Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора искусствоведения
| Вид материала | Автореферат диссертации |
- Автореферат диссертации на соискание ученой степени, 378.33kb.
- Автореферат диссертации на соискание ученой степени, 645.65kb.
- Автореферат диссертации на соискание учёной степени, 846.35kb.
- Автореферат диссертации на соискание ученой степени, 267.76kb.
- Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения, 484.62kb.
- Автореферат диссертации на соискание ученой степени, 678.39kb.
- Генезис и самоорганизация полифункциональной системы и нравственного содержания сознания, 885.44kb.
- Автореферат диссертации на соискание учёной степени доктора, 1170.09kb.
- Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук, 777.02kb.
- Социальная структура виртуальных сетевых сообществ, 64.34kb.
Русская церковная архитектура эпохи классицизма.
Предмет исследования
Художественные образы и идеи, лежащие в основе классицистической церковной архитектуры; теоретические тексты об архитектуре (классицизирующие трактаты и комментарии к ним); аутентичные историко-культурные и архитектурные тексты (в том числе учебная литература); представления о сущности и художественных формах храмов церковных иерархов того времени; обиходные представления эпохи об архитектуре (по текстам книг, записок путешественников и мемуаров); архитектурные проекты, эскизы к проектам, текстовые пояснения архитекторов. По мере необходимости привлекаются примеры светской архитектуры русского классицизма, имеющие символические, формальные и композиционные связи с церковными зданиями (например, постройки русских палладианцев).
Цель исследования
Реконструировать смысловую сторону архитектурной мысли эпохи классицизма в отношении церковной архитектуры и обнаружить ее влияние на художественные формы храмов.
Задачи исследования:
– выявление основных проблем современного осмысления церковной архитектуры русского классицизма;
– рассмотрение представлений иерархов церкви и о сущности и художественных формах храмов;
– исследование представлений архитекторов той эпохи об идеальных (совершенных) формах церковной архитектуры, о предпочтительных объемно-пространственных композициях церковных зданий и о значении важных исторических образцов церковной архитектуры и, в особенности, «вселенских» святынь;
– исследование теоретических сакральных обоснований значения классических ордерных форм для церковной архитектуры по текстам важнейших трактатов;
– рассмотрение важнейших императорских образцов церковного строительства русского классицизма; выявление их связи со святынями вселенского значения трех христианских столиц;
– изучение художественных форм иконостасов эпохи классицизма и их содержательного значения; выявление их связи с императорскими храмостроительными программами;
– выявление мемориальных символических форм, в особенности, формы пирамиды, и исследование их происхождения и классицистических смыслов;
– рассмотрение «готического» направления в церковной архитектуре русского классицизма и его теоретических обоснований в классицистических архитектурных трактатах и текстах по теории искусства;
– исследование смыслового и художественного значения колокольни в композиции храма, а также символического значения самой колокольни в контексте темы памяти и памятника;
– рассмотрение влияния образа Парфенона, как наиболее совершенного сакрального здания классической античности, и как христианской святыни, на теорию и практику церковной архитектуры;
– обнаружение хронологических и формально-стилистических границ «русского ампира» в церковной архитектуре и его античных источников;
– исследование содержательных тем в архитектуре Казанского собора в Петербурге, как одного из важнейших памятников русского ампира;
– исследование позднеклассицистических и ампирных образцовых проектов (в т.ч. альбомов образцовых проектов 1820-х), а также повторного строительства;
– рассмотрение представлений о символике христианского искусства в позднеклассицистической и постклассицистической литературе и теории искусства.
