Погиб. Сказать откровенно, никогда не верил в это, и он действительно выжил

Вид материала

Документы

Содержание Я - "беркут". всем - атака!

Подобный материал:

• Карцев Михаил Александрович (10. V. 1923-23. IV. 1983), 6.32kb.
• Рассказ проводника, 83.62kb.
• Этот рассказ родился как-то майским днем 2003 года. Мысль создать его, меня немного, 645.52kb.
• Анжелина! Моя Анжелина! Почему ты меня бросила? Ведь я так любил тебя, 589.79kb.
• Д. Д. Моррисон Джим Моррисон, вокалист квартета из Лос-Анжелеса, умер в Париже от сердечного, 790.5kb.
• «Самое ценное в жизни и в стихах – то, что сорвалось», 36.98kb.
• Тья написана по многочисленным учебникам и статьям по оптимизации и настройке хр, поэтому, 70.26kb.
• Действительно, есть ли в современной литературе те, кого мы назовем новым поколением, 276.57kb.
• Русское мировоззрение в поэзии и прозе М. Ю. Лермонтова, 488.97kb.
• Все эксперты и все опросы могут сказать, какие книги покупаются лучше, какие хуже., 6104.88kb.

Я - "БЕРКУТ". ВСЕМ - АТАКА!

Начало нового, 1943 года Петр Семенович встре­тил в 157-м иап, куда прибыл в числе лучших летчи­ков на должность командира эскадрильи. Молодой ко­мандир полка Виктор Иванович Волков тепло принял боевого офицера, рассказал о людях, их делах. Как бы извиняясь, сообщил, что пока вакантной должно­сти комэска в полку нет. Командование дивизии и армии планировало ряд перемещений по службе некоторых офицеров, но из-за целой серии неудач,

свалившихся на полк, как снег на голову, все выдви­жения заморожены на неопределенное время.

• Я не за звездами и не за должностями прибыл в полк, - ответил старший лейтенант Шемендюк, - у меня одна просьба, товарищ майор, - дайте возмож­ность почаще бывать в бою и бить фашистов.
  
• Спасибо, летчик, за рыцарский ответ. Рад, что вы прибыли с таким настроением. Тогда слетаемся. Желаю новых боевых успехов, - закончил беседу командир полка и крепко пожал офицеру руку.
  

В тот же день Волков представил Шемендюка комэску майору Зудилову.

- Знакомься, Иван Сергеевич, твой заместитель.
Любит летать и драться с врагом.

Майор Зудилов, с виду суровый, замкнутый, по­нравился Петру своей деловитостью, простотой, спо­койными манерами держаться как с начальством, так и с подчиненными, что говорило об уравновешенно­сти характера. Сложное чувство испытал Петр во время знакомства с летчиками эскадрильи. Это были в ос­новном опытные офицеры, на счету которых имелось немало одержанных побед в воздушных боях. Среди них лейтенант Андрей Боровых, Герой Советского Союза лейтенант Владимир Залевский. На тужурке комэска также горела Золотая Звезда.

• Товарищ майор, - при первой же беседе по душам Шемендюк заявил Зудилову, - не буду на вас в обиде, если вы предложите на мое место своего достойного летчика.
  
• А вы кто - чужой разве? - возразил Иван Сер­геевич, - не хватало еще, чтобы вас, прибывшего возглавить эскадрилью, в полку разжаловали до ря­дового летчика. Излишняя скромность, скажу откро­венно, не украшает человека. Ходите по земле с вы­соко поднятой головой. Вам есть чем гордиться и пока не за что краснеть. За год сбить 12 самолетов врага -таким успехом не каждый может похвастаться...
  

Зима сорок третьего. На всей линии фронта стра­тегическая инициатива полностью перешла в руки советского командования. Назревала катастрофа гит­леровской армии. Боевое счастье теперь уже верно служило нам.

В праздничное утро 23 февраля на торжествен­ном построении полка майор Волков зачитал приказ Верховного Главнокомандующего по случаю 25-ле­тия Советской Армии. В нем прозвучала твердая уве­ренность партии и правительства в неизбежном раз­громе немецко-фашистских захватчиков. В приказе И.В.Сталина кратко подводились итоги величайшего сражения в истории войны у стен Сталинграда, длив­шегося 200 дней и ночей и закончившегося окруже­нием и ликвидацией вражеской группировки числен­ностью в 330 тысяч человек. В условиях тяжелой зимы, отмечалось далее в документе, наши войска наступают по фронту 1500 километров и везде ус­пешно. Началось массовое изгнание врага за преде­лы советской страны.

