Нобелевской премии мира. Пагуош и в новом веке играет заметную роль в продолжении диалога между учёными и политиками по важнейшим вопросам мировой политики

Вид материала

Документы

Содержание Роль библиотеки вуза в процессе University library role Культура как феномен гуманизации социальных отношении, этнической и межэтнической консолидации The culture as a humanization Пагуош: диалог продолжается. библиография

Подобный материал:

• К 115 годовщине основания Нобелевской премии, 149.49kb.
• Оон и роль миротворцев в деятельности по поддержанию мира, 68.85kb.
• Реферат: Развитая ранее модель подбора лауреатов Нобелевской премии по химии использована, 229.31kb.
• Двадцать лет назад, 14 декабря 1989 года, умер лауреат Нобелевской премии мира 1975, 990.88kb.
• Эссе: Роль научных работ лауреатов Нобелевской премии в современном глобальном мире, 156.15kb.
• Проект Программы развития ООН и мчс россии «Поддержка многостороннего диалога по вопросам, 1459.39kb.
• Государство и информационно-коммуникационные технологии, 122.72kb.
• Для организации на новом пространстве принципиально новых способов коммуникации, равно, 318.7kb.
• За последние несколько десятилетий развитие свободных экономических зон стало одним, 50.95kb.
• Международный кредит и его роль в мировой экономике содержание, 288.25kb.

Рис. 1 Схема договорно-правового состояния границ Китайской Народной Республики на 31 декабря 2005 года


Весь западный участок имеет протяженность около 1600 км и составляет границу индийского штата Джамму и Кашмир с Синьцзяном и Тибетом.

Каракорум — горная система в Центральной Азии, в Индии (штат Джамму и Кашмир) и Китае, между Памиром и Куньлунем на севере, Гималаями и Гандисышанем на юге, ее длина около 800 км. Куньлун — горная система на западе Китая, ее длина около 2700 км, ширина от 150 км на западе до 600 км на востоке. Между Каракорумом и Куньлунем расположена нагорная равнина шириной около 200 км — Аксайчин — огромный, второй по размерам район, принадлежность которого оспаривают Китай и Индия. Аксайчин не имеет питьевой воды, заметных признаков растительности и непригоден для проживания в нем людей. Южнее Аксайчина к нему примыкает плоскогорье Линцзитан, расположенное до 35° с. ш., также являющееся объектом территориального спора между Китаем и Индией. Его поверхность представляет собой солончаковую каменистую нагорную степь.

Центральный участок имеет протяженность около 640 км и составляет границу индийских штатов Химачал Прадеш и Уттар Прадеш с Тибетом, проходящую вдоль Гималайского хребта до границы с Непалом.

Восточный участок имеет протяженность около 1100 км и составляет границу индийского штата Аруначал Прадеш (до 1973 г. — Северо-Восточное пограничное агентство Индии — НЕФА, затем — союзная территория, а с 1987 г. — штат) с Тибетом. Восточный участок границы проходит в основном по линии Макмагона (названа по имени представителя Британии на трехсторонней англо-тибето-китайской конференции в Симле в 1913—1914 гг.) от стыка границ КНР, Индии и Бирмы до стыка границ КНР, Индии и Непала. В этом районе с севера к Гималайскому хребту подходит тибетское плоскогорье в виде монотонной почти голой равнины, на которой изредка встречаются заснеженные горные вершины. С южных склонов Гималаев начинается оспариваемая КНР территория, покрытая густыми лесами, которые к низинам превращаются в непроходимые джунгли.

Проблема Кашмира возникла в 1947 году после раздела Британской Индии по религиозному принципу в соответствии с "планом Маунтбэттена" на Индию и Пакистан и захвата Пакистаном части Кашмира, который принял решение о вхождении в состав Индийского Союза. В 1947 году началась вооруженная борьба между Индией и Пакистаном за обладание Кашмиром, которая, однако, не привела к радикальному решению проблемы. В 1949 году между двумя странами было заключено соглашение о прекращении военных действий и была проведена линия прекращения огня, которая разграничила сферы фактического контроля Кашмира обеими сторонами. Этой проблеме почти 60 лет, пути выхода из нее трудны. Военные действия в Кашмире впоследствии вспыхивали неоднократно, самыми крупными из которых были конфликты 1964 и 1971 годов. В этой проблеме задействован и Китай, который заключил в 1963 году с Пакистаном соглашение о границе. Оно явилось пограничным договором о временной границе между Пакистаном и Китаем.

Ситуация на северо-западном участке границы осложняется тем, что Пакистан по соглашению 1963 г. с Китаем передал ему часть территории (6990 кв. км) индийского штата Джамму и Кашмира. Процесс пограничного урегулирования на этом участке затрагивает отношения трех стран — Китая, Пакистана и Индии.

На остальной части западного участка границы сторонами оспариваются участки границы между Тибетом и Ладакхом. Согласно индийским данным, Китай оккупирует около 33 тыс. кв. км индийской территории высокогорных районов Аксайчин и Линцзитан, которые он занял в 1955—1959 гг. и закрепил в результате военных действий в 1962 г. Этот район малонаселен и труднодоступен со стороны Индии, хозяйственной ценности в настоящее время не имеет. Китай проложил в этом районе в 1954—1957 гг. стратегическую автодорогу из Синьцзяна в Тибет, в том числе по территории спорного участка около 100 км. По мнению Индии, в ходе строительства дороги от Синьцзяна до Тибета КНР заняла свыше 19 тыс. кв. км индийской территории.

Вопрос о пограничной линии на центральном участке, по версии индийской стороны, был решен в результате подписания в 1954 г. Соглашения о торговле и связях между Индией и Тибетским районом Китая. В нем были обозначены шесть перевалов-переходов, через которые могли передвигаться торговцы и паломники из одной страны в другую. Это давало основания считать их пограничными, а, следовательно, границу — фактически установленной. На центральном участке, китайская сторона оспаривает принадлежность Индии около 2 тыс. кв. км территории в районах горных перевалов-переходов между двумя странами, аргументируя это тем, что эти районы традиционно находились под управлением местных властей Тибета.

На восточном участке границы китайская сторона претендует на территорию около 90 тыс. кв. км, расположенную между пограничной линией Макмагона и линией, проходящей у подножья Гималаев южнее линии Макмагона примерно на 100 км, оспаривая тем самым территориальную принадлежность почти всего индийского штата Аруначал Прадеш.

Вопрос о границах Индии с КНР возник в 1950 г. Территория Тибета, который ранее, в 10—40-е годы XX столетия, был фактически независимым феодальным государством с теократической формой правления и развивался после изгнания в 1911 г. китайских войск и представителей китайской администрации совершенно самостоятельно, после провозглашения КНР в 1949 г. была оккупирована вооруженными силами КНР (Народно-освободительной армией Китая) в 1950 г. Тем самым Китай и Индия пришли в непосредственное соприкосновение на значительных участках протяженной границы в Гималаях.

В китайско-индийских отношениях с 1954 г. начинается период обострения двусторонних отношений, взаимного обвинения сторон в нарушениях границы, в том числе вооруженным персоналом. Китайско-индийский территориальный спор привел к пограничным конфликтам — вооруженным столкновениям на индийско-китайской границе в 1959 и 1962 годах. В 1959 году обстановка на индийско-китайской границе крайне обострилась и произошли вооруженные столкновения сначала на восточном (в августе), а затем и на западном (в октябре) участках границы.

Правительство КНР первоначально не высказывало своего мнения по существу вопроса, но в конце 50-х годов XX века Китай предъявил Индии территориальные претензии на пограничные районы общей площадью около 130 тыс. кв. км. Территории Аксайчина и в районе южнее линии Макмагона были включены в состав китайского Синьцзяна и Тибетского автономного района Китая. Территориально-пограничный спор был оформлен в 1959 г. заявлением главы правительства КНР Чжоу Эньлая в письме премьер-министру Индии Дж. Неру от 23 января и последующим опубликованием ноты МИД КНР правительству Индии от 26 декабря. В письме было заявлено, что китайско-индийская граница никогда не была определена в договорно-правовом порядке, а в ноте скрупулезно собраны все претензии китайской стороны к Индии по территориально-пограничному вопросу.

