Погиб. Сказать откровенно, никогда не верил в это, и он действительно выжил

Вид материала

Документы

Содержание Пусть ярость благородная... Пусть ярость благородная Вскипает, как волна! Идет война народная, Священная война!.. Наказ "всесоюзного старосты"

Подобный материал:

• Карцев Михаил Александрович (10. V. 1923-23. IV. 1983), 6.32kb.
• Рассказ проводника, 83.62kb.
• Этот рассказ родился как-то майским днем 2003 года. Мысль создать его, меня немного, 645.52kb.
• Анжелина! Моя Анжелина! Почему ты меня бросила? Ведь я так любил тебя, 589.79kb.
• Д. Д. Моррисон Джим Моррисон, вокалист квартета из Лос-Анжелеса, умер в Париже от сердечного, 790.5kb.
• «Самое ценное в жизни и в стихах – то, что сорвалось», 36.98kb.
• Тья написана по многочисленным учебникам и статьям по оптимизации и настройке хр, поэтому, 70.26kb.
• Действительно, есть ли в современной литературе те, кого мы назовем новым поколением, 276.57kb.
• Русское мировоззрение в поэзии и прозе М. Ю. Лермонтова, 488.97kb.
• Все эксперты и все опросы могут сказать, какие книги покупаются лучше, какие хуже., 6104.88kb.

ПУСТЬ ЯРОСТЬ БЛАГОРОДНАЯ...

В сентябре сорок первого года три полка 39-й истребительной авиадивизии, в их числе и 158-й иап убыли на переформирование и за получением мате­риальной части в Рыбинск, в 14-й запасной авиаци­онный полк Московского военного округа. Здесь, на местном аэродроме, летчики впервые увидели но­вый истребитель ЛАГГ-3. Эту машину следовало в кратчайший срок изучить, освоить, на ней же пред­стояло воевать.

Петр Шемендюк с особым пристрастием знако­мился с «лаггом». Прежде чем занять место в каби­не, тщательно осмотрел крылья, винт, фюзеляж, «ноги», хвостовое оперение. Трогал, щупал, тряс.

• Ты как цыган коня выбираешь, - пошутил над товарищем старший лейтенант Петр Красиков.
  
• Не коня выбираю, а с новым боевым другом знакомлюсь. Завтра с ним в бой пойдем, - париро­вал Петр.
  

Машина ему понравилась сразу. На самолете име­лись пушка конструкции Шпитального, два пулемета и РС - довольно мощное оружие. Только боекомп­лект был маловат. При обычном расходе его можно было спалить за одну атаку. Инструктор сделал для летчиков одно существенное уточнение на будущее: при стрельбе длинными очередями гаснет скорость истребителя. Отсюда сразу встала перед всеми зада­ча - научиться вести огонь меткими короткими оче­редями.

Когда более-менее изучили устройство матери-

альной части и особенности аэродинамики самолета, начались полеты. А поскольку ни одной спарки не оказалось, приходилось сразу начинать с самостоя­тельных вылетов.

Одним из первых поднял ЛАГГ-3 в небо лейте­нант Шемендюк. Взлетел хорошо, слетал в зону, лег­ко набрал 3000 метров, выполнил фигуры. С посад­кой же не повезло, самолет был несколько тяжело­ват и на посадочной скорости слушался хуже. Он сва­лился на крыло, чиркнул по грунту. Инструктор сде­лал подробный и обстоятельный разбор и дал разре­шение на повторный взлет. После небольшого круга приземлился без замечаний, после чего кряду про­извел 5 посадок.

• Можно в бой хоть завтра! - похвально отозвал­ся подошедший незнакомый майор. Шемендюк пред­ставился старшему по званию.
  
• Майор Сухорученко Иван Федорович, коман­дир 193-го иап, - протянул руку старший офицер, -чего так нахмурился, лейтенант? К бою не готов?
  
• Где он, мой бой, - тяжело вздохнул Петр. -Три месяца войны, а я не сбил ни одной машины. Мне по земле стыдно ходить, товарищ командир, хлеб брать в руки...
  
• Ничего, браток, потерпи немного. Война от тебя не уйдет, - похлопал по плечу командир полка, - свое успеешь наверстать.
  

