Алла кирилина неизвестный

Вид материала

Документы

Содержание Более того, некоторые из них встали на защиту этого явления в партии. Так, М. Ф. Шкирятов заявил Выступая против принятия съездом «Обращения», Зиновьев отме­чал Сразу же после голосования берет слово член партии с 1905 года Д. Г. Сулимов. Он предлагает И снова И. П. Бакаев от имени ленинградской делегации делает за­явление В ночь на 29 декабря в Ленинград была передана телефонограмма 29 декабря секретариат Ленгубкома (Шверник, Куклин и Москвин) постановил

Подобный материал:

• Научная литература белоконь, Алла Тарасовна, 667.47kb.
• Методическая разработка урока По сказке А. Платонова «Неизвестный цветок», 112.59kb.
• А. П. Платонова «Неизвестный цветок» (мини-рецензия)      Рассказ, 13.05kb.
• Московского Патриархата Алексеева Алла Сергеевна пояснительная записка, 77.64kb.
• Ю. Н. Байбакова, Е. Р. Кирилина научный, 9.63kb.
• А. В. Кирилина. Гендерные исследования в лингвистических дисциплинах >Дж. Коатс, 134.57kb.
• Публичный отчет февраль 2011 Заведующая Кирилина, 31.49kb.
• Контрольные вопросы и задания по произведению Платонова А. П. «Неизвестный цветок», 9.6kb.
• Конкурс Интернет-ресурсов «Неизвестный Моршанск» для обучающихся 8-11 классов оу города, 19.5kb.
• Разработка урока по теме «Прекрасное вокруг нас», 41.01kb.

От фракционности — к открытой схватке


Можно сказать вполне определенно, что к середине декабря 1925 года «новая оппозиция» эволюционировала от оппозиционности к фракционности.

Это ярко проявилось на XIV съезде ВКП(б). Содоклад Г.Е. Зиновьева не являлся нарушением уставных норм и регламента съезда. Соглас­но последнему, каждая группа делегатов свыше 40 человек могла выставить своего содокладчика. 43 делегата Ленинградской организации РКП(б) просили слова для содоклада Г. Е. Зиновьева. Заметим, что под­писи самого Зиновьева среди них нет.

Сейчас отдельные исследователи называют этот съезд «склочным». Позволю себе не согласиться с этим мнением. Это был обычный съезд, с обычными дискуссионными выступлениями. Реакция многих делега­тов на содоклад Зиновьева однозначна: М. Н. Рютин: «Мы имеем здесь, по существу, оформленную фракцию». П. П. Постышев: «Лучшего, чем этот содоклад, нам наши враги никогда не желали бы». А. И. Микоян: «Содоклад же обозначает противопоставление своей линии линии ЦК... Мы не хотели, чтобы наши вожди передрались на глазах у наших врагов. Пусть передерется хотя бы Угланов с Евдокимовым (первые секретари Московского и Ленинградского губкомов партии. - А. К.). Это имеет другой смысл. Но будет гораздо хуже, если передерется Зиновьев с Буха­риным и другими... Здесь, товарищи, выступали с докладами тт. Зиновьев и Бухарин. Во что вылилось их выступление? Это есть по сути дела вза­имное раздевание вождей, взаимное разделение вождей, взаимное оголение: вот у тебя то-то и то-то, у тебя это и т. д. Вы думаете, мы не знаем, кто такой Сталин, Троцкий, Бухарин, Зиновьев, Каменев и другие? Мы очень хорошо это знаем. Ильич дал каждому из членов нашего руководяще­го коллектива справедливую оценку. Но дискредитировать наших вождей перед мелкобуржуазной массой — зачем это?».

Перечитывая, анализируя, сопоставляя статьи сторонников и про­тивников «новой оппозиции», ясно представляешь: несомненно суть спора не только в личных разногласиях и амбициях. Она заключалась в различных определениях характера переживаемого страной историче­ского момента, в разных подходах к перспективам дальнейшего разви­тия страны.

