Книга вторая сестрёнка из преисподней
| Вид материала | Книга |
- Ал. Панов школа сновидений книга вторая, 799.92kb.
- Книга первая, 3542.65kb.
- Художник В. Бондарь Перумов Н. Д. П 26 Война мага. Том Конец игры. Часть вторая: Цикл, 6887.91kb.
- Книга тома «Русская литература», 52.38kb.
- «Московского Международного открытого книжного фестиваля», 22.38kb.
- Изменение Земли и 2012 год (книга 2) Послания Основателей, 4405.03kb.
- Изменение Земли и 2012 год (книга 2) Послания Основателей, 4405.79kb.
- Вестника Космоса Книга вторая, 2982.16kb.
- Комментарий Сары Мэйо («Левый Авангард», 48/2003) Дата размещения материала на сайте:, 2448.02kb.
- Книга вторая испытание, 2347.33kb.
— Ой, ну не надо слез, Сергуня, — виновато поморщился нечистый, делая самое циничное лицо. — Ты давно не маленький мальчик и вполне справишься без нашего присмотра.
— В самом деле, Серёженька, ведь сейчас никаких особенных опасностей нет? Обещаю, что мы вернёмся по первому же зову...
— А потому — не кричи, дай корешам спокойно порешать некоторые финансовые проблемы. И не дуйся, что с собой не берём! Там слишком опасно.
— Где? — сразу ухватился я, чёрт понял, что сболтнул лишнее, но идти на попятный было поздно.
— Скажем, что ли? Ну, короче, тут один тоннель напрямую выводит из крысюкинских канализаций в храм Кецалькоатля. Оттуда змеи и лезут в наш мир... Крысюки магией не обладают, им там не пройти, а для нас с Цилей такие переходы — дело плёвое!
— Тогда тем более непонятно, почему мне нельзя с вами? Опасности меня не пугают, навидался всякого, Наташи дома нет, она уехала навестить нашу девочку. Золото, как таковое, меня не интересует, делить на троих не придётся...
— Да, но что же вы будете там делать? — всплеснул руками ангел.
— Буду искать Банни, — просто ответил я. — Если память мне не изменяет, она всегда была противницей кровавых жертвоприношений, а следовательно, стопроцентно вмешается в дела древних латиноамериканских божков.
— Ха, а если её там нет?!
— Фармазон, раз крысюки видели вместе со змеями одну из её подруг, то Банни там. Демонессы хотят заставить нас увязнуть в охоте на огненных пресмыкающихся и дать ей возможность наворотить непоправимых дел... Ребята, я нутром чую, что наша сестричка там!
— M-м... не был бы так уверен... — начал Анцифер.
— Точно, вилами на воде писано, — поддержал братца лукавый, но тут у него за пазухой зазвонил телефон. Чёрт достал мобильник, дунул в трубку, приложил к уху, алёкнул и... почти сразу же протянул её мне.
— Меня? Странно... Да, я слушаю! Кто?
— Это Банни, — ответили издалека.
Я вытаращил глаза и едва не выронил сотовый.
— А... э... ну, наконец-то! Откуда ты?
— Это не важно. Сергей, нам надо поговорить. Кажется, я не вполне осознаю, что происходит.
— Да, Банни... говори, пожалуйста.
Близнецы навострили уши, прижавшись ко мне с обеих сторон. В телефоне молчали, потом последовала череда разноплановых вздохов, потом некоторое пояснение:
— Я... всё чаще вижу какие-то сны. Вижу тебя, красивую женщину, вроде бы мою родственницу, девочку маленькую вижу... Утром просыпаюсь, пытаюсь вспомнить — бесполезно. Как мутная пелена перед глазами... Я ведь прекрасно понимаю, что ты — враг.
— Я — не враг, Банни! Поверь, я совсем не враг тебе. Наоборот, я твой друг!
— Такседо Маек предупреждал меня, что всё это демонические иллюзии, — неуверенно ответила она. — Он знает, что ты великий и ужасный колдун. Кровь двух моих подруг взывает о возмездии... Почему ты убил их? Ведь они сражались на стороне Добра!
— Банни... успокойся, выслушай меня.
— Они были мне больше чем подруги, они были моими сестрами. Какое же у тебя должно быть каменное сердце, если ты не пожалел жизни двух совсем юных девчонок...
— Банни, всё это совсем не так!
— Они мертвы, Сергей. Что бы ты мне сейчас ни говорил, какое оправдание ни придумывал, — их не воскресишь!