В начале октября 193-й иап в составе двух эс­кадрилий ЛАГГ-3 (22 самолета) под командованием майора И.Ф. Сухорученко убыл на только что сформиро­ванный Калининский фронт (аэродром Бережа) и вошел в непосредственное подчинение ВВС фронта.

Суровый, тревожный октябрь сорок первого... Вновь созданный несколько дней назад Западный фронт с честью выполнял возложенную на него ис­торическую миссию - оборону столицы нашей Роди­ны. Презирая опасность и смерть, проявляя массо­вый героизм в оборонительных сражениях, советс­кие войска стояли у порога Москвы неприступной сте­ной, о которую разбивались волны «Тайфуна» - вра­жеской стратегической операции под этим кодовым названием с целью захвата столицы.

На московскую карту гитлеровцы поставили все. Руководители рейха, опасаясь полного провала пла­на «молниеносной войны», решили сосредоточить основные усилия на московском стратегическом на­правлении. Они рассчитывали, что, потеряв столицу, Советский Союз вынужден будет капитулировать. Уве­ровав в эти бредни, противник готовился к уничто­жению Москвы вместе с ее населением. На совеща­нии в штабе группы армий «Центр» Гитлер заявил, что город должен быть окружен так, чтобы «ни один русский солдат, ни один житель - будь то мужчина, женщина или ребенок - не мог его покинуть. Всякую попытку выхода подавлять силой». Фюрер лелеял также безумную мечту затопить Москву и ее окрест­ности.

Однако хорошо отлаженная машина фашистов стала давать сбои. Противник подходил к кризисному состоянию. Пружина нашей обороны сжалась до от­каза. Для доблестных защитников Москвы, позабыв­ших о сне и отдыхе, дни слились с ночами... 18 ок­тября летчики полка прочитали в передовой статье

«Правды» следующее: «Фашистские банды рвутся к столице, к городу, дорогому для сердца каждого со­ветского человека. Над красной столицей нависла уг­роза. Не допустим врага к Москве! Будем драться упор­но, ожесточенно, до последней капли крови, за нашу родную Москву! Мы должны во что бы то ни стало сорвать планы гитлеровцев»...

Драматическая обстановка, сложившаяся в се­редине октября в районе Калинина, когда фашисты, возобновив наступление, овладели этим городом, наконец разрядилась: упорной обороной войска Ка­лининского фронта остановили врага и сумели занять выгодное опорное положение по отношению к его северной ударной группировке на московском направ­лении.

И тем не менее обезумевшие гитлеровцы, гони­мые «нах остен» жестокими репрессивными мерами командования, продолжали рваться к Москве. Почти на всех направлениях к столице днем и ночью шли ожесточенные бои. На полную мощь действовала в эти дни авиация.

Летчики 193-го иап сразу включились в боевую работу в основном в интересах наземных войск. Они наносили штурмовые удары по передовым позици­ям противника, его резервам, артиллерийским и ми­нометным батареям, громили воинские эшелоны на участках железных дорог, уничтожали полевые шта­бы, узлы сопротивления, связи, склады, на бреющем полете штурмовали вражеские аэродромы в районе Ржева. Ну, а в общем-то всю эту боевую работу мож­но было назвать короче и проще - воздушные бой­цы прикрывали сердце Родины - Москву.

В упоении каждодневных боев Петр Шемендюк теперь с лихвой наверстывал упущенное за первые месяцы войны. По 4-6 боевых вылетов в день. И каж­дый результативный. Бывало, что пальцев на руках не хватало, когда в конце дня подсчитывал количе­ство уничтоженных целей. Иногда Петр ловил себя на мысли, что «работает» не по прямому назначению истребителя. То ли дело смело кинуться под облака­ми во вражескую стаю и бить гадов, бить за поруган­ную родную землю, за погибших друзей, за свою со­жженную машину в первые дни войны. Но вскоре убеждал себя, что успешная штурмовка так же необ­ходима, как и победа в воздушном поединке. Это подтверждалось элементарной «бухгалтерией».

К примеру, однажды за день за 4 вылета он с товарищами уничтожил на земле эшелон с боепри­пасами и горючим, во взаимодействии с другими лет­чиками подавил артбатарею, разнес в щепки следо­вавшие по лесной дороге три легковые машины с начальством, проутюжил скопление пехоты.

