Geum.ru

Неприкаянные сборник рассказов Москва 2010

Вид материалаРассказ
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   35

– Здравствуйте, теть Маш.

– Здравствуй. По какому делу так поздно? – строго спросила она.

– Теть Маш, вы что, меня не узнали? Я же Юра Воронов, помните первая группа, десятый «А».

– Юра? Воронов? Помню. Ну, здравствуй, беглец.

– А почему беглец, тетя Маша?

– А ты что, не помнишь, как ты из трех интернатов убегал? И из нашего хотел, да остался. Видно понравилось тут. А теперь видишь, душой прикипел.

– Все то вы, теть Маш, помните!!!

– А как же.

– Вы мне лучше скажите, где Веру Николаевну найти? И вообще расскажите, как вы тут живете, поживаете?

– Да как живем, – страдальчески подняв глаза к потолку, сказала тетя Маша, – плохо живем. Денег на воспитанников вообще мало выделяют, государство у нас бедное стало, так, крохи собираем, чтобы прокормиться да на кой-какую одежду. Вот так, Юрок.

– А Вера Николаевна что же? – поинтересовался Юра.

– А что она, бьется, борется, требует. Ее вон уже чуть до инфаркта не довели, стареет уже Вера Николаевна.

– Теть Маш, а где мне ее найти?

– Дак она сейчас дома. Помнишь, где она живет?

– Это на соседней улице? Зеленый дом с белыми ставнями? – спросил Юра.

– Он самый.

– Теть Маш, а это будет нормально, если я вечером к ней в гости зайду?

– А что, нормально. Иди, чай не выгонит. Она же вас всех сорванцов любит и помнит.

Быстро попрощавшись, Юра поехал домой к Вере Николаевне. Она встретила его приветливо, обрадовалась, что он не забыл о них. Усадила его за стол пить чай с вареньем и, естественно, стала расспрашивать о его жизни.

– Ну, рассказывай, где ты живешь, кем работаешь? – спросила Вера Николаевна, пытливо вглядываясь в Юрия.

– Да, живу я здесь, недалеко от вас. А работаю, ну, как это вам сказать. Ну, в общем, бизнесмен я.

– Ты, смотри, бизнесмен. А в интернате у тебя другие наклонности были.

– Все течет, все меняется, Вера Николаевна.

– И чем же ты занимаешься?

– Коммерцией, торговлей то есть, – слегка покраснев, ответил Юра.

– Ну, и прибыльная у тебя получается торговля?

– Да, пока хорошо.

– Ну, и отлично, – улыбнулась Вера Николаевна.

«Да, – подумал Юра, – какая она была, такая и осталась. Добрая, простодушная, простецкая. Время ее совсем не изменило».

Вера Николаевна стала суетиться возле плиты с желанием накормить его вкусными домашними котлетами. Она до сих пор жила одна, после смерти своего мужа ни с кем не сходилась.

– Вера Николаевна. Могу я вам помочь? Ну, в смысле не вам, а интернату?

– А чем же ты нам можешь помочь? – удивленно спросила она.

– Ну, с ремонтом, например, продуктов подкинуть вам кормиться.

– Юрочка, неужели ты действительно этого хочешь?

– Конечно, Вера Николаевна, от всей души. Я ведь все равно живу один, а мне одному много того, что я зарабатываю.

– Ну, если так, – заулыбалась Вера Николаевна, – помощь твою принимаю.

– Вот и хорошо, – улыбнулся в ответ Юра.

Они еще долго болтали о жизни, сидя на ее небольшой кухне. Вера Николаевна заставила Юру загнать машину во двор и остаться ночевать у нее. Они угомонились только далеко за полночь и пошли спать по своим комнатам. На утро Юра развернул бурную деятельность. Он нашел в городе бригаду шабашников-строителей, с бригадиром которых, закупив нужный строительный материал, доставил его в интернат. Шабашники должны были по договоренности закончить ремонтные работы в течение трех недель. Затем он поехал в одну из оптовых фирм города и закупил у них за наличные большую партию питания и фруктов, которые фирма доставила в интернат. Вера Николаевна, видя все это, радовалась как ребенок. Интернатские мальчишки и девчонки с уважением смотрели на Юру и шептались между собой: «Это наш, интернатский». Юра не знал почему, но на сердце у него стало легко и спокойно. Он почувствовал себя счастливым человеком, который может помочь этим детям. Хотя бы не на долго дать почувствовать им, что о них кто-то помнит и, они нужны кому то в этой жизни. К вечеру он замотался и устал. Но был доволен тем, что успел за день. Попрощавшись со всеми, он поехал домой.


