П. Е. Эссер Посвящается маме и дочери

Вид материала

Реферат

Содержание Актюбинский завод хромовых соединений Мои армейские годы (1969–1971)

Подобный материал:

• Положение о районной выставке декоративно-прикладного творчества и изобразительного, 30.17kb.
• Сценарий праздника «Маме посвящается…», 147.39kb.
• Диля еникеева мужчина и женщина: искусство любви, 9797.01kb.
• Рак- мой личный враг, 3079.33kb.
• Мама… Какое удивительно нежное, ласковое и в то же время строгое слово. Произносишь, 20.63kb.
• Жизнь и творчество, 656.26kb.
• Конкурс рисунков, посвящённых любимым мамам «Тебе посвящается» 17. 10. 10 Брейн-ринг, 21.35kb.
• Аристотель, величайший из древнегреческих философов, ученик и решительный противник, 826.81kb.
• Жуков георгий Константинович, 89.11kb.
• Посвящается Василию Макаровичу Шукшину Автор: Квасова Алла Викторовна, учитель русского, 117.32kb.

^

Актюбинский завод хромовых соединений

Электрик второго разряда цеха сетей и подстанций АЗХС - роль, которую я сыграл с 1965 по 1966 годы в период мотания между мамой и папой. Мне было 18 лет. Я приходил к тому возрасту, когда родители могут только помочь материально, духовно они своему чаду уже все сказали. Отец, его жена, дедушка с бабушкой жили в Карпинске, мама - в Актюбинске. Что мной двигало? Почему я уехал из Карпинска в Актюбинск, сейчас уже сложно объяснить. Но больше я в Карпинске уже никогда не жил. Выбрал нейтральную почву, Екатеринбург, тогда Свердловск, и стал там жить. Он у меня был базой, а большой ареной для гастрольной деятельности была вся страна, то есть весь бывший СССР. Потом все сузилось до пределов России. И даже сейчас Екатеринбург — база. Я поеду на ПМЖ в Германию, но Екатеринбург все равно останется моей базой. Думаю, что так все останется и для детей. Они в Израиле, а база - Екатеринбург. Кроме того, что по плоти здесь остаются квартиры, сад. У Светы здесь мама, у Адочки бабушка.

Ну, вернемся в Актюбинск. Тот промежуток жизни я работал электриком на АЗХС, мама работала там же старшим бухгалтером в заводской бухгалтерии и устроила меня к себе на завод. Я учился в культпросветучилище на театральном отделении заочно. Впоследствии я перевелся на очное отделение, после того как уволился с завода, и закончил учиться, получив специальность «клубный работник, руководитель самодеятельного театрального коллектива».

На заводе я работал в цехе сетей и подстанций. Объем работы сводился к тому, чтобы не выбивало фидер, то есть, чтобы от перегрузки не перегорал предохранитель. Если это случалось, предохранитель следовало заменить. Кроме того, если в цехах выходила из строя какая-либо техника, то нужно было разобраться в ее электросхеме, найти причину и устранить. Территория завода была большая, окруженная колючей проволокой. По ночам по всему периметру завода на столбах горел свет. Если перегорала лампочка на каком-либо столбе, ее нужно было заменить, для этого у нас были «когти» и пояс. За каждым из дежурных электриков была закреплена часть ограды завода. Вот время от времени я и делал это. Подумать только, ведь мог так всю жизнь на подобном месте и проработать. Почему это со мной не произошло? Вот и получается, что на меня был другой план.