Выходило, что чаша весов с результатом этого дня могла бы потянуть не один сбитый самолет вра­га. Опасностей же при штурмовке хоть отбавляй. Наи­большую из них представлял огонь вражеских зенит­чиков, у которых была четко отработана своя тактика. Зачастую они не обнаруживали себя до тех пор, пока наши самолеты не переходили в пикирование или же не выходили из атаки. В том и другом случае ско­рость была малой, значит, и прицельный огонь вести легче. К тому же обеспечивается внезапное приме­нение огня.

Лейтенант Шемендюк, как и другие летчики, на­учился по характерным демаскирующим признакам распознавать позиции зенитчиков, своевременно при­менять противозенитный маневр. И все-таки не раз его «лагг» принимал на себя град осколков, не раз летчик с трудом сажал самолет, изрешеченный как мишень на полигоне. Приходилось садиться с изод­ранной в клочья обшивкой плоскостей и фюзеляжа, без рулей хвоста.

А однажды чудом посадил самолет без левой «ноги», которую заклинило осколком зенитного сна­ряда. Возвращаясь на свой аэродром, Шемендюк за­шел на посадку, выпустил шасси. Система не срабо­тала - правая «нога» выпустилась, левая осталась на месте. Зашел на второй, затем на третий круг. Попыт­ки выпустить шасси не увенчались успехом. Тогда Петр набрал высоту и перешел в глубокое пикирова­ние, переводя самолет на определенных ступенях в набор. Заклиненная «нога» не поддавалась.

Между тем на аэродроме подняли тревогу. Сбе­жались летчики, техники, начали выразительными жестами показывать, что еще следовало предпринять. Шемендюк охотно выполнял советы - безрезультат­но. Кончалось горючее. Прекратили бесполезную же­стикуляцию товарищи и, притихнув, ожидали развяз­ки, которая могла завершиться посадкой на брюхо с убранным шасси. Такой вариант имел в виду и Петр, но сразу от него отказался, так как это грозило серь­езной поломкой машины. Ведь когда ты знаешь, что самолет новый, что таких истребителей очень и очень не хватает, не так-то просто взвешивать, что ценнее - твоя жизнь или машина.

Перебрал в памяти аналогичные ситуации, слу­чавшиеся ранее в 158-й иап. Вспомнил один подоб­ный случай. Принял решение садиться на одно коле­со. А дальше отлично сработали воля и высокое мас­терство. На выдерживании летчик накренил самолет в правую сторону, а при касании выключил мотор во избежание воспламенения.

Непосвященному человеку могло бы показать­ся, что он присутствует на представлении головокру­жительного циркового номера, когда пилот-виртуоз на бешеной скорости промчался по огромной арене аэродрома на одном колесе, будто на трюковом ве­лосипеде артист. Лишь в конце пробега, когда погас­ла скорость, «ястребок» опустился на левую консоль и немного погнул ее.

Со всех ног бросились к «лаггу» авиаторы, при­няли отважного пилота на руки и подбрасыванием в облака отсалютовали его второму рождению.

Незабываемым событием в прифронтовой жизни летчиков полка явилось празднование 24-й го­довщины Великого Октября. Огромное впечатле­ние на всех оказали военный парад на Красной площади и выступление И.В. Сталина, который призвал народ и армию отдать все силы для за­шиты Родины и победы над врагом. До глубины сердца дошли слова-пожелания Верховного Глав­нокомандующего:

- Пусть вдохновляет вас в этой войне мужествен­ный образ наших великих предков - Александра Не­вского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского, Александра Суворова и Михаила Кутузо-

ва. Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!

Умы и сердца защитников Москвы теперь будо­ражили новые понятия и критерии священной вой­ны. Несмотря на тяжелое положение на фронте, как-то вдруг, стихийно, подсознательно все почувствова­ли особое боевое настроение, ясно поняли цену спо­койствия и хладнокровия руководителей партии и государства, их твердую уверенность за судьбу родной столицы. Это не могло не вызвать боль­шого воодушевления личного состава полка, уве­ренности в самом скором и неизбежном переломе в ходе войны.

Предчувствия не обманулись. 6 декабря началось историческое контрнаступление советских воинов под Москвой. Войска Калининского фронта после мощ­ных ударов авиации и артиллерийской подготовки выполнение плана контрнаступления начали днем раньше - 5 декабря.

