Франция. В доме придворного королевского астролога
| Вид материала | Документы |
СодержаниеАкт первый Акт второй Акт четвёртый Акт четвёртый |
- Темы: Основная тема программы «В форме» нательная живопись Герой программы «Мир, 109.71kb.
- Все смешалось в доме Облонских, 13012.19kb.
- Курсовая работа По дисциплине: «Страноведение» На тему: «Франция. Особенности национальной, 425.38kb.
- Все смешалось в доме Облонских, 11315.97kb.
- Швейцария Франция, 207.57kb.
- О командировании в Париж (Франция), 13.32kb.
- Александр фон Гумбольдт німецький географ, мандрівник та природознавець. Народився, 28.14kb.
- Французское искусство XII, 51.2kb.
- Татьяна Ларина родилась в семье простых и душевных родителей. Кним приезжали часто, 48.74kb.
- Готическая культура франции франция, 314.58kb.
Леонид Раин.
Э П И Т А Ф И Я
Порочность бытия, низвергла мир к чертогу,
Над коим вечность скована, петлёю лживых пут,
Пророческий хорал, о всепрощении Бога,
Реальность жуткая дробит, о сатанинский кнут.
Взойдёт ли вновь звезда, отторгнутого бдения?
Иль слог пророческий - лукавства, сладкий яд?
Истерзанный грехом, с надеждой во спасение,
Высь безмятежную, пронзил молящий взгляд…
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:.
Королева-мать.
Король.
Маргарита – принцесса.
Астролог.
Жена астролога.
Барон, посланник Гизов.
Слуги при королеве.
Мальчик, помощник астролога.
АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА 1
Франция. В доме придворного королевского астролога.
Астролог с женой.
А с т р о л о г (глядя в окно своего дома на улицу)
Щемящее предчувствие тревоги,
Кружится над моею головой,
Толи печаль в душе, от непогоды, Толь от предчувствия, рождённого бедой…?
Природа, в настроении свихнулась,
Который день, промозглостью свербит,
Теперь и не понять, откуда хмарь явилась,
В наш дивный край, и тягостно скорбит….
(отворачиваясь от окна, смотрит на жену)
Хотя…, откуда не идёт туман…, теперь уж всё едино,
С ним, небо льёт на Францию губительный рассвет…
Безумной, проклятой земле, погрязшей в лживой тине,
Природа мрачным саваном, шлёт поминальный свет…
Ж е н а (возмущённо)
Опять с утра, ворчанья скрип…, дурацкая манера…,
Вновь ночью мучили твой дух, провидческие сны?
Вновь над Парижем, властвует, ветров чумных, холера?
Ползущая, синюшной мглой, из царственной норы…
А с т р о л о г
Когда же было, в царских высях ладно?
Бред, чертовщина…, с испокон веков…
Здесь и без снов провидца, дело ясно,
В тартарары, мир катится…, строительством гробов…
В чём, а в кладбищенских делах, мы явно преуспели!
Работой плотницкой, жив – отчужденья край…
От Господа призвание…, в руках грешных пригрели,
Ему и оценять приходится…, изысков мрачных спай!
Ж е н а (ворча, с любопытством)
Опять ты затянул, ворча, могильную волынку,
Нет, что б каким известием, развеселить меня,
Один мотив на языке – убийства, да поминки,
Как будто при дворе в чести, лишь смертная резня!
Сказал бы, как в любви срамной, принцесса поживает…
Ты вхож, в удел забот её, с надеждами знаком…
Пред кем теперь, блудливая, в шелках ночных летает?
Наверняка знаком твой слух, с порочным шепотком…?
А с т р о л о г
Ну, как же, взял и разболтал тебе, все тайности молодки,
В Лувр, завтра же прикатится, зловонья – лживый ком…
Не для твоих мозгов прямых, секретности красотки,
Уж больно они дружатся, с длиннющим языком!
( Ж е н а обиженно)
Ой, ой, ну надо же, беда…, язык мой длинной меры,
И без тебя известны нам, все тайности двора…
Рога ветвистые у короля, от блудной королевы,
А королевна, вздутая от брата короля!
А с т р о л о г (раздражённо)
Да, что за бред несёшь ты вслух?! Ну, язва же…, ей Богу!
С тобой мне точно не сносить, седеющей главы…
Где этот, скользкий, бред рождён? Скажи туда дорогу?
Ведь, не с твоих мозгов, пьют сок, коренья сей ботвы?!
Закрой, навеки глупый рот, забудь о высших сферах!
Не наводи на наш уют, могильной темноты,
Нето я сам, в кулак возьму, язык твой и манеры,
Обрящешь, немоту в устах…, до гробовой доски!
Ведь это ж надо…, срамота, похабщина, какая?
О ком?! Я просто поражён…, невиданный размах…
Ты что, совсем на старости, лишилась чувства края?
Проникнулась желанием, погреться на дровах?
Тогда твой путь к церковникам, сей факел в их руках!
Неслыханные ереси, вливает в мои уши!
И кто?! Жена, родимая…, сподвижница в делах…
Ох, племя дьяволиное…, не зря, вас пламень сушит,
Весь мир, изгадили враньём, сплетённым второпях!
Для королевского астролога, забавней нет сюжета,
Выслушивать из уст жены, безумный, лживый бред…
Ты, лучше бы подвигнулась, в талантах к винегрету,
На службу мне давно пора…, забыла, где буфет?
Ж е н а (примирительно)
Сейчас, накрою быстренько, сказал бы, что на службу…
И слова не скажи ему…, все звуки невпопад…
На рынке, новость слышала, как не поведать мужу?
В награду, укоризны слог, и брани водопад…
И, всё-таки брюхатая, дитёнком королевна!
Кровосмешеньем славится, монаршая кровать…
Молва идёт по улицам, о скорых переменах,
В какую только сторону, прольётся благодать?
А с т р о л о г (Тяжело вздыхая)
Ну если кровь, почесть за благодать? Та благодать, без меры,
И хлынет, сей багровый вал, с аорты батраков…
Расплатой за грехи вождей, всегда их были вены,
И будут…, до паденья звёзд, с небесных округов!
А королевны не тревожь…, вельможную персону…
Враньё, чушь, злые домыслы, и вражеский навет!
Дойдет до уха короля, не избежать вам грому,
Узрите, истинной любви – безжалостный портрет…
Сегодня буду допоздна, заведовать делами,
Если прояснит к вечеру, до завтра, не приду.
Переночую во дворце, гоняясь за звездами,
Соскучился по блеску их, как ратник по мечу.
Детишек долго не томи, с игрою на пороге,
Займи их, в доме с пользою…, спокойнее в стенах.