Личный состав полка ликовал. Восторженные, счастливые летчики еще раз и еще мысленно воз­вращались к словам приказа. Всем хотелось как мож­но скорее дать выход прибавившимся силам и энер­гии - беспощаднее бить врага, чтобы у него и земля горела под ногами, и небо жгло над головой.

Однако летчикам полка вместо жарких боев при­шлось срочно переучиваться на новую матчасть. Во­енная наука, развитие оружия и боевой техники не стояли на месте. С заводского конвейера сошла пер­вая партия новеньких, более совершенных истреби­телей ЯК-7Б. На их фюзеляжах красовалась надпись "Трудовые резервы". Эту партию самолетов 157-й иап получил в подарок от москвичей. По своим летным данным, скороподъемности, скорости полета, манев­ренности и бортовому вооружению ЯК-7Б ни в чем не уступал лучшим немецким самолетам-истребите­лям МЕ-109 и ФВ-190.

В сжатые сроки летчики 157-го иап успешно за­вершили освоение новых "яков". В апреле полк в со­ставе 273-й истребительной авиадивизии был отправ­лен на центральный фронт и вошел в 16 ВА.

На этом фронте наступали решающие события года. Чтобы повернуть течение войны в свою пользу, поддержать изрядно пошатнувшийся политический престиж, предотвратить развал фашистского блока, гитлеровское командование решило предпринять мощную наступательную операцию в районе Курска под кодовым названием "Цитадель". При этом боль­шие надежды возлагались на массированное приме­нение крупных сил танков и авиации в расчете на то, что им удастся внезапными ударами пробить бреши в нашей обороне севернее и южнее Курска, взяв в плотное кольцо войска Центрального и Воронежско­го фронтов, а далее, в зависимости от исхода опера­ции, сосредоточить усилия на овладении Москвой.

Сюда, к району Курского выступа, враг стягивал крупные людские ресурсы, новейшую боевую техни­ку - модифицированные бомбардировщики "Хейн-кель-111", штурмовики "Хейнкель-129", истребите­ли "Фокке-Вульф-109", танки "пантера" и "тигр", штурмовые самоходные орудия, "фердинанд". Гит­леровцы сосредоточили против наших войск око­ло 2700 танков и 2050 самолетов - две трети сво­ей авиации.

Со всей серьезностью готовились к решающему сражению советские войска. Достаточно сказать, что противостоящие немцам Воронежский и Центральный фронты накануне битвы имели около 3 600 танков и САУ и 2 370 самолетов. Это без учета того, что к уча­стию в операции привлекалась часть сил авиации со­седних фронтов и авиации дальнего действия. То есть господство в воздухе, которого настойчиво добива­лось наше командование с самого начала войны, было реализовано.

Активные действия немецкой авиации в районе Курска начались с мая. В ее тактике появились новые любопытные моменты. Гитлеровцы отказались от пре­жнего использования мелких бомбардировочных групп и перешли к массированным налетам.

Один из таких налетов фашисты предприняли на железнодорожную станцию Шигры. Благодаря хоро­шо организованной службе ВНОС наши истребители своевременно поднялись в воздух. Смелыми атака­ми они связали "фокке-вульфы", а главными силами нанесли удар по бомбардировщикам, которые вынуж­дены были отбомбиться по пустым местам. Крупный налет провалился. Как потом показали пленные не­мецкие летчики, их командир бомбардировочной

группы Гинденбург попал в немилость к высшему ко­мандованию и был лишен рыцарского креста.

Второй налет фашисты совершили на Курск рано утром 22 мая. Бомбардировщики шли группами на высоте 2 500 метров при сильном истребительном прикрытии. К примеру, 20 бомбардировщиков Ю-88 прикрывали 27 МЕ-109. Позади группы на расстоянии 150-200 метров находились патрульные самолеты.

Наши летчики своевременно разгадали хитрую тактику врага, не стали ввязываться с патрулями, а, сковав их действия, устремились к бомбардировщи­кам.

- "Двадцатый", я - "Беркут!" - подал команду сво­
ему ведомому старший лейтенант Шемендюк, - ата­
кую ведущего "бомбера". Прикрой!

