Geum.ru

Столица будущего www stbudg ucoz ru спецвыпуск №32 от 06 февраля 2009 г

Вид материалаДокументы

Содержание


Эксгумация – 2, или как рабочие защищали социализм
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9
^

Эксгумация – 2, или как рабочие защищали социализм


В статье «Эксгумация социализма» мной в качестве примера сопротивления рабочего класса СССР начатым Хрущевым капиталистическим реформам были приведены события 1962 года в Новочеркасске. Вскоре мне попалась весьма интересная книга О. А. Платонова «Государственная измена» (из серии «Заговор против России»), изданная в 2005 году в г. Краматорск Донецкой области, в которой оказалось немало фактического материала на затронутую тему. Следует заметить, что Платонов, весьма скрупулезно собравший все значимые исторические факты по истории СССР-России после смерти Сталина, придерживается православно-монархических воззрений, что находит отражение в употребляемой им терминологии, но не умаляет ценности приведенных в книге данных. Неприемлемость для нас его мировоззрения не мешает пользоваться собранным им фактическим материалом. Только читать этого автора следует, делая поправку на то, что там, где с марксистской точки зрения следовало бы сказать «советский рабочий класс», - Платонов говорит «русские люди», обуржуазившуюся номенклатуру хрущевской генерации называет «наследниками еврейских большевиков» и т.д.

Итак, ознакомимся с главой 10 упомянутой книги:

«Космополитический режим Хрущева на любые попытки русских людей противостоять произволу советских властей отвечал расстрелами и тюрьмами. Только за 1961 – 1964 года во время подавления безоружных демонстраций протеста были убиты 31 и ранены 44 человека (Архив Президента РФ, ф.3, оп. 108, д.523., л. 27 – 34).

Во второй половине 50-х – начале 60-х годов в некоторых городах России произошли стихийные массовые беспорядки. Первый такой случай был отмечен в июне 1957 года в городе Подольске московской области. На слухи о том, что работники милиции убили (?) задержанного шофера поднялось три тысячи горожан, требовавших наказать виновных. В 1961 году такие стихийные акции протеста произошли в пяти городах – Краснодаре, Бийске (Алтайский край), Муроме (Владимирская область), Беслане (Северная Осетия). Русские люди выступали против милиции и местных партийных органов, обвиняя их во взяточничестве, бездушном отношении к нуждам населения, их жалобам и просьбам. Толпы доведенных до отчаяния людей врывались в помещения райкомов партии, отделений милиции, протестуя против произвола властей. В Краснодаре против властей двинулось 1.300 человек, в Бийске – 1.500. в Александрове – 1.200, в Беслане – 700. Во всех случаях против безоружных протестующих людей использовалось стрелковое оружие. Прицельными выстрелами в толпу в этих городах убили 7 человек (из них четверых в Александрове), 14 получили ранения, а 85 человек осуждены на большие сроки заключения (там же; см. так же: Бобков Ф. Д. Указ., соч. с. 178). В подмосковном городе Бронницы в 1964 году русские люди поднялись против милиции, избившей до смерти горожанина. Вместо наказания виновных власти привлекли к «уголовной ответственности» 7 человек из числа протестовавших против милицейского произвола (там же)».

Анализируя приведенную Платоновым информацию, можно предположить, что в Краснодаре, вероятнее всего, в волнениях участвовало казачество, а в Беслане могли иметь место столкновения на национальной почве. В остальных случаях речь идет, несомненно, о выступлениях рабочего класса. Подольск и Александров представляли собой в то время классические рабочие города.

Читаем дальше:

«Самая крупная вспышка народного недовольства произошла в Новочеркасске. Здесь местные власти поставили русских людей в такие условия, что им ничего не оставалось делать, кроме как бастовать. Все началось с того, что с января по май 1962 года на Новочеркасском электровозостроительном заводе несколько раз снижали расценки (в целом примерно на треть). Последним в мае понизили расценки рабочим сталелитейного цеха. А утром 1 июня по Центральному радио объявили о повышении цен на мясо и масло. (Типичная политика капиталистического государства в отношении трудящихся – Р. И.) На заводе не решалась жилищная проблема, а плата за частные квартиры составляла в ту пору от 35 до 50 рублей в месяц, то есть 20 – 30% заработка. В магазинах не было мясных продуктов, а на рынке они стоили очень дорого. 1-го числа по дороге на работе люди возмущались повышением цен. В стальцехе рабочие собирались кучками. В цех вошел директор завода и сказал рабочим, что, конечно. всех возмутило: «Не хватает денег на мясо и колбасу – ешьте пирожки с ливером». Эти слова и стали той искрой, которая привела к трагедии. Рабочие включили заводской гудок. К заводу стали стекаться рабочие 2-й и 3-й смен. Началась забастовка. Появились плакаты: «Дайте мясо, масло», «Нам нужны квартиры».

