проливалась на землю от скверных рук ..., чтобы обратить вельмож армянских, иверских и агванских в идолопоклонничество магов. То насилием, то наградами, вручая великую власть, сооружая в разных местах пиреи, усиливалось служение скверным кумирам.10 Разнообразные секты зломудрого дьявола терзали ослабленных людей Агвании... Вместе с другими и Вачаган принял религию магов...”11 Преданный дьявольским заблуждениям, пребывая в вымышленной и ложной вере, этот народ языческую (зороастрийскую, маздеитскую - Г.К.) религию почитал за великую. Они думали, что почитаемый ими бог Куар (Хур, Хуар) - символ невещественного, зендского огня.12 С.Г. Кляшторный справедливо считает, что поклонение богу Куару было воспринято гуннами на Кавказе у местного ирано-язычного населения13. По- армянски “хур ормездакан” - огонь Ормузда. В турецком языке слово “Кор” означает «тлеющий» огонь, ему же соответствует азербайджанское “гор”. По учению Зороастра, Хуро считался “сыном” Ормузда. “Они (савиры), - продолжает Каганкатваци, - приносили жертву богу Тангрихан, которого персы называют Аспандеат (пехлевийская форма спэнде – святой. Г.К.). Они приносили жертву огню и воде и поклонялись также Луне...Они брали в супружество жену отца..».14 Безусловно, автор повествует о религии зороастрийцев.

Как пишет М.И. Артамонов, название этого божества соответствует владыке неба Тенгри, известном всем кочевникам Азии15. Но как в этом случае понимать вышеизложенное утверждение М. Каганкатваци? Вероятнее всего, это связано с новшествами, внесенными в зороастрийский пантеон персами. Зороастрийский пантеон постепенно “засорялся” множеством новых богов, хотя и не стремился законодательно вводить чужеземные культы. Спэнде (от авестийского “спэнта”) является одним из самых важных и ключевых понятий в зороастризме. Оно используется по отношению к Ахура-Мазде и ко всем его творениям. “В самой своей основе, - пишет М. Бойс, - оно означало, по-видимому, “обладающий силой”, а в отношении благих божеств азатов - “обладающий силой помочь”.

Исследователи отмечают, что одним из нововведений стало почитание божества, возможно, восходящего к протоиранскому Тингри, владыке неба, который по-персидски назывался Тири (быстрый) и идентифицировался с авестийским божеством Тиштрийа. Впоследствии празднество, посвященное Тири, превратилось в ежегодное торжество под названием Тирикан, а божество, призывавшее во время ритуалов и молитв, - Тангрикан или, как пишет М. Каганкатваци, - “Тангрихан”. Этимология этих праздников, которые сопровождались принятием ритуальной пищи, свидетельствует о том, что они относятся к осеннему времени (тир - осень). Заслуживает внимания то, что западные иранские жрецы не только отвоевали место для бога Тири, но и назвали именем божества Тири четвертый месяц зороастрийского календаря, на который приходился праздник Тингрикан16.

Некоторые авторы ошибочно относят эти обряды к архаичным, языческим. М.Г. Магомедов в работе “Хазары на Кавказе” пишет: “Интересные данные о характере языческих религий, как уже указывалось, содержатся в сочинениях Мовсея Каганкатваци”17. Однако мы полагаем, что под язычеством средневековый автор имеет в виду зороастризм. “Строгое приказание, - пишет он, - достигло Агвании - ...оставить веру и подчиниться языческому учению магов”18. Позднее и мусульманские историки (ат Табари, ал Баладзури) также считали зороастрийцев язычниками.

Обращение к зороастризму как к язычеству объясняется отчасти и сохранением в нем традиционных дуалистических взглядов на религию, философию и культ.

В V-VI веках происходит дальнейшее укрепление власти Сасанидов, а вместе с ней и религии зороастризма в Дагестане. В 461 году Сасаниды упразднили в Албании царскую власть и превратили ее в свою провинцию. По преданию Гевонда, в конце V в. в Албанию из Ирана прибыл Михр, который взял с собой часть народа, около 30 000 семей, и поселился в албанской области19. К тому времени относится усиление значения великого священного огня Адур-Гушнасп в Мидии. Этот “огонь воинств”, ближайший к западным границам Ирана, очень часто упоминается в источниках. Есть сведения о том, что он стал центром всеобщего поклонения и паломничества.