Полеты на самолетах Самурай переносил нормально. До Бургасе летели чуть больше двух часов. Стюардессы на борту были обходительны и приветливы. Чтобы как-то занять себя в полете, он накупил газет и занимался чтением. Багаж его был небольшой: черная спортивная сумка внушительных размеров, специальная сумка для костюмов и все. Зачитавшись прессой, он даже пропустил объявление стюардессы о том, что самолет совершает посадку в аэропорту города Бургас. На руках у него был загранпаспорт и приглашение. Пройдя таможенный досмотр, он забрал свои вещи с ленты транспортера и двинулся по узкому коридору в направлении зала для встречающих. То тут, то там раздавались возгласы «С приездом!» люди обнимались, целовались, дарили друг другу цветы. Неожиданно для Самурая, кто-то взял за руку и остановил. Перед ним стояла, весело улыбаясь, та самая девушка, которую он видел в отеле.

– Привет, ты Юра?

Самурай, ошалев от такого поворота событий, опустив сумки на пол, сказал:

– Да, вроде Юра.

– Ты приехал от Алексея Алексеевича?

– Да.

– Значит все в порядке. Меня зовут Эрика.

– Очень приятно. Юра улыбался, довольный, как ребенок, получивший в подарок большую конфету.

– Папа не смог тебя встретить. У него какие-то важные дела и поэтому он поручил это мне. Это ничего?

– Да нет.

– Ну, что ж тогда поехали.

Они вышли из здания аэропорта и прошли на стоянку, где был припаркован «Мерседес» Эрики. Уложив вещи в багажник они лихо тронулись с места и помчались по трассе к городу.

– А куда мы сейчас едем? спросил Юра.

– Мы едем к нам в отель, в «Албену». Если ты голоден, по дороге мы можем остановиться перекусить.

– Да нет, я не голоден. Эрика, откуда ты так хорошо знаешь русский язык?

– Я училась у вас, в Киеве.

– А, понятно. Ты классно водишь машину.

– Это меня папа научил. И, вообще, мой папа в моей жизни занимает очень большое место, потому что с моей мамой они живут раздельно. А я, дитя их обоих, провожу время то с одним, то с другим. Здорово, да?

– Неплохо.

– Ты какую музыку любишь слушать, – поинтересовалась Эрика

– Я, вообще-то, Розенбаума, ну и ДДТ, Нау.

– Ага. Розенбаума у меня нет, а вот кассетка ДДТ есть. Послушаем?

– С удовольствием, – согласился Юра.

И через минуту из японских динамиков полилась музыка. Это было как бальзам на рану, «Последняя осень». По дороге они остановились пообедать в одном из придорожных ресторанчиков, весело болтали о погоде, музыке, национальной кухне, пристрастиях и увлечениях обоих. Во второй половине дня они добрались до места. Осень была теплая, но туристов в отеле не было, и это сразу бросалось в глаза. Пустынные пляжи, тишина в коридорах отеля, сиротливо стоящие по аллеям парка лавочки и беседки. В бассейне, во дворе отеля, еще была вода, и Юре захотелось спуститься из номера и поплавать. Эрика отдала распоряжение обслуге, отнести вещи в люкс, куда-то удалилась под благовидным предлогом. Юра быстро переоделся с дороги и отправился в бассейн. Великолепие песчаных пляжей и сосновых лесов просто очаровывали. Глубоко вздохнув, он нырнул и проплыл под водой от бортика до бортика. Вынырнув и отфыркиваясь от воды, он увидел ее стройные ноги. Он поднял голову и обомлел. Она была в том же купальнике, что и тогда летом.

– Лови меня, – крикнула Эрика, прыгая в воду.

Юра нырнул следом и нечаянно коснулся рукой ее бедра, и тут же волна желания накрыла его с головой. Вынырнув на поверхность, они стали дурачиться и шалить. Вода уже не казалась такой холодной, как сначала, они плавали, ныряли, гонялись друг за другом. Юра все больше восхищался Эрикой. Он понимал, что влюбляется. Ему хотелось сделать для нее, все. Горы перевернуть, луну с неба достать, звезду подарить, носить на руках, целовать, ласкать, любить, отдать свою жизнь, если она этого захочет. Выйдя из бассейна, они стали энергично растираться полотенцами.

– Вытри мне, пожалуйста, спинку, – протягивая огромное синее полотенце, попросила Эрика Юру.

– Конечно, повернись.

Эрика послушно повернулась к нему спиной. Он рассматривал красивый изгиб шеи, трогал пальцами бархатную кожу, чувствуя, как вздрагивает ее тело от прикосновений. Юра не выдержал больше эту пытку. Прижав Эрику к себе, он стал целовать ее. Она обернулась и, обняв его руками, страстно поцеловала его в губы.

– Мне хорошо с тобой, – опустив глаза, сказала Эрика.

– Мне тоже, – ответил Юра, прижимая ее к своей груди.

Они замолчали, и в наступившей тишине было слышно, как бьются их сердца, наполняясь любовью.

– Пойдем ужинать. Я приготовила тебе сюрприз, – лукаво заглядывая ему в глаза, Эрика потянула Юру за руку, увлекая за собой.

– Я обожаю сюрпризы. Я люблю тебя.

Юра поднял ее на руки и, поцеловав в губы, понес ее в отель.

– Ужинать мы будем в огромном зале ресторана одни, представляешь?

– Это просто «обалденно». Юре хотелось шалить как мальчишке. Рядом с ней он был счастлив.

Они, весело обгоняя друг друга, побежали в зал ресторана. Рассевшись в разных концах огромного стола, они молча наблюдали, как два вышколенных официанта расставляли разные блюда, наливали в бокалы вино, и после этого, чопорно кланяясь, удалялись.

– Я, люблю тебя, – прошептал в тишине зала Юра.

– И я, – ответила Эрика.

– А где же мой сюрприз, – сделав огорченное лицо, спросил Юра.

– Извини, извини, дорогой, как же я могла забыть, – в тон ему подыгрывала Эрика.

Она хлопнула в ладоши, и тут же зазвучал чарующий и сладкий голос саксофона.

Сцена наполнилась светом, и Юра увидел музыканта, который был одет в черный фрак с бабочкой. Он полусидел на высоком кожаном табурете и заколдовывал своей игрой.

– Это Тито, наш лучший саксофонист. Тебе нравится?

– Я просто в восторге, какая ты умница. – Юра подошел к ней и склонив галантно голову пригласил Эрику на медленный танец. Ему показалось, что они танцевали целую вечность, запах ее тела будоражил, ему хотелось петь от переизбытка волнующих его душу эмоций и чувств.

– Милая, ты самая прекрасная и красивая девушка, которую я встречал в своей жизни.

Эрика поцеловала его в щеку и еще крепче прижалась к нему. Тито еще играл, но они не обращали внимания ни на кого, обнявшись, пошли к себе в номер. Эту ночь Юра запомнил навсегда. Любовь и страсть владели ими, и их тела сливались в бурном экстазе. Они не уставали наслаждаться друг другом, пробуя, не торопясь, по кусочку свой любимый плод, проваливались в бездну и снова ласкали...

Первые утренние лучи солнца успокоили их разгоряченные тела и они заснули, чувствуя себя самыми счастливыми людьми на свете. Проснувшись ближе к обеду, они, как маленькие дети, побежали купаться в бассейн. Потом был шикарный обед из рыбных блюд. Они были просто созданы друг для друга, немногочисленная обслуга, находившаяся в отеле, одобрительно улыбалась, видя их вместе.

– Ты у меня озорной? – спросила Эрика.

– Да, нет, хотя смотря в чем, в любви – да!..

– Пошли, поиграем на игровых автоматах.

– Давай. Они выбрали футбол и так разыгрались, что не заметили, как в зал вошел отец Эрики, Георгий. Он долго стоял в стороне и, забавляясь, наблюдал за дочерью и этим русским парнем. «По-моему они подружились» – подумал Георгий.

– Добрый вечер, молодые люди, – с легким акцентом произнес Георгий. – Я вижу вы прекрасно проводите время.

– Привет, папа, – поздоровалась на болгарском Эрика.

– Здравствуйте, – сказал Юра, с интересом разглядывая Георгия.

– Папа, познакомься, это Юра, – представила Эрика.

– Георгий, пожимая руку Самурая, он с интересом рассматривал этого парня. – Взгляд уверенный, чувствуется сила и решительность в его рукопожатии. Я представлял его другим, – думал он про себя.

– Ну, что ж, пора ужинать, – сказал Георгий, приглашая Юру и Эрику к столу.

– Ой, и вправду пора, мы уже проголодались, – ответила за двоих Эрика.

– Идемте.

Ужин прошел в спокойной строгой обстановке. Блюда, которые подавали, были просто великолепны.

– Вам нравится здешняя кухня? – поинтересовался Георгий у Юры.

– Да, конечно.

– Если вы не против, давайте перейдем на «Ты», – предложил Георгий.

– Конечно, так будет лучше, – ответил Юра.

Ужин подходил к концу и Эрик, вспомнив о чем-то, оставила их наедине.

– Мне звонил Алексей Алексеевич и сказал, что ты привез для меня кое-какие бумаги.

– Да, они у меня в номере.

– Хорошо, предлагаю выпить кофе в моем кабинете, он находится на первом этаже, не заблудишься? – улыбнулся Георгий.

– Постараюсь.

Кабинет хозяина отеля был обставлен стильной мебелью, в каждой мелочи чувствовалось, что хозяин – эстет. На маленьком изящном столике ручной работы дымились две чашки с ароматным горячим кофе.

– Прошу, присаживайся, – указав рукой на кресло напротив себя, сказал Георгий.

– Вот документы, которые вам передал Алексей Алексеевич. – И Юра положил на столик красивую черную папку.

– Спасибо. – Открыв папку, Георгий углубился в чтение. Наблюдая за ним, Юра, не торопясь, пил кофе и видел, как его лицо меняется. То оно было удивленным, то озабоченным, то он улыбался, то хмурился. Прошло минут пятнадцать и Георгий, отложив в сторону папку, сказал:

– Как я понял из личного послания моего компаньона, ты приехал к нам отдохнуть недели на две.

– Вроде так, – улыбнулся Юра.

– Что ж покой и тишину я тебе гарантирую, потому что у нас сейчас начался «мертвый сезон». Для развлечения можешь съездить в Варну или Бургас, или Софию, как хочешь. Если тебе нужна будет машина, вот ключи от моего «Фольксвагена-Гольф» и он положил на столик связку ключей. Да, кстати, у моей дочери сейчас свободное время, она отдыхает, ты можешь ей составить компанию. Но, мне так кажется, рассмеялся он, что вы и без меня подружились.

– Эрика прекрасная девушка, – слегка смущенно сказал Юра.

– Не буду надоедать, еще встретимся.

– Обязательно, – попрощался Юра и пошел к себе в номер. Он стоял на балконе и всматривался в великолепие пейзажа, окружающего отель. Море было спокойным, какого-то серовато-бронзового оттенка с легкой дымкой. Воздух был чист и прекрасен, прекрасен неповторимым букетом, в котором чувствовались запах водорослей и хвои, аромат поздних хризантем и свежесть голубого, слегка поддернутого пеленой неба. Ему очень захотелось обнять и поцеловать Эрику. Ему уже было плохо без нее. Юра решил найти ее и прогуляться по берегу моря.

Они шли босиком по кромке прибоя, держась за руки.

– Тебе нравится море? – спросила Эрика.

– Да, я ощущаю в нем какое-то величие и таинственность. Оно принимает нас в свои объятия, как женщина рожает ребенка, дает нам новую жизнь. Его нужно любить.

– Я тоже так думаю, а некоторые боятся моря.

– Почему, оно же такое ласковое и доброе, как ты. – Юра обнял и прижал к себе Эрику. Их губы встретились в долгом поцелуе.

– Ты, не жалеешь, что приехал сюда?

– Нет. Знаешь, когда я тебя увидел первый раз, тогда, летом, я и думать не мог, что судьба будет благосклонна ко мне и подарит настоящую любовь к тебе, мой милый ангелочек. Мне так легко и хорошо с тобой, что кажется, словно мы друг друга знали очень давно.

– Я люблю тебя, – сказала Эрика и прижалась к его плечу. Боже, наверное, так не бывает. Я влюбилась.

– Бывает. – Юра поцеловал ее, и они молча пошли по берегу навстречу заходящему солнцу.

Следующий день они провели в прогулках. Общаться им было легко и весело. Юра не переставал наслаждаться своей любимой. Он мог смотреть на нее часами, любоваться ее телом и огромными голубыми глазами. После обеда они решили, что им надо, где-нибудь развлечься, потанцевать. И он, и она очень любили путешествовать, но не всегда это удавалось.

– Поехали, поиграем в лучшем казино Софии, попытаем счастья. Может нам повезет, и мы выиграем большие деньги.

– Поехали, – согласился Юра.

– Только на моей машине, – закапризничала Эрика. Я – за рулем, ты же не знаешь болгарского.

– О’кей, – ответил Юра.

Казино, действительно, было шикарным. Эрика в вечернем платье выглядела еще более эффектно, чего нельзя было сказать о Юре, который первый раз в жизни надел смокинг, взятый напрокат.

Обменяв деньги на фишки и пригубив шампанское из высоких бокалов, предложенных официантом, они прошли в игорный зал. Народу было много.

– Ты раньше был в казино? – спросила Эрика.

– Да нет, только в книжках читал.

– Ладно, тогда будем играть в самое простое – в рулетку. Ты не против?

– Всегда «за», – ответил Юра.

Увидев свободное место возле одного из столов, они подошли и сели рядышком друг с другом, с интересом наблюдая за игрой. Крупье был сосредоточен.

– Дамы и господа! Делайте ваши ставки.

Мужчины и женщины, сидящие за столом, накрывали своими фишками поля с цифрами и крупье продолжал:

– Ставки сделаны. Затем лихо запускал рулетку, а следом и шарик.

– У профессионального крупье шарик должен пройти по кругу не менее семи раз. – шепотом сказала Эрика Юре. – Это мне так рассказывали, – улыбнулась она.

Шарик замер.

– Тринадцать, черное – объявил крупье и придвинул лопаткой жетоны к рукам немолодого седовласого господина. Ваш выигрыш.

– На что ставим, – спросил Юра, с восхищением гладя на Эрику.

– Давай на двенадцать, это день, когда мы познакомились.

Они накрыли своими фишками поле с цифрой двенадцать. Им повезло.

– Будем продолжать дальше? – спросил Юра

– Фортуна дает только один шанс. Мы его использовали, а поэтому забираем наш выигрыш и едем в ночной клуб танцевать.

– Ты за?

– Поехали.

В эту ночь они не спали. До пяти утра были танцы музыка и просто отличное настроение. Чувства к этой симпатичной девушке просто переполняли сердце Юры. Он не пил, а Эрика предпочитала «Мартини», но зато натанцевался он в эту ночь от души. Выезжая по утреннему безлюдному шоссе из города, он смотрел на нее, спящую на переднем сидении, и старался запомнить каждую ее черточку. Теперь в его жизни появился какой-то смысл. Было ради кого жить, для кого делать все самое лучшее, дарить подарки, цветы, а главное – любить. Он полюбил. Ему захотелось все бросить, забрать Эрику и уехать в любую европейскую страну, где его никто не будет искать. Купить дом, подобрать красивую мебель, подыскать неплохую работу, но чтобы Эрика была рядом. Юре хотелось окружить ее заботой, лаской, теплом и вниманием. Он впервые подумал о том, что у него тоже может быть семья, его семья. А если еще Эрика родит ребенка от него, то он будет счастливым отцом семейства. Так в мыслях и раздумьях они добрались до отеля, и Юра отнес ее на руках в номер, и уложил спать. Дни его отдыха пролетали как-то быстро. Наверное, потому, что они не расставались с Эрикой; и как бы он не хотел, наступил день его отъезда. Он стоял в аэропорту, обнимая ее за плечи, а она плакала у него на груди, не скрывая своих слез.

– Ты не забудешь меня? Ты вернешься ко мне? – сквозь слезы шептала Эрика Юре.