В этот день Петр Шемендюк поднялся в воздух в новом качестве - командиром звена и вместе с дру­гими летчиками «поработал» от души на штурмовке. Пять раз загружались самолеты его звена боеприпа­сами и заправлялись горючим и пять раз обрушива­ли смертоносный груз на врага. Это были незабыва­емые, самые счастливые минуты в жизни летчика. Под крылом самолета, как на ладони, открывалась гран­диозная панорама контрнаступления. По взгоркам, распадкам и перелескам, многочисленным проселоч­ным дорогам двигались в юго-западном направлении боевая техника, пехота, кавалерия, обозы. И никакая сила не могла остановить этой могучей поступи. На память пришли слова, полюбившейся песни:

Пусть ярость благородная Вскипает, как волна! Идет война народная, Священная война!..

Вверху под кромкой рваных облаков шел воз­душный бой нашей группы самолетов прикрытия с «мессерами», когда звено Шемендюка подошло к вражеским позициям. Короткими очередями из пу­шек летчики прошлись по скоплению бронетранспор­теров и военных машин в одном небольшом пере­леске, а кассеты с высоко эффективными "эрэсами" разрядили по подвернувшимся танкам, выползавшим из-за балки. Сделали разворот и легли курсом на свой аэродром.

Вдруг справа и слева замельтешили белые клу­бы разрывов. Самолет Шемендюка сильно тряхну­ло, из мотора вырвались языки пламени. Кабина заполнилась гарью и дымом. Но странное дело: все приборы показывали норму. Значит, ничего су­щественного?

Пилот прибавил газу и резко потянул ручку на себя, «лагг» взмыл в облака и оттуда в крутом вираже стремительно понесся к земле. Сильная струя воздуха сбила пламя. Шемендюк выровнял самолет и благополучно посадил. Оказалось, что осколком перебит один из бензопроводов цилин­дра, из которого била струя горючего. Она и заго­релась в воздухе.

До конца сорок первого года лейтенант успел сделать около ста вылетов на штурмовку. Звеном и группой летал на прикрытие г. Калинина, обстрели­вал дорогу Лотошино-Старица, ходил на разведку.

3 января сорок второго открыл счет сбитым вра­жеским самолетам. Полгода ждал летчик-истребитель этой победы. Не раз спрашивал себя - готов ли сра­зиться с сильным противником один на один. Отве­чал: готов. Да, пусть он за полгода не сбил ни одного стервятника. А богатейший опыт однополчан? Любой из многочисленных боев, проведенных летчиками 158-го иап, отложился в памяти во всех подробнос­тях, деталях. Более того, лейтенант Шемендюк, буду­чи от природы аккуратным, точным и последователь­ным, взял себе за твердое правило пунктуально за­носить в свой блокнот схемы и описания воздушных боев, рассказанных коллегами, начиная с первого та­рана Петра Харитонова. Собственно, пример реали­зации опыта других уже имелся - посадка самолета на одну ногу. Это было одной стороной его подготов­ленности к предстоящим серьезным испытаниям в небе.

Другая особенность - сильный волевой харак­тер. Серьезно готовя себя к боям, он часто расспра­шивал летчиков об особенностях того или иного боя и тем самым пополнял свою «копилку» опыта. И тре­нировался, тренировался. Созвучными для него ста­ли слова советского аса Валерия Чкалова: «Я должен быть всегда готов к будущим боям и к тому, чтобы только самому сбивать неприятеля, а не быть сби­тым. Для этого нужно натренировать и закалить в себе уверенность, что я буду победителем. Победителем будет тот, кто с уверенностью идет в бой»...

3 января лейтенант Шемендюк вылетел звеном на сопровождение штурмовиков ИЛ-2 в район Ста­рицы. Проходя свои войска, вдруг на фоне снежного поля заметил фашистский бомбардировщик ДО-215, который обстреливал нашу пехоту. Его бортстрелок открыл огонь по машине Шемендюка. Летчик резко пошел на снижение и на вираже удачно поймал в прицел желтобрюхое тело пирата, с ходу дал очередь из пушки. Самолет загорелся и начал быстро терять высоту и вскоре сел в расположении наших войск.

Со всех сторон к нему побежали солдаты. Насто­рожило то, что пилот не покинул кабину, а его борт­стрелок продолжал вести огонь по "лаггу".