Исторические источники говорят о том, что шахиншах Ковад I (488-531) ослабил гонения против иноверцев. Допускалась веротерпимость к несторианам и армянским и албанским христианам-монофизитам, которые были осуждены на Эфесском вселенском соборе в 431 году и Халкидонском вселенском соборе в 451 году и порвали отношения с византийской церковью.

Используя эти послабления в первой трети VI в., точнее около 515 года, армянский епископ Кардост начал миссионерскую деятельность в Прикаспии. Хроника псевдо-Захария указывает, что миссия действовала в течение 14 лет20. Кардоста сменяет другой армянский епископ Макар, деятельности которого приписывается строительство церквей. Однако большая часть персидской знати и представителей зороастрийского духовенства, разумеется, противилась этим послаблениям. В 494 году Ковад был низложен, а в 531 году на престол вступил Хосров Ануширван (прозванный “обладателем бессмертной души”).

Тема влияния Ануширвана на судьбы народов раннесредневекового Дагестана, оценка его роли в истории эпохи остается еще не в должной степени раскрытой. При нем Сасанидская империя достигла наивысшего расцвета и могущества. Хосров Ануширван предпринимает решительные действия в поддержку официальной династийной религии на обширных территориях империи.

Из арабских произведений о Хосрове Ануширване до наших дней дошел небольшой трактат “Карнамаги-Аноширван” (Книга деяний Ануширвана), в котором Хосров рассказывает о том, как ему добровольно покорилась часть хазар, о том, что он поселил их внутри страны, поручив им охрану этой области”. Далее он повествует: “Я приказал построить храмы нашим жрецам. Я поручил им научить тюрок, подчинившихся нашей власти, тем прямым преимуществам, которые приносят царям в этом мире и награды, следующие за это в загробной жизни. Я повелел им внушить тюркам обязанность любить нас, быть праведными и верными... обучать молодых людей нашим верованиям и обычаям”21. Церковная политика Хосрова Ануширвана на Кавказе по существу уже была намечена и подготовлена его предшественниками. Подгоняемый реальными обстоятельствами, он довел ее до логического завершения. Церковь не могла своими силами добиться четкого размежевания и соблюдения дисциплины в северных территориях. Эти проблемы пришлось решать государственным путем.

Строительство грандиозных укреплений, устройство военных и гражданских поселений, вовлечение местной знати в систему персидской государственности позволили Сасанидам укрепить в регионе политическую власть, а вместе с ней упрочить влияние имперской религии. На протяжении всего правления, по свидетельству хроников, Ануширван тесно сотрудничал с зороастрийским духовенством. Его маздеитские убеждения, а также постоянная поддержка официальной религии обеспечивали ему почетное место в истории зороастризма. Считают, что Хосров Ануширван провозгласил: “Истина религии почитания Мазды признана… то, что провозглашали верховные жрецы Ормазда, то и мы провозглашаем... Царство Ирана продвинулось, опираясь на учение почитания Мазды”22.

После гибели Хосрова I Ануширвана происходит активизация армянских и албанских христианских миссионеров в Приморском Дагестане. Свидетельством тому обнаруженные в Беленджере остатки церквей, датируемые VI-VIII веками23.

Резюмируя, можно сказать, что зороастризм и христианство обуславливали в раннесредневековом Дагестане противоречивые тенденции. С одной стороны, это интеграция, вовлечение в происходящие в регионе процессы, с другой- дезинтеграция и конфликт. Эти процессы взаимосвязаны, и партикуляризм и отчуждение, как проявления дезинтегративной функции, обеспечивал религии относительную внутреннюю сплоченность и интеграцию. Вероятно, необходимо учитывать эти моменты «гармонии и диссонанса», рассматривая религиозный синкретизм раннесредневекового Дагестана.