Гарин И. И. Г20 Ньютон. 

Вид материала

Документы

Содержание Б. ШоуНикакая наука не подтверждается свидетельствами лучше, чем религия Библии. И. Ньютон

Подобный материал:

• Послушайте, Ньютон, как вы сделали это своё открытие, о котором столько говорят, 176.28kb.
• Кратко о сто, 105.15kb.
• Содержание: Физика цвета, 1769.41kb.
• Исаак ньютон родился в семье фермера. В 12 лет, 55.88kb.
• Николай Георгиевич Гарин-Михайловский родился в феврале 1852 г в Санкт-Петербурге, 182.34kb.
• Трансфинитность времени александр Н. Павлов Россия, Санкт-Петербург Февраль 12, 2009, 731.47kb.
• Г20 Квантовая физика и квантовое сознание. Киев. 2011 300, 4938.27kb.
• Рецензенти: доц. Московського станкоинструментального інституту, канд техн наук, 3190.6kb.
• Грызлов Б. В. Мониторинг сми 25 декабря 2007, 8966.42kb.
• Г. Х. Андерсен «Стойкий оловянный солдатик» Г. Х. Андерсен «Дюймовочка», 54.86kb.

Дж.  Локк


Закон тяготения, к которому вплотную подвел его Коперник, вовсе не такой впечатляющий подвиг мысли, как его поразительная Хронология. Именно она сделала его королем фокусников мысли, но только королем в мире безумцев, чьего авторитета никто теперь не признает. Надо сказать, что здесь он проявил себя еще большим фантазером, чем все экстатические чудотворцы, ибо он не обладал яркостью их воображения, а имел сугубо математический ум. Если бы все его труды, кроме Хронологии, оказались утеряны, мы бы сказали, что он был явно не в своем уме. А так, кто посмеет назвать Ньютона сумасшедшим?

Б. Шоу


Никакая наука не подтверждается свидетельствами лучше, чем религия Библии.

И. Ньютон

В частных коллекциях сохранились тысячи страниц записных книжек Ньютона с мыслями о религии. По причине еретичества многих мыслей Ньютона, упреждавших свое время, эти книжки хранились автором в строжайшем секрете. Фактически в них он покушался на самые основы христианской религии, отрицая Святую Троицу и божественность Иисуса Христа. Не без оснований Президент Королевского общества опасался, что подобные мысли разрушат его карьеру и положение в обществе. Увы, некогда цельная коллекция рукописей Ньютона в 2,7 миллиона слов (!) ныне находится в архивах более 40 библиотек мира, оставаясь по сей день «вещью в себе», терра инкогнита *. Это тем более странно, что наследие множества звезд несравнимо меньшей величины изучено до последней буквы. Причина столь печального факта в целом ясна: тоталитарная секта, именуемая наукой, не захотела портить имидж своего отца-основателя сомнительным авторством теологических, историософских и алхимических произведений. Я предсказываю, что когда человечество осознает свою ошибку и «научное средневековье» подойдет к своему концу, рукописи Ньютона, не связанные с физикой, станут бесценными. Сам Ньютон высоко ценил и считал главным делом своей жизни именно свои богословские сочинения, хотя почитавшие его как ученого современники и потомки до последнего времени не обращали на них внимания.

Пренебрежение к подлинному Ньютону проявляли не только издатели, но и научные библиотеки, постоянно «не находившие» места для его неопубликованного наследия. После неоднократных отказов научных библиотек принять на хранение рукописи, а также после возврата части уже хранившихся рукописей из Кембриджской библиотеки родственники Ньютона продали остававшиеся у них рукописи в 1936 г. на аукционе Сотбис. Большая часть коллекции была приобретена двумя исследователями. Приобретший часть рукописей библеист, профессор Ягуда пытался подарить их в библиотеки ряда известных амери- канских университетов, однако его предложения были отвергнуты — несмотря на вмешательство Эйнштейна — за «недостатком места». Впоследствии — по завещанию Ягуды — эта коллекция попала в Национальную библиотеку Израиля. Исследователям из Иерусалима удалось расшифровать уникальные рукописи великого английского физика — всего четыре с половиной тысячи страниц.