Петр дал предупредительную короткую очередь, чтобы пехота не подходила к фашисту, а сам на бре­ющем полете прошелся над подбитым бомбардиров­щиком и проутюжил меткой очередью, отчего тот взорвался. Помахав приветливо крыльями солдатам, Шемендюк взмыл к облакам.

На следующий день о сбитом ДО-215 пришло подтверждение из штаба 109-й стрелковой дивизии.

- Вот тебе химический карандаш, - поздравив с победой, сказал летчику комэск капитан Красиков, -сделай на капоте первую пометку. Желаю, чтобы твой боевой счет был как можно большим, а последний самолет сбить над Берлином.

Петр встал на крыло, вывел карандашом силуэт бом­бардировщика ДО-215 и проставил дату поединка.

Вторая победа над воздушным пиратом доста­лась Шемендюку так «дешево» и так быстро, что он

даже не испытал от нее особого удовлетворения. Ведь летчик, встретив в бою умного, хитрого про­тивника, проходит хорошую школу, набирается опыта и крепнет, как боец. И наоборот, при встре­че со слабым, безынициативным врагом - зеле­ным, как говорили бывалые летчики, действитель­но, интереса мало. Разве лишь остается только чув­ство исполненного долга - что в небе Родины одним стервятником стало меньше.

Звено Шемендюка сопровождало группу штур­мовиков ИЛ-2 в районе Ванеева. Впереди слева на встречном курсе показался немецкий бомбардиров­щик ДО-215. Петр сразу отвернул круто и вскоре ока­зался перед носом фашиста. Гитлеровец, захвачен­ный врасплох, заметался. Советский летчик, уточнив наводку, нажал на гашетки пулеметов. От бомбарди­ровщика отлетели какие-то лохмотья, которые наш пилот принял вначале за листовки. А это, оказывает­ся, отлетела обшивка с фюзеляжа и крыльев. Бом­бардировщик рухнул на землю.

- Значит, никакого удовлетворения не получил?
- допытывался при разборе комэск. - Так, так, и ни­
каких, выходит, реальных выводов для себя не сде­
лал. Плохо, брат. А ну-ка давай-ка вместе попробуем
сделать кое-какие уроки.

И капитан Красиков, «превратив» свои широкие, промасленные ладони в макеты самолетов, на глазах подчиненного проиграл его бой, так сказать, в мане­ре замедленной киносъемки.

• Смотри: ты внезапно вышел в лобовую атаку с фашистом. А он что? Затряс, воробей, крыльями, за­метался? Значит?..
  
• Значит, растерялся фашист, тем более увидел мой лоб. Немцы хуже смерти лобовых атак боятся, это не я такое открытие сделал, - ответил Петр.
  
• Стоп! Теперь по порядку о трех твоих «плюсах» и одном «минусе». Своевременно обнаружил про­тивника - ставлю «плюс» за хорошую разведку. Про­вел быстрый маневр - второй «плюс», сбил с первой атаки, ставлю третий «плюс» за снайперский огонь.
  
• А «минус»?
  

- За то, что из-за фонаря кабины не увидел на­
туру врага, не разгадал его психологию. Видать, ду­
шонка у него, как у того мышонка: штаны испортил
при внезапной встрече с тобой. Так надо зарубить
себе на носу - бой надо начинать внезапно для вра­
га, ошеломить его своей смелостью, решительнос­
тью, чаще идти в лобовую атаку. Главное для истре­
бителя - отлично изучить тактику противника, вое­
вать с учетом его сильных и слабых сторон. А чтобы
не говорил больше, что сбил «зеленого», восьмой
пост ВНОС села Луковниково сообщил, что на груди
убитого летчика было два железных креста, а судя
по документам, он воевал еще в Испании...

Надолго запомнил этот обстоятельный разбор молодой командир звена, старался впредь во всем следовать советам опытного товарища. Именно вот на таких примерах учились летчики искусству по­беждать.

В дни, когда метеоусловия не позволяли делать вылеты, авиаторы проводили специальные конферен­ции по изучению и обмену боевым опытом. Это при­носило большую пользу для всех, особенно для мо-

лодых. Учитывая тактико-технические данные своих и вражеских самолетов, летчики вырабатывали наи­более приемлемую и более эффективную тактику борьбы, к примеру, с «мессерами». Они стремились вести схватку преимущественно на виражах, не увле­каясь набором высоты, так как хорошо знали, что в целях использования возможностей своей техники вражеские летчики всегда пытались увлечь их вверх. Исключительное значение придавалось разведке, сво­евременному обнаружению противника и примене­нию неожиданного маневра. Напуганные таранами, фашистские летчики особенно страшились лобовых атак наших истребителей.

