Geum.ru

Неприкаянные сборник рассказов Москва 2010

Вид материалаРассказ
Подобный материал:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   35

Итальянца завезли домой, где он переоделся в спортивный костюм и взял с собой сумку с вещами, необходимыми в сауне. Ствол он решил не брать, чтобы не создавать лишнего шума. Уже выходя из подъезда и усаживаясь в машину, Итальянец подумал. «А может хозяин от меня хочет избавиться?» – сердце учащенно забилось, и ему стало не по себе. «Да нет, если он мне дал этот шанс, значит, я ему еще нужен». Подъехав, к физкультурно-оздоровительному комплексу города, Итальянец спросил у Макса, который был за рулем.

– Ты со мной?

– Да нет, что мне там делать? Ты и один справишься. Я здесь подожду, в машине.

«Это уже хорошо, подумал Итальянец. – значит в спину стрелять не будут. Пока доверяют».

– Где она? – спросил он у Макса.

– Как обычно левое крыло, первый этаж, в конце коридора четвертый кабинет, отдельный. Сейчас двадцать пятнадцать, пятнадцать минут она там тебя уже ждет. Из обслуги там только один дед Михеич, ну, ты его знаешь.

– Знаю, ответил Итальянец.

– Ни пуха тебе.

– Пошел ты, – и Итальянец как-то неловко попрыгал на костылях с сумкой на плече к входным дверям. По дороге к кабинету он почему-то не встретил ни одного человека. «Интересно, куда это все подевались, – подумал он, как-то подозрительно тихо все вокруг».

Подойдя к двери четвертого кабинета он остановился. «Может, все-таки, драпануть? Хреновое предчувствие у меня. Да и куда я сейчас на костылях драпану? А что с Машкой делать? Че я себе голову морочу. Зайду, а там видно будет. Он открыл дверь и зашел в кабинет. На столе была накрыта шикарная поляна. Это первое, что ему бросилось в глаза. Было пиво, водка, разнообразная рыбная закуска, мясо, ну, в общем все по-людски. Из бассейна раздавался голосочек Машеньки, которая напевала, какую-то песенку. Он поставил свою сумку на скамейку и поковылял к бассейну. Открыв входную дверь он увидел ее в облегающем сексапильном купальнике синего цвета, слегка пьяную и раскрасневшуюся.

– Привет, Маша! Поздоровался Итальянец.

– Ой, Алекс, привет, я уже заждалась тебя. Где ты пропадаешь?

– Да дела тут не большие были, вот и задержался.

– Бедненький, ты весь в делах. Нога-то не болит?

– Да побаливает еще немного.

– Ой, слушай, я так перепугалась, когда узнала, что ты попал в автокатастрофу. Думала, ну, все прощай любовь, а ты, оказывается, у меня крепкий мужчина.

Маша выбралась из бассейна и, встав рядом, обняла его за талию.

– Пойдем лучше выпьем, а потом и расслабимся, – игриво глядя ему в глаза, предложила Маша.

– Пошли, – согласно кивнув головой, ответил Итальянец.

Выпив по сто пятьдесят грамм водки, Маша потянулась снимать одежду с Итальянца. Да, подожди, сказал он. Давай еще накатим и искупаемся, а потом еще... Маша пила, не закусывая, и поэтому заметно стала хмелеть.

– Айда в бассейн, – толкнув ее в бок, сказал Итальянец.

– Хочешь подводный или надводный минет, – захихикала Маша.

– Ну, просто сгораю от нетерпения, – приложив руку к сердцу, признался Итальянец. Ты э у нас секс-машина, мастерица на все руки и губы тоже, – ухмыльнулся Итальянец.

– А ты сомневаешься?

– В отношении тебя? Нет!

– Тогда пошли.

Они встали на краю бортика бассейна.

– Ну, что, кто первый прыгнет? – спросила Маша. – Ну, так как ты еще не разделся, придется мне.

– Давай, – сказал Итальянец, – отступив на шаг за ее спину и засовывая руки в карман спортивной куртки. Маша нагнулась вперед, приняв позу старта профессиональных пловцов, и стала размахивать руками.