Последний раз, недобрый знак, я зрел на небосводе,
Предчувствий тягостный туман, мозги сковал в тревоге,
Безумства проявился дух…, у вечности в глазах…
Не стану завтракать, прости…, сдают под старость нервы…
Желаний нет…, настроя нет…, укрылась хворь в душе…
Быть может аппетит придёт, под бдением Минервы?*
Вино и хлеб, возьму с собой, бледней в них, цвет измены,
Но, всё же есть…, виной тому, забот твоих клише …
И, заклинаю суть твою, светлейшею мольбою,
Огородись базарных тем, детей огороди!
Сам я, по лезвию скольжу, истерзанной душою,
И ты, в беспутной болтовне, влечёшь, чертей к разбою,
Что будет с малой детворой, коль нас, сожрут они…?!
Астролог уходит.
Она (задумчиво, сама с собой)
Что с ним такое, не пойму, который день ершится…
Да где там день…, который год…, как Генрих опочил…
Досталась же судьба в удел, за властными влачиться,
Семью увлёк, вслед за собой, под грозную десницу,
Жить под секирой и любить…, нет боле женских сил…
Предчувствия, видения…, как всё мне надоело…,
Мы средь плебеев - нелюди, в кругу вельмож - враги…
Одни, боятся до смерти, дом, обходя с заделом,
Другие на дверях входных, чертей рисуют мелом,
И днём и ночью чудятся, покойников шаги…
Как лекарем простым служил, так не было печали.
Народ с болезнями входил, а выходил, без них.
И дом был полон радости, о горестях не знали,
И гусь и утка сладостно, на вертеле шкворчали.
А сколько благодарностей, пиши хоть, славный стих!
А, как убили короля, на рыцарском турнире,
Перевернулось всё вверх дном, на службе, и в семье…
Муж, оказался ворогом, при дьявольском мундире…
Досужий гомон свил гнездо, и в Лувре, и в трактире,
Определив, изгоями, в Парижской суете…
Назад теперь, возврата нет…, я это понимаю…
Пусть, золотом набит сундук, да проку что с него?
Дух с вертела, гнетёт лишь мысль, души не согревает…,
И стих, рассыпавшись в угли, в камине дотлевает.
И сам угас…, и я не та…, блистает лишь клеймо…
(У неё на лице, сквозь проступившие слёзы, появляется грустная, еле уловимая улыбка.)
Но всё ж, любовь ещё жива…, я это сердцем вижу…
Пусть он ругается порой…, но то любви слова…
Другими красками цветёт влюблённость, к Божьим ближе…
Невидим нежный цвет глазам, он – чувственностью дышит…
Им души наши скреплены, теперь уж на века…
( вновь озабоченно)
Пора детишек в дом собрать, довольно, нагулялись,
И вправду, не спокоен, стал, брожением Париж…
По новой страсти во Христе, насилием разгулялись,
Сверкая, дьявольским огнём, из под дворцовых крыш…
АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА 1
Королевский замок. Король и первый министр.
К о р о л ь (завтракая)
Что там у нас, мой добрый друг, творится за стенами?
Как мой народ себя ведёт? Вином лишь – опьянён?
Какой теперь, владеет слух, Парижскими домами?
И, что за новости несёт, туманный Альбион*?
М и н и с т р (воодушевлённо с подобострастием)
Стараньем вашим, мир царит, во всех краях владений,
Народ, лишь верой опьянён - Божественных зарниц!
Заслуга в том, церковников, и стражи, жёстких бдений,
Английской скверной, не смердит от северных границ…
Есть, правда, небольшой слушок, на городских задворках,
Да…, дело сущей ерунды…, базарных сплетен – зуд…
Пять болтунов повесили, на подъездных дорогах,
Ещё с десяток человек, в подвалах примут суд.
Не стоит право…, глупый бред, святейшего вниманья…
То, ваши злопыхатели…, изрыгивают яд…
Народ смутить пытаются, дурным увещеваньем,
Нелепые порочности, выстраивая в ряд…
К о р о л ь (жёстко)
Что, всё вокруг, да около? Ты для чего здесь призван?
Всё излагай нам полностью, до мелких пустяков!
Должны мы знать, где воздух свеж, а где гнильём пропитан,
Не то шестнадцатым пойдёшь, под власть лихих судов…
М и н и с т р (испуганно)
О. Сир! Но, право же, страшусь…, язык, неймет движения,
Такие обстоятельства, вам излагать на слух,
Я уверяю вас,… сие,… лишь сплетен порождение!
Монарху стоит ли внимать, жужжанию мерзких мух?
К о р о л ь (заинтригован, и ещё больше возмущён)
Да, чёрт возьми, тебя совсем! Надумал издеваться?!
Каких то мух, приплёл в доклад…, суть изложи, как есть!
Я, не намерен здесь с тобой, без сроку миловаться,
Иль говори…, иль с головой, слетит и злая весть!
М и н и с т р (отступая с лёгким поклоном)
Извольте, государь скажу…, всё ж, в этом моя должность,
Суть, доводить до короля, и блеск её, и сложность…
М и н и с т р (нерешительно продолжает вполголоса)
Молва шумит, что наш монарх, костьми украсив, внешность,
Величьем царственных рогов, подпёр небесный свод…
О том, что, якобы, Марго, явив, в любви беспечность,
Стараньем брата, Генриха…, в срок преумножит род…
Следы, к прискорбию ведут, под бельэтажи Лувра,
Под пыткой…, выведан очаг, раскольничьих забот…
Мать – королева…, во главе, бесстыдного разгула… Интригой хочет разлучить, вас с троном, мой милорд*!
К о р о л ь (встаёт, подходит к окну)
О, Господи,… да, что за бред?! И вправду, ухо режет…
Коварный заговор в семье? Нет вероломству дна…
Бесспорно, материнский ход, но, что её, в сём тешит?
С чего, родительский кинжал, щекочет мне бока…?
К о р о л ь ( повелительным тоном министру)
Так, весь вниманием прибудь, любой ценой мне правду,
Из под земли, воды, небес, но в скорости добудь!
В твои тревоги отдаю, всю, властную триаду*,
О планах, должен знать я всё! Но тайно, не забудь.
Теперь ступай, да пригласи лейб – лекаря* седого,
После твоих визитов мне…, мигрень не избежать…
Да прикажи, что б взял с собой лекарственного сбора,
Нето уже в глазах круги, и хочется страдать…
Министр уходит. К о р о л ь (наедине с самим собой)
Опять с демаршем движется, проклятая колдунья?
В интригах государственных, мне с ней не совладать…
Безмозглость Генриха ввела, в монаршие раздумья?
Если серьёзно в том взялась, тогда не сдобровать…
Опору в ком теперь искать? Она была ей прежде,
С её, порочного ума, я нахожусь в седле…
Ведь сознавал, что мой исход, возможно, будет тем же,
Какой пришёлся старшему, в наследственной стезе…
Ведь сам, спектакль разыгрывал, и сам вершил кончину,
Она, лишь направляла ход, тлетворною рукой…
Всё то же проливается, теперь в мою стремнину*,
Ползёт…, кровавым заревом, багровой пеленой…
Король обеспокоено начинает ходить по зале.(продолжает, сокрушённо качая головой)
Вот дал Бог матушку изволь, бес, в старомодной юбке,
Отца свела, на корм червям, и за детей взялась…
Так всех к нему определит, и кончится в рассудке,
По нраву, флорентийским псам – злодейства ипостась.
