С. В. Русских Роман Сергея Русских Москва

Вид материала

Документы

Содержание ГЛАВА 11 Студия Грамма.

Подобный материал:

• Роман Шмелева «Солнце мертвых», 1126.16kb.
• Модуль: Москва центр объединения русских земель, 155.49kb.
• Нравственность это разум сердца, 162.39kb.
• Москва, 29.23kb.
• Москва новогодняя, 31.41kb.
• Шишов Анатолий Иванович (учитель физики), Гура Надежда Васильевна (учитель литературы), 103.59kb.
• Мировая Художественная Культура, 120.52kb.
• Литература на лето после 2-ого класса, 23.4kb.
• Министерство образования Российской Федерации, 171.35kb.
• Объединение русских земель вокруг Москвы в хiv-середине, 96.22kb.

ГЛАВА 11 Студия Грамма.

Шёл второй год великого процесса свержения социализм и ликвидации большевизма, шёл второй год «перестройки». Большинство людей просто не знали, что им делать с этой, как снег на голову, обрушившей на них свободой. С этими экономическими преобразованиями, с этими непонятными реформами, которые почти каждый день что-то постепенно меняли в сознании, куда-то вели, звали, что-то ломали. Люди, родившиеся в страхе, прожившие жизнь в униформе и в одинаковых панельных норах, имевшие дешёвые стенки в большой и письменные столы в маленькой комнатах, не представляли для себя иной жизни, чем та, к которой их 70 лет вели коммунисты. Чем та, которая уже была построена и была реальной. Все очень настороженно относились к изменениям, вроде бы и не возражали, ничего не предпринимая самостоятельно, как стадо ждали пастуха и постоянного окрика: «Куда?! Стоять!!» Старые говнюки, по трупам таких же говнюков, карабкавшиеся всю жизнь к кормушке, очень крепко держались за власть и постоянно мешали процессам обновления, принимая нелепые постановления и законы, взаимоотрицающие друг друга. От этого была путаница и проблемы у людей, которые хотели что-то реально делать. Начиналась страшная инфляция, цены прыгали как лобковые вши, люди поумнее, получившие теневое экономическое образование, пользовались моментом и, выхватывали друг у друга куски пирога. Они постепенно делали себе гигантские состояния.

Кредиты ещё не были таким модным бизнесом, как спустя два-три года, когда я начал пробивать себе первую ссуду. Как-то интуитивно я пришёл к мысли о том, что при первой же возможности возьму ссуду, куплю аппаратуру, создам студию, воссоединю опять таки свою, распавшуюся уже к тому времени, группу «Визит». Зная, что рискую очень серьёзно, я всё-таки осмысленно шёл к творчеству, тосковал по музыке, концертам, мне хотелось всё-таки совершить маленькую революцию в культуре моего народа. Эти мечты всегда были моим горючим, запускающим стимулом, они заставляли меня, да и, скорее всего, до последних дней моих, будут заставлять совершать поступки, пытаться не быть просто червяком, рабочим муравьём.

Вскоре возможность получить на год деньги была любезно предоставлена мне судьбой. Совершенно случайно разговорились на эту тему со своим двоюродным братом, я выяснил, что МЖК, где он работал, достаточно богатое и занимается сейчас как раз тем, что ищет новые сферы вложения средств. Директор МЖК – женщина, и это тоже было определённым плюсом для меня. Кроме того, эта женщина достаточно прогрессивных воззрений и положительно относится к музыке, как выяснилось в процессе разговора. Всё это меня чрезвычайно обрадовало, через какое-то время мы созвонились ещё раз, я был готов к встрече с этой гражданкой, о чём мы и договорились.

Определённые способности убеждения в перспективах сотрудничества именно со мной и именно по моим проектам у меня были всегда, поэтому встреча с Анной Петровной прошла успешно. Анной Петровной звали милую, энергичную молодую женщину – директора этого молодёжно - жилищного кооператива. Услышав то, что уже через год я им принесу фактические дивиденты и рекламу как «Кока-коле», она, с удовольствием, уже через пару недель после нашей первой встречи, выдала мне чемодан денег, огромную по тем временам сумму – 60 тыс. рублей. Я взял большую часть и поехал в Москву наводить мосты, снимать клипы, знакомиться, общаться, обрастать связями, писать песни и т.д.

У меня в руках было целое состояние, я мог легко купить себе пару хороших трёхкомнатных квартир в центре Москвы, мог открыть свой бизнес, предприятие, студию в столице. Но до того ли мне было! Я был юн, неискушён, меркантильность как черта характера до сих пор мне не свойственна. Поэтому я приехал к своим знакомым, вхожим в музыкальную элитную тусовку, поил их коньяком, кормил икрой, мы ходили в рестораны за мой счёт, это устраивало всех, в итоге с аранжировщиком Сашей мы записали 3 песни и сняли 2 видеоклипа. Деньги разлетелись веером. Съездив домой и, взяв оставшиеся пачки трёхрублёвок и пятёрок, я снова приехал в Москву. Клипы необходимо было давать в эфир, иначе для чего же они снимались?! Успешно потратив на 10-12 эфиров оставшуюся сумму я понял, что не получил ничего, кроме удовлетворения собственных амбиций и кроме 2 кассет с 2-мя клипами.