Под воздействием мировой общественности пограничный конфликт был приостановлен. В 1960 году в Дели состоялись переговоры, в ходе которых сторонам не удалось договориться.

В 1962 г. положение на индийско-китайской границе вновь обострилось. Китай развернул широкие наступательные операции на восточном и западном участках. Китайские войска продвинулись на восточном участке на 80—100 км к югу от линии Макмагона и потеснили индийские войска на западном и центральном участках. Затем Китай прекратил огонь и на восточном участке границы отвел войска за линию Макмагона, оставив за собой некоторые районы. Восточный участок китайско-индийской границы стабилизировался по Главному Гималайскому хребту. На западном участке границы Китай закрепил свой контроль над территорией площадью 37,5 тыс. кв. км в районе Аксайчина преимущественно для сохранения за собой дороги, идущей из Синьцзяна в Тибет через Аксайчин, а на центральном — над горными проходами и перевалами.

Погранично-территориальный вопрос является одной из ключевых спорных проблем в индийско-китайских отношениях. Китайская сторона утверждает, что вся граница между Китаем и Индостаном является результатом экспансионистской политики британского империализма и что исторически пограничная линия никогда не определялась в договорно-правовом порядке. Индийская сторона же исходит из того, что хотя индийско-китайская граница не демаркирована, но она сложилась исторически, существовала традиционно, в течение веков не нарушалась, была принята обеими сторонами и в подавляющей части подтверждена международными документами: западный и средний участок — Тингмосганским договором между Ладакхом и Тибетом 1684 г., договором 1842 г. между властями Кашмира и Тибета и индийско-китайским соглашением 1954 г., восточный участок — Симлской конвенцией 1914 г. между представителями Британии и Тибета.

Северный приграничный участок Индии в прошлом представлял в основном территорию древнего королевства Ладакх.

Процесс формирования государственных границ между двумя Индией и Китаем тесно связан с развитием в прошлом межгосударственных отношений стран пригималайского региона. Войны и договоры между ними влияли на формирование границы в районе Главного Гималайского хребта. В период раннего средневековья Тибет представлял собой независимое централизованное государство и обладал правоспособностью самостоятельно решать свои пограничные проблемы с соседними государствами. В середине VII века разрозненные племена Центральной Азии были объединены тибетским вождем, его владения включали большую часть Центральной Азии, его армия выиграла несколько битв у Китая, значительная часть территории Китая была подчинена Тибету, а китайцы стали платить Тибету дань.

Созданное в начале Х века Королевство Западного Тибета в середине Х века было разделено на три части, в том числе на Королевство Ладакх. Ладакх отныне был фактически независим. Предполагается, что правитель Ладакха был сюзереном по отношению к другим частям Западного Тибета. Таким образом, Ладакх осуществлял своего рода власть над Западным Тибетом. На последующие столетия связь Ладакха с Кашмиром и Туркестаном была более тесной, чем с Центральным Тибетом. Ладакхские хроники указывают рубежи только своей территории, пределы которых указаны названиями местности, населенных пунктов, перевалов, дорог, причем большинство названий идентифицируется с теми, которые существуют в настоящее время. К этому разделу и определению пределов каждой из частей восходит просуществовавшее до настоящего времени понятие "традиционной и привычной границы" между Тибетом и Индией. Хотя сами эти границы не были определены с высокой степенью точности, они опирались на хорошо известные и признанные рубежи, существовавшие прежде достаточно долго. К последней четверти XVII века ладакхская империя достигла максимальных размеров. Границей королевства Ладакх до завоевания его сикхами в 1834 г. на севере была Шахидулла.

Государство сикхов было последним независимым индийским государством.. Один из сикхских высших государственных деятелей стал практически независимым правителем областей Джамму и Кашмир, затем присоединил к своим владениям соседнее княжество Ладакх. и решил захватить район Западного Тибета. По итогам войны в сентябре 1842 г. состоялось заключение мирного договора, по условиям которого тибетцы признавали Ладакх законным владением Кашмира, а Кашмир, в свою очередь, отказывался от претензий на Западный Тибет. Помимо соглашения о прекращении войны и установлении мира, договором 1842 г. между властями Кашмира и Тибета стороны договорились о том, что установленные прежде границы остаются неприкосновенными и что торговые и прочие традиционные отношения между Ладакхом и Тибетом также остаются неизменными. В договоре 1842 г. стороны ограничились ссылкой на традиционные, давно существующие межгосударственные границы, не указывая конкретно пределы своих территорий. Упоминание о традиционных границах в договоре 1842 г. аналогично упоминанию таких границ в договоре между Ладакхом и Тибетом 1684 г.

Договор 1842 г. является историческим документом, которым завершилось формирование среднего участка границы между Индией и Тибетом к северу от стыка границ Индии, Тибета и Непала до Аксайчина. Заключение его состоялось без участия китайских представителей. Это обстоятельство имеет очень важное значение для доказательства правомерности заключения англо-тибетского соглашения о границе по линии Макмагона в 1914 г., в котором китайский представитель также не участвовал.

В 1846 г. англичане аннексировали все сикхские горные владения между реками Сатледж и Инд, включая Джамму, Кашмир и Ладакх, узаконив это Лахорским договором 1846 г. Из территории Джамму, Кашмира и Ладакха англичанами было создано формально независимое княжество с официальным названием Джамму и Кашмир, переданное махарадже Кашмира в качестве независимого правителя. Оно представлялось англичанам надежным прикрытием своих владений в Индостане с севера от угрозы извне. Через неделю после подписания Лахорского договора был подписан Амритсарский договор между махараджей Кашмира и британскими колониальными властями Индии. Договором предусматривалось создание специальных комиссий для определения восточной границы переданных махарадже Кашмира территорий. Особая статья обусловливала, что пределы этих территорий "никогда не должны изменяться без согласия на то британского правительства". Восточная граница нового княжества считалась хорошо известной: естественные границы этого горного района, в основном, оставались неизменными. Тем не менее, англичане предпочитали формально обозначить всю восточную границу Джамму и Кашмира. Ранее, в первой половине XIX века, ладакхо-тибетская граница была подтверждена описаниями английских путешественников и разведчиков, совершивших поездки в районы Ладакха и Аксайчина. В результате деятельности пограничных комиссий 1846 и 1847 гг. и подписания тибето-ладакхского соглашения 1852 г. была утверждена ладакхо-тибетская граница, которая в основном совпадает с современными требованиями индийской стороны по погранично-территориальному спору с КНР. В результате проделанной английской пограничной комиссией работы были выявлены и нанесены на карту восточные рубежи Ладакха от перевала Ланак-Ла на юг до перевала Шипки-Ла. В настоящее время индийское правительство считает эту линию межгосударственной границей между Ладакхом и Тибетом. На карте путешествий одного из чиновников британской географической службы в Индии, опубликованной в 1865 г., Аксайчин показан как территория Индии.

Однако до конца XIX века плато Аксайчин на северо-западе Тибета и долина верховьев реки Яркенд фактически были ничейной землей, безлюдной и неохраняемой, не подчиненной какой-либо эффективной власти. Отдаленный и необитаемый район между Каракорумом, Куньлунем и Памиром был пока недоступен английским колониальным властям. Он не принадлежал также и Китаю. По мнению местных китайских властей в Кашгарии китайские владения простирались только до перевалов Килиан и Санджу, не включая населенный пункт Шахидулла в верховьях реки Каракаш. Перевал Килиан находится примерно в 40 км к северу от Шахидуллы. По сведениям о китайской границе, полученным в 1888 г. английской военной экспедицией от местных жителей, в прошлом Куньлунь (на одном из отрогов которого находятся перевалы Килиан и Санджу) всегда признавался границей Китая, а район дальше к югу не принадлежал никому. После 1878 г. ни один китайский чиновник или солдат не пересекал перевалы Килиан и Санджу.

До 1890 г. китайцы не считали территории за Куньлунем частью своей империи. Согласно китайской карте долина Раскем-дарьи, река Каракаш и Шахидулла указаны вне пределов Китая. Затем китайские власти предприняли ряд мер для захвата территории за Куньлунем. В 1892 г. китайский отряд занял Шахидуллу, затем Актаг и на перевале Каракорум был поставлен пограничный щит.

В конце 90-х годов XIX века борьба между Англией, Китаем и Россией за влияние в Центральной Азии резко обострилась. В этих условиях проблема разграничения в районах Синьцзяна и Кашмира приобрела особое значение. Британские власти Индии пришли к заключению, что территория между хребтами Каракорум и Куньлунь чрезвычайно малодоступна и, опасаясь продвижения Российской империи в этом районе в направлении на юго-восток к Тибету и Индии, решили урегулировать территориальные проблемы с Китаем путем разрешения неясностей в отношении приграничных территорий и делимитирования всей северной границы Кашмира, включая плато Аксайчин, подтолкнув китайцев занять эту территорию вплоть до Каракорума и пределов афганской территории на Памирах, имея в виду, что район между горами Каракорум и Куньлунь будет определенно принадлежать Китаю, а не России. Им важно было иметь в лице китайской империи союзника для противостояния распространению влияния России в Центральной Азии. Кроме того, они стремились избежать пограничного спора с синьцзянскими властями, рассчитывая на их помощь при столкновении с русскими войсками.

Суть предложения правительства Британской Индии 1898 г. заключалась в том, чтобы уступить Китаю северную часть плато Аксайчин и бассейн Каракаша, т. е. провести границу по линии водораздела между бассейнами рек Инд и Тарим. Южная часть Аксайчина и находящееся к югу от нее плато Линцзитан включались во владения Британской империи. При этом не предполагалась демаркация границы на местности. В соответствии с этим предложением, пограничная линия должна была начинаться от стыка границ России, Китая и Афганистана и идти с небольшими отклонениями вдоль главного водораздела до перевала Каракорум, далее на восток, затем на юг несколько южнее 35-й параллели с. ш., далее на северо-восток, откуда в юго-восточном направлении до восточной границы Ладакха несколько восточнее 80° в. д. Предложенная пограничная линия получила название "линия Маккартнея—Макдональда ".

В 1899 г. это предложение о размежевании было передано в Пекин китайскому ведомству внешних сношений в качестве официального предложения. В случае принятия предложения Пекин приобретал огромную территорию на законном основании. Она составляет большую часть района между Кашмиром и Синьцзяном, оспариваемого КНР в настоящее время у Индии. Но китайское правительство не ответило на это предложение британской стороны, и оно было предано забвению. Через 60 лет — в 1959 г. его извлекли из архива, чтобы использовать в китайско-индийском пограничном споре. Со сменой британской колониальной администрации в Индии план установления границы по линии Маккартнея—Макдональда был отвергнут, а вместо него с 1899 г. было принята британская доктрина вести границу не по Гималайскому хребту или Каракоруму, а по линии Эрдаха, т. е. по гребню хребта Куньлунь к границе Тибета, и включать в состав Британской империи верхнее течение Раскем-дарьи с ее притоком и реку Каракаш, оставив равнину Аксайчин в пределах территории Британской Индии. В дальнейшем английские карты продолжали изображать границу по хребту Куньлун. В конце первой мировой войны линия Эрдаха появлялась в Британской Индии в различных изданиях в качестве более или менее официальной границы.

Аксайчин и другие приграничные территории на северо-западе китайско-индийской границы на протяжении первой половины XX века оставались вне сферы деятельности как китайской, так и англо-индийской администраций. В 20-е—30-е годы XX века англичанами издавались карты, показывавшие границу Британской Индии на северо-западе как примыкающую к границе СССР. Напротив, карта пограничных районов Синьцзяна, составленная в 1940—1941 гг. специалистами из СССР по просьбе правительства Синьцзяна, максимально охватывала лишь Куньлунь и не затрагивала Каракорума. По-видимому, имелось в виду дальнейшее продвижение Британии на север от границы между Кашмиром и Синьцзяном до территории Советского Союза в Средней Азии. Однако на практике такое продвижение не было осуществлено, и до начала китайско-индийского территориального спора этот участок оставался практически необитаемым и не принадлежащим ни одной из сторон.

Индийские карты, опубликованные после достижения Индией независимости, изображали государственную границу на севере страны как похожую на линию Маккартнея—Макдональда с той, однако, существенной разницей, что Аксайчин целиком включался в состав Индии.

На протяжении XIX века и особенно во второй его половине происходило постепенное расширение британских колониальных владений к северным рубежам Индии. Китайская империя династии Цин также имела свои притязания на те районы, куда продвигались английские колонизаторы. Обе державы не считались с действительной принадлежностью приграничных территорий и владений. Правители местных княжеств были лишены права самостоятельно решать вопросы внешней политики, в том числе спорные пограничные вопросы. При этом обе стороны сознательно не проявляли активности для установления точной межгосударственной границы, что давало им возможность в любой удобный для них момент продолжить территориальную экспансию. Поэтому десятки тысяч квадратных километров территории плато Аксайчин и прилегающих к нему районов оставались неразграниченными и фактически не принадлежали ни той, ни другой стороне.

В 1954—1957 гг. китайцами здесь была проложена шоссейная дорога, которая связала Синьцзян с Тибетом. С целью отстаивания права на строительство этой автодороги китайской стороной была выдвинута претензия на принадлежность Китаю территории Аксайчина, расположенного, согласно китайской версии, северо-восточнее традиционной китайско-индийской границы, проходящей по хребту Каракорум. Правительство Индии считает, что Аксайчин является индийской территорией, а традиционная китайско-индийская граница проходит севернее, по хребту Куньлун.

К северу от перевала Каракорум принадлежность верхнего течения Раскем-дарьи и прилегающей территории Памира на севере штата Джамму и Кашмир была определена китайско-пакистанским пограничным соглашением 1963 г.

Что касается восточного участка нынешней китайско-индийской границы, в районах, позднее вошедших в состав Северо-Восточного пограничного агентства (НЕФА) Ассама Индии, в конце XIX века не имелось признаков какой-либо государственной власти. Эта территория в северном направлении к Тибету была изучена крайне мало.

Установление границы в восточном секторе произошло в результате Симлской конференции 1914 г, на которой Тибет был представлен в качестве равноправного участника. Поэтому решающее значение здесь имеет вопрос о международной правосубъектности Тибета, который в результате переговоров пришел к двустороннему соглашению с Британской Индией о линии Магмагона. Для ответа на этот вопрос необходимо подробное ознакомление с ситуацией, сложившейся в Тибете к 1914 г. и с его отношениями с Китаем в тот период.

В 1728 г. маньчжурские войска вторглись в Тибет. Численность китайских гарнизонов в Тибете была установлена на уровне 1500 человек. Однако уже в первой половине XIX в. власть маньчжур в Тибете свелась к минимуму и была чисто номинальной.

Стремясь проникнуть в Тибет и утвердиться там, англичане навязали Тибету кабальную Лхасскую конвенцию 1904 г. По этой конвенции Тибет был признан субъектом международного права, самостоятельным государством, вступившим в договорные отношения с другим государством. Именно с этой точки зрения Лхасская конвенция должна приниматься во внимание при рассмотрении вопросов истории формирования китайско-индийской границы. Тибетское правительство взяло на себя обязательство без предварительного согласия британского правительства не разрешать любой иностранной державе вмешиваться в тибетские дела и не уступать ей никакой части своей территории.

В силу сопротивления других держав взаимоотношения сторон окончательно были зафиксированы в англо-китайской конвенции 1906 г. По этой конвенции Китай приобрел особый статус в Тибете, так как он исключался из числа "иностранных держав", упомянутых в Лхасской конвенции. При этом подразумевалось, что Великобритания включалась в число этих "иностранных держав".

В 1907 г. Англия и Россия подписали конвенцию, по которой обе стороны обязались уважать территориальную целостность Тибета и не вмешиваться в его внутреннее управление. Эти обстоятельства развязали Китаю руки в Тибете. Была предпринята попытка превратить Тибет в рядовую китайскую провинцию. Революция 1911 г. в Китае изменила развитие событий в Тибете. В 1912 г. китайские гарнизоны в Тибете капитулировали перед восставшими тибетцами и Тибет был объявлен независимым государством. В качестве самостоятельного государство Тибет в 1913 г. подписал с Монголией договор о признании независимости друг друга и о взаимопомощи. После отправки китайских военных частей в Тибет с целью превратить этот слабо контролируемый протекторат в обычную китайскую провинцию между Тибетом и Китаем началась пограничная война.

Для решения политических и территориально-пограничных проблем в Симле была созвана трехсторонняя конференция (1913—1914 гг.) под председательством главы британской делегации А. Г. Макмагона. Все три делегата конференции (Великобритании, Китая и Тибета) были равноправны.

При обсуждении территориальных вопросов Тибета на конференции тибетские и британские интересы совпадали. Англичане стремились установить границы по Гималайскому хребту, который надежно отделял бы Британскую Индию от Китая на тот случай, если бы Тибет вновь попал под китайский контроль. Одновременно для Тибета предусматривалось создать буферную зону на востоке и севере страны между собственно Тибетом и Китаем, что было приемлемо для тибетцев.

На трехстороннем заседании 17 февраля 1914 г. Макмагон сделал заявление по погранично-территориальному вопросу и приложил карту с обозначением исторических границ Тибета. На ней была указана единой красной линией граница между Внешним и Внутренним Тибетом и граница Тибета с Индией (территории Ассама) и Бирмой, ставшая впоследствии известной как "линия Макмагона". Помимо красной линии, на карте была нанесена синяя линия, указывавшая рубеж между Внутренним Тибетом и собственно Китаем. Между красной и синей линиями образовывалась буферная зона для гарантии безопасности Тибета от вторжения со стороны Китая. Красная и синяя линии на этой карте со стороны Британской Индии, по существу, делили Тибет на английскую и китайскую сферы влияния. Деление Тибета на автономный Внешний Тибет в качестве буферной зоны между Британской Индией и Китаем и Внутренний Тибет с преобладающим влиянием Китая было произведено по аналогии с делением Монголии на Внешнюю и Внутреннюю Монголию в соответствии с заключенным в 1913 г. русско-китайским соглашением о Монголии.

24 и 25 марта 1914 г. полномочные представители Британии и Тибета на Симлской конференции обменялись нотами, в которых было зафиксировано принятие линии Макмагона, причем, согласно тибетской ноте, карта была представлена на рассмотрение правительству Тибета в Лхасе, и из Лхасы было получено указание принять границу так, как она обозначена красным цветом на карте. Тем самым тибетская сторона выразила согласие с версией границы Тибета с Индией (Ассамом) и Бирмой. Представитель Китая на переговорах парафировал 27 апреля текст трехсторонней конвенции и приложенную к ней карту с линией, начертанной Макмагоном. При этом китайский представитель был заинтересован не в определении границ между Тибетом и британскими владениями в Индии, а в определении границ между Внешним и Внутренним Тибетом. Однако китайское правительство дало ему указание не ставить своей окончательной подписи под этой конвенцией и известило посла Британии в Пекине, что оно не может согласиться с условиями решения в ней пограничных проблем, имея в виду решение вопроса о границе между Китаем и Внутренним Тибетом (синей линией) и пределах буферной зоны. В период между парафированием и окончательным подписанием Симлских соглашений 3 июля 1914 г. китайская сторона направила правительству Британии возражения только против предполагаемой границы между Внешним и Внутренним Тибетом, не затрагивая прохождение по линии Макмагона границы Тибета с Индией (Ассамом) и Бирмой. В итоге китайский представитель отказался подписывать трехстороннюю конвенцию. Британская и тибетская стороны подписали Симлскую конвенции и декларацию к ней, согласно которой права и обязательства по конвенции принимаются ими в двустороннем порядке. Отказ китайского делегата подписать Симлскую конвенцию не рассматривался Британией и Тибетом как окончательный.

С 1938 г. северо-восточная граница Индии показывается на картах, издаваемых топографическим управлением Индии, по линии Макмагона с примечанием, что граница здесь делимитирована, но не демаркирована.

Линия Макмагона проходит по хребту главного Гималайского хребта в соответствии с географическим принципом водораздела. Но китайская сторона утверждает, что традиционная пограничная линия между Китаем и Индией проходит вдоль южного подножья Гималаев и территория четырех из пяти районов НЕФА Индии издавна принадлежит Китаю.

Во время переговоров в 1960 г. премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай предложил "комплексную сделку", предусматривавшую признание Китаем линии Макмагона в качестве международной границы на восточном участке границы, т. е. сохранение статус-кво в Аруначал Прадеш, где и без этого китайского присутствия не было, в обмен на согласие Индии на сохранение за Китаем занятой им к тому моменту территории в Аксайчине на северо-западном участке границы, часть которой была оккупирована уже в ходе конфликта 1959 г., которая была отвергнута индийской стороной как ущемляющая национальные интересы Индии. Было решено продолжить переговоры с детальным изучением аргументов каждой стороны, которые состоялись в 1960 г.

Представители сторон встречались в Пекине, Дели и Рангуне. По итогам переговоров был составлен совместный доклад, в котором излагались позиции в пограничном споре каждой стороны и суммировались представленные в поддержку претензий доказательства.

При рассмотрении территориального спора часто апеллируют к положению международного права о правомерности установления границы по водоразделу при отсутствии или недостаточности других факторов. При этом допускается учет особых обстоятельств или местных условий, т. е. отступление в отдельных случаях от принципа водораздела. Применение принципа водораздела соответствует традиционной практике установления границы между государствами в горной местности. Однако до настоящего времени нет единого мнения о прохождении водораздела в спорном районе между реками Синьцзяна и Кашмира. В северо-западном секторе китайско-индийской границы принцип водораздела сам создает проблему, поскольку здесь есть два почти параллельных горных хребта — Каракорум и Куньлунь, являющихся водоразделами.

Важное место на китайско-индийских переговорах занял вопрос о праве Тибета вступать в договорные отношения с другими государствами, в частности заключать соглашение о линии Макмагона на Симлской конференции. Индийская сторона ссылалась на договоры 1684 и 1842 гг., которые Тибет подписал с Ладаком и Кашмиром и которые подтверждали традиционные границы Тибета на западе, на непало-тибетский договор 1856 г., действовавший до 1956 г., на англо-тибетскую конвенцию 1904 г., заключенную без участия Китая, и англо-китайскую конвенцию 1906 г., на формальное признание китайским правительством за тибетским представителем права равного участника на Симлской конференции. Следовательно, Тибет мог самостоятельно подписать договоры.

Наиболее сложными оказались переговоры о границе между Ладаком и Синьцзяном, что было обусловлено наличием здесь крупного района Аксайчин—Линцзитан и рядом физико-географических особенностей этого района. Индийской делегацией на переговорах были подготовлены значительно более обоснованные доводы, чем китайской стороной. Вся система индийских доказательств была построена на более прочной базе. Однако пограничные переговоры не привели к позитивным результатам.

В ходе многолетней полемики между Индией и Китаем по пограничной проблеме индийская сторона опирается на существовавшие и существующие между странами Гималайского региона международные договоры и соглашения, придавая им законный характер, китайская же сторона пытается доказать, что они не имеют никакой законной юридической силы.

Ситуация на китайско-индийской границе во второй половине 1960-х годов после пограничной войны в Гималаях продолжала оставаться напряженной. Имел место некоторый рост напряженности в 1966—1967 и 1972—1973 гг., но затем произошла стабилизация обстановки, а на самой границе стала спадать напряженность.

За время, истекшее после пограничной войны 1962 г., решение погранично-территориальной проблемы между КНР и Индией не продвинулось ни на шаг. Вопрос об урегулировании индийско-китайского погранично-территориального спора до сих пор остается открытым. Индия считает, что Китай должен принять в качестве международной границы на восточном участке линию Макмагона. Что же касается северо-западного участка границы, то Индия считает, что Китай мог бы освободить часть захваченной им 1959—1962 гг. территории с правом использования построенной китайцами автодороги. Китай же исходит из стремления закрепить за собой оккупированную им территорию в Ладакхе и вынудить Индию согласиться с этим.

Состоявшиеся в 1981—83 годах индийско-китайские переговоры по вопросам нормализации двусторонних отношений показали, что позиции сторон в отношении территориального вопроса не изменились. Однако стороны договорились сохранять статус-кво на границе и избегать применения силы.

В 1988 г. в ходе консультаций была достигнута договоренность о создании совместной китайско-индийской группы по пограничной проблеме, в результате работы которой в 1990 г. было согласовано и проведено взаимное сокращение войск примерно на 110 тыс. чел с каждой стороны по обе стороны китайско-индийской границы, в особенности на восточном ее участке.

В 1993 г. на высшем уровне было подписано "Соглашение о поддержании мира и спокойствия вдоль линии фактического контроля", фактически соглашение о мерах доверия и контролю над вооружениями в районе границы двух стран. Предусматривалось также создание китайско-индийской совместной рабочей группы по пограничному вопросу для "взаимных консультаций" и принятия конкретных мер для разрешения погранично-территориальной проблемы. В ходе дальнейших консультаций в 1996 г. было подписано "Соглашение о мерах доверия в военной области вдоль линии фактического контроля". Оно предусматривало, что "ни одна из сторон не будет использовать свои вооруженные силы против другой стороны". Предусматривалось также создание совместной рабочей группы для взаимных консультаций по пограничному вопросу и принятию мер по разрешению возникающих проблем.

В течение последнего десятилетия обстановка на индийско-китайской границе сохраняется стабильно спокойной. Это создает условия для поиска взаимоприемлемого решения вопроса. Однако стороны все еще далеки от урегулирования разногласий и спорных пограничных проблем и в обозримом будущем едва ли можно рассчитывать на добровольный возврат Китаем оккупированных индийских территорий.

А. А. Мельникова РОЛЬ БИБЛИОТЕКИ ВУЗА В ПРОЦЕССЕ ГУМАНИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ И ФОРМИРОВАНИЯ ТОЛЕРАНТНОСТИ В СРЕДЕ УЧАЩИХСЯ *

A. Melnikova UNIVERSITY LIBRARY ROLE IN THE PROCESS OF SOCIAL RELATIONS HUMANIZATION AND TOLERANCE BUILDING AMONG STUDENTS

В условиях духовного и нравственного кризиса российского общества, снижения уровня здоровья граждан, воспитание личности духовно богатой и физически здоровой, становится приоритетным направлением в педагогической теории и практике. Особенно актуальна эта проблема, когда речь идет о становлении личности курсанта морского вуза, будущего моряка загранплавания. От выпускников вуза во многом будет зависеть формирование мнения о гражданах России. Носителями каких ценностей они будут?

Современные исследования психологов в России показывают широкое распространение нервно-психических расстройств в студенческом возрасте. Мой личный 20-летний опыт работы в вузе позволяет сделать заключение, что учащиеся младших курсов в настоящее время более нетерпимо относятся к явлениям, не "вписывающимся" в их стереотип поведения, что говорит о низком уровне толерантности в молодежной среде в целом.

Понятие толерантности формировалось не одно столетие. Его можно сформулировать как уважение к различным культурам и способам самовыражения личности. В условиях Приморья, изначально имеющего этнически сложный состав населения, толерантность необходимо рассматривать прежде всего с позиции преодоления всех форм расизма и национальной дискриминации. Такой подход к толерантности вовсе не означает игнорирования других форм нетерпимости. Просто в дискриминации, основанной на признаках расы, цвета кожи, родового, национального или этнического происхождения, нетерпимость (особенно в молодежной среде) выражается наиболее ярко.

Студенчество – кризисно насыщенный период, представляющий с одной стороны, шанс для ускоренного развития личности, а с другой – опасность закрепления неадекватного восприятия окружающего мира. Смутное ощущение угрозы внешнего мира заставляет неокрепшую психику вырабатывать правдоподобное "рациональное" толкование, результатом чего чаще становятся предрассудки и ксенофобия (неприязнь к чужакам – иным этносам, отличающимся от большинства общества и т.д.).

Для большинства курсантов учеба в вузе приходится на юношеские годы от 17 до 22 лет, когда еще продолжается процесс окончательного становления личности. Спецификой такого учебного заведения является полузакрытый тип обучения. Курсанты обязаны в течение первых двух лет проживать в общежитии и в период всего обучения – нести дежурно-вахтенную службу, то есть, они максимально оторваны от дома, семьи, родительской поддержки. В процессе адаптации к условиям университета очень бурно происходит поиск единомышленников. Как правило, группировки формируются по принципу землячества и этнической принадлежности. Случается, что между такими группировками возникает неприязнь, выражающаяся в приобщении к некой общности "своих", которые всегда сильнее "чужих". Распространение среди студенчества ксенофобии и подверженность сознания отдельных курсантов вредным стереотипам обусловливают необходимость формирования толерантности в вузе.

В целом, сфера общения учащихся достаточно широка. Курсанты-первокурсники скучают по дому и, чтобы компенсировать недостаток эмоционального тепла, активно участвуют в кружках, секциях, объединениях. В этом им могут помочь различные молодежные центры, организации – и, конечно, библиотека.

Трудно переоценить роль библиотеки университета в воспитании высоких нравственных и эстетических идеалов человека, в гуманизации общественного сознания, в образовании духовной инфраструктуры.

Культура чтения – основа образования. Библиотека воспитывает информационную культуру как часть общей культуры учащегося. Уровень информационной культуры современного человека определяется многими критериями: знанием общедоступных источников информации и правил пользования ими; умением формулировать свою потребность; эффективно искать, оценивать, использовать информацию и создавать качественно новую. От этого по большому счету зависит степень образованности общества в ближайшем будущем.

Культурно-просветительская миссия библиотеки – создание условий для свободного и всестороннего развития каждого студента как личности. Этому содействует оперативное информационно-библиографическое обеспечение научной и учебной тематики кафедр, распространение гуманитарных знаний внеучебными формами.

В "Положении о Научно-техническом информационном центре университета" определены его задачи: "НТИЦ является одним из ведущих структурных подразделений вуза, обеспечивающим литературой и информацией учебно-воспитательный процесс и научные исследования, а также является центром распространения знаний, духовного и интеллектуального общения".

Одна из важнейших функций НТИЦ - информационно-библиографическое обеспечение учебного процесса. Информационное обслуживание направлено, прежде всего, на стратегически важные процессы деятельности университета: управление, преподавание, организацию самостоятельной работы студентов, исследования по важнейшим проблемам науки и представляет собой многомерное явление, состоящее из нескольких взаимосвязанных между собой процессов: грамотно выбранной политики комплектования библиотечного фонда, организации справочно-информационного обеспечения, предусматривающего раскрытие библиотечных фондов посредством баз данных, каталогов, картотек и т.д. и предоставлении, таким образом, необходимой информации своим пользователям.

Учебно-исследовательская работа курсантов имеет целью выработку твердых навыков и умений по решению таких задач, по которым нет готовых методик и теоретических обоснований. Это необходимо потому, что наука непрерывно развивается, возникают новые проблемы. Невозможно охватить все это многообразие в учебном плане, поэтому план основывается на необходимости усвоения фундаментальных закономерностей каждого раздела науки и типовых методов решения ее прикладных задач. А для многообразных конкретных задач, в том числе и вновь возникающих, специалист должен научиться сам решать проблему и создавать прикладную методику и доводить ее до расчетных схем.

С целью наиболее полного раскрытия фонда в НТИЦ регулярно в соответствии с планом работы организуются книжно- иллюстративные выставки, выставки-просмотры. По мере поступления новых изданий в читальных залах НТИЦ организуются и проводятся Дни информации о новых поступлениях, День студента, День аспиранта и др. В рамках плана воспитательной работы нашего университета, специалисты Центра разрабатывают программы по формированию культуры поведения, социальной терпимости и толерантности в среде учащихся. С каждым мероприятием прослеживается тенденция к увеличению числа посетивших их читателей, как со стороны преподавателей, так и со стороны курсантов и студентов, что объясняется качеством предоставляемой информации и все возрастающими потребностями в ней со стороны пользователей.

Л. Б. Хван КУЛЬТУРА КАК ФЕНОМЕН ГУМАНИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИИ, ЭТНИЧЕСКОЙ И МЕЖЭТНИЧЕСКОЙ КОНСОЛИДАЦИИ ( на материале русской и корейской литературы ) *

L. Hvan THE CULTURE AS A HUMANIZATION PHENOMENON OF SOCIAL ETHNIC AND CROSS-ETHNIC CONSOLIDATION

Нарастание в глобальном и региональном измерении вызовов современности – усиление международного терроризма, религиозного экстремизма, внутриэтнических противостояний, нацистских, сепаратистских тенденции, стратегии по созданию однополярного мира определяют необходимость поиска путей, связанных с гуманизацией социальных отношений, повышения толерантности, интенсификации процесса консолидации мирового сообщества на основе равенства прав и свобод каждой страны. В решении этого сложного круга проблем доминирующую роль призвана сыграть культура, ибо, как справедливо подчеркивает Н. Бердяев, - "в жизни общества духовный примат принадлежит культуре. Не в политике, не в экономике, а в культуре осуществляется цели общества. И высоким качественным уровнем культуры измеряется ценность и качество общественности"³¹.

Определяющая роль культуры обусловлена широтой ее сущностной основы, связанной с первозначными для человеческого существования ценностями материальной и духовной жизни, социального бытия, что и предопределило множество ее определений. Древние греки расценивали культуру, как "вторую природу". Слово культура ученые связывают с понятиями "возделывание", "обработка", "тайный", и под культурой понимают совокупность материальных, литературных духовных ценностей, созданных человеческим обществом, и "культ предков, почитание могил и памятников, связь сыновей с отцами"³².

Сущностная основа культуры или цивилизации, по убеждению английского этнографа Э. Тайлора, "слагаются из знаний, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев"³³. Культура обладает силой притяжения, объединения людей об этом свойстве культуры говорил в одном из своих интервью директор Эрмитажа М. Пиотровский, подчеркивая, что культура – это лучший коммутатор между цивилизациями. И это понятно, поскольку "истинная культура, как и истинная религия, - космополитична"³⁴. Она живет вселенским духом, определяющим бытие миром, в едином мировом согражданстве, являющимся тривиальным условием всеобщего выживания. Одной из сущностных основ культуры является литература, которая играет исключительно важную роль в гуманизации социальных отношений, в этническом и межэтническом сближении, культурном становлении личности.

"Литература, - пишет Ю Кащук - является предельно культурной не в смысле культурности, как заявленного знания, а в смысле культуры , как накопленной памяти духовной преемственности расширяющего содержательную вместимость каждого образа"³⁵. Духовно-нравственная сила каждой литературы определяется не только ее самобытностью, национальной идентичностью, но и ее способностью "вместить чужие гении в душе своей, как родные", впитывать "здоровое зерно иноземцев", выразить вселенский дух. О плодотворности влияния инонациональных литератур свидетельствуют лирические строки известного поэта Каракалпакстана Ибрагима Юсупова:


Я древа Пушкина росток

Бердах в крови моей

И незабвенный Навои в моем сердцебиенье.

И ветер всех земных дорог,

Овей меня, овей.


Взаимовлияние литератур способствует рождению множества ассоциаций, высоких форм миропонимания, определяющих сплав национальных и вненациональных литературных традиций, общечеловеческую, гуманистическую, сущность литератур, обуславливающую непрерывный интерес к великим творцам, их народам и странам.

Свидетельством тому служит интервью Айрис Мердок, данное "Литературной газете" (2 декабря 1992 года). "К России я отношусь почти с религиозным чувством. Оно пришло через чтение русских романов 19 века и связано, прежде всего, с Толстым и Достоевским. Литературные круги Англии просто помешаны на них"

В нынешних условиях открытости СНГ всему миру, расширения формата взаимодействия и взаимовлияния литератур, открытия новых художественных миров, можно говорить о влиянии каждой отдельно взятой литературы на мировые этносы. Важно при этом, как писал Гете, избавиться от предвзятых оценок, от возвышения какой-либо литературы до образца. "При полном признании иноземного нам негоже застревать на чем-нибудь выдающимся и почитать его за образец. Негоже думать, - писал он, что образец – китайская литература, или сербская, или Кальдерон, или Нибелунги"³⁶. От предвзятых оценок предостерегал В.Г.Белинский, который справедливо считал, что истинные ценности обусловлены не тем, что они европейские или же азиатские, а от наличия в них человеческого. "Пора, подчеркивал он, - перестать восхищаться европейским, потому только, что оно не азиатское, но уважать его, стремиться к нему потому только, что оно человеческое, и на этом основании все европейское, в чем нет человеческого, отвергнуть с такой же энергией, как и все азиатское, в чем нет человеческого³⁷.

Между тем, известно, что предвзятое отношение, в частности, проявляли к культуре Востока, полагая, что Запад – носитель прогресса, а Восток - выражение костного, затаенного коварства. Так, несмотря на то, что "поэзия народов Востока была животворным источником, к которому приходили прозаики и стихотворцы Европы, Америки, относились к ней с пренебрежением, игнорировали ее самобытность, считали варварской"³⁸. К сожалению, и сегодня все еще проявляется пренебрежительное отношение Запада к Востоку. Современный европоцентризм, исходя "из концепции мира" полагает, что "Запад с их историческим укладом, политикой, религией, культурой, искусством представляет собой единственную и безоговорочную ценность, противостоящую "неправильности" и "неразвитости" восточного мира"³⁹.

Бесспорно, что стремление Запада к планетарному верховенству связано напрямую с его стремлением к однополярному миру, противоречащего демократическим принципам – равноправия и свобод всех стран и народов. В наше время, с открытием "всех концов света", мир переживает мощный пассионарный толчок, связанный с появлением новых культурных ареалов, расширением формата международного диалога, весьма актуальной представляется идея равноправия Запада и Востока, родственной близости всех наций и народов, поэтически выраженная Олжасом Сулейменовым:


Нет Востока

И Запада нет.

Нет у неба конца

Нет Востока

И Запада нет.

Два сына есть у отца,

Нет Востока

И Запада нет.

Есть Восток и Запад

Есть большое слово –

Земля


В свете интенсификации межкультурных взаимодействий, возрождения субкультурного этнического многообразия на всем постсоветском пространстве первостепенной задачей является определение круга произведений, позволяющих постигнуть типологическое родство между разными литературами, осмыслить в контексте сегодняшнего времени национальные и общемировые литературные тенденции, гуманизировать социальные отношения, сближать разные нации и народы.

В плане сказанного, немаловажное значение, наряду с другими инонациональными литературами, приобретает корейская литература, в частности, поэзия ХХ века, феномен которого инициирован тягчайшими событиями, происходившими на Корейском полуострове: тридцати пятилетней японской оккупацией, гражданской войной, утратой семейных, родственных связей, общего для народа, истории, культуры, литературы, определен высоким ее духовно-нравственным смыслом, связанным не только с рефлексией национальной судьбы, но с раскрытием чудовищности, трагичности для человечества "века-волкодава", века злодеяний и преступлений, бесчисленных жертв и потерь, выражением благородных чувств – чувства всепрощения, великодушия, добродеятельности, способствующих повышению толерантности в отношениях между народами, преумножению их духовных ценностей. Все это обуславливает необходимость ведения межкультурного диалога. Своеобразие корейской поэзии, инициированное национальным и вселенским духом выразилось в основных ее лейтмотивах. Поскольку отдельные из ее лейтмотивов, такие как – порабощенная Родина, любовь к Отечеству; тоски и одиночества получили отражение в современной науке, поэтому мы попытаемся рассмотреть недостаточно исследованные мотивы, те, которые связаны с запросами сегодняшнего времени. К числу таких лейтмотивов относится мотив великодушия, всепрощения. Непреходящая ценность произведений, связанных с этим мотивом, обусловлена тем, что добродеятельность, по словам Ф.М.Достоевского, обладает объединяющей силой. "Великодушие, - писал он, - роднит самые разнообразные души и порождают самую твердую связь"⁴⁰.

Благодаря великодушию, всепрощению погасли вражда, ненавистное отношение многочисленных народов к немцам, корейцев к японцам, китайцам, французов к англичанам и т.д. Благодушие является мерилом, мудрости, добродеятельности. Известно, что, будучи ребенком, Марина Цветаева узнала из рассказов матери, что Пушкин простил смертельно ранившего его Дантеса, и с тех пор она разделила мир на два мира и осталась в мире, где был поэт. Великодушие, добродеятельность, всепрощение становится мотивом в произведениях разных поэтов. Примером тому может послужить любовная лирика А.С.Пушкина и Ким Соволя. Герои их произведений "Я Вас любил, любовь еще быть может…", "Желание" А.С.Пушкина и "Цветы багульника" Ким Соволя наделены чувством благородства, они не только великодушно прощают своим любимым, неразделившим с ними любовь, но желают им обрести счастье с другими⁴¹.

Из глубин народных потрясений, человеческих злодеяний и преступлений рождается у героя Ли Хо У не ненавистное отношение, а чистота помыслов. Мученическая жизнь не ожесточила, не сломила силу его духа. Он призывает жить без вражды и слез, как живут цветы:


Не смотри же слезливыми глазами

На этой скупой, бесчеловечной улице,

Где ненависть сильнее любви

Попробуем жить как цветы,

Ах, попробуем жить

"Ветреная пустыня"


Тот же мотив в стихотворении "Лунный свет" Ли Хо У:


Грязь и ненависть в сердце исчезли

Осталась Любовь.

В едином дыхании чистом сливается мир.

"Лунный свет"


Незыблемое великодушие героя показано в стихотворении "Никогда" Син Дон Ена. В нем ключевое слово "Никогда" обретает смысл нравственной мотивации:


Никогда

Муки ненависти не испытывал

Никогда


Великодушие, сострадание, добродеятельность основа духовных предписаний мировых религий. Этим, во многом, обусловлен интерес писателей, поэтов к религиозной теме в искусстве, литературе. Обретение независимости республиками бывшего Союза обусловило религиозный всплеск, духовный Ренессанс. Новое отношение к религии было закреплено в официальных документах государственных органов, в частности, "Законом о свободе вероисповедания", "О свободе совести и религиозных объединениях". Во всех республиках стали возводиться церкви, мечети, увеличилось число духовных семинарий, систематизировалась работа миссионеров из разных стран. Вместе с тем, человечество пока еще не избавилось от религиозного экстремизма, от неравноправного положения религиозных конфессий, популяризации отдельных из них, которые нередко происходят в последнее время и только способствует возникновению противоречий между представителями разных конфессий⁴². К тому же общество, воспитанное на атеизме, на лозунгах типа "Религия – опиум для народа", "Коммунизм без религии" не имеют опыта религиозных отношений и поэтому отдельные из них проявляют пренебрежительное отношение к духовным ценностям. Последствия антирелигиозной культуры сказывается также в том, что некоторые граждане не изжили страх, проявляют недоверие, подозрительность к приезжим миссионерам. Наряду с этим появилась реальная угроза, связанная с сектанством, метастазы которой охватывают все новые и новые территории, отравляют умы и зомбируют людей самых разных возрастов. Все это говорит о необходимости введения работы по религиозному просветительству, раскрытию культурно-образовательной консолидирующей роли религии, воспитанию веротерпимости. Такая необходимость продиктована и тем, что в каждой стране, будь ли она полиэтническая или моноэтническая представлены самые различные религиозные конфессии и пренебрежительное отношение к какой-либо отдельно взятой конфессии отзывается во всем мире. Примером тому служит реакция мусульманского мира на карикатуру пророка Мухаммеда. Действенную роль в религиозном просвещении общества может сыграть литература. В сокровищнице мировой литературы имеются уникальные произведения, которые помогут осмыслить сущностные гуманистические основы религии, выражающие общечеловеческие идеалы добра, милосердия, истины, обуславливающих духовную общность самых различных религий, воспитывающих в каждой личности уважительное отношение к иноверцам, религиозным ценностям.

В число таких произведений входят многие образцы мировой литературы, включая русских авторов, А.С.Пушкина "Подражания Корану", Марина Цветаевой "Молитва", "В раю", "День Благовещения", Максимилиана Волошина "Руанский Собор", "Реимская Богоматерь", произведения И.Шмелева "Лето господне", М.Булгакова "Мастер и Маргарита" и мн.др., творения корейских поэтов Ким Соволя "Студеным вечером", Ю.Чжи -Хван (перевод Ким Рехо) "Книга жизни", Юн Дон Чжу( перевод Г. Амановой) "Крест", Сон Кан (Чон Чхоль) "Два каменных Будды" (перевод А.Ахматовой). Одной из особенностей произведений на религиозную тему является выражение идеи о том, что религия есть неотъемлемая часть социального бытия и духовной жизни народа. Это видно из стихотворения Ким Соволя "Студеным вечером"


Бледная луна над забором

Давным-давно уже упавшим почти

И уставшим охранять храм села

Где в скалах воронов пара ширяет крыльями


Или - стихотворение "Два каменных Будды" Сон Канн (Чон Чхоль):


Два каменных Будды

Налево стоят у дороги

Их ветер овевает

Их хлещут дожди и метели

Завидуй! Не знают

Они человеческих разлук


Здесь "Два каменных Будды" воспринимаются как часть социальной жизни героя, отсюда они соотнесены с его эмоциональными раздумьями и переживаниями, связанными с познанием им тяжести разлук.

Вот еще один пример, стихотворение "Крест" Ю Дон Гжу, свидетельствующее о том, что религия стала духовным сосредоточием жизни общества. В нем впечатление героя от увиденного солнечного луча, висевшего на кресте, на самой верхушки церкви вызывают у него раздумья о высоте религиозного духа:

То солнечный луч, бежавший вослед сейчас висит на кресте

На самой верхушке церкви

Возможно ли взобраться так высоко, почти до самого шпиля

Откуда не слышно совсем колокольного звона?


Благодатный потенциал нравственной мотивации содержится в стихотворениях Ю.Чжи-Хван "Петух в Иерусалиме", "Книга жизни", в которых раскрывается духовная сила религии. Так, в стихотворении "Книга жизни" образ Аллаха воссоздан как образ добродетеля, врачевателя людских душ. К нему обращаются и в радости и в несчастье:


Мои знания не подвергались злу сомнения.

Мое существование также не обременено

Ни любовью, ни ненавистью

Когда жизнь, как заболевшее дерево,

Окажется в затруднительном положении.

Я уйду в далекую, далекую Аравийскую пустыню

Там все гибнет в песках,

В пустоте и печали вечной жизни

Лишь только дух Аллаха

Страдает и бродит каждую ночь

В горячих песках.


Стихотворение Ю.Чжи-Хвана "Тайна жизни" рождает ассоциации близкие произведению А.С.Пушкина "Подражания Корану". Это удивительное творение подтверждает слова Ф.М.Достоевского, сказанное о всемирной отзывчивости, способности поэта сделать родными, близкими чужие гении. По поводу этого стихотворения, Пушкин, находясь в северной ссылке, в письме брату Льву писал: "Я тружусь во славу Корана". Действительно, по стилю "Подражание Корану", как справедливо отмечают пушкиноведы, близко духовной оде. В нем проявилось трепетное отношение поэта к религиозным ценностям. Известно, что божественное начало Пушкин связывал со свободой, "самостояньем человека, величием его", с миссией поэта пробуждать в людях добрые чувства. Такое отношение к Богу помогло поэту уловить сходство Корана с христианскими заповедями, проповедующими чистоту помыслов, милосердие, сочувствие обездоленным, неприятие лжи, корыстности "дрожащих тварей". Это и определило нравственную позицию поэта. Будучи русским человеком, он проявляет высочайшую почтительность к иной вере, становится яростным ее проповедником:


Мужайся ж, презирай обман,

Стезею правды бодро следуй .

Люби сирот, и мой Коран

Дрожащей твари проповедуй!

Творцу молитесь, он могучий:

Он правит ветром в знойный день

На небо насылает тучи

Дает земле древесну сень


Пушкин, как и Ю.Чжи Хван показал пророка творцом всего доброго и поборником нечестивых:


И все пред богом притекут

И нечестивые падут


Выбор А.С.Пушкина и Ю. Чже-Хвана в качестве героя образа пророка иноверцев, выражение им любви к нему говорит о гуманистической сущности, о том, что для поэтов важно не внешнее благонравие, не "торговля с совестью", а истинная добродеятельность. В разрешении вопросов, связанных с гуманизацией социальных отношений, с этнической и межэтнической консолидацией, неоценимое значение имеет мотив трагической разъединенности людей, получившее выражение в мировой литературе, в том числе, в корейской поэзии ХХ века, обусловленный продолжающейся с эпохи холодной войны национального противостояния, болью, страданиями разделенного народа. Порожденные этим эмоциональные размышления связаны с раскрытием пагубности национального противоборства, необходимости воссоединения народа. Отсюда мотив разъединенности людей в корейской поэзии тесно переплетается с мотивом сближения и объединения наций. Я не специалист в области политики, экономики, хотя информация о бедственном положении северян, нации, признанной во всем мире, как одной из самой трудолюбивой, об очередном их голоде вызывает во мне боль. Что меня беспокоит больше всего? Социально-гуманитарные, духовные аспекты, утеря общности национальных интересов, единого национального духа, дискретность, продолжающаяся обособленность, закрытость Севера, создающие серьезные сложности на пути объединения Полуострова. Согласитесь, что вожделенные встречи разъединенных семей в 2000 году и в последующие годы, включая 2007 год явились свидетельством потепления между Севером и Югом, но по своей трагичности сравнимы с ужасами Средневековья, с "пиром во время чумы", так как они обнажили великую скорбь отцов и детей, муки и страдания народа, лишенного свободы, прав перемещения, воссоединения с родными и близкими, этнического и межэтнического общения, высветили несостоятельность политической силы, наносящей как никто вред своему народу, от которого больше всего страдает собственная страна. Полярность духовного сознания и мировоззрения единого народа во многом усугубляет разъединенность страны, создает политическую нестабильность в регионе, ослабляет ее имидж и роль в мировом сообществе и ложится черным пятном на всех корейцев, где бы они не проживали. Вот почему сегодня, чтобы ускорить процесс воссоединения Юга и Севера Кореи важно активизировать не только политические, экономические, но и культурно-просветительные рычагн, использовать духовный опыт многочисленных соотечественников, живущих за рубежом. Не нужно никаких доказательств того, что на службу объединения Полуострова весьма важно поставить духовные факторы, в частности, литературу, хотя бы уже по одному тому, что "насущным хлебом литературы является именно человеческое разнообразие и безобразие. "Она, литература, подчеркивал в своей Нобелевской лекции И.Бродский, оказывается надежным противоядием от каких бы то ни было - известных и будущих попыток тоталитарного массового подхода к решению проблемы человеческого существования. Выбирай мы наших властителей на основании читательского опыта, а не на основании их политических программ, на земле было бы меньше горя"⁴³. Литература, как межкультурный феномен, проявляет себя в диалоге культур, диалоге литератур. Для введения межкультурного диалога необходимо четкое представление о ценностях мировой литературы, в том числе корейской, с целью выявления потенциала, связанного с мотивами трагичности разъединения, необходимости сближения, объединения людей. У сожалению, пока еще в общем процессе книжной индустрии есть немало проблем, связанных с вызовом современности в духовной сфере. Одна из них связана с агрессией массовой культуры Запада, пропагандирующих, в основном, жестокость, насилие, появление анклава серой литературы. Все еще крайне мало произведений корейской литературы, как классической, так и современной, переведенных на русский язык, или же высших образцов литературы СНГ, включая Центрально-Азиатскую, на корейский язык. К тому же эпизодический характер носит презентация книжных анклавов, нередко в процессе проведения не учитывается актуальность тем. Так, в Южное Корее корпорация "КЕБО СЭНМЕН" совместно с книжным магазином "Кебо мунго" провели уникальную кампанию под названием " 140 книг, дающих силу душе" ("Маыме химыль чунын чхэк 140 сон") Однако среди сгруппированных по 7 секциям темам книг, не была представлена художественная литература по злободневным проблемам современности – религией, толерантностью, святостью братских уз. Понятно, что для обеспечения сотрудничества между большой литературой и большим читателем нужны грандиозные капиталовложения государств не только на уровне промышленности (машиностроения, нефтяных и газовых, текстильных отраслей), но и на уровне культуры, для издания антологии, анклавов переводной литературы, позволяющих сформировать в читателях благородные чувства, вызывающие к забвению вражду и ненависть, к этническому и межэтническому сближению. Ведь ясно, что бедственное положение Севера, прикрываемое мнимым благополучием, изолированность от внешнего мира, во многом связана с узостью общественного сознания, читательского кругозора, скудным представлением о жизни других стран и народов, спровоцировано господствующей чучхэской философией, ставшей для общества идеологией, религией, ограниченностью числа теле и радиопередач, отсутствием должной мобильности на всех уровнях: социально-политическом, экономическом, культурном, религиозном.

В этой связи примечательной представляется мысль А. З. Жебина о том, что " постоянная пропаганда в условиях отсутствия альтернативных источников информации, конечно, дает свои результаты. У значительной части населения, видимо, еще сохраняется довольно одностороннее, обрывочное или искаженное представление о процессах, происходящих в других странах и мире"⁴⁴. Вследствие сказанного, можно полагать, что продолжающееся национальное противоборство обусловлено не только полярностью экономики, но и духовной сферы, открытостью в отличие от Севера Юга, его участием в мировых интеграционных процессах, укрепляющих силы национального духа, уклад жизни и человеческих взаимоотношений страны, характеризуемой в мире "страной экономического чуда". Мотив трагической разъединенности людей, необходимость братского отношения народов друг к другу близок был представителям разных литератур.

Подлинно художественное воплощение он получает в русской литературе в памятнике "Слово о полку Игореве", в творчестве А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, А.Блока, дисседентской поэзии ХХ века. Отношение русских поэтов к разъединенности людей, нации носит активный, императивный характер. Говоря об этом, мы вспоминаем "золотое слово" князя Владимира в "Слове о полку Игореве", призывавшего разделенных междоусобицами, распрями русских князей к объединению, Лермонтовское стихотворение "Сосна", в котором изображение природы приобретает лирический смысл в силу его символичности, выражения трагичности обособления, разъединенности людей, пронизанный вселенским духом протест А.Блока против ужасов войны, призыв к братской консолидации:

Придите к нам! От ужасов войны

Придите в мирные объятья

Пока не поздно – старый меч в ножны

Товарищи, мы станем - братья


Стремление к братству, горячее желание укрепить у своих соотечественников стремление к сплочению, единению народа получило выражение в творчестве корейских поэтов ХХ века. Об этом проникновенно писали Ким Гван Соб "Зимний день", Ким Ен Хо "Трактир", Чон Чель "Юг и Север", Ли Сон БУ "Чолладо", "Рисовые колосья" и многие другие.

Ярким примером эмоционального раздумья о судьбе разъединенного народа, о его сплочении и единстве служит стихотворение Ли Сон БУ, в котором его заглавие "Рисовые колосья" выражен этнокультурный компонент, первозначный для человеческого существования, подчеркивающий близость его корейцам. Не случайно, уже с самого начала символический смысл "Рисовых колосьев" ассоциирован с народом, с его стремлением к объединению, тесному сплочению.


Рисовые колосья, поддерживая друг-друга

Прислоняясь друг к другу, растут

Солнечным теплом наливаясь

Созревают. И тяжелее все больше

В ближнем опору находят.

Видишь, это народ сплачивается все больше

Подставляя плечо друг другу.

Видишь, в думах, без вины, обвиненных,

Яркий огонь раздувается.

Льет ли осенний дождь,

Но, горечь обиды с лица смывая,

Рис сохраняет свою чистоту


Эмоциональная тональность стихотворения выражена посредством символики, олицетворения, повторов целевой конструкции в начале строк (рисовые колосья, поддерживая друг друга, рисовые колосья, танцуя), эпитетов (солнечное тепло, яркий огонек, неисчерпаемая любовь). Использованная автором эмоционально-экспрессивных языковых средств позволило поэту выразить животворное начало, вобравшее в себя глубочайшую мудрость народа, осознание им необходимости сближения, консолидации нации, восприятие своего народа как части мироздания.

Все сказанное говорит о многогранной, неоценимой роли, которую в жизни человеческой играет литература.

М. И. Андреева, Е. В. Пугаева ПАГУОШ: ДИАЛОГ ПРОДОЛЖАЕТСЯ. БИБЛИОГРАФИЯ *

M. Andreyeva, E. Pugaeva PUGWASH: DIALOG CONTINUES. BIBLIOGRAPHY

"Выиграна война, но не мир!"

А.Эйнштейн