Франция. В доме придворного королевского астролога
| Вид материала | Документы |
СодержаниеАкт четвёртый |
- Темы: Основная тема программы «В форме» нательная живопись Герой программы «Мир, 109.71kb.
- Все смешалось в доме Облонских, 13012.19kb.
- Курсовая работа По дисциплине: «Страноведение» На тему: «Франция. Особенности национальной, 425.38kb.
- Все смешалось в доме Облонских, 11315.97kb.
- Швейцария Франция, 207.57kb.
- О командировании в Париж (Франция), 13.32kb.
- Александр фон Гумбольдт німецький географ, мандрівник та природознавець. Народився, 28.14kb.
- Французское искусство XII, 51.2kb.
- Татьяна Ларина родилась в семье простых и душевных родителей. Кним приезжали часто, 48.74kb.
- Готическая культура франции франция, 314.58kb.
Моя, Марго бездетная? Вот это право новость…
Да как же так, любезный друг…? Ах…, бедное дитя…
Господь мне кару шлёт с детьми, …зри, Генрих, вот и пропасть!
И вправду истину сказал…, отмерил, срок на совесть…
Сыны понятно…, но Марго…? Прискорбная стезя…
Скольких детей Господь послал, а проку ни на йоту,
Одни в крови, с болезнями, другие с мотовством…
Копытом, дьявол пробежал, по Генриха приплоду?
Иль сам, в нутро моё залез, известь, и дух породы?!
Закономерность на лицо, я проклята Творцом…
Детей, мне боле не крестить, пред Господом нетленным,
Да и от света, глаз благих, не больно нам светло…
А как придёт, пора давать, отчёт, по дням презренным,
Так выбор есть в душе моей – князь, от забот согбенный,
Пред дьяволом, склоню в любви, и верности чело!
А дети…, сами пред Творцом, пусть обнажают души…
Не думаю, что с радостью, Он примет их рассказ…
Да, откровенно…, мне плевать, что любят Божьи уши,
А всех, приспешников святых, я б…, утопила в луже!
Не в званье мне, пред Ним пыхтеть, с росою на глазах!
К тому ж, остолбенеет мир, в пожарище трескучем,
Не ясно…, кто сойдёт на-нет, в крещении начал…
Лишь я сама, вершу разбор, в каком мне бреге лучше,
И властелину, не указ,… хор прихвостней вонючих…
С рожденья, путь мой устремлён, на огненный причал!
Церковников, напутствия – дешёвый свод уловок,
В удел лишь, идиотскому, вниманью дураков…
Кто пресмыкался здесь всю жизнь, там станет, тем же ловок,
Принявшим крест сей во земле, и вечный свет, есть – молох!
Не сбросить гнусу никогда…, смирительных оков…
Я, ощущаю, вечный свет, и в этом грешном мире,
Здесь – я! И Бог, и царь, и чёрт, для гнусных упырей…
Пока, призвание в зубах, вселенским быть вампиром,
Бег власти хищной, не прерву, в нём – мощь моя, и сила!
Державы не отдам браздов, лжецам благих идей…
Доколе жизнь, в мозгах бурлит, ручьём неугомонным,
Пойду на всё, дабы крепить – монархии оплот!
И в королевстве, мой задел, взрастёт – плодом упорным,
Величья и могущества – Европы! Станет корнем…
А всё, что круг шевелится, геенне отойдёт…
Жаль одного, не вечна я…, а планы грандиозны,
Была в мечтах, отдушина…, так ты, её закрыл…
На Маргариту ставила, я в вере одиозной,
Теперь же прахом всё пошло, коль дело так серьёзно,
Быть может, в чём ошибся ты? Иль что-нибудь забыл?
А с т р о л о г
Но Маргарита тяжела! Давно, открылась тайна!
Париж, лишь этим и живёт…, хотя, так можно ль жить…?
Не стоит, сердцем принимать, мой глупый сон, обманный,
Я, каюсь в каверзах слепых, влекущих в плен туманный,
Готов и кару понести…, ошибку, кровью смыть…
К о р о л е в а
Нет…, ты, на редкость прозорлив, в сём – истинная сила…
То, с чем Париж ложится спать…., желанное враньё…
Беременность её, увы, тот шерсти клок плешивый,
С овечки бедненькой моей…, о Боже, дай ей силы,
Моё проклятье пережить…, бездетность это – дно…
Слух гнусный, не с моей руки, но мне, не резал уши,
Я потакала злой молве, в сей лжи, есть свой резон…
Здесь скрыт политики глагол, ну, если хочешь, слушай,
Сам знаешь, властность короля, не мне лишь ранит душу,
Карл, обескровил власти гнёт…, по всей Европе звон.