— Я... я сожалею...
— Мы враги, — после непродолжительного молчания раздалось в трубке. — Я призвана избавить людей от власти демонов, и не пытайся меня остановить. Я никогда тебя не прощу, но хочу попросить, чтобы впредь мы сражались честно.
— Что ты имеешь в виду? — сдался я. Спорить было бессмысленно, она не понимала меня.
— Не насылай больше тех снов. Сразись со мной один на один, в равном поединке, но не мучай мою душу. Мне кажется, что об этом я всё-таки могу тебя попросить... Надеюсь, твоя душа ещё не полностью предана Злу и ты поступишь со мной честно.
— Банни, нам надо встретиться. Я убеждён, что всё смогу тебе объяснить, но не по телефону. Ты поймёшь, что мы совсем не враги, мы...
— Я не могу больше говорить. Мне надо быть на пирамиде до заката. Пожалуйста, не мучай меня больше.
— Банни! Банни... алло! Алло, Банни... не бросай трубку!
Фармазон, качая головой, протянул руку и отобрал у меня свой аппарат. После секундного размышления я перехватил его за рукав:
— Мне кажется, что теперь вы должны дать мне кое-какие объяснения!
— С чего это?! — неискренне огрызнулся он.
— С того самого! Откуда у Банни ваш номер мобильного телефона?
— А я откуда знаю?! Может, в справочном взяла...
— Прекратите врать, Фармазон!
— Ай-й, и навязался же ты на мою голову... Понятия не имею, откуда она его надыбала! Скорее всего, моё собственное начальство предоставило... Да-да, чего удивляешься?! Шеф запросто мог заказать на вас отдельный разговорчик за счёт организации. Такой расклад тебя устраивает?
— Но... зачем? — не понял я.
— Всё очень просто, Серёженька, — мягко вставил своё слово молчавший ангел. — Кто-то очень хочет, чтобы вы немедленно отправились за вашей родственницей и наверняка сложили голову. — Сердце, — не совсем удачно поправил нечистый дух. — Ты обратил внимание, что ей надо быть на пирамиде до заката? Так ведь не на египетской же... А вот на пирамидах ацтеков как раз на закате устраивали человеческие жертвоприношения. У несчастных вырывали живое сердце... По совести говоря, это единственная причина, почему мы не хотим, чтобы ты с нами шёл. Подумай ещё раз, Серёга, тебе оно надо?!
* * *
Генерал облобызал меня на прощание, но огнетушителя в дорогу не дал, теперь они были в большом дефиците. Адъютант Биркофф заверил, что лично проследит доставку короткого письма прямо на дом моей деятельной супруге и удержит её дома помидорами до моего возвращения. Мой прежний костюм так ускоренно выстирали, высушили, но не выгладили, что я выглядел в нём как нечто, недожёванное бегемотом. Итак, мы втроём неспешно топали по полутёмному тоннелю, старательно обходя особо зловонные лужи и слушая вполне научный доклад белого ангела о том, в чьё святилище нам предстоит вторгнуться...
— Кецалькоатль или Хецакоатль (он же Гукушанц, Кукулкан, Вотан и Ицамана) — одно из верховных божеств древних ацтеков. Личность яркая, неоднозначная и, по мнению некоторых ведущих историков, реально существовавшая. Начнём с того, что многочисленные племена воинственных ацтеков поклонялись первоначально богу войны, некому Уицилопочтли. Он всячески поощрял кровавые человеческие жертвоприношения, и страна непременно бы пришла в упадок, если бы не явление пророка из-за моря. Да, да, это и был Кецалькоатль! Он прибыл на большой лодке, плывущей сама по себе (древние не знали паруса, а возможно, мы имеем дело и с механическим двигателем). Высокий рост, светлая кожа, белая или золотистая борода, голубые глаза, длинная свободная одежда и огромные знания позволили пришельцу буквально покорить буйствующие народы и повести их путём мира. Говорят, что именно Кецалькоатль научил ацтеков пользоваться орудиями труда, распахивать землю, выращивать маис, обрабатывать золото, ткать цветные материи, строить дома из каменных блоков, возводить оросительные системы...
— А жертвоприношения? — не замедлил вставить Фармазон, по-моему, он уже знал ответ, но просто не мог молчать долго.
