Погиб. Сказать откровенно, никогда не верил в это, и он действительно выжил

Вид материала

Документы

Содержание По новой тактике Атаковать первым!

Подобный материал:

• Карцев Михаил Александрович (10. V. 1923-23. IV. 1983), 6.32kb.
• Рассказ проводника, 83.62kb.
• Этот рассказ родился как-то майским днем 2003 года. Мысль создать его, меня немного, 645.52kb.
• Анжелина! Моя Анжелина! Почему ты меня бросила? Ведь я так любил тебя, 589.79kb.
• Д. Д. Моррисон Джим Моррисон, вокалист квартета из Лос-Анжелеса, умер в Париже от сердечного, 790.5kb.
• «Самое ценное в жизни и в стихах – то, что сорвалось», 36.98kb.
• Тья написана по многочисленным учебникам и статьям по оптимизации и настройке хр, поэтому, 70.26kb.
• Действительно, есть ли в современной литературе те, кого мы назовем новым поколением, 276.57kb.
• Русское мировоззрение в поэзии и прозе М. Ю. Лермонтова, 488.97kb.
• Все эксперты и все опросы могут сказать, какие книги покупаются лучше, какие хуже., 6104.88kb.

ПО НОВОЙ ТАКТИКЕ

В конце июня группа летчиков полка по распоря­жению командования убыла в Горький за получени­ем новой материальной части для ВВС фронта - ЛАГГ-5. Об этой машине авиаторы уже были наслышаны, как

о самом эффективном истребителе, который по всем тактико-техническим характеристикам превосходил лучшие немецкие образцы. Поэтому желание летчи­ков получить эту замечательную машину было впол­не понятным. Однако обещанных новых самолетов им не дали.

• Забирайте партию ЛАГГ-3 и отправляйтесь на фронт, - ответил представитель авиационного завода.
  
• Но нам положены "пятые", - упорно настаивал Шемендюк, старший группы командированных.
  
• А чем "третьи" плохи? - неожиданно вмешал­ся в разговор проходивший мимо человек в граж­данском костюме.
  
• Этого я вам сказать, извините, не могу, - отпа­рировал Петр.
  

• Военная тайна? - рассмеялся представитель завода. - Этому человеку вы можете доверять - сек­ретов не выдаст.
  
• Лавочкин, - представился гражданский. - Вы прямо с фронта?.. Сколько сделали боевых вылетов?
  
• Сто шестьдесят три, - ответил Петр.
  
• Что сможете сказать исходя из своего опыта о ЛАГГ-3?
  

Шемендюк подробно доложил главному конст­руктору мнение летчиков полка о слабых и сильных сторонах истребителя. Особенно огорчило Лавочки­на одно сообщение фронтового летчика о том, с ка­кими подчас казусами приходится встречаться пило­там из-за отсутствия определенной стандартизации оте­чественных самолетов.

• Однажды, получив повреждение, - рассказы­вал летчик, - я был вынужден приземлиться на со­седнем аэродроме, где находились самолеты ЯК-1 и ЯК-3. Ремонтники заштопали обшивку, устранили не­исправность в моторе, и я решил взлететь. Принесли баллон со сжатым воздухом для запуска, а подсоеди­нить не смогли. Воздушные штуцеры "лагга" и "яка" совершенно различные. Из-за этого пустяка, который не сумели заранее предвидеть два главных конструк­тора, пришлось мне находиться у соседей до тех пор, пока тамошние рационализаторы не смастерили спе­циальное переходное устройство. Через два дня уже на наш аэродром сели два "яка". Картина с запуском повторилась...
  
• Спасибо, дружок, за такое серьезное замеча­ние. Учтем.
  
• Ну а как с ЛАГГ-5? - не унимался Шемендюк.
  

- К сожаление, помочь ничем не могу, - развел
руки главный. - Ставка направляет новые истребите­
ли под Сталинград. Там сложилось серьезное поло­
жение.

- Кто же может помочь нам?
-Только Сталин... Больше никто...

Доставив новую партию ЛАГГ-3 до места назна­чения, лейтенант Шемендюк получил направление в 21-йистребительно-авиационный полк заместителем командира эскадрильи.

Нелегко было расставаться с прежним местом службы, с друзьями, с которыми крепко сдружился, провел не один воздушный бой, не раз смотрел в глаза смерти.