– Сейчас как нырну, – засмеялась она.

Итальянец с силой ударил ее костылем по голове, чуть правее темечка. Тело Маши упало в бассейн и тут же всплыло вверх спиной. Ее руки и ноги были распластаны, а из раны на голове струилась черная кровь. Итальянец подобрался к краю бассейна и одним из костылей подтянул к себе тело. Перевернув, он увидел перекосившееся от ужаса лицо и широко раскрытые глаза. Взяв ее запястье в свою руку, он стал проверять пульс для того, чтобы удостовериться в ее смерти.

– Ну, вот и все, Маша, – сказал вслух Итальянец.

В этот момент входная дверь открылась, и на пороге появился молодой человек в белом халате с пистолетом в руке. Ствол был с глушителем. Итальянец пристально всмотрелся в него и спросил.

– Ты Самурай?

– Да.

– Тогда шансов у меня нет.

– Мы все в этой жизни делаем глупости, – сказал Самурай. – Твоя глупость будет стоить тебе жизни.

Итальянец повернулся спиной и подошел к стене. Самурай выстрелил в голову. Тело Итальянца дернулось и сползло на кафельный пол бассейна. Вложив пистолет в руку Итальянца, аккуратно снял халат и покинул кабинет номер четыре.


За окном шел дождь. Самурай сидел в кресле и с тоской смотрел на улицу. Мимо него куда-то спешили, бежали люди, проносились машины, все чем-то жили, а он? Чем живет он? Его душу снова заполнила черная и давящая тоска. Тоска, от которой просто хочется выть. Страх своими костлявыми пальцами сдавливал все тело. Это был страх перед бесконечностью. Он не мог знать и не знал, что с ним будет сегодня или завтра, через месяц или через год. «Как хорошо, – подумал он, – когда люди строят какие-то жизненные планы или хотя бы на шаг заглядывают в будущее. А он не может. Не может вырваться из этого замкнутого круга, в котором зависим он и зависят от него. Эрика!.. Это единственное ради чего ему нужно жить… Но он не может дать ей сейчас спокойную счастливую жизнь. Потому что он – киллер. Потому, что рано или поздно он умрет. Тоска! Какая же тоска в душе! Раньше он думал, что сможет прожить и прокормиться своим ремеслом достаточно долго. А, выходит что нет. Все в этой жизни смертны. Когда ты убиваешь другого, в момент убийства ты обладаешь самой наивысшей властью; ты решаешь, умереть человеку или остаться в живых. Но я же не Бог, чтобы так распоряжаться людскими жизнями. Нужно найти мать. Может она мне даст силы и уверенность в себе? Может она наставит меня на путь истинный? Неужели я ее так и не найду? А если найду, может, не узнаю. Какая она сейчас? Мамочка! Я искал бы тебя всю жизнь, но я боюсь этого, мне страшно смотреть тебе в глаза. Мне нужно было остаться с тобой, помочь тебе вылечиться. Где ты, мама?» Дождь за окном все лил, он сидел неподвижно и смотрел в одну точку, пытаясь найти ответ, а что же в его жизни будет дальше?


Похороны Итальянца были шикарными. Процессия разномастных автомобилей заполнила улицы города, ведущие по направлению к кладбищу. Гроб был изготовлен по специальному заказу из красного дерева и обит внутри самым дорогим шелком. Место на кладбище, как положено, выбрали самое лучшее, заказав памятник из черного мрамора. Немногочисленные близкие, родственники, которые стояли у гроба на кладбище, не особенно убивались горем по умершему, а может просто делали вид и скрывали свои эмоции. Человеческая природа обманчива. Шагин стоял рядом с гробом с выражением скорби на лице. Он помог деньгами родственникам, оплатил все расходы, связанные с похоронами, одним словом сделал все, что в его силах. «Век людской короткий, – думал он, – когда-то придет и его время, и его вот так же понесут ногами вперед к последнему пристанищу». «Итальянец был не плохой малый, – думал он, но в жизни, к сожалению, бывают ситуации, когда приходится выбирать или твое благополучие или твой крах». Шагин выбрал первое. Он спасал не только себя, он обезопасил весь свой клан, который, по его мнению, должен был жить. А Итальянец, ну, что, он и так замазал себя кровью. Его загулы и увлечения девочками не привели ни к чему хорошему, этого следовало ожидать. Он сам себе вырыл яму, в которую упал. Ну, да бог с ним, как говорят «помер Максим, да и херь с ним».