В прицеле быстро вырастал "юнкере". Но, видать, его пилот оказался опытным. Глубоким раскачивани­ем крыльев он пытался уклониться от огня наседав­шего краснозвездного "ястребка". Петр поточнее рас­считал амплитуду колебаний, прицелился и нажал на гашетки. Правый мотор загорелся сразу. Фашистский летчик в испуге обернулся назад. Последовала вто­рая короткая очередь, пронзившая кабину бомбар­дировщика вместе с ее хозяином.

В смертельной карусели воздушного боя теря­ется ощущение времени. Остается ярость стремитель­ных атак и предельное напряжение человеческих сил. Казалось, прошла целая вечность этой нескончаемой схватки. А она продолжалась каких-то пятнадцать-сем-надцать минут. Советские истребители, блестяще выполнив задание, повернули на свой аэродром. Под их краснозвездными крыльями догорали на земле обломки пяти самолетов врага.

Второго июня фашисты предприняли самый большой налет на Курск, в котором участвовало 500 самолетов. Чтобы собрать такую армаду, немцы под­ключили к атаке бомбардировщики других фронтов. На этот раз чрезвычайно любопытным было постро­ено эшелонирование авиации противника по коли­честву самолетов, времени и высоте. Налет осуще­ствлялся между 5 часами утра и 15.00 часами дня. Первая колонна из 20 бомбардировщиков появилась на высоте 4 000 метров. Второй эшелон в 58 Ю-88 и МЕ-109 - примерно через полтора часа на высоте 5 000 метров. В третьей группе было 116 самолетов, сле­довавших на высоте 6 000 метров, и т.д. Из общего количества третью часть составляли истребители. Они шли над бомбардировщиками с превышением 500-800 метров.

Расчет времени между вражескими эшелонами и стремление противника наращивать силы были сво­евременно разгаданы нашим командованием в са­мом начале налета. Это в конечном итоге сорвало немецкие планы на достижение максимального эф­фекта.

Шесть раз Петр Шемендюк поднимался в этот день со своими боевыми товарищами в жаркое небо, что­бы преградить врагу дорогу к городу...

...Быстро набрав высоту, группа "яков" легла на заданный курс. Ведущий старший лейтенант Шемен­дюк построил ее эшелонированно и на разомкнутой дистанции. С земли передали:

- Противник идет южнее на высоте 3 500 метров.

"Яки" набрали высоту 4 000. Вскоре из-за обла-1 ков показались МЕ-110 под прикрытием 10 ФВ-190. Шемендюк принял решение с ходу атаковать прикры-! вающую группу.

- Я - "Беркут", всем - атака! - подал команду!
ведущий и первым бросился на врага. Не принимая
боя, истребители противника рассыпались, прячась
за облака и переворотами уходя к земле. Небо было
очищено от фашистских истребителей, но оставалась
большая группа МЕ-110. Оставив для прикрытия от
истребителей противника пару Пискарев - Якимович,
Шемендюк остальной четверкой устремился в атаку
на МЕ-110. Внезапное нападение ошеломило врага.
Его боевой порядок был расстроен. Делясь на груп­
пы, разлетаясь в разные стороны и снижаясь, немцы, |
не дойдя до цели, сбросили бомбовый груз. Освобо- I
дившись от бомб, "мессеры" вошли в вираж, приме-1
няя свой излюбленный метод круговой обороны.

В это время со стороны солнца появилась еще одна шестерка наших "яков" под командованием Ге­роя Советского Союза Владимира Залевского. Од­новременно из облаков вывалилась новая группа ФВ-190 и МЕ-110. Обстановка усложнилась. В небе стало тесно. Пара из группы Залевского немедленно атаковала МЕ-110, а остальная четверка самолетов на­вязала бой истребителям противника, отвлекая их от места сражения. Выше барражировали Пискарев и Якимович, которые зорко следили за ходом боя и не допускали к МЕ-110 истребителей противника.

Вот старший сержант Редькин атаковал "мессе­ра" с левой стороны. Мотор стервятника задымил, но все-таки тянул. Тогда Редькин зашел с правой сторо­ны и прикончил врага. В это время Шемендюк уви­дел, что в хвост самолета ведомого пристроились два "ФВ-109".

- "Двадцатый", два "фоккера" на хвосте! - пре­
дупредил по радио Петр, а сам атакой сверху отбил
от машины товарища самолеты врага. Когда один из
них удрал в облака, Шемендюк атаковал второго. "Фок-
кер" переворотами начал уходить к земле, но Петр
также переворотами неотступно следовал за ним и,
подойдя на дистанцию 60-70 метров, меткой очере­
дью сбил фашиста. Во время этой атаки его прикры­
вали лейтенант Лемешев и Редькин.

Между тем летчики Пискарев и Якимович увиде­ли прямо перед собой пару "фоккеров" и тут же ата­ковали их. Один стервятник увернулся от огня и ныр­нул в облака. Пискарев же догнал второго, зажег его и вогнал в землю.

Второй победы добивается Шемендюк. В паре с лейтенантом Степановым он настиг оторвавшегося от своего строя "мессера" и меткой очередью зажег его. В этом трудном бою старший лейтенант Шемендюк сбил лично три самолета и два в группе. А всего наши отважные соколы уничтожили 13 вражеских машин. Так закончилась эта схватка с вражьей стаей, в кото­рой было около 50 стервятников.

Успешно дрались в небе Курска все летчики эс­кадрильи майора Зудилова, каждый имел по нескольку сбитых вражеских самолетов. Особенно отличился старший лейтенант Андрей Боровых - летчик исклю­чительной отваги, неведающий страха, с постоянным боевым настроем побеждать, несмотря ни на что.

Родом он был из самого Курска, из семьи рабо­чего. В сороковом году добровольцем ушел в ряды Красной Армии, поступил в авиационную школу. Пос­ле успешного ее окончания его, как способного пи­лота, оставили инструктором. Грянула война. Андрей стал настойчиво добиваться отправки на фронт. И добился своего - был направлен в 157-й иап, защи­щавший небо Ленинграда. В конце сорок второго полк убыл на переформирование под Москву, на Калинин­ский фронт, и затем на Центральный.

Нужно ли говорить, с какой решимостью сражал­ся Андрей Боровых в небе родного города, где жила его семья - мать, отец, братья, и сестры. Только за один месяц он сжег восемь фашистских самолетов. Бывало так, что он, поднимая "як" в грозовое небо, по нескольку раз пролетал над Курском, над своей родной улицей, своим домом. От увиденного тесни­ло грудь, учащенно билось сердце. "Знаете ли вы, мои дорогие мама, папа, братишки и сестренки, что я прикрываю вас своими крыльями", - написал он од­нажды в письме домой.

Всякий раз пролетая над родной улицей, Андрей приветливо покачивал крыльями. Может, кто из сво­их увидит, догадается...

- А что, если тебе сбросить на свою улицу какой-нибудь заметный вымпел, а к нему - весточку до­мой, - предложил Андрею Петр Шемендюк, - адрес укажи. Быстрее чем по телеграфу прилетит твоя ве­сточка. Кто найдет вымпел, уверен, сразу передаст куда нужно.

Боровых так и сделал. Написал письмо, вложил его в снарядную гильзу, к которой на длинном шнуре привязал кусок красной материи и взял "посылку" с собой в боевой вылет.

В этот день старшему лейтенанту Боровых при­шлось вести особенно тяжелый бой. Ведомая им трой­ка истребителей геройски дралась с превосходящи­ми силами гитлеровцев. Андрей атаковал врага с осо­бенным ожесточением, будто чувствовал, что за ним внимательно и с надеждой смотрят не только его род­ные, но и все земляки. Летчик сбил в этот день два стервятника. Проходя над своим родным домом на бреющем, он по привычке несколько раз качнул кры­льями и сбросил вымпел с запиской, который подо­брали пехотинцы и отнесли по указанному адресу. Не знал тогда Андрей, что в этот день его отец, Егор Бо­ровых, боец пожарной дружины погиб на своем по­сту от осколка разорвавшейся бомбы...

В августе сорок третьего Андрей станет Героем Советского Союза. Во многих боях будет сражаться за родное чистое небо Родины этот бесстрашный воздушный боец - над городами и селами Украинцы и Белоруссии, Польши и Германии. В победном сорок пятом он пролетит над поверженным Берлином и увидит, как курятся развалины имперской канцеля­рии. Тогда же Андрей Боровых получит свою вторую Золотую Звезду Героя Советского Союза, и ему ис­полнится всего 24 года...

В боях на Курской дуге много подвигов совер­шили летчики других частей и соединений. С быст­ротой молнии разнеслась весть о воздушном бо­гатыре летчике-истребителе старшем лейтенанте А.К. Горовце. Случилось так, что в одном воздушном

бою ему пришлось драться с 20 вражескими бом­бардировщиками. Советский сокол, умело применяя огонь и маневр, сбил 9 стервятников. Это был един­ственный в мире летчик, добившийся такой победы в одном бою.