И что ей надо, не пойму…, у ведьмы, всё под властью,
Иль суть надменную пьянит – тщеславия рубикон?
Не хочет королева-мать, жить опекунской страстью,
Но грезит стать властителем, введя, сей бред в закон!?
Тогда, и в сплетнях, есть резон, но надо же придумать?
С сестрою брата уложить, слив, грязный толк, в народ…
Коль так, они не игроки…, грязь, в будущность не всунуть…
С таким клеймом лишь в монастырь, вершить срамной поход…
А лучший ли удел щенкам, дух монастырской клети?
К чему волчице визг щенков, в пылу глобальных дел?
Фантазий ей не занимать, в сём равных нет на свете,
Любовь и нравственность царей, имеет свой предел…
Предел тот - власть, пред ним летит всё, в жертвенную яму,
Нет для колосса рубежей, ни в догмах, ни в страстях!
Кровь для него – река любви, в ней, жнёт, он власть и славу,
В её бессмертия волнах, он топит бренный прах.
К о р о л ь (обращая глаза к небу)
Что ж делать, где искать теперь, союзников пристрастных?
Здесь, поневоле влюбишься, в суть дьявольских идей…
Кто, за границей для меня, соратник безопасный?
Копнуть…, так всё одни враги, в глаза лишь, за друзей…
Подходит к камину, задумчиво ворошит холодные угли.
Нет…, с королевой компромисс, искать необходимо,
В противоход бороться с ней, бессмысленный приём…
То равносильно, влезть живьём, в аидово горнило,
Здесь лишь от взгляда чёрных глаз, мозги, пронзает шило,
А от шипящих едких слов, пот катится ручьём!
Ещё с библейских рубежей, взывал пророк к мужчине,
Чтоб тот, оберегал себя, от женской суеты…
Силки в злом сердце у неё, жар рук – оковы с гирей,
Пред Богом добрый человек, спасётся женской силы,
А грешник, преумножит скорбь, в сетях – лихой беды.
Пусть, провоцирует шутов, на ревностные склоки,
Не глупой дури, меч пронзит, моих позиций твердь?
В сыновней памяти свежи, милейшие уроки…
Нелепость сплетен, лишь туман, под ним, сокрыты строки,
Её религии благой…, там, в каждом слове смерть!
Разящий меч её сокрыт…, в незыблемости веры…
Христос, для головы людской, смертельный Рубикон.
Нет…, я! От имени Христа, низвергну все проблемы,
Заткну кровавый кляп во рты, приспешникам измены,
Несокрушимость, обретя, лишь укреплю свой трон!
Ведь в жилах королей течёт, одна река сознанья,
И вырвать из моих перстов, бразды не в силах рок!
Я сам коварство заплету, в пружины мирозданья,
Сам стану мозгом для врага, в жестоком состязаньи,
Виктории, щемящий гимн, ворвётся в мой чертог…!
Но флорентийскую звезду, нельзя придать забвению…
Сама в стараниях и трудах, приблизит злой конец!
Достойный выводок возрос, под материнским бденьем,
И я, дам шанс примерить всем - тщеславия венец!
СЦЕНА П
Та же зала. Король сидит, задумавшись. От раздумий, его отвлекают торопливые шаги. Карл, подняв голову, улыбнулся вошедшему лекарю.
К о р о л ь ( радушно)
А, вот и он, наш чародей*- властитель откровений,
Что нового принёс двору, в сегодняшней поре?
Молчишь? Всё знаю сам, мой друг, без чудных сновидений,
И болью голова саднит, от поиска решений,
Но всё пустое, всё не то,… мечусь, как зверь в норе…
Какой ты можешь дать совет, в открывшемся бедламе?
Ты, чудной мудростью своей, ввергаешь всех в экстаз*…
Что звёздный небосвод несёт, моей персоне дале…
Каких ещё регалий ждать? Иль, кончится рогами?
Насколько мрачен горизонт, для королевских глаз?
А с т р о л о г (с поклоном)
Я, Сир - слуга, мой долг лечить, а не давать советы,
Таким персонам, как король – будь долог его путь…
Одно могу сказать…, с небес, ползут дурные ветры,
Планеты выстроились в ряд, предвосхитив ответы,
Тяжёлым станет пьедестал, коль дьявол явит - суть…
Спор, надо разрешить с умом, и в мирных настроеньях,
С надеждой…, сила в длань придёт, для будущих боёв…
Опасен враг, того и ждёт, во властных устремлениях,
Что вы ударите сплеча, гнев славя – разрушением,
Подставив грудь под острие, безжалостных клинков.
На перемирие идти…, с семьёй, необходимо…
Вам в будущность откроют дверь – терпения ключи,
С кем обсуждать, насущный мир? Без провидения зримо…
Во всём потворствуйте врагу…, и в том, что нестерпимо…
Лишь, ловкостью и хитростью – прибудут ваши дни!
К о р о л ь
Что ж…, вижу ты и вправду друг, не сладостный угодник…
Не верить звёздам не могу, с них льёт, глубинный смысл.
Жестокостью прославиться, бесспорно – мерзкий подвиг,
А с головой приблизить месть, есть шанс, по мере сил…
Благодарю, за мудрость фраз, и жёсткую реальность,
О тайне, здесь сплетенных слов, нет смысла говорить.
Сам разумеешь, чем грозит, языковая праздность.
Ценою станет голова…, за глупость и бестактность…
Не мне тебя учить мой друг, как свет в ней, сохранить.
А с т р о л о г
Да, мой король, я чту закон, о деликатных знаниях,
Всех разговоров мишуру, свожу в разряд сплетней…
Обеспокоен же теперь, лишь вашим состояньем,
Со мной отвар целебных трав, для сна, и светлых дней.
Астролог ставит на стол тёмную склянку с жидкостью. Ко р о л ь (устало машет астрологу – на выход)
Нет, нет, теперь оставь меня, займись делами магий,
Мне надо знать, что там извне, несёт на наш порог…
Что, от английских берегов, каких масштабов пламень?
От женских, пакостных интриг, я влезть готов, под камень,
Одна лишь в бездну отойдёт…, вновь, поступь женских ног…
Тюдор*, Стюарт*, чёрт побери,… бесовское отродье!
От Вельзевула* власть, приняв, лелеют чёрный рок…
С одной войной сведёшь концы, другая на пороге,
И впрямь, у них в руках ключи, от повсеместных склок!
А с т р о л о г (согласно кивает головой)
Да, Сир, в сём истины глагол, от женщин нет спасения,
Бог нам помощницу ваял, но бес, извёл, сей свет.
Взгляд хищный в огненных очах, мозги – дурман в цветении …
Одна лишь польза нам в любви – наследия порождение,
В политике, нет бурь страшней, чем женской власти след!
Сподвижницы лихих невзгод, и в будущности вехах,
Из всех соблазнов сатаны – нет, искушенья злей!
Пленит мужчину страстностью, и в похотных утехах,
Съедает с жадностью чумной, присущей только ей…
А аппетит, весьма велик, в слепом, и злом обжорстве…
Разок, упившись кровью жертв, нет удержу за ней,
Нет женщине соперников, в безжалостном упорстве,
Под нею, скован упряжью – весь легион чертей!
Король, удивлённо взглянув, на астролога. (снисходительно)
Довольно братец жён хулить, без них…, не больно чисто…
Хватает в нашей братии, изысканных манер…
Друг друга ковырять ножом, травить ли ядом мерзким,
Хотя…, от женщины идёт, позорнейший пример…
Ну ладно, будет о худом, ступай к родному делу,
Итак, все мысли в россыпи…, ты ж, вовсе распылил…
Собраться надо мне с умом, к грядущему обеду,
Нелёгким будет разговор…, хватило б, только сил…
Астролог уходит.
К о р о л ь (в недоумении)
Не знал я, что он так сердит, на женское сословие,
Видать досталось старику, в общении с красотой…
Есть, безусловно, чёрный цвет и адское зловоние,
Под маской нежности грешной, ввергающей в безволие…
Но есть и радостей букет, в прелестнице земной…
Осталось выдрать из него потомственные жала…
Какой цветок, оставить жить? Какой предать земле?
Любой из них пробьёт шипом, надёжное забрало,
Нет, на земле щитов и лат, от женского кинжала,
Прав звездочёт, теряем всё, в угоду красоте…
Мозгами надо шевелить…, а не забрало править,
Наёмников призвать в союз, бесовской рати злей!
Но и от бабки, ни на шаг, иначе, с ней не сладить.
Устал, французский пьедестал, лихую тризну славить…
Земля насытилась сполна…, от голубых кровей.
Кому распахнута сейчас, души упырьей дверца?
Конечно Гизам*…, этот род…, мне поперёк груди!
Придётся, гордость преломив, объять их лаской сердца,
Лишь этим отодвину в даль,… враждебности круги…
Стук в дверь. В кабинет короля входит слуга. С л у г а
Позвольте, сир, вам передать, от матери посланье,
Нижайше просит вас она…, зреть свет, родной звезды…
Что, госпоже мне изложить? Вы вновь больны страданьем?
Иль снизойдёте до святой, родительской слезы?
К о р о л ь
Скажи, весьма мы польщены, заботой королевы,
И право опечалены, слезами глаз родных,
Хотим исправить, искупить, бездушных дней манеры,
Сегодня же, у нас обед, лишь с нею, на двоих.
Слуга уходит.
К о р о л ь (сам с собой)
Ну, вот и зазвучал хорал…, смертельных песнопений…
Мать, атакует как всегда…, изящно, со слезой…
Закончит же демарш клинком, вонзённым, страстно в спину,
Иль с поцелуем, яд вольёт, в аорту…, с грустью милой,
И сплюнув, радостно в камин, пнёт от души ногой!
Да…, мысли у меня и впрямь…, чернее южной ночи,
На небосклоне нет планет…, ни в строчку, ни вразброс…
Пойду намеченным путём, как предсказатель учит,
Связавшись с горстью пауков, готовься сам паучить,
Или они меня, сожрут, иль я им, срежу - форс*!
СЦЕНА Ш
Комната астролога. Большой телескоп. На столах и в шкафах, приборы, склянки, сосуды, на стенах висят пучки трав и кореньев.
А с т р о л о г (рассуждает вслух)
Парад планет…, знамение…, нет хуже и страшнее…
Теперь лишь к Господу, в мольбах, взывать о чудесах.
Над чем, коварная вдова, на этот раз радеет?
Всё глубже падает во мрак, душа её чернея,
Что ждёт, державу и народ, в сих мутных покровах…?
Воззвать, к Господнему челу, пришла необходимость,
Он, повелитель истинный, пророческих страстей,
Взглянуть, в грядущего окно, не Божья ль это милость?
И мне назначен тяжкий крест, зреть крах, людских идей…
Не благодарная стезя, в дол вечности врываться,
К тому ж, опасна и горька, святая благодать…
Ведь знаю я, не миновать, нам чёрного мытарства…
Как не вращай, времён круги, с проклятием не расстаться,
Как не усердствуй, не свернуть, тлетворную печать…
Непреходящих истин суть – с ней, грешник и прибудет…
Нет смысла заходить вперёд, коль в прошлом есть ответ,
Дано нам, падать и вставать, но вечность лишь рассудит,
Когда, земное естество, поглотит бездны свет!
Нет,…сокровеннейший вопрос, что с нами всё же будет?
Тревожит разум гордецов, от нищих до царей. Мечтая, время обуздать, елозя, в чёрном круге,
Под взглядом вечности седой, крутясь, в слепой потуге,
Мы канем, в пропасть бытия, безжизненных страстей…
Всё прахом было, в прах сойдёт, сказал пророк в Писании
Мне остаётся подтвердить, времён круговорот…
Не мало нам, в пыли веков, страдать в слепом отчаянии.
Но…, обречённость, входит в круг, божественных щедрот …
Глас вечный, грозного истца, являет суть в преданиях,
Исход пути ещё далёк, но явственен финал!
Предстанет он пред гордецом, в немыслимых страданьях,
И канет в бездну род людской, в исступленных стенаньях,
Вливаясь беспросветной мглой, в безличия астрал.
Да…, что-то я ушёл от дел, в глобальных рассуждениях,
Коренья надо вскипятить, раствор кислот, нагреть…
Всмотреться, чем живёт вдова, в секретных размышлениях?
Под чьим мечом блистает смерть, в кровавом откровении?
Но что могу я…? Отче наш,… беспомощно пропеть…?
СЦЕНА 1V
Обеденная зала дворца. Король и королева мать, за столом.
К о р о л ь (обращаясь к матери)
Маман, вы, как всегда свежи,… и сказочно прекрасны…
Надеюсь, в мире нет причин, альянс сей омрачить?
Довольны ль вы теченьем дел? Нет ли, тревог напрасных?
Готов я, властью короля, и сына, вам служить!
К о р о л е в а (жёстко)
Оставь, свой приторный минор, на нежности с Бурбоном*,
Неровен час, придётся с ним…, насест тебе делить!
Не лести жду я от тебя, с участливым поклоном,
Но дела! Твёрдости отца, в Божественных канонах,
Железной воли! Чтоб Христа, наследие утвердить!
Ты ж, мозг забил, чёрт знает чем, в усладах ищешь славы?!
В нагромождении перин, подушек и вранья!
Решил, проспать, пропить, прожрать, наследие державы?!
Отдать всё протестантским псам? Для висельной забавы?
Святую церковь превратить, в склад мерзкого хламья?!
Разбил, округ себя вертеп – миньонов, проституток…
Одно, что родовая знать…, да все ж, таят - корысть!
Как пожирнее отхватить, кусок земли, меж шуток,
И одурачив короля, его же суть – разгрызть!
Король, в полном замешательстве, от агрессивного напора матери.
К о р о л ь
Как, вы безжалостны ко мне…, так…, право, слушать страшно…
Я, будто сжат теперь в клещах, враждебной пустоты…
Маман, к чему укоров град, столь грубых, не изящных…?
Не узнаваемы вы мне, в риторике ужасной,
Возможно ль, в сплетнях утопить – свет мудрой чистоты?!
Я поражён, ошеломлён…, как есть, обескуражен!
Как вы могли на веру взять, от гугенотов* ложь?
От козней, сын ваш в злой тоске, и глубоко несчастен,
Мать! Истинный и верный друг…, вонзает в сердце нож!
Что вы хотите…?! Я и так, увяз в войне с Наваррой*,
В постройке праведных границ, мы по уши в крови!
Везде, разложены силки, для протестантских тварей,
С Бастилии, гнильём смердит, распятых тел розарий,
Вся Франция, верёвку вьёт, для висельной петли…
К о р о л ь (всё больше распаляясь)
Открыть ещё одну войну? Казна – в худом бауле!
От Сен–Кантена*, мы сквозных, не зализали ран!
Я, не могу придать страну военной диктатуре,
Не укрепится власти длань, в воинственном разгуле…
Католицизм*, конечно, всё…, но я монарх, маман!
Готов я, Риму жизнь отдать, в пылу благих баталий…
Но мне, в реальности мирской, Господь воздал престол!
Бесспорно…, в Папских областях*, полёт, небесных далей,
Авторитет у них велик…, и аппетит не малый…
Но и во Франции моей, безумствует раскол!
Уж реки золота я влил, в церковников наряды,
Но есть пределы сих границ…я ж, призван, их блюсти!
Мы разбазарить можем всё, под звуки канонады,
Ты хочешь Валуа*, как род, под корень извести?
К о р о л ь (слегка успокаиваясь)
Готов я выслушать всегда, мудрейшие советы,
Могу, отчасти, разделить, католиков мечту…
Но королевству, лишь в ущерб – церковников куплеты,
Сему противен я всегда…, хоть нежно вас люблю.
К о р о л е в а (надменно улыбаясь)
Ну, что ж, достойные слова – властителя короны,
Всё та же, в подлинных цветах, тщеславная возня.
По твоему, мне не нужна, могущественность трона?
По твоему, мой в вере бег, расшатывает крону?
Быть может, прах мой ждёт давно, святая западня?!
Так, кто ж тогда, ответь, сынок, удержит эти корни?
Быть может ты, и суть – король, скрепляют рода твердь?
От чьей руки, сидишь ты здесь, на венценосном троне?
Который год, зовёшься, Сир, благодаря чьей воле?
Ты начал думать, мой король? Иль будешь песни петь?
Как ты посмел, на мать рычать? Сопливый несмышлёныш!
Уроки вздумал мне давать, о мощи властных сил?!
Королева топает ногой.
Забудь теперь, что ты король, ты фразы сей – обглодыш!
Дешёвка, в платье дорогом, властителя…, всего лишь…
А истинно же, станешь им, как я, уйму свой пыл!
Язык, и вправду без костей, в сём, безусловно - гений…
Но, это басни для шутов, никак не для меня!
Родиться можно королём…, заслуга в том постели,
И стать им, в абсолюте сил, не сложно, в бренном теле,
Но, кто посмел, тот иль дурак, иль сгнил, мечту храня…
К о р о л е в а (подняв указательный палец в верх)
А посему, ты должен чтить, семейные законы, Которые влила в тебя, длань царственной любви!
Суть власти, для тебя одна – католиков каноны,
То есть, каноны Валуа, в них, благо сей земли!
К о р о л е в а (надменно усмехаясь)
Ты что же думаешь, глупец, в наивности спесивой,
Что мне, в необходимость свет, от папиных тиар?
Иль, в счастье, Гизам угождать? Надменным и строптивым,
Забыв, кто я и кто они, живя, под маской лживой…
Да не была б я той, кто есть, коль был во мне, сей дар!
Давно бы нас, червяк сточил, в земле, с ухмылкой милой…
Плевать хотела я на всех! Католиков и Гизов,
На пап, творцов, и светлого, и низменного дна!
Я в них сама! Они во мне! Мне ль, заводить кумиров?!
Все их амбиции во мне, кипят, игрой клавиров,
Я здесь…, топлю в крови друзей, и милую врага!
Не забывай, род Валуа – вот истинная сила!
Ему, в пределах бытия, лишь власть - достойный свет!
Власть, вручена тебе судьбой?! Отца - святой могилой!
И, не последний ты герой, в веках борьбы звериной,
Прочувствуй сердцем и душой – трагедию побед!
Достойный! Памяти отца, продлит свой день на троне,
Я, ради этого пойду, на дьявольский размах!
Я, Генриха, в вас воскрешу, своей, иль Божьей волей…
Хочу почувствовать в стране, руки железной - корень!
Тогда уж, отойду ко сну…, в покое, и в слезах…
К о р о л ь (заискивающе перед матерью)
Я, право, вам обязан всем, к чему ж упрёков горы?
С восторгом, принимать готов - родительский совет…
Коль суть их, вскроет для страны и короля просторы,
Для процветания подданных…, в них, наших дней опора…
Приму любую, я игру, любой восславлю свет…
К о р о л е в а (издевательским тоном)
Что ты несёшь? Какой рассвет? Окстись – глупец беспечный!
По горло окунуться в кровь, твой сущий горизонт!
Со мной сыграй, в игру царей, хотя бы словом встречным,
Посмотрим, в чём ты есть король, в чём, полный – идиот…
Ко р о л е в а (назидательно)
Пока последний вариант…, мне умиляет взоры…
Ты что, не знаешь, что есть власть? Иль тронулся умом?
Какие благоденствия, для тварей…, в чём просторы?
Когда ты, подменил мозги, безмозглости узором?
Кто ж, влил в тебя, прискорбный бред, в пристанище родном?!
Впитай нутром, из слов моих, суть – абсолютной власти!
А не проймёт тебя их смысл, запомни – ты, мертвец!
Не терпит властная стезя, от жалости напастей,
Терпеть не будет никогда, покуда смертный, страстен,
Власть – это деньги, деньги – кровь, кровь – короля венец!
Накинуть должен ты узду, на висельников племя!