— Человеческих жертвоприношений при нём не было! Кецалькоатль однозначно требовал приносить на алтари только цветы и фрукты, — беззлобно пояснил Анцифер, поправил съехавший нимб и продолжил: — Надо признать, что аборигены очень его уважали, слушали и возносили постоянную хвалу. Видимо, это и нарушило хрупкую гармонию Добра и Зла, поскольку полный зависти Уицилопочтли поднял своих сторонников и земли ацтеков захватила кровавая резня. Не буду описывать годы братоубийственных войн, ужасов и насилия, но в конце концов всё кончилось тем, что брошенный всеми Кецалькоатль был вынужден покинуть своих обезумевших детей. Летописи свидетельствуют, что он вновь отплыл в море на своей чудесной лодке, обещая вернуться с новыми силами и наказать всех, кто его предал. А опьянённый победой Уицилопочтли понастроил храмовых пирамид и десятикратно возобновил кровавые оргии. Вы не поверите, Серёженька, на освящение его храма в Теночтитлане за четыре дня в жертву принесли свыше восьмидесяти тысяч человек!
— Не может быть! — ахнул я.
— Может, может... — поморщился нечистый. — Даже на мой преступный взгляд, здесь имеет место явный перебор. Единственное, чем могу оправдать образованных маньяков, — так это то, что таким образом они искренне надеялись отвести от мира конец света. Ребятишки, между прочим, лихо секли в астрономии, и нынешние научные крысы только диву даются, как ловко они управлялись с числами и планетарными циклами. Так вот, четвёртый или пятый цикл должен был принести гибель нашей матушке-Земле. Полнейшая хана! Ацтеки и резали всё, что шевелится, сугубо для общего спасения человечества. Некоторые не понимают их благих побуждений до сих пор...
— Благими намерениями вымощена дорога в Ад!
— Ша, Циля! Уж мне-то не надо цитировать прописные истины.
— Ну а в дальнейшем хитрый Кортес выдал испанцев за сыновей Кецалькоатля, вернувшихся, согласно древним пророчествам, взять своё и наказать неверных, — продолжил я, возвращая Анцифера к прежней теме разговора. — Только мне как-то не совсем понятно: если светлокожий бог был всё-таки добрым, то почему его огненные змеи нападают на крысюков?
— Хороший вопрос, но боюсь, никто не сможет дать на него единственно верного ответа. Во многом придётся разбираться на месте. Честно говоря, я вообще не уверен, что ацтеки имели дело с настоящими богами. Скорее уж вся соль в конкурентной борьбе за контроль над подчинёнными территориями. Во всех сводках фигурирует слишком много золота...
— Да, это наводит на размышления.
— Кореша, я где-то читал, будто Кецалькоатль — это всего-навсего вождь викингов. Они ведь мотались в Америку куда раньше Христофора Колумба. А вытеснили его местные касики, не желающие терпеть суперпопулярного чужеземца... Серёга, голову пригни, свод низкий!
— Спасибо, Фармазон... — Я вдруг поймал себя на том, что разговариваю с пустотой. Белого ангела также не было нигде видно. Однако секундой позже в правом ухе заговорщицки раздалось:
— Серёженька, я специально изменил кое-какие детали в своём рассказе, чтобы вы убедились в некомпетентности нашего рогатого безбожника. Раз он меня не поправил — значит, либо не знает, либо...
— Сергунька, имей в виду, — внушительно прошипело в левом, — белобрысый многого недоговаривает. А кое-где так и напрямую врёт! Я его не поправлял, но чтоб ты знал — либо он ни фига не смыслит в проблеме, либо...