В сём первый признак слабости, безволья, царской власти,
На смену шутовской молве, придёт безверия мгла.
Моё терпение велико, в преддверии жуткой страсти,
На вздохе встречу я болезнь, клыками адской пасти,
Связав, величие Христа, с величием Валуа!
А Маргарита…? В ней огонь, властительницы мира,
Весьма смышленое дитя, с годами дурь уйдёт…
Девчонка, с блеском превзойдёт, моих трудов лепнину,
Я, помогу ей влезть на трон…, коль раньше, не остыну,
А там, пусть думает сама, чем ей, рожать приплод…
В Марго, задатки властных черт, упряма и коварна!
Хитра…, что даже мне порой, тяжёл над ней контроль,
Умна…, огрызкам не чета, и хватка – Уриана!
Нуждается лишь в опыте, придворного бедлама,
Не мудрена его мораль, но грандиозна роль…
Сейчас принцесса, вне игры, к тому ж с клеймом позорным,
Пусть, мается в моей тени, вникая, в суть проблем,
Нависших, над родным гнездом, противоборством кровным,
Меж братьями, увязшими в смертельной лжи – дилемм…
Кому же, уготовил Бог…, в удел мою пустышку…?
Бесспорно, здесь видна Его – всесильная рука!
Так кто, несчастный тот самец, что заглотнёт наживку?
Ты, знаешь ведь…, чью стать сглотнёт, бесплодия река…
А с т р о л о г
Да, мне известно госпожа, лицо её кумира,
Муж, благороднейших кровей…, и будущий король…
Мне право трудно говорить…, о властной перспективе…
Но вы блеснёте в ней, мадам, сомнительною силой,
Взрастив, союз сей на крови, и породив, лишь боль…
Наварра, станет для Марго, в замужестве пределом,
Там, Генрих будет королём, она, ему женой.
Он и пожнёт в ней, сей недуг, познав пустынность чрева,
Любовь сверкнёт в них, но умрёт, проглоченная зевом,
Монаршего величия, воздав Марго покой…
К о р о л е в а (удивлённо)
Ты что, за ересь говоришь? Бурбон, мне станет зятем?!
Рассадник протестантской лжи, для дочери предел?
Ну…, здесь ты явно перегнул в пророчествах, приятель…
Хотя…, разумное зерно, есть всё - таки в проклятии…
Ведь поразмыслив хорошо…, там Жанна* не у дел…
Что ж…, ты расстроил лишь в одном, сегодня королеву,
За здравие дочери своей, молитву я прочту…
Всё остальное для страны, есть мелкие барьеры,
Игрою будет для меня, крушить врагов химеры,
Я нарисую, круг страны, кровавую черту!
Я, верю всем твоим словам…, от Генриха кончины…
Да и предвиденья сбылись, тогда не в первый раз…
Но, что с Монтгомери? Хотя…, нет в этом мне кручины,
Без прорицателей давно, он в смертной паутине,
Осталось только подползти…, да вырвать, вражий глаз!
А с т р о л о г
Простите госпожа меня, за дерзость рассуждений,
Но право, смелый офицер, ни в чём, не виноват…
Судьба, незыблемой рукой, злой проявила гений,
Сей капитан, лишь рока длань, незнающая прений,
И наш король, был обречён…, я, видел этот знак…
Я вам хочу сказать мадам, что люди, только люди…
Идут они, грешным путём, но Сущим, дан сей ход!
Да, искушениям срамным, народ подвержен в блуде,
То дьявола величие, блистает в злобном круге…
Но, есть ведь и от Бога свет, души прекрасен – взлёт!
Любовь, забота, доброта, присущи человеку,
Их проявленьем мир богат, и вечен, сей полёт!
Нет силы той, чтобы смогла, поработить планету,
Низвергнув Божью ипостась*, нас отвратить от света,
Я видел трёх сестёр в веках – незыблем их поход!
Быть может, лучше свой настрой, отворотить от бреда?