Хронологические границы исследования охватывают, прежде всего, период классицизма в русской церковной архитектуре с 1760х до 1820х-1830х годов. По мере необходимости автор обращается к памятникам и текстовым источникам конца XVII – середины XVIII века, когда формировались основы классицизирующих стилей и направлений в русской архитектуре эпохи Просвещения. Кроме того, приводятся примеры классицизирующих памятников и текстов середины – второй половины XIX века. Хронология рассматриваемых архитектурных текстов более широкая: начиная с эпохи Раннего Возрождения и до второй половины XIX века. Нижняя граница здесь связана с особенностями освоения классической архитектурной теории русскими читателями эпохи классицизма, для которых и Витрувий с комментариями разного времени, и тексты конца XVII века обладали равной значимостью. То же наблюдается и в отношении графических источников (например, интерес русских пенсионеров к кодексу Барберини). Тексты второй половины XIX века представляют интерес в осмыслении классического наследия (в т.ч. и «своего» классицизма), кроме того, в них отчетливо проявился интерес к символике христианского искусства, существовавший «скрыто» перед тем в классической теории церковной архитектуры и явно – в историко-богословских текстах.
Источники исследования
Памятники церковной архитектуры русского классицизма, в т.ч. обследованные в экспедициях отдела Свода памятников архитектуры и монументального искусства ГИ Искусствознания (Москва); архитектурные трактаты эпохи Возрождения и классицизма, которыми пользовались в России; тексты архитекторов русского классицизма (В.И. Баженова, Н.А. Львова, Дж. Кваренги, Л. Руска), историко-культурные издания, издания по искусству, богословские труды, гравюры и увражи XVII-XIX веков; иконографические источники по утраченным памятникам (рисунки, гравюры, архивные фотографии). Архивные и графические материалы РГИА (Санкт-Петербург), ГНИМА им. А.В. Щусева (Москва), Архива и фотоархива ИИМК, Отдела Эстампов РНБ, НИМ РАХ (Санкт-Петербург). Материалы библиотек Экспедиции Кремлевского Строения, Строгановского училища и Академии Архитектуры (Москва). Материалы музеев: Могилёвского Областного краеведческого музея, Переславль-Залесского и Юрьев-Польского историко-архитектурных музеев. Аутентичные альбомы архитектурной графики: «Альбом церквей» (т.н. Смешанный альбом Казакова в ГНИМА им. А.В. Щусева), «Гатчинский альбом» Н.А. Львова (ГМЗ «Гатчина»), Альбом рисунков и гравюр Александра Львова (сына Н.А. Львова). Материалы библиотеки Французской археологической школы в Афинах, фонда и библиотеки В.П. Зубова в Москве, негативы натурной фотосъемки памятников и их обмеров Г.И. Гунькина.
Методологической основой данной работы является интерпретационное исследование памятников церковной архитектуры русского классицизма, которое подкрепляется производимым параллельно исследованием текстов об архитектуре, как специальных так и общекультурного содержания, что дает возможность применить к предмету исследования современные достижения иконологических методов. При этом уделяется внимание вопросам выражения символической стороны церковного искусства в архитектуре рассматриваемого периода. Для решения конкретных задач используются исторический и типологический методы, метод художественно-стилистического и сравнительного анализа.
Диссертация стала результатом теоретического обобщения пятнадцатилетней исследовательской работы по изучению русской церковной архитектуры эпохи Просвещения и Ампира и осмыслению творческих процессов, происходивших в то время и происходящих в современности при возрождении отечественной церковной архитектуры.
Научная новизна работы заключается в рассмотрении архитектурных процессов русского церковного зодчества XVIII – первой половины XIX веков не только с точки зрения формально-стилистической, но и содержательной. Для этого впервые исследован широкий круг архитектурных и др. текстов, содержащих высказывания и сведения о сакральной составляющей искусства архитектуры и о памятниках храмового зодчества (от античности до классицизма). При этом многие фрагменты текстов впервые были переведены на русский язык и откомментированы. В отечественный научный оборот введено множество неизучавшихся раннее изданий, бытовавших в России в XVIII – первой половине XIX веков. Был осуществлен первый перевод на русский язык книги А. Палладио «Древности Рима» – первого издания прославленного архитектора (готовится в печати в НИИ РАХ). Впервые в отечественной науке применительно к церковной архитектуре классицизма были использованы иконологические методы исследования, освоенные искусствознанием о средневековье и об эпохе Возрождения. Рассмотрение теоретического наследия эпохи вместе с конкретными памятниками позволило обнаружить и осознать место русской церковной архитектуры эпохи классицизма в общем контексте европейского архитектурного процесса Нового времени. Рассмотрение символических и шире – смысловых аспектов русской церковной архитектуры эпохи классицизма позволяет яснее осознать соотношение сакрального и профанного ее содержания. Несомненно, погружение в мыслительные и художественные процессы эпохи приводит к выявлению и пониманию преобладания сакрального содержания, что естественно для церковного искусства. Все это существенно дополняет традиционные аналитические разборы качественных, формальных и стилевых характеристик архитектуры и даже меняет восприятие как самих церковных памятников, так и отдельных элементов их архитектуры и монументального искусства.
