Нобелевской премии мира. Пагуош и в новом веке играет заметную роль в продолжении диалога между учёными и политиками по важнейшим вопросам мировой политики
| Вид материала | Документы |
- К 115 годовщине основания Нобелевской премии, 149.49kb.
- Оон и роль миротворцев в деятельности по поддержанию мира, 68.85kb.
- Реферат: Развитая ранее модель подбора лауреатов Нобелевской премии по химии использована, 229.31kb.
- Двадцать лет назад, 14 декабря 1989 года, умер лауреат Нобелевской премии мира 1975, 990.88kb.
- Эссе: Роль научных работ лауреатов Нобелевской премии в современном глобальном мире, 156.15kb.
- Проект Программы развития ООН и мчс россии «Поддержка многостороннего диалога по вопросам, 1459.39kb.
- Государство и информационно-коммуникационные технологии, 122.72kb.
- Для организации на новом пространстве принципиально новых способов коммуникации, равно, 318.7kb.
- За последние несколько десятилетий развитие свободных экономических зон стало одним, 50.95kb.
- Международный кредит и его роль в мировой экономике содержание, 288.25kb.
| Материалы дальневосточной секции конференции "Наука и проблемы мира: К 50-летию Пагуошского движения ученых", г. Владивосток, 13 декабря 2008 года | |
 |  |
 |  |
| | |
| Ю.А. Рыжов, М.А. Лебедев ЮБИЛЕЙ ПАГУОШСКОГО ДВИЖЕНИЯ * | Yu. Rizhov, M. Lebedev ANNIVERSARY OF THE PUGWASH MOVEMENT |
В 2007 г. исполняется 50 лет Пагуошскому движению учёных – одной из старейших неправительственных научных организаций, внёсшей существенный вклад в укрепление мира и безопасности на планете, развитие международного научного сотрудничества, удостоенной в 1995 г. Нобелевской премии мира. Пагуош и в новом веке играет заметную роль в продолжении диалога между учёными и политиками по важнейшим вопросам мировой политики. Учреждённый в августе 1957 г. при Президиуме Академии наук национальный Пагуошский комитет продолжает оставаться одной из ведущих научных неправительственных организаций России по вопросам сокращения и нераспространения оружия массового уничтожения, урегулирования региональных споров и конфликтов, а также координации исследований в сфере международных отношений.
К середине 50-х годов, несмотря на тяжёлое международное положение, обусловленное наращиванием СССР и США своих ядерных арсеналов, советское руководство пришло к выводу (во многом благодаря принципиальной позиции Президиума АН СССР) о необходимости расширения международных научных связей Академии наук. Советские учёные, находясь за "железным занавесом" и в послевоенное время практически не имея научных контактов с зарубежными учёными, говорили о том, что нужен широкий международный диалог об опасностях, которые грозят миру в случае применения ядерного оружия.
9 июля 1955 г. в Лондоне был оглашён Манифест Рассела–Эйнштейна, в котором 11 крупнейших учёных мира призвали политиков отказаться от решения международных споров и конфликтов с использованием ядерного оружия. Авторы документа обратились к ведущим учёным с предложением собраться на международную конференцию для оценки опасности, возникшей в связи с военным использованием атомной энергии. К сожалению, фамилий советских учёных под этим документом нет, так как руководство СССР весьма настороженно относилось к политическим и философским взглядам Бертрана Рассела, который был непосредственным инициатором создания манифеста.
Однако в том же 1955 г. советские учёные приняли участие в обсуждении на международном уровне политических вопросов ядерной проблематики. Практически через месяц после оглашения Манифеста Рассела–Эйнштейна Международная ассоциация парламентариев в Лондоне созвала конференцию, в повестку которой были включены три основных вопроса: оценка последствий применения атомного оружия и ядерной энергии в военных и мирных целях; разоружение и контроль над вооружениями; социальная ответственность учёных. В состав нашей делегации, которую возглавлял академик А.В. Топчиев, входили члены-корреспонденты АН СССР С.А. Голунский, М.А. Марков (с 1966 г. – академик) и директор Института биологической физики АН СССР А.М. Кузин (в 1960 г. избран членом-корреспондентом АН СССР). В подробном отчёте А.В. Топчиева об итогах конференции говорилось, что в ходе её работы советские учёные выразили желание активно сотрудничать во всех мероприятиях, направленных на устранение угрозы атомной войны. В своих выступлениях члены советской делегации отмечали достижения нашей страны в области мирного использования атомной энергии, о которых было сообщено на сессии Общего собрания АН СССР в июле 1955 г. Конференция не предполагала принятия каких-либо решений; три созданных на ней комиссии никогда в последующем не собирались1. Тем не менее форум сыграл определённую роль в организации конференции, о которой говорилось в Манифесте Рассела–Эйнштейна. Для советской делегации лондонская встреча имела особое значение, так как способствовала установлению контактов с видными западными деятелями науки, прежде всего с Б. Расселом.
Намеченную в манифесте конференцию первоначально планировалось провести 9 –12 января 1957 г. в Индии. Премьер-министр страны Дж. Неру горячо поддержал эту инициативу, и началась соответствующая подготовка. Самым трудным было получить согласие руководства СССР на участие в конференции советских учёных. Б. Рассел и Дж. Ротблат считали целесообразным участие в ней президента АН СССР академика А.Н. Несмеянова, главного учёного секретаря Президиума АН СССР академика А.В. Топчиева, академиков П.Л. Капицы, А.И. Опарина, Д.В. Скобельцына и некоторых других. Однако ЦК КПСС не дало согласие на участие П.Л. Капицы; были трудности и с другими кандидатурами.
Из-за резкого обострения политической обстановки вследствие Суэцкого кризиса и событий в Венгрии созвать конференцию в Индии не удалось. Осуществить идею помог Сайрус Итон – известный американский и канадский промышленник-миллиардер, обратившийся к Расселу с письмом, в котором выражал готовность принять учёных в качестве гостей в своём поместье в Пагуоше в Канаде. Итон был сторонником установления дружеских отношений между СССР и США, за что впоследствии Н.С. Хрущёвым был удостоен Международной Ленинской премии мира. Кроме того, он был организатором неформальной встречи в Пагуоше в августе 1956 г., где учёные, политики и общественные деятели стран Запада и Востока – СССР, США, КНР, Израиля, ФРГ, Франции, Великобритании, Ирака, Канады – обсудили большой спектр политических проблем. Советский Союз представлял учёный-металлург член-корреспондент АН СССР (с 1966 г. – академик) А.М. Самарин. Это было первое участие советского представителя в подобных частных дискуссиях с западными учёными и высокопоставленными политиками. Высокую оценку этой встрече дал президент США Д. Эйзенхауэр, который в письме, направленном в адрес Итона, отмечал: "Я признаю, что во время проведённых под Вашим руководством встреч в Новой Шотландии, Вы имели единственную в своём роде возможность наблюдать успехи, достигнутые учёными… России и Красного Китая, и я высоко ценю Ваше мнение. Я молюсь о том, чтобы их поразительные успехи наряду с прогрессом, достигнутым другими учёными во всём мире, могли быть использованы на благо всего человечества, и этой цели я продолжаю посвящать всю энергию, которой я располагаю". Видимо, репутация Итона позволила советскому руководству изменить своё отношение к инициативе Рассела и разрешить учёным СССР принять участие в конференции в Пагуоше2.
В период её подготовки английские учёные Б. Рассел и С. Пауэлл имели неофициальную встречу с А.В. Топчиевым, которая состоялась 25 октября 1956 г. в уэльской деревне Чирк. Обсуждались вопросы о прекращении испытаний ядерного оружия, последствий повышения радиоактивного фона, а также – что в дальнейшем имело решающее значение – об участии советских учёных в предстоящей конференции и в деятельности постоянного комитета учёных, если таковой будет избран3.
Конференция состоялась с 7 по 11 июля 1957 г. в канадской деревушке Пагуош (Pugwash). Здесь собрались 22 учёных из 10 стран. В состав нашей делегацию вошли академики А.В. Топчиев (глава) и Д.В. Скобельцын, А.М. Кузин и помощник главного учёного секретаря Президиума АН СССР В.П. Павличенко. Как свидетельствовали делегаты 1-й Пагуошской конференции, участие в ней А.В. Топчиева и его советских коллег стало залогом успеха форума. Профессор сэр Дж. Ротблат, один из авторов Манифеста Рассела –Эйнштейна, впоследствии ставший лидером Пагуоша и разделивший с Пагуошской организацией Нобелевскую премию мира, вспоминал: "Мы опасались, что атмосфера, порожденная враждебной пропагандой в условиях холодной войны, и существующие расхождения усилят конфронтацию с советскими учёными. Когда 22 учёных из 10 стран, представлявшие как обе стороны политического барьера, так и нейтральную позицию (США, СССР, Великобритания и Китай, Франция и Польша, Австрия, Австралия, Канада и Япония) встретились в Пагуоше, мы не осознавали, что тем самым будет положено начало новому международному движению. Даже если бы встреча закончилась провалом, сам факт того, что учёные собрались вместе – уже являлся большой удачей. Но этого не случилось, – продолжал Дж. Ротблат, – наоборот, мы сумели найти взаимопонимание по многим аспектам нашей повестки; это произошло по разным причинам, но, с моей точки зрения, основным было то, что во встрече участвовали именно ученые. То, что около 70% участников конференции были физиками, многие из которых были участниками Манхэттенского проекта в период Второй мировой войны, не было случайным стечением обстоятельств. Участие во встрече ученых, да еще с мировыми именами, имело два важных обстоятельства. Во-первых, мы знали друг друга по нашей научной деятельности либо лично, либо по публикациям и испытывали доверие к коллегам по работе. Мы готовы были распространить это доверие и откровенность при обсуждении политических вопросов. Во-вторых, мы с самого начала решили, что будем обсуждать эти проблемы, используя только научный подход, рациональный анализ и объективное исследование"4.
Помимо сугубо научных, научно-технических и политических вопросов учёные обсуждали формы дальнейшей совместной деятельности. Одним из организационных итогов встречи стало учреждение Пагуошского Постоянного комитета под председательством лорда Рассела, в состав которого также вошли 4 участника конференции, включая академика Д.В. Скобельцына. Постоянный комитет принял решение о проведении регулярных конференций учёных Запада и Востока с целью недопущения применения ядерного оружия.
Информация о конференции в Пагуоше не сразу стала известна советской общественности. Только спустя месяц, 9 августа 1957 г., академик А.В. Топчиев выступил на заседании Президиума АН СССР с сообщением об итогах этой встречи. По его докладу Президиум академии принял постановление, в котором одобрил участие советской делегации в конференции учёных, посвящённой вопросам об опасностях ядерной войны. И лишь 16 августа А.В. Топчиев опубликовал в "Правде" статью, в которой подчёркивалось: "Работа Пагуошской конференции показала, что, несмотря на наличие ряда разногласий по деталям, несмотря на иногда диаметрально противоположные оценки, даваемые событиям в жизни народов, ученые выразили высокую степень единодушия относительно главных целей, стоящих сейчас перед человечеством"5. Президиум АН СССР, полностью поддержав итоговый документ Пагуошской конференции, постановил также созвать собрание учёных по обсуждению возможных последствий использования ядерной энергии в военных целях. Оно состоялось в Московском Доме учёных тогда же, в августе, на нём советские ученые, участвовавшие в конференции, выступили с докладами.
Однако существенно большее значение имело продолжение контактов учёных АН СССР с зарубежными коллегами на международных форумах, организованных в рамках Пагуошского движения. С 25 апреля по 10 мая 1958 г. в Лак-Бопорте (Канада) прошла 2-я Пагуошская конференция. Нашу делегацию снова возглавил А.В. Топчиев, который выступил с тремя докладами: "Современная обстановка и задачи учёных", "Проблемы создания безатомных зон" и "Международный научный обмен". Развивая предложения официальных властей СССР, он обратился к научному сообществу поддержать план по созданию в Центральной Европе зоны, свободной от ядерного оружия, подчеркнув, что этот регион представляет собой совершенно необычное в условиях мирного времени сосредоточение войск, оснащённых различными видами военной техники. Это и некоторые другие предложения А.В. Топчиева нашли отражение в итоговом документе встречи.
Одной из самых значимых встреч на начальном этапе деятельности Пагуошского движения стала 3-я конференция, состоявшаяся 14–20 сентября 1958 г. в Австрии – в Китцбюэле и Вене, которая стала важной вехой и в истории Советского Пагуошского комитета. На ней было решено расширить Пагуошский Постоянный комитет, от Советского Союза в его состав вошли академики Д.В. Скобельцын, А.В. Топчиев и Е.К. Фёдоров. На этой конференции была принята Венская декларация и сформулированы принципы Пагуошского движения. Эти документы были разосланы 5000 советским ученым, которые внесли ряд ценных дополнений к Программе действий Движения. Было предложено, например, организовать издание периодического журнала или бюллетеня Постоянного комитета на трёх-пяти языках; провести цикл публичных лекций учёных-биологов и врачей о последствиях радиоактивного облучения; издать серию научно-популярных брошюр о результате атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, о вреде испытаний ядерных и водородных бомб; создать своеобразный международный трибунал, который морально осуждал бы деятельность учёных – сторонников насильственных методов в международной политике; активизировать антивоенную деятельность Всемирной федерации научных работников и др.
В тот период советское руководство стремилось значительно расширить эту организацию по примеру Всемирного совета мира. Однако ряд западных участников, включая Б. Рассела и Дж. Ротблата, высказывались за проведение регулярных небольших встреч учёных в "закрытом" формате, где обсуждались бы конкретные шаги по решению той или иной международной проблемы, а не массовых акций с лозунгами на общие темы. В ходе дискуссий А.В. Топчиев согласился с доводами зарубежных коллег, о чём сообщил руководству в Москве, приложив усилия, чтобы изменить позицию ЦК КПСС. Во многом благодаря его настойчивости Пагуошское движение учёных стало действовать на основе собственного и в то время уникального формата, что позволило в дальнейшем достичь существенных результатов в области разоружения и контроля над вооружениями. На той же конференции А.В. Топчиев был избран в состав Пагуошского Постоянного комитета.
Важный вклад в становление Пагуошского движения был внесен академиком Н.М. Сисакяном, который возглавлял советскую делегацию на 4-й конференции "Контроль над вооружениями и международная безопасность", состоявшейся в Бадене (Австрия) с 25 июня по 4 июля 1959 г. Выступая на первом заседании конференции с пленарным докладом "Мирное сосуществование, урегулирование важнейших проблем и современное международное сотрудничество", Норайр Мартиросович подчёркивал: "Нам ― работникам науки не свойственно быть утопистами. Накапливая опыт, двигаясь от эксперимента к эксперименту, от одного открытия к другому по дороге научного прогресса, мы умеем ценить, как никто другой, каждое, хотя бы небольшое, завоевание научного сообщества, каждый, хотя бы скромный шаг, обогащающий сокровищницу научной мысли. Руководствуясь тем же методом и в международных отношениях мы не должны искать ни "философского камня", ни чудодейственный "панацей", способных разрешить все международные проблемы и распутать весь узел накопившихся годами международных противоречий. Предоставим поиски того и другого демагогам и политическим шарлатанам. Но с тем большим вниманием мы должны отнестись к тем международным мероприятиям, которые могут, хотя бы частично, ослабить опасность атомной войны"6. Следует отметить, что именно на 4-й Пагуошской конференции ученые предложить заключить Договор о нераспространении ядерного оружия.
27 ноября – 5 декабря 1960 г. по инициативе Академии наук СССР и лично А.В. Топчиева, который с 1958 г. стал её вице-президентом, в Москве состоялась 6-я Пагуошская конференция "Разоружение и международная безопасность", в которой приняли участие 76 учёных, в том числе более 10 лауреатов Нобелевской премии, из 15 стран. Важную роль в её подготовке сыграл выдающийся отечественный учёный и организатор науки президент АН СССР академик А.Н. Несмеянов, который смог убедить руководство страны в необходимости развития Пагуошского движения в СССР и проведения в Москве его конференции.
Основным докладчиком на конференции был А.В.Топчиев, который в одном из своих докладов – "Разоружение наиболее важная проблема современности" отметил: "Учёные, более чем кто-либо, обязаны перед своей совестью и перед всем человечеством убедить народы, что войну можно и должно искоренить из международной практики. Сделать это, убедить в этом массы, – значит выиграть дело мира…".
Выступления других советских участников были посвящены состоянию переговоров о прекращении испытания ядерного оружия (академик Е.К. Фёдоров), истории гонки вооружений и переговоров по разоружению (академик В.М.Хвостов), техническим проблемам сокращения оружия массового уничтожения (Н.А.Таленский), угрозе "внезапной" войны (член-корреспондент АН СССР И.С. Исаков) и др. Московская конференция вызвала большой резонанс в мире и оказала влияние на тематику и организацию последующих Пагуошских встреч. В ходе форума А.В. Топчиеву удалось организовать встречу лидеров Пагуоша с Н.С. Хрущёвым. В архиве Российского Пагуошского комитета хранятся письма многих зарубежных учёных, в том числе из США, которые благодарили А.В. Топчиева за прекрасную организацию московской Пагуошской встречи. Помимо хороших условий для свободных научных дискуссий её участникам предоставили возможность ознакомиться с научными институтами Москвы, а также посетить Киев и Крым в качестве гостей Академии наук СССР.
Одним из важных результатов этой конференции стало начало переговоров между учёными СССР и США о создании двусторонней исследовательской группы по вопросам разоружения и контроля над вооружениями. Советское руководство настороженно относилось к подобной идее, и А.В. Топчиеву пришлось приложить немало усилий для организации этой "дочерней" структуры Пагуоша. Уже после смерти Александра Васильевича эта группа стала работать на регулярной основе и внесла значительный вклад в разработку ряда международных соглашений, в первую очередь Договора по противоракетной обороне.
В сентябре 1962 г. состоялась 10-я Пагуошская конференция в Лондоне. Выступая с пленарным докладом "Учёные и международная безопасность", А.В. Топчиев особо подчеркнул необходимость создания надёжной системы коллективной безопасности, а также укрепления роли ООН и других международных организаций как институтов по поддержанию мира и урегулированию региональных споров и конфликтов. В связи с расширением состава Пагуошского Постоянного комитета участники конференции учредили Исполком Пагуошского движения – коллегиальный орган оперативного управления организацией, куда вошёл академик А.В. Топчиев. После его скоропостижной кончины в декабре 1962 г. в состав исполкома был избран академик В.А. Кириллин, в 1964 г. его сменил академик М.Д. Миллионщиков.
В начале 60-х годов в рамках Пагуоша был проведён ряд закрытых встреч. Среди них следует отметить Пагуошское совещание по проблемам запрещения ядерных испытаний, состоявшееся при закрытых дверях 16–18 марта 1963 г. в Лондоне. Его участники пришли к выводу, что проблема контроля за подземными ядерными испытаниями носит вероятностный характер и в связи с этим контроль следует считать эффективным даже в том случае, если он даёт неполную гарантию, а достаточную вероятность обнаружения серии таких испытаний.
В середине 60-х годов эффективность больших Пагуошских конференций несколько уменьшилась. Это было обусловлено не только теми изменениями, которые произошли на международной арене за первое десятилетие существования Пагуоша, но и тем, что проводилось слишком мало работы перед конференциями и в период между ними. Кроме того, участники конференций всё реже выступали в личном качестве и всё больше как "послы" своих правительств, отражая их взгляды.
Эти негативные тенденции коренным образом сумела переломить 17-я, юбилейная Пагуошская конференция в Роннебю (Швеция, 1967), ознаменовавшая 10-летие деятельности Пагуошского движения. Кроме тем, обозначенных в повестке форума, конференция решила ряд важных организационных вопросов, например, об учреждении поста президента Пагуошского движения (им был избран известный физик сэр Джон Кокрофт) об избрании нового состава Постоянного и Исполнительного комитетов Пагуоша, проведении несколько раз в год симпозиумов по специальным вопросам. Эти меры способствовали повышению авторитета Пагуоша среди политической элиты и мировой общественности.
В середине 60-х годов было в основном закончено структурное формирование Пагуошского движения: в Лондоне постоянно действовала его штаб-квартира, с 1964 г. начал издаваться ежеквартальный бюллетень "Пагуошские сообщения", с 1962 г. публиковались ежегодные труды Пагуошских конференций, проводились региональные конференции. Всё это сыграло существенную роль в распространении идей Пагуоша и формировании ряда его региональных и национальных групп.
В эти же годы существенное место в повестке дня Пагуошского движения занимали вопросы, связанные с Карибским кризисом, войной во Вьетнаме и вторжением советских войск в Чехословакию. В октябре 1962 г. генеральный секретарь Пагуоша Дж. Ротблат призвал советских и американских ученых провести в кратчайшие сроки специальную встречу, посвященную ситуации вокруг Кубы. В результате длительных переговоров было достигнуто принципиальное соглашение о такой встречи в Лондоне. Однако по достижении компромисса между руководством СССР и США необходимость в её проведении отпала. Но проблема войны США с Вьетнамом, никогда официально не вносившаяся в качестве отдельного пункта повестки дня Пагуошских конференций, обсуждалась на многих форумах 60-х годов, в частности, на 14-й конференции в Венеции в 1965 г. и на закрытой встрече в 1967 г. в Париже. Академию наук СССР на ней представлял академик М.Д. Миллионщиков. Находившийся в то время во Франции Генри Киссинджер, участник Пагуоша, впоследствии ставший государственным секретарём США, также участвовал в нескольких заседаниях встречи. Участники решили использовать пагуошский канал для неофициальных переговоров между Соединенными Штатами и правительством Северного Вьетнама. Можно с уверенностью сказать, что эта деятельность Пагуоша стала важным инструментом для последующих официальных переговоров, положивших конец войне.
Крайне напряжённой была атмосфера на 18-й Пагуошской конференции в Ницце в 1968 г., что было обусловлено вводом войск Организации Варшавского договора (ОВД) в Чехословакию. Некоторые учёные из стран Запада, особенно из США, отказывались от участия в конференции, если в её составе будут советские представители. Благодаря усилиям советских учёных, и прежде всего председателя Советского Пагуошского комитета академика М.Д. Миллионщикова, эта конференция состоялась с участием всех заявленных представителей США. В октябре 1969 г. в Сочи состоялась очередная 19-я, Пагуошская конференция. Пунктом повестки дня рабочей группы по проблемам европейской безопасности стоял вопрос "Чехословакия и европейская безопасность". Однако по просьбе чехословацкой этот вопрос был снят, что помогло в конечном счёте избежать дальнейшего обострения конфликта между учёными Запада и Востока.
Достижению компромиссных, но чрезвычайно важных для международных отношений, соглашений на Пагуошских встречах во многом способствовало и возрастание влияния ученых Академии наук СССР в Пагуошском движении. Дж. Ротблат в своих пока не опубликованных воспоминаниях об академике М.Д. Миллионщикове отмечает его лидирующую роль не только как председателя Советского Пагуошского комитета, но и как президента Пагуошского движения в 1968–1969 гг. Михаил Дмитриевич запомнился ему как радушный хозяин 19-й конференции в Сочи в 1969 г., где он организовал для участников и гостей насыщенную культурную программу. Конференция стала самым многочисленным форумом из всех проводившихся в то время, не считая одной юбилейной конференции в 1962 г.
Вице-президент АН СССР и многолетний участник Пагуошских встреч академик А.П. Виноградов отмечал, что, например, на конференции в Удайпуре (Индия, 1964) во время обсуждения сложных вопросов о нераспространении ядерного оружия участники долго не могли принять приемлемое решение, и обсуждение полностью зашло в тупик. "Михаил Дмитриевич продемонстрировал безграничное терпение и настойчивость в беседах со всеми коллегами и сумел убедить наиболее непримиримых согласиться с мнением большинства. Эта дискуссия в Удайпуре сделала важный вклад в последующие переговоры и стала основой при разработке Договора о нераспространении ядерного оружия"7.
Первое десятилетие существования Пагуошского движения было ознаменовано его большим вкладом в заключение ряда международных договоров по проблемам разоружения и контроля над вооружением. В качестве одного из первых шагов на пути к разоружению пагуошцы предлагали немедленное прекращение испытания ядерного оружия. Это, по их мнению, способствовало бы замедлению гонки вооружений, затормозило бы дальнейшее усовершенствование имеющегося оружия и имело бы большое гуманистические значение, так как приостановило бы образование вредных для человека радиоактивных продуктов. Такой шаг учёные рекомендовали закрепить подписанием Договора о запрещении ядерных испытаний, рассматривая его как событие огромной моральной и политической значимости, как предпосылку выработки дальнейших соглашений в области разоружения. Участники Пагуошского движения предостерегали и против ядерного распространения. Они считали, что барьером на его пути могут стать обязательства ядерных государств не предоставлять ядерное оружие и техническую информацию о его производстве другим странам, а неядерных — не производить ядерное оружие и не приобретать техническую информацию и компоненты для его производства.
Научно-технические и политические дискуссии в рамках Пагуоша содействовали в то время созданию благоприятного климата для заключения в 1963 г. Договора о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой и в 1968 г. – Договора о нераспространении ядерного оружия. На Пагуошских форумах был разработан ряд рекомендаций, направленных на мирное использование космоса. Эти разработки сыграли весьма положительную роль в заключении Договора о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела.
Авторы статьи в своей опубликованной "Вестнике РАН" (2005, №6) работе подробно останавливались на выдающемся вкладе Пагуоша в заключение Договора по противоракетной обороне 1972 г., а также по развитию методов контроля над ядерными испытаниями. Большую роль в этой деятельности сыграли Г.А. Арбатов, Л.А. Арцимович, В.С. Емельянов, П.Л. Капица, В.А. Кириллин, М.Д. Миллионщиков, Е.М. Примаков, Ю.В. Ризниченко, Л.И. Седов, И.Е. Тамм, А.И. Щукин.
В 70-80-е годы пагуошцы принимали активное участие в подготовке конвенции о запрещении химического оружия. Работа Советского Пагуошского комитета во второй половине 70-х – первой половине 80-х годов была посвящена проблемам, связанным с химическим, бактериологическим, токсинным видами оружия. При этом, как и раньше, большое место уделялось вопросам нераспространения ядерного оружия. Большой вклад в работу химической и биологической исследовательских групп Пагуоша внесли отечественные ученые К.К. Бабиевский, В.И. Гольданский, Н.С. Ениколопов, Н.К. Кочетков, Н.А. Платэ, А.В. Фокин и другие. Рекомендации, выработанные в рамках химической группы, позволили заключить в 1993 г. Конвенции о запрещении химического оружия.
В 1984 г. Пагуошское движение провело переговоры с Бразилией и Аргентиной, направленные на приближение этих стран к рамкам режима нераспространения. Пагуошцы активно участвовали в обсуждении возможностей значительного снижения порога и частоты подземных ядерных взрывов, в разработке сценария резкого (на 95%) снижения уровня наступательных ядерных вооружений, в разработке концепций безъядерных зон и определений возможностей односторонних инициатив ядерных держав, направленных на смягчение международной напряжённости.
Ввод советских войск в Афганистан в 1979 г. практически не осложнил общение советских пагуошцев с их зарубежными коллегами, так как к этому времени в Пагуошском движении сложились устойчивые отношения между его участниками, основанные на философии Манифеста Рассела–Эйнштейна. Однако большинство членов Пагуошского совета, по выражению тогдашнего президента Пагуоша Дороти Ходжкин, "с пессимизмом взирали в будущее". На 30-й Пагуошской конференции в Брекелене (Нидерланды, 1980) основным докладчиком по вопросу об Афганистане конференции был директор Института востоковедения АН СССР академик Е.М.Примаков.
Во второй половине 80-х работа Советского Пагуошского комитета шла в духе "нового мышления", провозглашённого новым советским руководством. В августе 1988 г. в Дагомысе состоялась 38-я Пагуошская конференция, её главная тема – "Глобальные проблемы и всеобщая безопасность". В конференции приняли участие 189 видных ученых, общественных деятелей, военных из 41 страны. АН СССР была представлена академиками Г.А. Арбатовым, Н.С. Ениколоповым, В.И. Гольданским, В.В. Журкиным Ю.А. Израэлем, Ю.М. Каганом, Н.В. Карловым, А.Д. Кунцевичем, Ю.А. Осипьяном, Н.А. Платэ, Р.З. Сагдеевым и другими учеными. Значительное внимание на форуме уделялось вопросам экологической безопасности, в частности, этой теме был посвящен специальный доклад академика Ю.А. Израэля. Была опубликована Дагомысская декларация Пагуошского совета "Обеспечить выживание человечества", посвящённая проблеме экологии и охраны окружающей среды. Советские учёные внесли ряд предложений по проблемам сейсмического мониторинга за испытаниями ядерного оружия (М.Б. Гохберг), советско-американских отношений в новых политических условиях (академик В.И. Гольданский), атмосферных и климатических последствий ядерной войны (А.С. Гинзбург), химического разоружения (академик Н.С. Ениколопов, К.К. Бабиевский), современного состояния науки и ответственности учёных (С.П. Капица).
В начале 1990-х годов Российский Пагуошский комитет как и многие научные организации страны переживал кризис. Отсутствие валютного финансирования резко уменьшило число поездок наших учёных на мероприятия Пагуоша. Многие представители научного сообщества России потеряли интерес к деятельности Комитета, что было обусловлено, прежде всего, "эйфорией" в связи с окончанием "холодной войны". Как показали последующие годы, необходимость обсуждения учёными острейших международных проблем не только не потеряла свою актуальность, но является чрезвычайно важной в современном взрывоопасном мире. В последние десятилетие ушедшего века российские пагуошцы искали новые формы деятельности. При поддержке новых независимых исследовательских центров была проведена серия международных пагуошских встреч "Состояние и перспективы ядерных комплексов в России и США" в Москве, Обнинске, Петрозаводске, Санкт-Петербурге, Сарове, Снежинске, Троицке. В этих мероприятиях в общей сложности участвовали более 100 ученых из 20 стран мира.
Неоценимый вклад в сохранение и развитие Российского Пагуошского комитета в сложный период реформ внесли его председатель академик В.И. Гольданский и главный учёный секретарь, с 2001 г. - вице-президент РАН академик Н.А. Платэ. Благодаря их международному авторитету, их искренней убежденности в необходимости поддержания широкого диалога между научным сообществом и политической элитой по вопросам мировой политики, удалось придать новый импульс развитию Пагуошского движения в нашей стране. В 1999 г. Президиум РАН утвердил новый состав и положение о Российском Пагуошском комитете. Это решение Академии наук способствовало решению многих организационных и финансовых вопросов деятельности Пагуоша в России, позволив расширить контакты с ведущими научными центрами страны, а также возобновить участие членов и сотрудников РАН в работе Пагуошского движения 8.
В начале XXI в. мир столкнулся с новыми вызовами: угроза международного терроризма, застой в разоруженческом переговорном процессе, появление новых государств, обладающих ядерным оружием, возникновение новых локальных и региональных конфликтов, экологическая угроза и многое другое. Спустя 50 лет после проведения первой конференции учёных в Канаде, Пагуошское движение продолжает играть серьёзную роль в решение глобальных проблем человечества на основе применения научных методов, твёрдо ощущая социальную ответственность научного сообщества перед будущими поколениями.
| | |
| С. М. Смирнов О НЕКОТОРЫХ ПРОБЛЕМАХ В ОБЛАСТИ НЕРАСПРОСТРАНЕНИЯ ОРУЖИЯ МАССОВОГО УНИЧТОЖЕНИЯ, ИЛИ КАК ПРЕОДОЛЕТЬ "СТРАТЕГИЧЕСКУЮ ОГРАНИЧЕННОСТЬ" НАЦИОНАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВ * | S. Smirnov WMD PROLIFERATION PROBLEMS: HOW TO OVERCOME THE STRATEGIC NARROW – MINDEDNESS OF NATION STATES |
История, как принято считать, движется по спирали. 50 лет назад 22 ученых из 10 стран мира собрались в частном поместье Пагуош (Канада), чтобы обсудить самые насущные проблемы безопасности и ответственность ученых за сохранение мира. Главным для них стал вопрос – как предотвратить ядерную войну. Сегодня многим, возможно, трудно поверить, что та скромная встреча (не говорить же, в самом деле, на современном слэнге "профессиональная тусовка") дала старт одному из самых успешных процессов в истории гражданского общества. Трудно потому, что сегодня в силу различных причин статус ученого изменился. Ярких индивидуальностей в ученом мире сейчас, к сожалению, не хватает. И дело не только в том, что наука стала более "коллективной", коммерциализированной, что охота за грантами мало-помалу вытеснила "чистую" науку. Изменилось само общество, его приоритеты и ценности. Но к отцам-основателям Пагуошского движения, как представляется, История никаких претензий предъявить не сможет. Кто знает, не будь их, была ли бы у нас сегодня вообще хоть какая-нибудь история...
Простое перечисление достижений Пагуошского движения не может не впечатлить. Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой (1963), Договор о нераспространении ядерного оружия (1968), Договора об ограничении систем противоракетной обороны (1972), конвенции о запрещении биологического (1972) и химического (1993) видов оружия, Договор об обычных вооружениях в Европе (1993), прекращение войны во Вьетнаме и разрешение других международных конфликтов и споров – роль "пагуошцев" здесь была определяющей. Конечно, подписывают договора и конвенции политики, готовят их дипломаты, консультируемые экспертами. Но, при всем уважении к "карьерным" дипломатам, выдумать порох они просто не способны – это противоречит самой сути работы чиновников. "Хлеб" дипломатов – это переговоры, протокол, согласование деталей и прочее. Иногда даже создается впечатление, что чем дольше затягивается переговорный процесс, тем для дипломатов лучше. Посмотрите, например, по сколько лет продолжалась работа над договорами по ограничению и сокращению вооружений в 70-е – 80-е годы ХХ века, или каких "успехов" добились участники шестисторонних переговоров по урегулированию ядерного вопроса на Корейском полуострове за пять последних лет. А ведь никаких принципиально новых вопросов здесь решать не приходилось. Насколько же сложнее было тем, кто готовил "прорывные" договора 60-х – но ведь смогли! Договора о запрещении испытаний и о нераспространении ядерного оружия, конвенция о запрещении биологического оружия позволили удержать мир на грани безумия, они и сегодня составляют краеугольный камень мировой системы предотвращения распространения оружия массового уничтожения (ОМУ). Считать политических деятелей тех лет мудрее нынешних – оснований нет, вспомним хотя бы известное постукивание ботинком по трибуне ООН. Вот поэтому-то мы и отдаем должное "пагуошцам". Они смогли найти действительно новые пути и подходы, а их авторитет, причем и научный, и гражданский – был настолько высок, что руководители государств игнорировать мнение ученых не решались.
Однако к концу 60-х годов эффективность Пагуошского движения начала снижаться. Как отмечают Ю.Рыжов и М.Лебедев, "участники [Пагуошских] конференций всё реже выступали в личном качестве и всё больше как "послы" своих правительств, отражая их взгляды"9. Некоторые "пагуошцы" и в самом деле стали профессиональными "послами", сумев при этом сохранить лучшие качества ученых (Г.Киссинджер, Е.Примаков). Но это, скорее, исключение. Движение начало формализовываться, создавать иерархические структуры управления, расширять масштабы своих мероприятий10, но количество далеко не всегда переходит в качество. Естественный уход тех корифеев науки, которые могли себе позволить всегда поступать по совести, а не по "рекомендации" властей, не мог не ослабить Движение. Государственные структуры во многих странах мира, руководствуясь "логикой" холодной войны, постепенно ограничивали академические свободы. Но и после прекращения холодной войны ситуация принципиально не изменилась. Голос ученых, казалось, окончательно утратил свою силу и авторитет.
Как свидетельствуют события последних лет, отодвигание ученых на второй – третий план в структуре общества (другой вопрос, добровольно это делалось или принудительно), на пользу делу мира, стабильности и безопасности не пошло. Вызовы и угрозы безопасности ХХI века, похоже, оказались "не по зубам" национальным государствам, даже сверхдержавам. И это объяснимо. Ведь руководят государствами в основном три категории лиц: юристы, менеджеры-экономисты, профессиональные политики. Суть юриспруденции сводится к толкованию сложной и запутанной системы законов, подзаконных актов, маневрированию и поиску лазеек внутри нее. Менеджеры-экономисты мыслят шире, в своей "прошлой" жизни им не раз приходилось решать вновь возникающие и нешаблонные задачи, определять стратегию развития корпораций. Но им, по моему мнению, очень сложно понять, что критерий "стоимость-эффективность" не является универсальным, а методы управления, хорошие для крупного бизнеса, очень часто неприменимы в обычной жизни. О "профессиональных" политиках вообще умолчу, в анекдотах и скандальной хронике все сказано. Указанная специфика менталитета диктует подходы. Принять федеральную целевую программу, разработать закон, провести административную реформу, создать рабочую группу – характерные приемы работы государственных структур. Видимость есть, результат... получилось – отлично, нет – примем поправки к закону, затеем реформу по-новому. В конце концов, всегда можно сослаться на недостаточное финансирование и изменение мировой конъюнктуры.
Конечно, данная оценка, быть может, чересчур гротескна. Она приводится для иллюстрации следующего авторского тезиса – современные демократические национальные государства ориентированы на решение тактических задач шаблонными методами. Возникновение принципиально новой угрозы требует своевременного и адекватного нахождения путей ее нейтрализации. Но заниматься этим, к сожалению, в современных государственных элитах некому. Мне, например, не приходит на ум ни одной фамилии действительно крупного ученого, который играл бы важную роль при принятии стратегических решений в любом из ведущих государств современности. Причем, сказанное в равной степени проявляется и в отсутствии ученых в органах власти, и в невостребованности их потенциала через структуры гражданского общества. Более того, "политики" начинают теснить ученых на их поле. Наглядный пример - присуждение в 2007 г. Нобелевской премии мира за сугубо научную тему, связанную с глобальными изменениями в климате, бывшему вице-президенту США А. Гору, который ну никак не тянет на ученого – энциклопедиста.
Недостаточная приспособленность механизма формирования и функционирования властных элит национальных государств к противодействию новым угрозам безопасности – это лишь одна сторона медали. Другая – вполне объяснимая защитная реакция этих самых национальных государств на процессы глобализации, ущемляющие и подтачивающие их суверенитет. Например, на словах практически все страны мира выражают готовность объединить усилия для борьбы с международным терроризмом (распространением ОМУ, морским пиратством, список можно продолжить). Однако когда дело доходит до практических действий, у руководства конкретных государств "вдруг" возникают проблемы политического, юридического, экономического, идеологического, политтехнологического и т.п. характера, сводящие на нет возможность эффективного взаимодействия. Но без такого взаимодействия в масштабах региона, континента и мира в целом нельзя нейтрализовать глобальные или трансграничные угрозы. А взаимодействие невозможно без готовности идти на компромиссы, иногда даже поступиться частью своего суверенитета во имя достижения победы над общим врагом. Получается какой-то замкнутый круг.
Вероятно, выйти из него можно посредством четкого формулирования национальных интересов каждой страной и выстраивания на их основе последовательной и "прозрачной" политики в области безопасности. Но и с этим в современных национальных государствах существуют серьезные проблемы. Последняя серьезная попытка применить методы научного подхода в сфере безопасности была предпринята в Японии четверть века назад11. У современных же лидеров государств интерес к этой теме просыпается только изредка, значительно больше их интересуют вопросы общественного мнения, рейтинга политических партий и т.п. Но увлечение тактикой в ущерб стратегии, как прекрасно известно военным, чревато самыми серьезными неприятностями.
Только один пример. В последние годы администрация США, единолично взявшая на себя обязанность "ревнителя" идеи нераспространения ОМУ, по каким-то своим соображениям переключила акцент критики с КНДР на Иран, и немало в этом преуспела. Большинство ведущих государств "согласилось" с доводами американцев (опять же, по своим тактическим соображениям, скалькулировав риск от возможной экономической конфронтации с США против потерь своего бизнеса в Иране). Новые жесткие санкции против Тегерана должны были быть принятыми со дня на день. И вдруг, как гром средь ясного неба, 03.12.2007 в США публикуется официальный документ Национальной разведки12, утверждающий, что Иран прекратил все работы по военной ядерной программе еще в 2003 году. Получается, что четыре года США вводило все мировое сообщество в заблуждение - трудно придумать лучший способ скомпрометировать саму идею контроля за нераспространением ОМУ.
Подобные документы просто так не появляются. Давая разрешение на его обнародование, президент Буш не мог не понимать, что это, возможно, самый серьезный удар по приоритетам политики США в области безопасности и по его личной репутации. И все-таки он это сделал. Почему – я могу предположить только один ответ: по соображениям избирательной кампании. Поскольку опросы общественного мнения в США показывали недовольство внешнеполитической линией действующей администрации, особенно на Среднем Востоке, руководство Республиканской партии сочло необходимым резко "смягчить" партийный имидж. С этой же целью Госдепартаменту, видимо, была поставлена задача достичь успеха на 6-сторонних переговорах по ядерному вопросу в Корее. Допустим, что республиканские политтехнологи свою задачу решат и приведут очередного республиканца в Белый дом. Но что будет с претензиями США на "моральное лидерство" в мире? Какая судьба ожидает и без того буксующую Инициативу по предотвращению нераспространения ОМУ? И ведь такие вещи случаются не только в США, просто на фоне провалов сверхдержавы "стратегическая ограниченность" остальных не так бросается в глаза.
И все же давайте вернемся к Пагуошскому движению. Упоминание в самом начале статьи о "спиральном" ходе истории не случайно. Представляется, что сейчас как раз пришло время для ренессанса идей Пагуоша. Многие из его основателей стояли у истоков создания ядерного оружия, и они как никто прочувствовали, какого джинна выпустили из лампы. Сегодня мир находится на пороге эры нанотехнологий, которые способны стать не только благом, но и кошмаром человечества. Ведь с их помощью можно создавать самые изощренные виды ОМУ, которые в эпоху интернета очень быстро окажутся в руках террористов и экстремистов. И только настоящие Ученые способны своевременно увидеть опасность, объяснить ее юристам и менеджерам при власти, а если потребуется, то и возглавить работу по созданию новой международной системы безопасности. Другого пути преодолеть присущую национальным государствам ограниченность в этой сфере я не вижу.
| В. В. Хрусталев ОСОБЕННОСТИ ДЕНУКЛЕАРИЗАЦИИ КНДР * | V. Khrustalev FEATURES OF DPRK DENUCLEARIZATION PROCESS |
Как известно, в заявлении от 3 октября 2007 года, от имени участников шестисторонних переговоров в Пекине, говорится о готовности КНДР вывести из строя свои ключевые объекты ядерного топливного цикла (ЯТЦ). Безусловно речь идет в первую очередь о трех объектах Йонбенского ядерного центра: экспериментальной АЭС мощностью 5 МВт; радиохимической лаборатории (предприятия по переработке отработанного ядерного топлива (ОЯТ) и выделению плутония), а также предприятия по производству свежего уранового топлива. Большинство СМИ с изрядной порцией оптимизма отреагировали на это событие. Однако так ли все просто?