Часть этой сбруи – жуткий страх с кровавою тесьмой!
Не купишь патокой любви, желанной власти стремя,
Червяк не ведает любви, вскормлённой добротой.
Не зреньем человек живёт, ни слухом, ни рассудком,
Но чувствами прескверными, он cтрастно одержим.
Гнёт зависти рождает мысль, о противленье жутком,
И вечен, сей порочный бег, в кровосмешении блудном,
В перерождении греха, сей ход – неумолим!
Лелеять райскую мечту, он может, в умилении,
Но дай, червю объять её, всей широтой души,
Боюсь, лазурь небес сожрёт, он в хищном упоении,
Спасителя ж, вернёт на крест, виня, в предвзятой лжи.
Власть, уникальнейшая вещь, для головы с рассудком,
Напиться, невозможно ей, то не бокал воды…
Власть – море крови, ты над ним, есть молох – пламень жуткий!
Что жалит мощь крутых валов, предчувствием беды. Лишь кровь мерило, всех мерил, лишь в ней, спасенье наше,
В разливах крови, ярче свет, Христова миража!
Лишь страхом, пред святым мечом, кормя, смертельной кашей,
Ты сдержишь, бешенный поток, с греховною поклажей,
Нет,… он сотрёт тебя в песок, безумный бег верша.
А это, милый мой, не звон, дворцового бедлама,
Всё – разъярённая толпа, сметёт с лица земли…
Она не станет разбирать, чья, Римом правит слава…
Кого, куда, кто посадил, Господь ты, иль Варрава*,
Развеет всё, в пустынный прах, восславив власть петли!
От мягкости твоей руки, растлители прозрели!
Не жди добра, коль начали, с постельного белья…
И, если имя короля, с дерьмом смешать успели,
То голова твоя вверху, благодаря лишь шее,
И круг неё уж ореол, от смрадного гнилья!
К о р о л ь
Я, понимаю вашу боль, в отеческом расстройстве,
Но право, краски сгущены…, не так наш дик, народ,…
То на Восточных берегах, мир тонет в сумасбродстве,
Иванов путь, нам не в пример, в державном руководстве,
Он пройден Францией давно…, то был Пипина – брод.
Я выслушал внимательно, готов просить прощенье,
Но что, маман, предложите…? Какой нам сделать ход?
Готов я, бунт предвосхитить, жестоким потрясеньем,
Кроме открытия войны…, в ней нет, стране спасенья!
А в остальном…, я ваш слуга, и Франции – оплот!
К о р о л е в а (раздражённо)
Заладил попкой, нет войне…, миролюбивец чёртов!
Для языка, нет слов иных, в политике земной?
Одно и можете…, махать, шпажонкой против ветра…
Зачем монарху голова? Для посыпанья пеплом?
Посыпь тогда, и в гроб ложись, там, истинный покой!
Союза надо нам искать…, хоть с чёртом, хоть с гадюкой,
Свободы воздух отравить…, причин под это тьма!
Повесил пятерых бродяг, десяток, моришь скукой…
Да зверь, израненный слегка, страшней саднящей мукой,
Свирепого, но в сытости, блуждающего льва!
К о р о л е в а (приказным тоном)
Кровавая волна нужна, чтоб, смыла все сомненья.
В суровой воле короля – могущество страны!
Как в Генрихе*- твоём отце, блиставшим духом рвенья,
К восторгу абсолютных псов, в стальном повиновении…
И ты вернёшь, былой оскал – властительной звезды!
А для начала, с Гизами, заключим перемирие!
Я начала уже возню, с главою их семьи…
Без Генриха,* не одолеть тебе, Гаспарова* засилья,
А вместе с тем, слетит с Луи*, надменное веселье,
Сама удавку затяну, в кольцо глухой петли!
Королева сжимает кулаки.
К о р о л ь (примирительно)
Что ж, с этой постановкою, ваш сын, вполне согласен,
Теперь готов я с Гизами…, о вечном говорить…
Но как с рогами быть, маман? Кто в сём вопросе властен?
Вы, не поможете в борьбе, с обличием ужасным?
Или с позорнейшим клеймом, монарху вечно жить?
К о р о л е в а (усмехаясь)
Ты что же, вечно жить решил? Во времени с пространством,
Да,…если б сутью сей владеть,… я б, в чешуе жила!
Увы, такого не дано, нам вечностью богатства,
Ничто не свято на земле, всё дохнет с постоянством,
Вот и рога твои сгниют, когда – нибудь…, до тла …
Прости,… так мрачно я шучу, от сложной теоремы…
Устроятся любви дела…, сдружись лишь с головой…
Забудутся срамные дни…, блудливой королевы,
Сейчас же думай, как вовлечь, нам Гизов, в гнёт проблемы…
Землицы роду посули, да золотом накрой…
Королева поднимается и уходит.
К о р о л ь (подходит к зеркалу)
О, Господи…, как ледяной водой, из таза окотили!
Я, превратился в глыбу льда, от материнских ласк…
И впрямь, в глазах её грешных, блуждают смерти блики,
Два чёрных солнца, жизни суть, съедают светом диким,
А желчью вскормленный язык, влечёт, в чумной экстаз…
Здесь, что готовься, что страдай, финал один – фиаско*!
Смысл развенчает в пух и прах, сведя, итог к смертям,
Бесспорно, у неё в груди, суть дьявольского братства!
Вот кто, для auto-de-fe, бесценен, лживой краской …
Она ж сама, людей в кострах, жжёт – прославляя храм!
Воистину, прискорбен мир…, кто правит в нём, движеньем?
Все, кто угодно, но не Бог…, я в этом, убеждён…
Весь род людской, проникся мглой бесовских утверждений!
Даже в церквях, зловещий нимб, блистает жалом терний,
И ненасытна зверя пасть, под вечности дождём…
Что делать, если в западне, весь мир, стреножен прочно?
Куда не бросишь взгляд, кругом – стальные жернова!
Лишь остаётся потакать, пристрастиям порочным,
В смертельных кутежах войны, зла прославляя почерк,
Бежать? Куда бежать царю? Коль сам он…, сатана…
Придётся с Гизами дружить, листать грехов страницы,
Суть, к одному концу придёт…, к кровавой суете…
Они то, мастера в вожжах – смертельной колесницы,
В альянсе с мамой, всё зальют, в округе и столице,
Навеки имена свои, упрочив в адской мгле!
Рай королям, увы заказан…, он им дарован на земле…
Дабы, не так обидно было, пылать в аидовом огне.
Здесь нам, осанну, аллилуйю, поёт восторженно народ,
Библейским текстом, прославляя, кровавых демонов приплод.
Акт третий
СЦЕНА 1
Кабинет астролога. Астролог, с мальчиком – помощником.
А с т р о л о г (бурчит себе под нос)
Как всё ж, Господний дар, тяжёл - грядущим умываться,
Как прав пророк, что знания, лишь множат, сердца боль…
Прескверно обстоят дела…, что боле разбираться,
Я, это лишь могу признать …, в бессилии вмешаться…
Кровавых бед не избежать, будь трижды, свят король…?
П о м о щ н и к ( юный мальчик)
Что-то случится господин? Весть чудную узнали?
Несчастья, кроются в тазу – привратницы судьбы?
Вы, так сегодня тягостно…, злым паром навоняли…
Благо церковников носы, не чуют смрад трубы .
А с т р о л о г (покачивая седой головой)
Не королева-мать, ты б здесь, не шоркал грязной пяткой,
А грел, ступни в Бастилии, под хохот палачей…
От инквизиторских* клещей, не спрячешься под лавкой,
Без постулатной истины…, властительных людей…
А так, нам лишь понос грозит, от вони разнотравья,
И первому, как раз тебе…, везде суёшь свой нос…
А для чего тебе малец, нужны мои признанья?
Иль держишь для кого отчёт, в хозяйских изысканиях?
Не вздумай, здесь со мной шутить…, не то, прилажу хвост!
Астролог, погрозил мальчику пальцем.
М а л ь ч и к
Нет! Нет! Да что вы! Я спросил, из чувства интереса…
Как наказали вы вперёд, язык мой на замке…
Да и не смыслю ничего я, в разнотравьях леса ,
Столько кореньев и травы, мензурок, ступок, прессов,
Как распознать, что в котелке, на кованом крючке?
И слог, что шепчете туда, восторга не скрывая,
Какая ж, тайна может быть, в обрывках странных фраз?
Так, маменька моя порой, над кашей напевает,
Папаня же, бранит её, досады, не скрывая,
Так, как навару в каше нет, лишь вонь, да жжёный таз.
М а л ь ч и к (с наворачивающимися слезами)
И не к чему мне вовсе хвост, за что вы им грозитесь?!
Я, разве плохо драю пол? Иль чищу медь горшков?
Я сын кухарки, не король, не королевской свиты,
Если уж сделал, что не так, пожалуйста, простите!
Не делайте, мне длинный хвост, и маленьких рогов…
А с т р о л о г (удивлённо улыбается)
Что ты за ересь мне несёшь, про чёрта причиндалы?
При чём здесь, мать твоя, король, иль свита короля?
Я, что-то в толк взять не могу, в чём мост, меж пропастями?
В чём связь величеств, не пойму…, во власти над гербами?
И прекрати впредь слёзы лить, всё обскажи с нуля!
М а л ь ч и к (судорожно вытирая слёзы рукавом)
Мне сказывала маменька, вы, чародей всесильный,
И, не дай Бог, я провинюсь, старанием в трудах…
Король наш, вам не угодил, по глупости наивной,
С того, имеет жуткий вид…, с личиною звериной,
В ботфортах прячет рыжий хвост…, а голова в рогах!
А с т р о л о г (уже без улыбки)
О, нет…, довольно! Прекрати! Что б я, того не слышал!
Кошмар…, что делает молва, от бабских языков…
Ведь сами, роют для себя, могил кривые ниши,
Мозгов, ну право, как у той, облезлой серой мыши,
Что я вчерашним днём достал, из варочных котлов!
Нет…, в ад, коварства языки, осознано вас гонят…
Плетётся заговора нить, паучьими детьми…
Уж, кто-то по уши увяз, другой, за ним в погоне,
И прирастает толчея, во дьявольском загоне,
Не излечим, беспечный дух, меж грешными людьми…
Ответ, на словоблудия бунт, определит начало.
С него, кровавая резня, начнёт свой страшный ход…
В истоме адского огня, я вижу кобры жало,
Сверкают аспида глаза…, смертей исчадью мало…
И жертва выбрана уже…, мятежный гугенот…
А с т р о л о г (обращается доверительно к мальчику)
Вот что скажи ты мне, внучок…, угомонился в плаче?
Насколько знаю, у тебя, есть в поварятах друг…?
Придётся, просьбой твой азарт трескучий озадачить,
Нуждаюсь я, в сноровке ног, и ловкости ребячьей…
Принцессе, нужно передать, письмо, минуя слуг.
В глубокой тайне притвори, благое приказание,
Нельзя, что б видели письма, внесённого к Марго.
Ведь поварятам вход открыт, для сладкого свидания?
Марго, десерты им даёт, оплатой за старания,
Её желание всех согреть, так право велико…
Я, отпишу, ты, передашь, с одним из сладкоежек,
И, что б никто, нигде, никак, письма того не знал!
Сам незаметно подложи, бумажку меж коврижек,
А другу, строго накажи, чтоб в тайности отдал…
Всё понял? Юности росток, забудь про хвост с рогами!
К тому ж…, не показатель то, наличия чертей…
В миру, совсем наоборот, они встают пред нами,
В роскошном виде, с головой, увитою кудрями,
А ты, несёшь здесь ерунду, с базарных площадей...
И матери скажи, вперёд, язык, чтоб прикусила!
Да чаще, пела Отче наш, над кашею кружа…
Не-то, прищемит ей его, приспешник Вельзевула,
В одно и папеньке воздаст, столбнячного разгула,
Теперь ступай, но вечером, явись мне, как всегда.
Мальчик убегает.
А с т р о л о г (сам с собой)
Вот же, безумный мир людской, сам смерть манит, играя…
И вправду, стадо без кнута, для чёрта, верный гость.
Что тот единый организм, внутри гнильём взбухая,
И смрадным духом за версту, окрестность обнимая,
Во исступлении, ждёт меча, безжалостного – злость!
Овечье стадо нам в пример…, безмозглым, к воле рвением,
Опору, потеряв в вожде…, бредёт, под вой ветров…
Куда подует ураган, туда и стадо кренью,
Одна взбрыкнёт, все след за ней, ослепшие в смятении,
Чумная в пропасть…, все туда ж, текут рекой хребтов…
Что ж, королевне отписать? Висит над ней секира…
Как отвести, язык клинка, от царственных детей?
Абсурд, в сознании людском – толкать дитя к могиле,
Иль это, корень бытия, в людском, абсурдном мире?
Не обошёл, сей чёрный рок, и души матерей…
Лувр, не потерпит, бегства крови, из венценосных, царских стен,
При поисках найдёт, что нужно…, вместо девицы, чёрный тлен!
Так гарпиям, гораздо проще, снять груз позора с алтаря,
Хоть и девчонка, не причина…, причина – властная возня…
Так ведь и здесь, совсем не сложно, её при родах умертвить,
С приплодом, в чёрную могилу, в величии царском уложить.
Опять же,… по звездам круженью, она останется жива…
Вот и гадай теперь, что делать…, в тоске – седая голова…
Ох, дура девка, надо ж было, ей заглотить крючок любви!
Как не крути, теперь не вхожа, Марго во властные круги…
Была б распутной, да без славы…, изволь, в захлёстанный мирок…
К Ивану, в дикую Россию, всё ж царь…, хотя и упырёк…
Теперь же, путь её в забвенье, иль склепа родового грот…
Нет…, надо отвести смертельный, от королевны поворот…
Как всё же, человек примерзко, подвижен, в статусе своём?
Скрутил, догматом Божью волю, с греховной сутью, алчных догм.
Рожденье, для кого-то месса…, ниспосланная благодать…
А для кого-то, тризны скверна…, святая, Господа печать…
Сгнил человек, в двуличном беге, куда не глянь, кругом враньё…
Не понимает, что вся злоба, вернувшись, тут же бьёт в него!
Нет, с века в век, творит бесчинства, грехов преумножая гнёт,
В конце концов, дойдя до края, весь мир, кровавый жнёт исход!
Как будто войны не откуда, нисходят, в дивные града,
Чума, косящая слетает из ничего…, прогулки для…
И с неба сыплются каменья, и волны топят брег земной,
В сём – козни дьявольского бдения, ответ всегда, весьма простой.
На всё найдутся отговорки, для оправдания злой судьбы,
Но только, не Господь прозренье, шлёт волей праведной руки…
Ох…, что-то я раздухарился, наедине с самим собой…
Так, некому поведать в скорби, чего он стоит, род людской.
Ведь, всё я вижу, пробираясь, сквозь горизонты дальних лет…
В туманных снах, одно и то же – кровь, пепел, да безумия бред!
Ещё, какое умовенье, в кровавой сутолоке лет, наследье наше ждёт...
Померкнет, в его масштабах – солнца свет!
Другое солнце грешник слепит – возмездием, собственных побед!
Сам в нём сгорит, огнём скорбящим, Библейский подтвердив завет…
Но, пред последним искупленьем, хлебнёт он горя в сотни раз,
Превосходящим, боль столетья, в котором мы, бредём сейчас.
Я, опишу им дланью бренной, видений скверных глубину,
Хотя, давно уж всё открыто…, но сдвигов нет, и я скорблю…
Проставлю кровью, точки в вехах, для утвержденья правоты,
Библейских истинных пророчеств, всем тем, кто ослеплён во лжи!
Пусть книгу книг пройдут, сверяя, с земной, греховной хромотой,
Пускай покаются пред краем…, вдыхая вечности покой…
АКТ ЧЕТВЁРТЫЙ
СЦЕНА 1
Роскошные апартаменты королевы матери.
Королева-мать принимает барона - посланника Гизов.
К о р о л е в а (любезно обращаясь к барону)
Я. рада видеть вас барон, во здравии и блеске,
Надеюсь, лик ваш отразил, благополучье дел?
Здоровье герцога, настрой, нас радуют, как прежде?
Нет ли в отсутствии отца, ненужных перемен?
Б а р о н
Нет, госпожа…, у нас в краю, лишь отзвук непогоды,
Здоровьем Генрих, дарит всем, веселье и покой.
После кончины Франсуа, конечно, есть невзгоды…
Но с вашей помощью, мадам, надеюсь дать им бой!
Хотелось в Лувре нам снискать, поддержки и опоры,
Благословенья короля, в борьбе с коварным злом…
От гугенотского вранья, тускнеют, братьев шпоры,
Услышать от главы хочу…, дабы, закончить споры…
Что Гизам волю он даёт, прижечь нарыв мечом!
К о р о л е в а (озабочено)
Барон, вы, право для меня, построили задачу…
Карл, в фехтовании преуспел…, но право, в остальном…?
Возможно, шпагой он махнёт, в турнире, на удачу,
Но и для вас, и для него, лишь я, в сём деле зрячий,
И я могу, лишь волю дать, сталь раскалить огнём…
Мы тему эту, с прошлых встреч, ведь полностью закрыли?
Иль мало полномочий вам, в родимой стороне?
Мне странно…, слово короля, здесь так необходимо?
Как будто, без его тирад, у Гизов нет мотива,
Крушить безверья черноту, огнём…, в моей стране…
Б а р о н
Конечно же, мадам, всё так, мы в полной вашей власти…
Но есть, в сих бренных берегах, ещё один кумир…
Обременителен, ему, путь славного причастия,
И требует вливания, не только слов и страсти,
Но и металла бренного…, уж так, устроен мир…
К ор о л е в а ( разводя руками)
Барон, барон…, как преуспели вы, в столь низменном искусстве,
Насколько помню, Франсуа, был богатейший муж…?
Иль малое дитя его…, что Генрихом зовётся,
Казну всю, по миру пустил, в безнравственном распутстве?
Или, не в силах потянуть, отцовский, тяжкий гуж?
Мой милый друг, долг христиан, не деньги, веру славить,
Один девиз перед лицом – священная война!
И через ткань златых портьер, не стоит вам лукавить,
Пропитан кровью чудный шёлк, от верха, и до края,
А если, занавес падёт? Раздавит вас…, вина…
- 27 –
Б а р о н (продолжает настаивать)
Да, госпожа, прошу простить, за вычурную наглость,
Но вы, и нас должны понять…, накладно, воевать…
Фураж, оружие, солдат…, всё! Низменная данность…
Не любят уши королей, плебейскую их жадность,
Но наш девиз, увы, без них…, не в силах устоять…
А, что до денег Франсуа, осталось их, не много,
Уходят из ларцов глухих, как из руки вода…
Земли у Гизов, нет совсем…, горсть пыли у порога…
Живём лишь силою любви, дарованной нам Богом,
Святою верой в короля…, и вашею мадам…
К о р о л е в а ( хитро улыбаясь)
Ох, старый дьявол…, лицедей, давно ж, тебя я знаю…
В стяжательской полемике, непревзойдённый хлыщ!
Мальчонка-то, видать, с умом, коль ловких привечает,
Дорогу, видно, дальнюю осилить намечает…
Растёт мужчина с головой…, не малахольный прыщ!
Всё это, радует меня, что ж, протяну вам руку,
Альянс в войне необходим, в единстве веры – мощь!
Прибудут деньги и земля, даю я в сём поруку,
Но и с тебя возьму залог, в преддверии разлуки,
Гарантии и мне нужны, дабы не била дрожь…
Как посмотрю я, твой отряд, сопровождением хлипок…
А золотые россыпи, нуждаются в замке…
Возьмёшь с собой моих людей, чтоб избежать ошибок,
Ведь, в пересчёте золота…, нам дорог, каждый слиток…?
К тому же, гвардия моя, замаялась в тоске.
Б а р о н
Не стоит так тревожиться, достаточно и денег!
Отряд, числом мой невелик, но каждый - стоит трёх!
Все люди с верой в короля, нет подозренья – тени!
В боях, прожженные огнём, и бескорыстны в деле,
Главою, поручусь за груз, здесь, исключён подвох…
К о р о л е в а