Положения, выносимые на защиту:
Богатая и насыщенная духовная жизнь эпохи классицизма была существенной основой современного храмостроительного архитектурного процесса. Сакрализация форм «новой» церковной архитектуры осуществлялась последовательно и осознанно. Для классицизирующего сознания эта сакрализация имела основой представление об античной преемственности русской духовности и культуры.
Видные церковные иерархи принимали непосредственное участие и в классицистическом осмыслении российской истории и культуры, и в конкретном архитектурно-строительном процессе. Нередко они выступали заказчиками «новых» типов и стилистических форм храмов. До официального принятия альбома образцовых проектов 1824 года церковные власти через Консисторию оказывали влияние на утверждение индивидуальных и повторных проектов к строительству.
Церковная (сакральная) архитектура оставалась важнейшей стороной художественной деятельности русских архитекторов не только по объемам заказов, но и по значимости в осознании картины мироздания и места в нем художника-творца (архитектора).
Классические ордера – основа художественного языка церковной архитектуры этого времени осмысливались в контексте сакрального искусства как богооткровенные архитектурные формы, и к началу XVIII века в европейской архитектурной теории уже существовала длительная и устойчивая традиция такого осмысления, а также позитивистской полемики с ним. Именно идеализация классической ордерной системы была основой ее применения в «новой» церковной архитектуре, наряду с представлениями об образцовом характере раннехристианских храмов, относившихся к классической античной традиции.
На внедрение в русскую церковную архитектуру основных новых типов храмов и характерных элементов их композиции оказали определяющее влияние императорские храмостроительные программы, которые в классицистическом сознании развивались в контексте греческой (византийской) культурной преемственности и имперской сакральной идеологии. Таким образом, в церковной архитектуре русского классицизма выделяются образы святынь трех христианских столиц – Рима, Константинополя и Иерусалима, который, не имея государственного статуса, всегда оставался вселенским духовным центром.
Идеальные ордерные формы, представления об их богооткрованном происхождении и конкретные раннехристианские и ранневизантийские образцы, а также символические архитектурные элементы (такие, например, как арки), – определяли канонические типы композиций иконостасов в русских храмах эпохи классицизма.
Существенное композиционное и смысловое значение в церковной архитектуре этого периода имели сакрально-мемориальные формы, как общесимволического характера (купола, пирамиды, обелиски, конусы, вазы, усеченные колонны), так и конкретно-исторического: заимствованные в виде обобщенных образов и даже в виде «цитат» мемориальных сооружений древности. Образы этих сооружений воспроизводились как по текстовым источникам, так и на основании изучения реальных памятников.
Очень важным элементом для образа храма русского классицизма были колокольни, которые осмысливались как мемориальные сооружения и даже буквально – как памятники. И такое восприятие оказывало определяющее влияние на различные типы их композиционно-художественного решения.
Ещё одним существенным образцом, оказавшим влияние на церковную архитектуру русского классицизма был Парфенон. Он воспринимался классицистами как наиболее совершенный результат художественного осмысления «первобытной хижины» – сущностного первоисточника всякой архитектуры. Кроме того, Парфенон наделялся важными сакральными смыслами в цепи греко-византийско-русской преемственности и в культурном, и в духовном отношении – как храм Девы Марии у источника греческой государственности и культуры.
Основные ампирные типы храмов русского классицизма (и вообще, его поздней стадии) сформировались еще в 1780х-1800х годах в работах Дж. Кваренги, Н.А. Львова, а также их учеников и последователей. Существенное значение в творческой мысли этих архитекторов имели конкретные античные (в т.ч. раннехристианские) образцы сакрального и мемориального зодчества.
Казанский собор в Петербурге стал первым храмом всероссийского значения, в котором для выражения идеи вселенской значимости был обобщен опыт предыдущего столетнего развития русской классицистической мысли и храмостроительной практики. Очень важное влияние на его облик оказали раннехристианские образцы, воспроизведенные здесь в высокой риторике строго классических античных форм.
В условиях масштабной реконструкции российских городов и массового каменного церковного строительства в городах и в сельской местности, особенно после разрушений 1812 года, возникла острая необходимость в значительном количестве проектов – доступных (тиражированных в гравюрах) и относительно простых в осуществлении без высококвалифицированного архитектурного и инженерного надзора. Их композиционный характер и типологические особенности оказались непосредственно связанными с екатерининскими храмостроительными программами и с творчеством Дж. Кваренги и Н.А. Львова на рубеже XVIII-XIX веков. Так в образном и идеологическом отношении в типовых храмах русского ампира почти на полвека утвердились и распространились темы древнегреческой и раннехристианской преемственности, определявшие вселенскую значимость русской православной церкви.
После революции в Греции, с образованием Новогреческого государства, когда отчасти осуществился «Греческий проект» Екатерины II, эллинизирующие образы теряют свою идеологическую актуальность в русской церковной архитектуре: мощное возрождение новогреческого классицизма становится идеологическим национальным стилем нового Греческого государства и в значительной мере – его сакрального зодчества. Однако их художественная актуальность, подкрепляемая в это время уже сложившейся многолетней традицией классицистического образа русских храмов, определяет «выживание» классицизма в русской церковной архитектуре вплоть до 60х-80х годов XIX века на фоне различных направлений «национального стиля».
Символическая составляющая церковного искусства вообще, и архитектуры в частности, становится объединяющим началом для осмысления внешне различных формальных художественных систем ампира и историзма в церковной архитектуре. Как и в эпоху классицизма, в середине и во второй половине XIX века символическая мысль вдохновляется раннехристианским и раннесредневековым периодами церковного искусства, что открывает широкие возможности для изучения и интерпретаций постклассицистической мысли в области церковного искусства.
Теоретическая и практическая значимость работы
В теоретическом отношении настоящее исследование позволяет глубже осознать внутренние закономерности развития церковной архитектуры русского классицизма, вникнуть в художественный процесс той эпохи, в особенности творческой мысли архитекторов и заказчиков. Исследование конкретных памятников в контексте художественной теории способствует пониманию места отечественного архитектурного наследия в общеевропейском культурном процессе. Результаты и методика исследования открывают возможности для углубленного изучения церковной архитектуры и других периодов: прежде всего – хронологически пограничных с эпохой русского классицизма.
Предмет исследования и разработка поднятой в диссертации проблематики будут востребованы в различных областях искусствоведческой деятельности (научной и прикладной), а также – в практике художественного образования. Прежде всего – в практике архитектурного образования по специальности церковной архитектуры, которая сегодня необходима обществу, но ещё слабо развита. Именно на развитие осмысленной художественной деятельности архитекторов и церковных художников ориентировано это исследование в практическом отношении.
В процессе массового восстановления заброшенных храмов и реставрационных работ это исследование значительно упростит поиск аналогов и художественных решений утраченных частей памятников, о которых не сохранилось исторической информации. Это тем более актуально, что из возрождаемых в настоящее время храмов множество относится именно к эпохе классицизма. Осознание смыслов художественных форм помогает яснее определить пути формальных творческих поисков и вывести современную церковную архитектуру за пределы «художественного произвола» (по выражению Н.К. Метнера).
Апробация работы
Проблематика диссертации, положения работы и результаты исследований были доложены и обсуждены на многих (в т.ч. международных) научных конференциях и научных семинарах в НИИ Теории и истории изобразительного искусства РАХ, в Институте им. И.Е. Репина РАХ, в НИМ РАХ, в МГУ, в ГИМ, в Московском Архитектурном институте, в НИИТАГ РААСН, в Институте Всеобщей Истории РАН (Центр по изучению XVIII века), в ГосНИИР, в ЦНРПМ (научные чтения памяти Л.А. Давида), в Институте истории естествознания и техники РАН, в Германском Историческом институте (Москва), в Международном обществе Леона Баттиста Альберти (Société international Léon Battista Alberti), в МГИМ им. А.Г. Шнитке, в Музее-усадьбе Останкино, в Музее-заповеднике Царицыно, в ГМЗ «Гатчина», в Доме-музее Г.Р. Державина в Санкт-Петербурге, в Тверском Государственном Университете, в художественных и историко-краеведческих музеях в Александрове (Владимирская обл.), в Кашине (Тверская обл.), в Обществе Изучения Русской Усадьбы, в православном Свято-Тихоновском богословском Институте, в Московской Патриархии (на «Рождественских чтениях», в Николо-Перервинской и Николо-Угрешской семинариях) и в Санкт-Петербургской Епархии. Основные положения и материалы исследования изложены в монографиях, в научных и научно-популярных публикациях на русском, французском и польском языках.
Положения работы легли в основу учебного курса «История русского искусства», который автор преподает в Московском архитектурном институте, и курса Истории архитектуры от раннего христианства до конца XIX века, читавшемся автором на Гуманитарном факультете МИИГАИК в 2007-2008 гг. Автором написаны учебно-методические пособия по эти курсам114. В настоящее время на основе диссертационного исследования автор разработал курсы «История русского искусства» и «Проблемы иконологии и символики в русском искусстве» в учебном новом стандарте III поколения для студентов-архитекторов.
Методика и результаты исследования использованы при осуществляемом автором научном руководстве диссертации «Церковная архитектура Тамбовской епархии в Синодальный период» соискателя степени кандидата архитектуры Поздняковой Ирины Юрьевны в МАрхИ, а также в консультациях курсовых и дипломных работ студентов МАрхИ.
Отдельные тематические направления и некоторые идеи были использованы в научных консультациях при проектировании и строительстве Спасо-Преображенского собора в г. Жуковский Московской области (арх. Е.Ю. Константинов), а также в консультациях исследования и проектов реставрации погреба-пирамиды в усадьбе Н.А. Львова Никольское-Черенчицы и кувуклии Гроба Господня в Воскресенском соборе Новоиерусалимского монастыря (арх. И.В. Калугина, А. Глухих), в консультациях по воссозданию иконостаса в церкви Рождества Богородицы села Подмоклово.
Структура диссертации определяется целью и задачами исследования и содержит введение, двенадцать глав и заключение, с подведением итогов. В последней главе и в заключении намечена взаимосвязь проблематики периода классицизма с последующими эпохами. Библиографический список содержит более 400 наименований использованных и цитированных в исследовании работ, а также общих трудов, касающихся проблематики исследования, и новейших публикаций по темам глав. К тексту прилагается альбом иллюстраций, содержащий около шестисот изображений.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ:
Во введении обосновывается тема диссертации и ее актуальность, обозначается предмет исследования и круг проблем, выявляемых данной темой, определяются цели и задачи научной работы, содержится обзор научных публикаций, имеющих отношение к теме диссертации и послуживших основанием для методических и содержательных разработок настоящего исследования.
Глава I. «К ПОЛЬЗЕ ИСТИННОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ»: ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ РУССКОЙ ЦЕРКОВНОЙ АРХИТЕКТУРЫ ЭПОХИ КЛАССИЦИЗМА. По существу эта глава является вводной в проблематику и характер исследования. В ней рассматриваются основные аспекты взаимодействия духовной стороны жизни эпохи с вопросами художественного образования и теории и истории искусства в сакральной его области. Во вступлении дается обоснование и объяснение использования терминов эпоха Просвещения, эпоха классицизма и ампир применительно к русской церковной архитектуре.
Затем, при рассмотрении проповеди митрополита Платона (Левшина) на основание Академии художеств и церемонии закладки академического здания, выясняется смысл и суть взаимодействия церковной жизни и творчества в просветительском представлении. Этот исторический момент важен для нас и в хронологическом, и в идеологическом отношении, поскольку с этого времени начал утверждаться классицизм в столичной архитектуре, идеологически же здесь определяется характер надмирных представлений о художественном творчестве в контексте екатерининской деятельности по «освобождению» искусств и созданию нового слоя российского общества, призванного осуществлять эллинизированное художественное осмысление пространства Российской империи. Обычная в эпоху Просвещения практика устраивать специальные церкви при учебных заведениях имела и воспитательное, и символическое значение. Результатом создания академии Художеств стал расцвет русского искусства на рубеже XVIII-XIX веков и в последующие десятилетия, которые в хронологическом отношении, завершают эпоху классицизма в России.
Далее рассматриваются основные проблемы, возникающие перед современным исследователем русской церковной архитектуры эпохи классицизма.
Прежде всего, это необходимость определения теоретических основ церковной архитектуры. В связи с этим наиболее плодотворным представляется исследовательский метод прочтения текстов в сопоставлении с проектами и памятниками.
В русской теории архитектуры того времени не возникло отдельного трактата о церковной архитектуре, что сегодня вызывает необходимость изучения широкого пласта классицизирующих теоретических текстов об архитектуре и искусстве. Сакральная составляющая таких текстов в последние десятилетия была выявлена западноевропейскими исследованиями французской храмостроительной теории, питавшейся, в значительной мере раннехристианскими образцами и святоотеческими текстами об устройстве и символических образах частей церковных зданий.
Значительную проблему представляет собой «западнический» стереотип восприятия сущности русской церковной архитектуры этого времени, которая даже в церковном сообществе получает неосознанное профанное истолкование, о чем уже было сказано во введении.
Вникая в мышление эпохи Просвещения мы обнаруживаем, что в формах церковной архитектуры того времени, как и в предшествовавшие периоды, получили выражение духовные представления той эпохи. Архитектурная композиция храмов теснейшим образом была связана не только со стилистическими предпочтениями строителей, но и с назначением здания. Кроме того, церковная архитектура естественно сохраняла все элементы присущего ей изначально символического содержания.
В русской практике XVIII века многое строилось по известным образцам, среди которых первостепенное значение имели вселенские христианские святыни (в т.ч. базилики Рима и Вифлеема), императорские или архиерейские храмостроительные программы, а также церковные здания всероссийских паломнических центров.
Этими образцами, путями паломничеств и познавательных путешествий россиян (grand tour, на языке XVIII века), а также составом книг в русских архитектурных библиотеках того времени – определяется необходимость неожиданно обширных географических границ исследования русских классицистических храмов. Здесь вместе со столичными и провинциальными русскими церквами – памятники Святой Земли, Константинополя, Древнего и современного Рима, Древней Греции, Италии, Франции, Англии и др. В библиотеках архитекторов и их заказчиков имелись богословские труды отцов Церкви по вопросам устройства и символики храма в целом и его отдельных элементов.
Далее в тексте первой главы при выяснении соотношений терминов «просвещение» и классицизм обнаруживается важная эллинизирующая линия в русском церковном сознании рубежа XVII-XVIII веков, которая стала основой осмысления «новой» церковной архитектуры в петровские время. Приводятся примеры из тестов святителя Димитрия Ростовского и Феофана Прокоповича.
При рассмотрении проблем изучения классицистической теории архитектуры дается обзор состава русских архитектурных библиотек XVIII - начала XIX века.
Первостепенной составляющей классической теории архитектуры была теория ордеров. Они представлялись классицистам наивысшим результатом опыта художественного осмысления сущностных основ зодчества. Ордерный способ художественного осмысления архитектурных форм, по мнению теоретиков классицизма, естественен, а следовательно соответствует божественным законам гармонии мироздания.
