С. Д. Трифонов Рецензент: доктор филологических наук, профессор Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого А. В. Моторин Записки Филиала рггу в г

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 23

Раздел 3. Роль права и правовых институтов в истории России и в современном обществе

Самылина И.Н.

^ СОВЕСТЬ КАК ЮРИДИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ

В соответствии с ч. 1 ст. 17 УПК РФ судья, присяжный заседатель, прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью.

Изложенная формула, как вероятно, представлялось законодателю в 2001 году^¹⁵⁷, должна служить ориентиром, путеводной звездой для правоприменителя. Однако практическое ее применение сталкивается с внутренним противоречием, заложенным в этом нормативном предписании.

Нельзя не отметить, что ссылка в законе на морально-этическую категорию, так и не познанную ни психологами, ни философами на протяжении многих веков, применение термина «совесть» критикуется учеными, игнорируется практиками.

В современной действительности приходится слышать иронию уже при упоминании слова «совесть». И про то, что совесть - это пережиток советских времен. «Не модное» это слово – совесть. Возможно, поэтому раздается критика введения нормы о нравственной ответственности в уголовно-процессуальный закон.

Обязательство осуществлять правосудие, подчиняясь только закону, быть беспристрастным и справедливым, как ему велят долг судьи и совесть, содержит и присяга судьи.

В истории России суды совести - не миф. Учрежденные в каждой губернии Екатериной II совестные суды судили «не только на основании законов, но и справедливости» (так у Брокгауза и Ефрона^¹⁵⁸).

Совестные суды состояли из назначаемого председателя и заседателей: для дворянских дел – два заседателя избирались дворянством; для решения городовых дел – два заседателя избирались городским населением; для расправных (то есть крестьянских дел) два заседателя избирались селениями.

В соответствии со ст. 397 Учреждения для управления губерний, совестному суду предписывалось иметь за правило: «…Отвращение от угнетения или притеснения человечества, и для того совестный суд никогда судьбы ни чьей да не отяготит, но вверяется оному совестный разбор и осторожное и милосердное окончание дел ему порученных».

Формирование внутреннего судейского убеждения – серьезный процесс, подверженный как внешним, так и внутренним факторам.

Знание судьями нормативных предписаний и убеждение в следовании им – важная составляющая успешной деятельности.

Вряд ли найдется тот, кто не согласится с высказыванием А.Ф. Кони: "Судья, решая дело... должен говорить: я не могу иначе, не могу потому, что логика вещей, и внутреннее чувство, и житейская правда, и смысл закона твердо и неуклонно подсказывают мне мое решение, и против всякого другого говорит моя совесть, как судьи и человека".^¹⁵⁹

К сожалению, правоприменение нередко преподносит нравственные коллизии, основанные на законе. Так, бывает сложно совместить результаты уголовного процесса, основанного на началах состязательности с отсутствием цели установления истины по делу. В соответствии с действующим УПК РФ, итог судопроизводства зависит от того, что «смогли» представить суду стороны, когда возможен Результат, не равный Истине.

Таких Результатов может быть много, они будут зависеть от ответственности, расторопности, интеллекта, красноречия сторон. Но Истина – одна…

Современные «процессуальные бои» напоминают методы разрешения конфликтов, которые существовали еще в эпоху родоплеменных отношений: ордалии – испытание истины с помощью сил природы, поединки – с помощью физической силы.

Арабский писатель Х века Ибн-Даста говорил о славянах: «На борьбу эту (судебную) родственники обеих тяжущихся сторон приходят вооруженными и становятся: тогда соперники вступают в бой…».^¹⁶⁰ Кто сильнее – тот и прав. Но при чем здесь Истина и Совесть?

Действующий уголовно-процессуальный закон имеет очевидный уклон в сторону защиты прав обвиняемого, часто игнорирует интересы потерпевшего. Баланс интересов обвиняемого и потерпевшего в законе не достигнут.