От деспотизма и вражды, от низменных страстей…
Освободиться от оков – бессмысленной победы,
И, к добродетели воззвав…, Христа воспеть заветы!
Стремиться, к сути бытия, во власть благих идей!?
К о р о л е в а
Ну, что-то ты, под старость лет, совсем, с умом расстался,…
Священникам, не ведом свет, под сводами церквей…
Не пили мы ещё вина, а ты уже брататься,
Королева кричит слугам.
А ну! Бургундского для нас, внесите, рассчитаться,
И золота два кошеля! Под занавес речей…
Слуги заносят бутылку вина, виноград и два бокала.
Королева сама наливает вино и подаёт астрологу.
Ко р о л е в а
Хочу я выпить за тебя, за преданность, за дружбу,
Мне тяжко бы пришлось, поверь, без ока твоего,
Чтоб, прозорливость ширилась, держи златую кружку,
И знай, что в Лувре, с давних пор, имеешь ты подружку,
Пей, после я патетикой, скреплю, твоё вино…
Пьют вино, заедая спелым виноградом.
К о р о л е в а
Вот, все вы, оглашенные…, от мудрости служаки…
Ты сам, хоть понял, что сказал, сейчас перед глотком?
Какие сёстры, что за вздор? Где мир свобод, без драки?
Ты, в сад Эдемовский* влетел, в пылу благой атаки?
Я быстро опущу твой прах, в мир, проклятый Творцом!
Представь же, в яви, хоть на миг, народ своих мистерий?
Сколько пытаюсь…, не могу того вообразить…
Коль каждый возомнит себя, вне круга – рабских бдений?
Пусть, только в наших берегах! Что будет в сём пределе?
Ты прав, фантазией грешной, того не уловить!
Не станет ничего вообще! Всё! Обретёт свободу!
Свободу полную, от грёз …, любви, надежд и вер…
Не сможет даже человек, как зверь, блюсти породу,
Так как, страстями наделён, триаде сей в угоду,
Они ж, двуличны, как и сам, двуногий изувер!
Быть может, где-то наверху, они блистают солнцем,
Быть может в будущих веках, прозрачны и легки,
А здесь, теперь, у каждой есть, двойник с кровавым торсом,
Любовь и ненависть для нас – едины, голым сходством…
Мы в ненависти, сеем смерть! Чтоб прибывать в любви!
К о р о л е в а (с насмешкой)
Надежда?! Сколько ж в ней голов, со стороны обратной?
Горгонам* лишь, надеждой жить, об этаких главах!
В надежде жизнь свою влачим, в дол счастья, безоглядно,
А кто-то ждёт с надеждою, не менее отрадной,
Когда в могилу упадёт, твой рассчастливый прах!
И с верой та же карусель, что с первыми двумя…
Все веруют в любовь Творца, в надежде пониманья,
Но сколько у людей Творцов? Не хватит счесть и дня!
И все, во святости своей, с незыблемым вниманьем,
Следят, как мы друг друга рвём, в них веря, всеохватно,
Других Богов святыни жжём, от веры взяв огня…
А всё, что ты сказал – ничто, нет смертному сём проку,
Грех изначальный, сокрушил, священный блеск Творца!
И людям, не срастить куски, то, лишь подвластно Богу,
Но Бог не снизойдёт до вас, вы ж изорвёте тогу,
И вновь прибив Его к кресту, распнёте гордеца!
В библиотечной западне, для лжи святой, пространство,
В Сорбонне*, дух твоих надежд, свисает по углам,
Оттуда ведь, наверняка, речей благих – знахарство?
Увы, для нас оно теперь, лишь затхлости богатство,
И вечно будет так, доколь, жив – лицемерный хам!
Ну, всё, достаточно ушам, пустых и лживых прений,
Держи, свой золотой запас, надёжней он сестёр…
Да, в погребах, возьми вина, глотнёшь, пред обедом,
Теперь же милый друг, прощай, довольно с меня бреду,
Один, черпай свой Рубикон…, лелея глупый вздор…
Астролог уходит.
СЦЕНА Ш
Тот же кабинет. Королева-мать одна.
К о р о л е в а (обращается к слугам)
Эй, вы, от сплетен рысаки, пошлите за принцессой,
Нам надо, с кошечкой связать узлы, благих проблем.