Много написано о величии Ньютона-физика, меньше — философа, а вот о Ньютоне богослове и историке наши предпочитают молчать, между тем, слава Ньютона-богослова при его жизни была вполне сравнима с известностью физика и математика: во всяком случае его блестящие таланты «математика, философа, богослова» стояли в одном ряду.

На протяжении многих лет, особенно после 1690 года, Ньютон посвятил себя полномасштабному исследованию Библии. В числе книг, написанных им на эту тему, есть следующие: «Хронология древних царств» и «Замечания на Книгу прор. Даниила и Апокалипсис св. Иоанна» (издана посмертно в 1773, в русском переводе: Пг., 1915).

Ньютон рассматривал Библию не как источник естественнонаучных сведений, а как Слово Божье. Он любил Бога и верил Библии — всей целиком. Он писал: «Я глубоко верю в Библию как Слово Божие, написанное боговдохновенными людьми. Я каждый день изучаю Библию». Взгляд ученого на взаимоотношение Библии и естество-знания не был сформулирован отдельно, но явствует из его работы по книге пророка Даниила.

Ньютон выдвинул ряд собственных богословских соображений. Например, наличие Пятикнижия у самарян он считал доказательством его существования до разделения царств в 10 в. до н. э. По его мнению, псалмы Давида и других псалмопевцев были собраны воедино лишь Ездрой. В исторической символике и аллегориях Библии Ньютон усматривал пророчества о событиях Средневековья и Нового времени.

Общий принцип закономерности, царящий во Вселенной, был для Ньютона свидетельством о Божественном Разуме, но сами эти принципы он изучал чисто рациональными средствами. Он также писал: «Атеизм настолько бессмыслен. Когда я смотрю на Солнечную систему, я вижу Землю на достаточном расстоянии от Солнца, чтобы получать достаточное количество тепла и света. Это не произошло случайно».

Как бы ни относиться к богословию и историографии Ньютона, я вижу его заслугу в том, что он, как мог, пытался не противопоставлять науку и религию, но находить между ними мосты и точки соприкосновения. И этим поиском занимался всю жизнь.

Если Ньютон однажды сказал, что историей он занимается в часы отдыха от работ по математике и физике, то этих его слов, как давно уже указали исследователи, нельзя принимать всерьез. Своей хронологией он начал заниматься много ранее 1690 г., когда его труд был в основном готов, и занимался им до самой своей смерти.

У Ньютона собственные взаимоотношения с Богом, но, по-видимому, он разделяет представления своих современников о соответствии между строением Вселенной и Святым Писанием. По крайней мере задача понимания текста Библии действительно была для Ньютона равной задаче понимания устройства Вселенной.

Степень знакомства Ньютона собственно с иудейской традицией оценивается по-разному. Если в некоторых работах лишь упоминается его знакомство с произведениями еврейских философов, в частности Маймонида, то крупнейший знаток рукописей Ньютона лорд Кинес называет его «иудейским монотеистом школы Маймонида». Во всяком случае громадная часть наследия Ньютона посвящена толкованию Библии, причем в своих толкованиях Ньютон активно ссылается на собственно иудейскую традицию толкования (включая Талмуд).

Ньютон не только интересовался каббалистическими сочинениями, но в своих богословских трудах часто пользовался богатой еврейской традицией комментирования священных текстов. Практически всю жизнь Ньютон изучал Священное Писание, уверенный в том, что оно содержит божественные секретные законы Вселенной. Интерес Ньютона к каббале связан с его попытками тщательного изучения Апокалипсиса и других библейских книг с целью дешифровки древних пророчеств о будущем человечества. Из пометок Ньютона на полях манус- крипта, недавно найденного в архивах Иерусалима одним канадским исследователем, в частности, следует, что он предсказал конец света в 2060 году.