Зиновьев и его единомышленники связывали возможность постро­ения социализма в одной стране с победой мировой пролетарской рево­люции, трактовали НЭП в основном как отступление, не осознавали ро­ли и значения государственно-капиталистических предприятий в вос­становлении промышленности страны, недооценивали середняка и переоценивали кулацкую опасность. Обратимся к документам. Из содо­клада Г. Е. Зиновьева на XIV съезде партии: «... Пусть мне докажут, — говорил он, — что в большевистской партии был когда-нибудь период, когда статьи вроде статьи Богушевского без всякого ответа могли гулять месяцами; я такого периода не помню; я знаю историю партии, — никогда у нас этого не было и быть не должно (выделено мной. — А. К). Кулак имеет дополнение и в городе. Его дополнением является, во-первых, нэпман, во-вторых, новая буржуазия вообще, в-третьих, верхушка спецов, которая теперь является все более и более необходимым винтиком в нашем хозяйстве, в-четвертых — верхушка служащих, которых у нас 2 ¼ миллиона и у которых, конечно, есть известная прослойка не наша, которая, конечно, ищет известит политической смычки с растущим кулаком, в-пятых, часть буржуазной интеллигенции, в-шестых — все капиталистическое международное окружение, которое питает и которое благословляет и Поддерживает кулака всячески...»

XIV съезд партии не ограничивал практически никого из лидеров оп­позиции регламентом при выступлении. Но накал зала против них был велик. Все время раздавались реплики, выкрики. Тем не менее они це­леустремленно (и в этом их мужеству надо отдать должное) проводили свою линию. Л. Б. Каменев в своем выступлении прямо заявил: «... мы выступаем потому, что, по нашему глубочайшему убеждению, начинает складываться теория, которую мы находим принципиально неправильной и управляющей партию по неправильному пути...» По мнению Каменева, эта линия «оформляется в школе Бухарина», и она не представляла бы столь большого значения, если бы «молодежь Бухарина» не получила фактически монополии на политически-литературное представительство в партии. И далее, критикуя Сталина за непоследовательность в выработке политической линии, Каменев указывал, что «... т. Сталин цели­ком попал в плен этой неправильной линии (смех), творцом и подлинным представителем которой является т. Бухарин», и что «эти идейные раз­ногласия не смогут действительно уживаться в недрах единого Централь­ного Комитета (выделено мной. — А. К.)».

Предъявив Бухарину столь тяжкие обвинения, Каменев обрушивает свой гнев и на Сталина, обвиняя его в неискренности, в отсутствии твердой линии, в стремлении к вождизму, в том, что Сталин нарушил божившиеся еще при Ленине функции и соподчиненность Секрета­риата, Оргбюро и Политбюро. «Я пришел к убеждению, — заявил Каменев, — что тов. Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба... Мы против теории единоначалия, мы против того, чтобы создавать вождя!».

Вместе с тем, и это необходимо отметить, ряд вопросов, поставленных «новой оппозицией», имели принципиальное значение для развития партии и страны. Они совершенно справедливо выступали против наклеивания ярлыков, против доносительства в партии, которое приняло «такие формы, такой характер, когда друг другу задушевной мысли сказать нельзя». «Эти нравы, — говорил И. П. Бакаев, — нетерпимы в партии... партия должна по рукам дать тем товарищам, которые пытаются культивировать такие нравы». В его поддержку выступила К. Н. Николаева: «Доносы на партийных товарищей, доносы на тех, кто будет обмениваться по-товарищески мнением... это будет только разлагать нашу партию. .. не такой системой надо бороться. Надо бороться системой правильной постановки внутрипартийной демократии. (Смех)».

К великому сожалению, делегаты XIV съезда ВКП(б) не смогли понять, осмыслить и предвидеть всех трагических последствий доносительства.

Более того, некоторые из них встали на защиту этого явления в партии. Так, М. Ф. Шкирятов заявил: «Если член партии замечает, что отдельные члены партии хотят создать какие-нибудь идейные группировки и он... не сообщает в высшие партийные органы, то это неправильно. Это не донос, это — обязанность каждого члена партии». Его поддержал С. И. Гусев. Он утверждал, что нет таких задушевных мыслей, которые бы являлись «конспиративными от партии. Каждый член партии должен быть агентом ЦК... Думаю, что каждый член партии должен доносить... Если мы от чего-либо страдаем, то это не от доносительства, а от не­доносительства».