Дело об убийстве Сухова и Данильченко повесили на капитана Самойлова и лейтенанта Хмелева. Они уже и так завязли по уши в расследовании убийства Зорина и его секретарши, а тут еще Итальянец, который тоже имел непосредственное отношение к фирме «Бриг». Обыск, проведенный на квартире Итальянца, положительных результатов не дал, было чистенько и пусто. По всем данным, он числился работником фирмы «Бриг». Опера знали, что это самая настоящая липа, но вот прилепить Сухова к Шагину никак не удавалось. Да, их иногда видели вместе, но Шагин утверждал, что это чисто дружеские отношения и больше нечего. Ствол, который обнаружили на месте преступления, принадлежал по всей видимости Итальянцу, эксперты, проведя исследование, пришли к выводу, что Сухова и Данильченко застрелили, причем следов борьбы перед смертью обоих не обнаружено. Затем от криминалистов поступила еще одна неожиданная новость: оказывается, из пистолета, обнаруженного на месте преступления, ранее был убит некий Бобовский Игорь Александрович, тоже работник фирмы «Бриг». Круг замкнулся. Отпечатки пальцев на пистолете были только Сухова. Опера из угрозыска, уже в который раз, оказались перед стеной неизвестности, вынужденные начинать все с начала, с отработки связей и знакомств убитых. Почившая фирма «Бриг» превращалась в похоронное бюро не много, не мало.


В последние годы интересы Шагина стали разносторонние, особенно это касалось банковского бизнеса. Шагин понимал, что, имея свои банки, он получал возможность оперировать разной валютой в любой европейской стране. Банки давали не плохой доход и от кредитов, выдаваемых коммерсантам. В стране полным ходом продавались акции, появлялись и тут же исчезали кампании типа МММ «Хапер инвест» и другие. Но Шагин не стремился создать финансовую пирамиду. Ему нужен был чистый банк, с незапятнанной репутацией, и с его человеком в правлении, чтобы спокойно и без хлопот отмывать деньги от торговли наркотиками и других незаконных сделок. Прекрасно отлаженные каналы поставок легких и тяжелых наркотиков из Европы приносили солидную прибыль, а вот деньги, которые оставались на Родине, с каждым разом все труднее и труднее удавалось переправить на Запад. У Шагина уже был один банк «Империя», которым командовал Локтев, в этом банке фактически главным лицом являлся Шагин, но у банка не было корреспондентских счетов в Западной Европе и это положение Шагина сильно удручало. Одно время он пользовался услугами прибалтийских банков, но они брали слишком высокий процент за перегонку денег в Европу. Поэтому от их услуг он отказался. Его внимание привлек банк «Капитал». Но чтобы попасть в число учредителей этого банка, который обладал очень обширными связями в странах Западной Европы и Америки, нужно было договориться с советом директоров банка о включении его, Шагина, в эту коалицию. Здание банка «Капитал» находилось на одной из центральных улиц города, выстроенное турецкими строителями под ключ буквально за полгода, оно представляло собой образец современной архитектуры и дизайна. Шагин через своего банкира Локтева, договорился о встрече с председателем совета – директором банка «Капитал» Кисляевым Валерием Григорьевичем. К назначенному времени Шагин появился в приемной Кисляева. Расторопная, средних лет секретарша, выглядела моложаво и ухожено. Она тут же предложила гостю кофе и попросила подождать пять минут, потому как директор был занят. И точно через пять минут Шагина пригласили в кабинет.

– Здравствуйте, Валерий Григорьевич, – поздоровался Шагин с порога.

– Если не ошибаюсь, Алексей Алексеевич Шагин, – поднялся на встречу вошедшему Кисляев.