В собственных многочисленных толкованиях библейских текстов Ньютон постоянно сопоставляет еврейскую и христианскую традиции, упрекая традиционные переводы в незнании еврейской традиции. В незнании «раввинистического учения» Ньютон упрекает и христианских теологов. Его «Наблюдения над пророчествами» наполнены отсылками к Талмуду, а также к надежной энциклопедии того времени по еврейским вопросам — произведению известного христианского гебраиста Иоганна Буксторфа «Synagoga Judaica». По стилю произведения Ньютона по библейской тематике близки скорее не к теологическим, а к филологическим сочинениям, иногда напоминая более поздние работы критической школы. Ньютон отмечает, что текст Нового Завета часто неадекватно толкуется из-за незнания деталей еврейских обрядов и что для его адекватного понимания необходимо знать соответствующее словоупотребление. Так, например, Ньютон обращается к описанию церемоний Дня Очищения для понимания слова «печать» в Апокалипсисе.

Сам Ньютон ценил свои теологические труды никак не меньше Н а ч а л и О п т и к и, а рукопись I r e n i с u m ’a как я уже писал, считал главным своим сокровищем. Увы, книга эта мне недоступна, ее нет в наших книгохранилищах...

Ньютон был правоверным протестантом, представляющим его крайнее крыло; отказываясь от церкви римской, как и все протестанты, он шел еще дальше и призывал вернуться к доисторическому, примитивному, «истинному христианству». Основные принципы этой первичной и когда-то единой для всех народов религии просты: «вера в то, что мир создан Верховным Богом и Им же управляется; любовь к Нему и почитание Его; почет, воздаваемый родителям; завет любить ближнего своего как самого себя, сострадание даже к диким зверям — вот древнейшая из всех религий» («Irenicum»).

Пожалуй, правоверным Ньютон как раз и не был — он исповедовал арианскую ересь, равно осуждаемую католиками и протестантами, был унитарианцем, отрицающим троичность (тринитарность) Бога. Кстати, некоторые рукописи богослов- ского содержания до сих пор не опубликованы именно по причине их «еретичности»: редактор наиболее полного собрания сочинении Ньютона епископ Горсли постарался сделать все возможное, чтобы на «нового Моисея» не пала тень еретичества; автор наиболее полной биографии Ньютона, изданной в двух томах в 1855 и 1860 гг. в Эдинбурге, Дэвид Брюстер также исключил из текста своей книги все документы, ставящие под сомнение правоверие своего героя.

Анализ «ненаучных» интересов Ньютона затрудняется тем, что полностью труды Ньютона не опубликованы до сих пор. Не существует даже общего описания всех сохранившихся рукописей. Начиная от самого Ньютона (оставившего соответствующие труды только в рукописях), нежелание публиковать его теологические труды, очевидно, нельзя считать случайным. Действительно, при жизни публиковать эти работы было попросту опасно, поскольку взгляды Ньютона расходились с общепринятыми и, вероятно, могли быть сочтены преступными. Всю жизнь Ньютону приходилось скрывать эти взгляды из опасения обнаружить близость к унитаризму — движению противников догмата Троицы, официально запрещённому в 1572 г. Характерно, что унитариями в эпоху Реформации называли также иудеев. Возможно, что аналогичные опасения препятствовали публикациям и после смерти Ньютона. Во всяком случае известно, что непосредственно после смерти Ньютона в 1727 году всё его рукописное наследие было просмотрено д-ром Томасом Пеллетом, специально назначенным для подготовки рукописей к печати. Однако на 84 из 85 объектов просмотра стоит резолюция о непригодности к печати «not fit to be printed. Tho. Pellet».

Только Л. Т. Мор, издавший биографию Ньютона в Нью-Йорке в 1934 году, внимательно изучив «Портсмутскую коллекцию», обнаружил немало документов и рукописей Ньютона, однозначно свидетельствующих о «еретичестве» сэра Исаака. Сближение Ньютона и Хоптона Хайнса, произошедшее в бытность первого директором Монетного двора, видимо, также произошло на почве единства взглядов: будучи ревностным унитарианцем, Хайнс убеждал Ньютона стать главой новой английской Реформации, англиканским Лютером, и был крайне недоволен, что тот мешкает.

Ньютон не мешкал — он боялся. Хотя он немало писал об искажениях текстов Священного Писания, я не стал бы говорить о нем, как об оплоте религиозного инакомыслия: когда У. Уистон громко назвал его арианцем, Ньютон вспылил и отказал единоверцу в приеме в Королевское общество. Ньютон действительно обменивался опасными взглядами с Локком, Фацио, Дюилье, Галлеем и Бентли, но лишь в частном порядке и в самой безобидной форме. Во всяком случае, он делал все возможное, дабы, открыто и даже воинственно демонстрируя свой антипапизм, скрыть свой унитаризм. Возможно, в устроенном им последнем аутодафе горели именно бумаги, которые могли помешать ему посмертно стать знаменем Реформации.

Тем не менее арианства скрыть Ньютону не удалось. Оно едва проглядывает сквозь строки написанного в начале девяностых годов богословского мемуара О д в у х в а ж н ы х и ск а ж е н и я х т е к с т а С в я щ е н н о г о П и с а н и я (опубликован в 1754 г.), но вполне явствует из найденных Л. Т. Мором рукописей, посвященных догмату троичности и спору Ария и Афанасия на Никейском соборе.

Хотя большая часть богословских трудов написана Ньютоном во второй половине жизни, с Библией он не расставался никогда. Мемуаристы-современники подчеркивали, что Ньютон постоянно обращался к ней, читал и отчеркивал необходимые места ногтем. Дотошность Ньютона ни в чем не проявилась в большей мере, чем в его богословии — не случайно Вольтер, полуиронически говоря о Т о л к о в а н и и к П р о р о ч е с т в а м Д а н и и л а и А п о к а л и п с и с у, заметил, что Ньютон «хотел им утешить род человеческий в том превосходстве, которым он, Ньютон, обладал…» Во всяком случае, эрудиция Ньютона в богословских проблемах столь же громадна, как интуиция в физических. Без эрудиции Ньютон просто не смог бы решить главную задачу, которую ставил перед собой в толковании пророческих текстов. Я повторю ее: «для понимания пророчеств мы должны прежде всего познакомиться с символическим языком пророков».

И. С. Дмитриев:

Систематические теологические штудии Ньютон начал в 1670-е гг. На черновике письма к Г. Ольденбургу, секретарю Королевского общества, от 4 декабря 1674 г. он делает первые теологические записи, а в самом письме уведомляет Ольденбурга о том, что намерен прекратить занятия математикой и оптикой с тем, чтобы целиком посвятить себя вопросам религии.

И Ньютон начинает тщательно, систематически изучать труды отцов церкви, прежде всего труды семи канонических учителей IV—V вв.: Афанасия Александрийского (Великого) (ок. 295—373), Василия Кесарийского (ок. 330—379), Григория Назианзина (Богослова) (ок. 330—390), Григория Нисского (ок. 335—ок. 394), Амвросия Медиоланского (ок. 340—397), Иеронима Стридонского (ок. 348—ок. 420) и Авгу­стина Блаженного (354—430). Кроме того, он знакомится с сочинениями, признанными официальной церковью еретическими, и, в частности, изучает взгляды александрийского священника Ария (ок. 256—336), основателя учения, названного арианством.

Чем привлекли Ньютона арианская ересь, унитаризм, единобожие? По мнению современных исследователей — глубоким чувством единства мира, абсолютной властью единого Панто- кратора (Вседержателя) над собственным творением.

С присущей ему дотошностью Ньютон выясняет, каким образом идея тринитарности (троебожия: Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святой) возникла в христианстве. Ведь в первом послании апостола Павла к Тимофею сказано: «Есть один Бог и один посредник между Богом и человеком — Иисус Христос». Анализируя фрагменты Нового Завета, на которые ссылались критики арианства, в частности седьмой и восьмой стихи пятой главы Первого послания апостола Иоанна и шестнадцатый стих третьей главы Первого послания апостола Павла к Тимофею, в которых действительно содержалась идея тринитарности, Ньютон пришел к выводу, что эти тексты неаутентичны: «Не так в сирийской Библии. Нет такого у Игнатия, Юстина, Иринея, Тертуллиана, Оригена… и др.». Всё это — позднейшие вставки, сделанные противниками Ария, иными словами, подделки в тексте Вульгаты св. Иеронимом или Присциллианом.

Для Ньютона утверждение о божественной природе Христа есть проявление идолопоклонства, т. е. смертный грех, поскольку Христос не единство божественного и человеческого, но сотворенный Логос, воплощенный в человеческом теле. При этом Ньютон ссылается на сочинения раннехристианских авторов, в частности на Юстина (ок. 100—163) и Климента Александрийского (ок. 150— ок. 215), по мнению которых человеческий разум содержит частицу божественного Логоса, явленного в Иисусе… Логос, по Юстину, — это посредник между миром и абсолютно трансцендентным Богом…

Фактически Ньютон верил в единого Бога евреев, считая, что Бог послал избранному народу Моисея и других пророков, дабы укрепить изначальную веру к единому Богу и любовь к ближнему. Затем, когда вера ослабла, он послал Христа, дабы возвратить его народ к истинной вере.

Создавая единую картину мира, Ньютон не мог допустить отсутствие единства на небесах. Его сознание тоже было цельным, и три сферы его деятельности — теология, алхимия и наука — являлись разными сторонами единого мировоззрения, поиска истинной религии и истинной картины мира.

Свойственное Ньютону острое, религиозно окрашенное чувство единства мироздания обусловило, в свою очередь, и целостность его мировоззрения, всех его граней: веры в единого Бога, чувства нравственного долга человека перед Богом и людьми и поиска «совершенной во всех своих частях» натуральной философии. В контексте этого мировоззрения Священное Писание представлялось Ньютону не книгой откровений, недоступных человеческому разумению, но историческим свидетельством, до- ступным рациональному исследованию и призванным продемонстрировать людям всемогущество Бога, подобно тому, как сотворенная Природа демонстрирует его безграничную мудрость. Отсюда — два пути познания Бога: через изучение Природы и через изучение Истории.

Вынужденный тщательно скрывать свои арианские взгляды, Ньютон давал волю эмоциям в темпераментных сочинениях, не предназначенных для публикации. Здесь он писал об Афанасии как о своем личном враге, обвиняя «этого хитрого политика» во всех смертных грехах от прелюбодеяния до «культа трех равных Богов» и «чудовищных легенд». Эти сочинения дышат духом прозелитизма — Ньютон ощущает себя самим Арием или новоявленным пророком. Это не новые для него чувства — Моисей физики не скрывал своего избранничества…

Возврат к евангельской чистоте был для Ньютона не пустой фразой, а про­граммой исследования библейских текстов. К их дешифровке он относился с не меньшей серьезностью, чем к построению небесной механики. Больше всего его волновала тема пророчеств. В Откровении Иоанна Богослова и Книге Пророка Даниила Ньютон с присущей ему дотошностью искал план божественного творения, ставя себе задачу раскрыть глубокий смысл священных книг, «распознать знаки времен». Ньютон был глубоко убежден в том, что именно неправильное истолкование библейских пророчеств стало причиной проклятия богоизбранного народа, не принявшего посланного ему Мессию, а позднее — торжества Антихриста в образе католической церкви.

Следуя традиции протестантской интерпретации «первоисточников», Ньютон изложил свою версию снятия печатей в Откровении. Снятие седьмой печати, по-Ньютону, соответствует эдикту О к а т о л и ч е с к о й в е р е (380), утверждавшему господство официального христианства и необходимость гонений на ариан. Великим Отступничеством церкви стал тринитаризм, покончивший с единосущностью Бога.

Согласно тексту Откровения, после снятия седьмой печати появились семь ангелов, коим дано было семь труб (Откр., 8:1—2). Первые шесть трубных гласов и связанные с ними бедствия Ньютон рассматривал как наказания, ниспосланные в ярости Богом на людей, поклонявшихся ложным авторитетам, причем даже «не умершим царям и героям в их прекрасных гробницах, но подлым и презренным плебеям в их мерзких могилах». Видимо, Ньютон здесь имеет в виду могилы религиозных аскетов и первых монахов.

Для Ньютона с седьмым трубным гласом заканчивается мрачная эпоха Великого Отступничества, когда «совершится тайна Божия» (Откр., 10:7). И последующее затем второе пришествие Христа в мироощущении ученого — это не вселенский катаклизм, распад и гибель физического мира, но апофеоз «истинной христианской религии, очищенной от язв тринитаризма».

Как подлинный ученый к толкованию текстов Ньютон подходил с большой основательностью, предваряя работе методику интерпретации, играющую в теологических работах такую же роль, что и «правила философствования» в  М а т е м а т и ч е с к и х н а ч а л а x н а т у р а л ь н о й ф и л о с о ф и и:

— приписывать каждому отрывку только одно значение;

— сохранять в процессе интерпретации некий фиксированный смысл слов во всех фрагментах;

— предпочитать те значения слов, которые ближе всего к буквальному смыслу, за исключением тех случаев, где явно требуется аллегорическое истолкование;

— принимать те смыслы слов и фраз, которые наиболее естественным образом вытекают из языка и контекста;

— предпочитать наиболее простые интерпретации («истина всегда должна заключаться в простоте») и т. д.

Мы еще увидим, что методичность Ньютона в данном случае подвела богослова и историка, к тому же склонного к нагромождению цитат и неудобоваримому тексту. Тем не менее именно Ньютон внес значительный вклад в историю, предпочтя беллетристике научную строгость (увы, поставившую под удар его самого).

Помимо искоренения тринитаризма, Ньютон преследовал цель очистить «первоначальное естественное и чистое поклонение единому Богу» от искажений, возникших в процессе распространения веры сначала среди евреев, а затем и других народов. И здесь, верный своей идее универсума, Ньютон оспорил изначальность многобожия: язычеству предшествовала более древняя религия, которую он сам связал с огнем Весты, символизирующим одновременно очищение и гелиоцентрический универсум.

Т о л к о в а н и е к П р о р о ч е с т в а м Д а н и и л а и А п о к а л и п с и с у написано Ньютоном в начале девяностых годов, но издано его племянником Б. Смитом через шесть лет после смерти автора. Две главные цели Ньютона, поставленные в этой книге, — снять «патину» веков, убрать искажения переписчиков и переводчиков, добраться до изначального ясного смысла — раз, и составить некий «словарь символов», дешифровать божественные откровения и пророчества, прояснить метафорическую речь книги, вдохновенной самим Богом — два.

Ньютон не только заложил основы новой физики, но стал отцом современного богословия. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что Вечная Книга потому и божественна, что содержит в себе огромное напластование символов и идей, раскрываемых по мере просветления малых сих. Преследуя вполне утилитарные цели — дешифровку пророчеств в выгодном для проте­стантизма целях, — Ньютон исходил из гораздо более серьезного побуждения — соединения религии и науки. Библия — не источник постижения будущего (хотя именно к этому стремится сам Ньютон), но явление святого промысла Божия:

Бог дал это откровение, так же как и пророчества Ветхого Завета, не ради того, чтобы удовлетворить любопытство людей, делая их способными предузнать будущее, но ради того, чтобы исполнением их на деле явлен был миру святой промысел, а не проницательность истолкователей.

Вопреки сказанному, задача автора Т о л к о в а н и я — проявить эту проницательность истолкования, доказать скорую гибель папства и разрушение римской церкви:

И был рог у четвертого зверя, и коренился он над тремя его первыми рогами, а потому мы должны искать его между народами Латинской империи, после начала десяти рогов. Нo это было королевство иного рода, нежели другие десять королевств, оно имело свою особенную жизнь или душу с глазами и ртом. Своими глазами это был провидец, а своим ртом, говорящим великие вещи и изменяющим времена и законы, — пророк такой же, как и король. И такой провидец, пророк и король — это римская церковь.