Вряд ли сегодня, впрочем, как и тогда, все эти высказывания можно оправдать с позиций даже элементарных норм нравственности. Одна­ко, воспитанные в сложнейших условиях подполья, фанатично предан­ные самой идее революции, партии, прошедшие через провокаторство и тюрьмы, многие из делегатов совершенно искренне верили, что нет секретов от партии, что ее центр должен знать абсолютно все.

Действительность тех лет была намного сложнее, чем это представ­ляется сегодня некоторым публицистам. Неслучайно при поименном голосовании за резолюцию по докладу ЦК РКП(б) впервые так много голосов было подано «против» — фактически более ста человек («про­тив» — 65, отсутствовало — 41 человек; 559 — «за»).

Несомненно одно: политические и теоретические взгляды «новой оппозиции» во многом носили дискуссионный характер. Они, конечно, не содержали призывов к свержению Советской власти, к ее подрыву или ослаблению, как это представлялось позднее. Но несомненно так­же и то, что «новая оппозиция», критикуя (и справедливо) недемокра­тические методы партийного руководства, выступая против ЦК, а точ­нее, против Сталина и Бухарина, действовала теми же методами.

Фракционная борьба лихорадила заводские, фабричные, вузовские, воинские партийные коллективы, уводила их от живого дела, мешала работать.

Все новые и новые документы, извлеченные из архивов, спецхранов свидетельствуют, что сила необузданных эмоций, зависти, ненависти, амбициозности вела лишь к разрушению, насилию, репрессиям. И пер­вой жертвой на этом пути становился простой народ — рабочие, крес­тьяне, инженеры, техники, конторские служащие, рядовые партии. За овладение их душами и умами развертывалась тогда борьба между сто­ронниками и противниками «новой оппозиции», старавшихся исполь­зовать настроения людей в своих, часто корыстных интересах. Понима­ли ли они это?

Наиболее дальновидные люди, несомненно, понимали суть такой политической игры. Но, думается, не все ее ходы. Слишком «много­слойным» оказался «пирог» внутрипартийной борьбы. «Политическое содержание дискуссии, — писал впоследствии Л. Д. Троцкий, — до та­кой степени завалено мусором, что я не завидую будущему историку, ко­торый захочет добраться до корня вещей»¹. Интересно, что почти также оценивал внутрипартийную борьбу и И. В. Сталин. «История нашей партии, — писал он, — знает факты самых чудовищных сплетен про­тив руководителей партии, фракционная слепота не любит разбирать­ся в тонкостях, предпочитая валить все в одну кучу и выдавать сплетню за факт»².

Оба эти высказывания не относятся непосредственно к «новой оп­позиции». Это высказывания «вообще», о принципах политической борьбы. И характерно, что два политических деятеля тех лет свидетель­ствуют об ожесточенности, которой сопровождалась тогда, да и в пос­ледующие годы, внутрипартийная борьба.

Дезинформация, искажение реальной картины противоборства — наиболее характерные приемы и методы этой борьбы. Заверяю читате­лей: грязная технология политической борьбы возникла не сегодня. Она фактически была всегда.

Глубоко не прав был С. М. Киров, обвиняя на XIV съезде ленинград­ских коммунистов в том, что в день открытия съезда «Ленинградская правда» (в дальнейшем «ЛП») не поместила передовицы в связи с этим событием. Достаточно взять газету за 18 декабря 1925 года. На первой полосе газеты крупным шрифтом набрано «Привет XIV съезду РКП(б)!» Помещена подборка приветствий коммунистов — красновыборжцев, Металлического завода, «Светланы», Невского судостроительного под общей рубрикой «Рабочие Ленинграда — XIV съезду РКП(б)».