А если спит…, так разбудить! Внять, радостям протекций,
В Венсенн*…, отправится моя, прелестница, для лекций…
Но то я ей, скажу сама! Что б ваш язык, был – нем!
Пусть, в затхлом замке посидит, пока уймутся страсти.
Мать, новую игру сплела, с ней старая умрёт.
На растерзанье свежий труп, заброшу в злые пасти,
Пусть жрут, его дерьмо скоты, он тоже, властной масти,
Не чистокровный лицедей, но за душу возьмёт…
Появляется принцесса, из боковой, потайной двери кабинета. К о р о л е в а (с нескрываемым удивлением)
Вот, и прелестное дитя, из крысьих нор явилось…
Из черни, крадучись, вползать…, нет равных во дворце…
Откуда, солнце снизошло? Скажи…, исторгни милость,
А не за дверью ль, свив гнездо, змеёнышем скрутилась?
Ведь каверза греха, и ты, живут в одном лице…
М а р г а р и т а (с наигранным негодованием)
Нет! Я спустилась к вам, мадам, из царственных покоев!
В негодовании моём…, прозрел, свирепый зверь!
Я, не змеёю злой кручусь, но кошечкой немою,
Согреть, пытаясь, хлад перин, под бледною луною,
Бесстыдно, лезущей в окно, и во входную дверь!
Спасенья даже ночью нет, от ваших злых козявок,
Воистину, их подлый нрав, со змеями в родстве…
Что приведенья плавают, с бесшумностью медянок*,
И фее, не дают вздохнуть, свободно без оглядок,
Ехиднинами роются, в постели, и в белье!
К о р о л е в а (глядя в сторону двух служанок, всплеснув руками)
Ах, ах, ну надо же, конфуз! Как мерзкие посмели?!
Вы, феи нежной телеса, поднять, в столь поздний час…
Прости же бездарей, Марго, в сей грешной канители,
И мать, с луной, что не дают, бедняжке греть постели,
Что? Грелки все, перевелись? Иль есть ещё запас?!
К о р о л е в а (довольно жёстко)
Довольно, лицедействовать, пред материнским ликом!
Не стану боле я ловить…, постельных пауков…
Ты, четверых уже свела, на плаху своим кликом?!
Теперь же, я остановлюсь…, в прискорбии великом…
Видать, не с тех концов берусь, за блажь дочерних снов.
Преемница, срамных страстей…, царицы от Египта…
Так та, властителем была, а ты кто есть – пигмей*!
Ты исполняешь первый слог, развратного эдикта,
А я должна второй избрать? Плюс кровяной постскриптум?
Мол, Клеопатра ждёт от них, с той стороны вестей…?
Довольно Лувр мне сотрясать, своим бесстыжим видом,
Так с Карлом мы останемся…, без гвардии совсем…
Гордыня, суть твою влачит, по каверзным изгибам.
В Венсенн поедешь прозревать…, от страсти похотливой…
В одно обучат там тебя, придворным дисциплинам,
Расскажут, что есть блеск луны…, а что гвардейский шлем!
М а р г а р и т а (заламывая руки и рыдая)
Я не хочу, съезжать в Венсенн! В болоте сём отвратном,
Мне тяжело осознавать, свой венценосный вид!
Так холодно в провинции, даже под пледом ватным,
От лягушачьих песенок, мигрень съедает жадно!
Я молодость должна втоптать, в безмолвия гранит?!
К о р о л е в а (в гневе)
Молчать! Я, не намерена! Толочь здесь, воду в ступе!
Теперь же, отправляйся в путь! Карета у ворот!
Надеюсь не услышать вновь, сей визг, после разлуки,
Не провоцируй, царский гнев…, во мне больные руки!
И не погань, гримасами…, величественный рот…
Маргарита замолкает, рыдая с надрывом в носовой платок.
К о р о л е в а (смягчившись)
Ну ладно…, подойди ко мне, сопливая девчонка…
Нет сил в душе, бранить тебя…, любимица моя…
Пойми, так надо мне сейчас…, уедешь ненадолго…
Так требуют дела страны, то объяснять нет толку,
Не для твоих младых ушей, дворцовая грызня…
Маргарита подходит, мать обнимает её, она обвивает ей шею
К о р о л е в а
Ты помнишь своего отца? Он право был пророком…
Ты ведь помолвлена с его, проникновенных уст.