– Я люблю тебя, мой ангел и буду с тобой. Все будет хорошо, ты не волнуйся.

Посадку на его рейс уже объявили. Поцеловав ее на прощанье, он пошел к выходу в накопитель и вдруг обернулся. Какая-то тяжелая черная тоска накрыла его в один миг, как будто черный ворон взмахнул своим большим черным крылом. Он смотрел на нее, маленькую любимую, такую хрупкую и беззащитную, и сердце просто разрывалось. Почему-то подумал, что видит ее последний раз. Она плакала, как ребенок, и шептала губами «Люблю». Сидя в кресле самолета, он думал об их судьбе. То, что он искал в жизни нашел. Он понимал, что это его любовь, его судьба, но для того, чтобы дать ей хорошую жизнь, нужны были деньги. Ремесло оставлять пока рано. Нужно рвануть большие бабки, а потом вместе с ней уехать от всех и забыть обо всем.


Алексей Сухов, а среди друзей Алекс или Итальянец, прожил свои двадцать семь лет как обыкновенную по меркам нашего государства жизнь. Закончив посредственно школу он, не найдя себе особого применения в жизни, поступил в строительный техникум. Свое прозвище Итальянец он получил оттого, что «фарцевал» джинсами и другими шмотками, привезенными из Италии. Закончить техникум ему не пришлось, потому как его призвали в армию. Отслужив, молодой бравый ракетчик вернулся домой и запил. Он падал в яму, как говорят в народе, на неделю и больше. Во время одной из таких «пьянок», выйдя на улицу охладить свой пыл, он слегка поколотил проходившего мимо пожилого мужчину, прицепившись к нему с банальным вопросом «Дай закурить». Потом был суд и, учитывая первую судимость и чистосердечное признание, а также деньги, которые сыграли не последнюю роль, он получил полтора года условно. Все это время после суда он ходил тише воды и ниже травы и даже устроился на работу барменом. Работая в баре, он познакомился с Шагиным и его ребятами. Шагин разглядел в нем тогда нужного ему человека. Итальянец, бросив работу в баре, стал «тусоваться» с бригадой Алексеевича. Работая под его началом, Итальянец стал свирепой, можно, злой, но управляемой махиной. Он вымещал свою злобу на всех, кто становился на его пути. Разглядев в нем качества вожака, Шагин приблизил его к себе, и сделав своей правой рукой, тем самым поручая ему ответственные задания. Итальянец помнил о том человеке, который дал ему власть, деньги, хорошую жизнь, и поэтому никогда не подводил Алексеевича. Закончилась третья неделя пребывания Итальянца в больнице. Потихоньку он стал ходить с помощью костылей. Пулевое ранение в плечо было не таким уж страшным. Плюс к этому он имел полный джентльменский набор травм, попавшего в автокатастрофу. Правда, травмы эти были не очень серьезные для Итальянца. Закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга, два поломанных ребра, закрытый перелом ноги, вывихнутое правое плечо – он даже не считал. «Отделался нормально, – думал Итальянец, – Могло быть и хуже». Находясь в больнице, он ни в чем не нуждался. Продукты и все остальное доставляли ему «пацаны» Макса, так что можно было бы сказать так: он чувствовал себя, как на курорте. Милиция к нему приходила несколько раз, и задав стандартные вопросы по поводу автокатастрофы, получила такие же ответы. О его ранении никто не знал, потому как доктору, лечившему Итальянца, заплатили хорошие деньги, а он и помалкивал. Были у Итальянца в гостях и оперативники из уголовного розыска. Они интересовались перестрелкой поблизости от городской свалки. Намекали ему, что люди, убитые там, были знакомы Итальянцу и находились с ним в дружеских отношениях. Итальянец делал удивленное лицо и от всего отказывался. Он уже знал от Макса, что остатки от его Volvo, которое не подлежит восстановлению, пошли под пресс и резак и теперь от нее остались только бесформенные куски железа, от которых избавились, свезя их на вторчермет. Так что теперь Итальянец был чист перед законом и ни в чем не виноват, кроме того, что сам по дурости залетел в кювет. Опера, ничего не добившись, оставили его в покое. Через некоторое время Итальянец рассчитывал выйти из больницы и заняться накопившимися проблемами.