Последнее время пропагандируется и муссируется В. Жириновский. На днях слушал передачу, посвященную ему. Чуть ли не спаситель человечества. Ему по телефону задают вопрос: «Есть ли Бог?» Он говорит: «Нет» И долго на эту тему распространяется. Что поделаешь, у него нет Бога, у меня есть. Он рвется к земной власти, мне она даром не нужна. Мне судья — Бог, ему — он сам. Он сам хотел бы быть богом на земле и кончит так же бесславно, как и многие его предшественники. Ему нужна власть, слова. Мне это ничего не нужно. Хочу лишь Божьей Благодати. Для него это глупость, для меня смысл жизни. Глупость же - его жизнь. Вот так: добро — зло, плюс — минус. Нельзя одновременно служить Богу и мамоне. Он выбрал своего хозяина, я — своего. Кто рассудит? Бог. Земной суд и судит по земному. Эти знаменитые «тройки» в 1937 году столько насудили, что до сих пор не можем разобраться. Цвет нации, «мозги» на тот свет отправили. Вот мы и стали думать тем местом, на котором сидим. Ну, ничего, это налаживается, часто слышу умных и духовных людей. Значит, они есть.

Эту тему хочу закончить размышлениями о судьбе мамы. У мамы был мужчина, который ей предлагал выйти за него замуж. Сейчас прошло столько лет, думаю о том, виноват ли я в том, что у них не вышло. Думаю, что не виноват. Почему я об этом пишу? Это поучительно. Может, кто задумается.

Когда мужчина и женщина, имея детей, расходятся, что бы они потом ни совершали, как ни жили, у них в другом браке уже ничего не получится. Наказание за нарушение духовных законов всегда неизбежно. Вы можете мне возразить, сказав, что многие повторные браки хорошие. Я бы так не сказал. Это имеет право быть в одном случае, когда сходящиеся мужчина и женщина распутали каждый свои узелки в жизни, и за каждый узелок покаялись, но это единицы.

^

Мои армейские годы (1969–1971)

Служить в армию я поехал на трамвае. Карантин проходил в 32-м военном городке. Он находится в Екатеринбурге, в черте города.

Выстроил нас майор, даже сейчас помню его лицо. Мы все музыканты, певцы. Произнес он следующий текст: «Вы все рас…и сачки. За этот месяц вы пройдете курс молодого бойца. Он вам запомнится на всю оставшуюся жизнь».

Действительно, так и было. Этот курс молодого бойца я и сейчас помню.

Баня, потом плац и по сорокаградусному морозу полдня ползаешь — и ничего. Здоровы были. Но прикурить этот майор нам, действительно, дал.

А потом была казарма во втузгородке. И постоянные гастроли. Служба была нелегкая, но интересная. Мы обслуживали с концертами весь Уральский округ. Территория округа — от Воркуты до Казахстана.

Ансамбль состоял из сверхсрочнослужащих, солдат срочной службы и вольнонаемных. Были три группы: оркестровая, хоровая и танцевальная. Сейчас уже не помню, но человек, наверное, семьдесят всего.

Солдатом я был аккуратным, добросовестным. Первый год службы был начальником погрузбригады. Задача была следующая: перед концертом все кофры — большие металлические ящики с кастрюлями и реквизитом выгрузить, а после концерта погрузить в машину, а по приезду в часть опять выгрузить. Было у меня в подчинении несколько человек срочников для погрузки и выгрузки.

Второй год службы меня выбрали секретарем комсомольской организации ансамбля песни и пляски. Я все время что-то организовывал. В Коми АССР, в Инте мы спускались в шахту, под Краснотуринском мы спускались в шахту на медном руднике. В городах, где мы бывали, организовывал экскурсии в музеи и картинные галереи.

Перед армией я женился, о чем потом неоднократно жалел. Быт не налажен, квартиры нет. Еще сам за себя не был в состоянии отвечать, а тут нужно отвечать за другого человека — жену. В каждом городе меня ждали письма от нее, и я ей писал тоже много. В конце концов, отсутствие нормального быта, постоянные мои поездки, отрицательные черты характера в ней и во мне, разные национальности, а главное — отсутствие Бога в отношениях, привели к тому, что у каждого копились обиды. Даже рождение желанного нами ребенка не смогло соединить нас.

Из армейского времени сильно запомнилась мне двухмесячная поездка по стадионам области в составе так называемого «Поезда искусств». Каждую ночь нас перевозили в новую местность. А вечером были концерты на стадионах. В составе «Поезда искусств» были известные артисты: К. Шульженко, Н. Рыбников, А. Ларионова, И. Переверзев, И. Хвыля, А. Мартинсон, Н. Румянцева, И. Маркова, О. Милявский, Б. Брунов и многие другие. Из больших коллективов, кроме нас, участвовал Уральский народный хор. Спустя десяток лет я небольшой срок исполнял обязанность директора этого коллектива и даже проводил гастроли Уральского народного хора в Москве.

Бывают в нашей жизни моменты удивительной гармонии. У меня они связаны именно с Уральским хором. И было это не в столицах, а в маленьком уральском городке Реже. Помню закат, трибуны, заполненные народом. В центре стадиона на сцене выступает Уральский народный хор, звучит песня «Уральская рябинушка». До сих пор помню этот миг удивительной гармонии в моей душе.

Начальником ансамбля у нас был интересный, творческий человек майор Гордеев; позже он стал начальником ансамбля группы войск в Германии, руководил вторым военным ансамблем в стране — Баблоевским. Он не дожидался окончания концертов на стадионах, уезжал с ансамблем, когда заканчивалось выступление ансамбля. Меня заставлял в финале получать подарки ансамблю. У нас форма была как в фильме «Адъютант его превосходительства» у Ю. Соломина, и внешне я был похож на него. Киношники звали меня «наш Соломин». Как-то вечером у костра я пригласил Клавдию Ивановну Шульженко танцевать.

Еще очень запомнился мне мой единственный автограф в жизни. На одном стадионе так получилось, что все разъехались, и из участников концерта остался я один. Прибежал какой-то мужчина, переживал, что опоздал взять автограф. Потом сказал: «Ну ладно, дайте хоть вы».

Запомнилась суета в казарме, где жили участники ансамбля, когда находились в Свердловске. Свердловчане старались разойтись по домам.

Кстати, я в армии умудрился купить дом. Родители помогли с деньгами, и я купил половину второго этажа в старинном кирпичном доме. Без удобств, но с красивой изразцовой печью.

Начальник отделения распекал В. Вахитова, скрипача — он был из породы людей, которые влипали в разные ситуации и всегда попадались. Вахитов говорил: вот Эссер тоже не живет в казарме, но его не ругают. Командир отделения ему ответил: «Эссер — сачок, он сачок намного больше, чем ты, но он всегда умеет вовремя появиться».

Не так давно мы встретились с этим Валерой Вахитовым. Он окончил юридический институт и работает следователем. Валера мне сказал: «Ты никогда не шел по трупам. Я тебя уважал». Да, действительно, Господь миловал и защищал. Да, действительно, в обиду я себя и тогда не давал и сейчас не дам. Но с людьми я всегда старался быть честным.

Чудными путями нас ведет Господь. Мне сейчас кажется, что все из прошлой жизни происходило не со мной. Действительно, так оно и есть. Когда человек приходит к Христу, он резко меняется. Тот прежний человек умирает. Рождается новый. С людьми из моей прошлой жизни, не пережившими этого, мне сейчас тяжело общаться.

Для меня сейчас хороший священник значит гораздо больше, чем все эти работники на ниве искусства, вместе взятые. Хотя они тоже нужны. Но это все по плоти. Концерты проходят, мелодии забываются, любимые артисты умирают. А наша душа вечна. Общество обожествляет артиста, и это хорошо, но А. Мень сделал для людей гораздо больше. Мы, люди, сходим с ума от голоса Шаляпина и ему, и так мало отдаем главному — Богу, Христу. Мы говорим: «Божественный голос», а когда приходит посланник Бога, Иисус — сам Бог, мы Его распинаем, а на земных кумиров молимся.