А отгадай, кто твой жених, возлюбленный, до срока?
Вы виделись уже разок…, в днях юности далёкой…
Ровесник он тебе в годах…, но уж тогда был, туз!
Ну, вспоминай…, осенний дух, лесного Сен-Жермена…
Карл, брат твой, был уж королём, я регентшей при нём…
Жених твой, лобызал тебя, в саду перед обедом!
Сама шептала в ухо мне, с таинственным секретом,
Что сей, чумазый кавалер…, с волшебным огоньком…
М а р г а р и т а (радостно)
А! Тот, что дыни поедал, и теребил мне косы?
Да что вы, матушка?! Ведь он, потомственный Бурбон!
Неловко даже и грешно…, мне ворошить те грёзы…
Не примет Валуа вовек, знак гугенотской розы,
Наварра же её парник, коварнейший при том!
Теперь я, вовсе не пойму…, к чему мне эти дали?
Венсенн, Наварра…, хорошо, хоть не испанский брег…
А мне понравился тогда наваррец…, славный малый…
Упрямый чуточку…, но всё ж, в нём что-то было, мама,
Необъяснимый сердцу свет, запомню я навек…
Маргарита задумалась и притихла.
К о р о л е в а
Вот и прекрасно, что в тебе воспоминанья тлеют,
Но не теперь, позднее чуть, мы разожжём костер…
Что гугенот? Так не беда…, к тем временам прозреет…
Ещё, какую мощь Марго…, в католиков он вселит…
Исчезнут вовсе червяки, поправшие собор!
С единой Францией твой путь, если, за ум возьмёшься,
И вкрутишь в глупые мозги, ту нить, что я сплету…
Сбрось, с плеч своих, дешёвый блеск, смешного сумасбродства,
Проникни в тайны бытия…, в искусство превосходства…
И мощь величия, обретя, зажжёшь свою звезду!
Я говорила с колдуном…, тебе он вверил царство!
Все звёзды, выстроившись в ряд, тебе, пророчат взлёт!
Немного надо потерпеть, чтоб овладеть пространством,
Сил накопить, от мудрых книг, испить ума богатство,
И мощь, властительной звезды, отдаст тебе свой свет!
Как воротишься снова в Лувр, он сам об этом скажет…
Ведь, старый, мудрый звездочёт – великий чародей…
Ошибок нет, в его словах, любой в земле сей скажет,
Он, даже за кордонами, мысль смертным будоражит,
А посему, тебе не снять, властительных цепей…
Ступай и помни, прежде ты, с тобой мои надежды,
На Франции величие, и рода Валуа…
С минуты этой, откажись, от доли безмятежной,
Вникай в дела людских страстей, со стороны их грешной,
В сём, тли – Ахиллова пята, для властного стрелка!
АКТ ЧЕТВЁРТЫЙ
СЦЕНА 1
Комната астролога. Мальчик - помощник, в ожидании хозяина.
. Входит астролог.
А с т р о л о г
Ты разве здесь ещё, мой друг? На окнах ночи шторы…
Как славно, что я не один…, со мною, мой герой…
Смертельно я устал, дружок…, в губительном дозоре,
В исповедальне для меня…, увы одни запоры,
Если не трудно, сбегай брат, за милой мне женой.…
Скажи, что мужу, так нужна…, рука её родная,
Скажи,… что я просил с мольбой, скорей сюда придти…
Минута право дорога…, маячит, отблеск края…
А не успеет…, передай…, с любовью к ней - сгораю,
И пусть простит меня за всё…, что ей пришлось снести…
Мальчик убегает,
А с т р о л о г (сам с собой)
Что ж…, поделом тебе, мудрец, в заслугу, и награда…
Скрутилось видение, в петлю…, означив, свой финал…
Чего ещё ты, мыслил ждать, от гроздьев винограда,
Коль виноградарь – сатана…, яд, изливая взглядом,
Являет пред тобой любви, поруганной – оскал.
Да, знаю я, действительно, для смертных слишком много…
Но, заберу с собой печаль, людского удальства…
От Господа, она пришла ко мне, и возвратится к Богу,
В пророчестве сакральных фраз, под небом мало проку,
И не избавит мир от тьмы, вмешательство Творца…
И не укрыться им вовек, от адского пророка!