На следующий день около семи тысяч рабочих с красными знаменами, портретом Ленина двинулись на центральную площадь города, где их ждали танки и автоматчики. Мирное шествие было расстреляно погибло 24 человека, в том числе один школьник, 30 человек получили ранения. Убийствами руководили несколько членов Политбюро ЦК КПСС (по тогдашнему - Президиума), находившиеся в Новочеркасске и державшие постоянную связь с Хрущевым.

После подавления демонстрации протеста власти сумели быстро взять инициативу в свои руки и даже использовать ситуацию в свою пользу, устроив хорошо организованный показательный процесс. (Пользу в процессе «рабочего (?) государства» над лидерами рабочих забастовщиков может видеть только монархист – Р. И.) О характере проведенной работы свидетельствует записка Генерального прокурора СССР Р.А. Руденко и заместителя председателя КГБ, поданная лично Хрущеву:

«…20 августа с.г. в гор. Новочеркасске Ростовской области закончилася открытый судебный процесс по делу организаторов и наиболее активных участников беспорядков, имевших место 1 -3 июня 1962 года.

На судебных заседаниях в дни процесса присутствовало около 5.000 представителей общественности, в основном рабочих промышленных предприятий г. Новочеркасска. Процесс прошел организовано, вызвал большой интерес как со стороны присутствовавших в зале суда, так и среди населения города.

Все подсудимые, за исключением одного, виновными себя признали и раскаялись в совершенных преступлениях.

В суде было допрошено 70 свидетелей. Которые полностью подтвердили данные ими на предварительном следствии показания и разоблачили преступную деятельность подсудимых.

Семь преступников: Зайцев, Мокроусов, Кузнецов, Черепанов, Коркач, Сотников и Шувалов приговорены к расстрелу, остальные – к длительным срокам лишения свободы, от 10 до 15 лет».

Вышеприведенные отрывки доводят до сведения мыслящего по марксистски читателя информацию, свидетельствующую весьма о многом. Первое, что хочется здесь отметить: социалистическое государство не расправляется подобным образом с рабочими выступлениями. Ни одного подобного случая в СССР не было, - во всяком случае, со времени окончания гражданской войны. Более того: во второй половине ХХ века даже в развитых капиталистических государствах «первого мира» для подавления аналогичных выступлений использовались более гуманные способы. Дикая расправа над трудящимися, подобная новочеркасской, в те годы была, скорее, типична для олигархических диктаторских режимов в слаборазвитых странах. В СССР же она (как ни неприятно было бы мыслить об этом О. Платонову) явилась возрождением традиции российского самодержавия, сложившейся 9 января 1905 года, во время расстрела на Ленских приисках и в других местах, где требовалось топить в крови выступления рабочих. Хорошо знакомый почерк Николая II. Конечно, ярым приверженцам ревизионизма это нипочем: по их мнению, в экономике тогда колосился социализм развитой и зрелый, а в обществе цвела «советская демократия», намного превосходящая западную. Эти взгляды по сей день распространяет осевшая в нынешнем «коммунистическом движении» бывшая номенклатура среднего звена, не выдержавшая конкурентной борьбы за кормушку.

А для некоторых начинающих теоретиков информация об антирабочих репрессиях на рубеже 50-х – 60-х годов может дать подсказку к ответу на вопрос: почему рабочий класс во время развала страны в конце 80-х – начале 90-х годов не поднялся, как один, и не защитил своей грудью такого «родного», такого «советского», такого «социалистического» строя?

Существует коллективная память – у классов, всякого рода прослоек и других общественных групп. Такую память усердными стараниями идеологов-борзописцев можно на время отбить у той или иной политической группировки, но невозможно отбить у класса в целом. Коллективное сознание класса так же прекрасно знает цену и дешевой демагогии корыстолюбивых политиканов. Вот та причина, по которой рабочий класс не голосует на выборах за ревизионистские псевдокоммунистические партии. И не будет голосовать за них, пока там заправляют и задают тон бывшие эксплуататоры хрущевско-брежневской генерации. Проявляется в этом отнюдь не глупость рабочих, как изволят выражаться некоторые их патентованные радетели и заступники, а, напротив, - коллективная мудрость всего рабочего класса в целом.

Приходилось слышать и такое рассуждение: события 9 января 1905 года вызвали, мол, первую русскую революцию, впервые показавшую потенциал рабочего класса Российской империи. А новочеркасские события 3 июня 1962 года такой революции не вызвали. Этот факт записные энтузиасты также пытаются поставить в вину рабочему классу СССР.

Почему, действительно, так произошло? Потому что скрытый и замаскированный враг опаснее явного и открытого. В 1905 году в Российской империи существовала стоявшая на позициях рабочего класса партия большевиков, а так же и пытавшиеся с ней конкурировать за влияние на рабочих революционные партии меньшевиков, эсеров, максималистов и анархистов, внесшие, между прочим, немалый вклад в организацию рабочего класса на революцию. А цитировать, что говорил Ленин о взаимоотношении рабочего класса и революционной партии, уже, по правде говоря, надоело. Есть «вещь в себе». А бывает «вещь для себя». Без революционной партии рабочий класс остается «вещью в себе» - именно об этом Ленин и говорил.

В 1962 году в СССР была одна партия – КПСС. Официально она утверждала, что выражает интересы рабочего класса СССР. Однако по приказу руководителей этой партии была расстреляна мирная демонстрация рабочих и членов их семей и казнены руководители забастовки. Несмотря на это многие прекраснодушные представители советских трудящихся продолжали наивно верить демагогии вождей КПСС и вступали в эту партию. Других политических партий как революционных, так и оппортунистических, у советского рабочего класса не было. Периодически возникавшие невзаимосвязанные между собой группы уничтожались КГБ намного активнее, чем в свое время царской охранкой. (К примеру, проходивший свидетелем по «одесскому делу № 144 Виктор Иванович Стародубцев, согласно его рассказам, в 1961 году, будучи 17-летним подростком, создал «антихрущевскую боевую группу», но вскоре они попали в поле зрения КГБ и были отправлены в лагеря). Казалось бы, для чего органам госбезопасности в «рабочем государстве» преследовать организации, требующие диктатуры пролетариата, подлинного ленинизма и т.п.? А против таких организаций, главным образом, и направлялись репрессии.

Помимо партий в Российской империи существовала многочисленная прослойка оппозиционной интеллигенции (от кадетской до социал-демократической), организованной во всевозможные союзы адвокатов, врачей. Инженеров и другие общественные организации. Эта интеллигенция, не находясь на позициях рабочего класса, во многом оказывала поддержку его борьбе. В СССР подобной прослойки не существовало. Наоборот, в массе своей советская интеллигенция была убеждена, что рабочим дается неоправданно много благ.

Весьма показательным является также тот факт, что и в самой КПСС события в Новочеркасске и других городах не вызвали не только раскола, но даже какого-либо серьезного интереса. Хотя, если бы аналогичный случай произошел в 20-х годах, - общепартийной дискуссии по этому поводу было бы не миновать. Но в начале 60-х лишь в некоторых местах, в основном, в Ростовской области в первичных организациях проводились «обсуждения» - разъяснения, на которых выражалась поддержка приговору суда, а участники забастовки и демонстрации назывались «антисоциальными элементами», «подонками общества» и т.д. Совершенно очевидно, что уже в то время КПСС не являлась партией, организованной по принципам демократического централизма. Принимаемые наверху решения подлежали единодушному «одобрямсу», а критика руководителей партии расценивалась как «антисоветская пропаганда». Те же организационные принципы сохраняются и в нынешних псевдокоммунистических партиях, наподобие КПРФ и КПУ.

Резюмируя вышесказанное, можно сказать: на рубеже 1950-х – 60-х годов советский рабочий класс недвусмысленно заявил протест против попыток вновь начать эксплуатацию наемного труда (снижение расценок при одновременном росте цен), а также против произвола оторвавшихся от трудового народа органов милиции. В этом заключалась его революционность и борьба за сохранение социализма. На рубеже 80-х – 90-х годов рабочий класс не выступил на защиту эксплуататоров-бюрократов среднего звена от их же партийного начальства, с одной стороны, и набиравшей силу частнособственнической буржуазии – с другой. Однако для рабочего класса в тех социальных условиях это отнюдь не являлось контрреволюционным.

В заключение приведу еще две цитаты из О. Платонова. Одна касается причин, по которой рабочий класс СССР после превращения ВКП9б) – КПСС, по выражению Сталина, превратился в «хор аллилуйщиков», не имел своей революционной партии. «Именно с 50-х годов в СССР по указанию Хрущева начинают использоваться специальные психиатрические больницы, на «излечение» в которые направлялись инакомыслящие. В частности, в начале 60-х годов там содержались участники нелегально созданного в начале 60-х годов Союза коммунистов-сталинцев».

Другая цитата характеризует высший слой советской бюрократии того времени. Пикантность в том, что звучит она из уст отъявленного монархиста: «В высшем эшелоне власти уже в конце 50-х – начале 60-х годов появляется все большее число людей, ориентированных на потребительские ценности Запада, с симпатией и восхищением относящихся к западному образу жизни. Эти люди стремились устроить свой быт по американским стандартам и достигали этого путем разных ухищрений. (В терминах «цивилизационного подхода» говорится: «западный», «американский», в классовых терминах марксизма – «буржуазный» - Р. И.) «…» В духе нечестности к окружающим и Родине, а также тайного восхищения Западом были воспитаны дети и близкие Н.С. Хрущева. «…» Подобное двуличное мировоззрение значительной части советских деятелей только усиливало атмосферу беспринципности, продажности и предательства. Именно в этой среде наряду с откровенными изменниками и агентами западных спецслужб типа О. Калугина, О. Пеньковского и А.Н. Яковлева вызревает многочисленный слой предателей Родины и агентов влияния «не за страх, а на совесть», на который в 80-е годы и обопрется выразитель интересов мировой закулисы М. Горбачев».

Если идеологи КПРФ, КПУ и т.д. валят все просто на «клику Горбачева» и «закулису», то даже монархист указывает на наличие среди руководящих кадров КПСС «широкой прослойки», на которую «клика Горбачева» опиралась. Выходцы из этой прослойки не только победоносно завершили начавшийся при Хрущеве контрреволюционный процесс трансформации социалистического базиса советского общества в капиталистический. Ее представители зачастую продолжают руководить современным «коммунистическим движением» в постсоветских странах. Таковым является, например, идейный выкормыш А.Н. Яковлева – Геннадий Зюганов. Как мы только что имели возможность убедиться, произносимая «бессменным вождем КПРФ» демагогическая риторика практически ничем не отличается от той, каковой имеют обыкновение услаждать свой слух монархисты. Единственное отличие в том, что те же утверждения в устах Зюганова, который является типичным порождением обуржуазившейся номенклатуры, звучат подло и лживо.

Недавно этот «троянский конь» коммунистического движения вновь призвал членов КПРФ сосредоточить все усилия на… «борьбе за референдум по ключевым вопросам жизни страны». Очевидно, что никаких «ноу-хау» по части «выпускания пара» у Зюганова уже нет, - и хотя бы это радует. Его, как достопамятного «Органчика», «заело» на одной и той же давно обанкротившейся «идее»: «Референдум. Референдум. Референдум». Правда, в тех же «ценных указаниях» ставится задача «участвовать в акциях протеста». В каких акциях? Какого протеста? Протеста какого класса? Под какими лозунгами? – Ответы на эти вопросы остаются в тумане. Очевидно, намекается на то, что членам КПРФ вменяется в обязанность посещать все, возникающие вопреки желаниям и воле зюганоидных «коммунистов», акции протеста трудового народа с целью – благовразумить строптивых охальников долготерпеливыми упованиями на то, что будет всемилостивейше объявлен референдум…

Невзирая на то, что клоунада руководства КПРФ давным-давно приобрела зловещую окраску и стала разновидностью «черного юмора», - «вождям» удалось сформировать весьма уверено чувствующую себя мафию своих подголосков. Главная задача – агрессивная защита «троянского коня» и изгнание из партии всех инакомыслящих.

Пока представители бывшей номенклатуры КПСС не будут изгнаны из руководящих органов нынешнего комдвижения, рабочий класс постсоветских стран будет лишен стоящей на его классовых позициях широкой политической организации, и никакой подлинно революционный процесс на постсоветском пространстве будет невозможен.

Прозвучавшие в последнее время со страниц коммунистической прессы малограмотные с марксистской точки зрения нападки на рабочий класс СССР выгодны. В первую очередь, окопавшимся на ключевых постах бывшим номенклатурщикам. Те, кто вследствие заблуждений поддерживает такие нападки, не замечают абсурдности своей позиции, считая себя «авангардом рабочего класса». Они фактически выступают против этого класса на стороне сошедшего с исторической арены эксплуататорского класса обуржуазившейся советской партноменклатуры, перекладывая вину за разрушение социализма, как говорится, с больной головы на - здоровую. Однако первый вопрос, который они должны себе задать, это – выразителями интересов какого класса они являются? Иначе можно, незаметно для себя, превратиться в главных запевал ревизионистского хора.