Geum.ru

Михаил Петров Садовников родом из Московской губернии, Бронницкого уезда, Усмерской волости, деревни Щербовой. Сохранилось любопытное семейное предание о прадеде, рассказ

Вид материалаРассказ
Подобный материал:
1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   ...   22
Удивительным образом, моральная шаткость советского человека брежневской эпохи органично и естественно перешла в идейно-политическую шаткость современного постсоветского человека...

Правящая либеральная номенклатура тех лет очень умело использовала эту шаткость для своих целей через подконтрольные ей «партийные» СМИ. Почти все центральные массовые газеты той эпохи - все без исключения партийные – всегда благожелательно и сочувственно освещали крупные «демократические» акции, несмотря на всё усиливавшийся в них антикоммунистический дух. Газетная информация о прошедших акциях, как правило, обязательно дополнялась большой обзорной фотографией, фиксирующей внимание читателей на их особой многолюдности. А центральное телевидение загодя предупреждало москвичей о предстоящем оппозиционном мероприятии. Вот в таком благоприятном режиме (мягко говоря) работала наша так называемая «демократическая оппозиция»! Но в то же самое время и в тех же самых газетах отношение к любым патриотическим акциям, даже самым невинным, было совсем иное – крайне злобное, нетерпимое и ёрническое.

Следует ещё раз заметить, что городская милиция тех лет вела себя удивительно миролюбиво по отношению к демонстрантам и митингующим. Вряд ли это благожелательное отношение можно объяснить какой-то особой симпатией «правоохранительных органов» к демократическим идеям (как бы их не понимать!). Звериная сущность советской карательной машины никогда не менялась, но лишь внешне приспосабливалась к текущим политическим обстоятельствам. В брежневский период избиения, произвол, коррупция уже пышным цветом расцветали в московской милиции. (Хотя конечно же не в таких беспредельных масштабах как теперь). Совершенно очевидно, что милицейская толерантность тех лет объясняется совсем иными причинами…

Из других леволиберальных событий хотелось бы отметить весьма представительный «вечер», посвящённый политическим процессам 60-80гг, прошедший в «доме медика» на улице Герцена 19 июня 1989 года. Зал был набит битком и в некотором смысле выступления либерального «правозащитного» бомонда на этом вечере как бы подводили черту под эрой советских политических репрессий послесталинского времени.

Первым оратором выступала Софья Васильевна Каллистратова, адвокат с 47 – летним стажем, прославившаяся участием во многих политических процессах, на которых она имела мужество защищать диссидентов. Эта старушка одетая во что-то чёпорно-чёрное в своём выступлении высказала странную мысль, что считает началом «правозащитного движения» процесс писателей Ю.Даниеля и А.Синявского в 1966г.. Но разве до этого процесса не было русских людей, выступавших и репрессированных за права человека и попранные права русского народа?

Надо сказать, что большая часть выступавших ораторов вообще отрицало наличие репрессированных за патриотические взгляды и делало основной упор на репрессиях по отношению к представителям либерально-космополитической интеллигенции. Пожалуй, только один оратор, врач психиатр Терновский, отметил тот факт, что среди репрессированных были и «почвенники», такие как И.Огурцов, В.Осипов и Л.Бородин, в защиту которых также поднимал свой голос академик А.Д.Сахаров. Между прочим, Каллистратова – человек безусловно информированный – рассказала, что в период 1987-1988 годов было выпущено на свободу около 200 политзаключённых, которые, по её мнению, должны быть немедленно реабилитированы.

Как мне представляется, после этого собрания, т.е. примерно с середины 1989г., общественный интерес к ранее популярной теме политических репрессий заметно ослабевает и почти полностью переключается на чисто актуальные события текущей политической борьбы.

Наглядное подтверждение этой тенденции я обнаружил буквально сразу же, когда, выйдя поздним вечером из «дома Медика», я пешком прошёл до Пушкинской площади, на которой в столь поздний час шёл забавный митинг-дуэль. С одной половины митингующей толпы, контролируемой активистами ДС, кажется, сама Новодворская что-то кричала в мегафон в сторону противоположной стороны, на которой собрались патриоты. Со стороны патриотов некий оратор, также с мегафоном, кричал что-то ругательное в сторону «сионистов-демократов». Через некоторое время мегафонная дуэль закончилась и каждая половина митингующих занялась своими собственными внутренними проблемами. Не знаю, что творилось у «демократов», но в стане патриотов оратор с почти сорванным и охрипшим от негодования голосом зачитывал перед собравшимися длинные списки чекистских палачей в губернских органах ЧК времён Гражданской войны. После каждой зачитанной фамилии, - которая и так говорила сама за себя, - оратор с удовлетворением пояснял окружающим: «национальность – еврей».