- Запомните, орлы, главное, - не уставал повто­рять подчиненным комэск Красиков, обучая их мас­терству победы, прививая им такие качества, как сме­лость, отвага, презрение к смерти. - Любой бой на­чинайте с одной мысли - победить, и вы победите. Нам не пристало бояться «непобедимых» асов. Гит­леровцы сами боятся нас вдесятеро больше. Для них мы, знайте, не простые летчики, а советские, любой из нас в случае необходимости пойдет на все ради победы, вплоть до самопожертвования.

Капитан Красиков имел в полку огромный авто­ритет. У него училась молодежь выдержке, спокой­ствию, точному расчету и безграничной смелости. Однажды он завязал бой с 9 «мессерами», двух из которых вогнал в землю, а остальных заставил уб­раться восвояси. Сорок пять минут продолжался этот неравный воздушный бой с превосходящими сила­ми врага. По самолету Красикова немцы выпустили тысячи снарядов и патронов.

Когда же комэск сел на свой аэродром на после­дних каплях горючего, то оказалось, что его "лагг" не имел ни одной царапины, не говоря уже о пробои­нах. С каким же артистизмом надо было управлять машиной, чтобы в стае стервятников остаться совер­шенно невредимым. Так мог летать только настоя­щий ас!

НАКАЗ "ВСЕСОЮЗНОГО СТАРОСТЫ"

Если сталь закаляют в огне, то подлинное воинс­кое мастерство можно выковать только в бою. В на­пряженных фронтовых буднях, вихрях атак, полных смертельного риска, росло и крепло боевое умение каждого летчика. Из мастерства, отваги и храбрости отдельных летчиков, экипажей, их героизма склады­валась боевая мощь полка, его слава, боевые тради­ции.

Честь родного полка... Это святое чувство было у каждого летчика тем дополнительным боезапасом, которое не иссякало в любом самом трудном бою, вело к победе над самым грозным противником. С этим дополнительным боезапасом и поднялся Петр Шемендюк в весеннее небо 16 марта сорок 42-го для прикрытия своего аэродрома под Старицей. Там вни­зу в полную силу трудились товарищи, восстанавли­вая материальную часть поврежденных машин к пред­стоящим боям. Нужно было надежно обеспечить их работу от всяких неожиданностей. Звено летало по эдакому элипсу, вытянутому в сторону противника.

Вдруг над горизонтом показалась точка. Увели­чиваясь в размерах, она вскоре превратилась в жел­тобрюхого "мессера".

- Прикрой! - подал Шемендюк знак ведомому и круто поднял нос своему ЛАГГу.

Фашист, приняв вызов, тоже полез вверх, при этом начал выделывать такие "кренделя", будто он готовился не к бою, а к эдакому параду, - выполнил целый каскад фигур высшего пилотажа.

Сразу было видно, что за штурвалом сидел опыт­ный летчик. Вот "мессер" перевернулся и резко зас­кользил вниз. Петр почти синхронно выполнил ма­невр. На огромной скорости стал выходить из пики­рования. На летчика навалилась чудовищная тяжесть. От чрезмерной перегрузки потемнело в глазах. Ноги, руки налились свинцом. Как в тумане показался кок винта "мессера". И две огненные строчки над самой головой. И странное дело: туман как ветром сдуло, пропала темнота в глазах. В груди поднималась ярость, сердце застучало ровнее, нервы успокоились. Настрой на победу взят!

"Теперь берегись, гад!"

А гад оказался не из простых смертных. На его борту Петр только теперь разглядел намалеванный черной краской туз пик. Снова набор высоты, крутой вираж от "шарика", то есть от солнца. Фашист рядом. А стрелять рановато. Надо бить наверняка.

Желтобрюхий сделал полупереворот вправо и снова бросил машину вверх, потом вниз и снова кас­кад фигур высшего пилотажа. Вражеский пилот, видать, решил заворожить, точнее ошеломить своего противника блестящей выучкой, поиграть у него на нервах, а потом уж выбрать удобный момент для атаки.