Высказавшись таким образом, оба голоса смолкли, оставив меня один на один с реальностью. А реальность выглядела примерно так... Длинный узкий коридор, стены которого выложены из прямоугольных каменных плит. Мягкий сырой полумрак, чисто выметенный пол под ногами. Не очень далеко, метрах в пятидесяти, сияющий прямоугольник выхода. Чем ближе я к нему подходил, тем явственней различал шум деревьев и слаженное многоголосье птиц. Я невольно прибавил шаг, свежий воздух, спешащий мне навстречу, был напоён незнакомыми, но совершенно сногсшибательными ароматами. На выходе мне в лицо ударил брызжущий сквозь зелёные кроны солнечный свет. Девственная Америка оказалась именно такой, какой я себе её представлял. Три основных цвета: жёлтый, зелёный, синий — солнце, листья, небо. Повсюду парили райские птички, мелькали невероятной расцветки бабочки, а цветы... О господи, да я никогда, нигде не видел такого невообразимого великолепия царства Флоры! Добрых десять минут я стоял столбом, не в силах надышаться этим чудом, которое мне уже никогда не доведётся встретить в своём мире. Я имею в виду просто чистый воздух... Вдыхать его было наслаждением, а выдыхать казалось святотатством! Подземный тоннель вывел меня к основанию невысокой пирамиды. Невысокой она казалась в сравнении с огромными тысячелетними кедрами, стоящими вокруг, словно воины на страже. А сама пирамида поднималась вверх примерно на уровне четвёртого этажа современной девятиэтажки. Наверное, это и был храм бога Кецалькоатля, уточнить у кого-либо не представлялось возможности. Впрочем, вру... почти в ту же минуту из-за кустов вышли двое черноволосых смуглых мужчин в набедренных повязках и с перьями на голове. Они уставились на меня изумлёнными немигающими глазами, и я попытался дружески улыбнуться:
— Хорошая погодка, граждане! А у вас тут случайно огненные змеи не пробегали? В ответ они почему-то схватились за копья...
* * *
Я не мог не улыбаться... Может, со стороны это и выглядело по-идиотски, но попробуйте взглянуть на картинку моими глазами: величественный пейзаж сокровенного уголка девственной Америки, молодой, обаятельный — я, в чуть измятом костюме начала двадцать первого века, и двое негостеприимных аборигенов с раскрашенными лицами, угрожающе размахивающих кусками заострённого металла на палках. По-моему, довольно забавно, не находите? А вот мне почему-то всё происходящее казалось забавным, видимо, от недостатка информации. Хотя, скорее всего, дело в излишней самонадеянности... Ну, что они могли сделать своими жалкими копьями самому мужу ведьмы?! Ворлоку и воину Сигурду, Серому Волхву, отчаянному монаху и учителю немецкого Гансу Петрашевскому, победителю Велиара, бравому пулемётчику и вошедшему в анналы Древней Греции певцу Сергиусу Гнидасу! Уже на одно перечисление у меня ушло больше времени, чем у хвастливого индейского вождя, хорошо ещё, что я не стал зачитывать весь список вслух. Короче, главное — страшно мне не было.
— Господа, откуда такое невежливое отношение к иностранцам? Я стою тут один, без оружия, дружески протягивая к вам руки, а вы мне тычете в нос копья. В бюро по экстремальному туризму нас уверяли, будто культурные индейцы очень гостеприимный народ...
— Замолчи, теуль! — мрачно ответил один и замахнулся, целя мне в грудь. Я невольно отступил на шаг. — Как ты пробрался в тайные катакомбы своего отца?
— Кого?!
— Великого Кецалькоатля, разве не все теули его дети? — так же без тени улыбки пояснил второй.
— Прошу прощения. — Я лихорадочно начал складывать в голове: два плюс два, потом три плюс три, потом вроде бы что-то понял. — Поправьте меня, если я ошибусь... Теуль — это, как помнится, испанец. Испанцев в Мексике и называли «детьми Кецалькоатля». Раз я — теуль, значит, Кортес уже приехал и наши в городе?!
— Теночтитлан захвачен и разрушен, — насупились оба. — Твои братья сровняли город с землёй и на локоть пропитали его кровью нашего народа. Но, пока жив хоть один сын Уицилопочтли, — мы будем сражаться и убивать вас, как бешеных собак! Готовься к смерти, теуль!
— А... э... погодите, вы меня с кем-то спутали! — вовремя опомнился я. Кажется, парни не шутили, и это не радовало. — Произошла чудовищная ошибка, но мы её мгновенно исправим. Во-первых, я — не теуль!
— Почему? У тебя светлая кожа и невиданная одежда...
— Ха, тоже мне умники! Если хотите знать, все теули — испанцы, так Райдер Хаггард написал. А я, между прочим, русский! Да, да — настоящий русский из России, поэт, семьянин, петербуржец!
— Не теуль? — недоверчиво сощурился первый.
— Разумеется, нет! И второе, разве теули разговаривают на вашем языке так же чисто, непринуждённо, без малейшего акцента?
Они снова переглянулись, отрицательно покачав головами.
— Вот именно! — торжествующе заключил я. — Только мы, русские люди, обладаем редкой, в критическое время, способностью к языкам. Причём чем тяжелее ситуация, тем быстрее и легче мы ими овладеваем. Вот Великая Отечественная, к примеру, длилась всего четыре года, а по её окончании во всей стране не было человека, который бы не знал пять-шесть слов по-немецки, вроде «Гитлер — капут» и так далее...
