«Наше сознательное «я» кажется маленькой прозрачной каплей, в которую разрешился мировой океан, глухо кативший в ребенке свои темные воды» ( 30, с. 494)
В отрочестве эго, осмысливающее себя, стремится адаптироваться к коллективу, его ценностям и через них освоить доминирующую культурную традицию. Надличностные родительские архетипы детства в процессах сознательной идентификации замещаются фигурами близкого и дальнего окружения, в частности, учителем, старшим другом, авторитетом, кумиром и т. д. Мысль делает культуру общности доступной для подростка, но при этом происходит его «изгнание из рая естественной бессознательной гениальности»; оригинальность детского творчества отступает перед общим каноном. Сознание – мышление способствует все большей дифференциации чувственно – образного, интуитивного, эмоционального и мыслительного способов психической жизни, а также выделению тех способов, которые задают психологический тип индивида. Архетип в этом возрасте отступает перед концепцией, а символ перед абстрактным знаком. Посредством мысли эго может защитить себя от «разрушительных» сил бессознательного, которое вновь активизируется в период полового созревания. Однако, чрезмерная защита от бессознательных эмоциональных и архетипических включений может временно дезынтегрировать эго; отсюда частые в этом возрасте «невротические дебюты». Необходимо, чтобы экстремизм сознательного мышления гармонично компенсировался глубиной и интенсивностью сознаваемых переживаний Эго этого периода окончательно укрепляет себя за счет внутренней дифференциации «основных управляющих структур», которыми выступают сознание, мышление, воля. Ими регулируется внешняя коллективная жизнь индивида. Усиленный рациональный самоконтроль и фиксация нормативных знаний и отношений могут подавлять интенции подростка к неординарной самореализации.
Начиная с юности и в зрелом возрасте определяющим становится процесс «достижения синтеза между сознательным умом и психикой в целом, то есть между эго и самостью, так чтобы между прежде диаметрально противоположными системами сознания и бессознательного могла констеллироваться новая целостность» ( 101, с. 417). В этом процессе, названном «индивидуацией», мышление становится все более открытым к внутренним эго- содержаниям и к слабо проясненным символическим и эмоциональным содержаниям, приходящим из бессознательного. В целом, акцент сознательно – мыслительной активности индивида постепенно смещается извне вовнутрь.. Мышление в контексте жизни взрослого, придает важное значение и сфере эго, будь то личные профессиональные достижения, или интимные взаимоотношения, или власть, или творческая деятельность, и вновь актуализирующимся архетипам, которые во множестве начинают проступать для индивида в значимых лицах окружения, их действиях, а также в собственной личности. Сознательная мысль по мере продвижения личности вперед получает возможность внешнего расширения и углубления, так как для нее все центральные фигуры жизни, и ключевые жизненные события, и ситуации, и поступки, и отношения людей становятся под влиянием активного бессознательного «все более разнообразными, более сложными, более загадочными и двусмысленными. Эта зрелая дифференцирующая активность мышления, уже не отчужденная, как в пубертатный период, от бессознательного, направляется, наряду с построением интегральных мировоззренческих, научных, философских концептуальных систем, к поиску «объединительных символов индивидуальной жизни». В этом заключается суть зрелого творчества личности, в котором сознательный ум эго соединяется с богатством бессознательных психических форм. Самость перемещается из глубин бессознательного на уровень творческого сознательного ума и становится центром целостной личности, обладающей уникальным единством «продвинутого» сознания и продуктивного бессознательного. Синтетическая активность мышления, сосредоточенная на новой самости, выступает в качестве концептуально – символического самопознания, исповедующего стабильность, генезис, консолидацию, равновесие, гармонию личности. Любая мысль о мире преломляется через внутреннее целое как «понимающую инстанцию. Те жизненные данные, что в ранних стадиях зрелости открывались в тонких различиях и противоположностях, позднее, благодаря пониманию, приобретают объединяющие начала. Количественно высокие напряжения различающей активности сознательного ума сменяются качественным становлением устойчивых структур эго – самости. Вслед за Юнгом Нойманн считает основным символом состоявшейся индивидуации «мандалу», чем бы она ни выражала себя: стройной авторской научной теорией, философским откровением, художественным открытием идеальных предметных форм, графическим изображением самоконцепции, воздвигнутым храмом или поступком исключительной этической ценности. Во многих этих событиях «самосимволизации» активна рефлексия как понимание личностью своей синтетической сущности, которая может полно реализовать себя.
В рассмотренном соотношении культуро- и онтогенетических функций мышления отмечена линия его позитивного, развивающего влияния на жизненный процесс. Однако, исключительная роль мыслительной деятельности в развитии культуры и личности определяет и его базовые противоречия, которые могут разрешаться регрессом мышления и возникновением социальных и индивидуальных неврозов. Причем личностные формы противоречий психологически конкретно воссоздают, отображают их социально - культурные формы. То же касается и деструктивных способов разрешения личностных конфликтов мышления.
Э. Нойманн выделяет следующие противоречия становления европейского сознательного ума, так или иначе представленные в психическом мире современного индивида.