Перевода в другой полк требовала сложившая­ся обстановка с летными кадрами. Вышло так, что 21-й

иап пополнился молодыми пилотами, выпускниками училищ. Естественно, безусые младшие лейтенанты и сержанты, не понюхавшие пороха, волновались. А "стариков" в полку было маловато. Вот и решило ко­мандование направить туда бывалых, закаленных лет­чиков из соседних хозяйств для передачи молодежи боевого опыта.

К этому времени на Юго-Восточном фронте на­зревали серьезные события. Решалась судьба Ста­линграда. Чтобы сковать имеющиеся резервы врага и недопустить их переброски в район Сталинграда. Ставка Верховного Главнокомандования в это тяже­лое время приказала провести на западном направ­лении частные наступательные операции.

Трудная задача выпала на долю войск Западного и Калининского фронтов. Большая роль отводилась авиации. Она должна была надежно прикрывать от ударов с воздуха свои войска, всеми силами и сред­ствами сдерживать и срывать попытки противника к наступлению, нанести ощутимый урон вражеской авиа­ции, особенно бомбардировщикам.

По этому поводу был издан приказ за подписью народного комиссара обороны И.В.Сталина "О дей­ствиях наших истребителей по уничтожению бомбар­дировщиков противника". В нем давался глубокий анализ сложившейся тактики воздушного боя наших летчиков-истребителей. При встрече с бомбардиров­щиками врага они первым делом вступали в бой с прикрывающими их истребителями. В итоге бомбо­возы спокойно и безнаказанно продолжали идти пре­жним курсом и наносили удары по советским войс­кам. "Считать основной задачей наших истребителей, - строго требовал нарком обороны, - при встрече с воздушным противником уничтожение в первую оче­редь его бомбардировщиков". Далее в приказе го­ворилось о конкретных путях повышения эффектив­ности использования истребителей. В частности, пред­писывалось следующее: "Бомбодержатели (по две балки в каждом самолете) установлены не случайно и не для украшения самолета, а для того, чтобы ис­пользовать и эти самолеты для дневного бомбового удара по врагу... Применение истребителей на поле боя для бомбометания днем и ночью значительно увеличит ударную силу нашей авиации"...

Иными словами, на повестку дня был поставлен новый принцип применения истребительной авиации, ее тактики. Во всех эскадрильях прошли соответству­ющие мероприятия по неукоснительному выполне­нию приказа наркома обороны, проводились конфе­ренции по обмену опытом...

- Новая тактика воздушного боя, - говорил лей­тенант Шемендюк молодым летчикам эскадрильи, -в первую очередь, требует высокого мастерства, хит­рости и сноровки. При намерении сбить бомбарди­ровщика нам все равно придется считаться с истре­бителями противника, которые будут защищать свои бомбовозы, а значит, будут атаковать нас. Какой вы­ход? Применять обманные атаки на истребители и в нужный момент сводить молниеносный маневр для выхода к бомбардировщикам. Но для этого требует­ся быстрота реакции, смелость и дерзость в бою.

Эти качества в полной мере проявил Петр Ше­мендюк при очередном боевом вылете. Он летал на

прикрытие своих войск в район Галахово-Брилево. Подвесив авиабомбы, он сумел "положить" их куда надо. Возвращаясь с задания, увидел под крылом горящую деревеньку. Чуть дальше - стаю Ю-88 под прикрытием двух "мессеров". Видать, только что от­бомбились и уходили к себе.

Петр бросил свой "ястребок" в набор высоты и, догнав фашистов, ринулся в атаку со стороны "шари­ка". "Мессеры" сразу полезли вверх, а советский лет­чик, показав, что пошел за ними вдогонку, обман­ным маневром в крутом вираже набросился на веду­щего "юнкерса". Чтобы бить наверняка, нажал сразу три кнопки. Сработали пушка и два пулемета. Их трассы вмиг нагнали стервятника. Пули и снаряды угодили в мотор, бензобак и, по всему было видно, в фашист­ского летчика, так как тот резко дернулся и уткнулся в приборную доску. Бомбардировщик, точно по на­клоненной ниточке, не меняя курса, объятый пламе­нем, пошел к земле и взорвался на реденькой опуш­ке леса.