— Мы не будем тебя убивать, — подумав, сообщил второй. — Ты пойдёшь с нами. Пускай твою судьбу решат жрецы Уицилопочтли.
— Ага, так это совсем другое дело! — воскликнул было я, но быстро опомнился: — Стоп, минуточку, а при чём тут, собственно, жрецы? У них своя работа, они диктуют народу волю богов, и нечего их отвлекать на всякие мелочи...
— Ты пойдёшь с нами!
— Не, ребята, давайте в следующий раз... Ей-богу, я и занят, и голова болит, и настроение не то, чтоб в гости набиваться. Просто передавайте от меня горячий привет.
— Ты пойдёшь с нами!
— Отцы-командиры, вы что, из милиции, что ли?! Я ж русским языком говорю — у меня дела. Если вашим жрецам действительно так уж неймётся (а я в этом сомневаюсь) увидеться со мной и поговорить о судьбах мироздания — ладно! Ладно, я готов к ним заглянуть где-нибудь завтра. Скажем, часов в пять вечера, это удобно?
— Ты пойдёшь с нами-и-и!!! — дружно проорали двое покрасневших потрошителей, приставляя мне копья к животу. Отступать было некуда. Читать стихи вроде бы не о чем. Кажется, на этот раз придётся согласиться. Хотя бы из вежливости... Всё равно герой из меня пока ещё только начинающий. Однако не показывать же это недоразвитым дикарям...
Памятуя о «бремени белого человека», я гордо вскинул голову, распрямил спину и, скрестив руки на груди, надменно кивнул:
— Ведите!
Туземцы уважительно хрюкнули при виде моего несгибаемого мужества и даже предложили мне натереться соком каких-то листьев, так как дорога шла через лес и москиты могли сожрать человека с потрохами. Сок быстро впитывался в кожу, и прогулка под вечнозелёными исполинами, по колено в цветах, под птичье пение доставляла огромное удовольствие. Тем не менее я не позволял себе расслабиться и, будучи уже весьма опытным путешественником, пытался ненавязчиво выяснить у своих конвоиров, что тут вообще происходит... Ребятки на поверку оказались простодушнее крысюков, а потому, перекрикивая друг друга, выложили мне все тайны. Хотя ничего такого уж таинственного в происходящем не было. Просто вовсю шла колонизация некогда свободной страны. В принципе классический сценарий истории захвата Мексики и Перу не особенно изменился. Ну разве что император ацтеков не впал в малодушную покорность судьбе, а поднял все племена на священную войну. Которая, кстати сказать, длилась уже третий год, с переменным успехом то в ту, то в другую сторону. Кортес привёл с собой целых восемь кораблей и, разумеется, имел серьёзный перевес в оружии. Испанские пушки и мушкеты косили полуголых ацтеков, как обезьян. Тем не менее местные, сплочённо выступая против иноземного агрессора, успешно «заваливали» врага трупами, то есть брали грубой массой. Как вы, надеюсь, уже поняли, я попал не в реальное историческое прошлое, а в одно из его многочисленных отражений, измерений или сколов. Учитывая тот непреложный факт, что в Тёмных мирах всё складывается чуточку иначе, станет ясно — особых причин для волнения у меня не было. Магия. Да, да, именно магия, дорогие мои... Ключевое понятие, так сказать. Тёмные миры потому и называются «тёмными», что идут совсем по другому пути развития, и научно-технический прогресс не играет в этом развитии никакой роли. Зато всякие там маги, колдуны и волшебники чувствуют себя здесь как дома. Поэтому я без малейшего удивления слушал душещипательные рассказы о том, какие советы даёт жрецам сиятельный Уицилопочтли. Доброго бога Кецалькоатля местные даже перестали уважать, он сидел у себя в главном храме, прозябая в цветах, и затыкал уши, когда к нему обращались по чисто военным вопросам. Иисуса Христа, с именем которого испанцы шли в бой, здесь не видели. Однако его незримое участие всё равно очень чувствовалось и постоянно проявлялось в знамениях. То дым над вулканом примет форму огромного креста, то в алом свете зари в облаках покажется ангел с огненным мечом, то землетрясение так причудливо сдвинет гору, что она примет очертания храма Василия Блаженного в Москве. Ей-богу, не вру! Я это сам видел, пока шли. Простые ацтеки относились к этой битве Добра и Зла с определённой долей фанатизма. С одной стороны, вера отцов, естественно, была понятней и ближе, с другой — постоянные человеческие жертвоприношения и им выходили боком. Ибо жрецам, по существу, начхать, кого укладывать на алтарь — пленника, врага или своего местного. По ночам спокойно не спал никто, так как никто не мог быть уверен, что утром за ним не придут. Хотя испанцам настроение простого люда также было до лампочки, и они без разбору вырезали всех подряд. Тоже не сахар, согласитесь?! А в результате все имели одно — затянувшуюся войну. Я даже попытался немного пофантазировать: вот бы пригласить противоборствующие стороны на территорию нейтральной страны, усадить за стол переговоров и всё решить полюбовно. Не успел... Времени было не так много, оказывается, мы уже пришли.