– Не ошибаетесь, – улыбнулся Шагин.

– Здравствуйте, проходите, располагайтесь по-удобнее.

Они сели друг против друга за огромным письменным столом.

– Ну, что ж, давайте сразу перейдем к делу, – сказал Кисляев. В общих чертах мы уже говорили с вами по телефону, теперь давайте обсудим все поподробнее, если вы не против, конечно.

– Давайте.

– Итак, произнес Кисляев, как я понял из нашей предварительной беседы, вы хотите вложить кругленькую сумму в наш банк и при этом не прочь влиться, так сказать, в наш совет учредителей.

– Да, вы правильно меня поняли.

– Но позвольте тогда спросить вас, почему именно наш банк, ведь насколько я знаю, вы уже являетесь учредителем банка «Империя»?

– Понимаете в чем дело, Валерий Григорьевич, мягко начал Шагин, ваш банк хоть и работает не так давно, но уже зарекомендовал себя только с лучшей стороны. Вы обслуживаете иностранных инвесторов, крупные частные компании, государственные предприятия. У вас отличная деловая репутация в банковском бизнесе, как здесь, так и за границей. Вы имеете свои корреспондентские счета в Европе, Азии и Америке, а я, как человек, владеющий крупной фирмой, поддерживаю партнерские отношения и торговлю с разными странами на всех континентах. Поэтому мне было бы очень выгодно работать с вашим банком.

– Я всегда «за», Алексей Алексеевич, – сказал Кисляев. – Мы готовы открыть для вас счет в нашем банке и обслуживать вас по первому классу. Только вот одного не могу понять, объясните мне, почему вы хотите стать именно учредителем нашего банка?

– Дело все в том, давайте говорить начистоту, что деньги, которые я хочу вложить в ваш банк, они не просто большие, они очень огромные.

– Я кажется, начинаю догадываться, о чем идет речь.

– Прекрасно! И какой же будет ответ?

– Я не хочу торопиться с ответом, поэтому мне нужно время, чтобы посоветоваться со своими коллегами.

– Ну что ж, посоветоваться всегда надо.

– Я думаю, через неделю сообщу вам обо всех результатах по этому вопросу. До свидания, был рад вас принять у себя.

– Всего хорошего, попрощался Шагин и вышел из кабинета. Зондируя почву по этому вопросу, Шагин подключил всевозможных людей. Уже собирались и готовились досье на всех учредителей банка. Просматривая их в тиши своего кабинета, Шагин остановился на одном из них. Прокудин Александр Иванович, финансист, бизнесмен. В отличии от других учредителей, попал в их число сравнительно недавно. Сумму взноса Шагин еще не знал, потому как ее уточняли, но он уже выбрал этого человека по второму варианту развития событий в банке «Капитал». За жизнью Прокудину уже наблюдали люди Шагина. Алексей Алексеевич в случае официального отказа ему со стороны банка, хотел договориться с Прокудиным об отказе его, за определенную сумму от учредительства в «Капитале» в пользу Шагина или его человека, т.е. один учредитель отказывается и, забирая деньги, выходит из коалиции и передает свои права другому лицу или претенденту на опустевшее место.

Была суббота и Александр Иванович наконец-то выбрался на море с семьей. Жена и сын всегда видели его занятым, в работе и, как следствие этого, он очень мало был дома. Прокудину было около сорока, ему казалось, что жизнь начинается только с этого возраста. Он имел спортивную, подтянутую фигуру, не обремененную животом, круглое доброе лицо, окаймленное усами, которые придавали ему мягкость, а пышные, слегка рыжеватые волосы, довершали портрет добряка. Отдых на море всей семьей стал просто долгожданным праздником в их повседневной жизни. Ближе к вечеру Александр Иванович планировал поужинать в лучшем из ресторанов побережья вместе со своей женой.