Летчик взглянул на приборы. Показался красный "глаз". Горючее на исходе! И "мессеры" вот-вот по­явятся. Ничего не поделаешь, надо считаться с ре­альностью и возвращаться домой. Дав несколько ко­ротких очередей по оставшимся "юнкерсам", Шемен-дюк ушел с набором высоты в облака и взял курс на аэродром.

После заправки снова отправился на прикрытие в районе Галахово-Брилево вместе с ведущим лет­чиком 21-го иап капитаном Павлом Антоновичем Еме­льяновым. На подлете к передовой позиции наших войск летчики заметили, как звено "юнкерсов" пыта­лось бомбить нашу пехоту. Капитан Емельянов ввел свой ЛАГГ-3 в глубокий вираж, Шемендюк за ним.

После первого же захода нашей пары звено фа­шистов рассыпалось. Заход на вторую атаку. Советс­кие летчики, наметив себе по цели, стремительно сближались с ними. Красные звезды нагнали черные кресты. Почти враз простучали пулеметы и пушки и почти враз вспыхнули крестастые "юнкерсы". Затем один Ю-88 взорвался в воздухе, осыпая землю свои­ми обломками, другой свалился на крыло и ударился о землю.

Исход скоротечного боя решен. В этот день Петр сбил два вражеских бомбардировщика. С этой побе­дой первым поздравил друга капитан Емельянов. Сам же Павел Антонович несколькими днями раньше в одном бою сбил 3 самолета врага - двух "юнкерсов" и одного "мессера". Чуть позже однополчанин капи­тан Н.Ф. Бочаров повторил боевой успех Емельяно­ва. Патрулируя над аэродромом Старая Торопа, Боча­ров вдруг заметил, как на бреющем полете к аэро­дрому подкрадывалось звено МЕ-110. Советский лет­чик смело устремился в атаку. Гитлеровцы, не начи­ная штурмовки стоянок наших самолетов, рванулись в бой, почувствовав легкую добычу. Взяв инициати­ву в свои руки, Бочаров мужественно и бесстрашно атаковал то одного, то другого "мессера".

Вскоре загорелся один МЕ-110. Летчик поймал в прицел второго стервятника и выпустил по нему се­рию ЭРЭСОВ. Фашистский самолет от прямого попа­дания реактивных снарядов как бы остановился в воздухе и развалился на части...

Оставшись один на один с третьим гитлеровцем, Бочаров вогнал в землю и его.

- Запомните накрепко, соколята, - разбирая с
молодыми летчиками детали этого боя, сказал комэск
капитан Красиков, - основа тактики советских летчи­
ков - нападение, базой которого должны быть высо­
кое мастерство, хладнокровие и ненависть к врагу.

Молодых летчиков, несмотря на их бесконечные мольбы, козыряния летными книжками, в бой брать не торопились. Вначале их "обкатывали" на патрули­ровании в районе аэродрома, прикрытии. В группу по 4-6 самолетов допускался лишь один молодой лет­чик. "Старики" должны были оберегать не понюхав­ших пороха, приходить им на выручку.

В эскадрилье Красикова на первое место стави­ли боевую сплоченность, верную дружбу, крепкую спайку. Душой коллектива являлись и сам комэск, и его боевой заместитель старший лейтенант Шемен­дюк. "Сам погибай, а товарища выручай", - не уста­вал напоминать Петр сослуживцам и этот великий принцип войскового товарищества утверждал личным примером.

Однажды, вылетев на отражение авиации про­тивника в районе Ржева, наша четверка самолетов, которую вел Петр, встретила группа МЕ-109. Завязал­ся бой. Замкомэска тут же зашел в хвост одному "мес­серу" и выпустил по нему реактивные снаряды. Фа­шист было загорелся, но, умело сбив пламя, продол­жал оставаться в строю. Чтобы добить его, нужно было повторить атаку. Но тут Петр заметил, что один "мес­сер" зашел в хвост нашему молодому, еще необст­релянному летчику Сергею Пушкову. Вот-вот полос­нет огонь. Шемендюк прекратил атаку врага и бро­сился на второго фашиста с наивыгоднейшей пози­ции. Почуяв близкое возмездие, "мессер" попытался вырваться из клещей советского аса, но было уже поздно. Шемендюк буквально прошил его бок попо­лам и тот развалился на две части. Остальные гитле­ровцы убрались восвояси.

- Спасибо вам, командир, - сказал своему по­
братиму после боя Сергей Пушков, - вы спасли мне
жизнь. Постараюсь драться в бою, как вы.

Молодой летчик сдержит свое слово: он научит­ся летать и драться с врагом храбро и беспощадно. Уже будучи в другом полку и на другом фронте, Петр Шемендюк узнает о бессмертном подвиге лейтенан­та Сергея Пушкова. В августе сорок третьего в труд­нейшем воздушном бою тот ценой жизни протара­нил "фоккера".

АТАКОВАТЬ ПЕРВЫМ!

Наступала осень 1942-го, вторая осень Великой Отечественной войны. Мужество, героизм, стойкость советских воинов рассеяли иллюзии фашистских стра­тегов. Враг отброшен от стен Москвы. Освобождены многие города и села.

Хоть высоко над землей летали летчики, но и от­туда, сверху, им были хорошо видны те перемены, которые властно вторгались в суровые ритмы войны. К примеру, на поле боя среди наших наступающих частей уже не замечалось, как раньше, одиночных

танков. Они стали применяться теперь целыми под­разделениями, затем и частями. Появились полки прорыва с тяжелыми танками.

Что же касается родной авиации, то она меня­лась буквально на глазах. Скорость, огневая и бом­бовая мощь, высота и дальность полета быстро нара­стали. Улучшились и средства управления авиацией. Все боевые машины, правда, кроме пока что ПО-2, были оснащены новыми приемно-передающими ра­циями.

Вместо отдельных полетов малыми группами практиковалось авиационное наступление из серии сплошных авиаударов крупными массами самолетов. Летчики полка внимательно следили за обстановкой на всех фронтах, ежедневно собирались у карты и, обращая взгляд на территорию, занятую врагом, от­мечали про себя: драться с проклятой фашистской ордой предстоит еще долго.

К началу октября на боевом счету Петра Шемен-дюка было уже 10 сбитых самолетов противника. На первый взгляд вроде бы не так уж и плохо. Но выхо­дило, что в месяц летчик сбивал лишь по одному стервятнику. Мало! И Петр с еще большей настойчи­востью непрерывно продолжал учиться искусству воздушного боя, пополнял свои знания, совершен­ствовал летное мастерство. Война для него, как и для других коллег стала школой мужества. С каждым бо­евым вылетом он действовал все смелее, искус­нее, расчетливее, дерзко атаковал врага. Свой ата­кующий стиль старался выработать у всех летчиков эскадрильи.

- Каждый истребитель, - не уставал повторять
Шемендюк, - должен твердо усвоить суровый бой­
цовский закон: всегда атаковать первым. Если я уви­
дел врага первым - он мне уже не страшен, так как я
первым приму решение и первым пойду в атаку. Чем
больше врага - тем легче бить его! Перво-наперво,
сбивать ведущего - это половина победы. Дорожи
каждым мгновением боя и помни - цена секунды -
жизнь.

В этих скупых словах - суть школы Шемендюка, его науки побеждать.

8 октября по вызову для отражении авиации про­тивника в районе Ржева в воздух поднялась шестер­ка "лаггов" во главе с капитаном Красиковым. Еще на взлете Шемендюк ощутил, как его машину сильно и резко встряхнуло. Летчик решил, что лыжа наехала на какую-то кочку или какой-нибудь предмет и не придал этому особого значения. Когда набрали вы­соту, Шемендюк услышал по радио голос комэска:

- "Беркут-21", уходи домой! У тебя левая лыжа
стоит в вертикальном положении. Будь осторожен при
посадке!

Петр стал размышлять, что же могло произойти. Понял: при взлете от наезда на неровность оборвал­ся стальной тросик, державший лыжу.

"Как же теперь приземляться?"

Ему не раз доводилось сажать самолет в крити­ческих ситуациях - и с заклинившим мотором и без "ноги". Все обходилось удачно. А вот как теперь быть, когда лыжа в таком положении...

Размышлять долго не пришлось. Из-за облаков вынырнули два МЕ-109. Почуя легкую добычу, фа-

шисты с ходу бросились на краснозвездную машину. На фюзеляжах обоих "мессеров" красовались чер­ные тузы. Петр напряг все свое внимание, мобили­зовал волю: противник был слишком серьезным. Но и он ведь не лыком шит. Десять стервятников отпра­вил на тот свет.