Была и небольшая передовая — «XIV съезд», но это была отнюдь не здравица, а полемическая статья. Факт сам по себе из ряда вон выходя­щий. На второй и третьей полосах «ЛП» поместила три статьи оппози­ционеров: Саркиса, ответственного организатора Московско-Нарвского РК РКП(б), журналиста И. Вардина и члена ЦК РЛКСМ О. Тарха­нова. В основе их было три тезиса: «90 процентов рабочих — в партию», «Главная опасность в деревне — кулак», «Бухаринская школа молодых ре­визует Ленина в вопросе о НЭПе». Бухарин, Варейкис, Каганович, Угла­нов, утверждал Вардин, «проводят социализм не большевистский, не про­летарский, это социализм мелких собственников, мещан и чиновников — социализм не Ленина, а Марии Спиридоновой».

Безусловно, это была «перчатка», брошенная ЦК партии. Ведь за исключением приветствий рабочих коллективов весь остальной мате­риал носил дискуссионный характер. Причем в манере тех лег накле­ивание ярлыков, досье на своих политических противников.

Такой же характер имели и последующие номера «ЛП».

Эскалация борьбы между «новой оппозицией» и «цекистами» во гла­ве со Сталиным на XIV съезде продолжала нарастать.

24 декабря в работе съезда был перерыв. И утром того же дня в Ле­нинград прибыла часть ленинградской делегации — более 80 человек. Сам факт их приезда не являлся криминалом. Естественно, что людям, оторванным от дома, семьи, работы более семи дней, хотелось побыть с близкими, узнать, что делается в их коллективах — на заводах и фаб­риках.

Все делегаты — сторонники оппозиции получили для выступлений перед своими коллективами своеобразный наказ: что и в какой после­довательности излагать о съезде.

Наказ вошел в историю под названием «Ход событий». Это боль­шой документ, и он, несомненно, должен быть опубликован полнос­тью. Здесь же дадим только его тезисы (все документы даны в старом стиле и орфографии):

«1. XXII Губпартконференция и все, что с ней связано.«Зиновьев сделал доклад а ЦК так,... что даже Ярославский признал его объ­ективным <... > Резолюция Московской губернской партийной кон­ференции разрывается как бомба <... > Над Ленинградской органи­зацией сгущаются тучи» и т. д.

2. Отношения между двумя крупнейшими большевистскими ор­ганизациями страны. Московская организация отклоняет предло­жение о перемирии <...>Ц. О. „Правда" начинает отчаянную трав­лю против Каменева и Зиновьева, обвиняя их и ряд питерских ру­ководителей в пораженчестве, ликвидаторстве, безверии <...> Крупская с нами».

3. XIV съезд РКП(б). «В докладе Сталина и его заключительном слове два новых момента: „сосредоточить огонь на тех, кто указы­вает на опасность со стороны кулака”. Второй. Так прямо и заяв­ляет, что мы, „усталые, должны уйти”. Пять дней прений. Их цель компрометация Зиновьева, Каменева, Сокольникова, Крупской, Пи­тера и попытка „разложения” Ленинградской организации. ЦО „Правда “ продолжает кампанию разжигания, не давая место дру­гой точке зрения. „Рабочая газета " начинает бешеную кампанию с карикатурами, впадая прямо в приемы бульварной прессы... В таких условиях мы вынуждены выступать с содокладом... Он сделан в спо­койных тонах. Речи докладчиков — Крупской. Каменева, Сокольни­кова, Зиновьева строго политические... На политическую обста­новку отвечают склокой <... > Как принималась резолюция ? Мы не были приглашены к выработке (впервые в истории партии) <... > См. подробно наше заявление, прочитанное на съезде Каменевым... Наша делегация единогласно (кроме Алексеева) голосует против».

4. Политический итог. «Съезд создал накаленную атмосферу не­дружелюбия к Питеру, играя на попытке отделить „верхи” Ле­нинградской организации от ее „низов”... Позорные выступления на съезде Комарова и Лобова, из которых стараются сделать „героев ".

Голосование против резолюции ни в коем случае не означает „не­подчинение съезду", Голосование против политически неправильной резолюции — наше право <... > В ближайшее время предстоит силь­нейший натиск на Ленинградскую организацию, чтобы ее обезли
L
чить, разогнать. Необходима стойкость, необходимо добиться исправления политических ошибок в вопросе: а) о кулаке; б) о привле­чении рабочих в партию; в) о разгроме Ленинграда и т. п.»¹.