Шагин, получив через неделю отрицательный ответ из банка «Капитал», и лично от Кисляева, начал действовать по второму варианту разработанного им плана. Он, почему-то заранее был уверен, что Прокудин не примет его предложения ни за какие деньги, но все-таки он оставлял ему шанс и хотел поговорить с ним лично. Ресторан – это было идеальное место, где можно было обговорить предложение. Алексей Алексеевич не стал приглашать к себе Прокудина или ехать к нему сам на поклон – это не его стиль. Он не какой-то там мелкий коммерсантишка, который заискивает перед денежным финансистом. По воле случая или по заготовке Шагина, неважно, но они оказались за одним столиком в ресторане. Быстро познакомившись, беседа их приняла непринудительный характер. В один из моментов, когда жену Прокудина пригласили потанцевать, Шагин неожиданно завел разговор о банковском бизнесе. Прокудин не удивился этому и сначала подумал, что перед ним средней руки коммерсант, который хочет предложить ему «марту» за получение льготного кредита, но, когда речь зашла о его учредительстве в банке, разговор принял другой оборот. Прокудин, выслушивая предложение Шагина, понемногу уяснил для себя, что перед ним – не коммерсант, нет, перед ним – огромная акула теневого бизнеса, которая обладает большими деньгами и хочет красиво и беспроблемно отмывать их через банк «Капитал». У него никогда не было желания связываться с такими людьми, потому как он прекрасно был наслышан, да и сам понимал, что такие люди, как Шагин, сотрут всех на своем пути, но цели своей добьются. И все-таки Прокудин ответил отказом, а для себя решил рассказать об этой беседе на совете директоров и своему бывшему однокласснику, работающему в отделе по борьбе с организованной преступностью. Семейный вечер в ресторане, конечно же, был испорчен для Прокудина и он очень сожалел об этом, уезжая домой.

Прокудин не мог знать, что весь вечер в ресторане за ним наблюдал молодой симпатичный человек, одетый в отличный черный костюм и лениво попивающий коктейли. Самурай находился в ресторане по поручению Шагина. Его общество за столиком скрашивала молодая симпатичная девушка, которая откровенно скучала. Не получив утвердительного ответа от Прокудина, Шагин решил добиться от него благосклонности в этом деле силой. Алексеевич рисковал, разговаривая лично с глазу на глаз. Он просчитывал вариант того, что Прокудин может обратиться в органы или куда-то еще. Поэтому он принял все меры для того, чтобы сегодня ночью попытаться убедить несговорчивого банкира. Подъехав к подъезду своего дома Александр Иванович высадил жену и погнал свой новенький, темно-синий «Опель-Омеега» в гараж. Поставив машину, он, как всегда, должен был пройти несколько кварталов до своего дома. «Как они откровенны и непритязательны, – думал про себя Прокудин. – Наверняка, они не оставят меня в покое, получив отказ». Мощный свет фар на мгновение ослепил его, скрипнули тормоза и, через мгновение его чем-то тяжелым ударили по голове. Александр Иванович потерял сознание. Очнулся он в большой полутемной комнате «Скорее всего, это подвал», – подумал Прокудин. Его руки были связаны, а правая нога прикована стальными наручниками к трубе теплотрассы. Началось, – подумал он. – Это их методы. Они своего добьются, наверняка, уже побывали у меня дома. Боже, лишь бы они не трогали жену и сына».

Он лежал в одиночестве очень долго. Потеряв ориентировку во времени, он не знал, что сейчас за дверями этого помещения, сколько прошло: сутки, а может больше. Нет ничего томительнее ощущения нереальности. Ему хотелось пить, хотелось в туалет, но его никто никуда не выводил и не тревожил его одиночество. После многочасового терпения в туалет пришлось ходить под себя, иногда ему казалось, что он просто умер и сейчас началась его загробная жизнь. Кричать было бесполезно, потому как никто бы его не услышал. «Наверное, нужно было согласиться сразу, и тогда бы не было ничего этого, – думал он, – черт с ним, с банком. Голова у меня работает, руки есть. Жил бы себе спокойно, ах как же бестолково все получилось!» Его размышления прервал скрипучий звук открывающейся двери. Яркий свет резко ударил по глазам. Он больше почувствовал, чем увидел, как кто-то невидимый, подойдя к нему, отстегнул наручники с ноги и поднял его с пола. Затем его повели по, каким-то ступеням, коридорам. Его глаза постепенно привыкли к свету, и он стал осматриваться. Его сопровождал молодой, атлетически сложенный парень с рельефными мускулами качка. Остановившись у красивой резной двери, качек зашел ему за спину и стал развязывать руки, и только сейчас Прокудин ощутил жуткий запах аммиака, исходящий от его одежды. Нет, его не били, его просто унизили, растоптали его человеческое достоинство. Он стал противен сам себе. Качок толкнул дверь и, затолкав Прокудина в комнату, удалился. В комнате никого не было. Посредине стояли два кресла, небольшой столик. В углу телевизор с видеомагнитофоном, а перед ним обыкновенный стул. Прокудин, постояв несколько минут, уселся на стул в ожидании своей участи. Ждать пришлось недолго. Через несколько минут в комнату вошел человек, разговаривающий с ним в ресторане, а с ним – юрисконсульт банка «Капитал» Барвиха Сергей Андреевич.