Впрочем, следует заметить, что политическая толкучка на Пушкинской площади, достигнув своего пика в 1988-1989гг, стала затем естественным образом отмирать. С упрочением же традиции массовых митингов на Манежной площади она постепенно стала излишней...

Для того, чтобы наглядно проиллюстрировать глубину стихийной радикализации народа, - которая к середине 1989г. стала проникать и в глухую провинцию (правда, затрагивая в основном интеллигентные и активные слои населения), - опишу одно характерное мероприятие, участником которого мне случилось быть. После проведения 1-ого Съезда народных депутатов СССР, – с 25 мая по 9 июня 1989г., - на котором впервые в советской истории легитимно оформилась организованная парламентская оппозиция (так называемая «Межрегиональная депутатская группа») процесс раскачки общественного мнения в сторону радикальных преобразований в демократическом духе пошёл семимильными шагами. Этому очень способствовала укоренившаяся практика трансляции заседаний Съезда по центральному телевидению.

Вскоре почти вся страна напряжённо просиживала за телевизором даже в рабочее время, как будто бы транслировали не длинные парламентские заседания, но азартные футбольные матчи. По всей стране начали создаваться оппозиционные «народные фронты», объединяющие в себе не только сторонников абстрактной демократии, но вообще всех недовольных коммунистическим режимом. А таких за 70 лет накопилось немало.

На 8-9 июля 1989г. был намечен всероссийский съезд «народных фронтов и демократических движений РСФСР», который должен был состояться в Ярославле. Николай Лызлов, который являлся секретарём ХПС, предложил мне съездить на этот съезд, чтобы на нём помимо «демократов» были представлены и патриотические силы, тем более, что Российский Народный Фронт Е.Дергунова также послал своих представителей. Я договорился с Николаем, что если представится возможность, то желательно на съезде высказать свою точку зрения по наболевшим проблемам русского народа. Для этой цели я написал небольшую статью, в которой, опираясь на выводы Г.И.Литвиновой, изложил все наиболее важные национальные проблемы. (Впоследствии эта статья будет опубликована в двух сентябрьских номерах «Вестника ХИЦ», №28 и №29 за 1989г.

В ночь на 8-е июля вместе с несколькими делегатами от московского РНФ я отправился на поезде с Ярославского вокзала на этот съезд (впрочем, официально его называли «совещанием») в г.Ярославль. Всероссийский съезд всех оппозиционеров состоялся в большом культурном центре Ярославля – «Дом Художника». На его фасаде красовался большой плакат: «Приветствуем посланцев демократической России!» Всё было прекрасно устроено и организовано. Зарегистрировано было 159 делегатов, из них 49 с решающим голосом (и я в их числе). Делегаты были сразу же распределены на ночлег по частным квартирам местной оппозиционной интеллигенции. Бросилось в глаза, что милиции около «Дома Художника» нигде не было видно. Всероссийское оппозиционное собрание совершенно открыто и беспрепятственно происходило в то время, когда якобы ещё продолжали править коммунисты... Нетрудно было догадаться, что подобным инициативам покровительствовали какие-то весьма влиятельные персоны из самого кремлёвского верха.

Однако, несмотря на это закулисное покровительство, съезд всех тогдашних оппозиционных организаций достаточно адекватно отражал реальные политические настроения, господствовавшие в активных слоях народа. Большая часть выступлений первого дня съезда – не только делегатов из центральных городов как Москва и Петербург, но и из глухой провинции – отличались самым пошлым абстрактно демократическим и антибюрократическим характером. А между тем большинство делегатов из провинции являлись этнически русскими людьми.

Правда, некто Розанов (от «клуба социальных новаторов») рассказал об экологических проблемах, были выступления против экономической эксплуатации. Но неприятно бросалось в глаза почти полное забвение религиозной темы – темы православного возрождения. На этом безрадостном фоне выделялось патриотическое выступление делегата из некоего неформального объединения РОС в Петербурге. Представитель РОС-а прямо заявил, что главнейшей общенациональной задачей сейчас является спасение русского народа от вырождения. Сегодня мало одних общедемократических лозунгов, - продолжал он, - ибо истинная демократия всегда конкретна и национальна. В настоящее время, сообщил питерский делегат, в Ленинграде действует организационный комитет по созданию «Русской национально-демократической партии» (увы, так до сего времени и не создана). В конце своего яркого и смелого выступления он резко критиковал программу Ленинградского Народного фронта за его антипатриотизм и русофобию.

Во время выступления питерского делегата из разных концов зала иногда раздавался преднамеренно громкий шепот – шовинизм, фашизм… А сидящий впереди меня благообразный как фарисей молодой интеллигентик раздражённо прошипел: «национал-демократия, известно, что это напоминает». К концу первого дня съезда у меня так сильно разболелась голова, что я решил не оставаться на второй день и на попутном вечернем поезде уехал назад в Москву.

В 1989 году по мере усиления уличной активности «демократической» оппозиции патриотическое движение, не имея сильных покровителей во властных структурах, было вынуждено отступить на «периферию» политической борьбы. Однако нельзя сказать, что это отступление было каким-то всеобщим. Общее количество различных патриотических акций даже заметно возросло. (Между прочим, в этот период своего максимума достигли и тиражи толстых патриотических журналов, – Москва, Наш современник, Молодая гвардия и др., - порой догоняя и обгоняя тиражи либеральноперестроечных изданий.)

1989 год был необычайно насыщен политическими событиями и политической активностью. Но проявлять себя патриотические силы стали больше в организации многообразных литературно-культурных «вечеров» в московских ДК, а также в организации различных историко-мемориальных мероприятий или небольших митингов. Разрешение на уличные мероприятия в то время получить было нетрудно, а иногда обходились и без всякого разрешения.

Из подобных мероприятий опишу один исторический несанкционированный молебен-митинг, который прошёл на территории Донского монастыря 17 июля. Этот молебен был организован по инициативе неформальной религиозной общественности и некоторых монархических групп. Посвящён он был памяти Царя-мученика Николая2 и его семьи, расстрелянных 17 июля 1918г. в Екатеринбурге, а также и всем Новомученикам российским. Проведённый молебен был на моей памяти первым в последующей череде подобных молебнов вплоть до 2000 года, в августе которого на Поместном Соборе РПЦ Царские мученики были всецерковно канонизированы.

Сбор участников молебна начался в 9 часов утра возле зимней церкви Донской иконы Б.М.. В месте сбора развевался бело-сине-красный флаг, - в то время популярный в монархических кругах, - а маленький духовой оркестр из четырёх музыкантов исполнял белогвардейский марш: «И громче музыка играй победу!» Через некоторое время, когда народу собралось достаточно много, процессия двинулась к восточной стене монастыря, на которой были закреплены сохранившиеся горельефы с разрушенного Храма Христа Спасителя. Процессию возглавляло около десяти человек духовенства – дьяконов и священников (не менее трёх). Впереди юноши и отроки несли в руках большие иконы. Непосредственно у самого горельефа «Сергий Радонежский благословляет кн.Дмитрия Донского» состоялся исторический молебен. От ХПС – насколько я помню – присутствовали Николай Лызлов и Александр Андреев. Всего же народу на молебен, - несмотря на рабочий день (понедельник), - собралось немало, около 300 человек. Среди собравшихся бесплатно раздавались свечи и фотокарточки с изображением царя Николая Второго и царевича Алексея. По краям горельефа верующие держали в руках иконы св. патриарха Тихона и св. о.Иоанна Кронштадского, а в центре были расположены иконы: икона Царя-мученика Николая Второго, икона Царских мучеников и икона Новомучеников Российских.

Однако через некоторое время после начала молебна из глубины монастырского кладбища стали раздаваться мегафонные призывы: «Собрание не санкционировано, призываем разойтись, организаторы будут наказаны в соответствии с указом!» И так много раз. Вскоре появилась и группа милиционеров из 5-7 человек, но расположившись на некотором расстоянии, она не препятствовала дальнейшему проведению молебна.

Этот молебен, один из первых открытых молебнов за Царственных мучеников, произвёл на меня сильное впечатление. Все молились с большим воодушевлением, у многих на глазах были слёзы. Совершалось в полном смысле историческое событие – как бы неформальная канонизация Царственных мучеников и всех замученных за Веру с 1917 года. Многие молящиеся были сильно растроганы и взаимными поцелуями поздравляли друг друга. В лице «малого стада» русский народ каялся в своих грехах…

По окончании молебна были прочитаны молитвы «во здравие» ныне проживающих зарубежом потомков Дома Романовых. Памятное богослужение было завершено целованием креста, иконы Царя-мученика Николая Второго и елеопомазанием. Было произнесено три проповеди, две из них произнесли иеродиакон РПЦЗ о.Дионисий и диакон о.Олег Стеняев. В одной из проповедей призывалось, что надо активнее и безбоязненнее стоять за Христианскую Веру. Наша жизнь скоротечна, а божественная истина вечна. Христианин должен бояться только Бога и Страшного суда. Особенно сильную проповедь произнёс будущий замечательный проповедник р\с «Радонеж» диакон Олег, который отличался могучим телосложением и пламенным красноречием. Он сказал, что кровь, которую пролили Царские мученики, была пролита не напрасно. С древнейших времён кровь христианских мучеников всегда являлась знаком их победы. Она подобна чудесному семени, из которого произрастает победоносная сила Церкви, которую по словам Спасителя «не одолеют врата ада». Гонители же своим неправедным насилием сами себе подписывают осуждение и показывают своё духовное бессилие перед Истиной.

После проповедей духовой оркестрик исполнил дореволюционный гимн России: «Боже, царя храни». Многие пытались подпевать, но далеко не все знали слова этого русского гимна. Затем под музыку и с развевающимся знаменем все прошли к южной стене зимнего храма Донской Б.М. и там прямо на могиле была отслужена панихида по невинноубиенному телохранителю св.патриарха Тихона келейнику Иакову, могила которого была расположена недалеко от церковной стены. Вся могила этого мученика была уставлена горящими свечами. По окончании панихиды все направились к выходу. Оркестр на прощание снова сыграл «И громче музыка играй победу». Один из священников доброжелательно помахал рукой, стоящей в некотором отдалении группе милиционеров. В ответ они также приветливо помахали нам.

Из других уличных патриотических акций я хотел бы кратко упомянуть молебен-митинг, состоявшийся 23 сентября 1989г. в сквере около бассейна «Москва» в память 150-летия закладки Храма Христа Спасителя. Этот молебен был проведён по инициативе общины Храма Христа Спасителя. Народу присутствовало несколько сот человек, а служил молебен глава общины священник о.Георгий Докукин. После этого молебна на этом месте сквера прочно установилась традиция постоянных молебнов и небольших митингов, а впоследствии патриотической общественностью была построена небольшая деревянная часовня в честь Державной иконы Б.М..

На следующий день после молебна в воскресенье 24 сентября я присутствовал на торжественном и необычайно представительном собрании, - присутствовало не менее двух тысяч участников, - посвящённому этой же дате, т.е. 150-летию закладки Храма Христа Спасителя. Собрание проходило в громадном зале кинотеатра Россия и всё мероприятие несомненно было очень дорогостоящим делом, совершенно неподъёмным для любой неформальной общественности того времени.

Было ясно, что по неисповедимому Промыслу Божию проектом восстановления Храма заинтересовались некие влиятельные силы. Однако по повестке дня собрания и по составу почётного президиума это никак не ощущалось. В президиуме собрания оказались многие известные деятели патриотического направления: И.Шафаревич, В.Солоухин, П.Флоренский (внук философа), Ф.Шипунов, М.Лемешев, священник о.Валерий Суслин, а также представители нашей общины священник о.Георгий Докукин и скульптор В.Мокроусов. В число президиума был включён также тогда малоизвестный полковник А.Руцкой.

Хорошую речь на этом собрании произнёс священник о.Валерий Суслин, который заметил, что судьба Храма чем-то похожа на судьбу человека, память о котором была репрессирована. Он призвал всех православных сделать всё возможное, чтобы РПЦ смогла возглавить всенародное дело восстановления Храма на своём историческом месте… На этом собрании было единодушно утверждёно создание Фонда восстановления Храма Христа Спасителя. В отличие от множества создаваемых в то время разных фиктивных «фондов», этот Фонд – по милости Божией – успешно выполнил свою историческую задачу.

Чтобы картина о событиях 1989г. была полнее, расскажу об одном небольшом сентябрьском митинге, который организовала группа известного антисиониста Константина Смирнова-Осташвили, громко называвшая себя «Союзом за национально-пропорциональное представительство «Память»».

Идеология этой национал-большевистской группировки была проста и незамысловата. В основном она сводилась к упованию на «народный социализм», который ещё не исчерпал своих скрытых возможностей, а также на страстном изобличении евреев как главной подрывной силы государства.

Объективно провокационный характер этой весьма малочисленной группировки у меня, - да и у многих в патриотических кругах, - не вызывал никаких сомнений, но я бы не стал называть трагически погибшего впоследствии в заключении Константина Осташвили сознательным провокатором. Он сам и его друзья были типичными пассионарными неформалами эпохи перестройки, зацикленными на своей «идее» и постоянно (наподобие своего антипода – Новодворской и комп.) устраивавшими мелкие скандальные тусовки со своими немногочисленными единомышленниками.

«Костя» – как его называли друзья – никогда не расставался со своим мегафоном, и он словно прирос к его бунтарско-суматошному образу… Никакого реального вреда или угрозы эта группировка ни для кого не представляла. Но некие закулисные силы, обладавшие большими денежными и властными ресурсами, а также очень внимательно надзиравшими за патриотическим движением, лукаво воспользовались сущими пустяками (раздутый до неимоверных размеров пустяшный инцидент в ЦДЛ), чтобы сделать из «Кости» Осташвили некую политически знаковую фигуру и затем упрятать бедолагу в лагерный барак. Последующее и скорое убийство Константина Осташвили, неуклюже замаскированное под самоубийство, несомненно было делом тех же самых закулисных сил. Вероятно, это было первое сознательное политическое убийство в эпоху поздней перестройки!

Митинг группировки «Кости» Осташвили состоялся 2-ого сентября в 4 часа дня в Донском монастыре у северного фасада большого летнего храма, который в то время являлся музейным комплексом и находился в ведении государства. Собственно говоря, основным поводом для митинга был протест «Памяти» Осташвили против выставки, устроенной леволиберальным «Мемориалом» в музейном комплексе о периоде сталинских репрессий. Выставленные самодельные плакаты все были посвящены одной теме: «Сионизм не пройдёт!», «Нет мемориалу палачам народов СССР!», «Позор троцкистско-бухаринским палачам!». Количество собравшихся на митинг едва дотягивало до ста человек, иными словами, в патриотическом движении мало было людей, кто бы всерьёз воспринимал эту новую «Память» (как будто бы отложившуюся от Памяти» Игоря Сычёва).

Естественно, что первым оратором был сам Константин, который по мегафону в своей не очень ясной и логически связанной речи изложил перед собравшимися свою идеологическую позицию. В начале своей речи он делал упор на то, что евреи являлись главной силой революции и были главными организаторами большевистского террора. (Подробный список палачей ЧК был вывешен на ограде храма.) Затем Осташвили стал обвинять Мемориал в лицемерии, так как лидеры этой просионистской организации упорно не замечают таких виднейших палачей как Троцкий и Каганович. Но во второй половине своей речи – явно противореча логике – он стал защищать, по его же собственным словам, созданную евреями путём террора Советскую власть от подрывной деятельности «внуков» Троцкого и Кагановича. Так называемая «десталинизация» – утверждал Константин – используется еврейской пятой колонной в качестве орудия дестабилизации и дискредитации наших славных силовых органов. (Уж очень наши национал-большевики всегда нежно обожали эти самые органы, не замечая того очевидного даже слепым факта, что именно они то и являлись основными дирижёрами перестроечного разложения.) В заключении своей речи Константин, - надо признать, не без профетической проницательности, - высказал такую мысль, что «евреи создали эту власть», а теперь хотят её разрушить, чтобы безраздельно господствовать над народами России.

Последующие выступления были примерно в таком же духе. Между прочим, один из ораторов посетовал на то, что «зря мы голосовали весной за Ельцина», недавно он подписал некое воззвание межрегиональной депутатской группы, призывающее восстановить ленинский закон об антисемитизме, по которому, например, нельзя будет даже указать на факт численного преобладания евреев среди депутатов. Недалеко от места проведения митинга двое «антисионистских» активистов установили кощунственный стенд, на котором вместе с различными православными символами были помещены два портрета: Царя-мученика Николая Второго и И.Сталина. Надпись на стенде гласила: «Сталин – великий борец с сионизмом!». Ничего более бредового нельзя было придумать и я, не дождавшись окончания митинга, покинул этот балаган.

Несмотря на то, что мои расхождения с имперско-фундаменталистской идеологией всё более углублялись, я продолжал аккуратно посещать собрания членов ХПС, которые, как я отмечал, проходили в конференц-зале ВООПиКа или же на частной квартире Татьяны Ивановны Филюшиной, убеждённой православной патриотки, ставшей после исключения группы Пашнина активной помощницей В.Осипова в различных организационных вопросах. Однако я с середины лета 1989г. хорошо видел, что политические возможности патриотического фундаментализма ограничены и был уверен, что на базе реставрационной идеологии невозможно создать массовой базы для русского национального движения.

По современному осмысленный русский национализм, соединённый с самобытно интерпретированными демократическими идеями народного суверенитета, а также с активно понятым православием (в духе славянофилов) представлялись мне единственной идейной силой, способной привлечь разбуженную перестройкой русскую интеллигенцию к массовому участию в