— Чолулу — новая столица сопротивления. Здесь будет великий город, подобный уничтоженному врагами Теночтитлану.
Я скептически оглядел крохотную деревеньку в семь дворов с величественной храмовой пирамидой в центре. — Пойдём, ты должен предстать перед жрецами, теуль...
* * *
Когда нам сказали, что выбежавший навстречу маньяк и есть жрец, я не поверил. Или, правильнее, просто не воспринял это как факт... Передо мной стояло забрызганное свежей кровью гуманоидообразное существо, с ног до головы перемазанное чем-то жирным и одетое в еще сочащиеся сукровицей куски человеческой кожи! Он смотрел на меня жадными, безумными глазами, в каком-то животном экстазе поглаживая себя по бедру ритуальным ножом. Я беспомощно оглянулся на сопровождающих воинов...
— Это жрец! — гордо подтвердили они. — Дальше ты пойдешь с ним, и твою участь решат боги.
Омерзительное существо плотоядно рыгнуло и взяло меня за рукав, что имело для негодяя самые катастрофические последствия... Начнём с того, что меня тут же вырвало. Причём очень удачно, прямо на жреца. Минутой позже, едва справившись с первым приступом, я вырвал у остолбеневших провожатых копьё и, задыхаясь от ярости, начал гвоздить каннибала тупым концом по голове. Тот рухнул как подкошенный, потом, вереща, перекатился на четвереньки и так дёрнул назад в Чолулу, а я, демонически хохоча, преследовал его и лупил всю дорогу... Наверное, такое поведение потенциальной жертвы было в новинку образованным ацтекам, потому что все впали в позы манекенов и даже не пытались меня остановить. Не помню себя в таком неуправляемом неистовстве... Честное слово, я бы, наверное, убил его, если бы успел! Увы, дальнейшие события развивались по сценарию незабвенного Высоцкого: «И никто мне не смел даже слова сказать, но потом потихоньку оправились... Навалились гурьбой, стали руки вязать, и в конце уже все позабавились!» Нет, ну их действительно было слишком много... Трёх-четырех я еще как-то растолкал, они мешали мне вершить правосудие. Но откуда ни возьмись налетела необъятная толпа женщин, мужчин, детей и стариков, а такой кодлой меня, естественно, сразу завалили. Отмечаю, не били! Просто повалили на землю, связали по рукам и ногам, распяв на бамбуковой крестовине, и, уважительно подняв над головами, торжественно понесли в главный храм. Да, меня окатили водой, чтобы немного остыл... Это правильно, потому как душа моя ещё горела от всепоглощающей ярости, но сердце пело от счастья! Я не думал о том, что взят в плен, что сотня свидетелей готова подтвердить факт поднятия руки на ни в чём не повинного священнослужителя, что люди уже начали подниматься по ступенькам пирамиды, туда, где ждёт высокий суд жрецов, а наказанием за такой проступок может быть только смерть... Мне было всё равно. Я дал ему по морде! О небеса, какое же это было блаженство... Счастливая эйфория от содеянного начала проходить где-то через полчаса. Я не знаю, что и кому объясняли мои бывшие проводники и почему их куда-то уволокли, невзирая на вопли протеста. Понятия не имею, в какое место и зачем унесли меня, да так и бросили на полу в полутемной камере, даже не развязав на прощание. Я лишь различил смутную фигуру очень высокого, стройного юноши в смокинге и маске. Он словно вышел из каменной стены, постоял немного, молча бросил к моим ногам алую розу и бесшумно растворился в монолитном граните. Потом у моего изголовья опустился на колени сияющий белый ангел, его лицо было светло и печально.