И вот два "туза".

Шемендюк сразу взял инициативу, предложил врагу свою модель боя. Измотав его сложными ма­неврами, он неожиданно вышел одному из них в зад­нюю полусферу. Дал очередь, но черный "туз" вов­ремя увернулся. Зато второй оказался на хвосте на­шего "ястребка".

Хладнокровно работала мысль летчика. Действия врага в эти мгновения он чувствовал интуитивно. Вот он прицеливается, вот нажимает гашетки. Пора! Петр неожиданно для гитлеровца резко сбавил газ и пе­решел на скольжение. Огненная россыпь вражеской очереди прошла над головой. Когда же обманутый "туз" проскочил вперед, Шемендюк ударил по нему из пушки и пулеметов. "Мессер" вспыхнул и, все бо­лее разгораясь, свалился на крыло и так ударился о землю.

Остался еще один фашист. Снова следует каскад за каскадом сложнейших маневров. "Мессер" не от­стает. По всему чувствовалось, что в его кабине на­ходился опытный летчик. Петр решил оторваться и уйти домой. Умело скользнув под фашиста, пытался об­манным маневром выйти из боя, нырнуть в облака.

Однако "мессер" достал своим огнем с дальней дистанции у самой кромки облаков. Фонарь расшиб­ло. В кабину, как водопад, яростно хлестнул упругий леденящий воздух. В нос ударила гарь. Но где же огонь? Его не видно. Значит, самолет не горит. Ах, вот что! Температура масла подскочила резко вверх. Пробит, видимо, картер. Мотор вот-вот может закли­нить. Надо срочно садиться.

А под крылом сплошной лес. Наступила крити­ческая минута. Вдруг открылась небольшая полянка. Но слишком маленькая. Другой нет. Значит, нет и другого выхода. Прижимаясь к самым верхушкам де­ревьев, Петр бросил "ястребок" на пятачок. Благо, снега много. Есть касание! Хруст. Лопнула и взметну­лась вверх лыжа, разлетаясь на щепки. Впереди глубокий овраг. На мгновение показалось, что наступил конец. Перед самым откосом самолет срубил три молоденькие березки, тем самым пога­сил бешеную скорость, и к тому же почти по самую кабину врезался в огромный сугроб. Самолет повис над кручей. Не хватило каких-то метров, чтобы он свалился в овраг...

Петр не помнил, сколько времени он находился в кабине без сознания. Во время посадки он сильно ударился головой и грудью о приборную доску. Оч­нулся от шороха: кто-то то и дело карабкался по сколь­зкому крылу и затем падал с него в глубокий снег.

Летчик, не подавая вида, что очнулся, потянулся рукой к пистолету и чуть не вскрикнул от острой боли. "Неужто такой нелепый конец, - подумал Шемендюк, - даже с собой не смогу покончить, если рядом фа­шисты".

Попытался пошевелить пальцами правой руки. Шевелятся! Выходит, перелома не было. Только ушиб.

Снова потянулся к пистолету. С большим трудом вы­тащил его из кобуры, большим пальцем снял с пре­дохранителя. Оставалась самая сложная операция -отвести затвор назад. Но как это сделать? А время бежит. Неизвестный снова стал карабкаться по кры­лу. Послышался его приглушенный неразборчивый голос.

"Значит, - подумал Петр, - враг не один, хотят взять живым".

Осторожно приоткрыл глаза. Почти ничего не видно. Одна какая-то пурпурная липкая темнота. Да это, оказывается, кровь залила глаза и лицо...

Ну как же передернуть затвор? Голова плохо слу­шалась. В ушах стоял звон. Петр вдруг вспомнил, как в аналогичной ситуации действовал капитан Краси­ков. Надо пистолет зажать коленями и рукой взяться за затвор сверху. Удобно и легко.

- Зашевелился! Живой!!! - раздался совсем дет­ский голос под кабиной самолета и кто-то опять юзом скатился с плоскости и шлепнулся в снег.

Летчик сделал усилие над собой и повернул го­лову. Внизу стояли трое деревенских ребятишек, обутых в большие лапти. Они приветливо замахали руками, заулыбались, поняв наконец, что советский летчик жив.

С невероятным трудом, превозмогая боль, Ше-мендюк с помощью деревенских ребят открыл фо­нарь кабины, потом расспросив про обстановку в ок­руге, попросил желанных гостей позвать взрослых, чтобы они приехали на пяти подводах.