Они молча сели напротив него и выжидательно всматривались в Прокудина. Вяжущая, липкая тишина нависла в помещении. Прокудин ждал угроз, предложений, но его оппонент молчал.

– Какое сегодня число? – наконец хрипло произнес Прокудин.

– Пятнадцатое, – кратко ответил Шагин.

«Значит я уже четвертые сутки у них» – подумал он.

– Что с моей семьей? – спросил Прокудин.

– Пока все хорошо, но это зависит от вас. Ну, так как? – поинтересовался Шагин.

– Я согласен, – опустив голову, тихо произнес Прокудин.

– Вот и прекрасно! Надеюсь, с юристом вашего банка вас знакомить не надо?

– Мы знакомы.

– Сейчас подпишите все составленные документы, чтобы уладить все необходимые формальности, а после этого поедите домой.

Юрист, улыбаясь, открыл небольшой кожаный чемоданчик и стал раскладывать бумаги на столик.

«Да пошло оно все к черту! – подумал Прокудин, – и банк, и огромные деньги, буду жить спокойно, так будет лучше». Машина подвезла его к дому, был уже вечер. Он вошел в подъезд с одной мыслью: поскорее увидеть живыми и невредимыми жену и сына. Острая тупая боль пронзила мозг. В темноте подъезда он с трудом силился различить черты человека, ударившего его, но сознание покидало его тело. Самурай с силой выдернул клинок из груди жертвы, нагнулся над телом, запрокинул голову умирающего человек. Стало не по себе. Рука с финкой подрагивала. Он как-то вытер лезвие о пиджак убитого и быстро выбежал из подъезда. Впервые он ощутил неприятие того, что он сделал. Он шел по улице, стараясь не замечать никого вокруг себя. И вдруг его внимание привлекла бабка, которая просила подаяние, стоя на углу гастронома. Он остановился, нашарил в кармане купюры и, не считая, сунул их в крохотную старческую ладошку.

– Дай бог, тебе здоровья, сынок, храни тебя господь, пролепетала бабка вслед уходящему Самураю. Его душу впервые стали разрывать сомнения. «Зачем он сделал это?» – муторно было от всего, что происходило с ним в последнее время. Хотелось положить свою голову на колени маме и поплакать. Он хотел найти утешение, но ему некому было плакаться о своей бедовой жизни. Он закрылся в своей берлоге и, поставив перед собой фотографии матери и Эрики, пытался оправдаться перед ними, достучаться до них, докричаться, чтобы они поняли его и услышали. Ему сейчас плохо, очень плохо. То, что он умел делать лучше всего в жизни, стало приносить ему горькие плоды. Он пытался успокоить себя, внушая самому себе, что он Самурай, воин, что он служит хозяину, но это не утешало его. «Наверное, расплата за мои грехи будет очень суровой», – подумал он. Он вскрыл небольшой тайник, находившийся в квартире, и достал пистолет. Затем прошел с ним в комнату и уселся в любимое кресло. Резко передернув затвор, он поставил дуло пистолета к виску и положил указательный палец на курок. И вдруг он услышал голос, который раздавался как бы внутри его тела: