Geum.ru

Легализация огнестрельного оружия в россии

Вид материалаДокументы

Содержание


У русских может быть только одна стратегия
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   19

У русских может быть только одна стратегия

Росбалт 

09.08.2011


Содержание: Довольно сложная, но интересная статья о легализации оружия в контексте межнациональных конфликтов. На примере событий в Норвегии и Сагре. Вывод: появление среднего класса и идеология русского национализма ведет к легализации оружия.

Об особенностях правого движения в Европе и о перспективах русского национализма в интервью "Росбалту" рассуждает социолог, кандидат социологических наук, преподаватель факультета социологии СПбГУ Роман Романов.

— За последнее время в России и в мире в целом произошел ряд инцидентов, которые дали повод говорить о росте "белого" национализма. Последний такой случай — норвежский террорист Андерс Брейвик. По вашему мнению, откуда "вырос" Брейвик и его идеология? И насколько она укладывается в общую для европейских националистов систему ценностей?

— Брейвик в чем-то очень похож на современных европейских "новых правых". У них национализм, местами даже расизм, парадоксальным образом сочетается с признанием ценности достижений светских либеральных западных государств. Ислам воспринимается ими именно как клерикальная угроза, сила, способная разрушить ценности индивидуализма, свободы – все то, к чему Европа так долго шла и чего добилась. И если критики Запада во всем мире считают нынешнее светское, секулярное, индивидуалистическое состояние Европы кризисом, то "новые правые" считают это достижением, которому угрожают внешние силы. Религиозный момент во взглядах "новых правых" тоже представлен, но в фоновом режиме. Местами это католицизм, местами — неоязыческие культы, но следует понимать, что часто это именно фон.

В то же время, Брейвику много чего нравилось: христианство, масонство, компьютерные игры, история. И из каждого из этих пунктов можно развить целую теорию. Можно сказать, что это христианский терроризм, масонский терроризм, что Брейвик сошел с ума на почве компьютерных игр и так далее. Но мне кажется, что все это в некотором смысле натяжка… Если не вскроются факты, что за Брейвиком стоит какая-то организация, то это типичный террорист-одиночка, в голове у которого перемешалось множество разноплановых идеологий и взглядов. Брейвик — типичный современный человек. У любого человека, чьи интересы чуть шире, чем "пиво-телевизор", среди увлечений можно найти и компьютерные игры, и историю на популярном уровне, и изучение политических течений. Если мы будем объяснять его поступок только идеологическими корнями, что, мол, он наслушался попов в церкви, наигрался в World of Warcraft, то нам ничего не удастся понять.

Даже увлечение Брейвика тамплиерами говорит о многом. Ведь это типичный современный сюжет. Есть два "попсовых" сюжета, обыгрываемых современной массовой культурой — нацисты Третьего Рейха и тамплиеры. Если кто-то неглубоко интересуется тайными организациями, заговорами и прочей конспирологией, то поп-культура моментально предлагает: вот тайны нацистов, вот тайны тамплиеров, вот масонские тайны… И Брейвик все эти популярные сюжеты собрал у себя в голове. Уверяю, такой же винегрет — в головах у десятков тысяч других людей… Это поп-история, поп-конспирология, масскульт в действии.

Давайте признаемся: таких "брейвиков" ходят по улицам сотни. Просто у этого конкретного что-то замкнуло в голове, и он, как герой Достоевского, решил пойти до конца. Я не говорю, что он безумец в медицинском смысле. Просто он последователен. Он — как Раскольников: жил, думал, думал себе что-то такое … Ну и придумал. Брейвик — последовательный индивидуалист, который решил идти до конца. А это в европейской культуре не приветствуется. Это приветствовалось в рыцарской Европе, а в политкорректной Европе социальных гарантий, прав человека и прочего – желание идти до конца не приветствуется, это опасное желание. Здесь как раз обнажается и противоречие во взглядах Брейвика, и противоречие вообще в западной идеологии свободы: она не дает возможность людям дойти до собственных предельных оснований.

Любопытно также, что Брейвик говорит о националистах и европейской цивилизации тем же языком, что и исламские радикалы. То есть когда он говорит, что защищает ценности и цивилизацию крестоносцев, он, по сути, цитирует своих противников, которые заявляют, что борются с крестоносцами. Брейвик воспроизвел для всего мира исламский антиевропейский миф. Будь я каким-нибудь "мусульманским Геббельсом", то сказал бы сейчас: "Брейвик, мы тебя ждали". Это тот пример, которым теперь смогут размахивать исламские экстремисты. И, думаю, они это будут делать. Во многом Брейвик – это исламская карикатура на европейского правого – потому что там, где правые сворачивают в сторону, пытаются искать компромисс и быть дипломатами, Брейвик поступил как экстремист и пошел до конца.

— Можно назвать Брейвика национал-террористом?

— Для правых терроризм как форма борьбы в наименьшей степени характерен. Террористическую стратегию всегда наиболее активно использовали левые, а также разного рода сепаратисты, религиозные экстремисты. Правые, уж не знаю почему, от них отстают. Может быть, потому что у правых всего мира иной объект для ненависти. Это не элита и не население страны целиком. Их объект — мигранты — весьма доступен. И с ними можно другими способами бороться. Да, есть теракты, устроенные правыми, например, "хрестоматийным" Тимоти Маквеем в Оклахома-сити, но если сравнить сколько взорвали левые, сколько религиозные экстремисты и сколько правые, то цифры несопоставимы.

Брейвик сделал то, на что, как считали многие, современный европеец неспособен. Совершил некое прямое действие: у него были ценности, он пошел и их "отстоял". Причем в классическом европейском ключе — с оружием в руках. Если бы сомалийский крестьянин расстрелял людей, то это бы тоже была страшная трагедия, но мы бы сказали: ребята, у них постоянно кто-то кого-то расстреливает. Это печально, конечно, но это у них норма. А для Норвегии, где за год бывает всего тридцать убийств, это неожиданно.

В типичном европейском государстве есть одна беда — за гарантированный высокий уровень жизни человек отдает до 40-50% доходов в виде налогов. В последнее время, особенно после кризиса, у людей стали возникать вопросы — почему на наши деньги содержатся безработные, нищие и прочие. Они еще могли стерпеть, когда это были сограждане-европейцы. Но когда приезжают люди, например, из Пакистана, человек не очень понимает, почему он должен кормить их из своего кармана. Это еще одно основание идеологии Брейвика.

— Межнациональные конфликты в России отличаются от того, что случилось в Норвегии, но определенные параллели провести можно. Например, незадолго до истории с Брейвиком в уральском поселке Сагра произошел случай, спровоцировавший похожие обсуждения проблем национализма, мигрантов, свободного владения оружием и так далее. Но у нас это происходит чаще всего не в благополучных крупных городах, а в маленьких провинциальных населенных пунктах: Сагра, Кондопога, Хотьково. Почему именно там?

— Во-первых, в маленьких городках сильнее групповая идентичность — разделение по критерию "мы-они". Появление чужих там заметнее. Если 30 азербайджанцев приезжают в деревню, где живут 100 человек — это событие. Если 30 азербайджанцев приезжают в квартал рядом с площадью Восстания в центре Петербурга — этого никто не заметит. Во-вторых, у людей, живущих в небольших населенных пунктах, сильнее чувство сплоченности и солидарности. Там существует местное сложившееся сообщество со своими ценностями и нормами, которое воспринимает себя как некое единство. Ощущение этого единства будет усиливаться, как только рядом будет появляться кто-то чужой. Жители больших городов гораздо больше разобщены. К тому же они привыкли к приезжим, пускай даже те кого-то и раздражают.

Современное государство расслабляет людей. Чем цивилизованный человек отличается от варвара? Если он не нравится варвару, то варвар разберется с ним сам. Если варвар не нравится цивилизованному человеку, то последний позовет на помощь полицейского. Насилие в цивилизованном обществе делегировано госструктурам.

— Современное государство, как мне кажется, отбивает у человека желание бороться за выживание. А в Сагре люди это желание проявили.

— Да, это так. Но и в больших городах есть определенный конфликтный потенциал, что продемонстрировали события на Манежной площади. Если мы будем допускать компактное расселение и образование "таджик-таунов" — это будет плохо. Если мы хотим мирно жить с мигрантами, то их надо рассредотачивать. Сейчас есть школы, в которых значительная часть учеников — приезжие. И эта сегрегация происходит естественным образом. Здесь нет злого умысла. Пришел "проблемный" ребенок в класс — несколько человек оттуда ушли. Пришел еще один — еще несколько ушли. Люди выбирают подходящие для себя условия. А чиновники думают: раз там уже все и так не очень хорошо, давайте туда еще кого-нибудь "скинем".

Так же происходит сегрегация в городе, образуются "хорошие" и "плохие" районы. Мы хотим жить с теми, кто на нас похож по бытовым привычкам. В центре Петербурга есть Советские улицы с прекрасной исторической застройкой, но посмотрите, кто выходит из домов на этих улицах после десяти вечера… Посмотрите, что происходит в районе Красноармейских (о Веселом поселке я молчу). Если бы вы там жили и у вас была бы возможность съехать оттуда — вы бы съехали. Так и образуются гетто.

Большой приток мигрантов — это всегда большой конфликтный потенциал. Но если в крупных городах сложатся отдельные социальные группы, готовые свою коллективность противопоставить коллективности мигрантов, то и там может произойти то же, что и в Сагре.

— Например, это произошло на Манежной площади? Было ли это примером такой самоорганизации со стороны националистов?

— Вообще, надо заметить, что тема самоорганизации русских в России по модели национального меньшинства давно присутствует в дискурсе некоторых русских националистов. Причем наиболее цивилизованных. Логика у них проста: современная Россия — это не государство русских, а государство против русских. Современная Россия — это государство, в котором разнообразные меньшинства захватили власть. Поэтому у русских может быть только одна стратегия — повышение внутригрупповой солидарности, осознание себя как группы, пусть и доминирующей, но наряду с другими группами. И применение всех тех же технологий борьбы, которые применяют мигранты по отношению к нам. То есть групповой помощи, поддержки, "кумовства" и так далее.

Но мне кажется, сделать это будет трудно. Более того, еще недавно — в благополучные нефтяные "нулевые" — я бы точно сказал, что это будет почти невозможно. Потому что люди, у которых есть средства, могут выбрать себе условия жизни получше. "Отгородиться" деньгами от всего этого. Но как только наберется какая-то критическая масса людей, которые отгородиться деньгами не могут, они столкнутся не только с прорванными трубами и текущими крышами, но и с организованными этническими сообществами. Ответной реакцией может быть сдача всех позиций или попытка самоорганизации по тому же принципу.

— Это сейчас происходит в Екатеринбурге? Ведь там первыми, кто поддержал сагринцев, оказались не сотрудники правоохранительных органов или местные власти, а фонд "Город без наркотиков" — общественная организация. Возможно ли, что это станет катализатором для организации подобных русских сообществ?

— У русских есть такая проблема — мы потеряли склонность к самоорганизации. Половина Петербурга не может начальника ТСЖ избрать. О каких этнических бунтах тут может идти речь? У русских проблема понять друг друга, договориться друг с другом, а после этого совершить какое-нибудь коллективное действие. Если ребята, которые приехали с Кавказа, в такой ситуации выросли, то русских хоть на специальные тренинги посылай. Да и культура применения насилия у нас совсем другая: можем ударить или побить, но не зарезать или выстрелить. Но сейчас эта культура опять потихоньку создается. Чаще всего националисты одновременно выступают за легализацию огнестрельного оружия.

Я думаю, по мере того, как в России будет расти "средний класс", в его идеологии будут появляться элементы национализма, склонности к владению "огнестрелом" — собственность-то защищать надо. Но в ближайшее время "средний класс" в нашей стране не появится. А кроме него на самоорганизацию такого рода никто не способен.