Пусть, свитки поглотит огонь, в угоду отщепенцам,
Пусть, вещий пепел улетит, в слепую пустоту,
Нет смысла, оставлять любовь, лукавым извращенцам,
Суть её истинных щедрот, не дрогнет, в светлом сердце,
И без пророчеств обретёт, благую чистоту.
Ещё, есть силы написать, прощальный слог супруге,
О страшном варварстве царей, семью предупредить…
Ей, гугенотское крыло, роднее в нашем Боге,
Спасает пусть себя, детей, укрыв, мой тлен во гробе…
Им, хватит золота и сил, ненастье пережить…
А с т р о л о г (пишет письмо, проговаривая вслух)
Любимая, знать не судьба…, дух жизни, на исходе…
Не поминай, в лихих словах…, лишь ради вас я жил!
Когда предашь мой прах земле, стезя твоя, в дороге,
Бегите из Парижа прочь…, сей бег, мне виден в Боге…
На юг, в провинцию, в леса, направьте свои ноги,
От Гизов, лютого меча, он сталь уж обнажил!
И вот ещё…, не рань гранит, ни именем, ни званьем,
Но высеки распятья крест, с тирадою прощальной…
Пусть люди, молятся, Христу…, а не холодной глыбе,
Не я, но Он пусть слышит их, в страдальческом порыве…
Не страшен мне, ни скрежет ада, ни глубина его кругов…
Прошёл я, этот путь тернистый, во чреве грешных городов.
Вливаюсь, в вечную обитель, без чувства страха и вины,
Оставлен здесь, мой – искуситель…, в пределах вечной суеты…
(умирает)
К О Н Е Ц
ЛЕОНИД РАИН.(2005год)
Альбион – Название Британских островов, известное ещё Древним грекам.
Абсолют – от лат. absolytus – безусловный, неограниченный, начало бытия.
Альянс – союз, объединение
Астрал – (от греческого ASTRON –звезда), часть сложных слов,
обозначающая: относящийся к небесным телам, космическому пространству.
Барон – в средневековой Европе - непосредственный вассал короля.
Бедлам – в переносном смысле - сумасшедший дом, хаос, неразбериха.
Бурбон – Кон-де Луи де Бурбон, брат Антуана Бурбона, ярый гугенот
Валуа – династия французских королей 1328-1589гг.
Варвары – у древних греков и римлян, название всех чужеземцев (язык.).
Вельзевул, Уриан – имена дьявола.
Гаргонны – в греческой мифологии крылатые женщины-чудовища ,
на голове змеи вместо волос, взгляд Горгон превращал все живое в камень.
Гаспар – Гаспар де Колиньи, предводитель гугенотов.
Герцог – крупный феодал, дворянский титул.
Генрих П – французский король, династии Валуа.
Генрих де Гиз – сын Франсуа Гиза
Гугеноты – Приверженцы кальвинизма во Франции.
Еретик – вероотступник.
Жанна – мать Генриха 1У, королева Наварры.
Инквизиция – в 13-19вв. особые суды церковной юрисдикции.
Ипостась – сущность, основание, субстанция.
Кальвинисты – направление в протестантской вере.
Карл – Карл 1Х, французский король.
Католицизм – одно из основных направлений в христианстве.
Лейб-лекарь – личный врач монарха.
Луи де Бурбон – принц Конде.
Меньёны – фавориты, друзья.
Милорд, Сир – обращение к королю.
Монтгомери – Габриэль де Лорис, капитан гвардии Генриха П
( убил короля на турнире в 1559г.)
Наварра – Королевство , начало10в-1589г. в районе Пиренеев.
Парад планет – астрономическое явление.
Пипин – Пипин - короткий(714-768), французский король с 751года.
Плебеи – Низший, беднейший слой средневековой Европы.
Регалии – от лат.regalis – царский, знаки монаршей власти.
Сен-Кантен – город на севере Франции.
Сорбонна – распространённое название Парижского университета.
Склероз – деградация, частичная потеря памяти.
Стюарт – Мария Стюарт, шотландская королева с1561 по 1587
Тиара – головной убор (корона) Папы Римского.
Тюдор – Мария 1- Тюдор – английская королева с1553
Франсуа де Гиз – глава рода де Гиз, отец Генриха де Гиза.
Мистерия – жанр средневекового, религиозного западноевропейского театра Рубикон – река на Апеннинском полуострове (до 42 г. до н.э.)