Помощь не заставила себя ждать долго. Вместе с прибывшими колхозниками, Шемендюк погрузил самолет по частям на подводы и в таком разобран­ном виде доставил свой "лагг" на аэродром, находив­шийся в 15 километрах. Долго в полку удивлялись потом - как мог Петр Семенович при таких неверо­ятнейших условиях посадить машину на лесном пя­тачке.

"Ястребок" было решено отправить в капиталь­ный ремонт на один из прифронтовых заводов. Про­щаясь с ним, Петр по давней привычке сделал на из­резанном боку своего верного друга очередную по­метку чернильным карандашом - итог недавней встречи с двумя черными "тузами". Посмотрел на дру­гие пометки, сделанные ранее. Они были едва за­метны: их смыли дожди, искромсали пули и осколки.

А ровно через месяц, когда летчик успел уже привыкнуть к новой машине, его "лагг" был достав­лен из "капиталки". Самолет сверкал свежей краской. Петр достал было карандаш, намереваясь по памяти восстановить на фюзеляже свои пометки. И тут уви­дел то, что его невыразимо расстрогало. Боевой счет летчика чья-то заботливая рука увековечила кар­мином на том самом месте, где когда-то красова­лись карандашные следы. Ярко алели даты воз­душных боев, типы сбитых фашистских самоле­тов. Видать, не только для автора этих боев были дороги пометки, но и для паренька или девушки в рабочей спецовке...

Рано утром в штаб полка передали сведения, что фашисты готовятся совершить крупный налет в рай­оне г.Осташкова, где были сосредоточены наши час­ти, готовящиеся к наступлению. Прикрыть этот район

командование 21-го иап поручило нескольким груп­пам самолетов. Одну из них повел Шемендюк.

Стаю крестастых стервятников советские летчи­ки заметили сразу, как только вышли из-за облаков. 33 "хейнкеля" и 7 "мессеров". 40 чужих машин и три своих. Тринадцатикратное превосходство! Такого еще в боевой практике Шемендюка не было.

- Я "Беркут", всем - атака! - подал Петр команду по радио, а сам, отжав от себя ручку управления, на­целился на ведущий бомбардировщик.

Воздух расчертила оранжевая паутина трасс вра­жеских пулеметов. Шемендюк ничего не замечал кро­ме своей цели, смело устремился через огненный ливень бортовых пулеметов и пушек "хейнкелей". Однако боялся - как бы не столкнуться ненароком в воздухе, где сразу стало тесно.

В перекрестье вырастал бомбардировщик. Петр быстро "вывел" жало прицела на больное место вра­жеского самолета - мотор - и дал короткую очередь; переворотом вышел из атаки. Оглянулся: "хейнкель", объятый пламенем, заплетая дымные кольца, круто пошел к земле.

Одного свалили. Кто следующий? По ярко-крас­ным дорожкам, протянувшимся от нашего "ястреб­ка" к крайнему правому "хейнкелю", Петр сразу опре­делил, что по второму стервятнику метко полоснул лейтенант Шустров и зажег его. Неплохо для первой атаки!

Выходя из переворота, Шемендюк оказался как раз на хвосте "мессера", который, видать, начал атаку на Шустрова. Фашистский летчик крутнул головой и сразу заметил угрозу с задней полусферы. Его баг­ровое лицо оскалилось, взбугрились желваки. За двух-килевым хвостом фашиста потянулись две едва за­метные дымные дорожки: летчик включил форсаж в попытке оторваться от нашего "ястребка".

Петр дал полные обороты винта. Но что это? Ма­шину резко бросило вправо. Это был результат дей­ствия спутной струи моторов "мессершмитта". Петр произвел доворот, прицелился, нажал на гашетку. Короткая пристрелочная очередь. Трассы огненными змеями скользнули по серо-белому фюзеляжу "мес­сера", его остекленной кабине, которая брызнула крошками разлетавшегося хрупкого плексигласа. Вто­рая очередь подлиннее. Два пулемета и пушка смер­тельным уколом бросили "мессера" вниз. Боевой строй фашистских бомбардировщиков рассыпался. Сковав противника огнем и маневром, наши летчики заставили их сбросить бомбы на пустое поле и уб­раться восвояси.