«Доказав» путем сложных умопостроений, что библейское «время» — суть триста шестьдесят солнечных лет, Ньютон предсказывает, как ранее — траектории небесных тел, — дату падения папизма, 2060 год. Одновременно это срок Страшного суда…

Определенная часть Т о л к о в а н и я — дешифровка образного языка пророчеств: небо — цари и династии, земля — народ, бури и движение облаков — войны, звери и истуканы в видениях Даниила — города или страны, десять рогов зверя — королевства…

А четвертый зверь — «страшный и ужасный, и весьма сильный; у него большие железные зубы; он пожирает и сокрушает, остатки же попирает ногами; он отличен был от всех прежних зверей, и десять рогов было у него и... вышел между ними еще небольшой рог, и три из прежних рогов с корнем исторгнуты были… и… в этом роге были глаза, как глаза человеческие, и уста, говорящие высокомерно». И жить ему положено было «время, два времени и полвремени».

Фактически Т о л к о в а н и е состоит из двух книг — замечаний на книгу Пророка Даниила и на Апокалипсис Св. Иоанна. Такой выбор связан с насыщенностью этих книг сложной символикой, целыми напластованиями пророчеств, дешифровке которых, собственно, и посвящен труд Ньютона.

Сталкиваясь с первыми воодушевлениями человеческой гордыни, которая потом вылилась в четырех последовательных монархиях — вавилонской, персидской, македонской и римской, Даниил обличил их тщету и изрек свое предвещение о грядущем Богочеловеке. При этом Даниил пользовался хронологическими концепциями вавилонской небесной науки. Вот почему дискурсии Ньютона о книге Даниила являются сугубо интересными. Некоторые главы книги Ньютона до сих пор сохранили полную цену и могут служить неувядаемыми образцами точности и силы мысли. Таковы главы о «семидесяти седминах», о годе рождения Иисуса Христа, вычисления о количестве лет земного служения Спасителя, о временах празднования иудейской Пасхи по данным Евангелия.

Два главных отличия Т о л к о в а н и я от патристики — чудовищная ученость Ньютона, превращавшая богословие в густую трудноперевариваемую кашу исторического компедиума, и протестантский дух, противопоставление папству, соборам, святым чистого духа евангелизма. В соборах Ньютон видел лишь интриги византийских императоров, в почитании святых — идолопо­клонство, в стремлении к аскетизму и монашеству — гностическую ересь, отрицавшую человеческую плоть.

Истинной Церковью является только та, которая склоняет слух свой к слову Пророков, что служит основным отличительным признаком ее от церквей ложных. Ибо Бог так открыл волю Свою в пророчествах, что «нечестивые будут поступать нечестиво, и не уразумеет сего никто из нечестивых, а мудрые уразумеют» (Даниил, XII, 9, 10). Установление власти императоров, царей и князей есть установление человеческое. Власть соборов, синодов, епископов и пресвитеров есть установление человеческое. Учительство же Пророков, включая в число их Моисея и Апостолов, есть установление божественное и коренится в глубочайшем существе религии; и если ангел с неба будет проповедовать другое благовествование, чем открыли эти посланники Божии, «то анафема да будет».

Пророческое предвещание грядущего относится к состоянию Церкви во все века; и между всеми древними пророками Даниил наиболее точен в указании сроков событий и доступнее всех для понимания; вследствие этого во всем, что относится до последних времен, он может служить ключом для уразумения всех остальных пророчеств.

Цель Т о л к о в а н и я, начинающегося с расшифровки языка пророчеств, заключается в иллюстрации точного следования хода мировой истории предсказаниям анализируемых книг, вдохновенных небесами.

Для понимания пророчеств мы должны прежде всего познакомиться с символическим языком пророков. Язык этот состоит в уподоблении мира внешней природы миру отношений государств и властей между собою.

Сообразно с этим, все