Наступило первое августа сорок третьего. Капи­тан Петр Семенович Шемендюк, недавно назначен­ный командиром эскадрильи, повел свою группу "яков" на прикрытие наземных войск, наступавших южнее Орла. На ближних подступах к городу повстре­чались с большой стаей "мессеров" и "фокке-вуль-фов". Вывалившись из-за облаков, гитлеровцы стре­мились с трех сторон зажать в клещи наши "ястребки".

- Я - "Беркут", всем - атака! - в очередной раз скомандовал комэск своим соколам и первым бро­сился в гущу стервятников. Бой закипел сразу и про­ходил на высоких скоростях. Советские летчики дра­лись храбро, расчетливо и жестко. От меткого попа­дания очереди комэска загорелся один самолет вра­га, пошли к земле второй, третий, сраженные други­ми летчиками. Петр с крутого виража точно вышел в хвост еще одному "мессеру". Оставалось прицелить­ся и нажать на гашетки.

Но тут он вдруг увидел, как один МЕ-109 с нама­леванным черным тузом пик на фюзеляже, зловеще сверкнув на солнце стеклянной кабиной, приближался сзади к "ястребку" молодого летчика младшего лей­тенанта Редькина, любимца эскадрильи. Все решали секунды. Крестастая машина, точно хищный коршун, нависала над своей жертвой, готовая вот-вот всадить в нее свои когти. Раздумывать долго не пришлось. Петр резким движением почти толкнул ручку управ­ления, от себя, одновременно правой ногой утопил педаль поворота. Он бросил свою машину наперез фашисту, действуя по солдатскому правилу: "Если смерть смотрит в глаза друга - прими ее взгляд на себя".

...И Шемендюк полностью принял смертельный взгляд врага на себя. В момент, когда его "як" засло­нил собой самолет Редькина, черный туз ударил из всего бортового оружия.

В одно мгновение Петр увидел разлетающиеся осколки вдребезги разбитого фонаря, фонтан крови, бьющий в приборную доску из раздробленной левой руки, яркое пламя, языки которого жарко обняли ка­бину. Потом услышал нервный кашель мотора и прон­зительный свист воздушных потоков, обтекающих смертельно раненный самолет.

Выход один - прыгать. Внизу нейтральная поло­са. И высоко. Немцы могут расстрелять в воздухе.

Шемендюк принял единственное правильное решение - покинуть самолет у самой земли.

Тяжелая машина быстро теряла высоту. Ее зас­тывший винт, точно перекрестие прицела, сурово гля­дел на стремительно надвигающуюся, изрытую бом­бами землю. Языки огня лизали теперь изрешечен­ную руку, грудь, лицо. На летчике загорелся комби­незон.

Петр посмотрел вниз. Под крылом была какая-то маленькая деревенька.

Земля уже близко. Можно прыгать. А сил совсем нет.

В предсмертной схватке за жизнь человек спо­собен сделать невозможное. Невероятным усилием


6 «Воин России» № 5

81

Петр перевалился через борт кабины и покинул свой самолет. Подсознательно дернул кольцо парашюта. За спиной послышалось спасительное шуршание шелка.

От удара о землю и от чудовищной боли в руке Шемендюк потерял сознание. Придя в себя, он был оглушен звенящей тишиной. Над головой чистое небо, перед глазами пахучие травы, раскачиваемые теплым ветром. И белый костер купола парашюта, зацепившегося за сук разлапистого дерева.

Превозмогая боль, Петр кое-как перевязал од­ной рукой раненую руку, используя для этого шелк и стропы парашюта, и хотел было идти в сторону вид­невшейся деревни. Ступил несколько шагов и упал. Силы совсем покинули летчика.

Закусив до крови губы, он пополз. Так он к вече­ру добрался до деревеньки Дьячье, точно еще не зная, находятся там немцы или нет. На всякий случай Петр достал пистолет и с помощью коленей и правой руки дослал патрон в патронник.

"Если что - живым не дамся, - скрипнул зубами Шемендюк и, не снимая оружия с боевого взвода, засунул его за борт комбинезона. Пытался прислу­шаться - ничего не получалось. Мешал шлемофон. Снять же его не удавалось. Запекшаяся кровь бук­вально приковала шлемофон к голове.

Несколько раз постучался в крайнюю избу. Дверь открыла старушка Авдотья Михеева. При виде летчи­ка всплеснула руками:

• Как же тебе помочь, батюшка?
  
• Немцы где?
  