Гражданину М. было предъявлено обвинение в том, что он, управляя автомашиной ВАЗ 21013 (такси), избрал скорость движения около 120 км/час, которая превышала установленное ограничение скорости, не обеспечивала постоянного контроля за характером и направлением движения транспортного средства, не справился с управлением, совершил занос и последующее опрокидывание автомобиля, в результате чего пассажиру автомобиля Г., 1990 г.р., были причинены телесные повреждения в виде: подвывиха 5 шейного позвонка, сотрясение головного мозга, ушибленная рана в теменной области слева, которые повлекли за собой причинение тяжкого, опасного для жизни вреда здоровью, по признаку опасности для жизни. Действия М. были квалифицированы по ч. 1 ст. 264 УК РФ, как нарушение лицом, управляющим автомобилем, правил дорожного движения, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека.

По делу была назначена повторная судебно-медицинская экспертиза в отношении потерпевшего Г., которая выявила, что у Г. имели место повреждения – ушибленные раны теменной области, сотрясение головного мозга, закрытые компрессионные переломы тел 5-го и 6–го шейных позвонков с повреждением межпозвоночного диска и подвывихом между 4-м и 5-м шейными позвонками, которые он мог получить в условиях дорожно-транспортного происшествия.

В судебном заседании государственный обвинитель признал ошибочность выводов судебно-медицинской экспертизы, проведенной по делу в ходе предварительного расследования уголовного дела, указал, что описанные в обвинении повреждения влекут вред здоровью средней тяжести, что означает отсутствие в действиях М. состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 264 УК РФ. Установленные в ходе судебного следствия повреждения в виде закрытых компрессионных переломов тел 5 и 6 шейных позвонков с повреждением межпозвоночного диска не были вменены М. Государственный обвинитель отказался от обвинения. Постановлением суда уголовное дело в отношении Г.М.Г было прекращено.^¹⁶¹

Иное развитие событий, возможное в период действия УПК РСФСР, когда действовал институт возвращения уголовного дела для дополнительного расследования, теперь запрещено. Где же восстановительное правосудие? Где защита интересов жертвы? А совесть судьи спокойна?

Приходится констатировать зависимость суда от позиций сторон, а не от фактических обстоятельств дела.

Как тут не вспомнить лекции Л.С. Явича: «Социальная справедливость в сфере реализации права, по мнению советских ученых, прежде всего - независимость и беспристрастность судей при решении споров о праве, обоснованность выводов фактическими обстоятельствами дела, равенство перед законом, соответствие между целями законодателя и средствами, избираемыми для их достижения».^¹⁶²

По мнению Конституционного Суда Российской Федерации, отраженному в наиболее концентрированной форме в Определении от 5 ноября 2004 г. N 380-О по запросу Всеволожского городского суда, суд в ходе производства по делу не может становиться ни на сторону обвинения, ни на сторону защиты, подменять стороны, принимая на себя их процессуальные правомочия, а должен оставаться объективным и беспристрастным арбитром... Функция правосудия (разрешения дела), осуществляемая только судом, отделена от функций спорящих перед судом сторон. Суд уполномочен разрешать подсудные ему дела лишь на основе соответствующих обращений участников судопроизводства, выступающих на стороне обвинения или защиты, либо обращений иных лиц, чьи права и законные интересы были затронуты действиями и решениями органов и должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство.

Многие годы продолжается дискуссия о необходимости установления истины по делу. Вот лишь несколько мнений. Один из авторов Концепции судебной реформы А.М. Ларин полагал, что "подлинное правосудие - там, где устанавливается объективная истина..."^¹⁶³

Основоположник учения о материальной истине в уголовном процессе М.С. Строгович определял судебную истину так: "Полное и точное соответствие объективной действительности выводов следствия и суда об обстоятельствах рассматриваемого дела, о виновности или невиновности в совершении преступления привлеченного к уголовной ответственности лица".^¹⁶⁴ Но изложенные позиции поддержки не нашли.

Как подчеркивал Н.Н. Розин, стремление суда к истине встречает многочисленные непреодолимые препятствия, а потому необходимо заменить принцип истины, "приближаясь к характеру состязательного процесса, принципом доказанности обвинения".^¹⁶⁵

Таким образом, говорить о том, что совесть стала юридической категорией, еще рано.

Blog

Содержание