Не правда ли, интересный документ? Но вот что примечательно.

Заявляя о своем присоединении к резолюции XIV съезда, Ленгубком таким документом, как «Ход событий», фактически дезавуирует свое присоединение.

И это подтверждается последующими действиями. Вечером 24 и 25 декабря в соответствии с наказами, изложенными в «Ходе событий», сторонники «новой оппозиции» Флиор, Цатуров, Семенов, Пичурин и другие выступали на районных собраниях, в партийных кол­лективах заводов и фабрик Ленинграда.

В эти же дни «цекисты» начали в Ленинграде кампанию против по­зиции ленинградской делегации на съезде. И носила она, как это ни парадоксально, почти нелегальный характер. На квартирах отдельных коммунистов, стоящих на позиции XIV съезда, собирались особо доверенные лица и изучали материалы съезда. В Ленинград из Москвы были направлены слушатели Коммунистического университета. Бывшие питерцы, имея большие связи в рабочих коллективах города, стали создавать там группы по изучению и распространению материалов съезда, центральных газет. Группы стали называться «инициативными».

Политсостав Балтийского флота и Кронштадтской крепости на сво­ем собрании одобрил решения XIV съезда. Реакция на собрание со сто­роны Ленгубкома была однозначной: указать тов. Окуневу (зам. началь­ника Политуправления Балтфлота. — А. К.) «на недопустимость созыва партийного собрания по вопросу ХIV съезда без согласования и даже без ведома Губкома»².

Увы! Демократией это не назовешь. Скорее из этого следует, что все коммунисты должны думать так, как думает бюро Ленгубкома и лидеры «новой оппозиции».

Ну а что думали те, кого называют «рядовыми» партии?

Фабрика «Канат». Один из выступающих на партсобрании в конце декабря 1925 года заявил: «Читая газеты, я все же не понимаю, в чем суть спора, не есть ли это построенное на личных счетах?..» Другой: «Я также не могу вполне понять, в чем соль всех споров. В ряде ли принципиальных вопросов или, попросту выражаясь, в кумовстве». Третий: «Я все же оправдываю больше т. Зиновьева, чем Центральный Комитет»³.

26 декабря «Ленинградская правда» опубликовала речь Н. К. Круп­ской, произнесенную 20 декабря, причем, как всегда, когда печатались речи сторонников оппозиции, заголовок был подан крупным шрифтом.

В этот же день четыре члена Ленгубкома С. Мессинг, Ф. Грядинский, Т. Кондратьев, И. Кондратьев направили заявление как в адрес губкома, так и Северо-Западного бюро ЦК. В нем говорилось, что ре­шения бюро и пленума губкома о запрещении созыва собраний коллек­тивов для обсуждения резолюции съезда являются ошибочными, «на­правленными к тому, чтобы не дать Ленинградской организации испра­вить антипартийную линию ленинградской делегации на съезде»⁴.

Приведенные документы свидетельствуют, во-первых, о нарастании борьбы двух противоборствующих линий — большинства («цекистов») и меньшинства («новой оппозиции»); во-вторых, о разрастании кампа­нии по наклеиванию ярлыков «антипартийности».

Центральный Комитет 27 декабря делает перерыв в работе XIV съез­да РКП(б). К этому времени в Ленинграде многие партийные коллек­тивы высказались за поддержку линии ленинградской делегации на съезде. Можно предположить, что день 27 декабря «цекисты» решили использовать для выработки своей линии против «непокорной делега­ции питерских коммунистов». И выработали, 28-го декабря после об­суждения резолюции по докладу Исполнительного комитета Комму­нистического Интернационала (а с ним выступал Зиновьев) совершен­но неожиданно для большинства делегатов председательствующий Александр Иванович Рыков предоставил слово Михаилу Ивановичу Калинину. От имени 11 делегаций он предложил принять «Обращение XIV партийного съезда РКП(б) к Ленинградской организации».