• Сбежали супостаты, сбежали, сынок, - обра­довала старуха, - стрельба весь день была, наши, видать, подходят, они и наутек.
  

• Йод, бинт есть в доме?
  
• Нет, родимый...
  

Горячим утюгом бабушка Авдотья тщательно про­гладила тряпки для раны. Когда же старушка попыта­лась взяться за перевязку, едва не потеряла созна­ние. Петр решил обойтись своими силами.

Он привязал одну парашютную стропу за столб, другим концом обвязал себе талию. Поворачиваясь, он наматывал на себя тугие кольца, подкладывая под них на рану куски шелка. С наступлением ночи Петр двинулся на восток.

Пробираясь лесом, вконец обессилел и надолго потерял сознание. На него наткнулись наши развед­чики. Привели в чувство, дали подкрепиться.

- Не обижайся, браток, - извинился старший
группы разведчиков,- и бросать тебя нельзя, и с со­
бой не возьмешь. Выполняем очень важную задачу,
скоро не вернемся. Отдохни малость и тяни как-ни­
будь к своим...

Разведчики щедро поделились с летчиком продуктами и вскоре растаяли в безмолвной чер­ноте ночи. Петр снова пополз. Начинало уже све­тать, когда на него - опять какое везение! - набрели санитары...

В госпиталь доставили в безнадежном состоянии.

Требовалась срочная операция. Но почему-то с помощью доктора не спешили, хотя летчику сдела­лось совсем худо. Левую руку будто кто сунул в горя­чий горн и там держал крепкими щипцами. Рядом было много раненых - пехотинцев, танкистов, артил-

леристов. Один сапер в звании майора с двумя орде­нами Красного Знамени на обгоревшей гимнастерке, с перебитой ступней ноги и кистью руки неотлучно находился рядом с Шемендюком. Поправлял подуш­ку, поглаживал больную руку и на чем свет стоит ко­стерил врачей - почему они не оказывают помощь I тяжело раненному летчику, кавалеру ордена Ленина и двух орденов Красного Знамени. Он грозился, стра­щал, стучал здоровым кулаком, прогнал медсестру. На шум явился главврач. Петр уже едва услышал его спокойный усталый голос:

- Майор, а воинского порядка не знаешь: кого
первым надо спасать? Легкораненых. А ты буянишь...

Петр сам отлично понимал всю правоту этого правила, пока с ним не стряслась вот такая беда. Те­перь, когда он чувствовал, что прощается с белым светом и последние силы покидают его, всем своим угасавшим существом восставал против кажущейся нелепости, дикости, несправедливости. Хотелось впервый раз за всю жизнь разрыдаться.

Но плакать он не умел. И все-таки по его обуг­ленным, впалым щекам заторопились две крупные капли слез. Куда-то проваливался громовой голос сапера. Затихала жгучая боль. Наступало какое-то доселе неиспытанное легкое блаженство. Летчик уже был без сознания...

Когда Шемендюк пришел в себя - перед собой увидел доброе лицо доктора; рядом с ним с запла­канными глазами стояла молоденькая симпатичная санитарка.

• Так ты, оказывается, летчик? - удивленно, ско­рее для себя, спросил доктор. - А я, видишь ли, от­сек тебе левую плоскость. Под самый корень...
  
• Как отсек?! - в ярости закричал Петр и, убе­дившись в правдивости сурового приговора, обрушил на доктора весь арсенал слов, что не входят ни в один словарь...
  

А дальше началось долгое мучительное "путеше­ствие" по госпиталям. Из-под Курска увезли в Липецк. Было это в конце августа. В палату к Петру вдруг заш­ло много народу. Тот поначалу никак не мог понять -почему у всех лица такие веселые, счастливые, улы­бающиеся. И главврач тут. Он развернул газету "Прав­да" и торжественно зачитал Указ Президиума Верхов­ного Совета СССР о присвоении Петру Семеновичу Шемендюку высокого звания Героя Советского Со­юза. Высшей степени отличия он удостоился за то, что за два года войны сделал почти триста боевых вылетов, сбил 17 вражеских самолетов лично и 7 в группе.

И надо же такому случиться: одним и тем же ука­зом от 24 августа 1943 года звание Героя Советского Союза было присвоено и Алексею Петровичу Маре­сьеву. Война разлучила друзей-комсомольчан на дол­гие годы. Они ничего не знали друг о друге. И вот только теперь радостное сообщение о наградах Ро­дины свело фамилии отважных летчиков вместе...