Экономя доли секунд на маневрах, лейтенант Шемендюк медленно, но неотступно приближался к хвосту "туза пик". Немецкий ас решает резким разво­ротом на пикировании нырнуть под ЛАГГ, чтобы по­том зайти к нему в заднюю полусферу.

Петр вовремя разгадал маневр врага и немного даже подыграл "тузу", дав тому возможность нырнуть под себя. Летчик знал, что он может быстрее "мес­сера" выполнить разворот на пикирование.

Маневр - и ЛАГГ оказался теперь в выгодной позиции - сверху и чуть сзади. Желтое брюхо закры­ло собой все поле прицела нашего "ястребка". Петр энергично нажал на гашетки. Дробно простучали пу­леметы. Огненные трассы вспороли «туза» будто нож селедку. От обшивки полетели лохмотья, мотор вспых­нул; "мессер" камнем пошел к земле, прочерчивая траурный след из черной копоти.

29 марта в районе Зайцево при прикрытии на­ших войск Петр сбил ХЕ-126. Через день во время сопровождения бомбардировщиков ПЕ-2 в районе Овсянникова вогнал в землю "мессера". Вышло так, что три наших истребителя встретились с четырнад­цатью МЕ-109. Несмотря на численное превосходство противника, звено лейтенанта Шемендюка связало "мессеров", как говорится, по рукам и ногам. Оно зак­рутило такую бешеную карусель, что фашистские стервятники не могли никак пробиться к нашим бом­бардировщикам. ПЕ-2 спокойно отбомбились, выпол­нив боевое задание, и вернулись на свой аэродром.

Петр в этом бою дрался с восемью МЕ-109, из кото­рых одного сбил.

Колесница войны катилась к лету сорок второго. Возмужали, закалились, набрались военного опыта советские летчики. А гитлеровские? Что касается их боевого мастерства, то оно по-прежнему осталось высоким. Чего нельзя было сказать о боевом духе. Заметно поубавилась эдакая безудержная лихость, пропала бесшабашная самоуверенность.

Одним словом, сбили с них наши соколы спеси­вую браваду, заставили считаться с собой. Фашисты все чаще проявляли боязнь открытых встреч с на­шими истребителями. Они обкатали довольно непло­хо один из приемов так называемой тактики храбро­сти большинства. То есть любили внезапно нападать из-за облаков при явном численном превосходстве. Только и это не приносило должных результатов. По­тери в воздушных боях гитлеровцы несли большие.

- Количество играет не всегда решающую роль,
- выступая на полковой конференции по обмену опы­
том, сказал командир эскадрильи капитан Петр Кра­
сиков, - это не раз подтверждалось в бою. У немцев
было больше самолетов, превосходящих по скорос­
ти и потолку, а победа оставалась за нами. А почему?
Потому что в бою побеждает тот, кто сильнее мораль­
но, действует более напористо, противопоставляет
тактике врага атакующий стиль.

Буквально на следующий день после этой кон­ференции капитан Красиков подтвердил сказанное на практике. В одном воздушном бою с 11 самолетами врага его группа в составе летчиков Соколова, Ше­мендюка и Сударенкова сбила 4 "мессера". А вскоре в воздухе отличилась другая группа отважных пило­тов - Иваненков, Гугленко, Спиров, которая, смело вступив в бой с 17 вражескими машинами и захватив инициативу, сумела расстроить боевые порядки про­тивника, сковать его свободу действий, лишить ма­невра и сбить четыре самолета.

22 июня 1942 года исполнилась годовщина со дня вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз. Летчики полка отмечали этот день числом личных побед и общим успехом родного полка в борьбе с ненавистными оккупантами. На счету Пет­ра Шемендюка было уже 5 сбитых фашистских само­летов, в том числе два "мессера" и один "хейнкель". По нескольку побед значилось у других летчиков. День 22 июня надолго запомнился авиаторам. Для вручения им высоких наград Родины в штаб фронта прибыл М.И.Калинин. Принимая из рук "всесоюзного старосты" орден Ленина, Шемендюк услышал в свой адрес наказ довести число своих побед до "герои­ческого" счета, а последний боевой вылет выполнить над поверженным Берлином.

- Постараюсь, Михаил Иванович! - ответил лей­
тенант.