Выступая против принятия съездом «Обращения», Зиновьев отме­чал: «Ленинградская делегация заявляет, что обращение, которое прочита­но здесь, обрушено на ее голову без малейшей попытки предупредить ее... Это элементарнейшее право каждого меньшинства, если большинство дей­ствительно не ведет специальной линии на разжигание». Ему возражал Рыков: «Мы приняли подавляющим большинством голосов резолюцию по главнейшему вопросу повестки дня — по докладу ЦК партии. Если эта ре­золюция, утвержденная съездом, обязательна для партии, то обязательна ли она для ленинградской делегации? Обязательна ли она для „Ленинград­ской правды“?.. Почитайте „Ленинградскую правду"... изо дня в день... пы­таются сорвать главнейшие решения нашей партии».

Все, что сказал Рыков, — правда! Но правда и то, что центральный орган партии, газета «Правда», вела такую же отчаянную и далеко не джентльменскую полемику со сторонниками «новой оппозиции».

Против «Обращения XIV съезда к Ленинградской делегации» проголосовало только 36 человек. И многие, кто поддержал Сталина в это время, го­лосовали против чванливости, барства, амбициозности Зиновьева.

Сразу же после голосования берет слово член партии с 1905 года Д. Г. Сулимов. Он предлагает: «Ввиду того, что „Ленинградская правда“ уже после решения съезда ведет систематическую борьбу против решений съезда... принять немедленные меры по изменению и улучшению состава редакции...»

Только 38 человек проголосовали против этого предложения.

И снова И. П. Бакаев от имени ленинградской делегации делает за­явление: «Еще никогда в истории нашей партии не было случаев, чтобы той или другой организации нашей партии ее органу запретили высказывать свои мнения во время съезда... Назначение редактором газеты товарища, который будет вести газету против губкома партии, создает положение, совершенно невозможное для организации, равносильно разгону губкома и означает насильственное подавление мнения всей ленинградской организации... Вся ответственность за создающееся обострение лежит не на нас, а на тех, кто создает чрезвычайное положение для ленинград­ской организации».

Под этим заявлением подписались 24 делегата из Ленинграда. Замечу, подписей Зиновьева, Евдокимова, Куклина и многих руководителей города не было, хотя многие из них присутствовали на данном заседа­нии. Что это означало? Нерешительность, слабость или тактический ход? Быть может и то и другое. Важно иное. Это заявление носило двойственный характер. С одной стороны, делегация признавала решения XIV съезда как «закон для всех», а с другой, она же считала законным правом — «высказывать свои мнения», т. е. вести их критику.

Именно этим духом были пропитаны статьи в «ЛП» 29 декабря.

Действительно, факт вмешательства партийного съезда, Центрального Комитета в назначение состава редакции — беспрецедентный. Это всегда было прерогативой местных партийных организаций.

В ночь на 29 декабря в Ленинград была передана телефонограмма: «Сообщается постановление пленума ЦК 28 декабря 25 года. Первое: Ле­нинградская партийная организация нарушает основы устава партии, не проводя в жизнь решения 14 съезда по отчету ЦК, а ведя кампанию против этих решений. Второе: ленинградский губком не принял до сих пор никаких мер к тому, чтобы оградить партию от нападок на решения съезда... Тре­тье: пленум считает, ввиду этого, необходимо снять существующее руко­водство „Ленинградской правды“ и заменить его другим, согласно решению 14-го съезда. Четвертое: на этом основании утвердить следующее реше­ние Политбюро от 28 декабря с. г.: а) освободить редактора ленправды тов. Закс-Гладнева от обязанностей редактора; б) назначить ответст­венным редактором „Ленинградской правды” тов. Скворцова-Степанова, командировав в помощь ему ряд работников. Секретарь ЦК И. Сталин»¹.

29 декабря секретариат Ленгубкома (Шверник, Куклин и Москвин) постановил: «Принять постановление Пленума ЦК к исполнению... пред­ложить т. Закс-Гладневу сдать газету и дела. Тов. Скворцову-Степанову немедленно приступить к обязанностям редактора»².