Значительное место в первой главе уделяется расхожему стереотипу трактовки «двухбашенной» композиции западного фасада храмов русского классицизма как исключительно западнической и редкой, что не соответствует ни реальному широкому распространению такой композиции (даже в ампирных образцовых проектах), ни ее важному значению в историческом развитии восточнохристианской.
Глава II. образ храма в представлении московского Митрополита Платона (Левшина).
Раздел 1. Митрополит Платон о сущности и образе храма. Назначение храма объясняется митрополитом из значения Церкви. Как и у древних авторов, для митрополита Платона храм является вещественным проявлением духовной Церкви, местом, особенно исполненным благодатного присутствия Бога, земным раем. Для большей доступности своей мысли широкому кругу слушателей митрополит прибегает к сравнению невещественных понятий с вещественными. В соответствии с этим принципом духовное понятие Церкви находит свое вещественное воплощение в храме.
В богословских трудах митрополита Платона обнаруживается образное выражение идеи храма. Естественное понимание христианского храма как образа Горнего Иерусалима (Царствия Небесного) дополняется в высказываниях митрополита Платона сравнениями современных храмов с Ветхозаветным Храмом и с храмом Воскресения, воздвигнутым в Иерусалиме императором Константином Великим.
Раздел 2. История русского церковного зодчества в трудах Митрополита Платона. Митрополит выделяет древнейшие храмы Руси по особым художественным свойствам внутреннего пространства, устанавливая пути происхождения русской церковной архитектуры и указывая на важное значение образца. Это, свидетельствует о том, что каноничность художественной формы в церковном искусстве эпохи классицизма в России определялась не ее привычностью или укорененностью в национальной традиции, но догматическим соответствием и способностью выражать духовный смысл произведения. С равным вниманием митрополит Платон относится и к современным ему постройкам, и к зданиям недавнего прошлого, хотя хорошо сохранившаяся или отремонтированная древность ему кажется предпочтительней, как видно из описаний, приведенных выше. «Готический» вкус в архитектуре явно пользуется предпочтением митрополита. «Готика» видимо, предназначена для реконструкции древних храмов и монастырских комплексов, в связи с чем, приобретает в изложении митрополита связь с древнерусской архитектурной традицией. Современный этап почти не выделяется ни количественно, ни качественно, – в чем проявляется видение неразрывности исторического пути церковной архитектуры на Руси.
Цветовая насыщенность в отделке храмов производит сильное впечатление на митрополита Платона. Кроме того, присутствие традиционного символического восприятия света в интерьере храма объясняет внимание митрополита к вопросам освещенности. Вместе с тем митрополит Платон с особым уважением относится как к древнейшим постройкам, так и к новым памятникам, отличающимся эффектностью сложных декоративных решений. Предпочтение отдается сооружениям нетипичным, уникальным своей пространственной организацией интерьеров. При этом митрополит определенно высказывает пожелание возможно более полного сохранения и восстановления древности.
Раздел 3. Строительная деятельность митрополита Платона. В выборе проектов для строительства митрополит Платон отдает предпочтение храмам, имеющим сложную организацию внутреннего пространства: различные уровни пола, многоярусность, выделение основных частей интерьера средствами ордерной декорации. Кроме того, наблюдается стремление к насыщению интерьеров богатой архитектурной пластикой при более скромной декорации фасадов. В то же время в вопросах стилистики, как мы видели и в его описаниях российских святынь, митрополит Платон не придерживался какой-либо односторонней позиции: его привлекали и «готика» и элементы барокко. Воплощение в возведенных митрополитом храмах духовных библейских образов сочеталось с обращением к конкретным историческим географическим ассоциациям с памятниками Святой Земли (подробно рассмотрен комплекс Спасо-Вифанского монастыря). Представления митрополита Платона о духовной значимости богатства убранства храмов нашли выражение как при строительстве новых церквей, так и при ремонтных работах в Троице-Сергиевой Лавре.