А ведь деньги нужно отдавать…! Иначе – суд, т.е. позор и непонятное, предстоящее наказание или бега от правосудия, что уж вовсе не для меня. Да, сейчас вспоминаю то время с улыбкой, сколько было мыслей, опасностей грозивших мне, бессонных ночей, переживаний и как сейчас это далеко и мило. По всей видимости, мне необходимо было пережить эти финансовые приключения, для того, чтобы приобрести необходимый опыт.

Спасение пришло не само по себе, мне пришлось немало потрудиться, прежде чем я погасил этот свой первый кредит в жизни.

У нас в городе вставала достаточно активно на ноги юная профориентационная фирма, занимавшая коммерческой деятельностью и имевшая достаточно солидную поддержку в руководящих лоббистских кругах нашего областного центра. На директора этой конторы меня вывел совершенно случайно один из моих товарищей ещё по детству. Его звали Николай Николаевич, выслушал мои страстные мечты о создании студии, которая в моих рассказах была неким региональным шоу – бизнес - центром, оценив мой энтузиазм и энергию по достоинству. Он не сказал мне ни да, ни нет. Но какая то надежда была, и я решил всё-таки добиться во что - бы то ни стало положительного результата. В течении 3-х месяцев я был у него практически ежедневно. Приносил ему кучу бумаг, всевозможные технико-экономические обоснования моего проекта, выслушивал часами у него в приёмной, много и увлечённо рассказывал ему о совместных перспективах. Вода точит камень, через 3 месяца Николай Николаевич, хитрая лиса, сдался и любезно предоставил мне кредит уже в 90 тысяч советских, родных рублей. Шестьдесят я, естественно, вернул в МЖК, чему МЖК очень обрадовалось, а на 30 тысяч купил 3 синтезатора и кучу модулей для студии, которая называлась «Грамма», став одним из компаньонов и директоров этого замечательного погубленного человеческой глупостью, проекта.

Начиналась студия так. Как говорят – на ловца и зверь. У меня уже была уверенность в том, что Николай Николаевич даст мне кредит. Я как-то раз сидел дома и мне позвонил человек, представившийся директором молодёжного центра какой-то строительной организации. Он сказал мне, что очень много наслышан о моих музыкальных достижениях, видел мои клипы по центральному телевидению и очень хотел бы встретиться, так как ему есть, что мне предложить. Я немного поломался положенное время и согласился на встречу. Он сообщил мне адрес, мы договорились о дне и уже скоро познакомились. Звали его Александр Труфанов, он был директор молодёжного клуба при строительном тресте. Собой представлял такой образец комсомольского воришки, деятельного, бодренького и всегда улыбающегося человека, который очень предпочитает ношение галстука рабочей робе. Впечатления, впрочем, отрицательного на меня не произвёл. Кроме него, на нашей встрече присутствовал ещё один человек, на которого Труфанов смотрел с каким-то благоговейным трепетом, и слова которого выслушивались с очень большим уважением. Это был Эдуард Андрианов, музыкант – аранжировщик, человек – спининг, высокого роста, худой брюнет в очках, с глубокомысленным выражением лица, по-мужски немногословный и мудрый как удав Ка из «Маугли». Как выяснилось позже – это был защитный имидж слабенькой, тщедушной личности, не обладавшей никакими положительными качествами, кроме музыкальных способностей. Этот Эдик впоследствии из-за своего имиджа разносторонне развитого и глубоко порядочного человека был допущен мною к руководству и организации ряда серьёзных проектов, о чём я очень и очень пожалел впоследствии, так как достойные дела были загублены не без его участия. Но об этом позже.

Ну, так вот. Труфанов и Эдик рассказали мне свои планы о создании творческого объединения на базе помещения, которое у них было в данный момент. Мы посмотрели помещение, мне оно очень понравилось. Это был первый этаж одноподъездного девятиэтажного строительного общежития. Достаточный метраж и планировка комнат подсказывали, что здесь можно сделать нечто большее, чем просто творческое объединение с дискотекой и студией. Предварительно пообщавшись и познакомившись, мы договорились встретиться в следующий раз, когда я буду готов предоставить им свои предложения о предполагаемой совместной деятельности.

Дома я серьёзно подумал и понял, что это шанс и упускать его нельзя. Соответственно сделал кое-какие наброски на бумаге и цифровые, перспективные выкладки на бумаге. Дофантазировал и до валютного элитного ночного клуба и до студии, которая будет упакована последними техническими новинками и, собственно, станет уже не просто записывающей студией, а продюсерским центром, объединяющим разные направления деятельности и курирующим коллективы самых различных жанров и направлений. Моя идея сразу понравилась и была принята единогласно. Мы с моими новыми коллегами договорились о паритетных условиях вложений, о том что: А. Труфанов берёт на себя бюрократические обязанности и определённые займы на приобретение имущества, я – определённые деньги, связь с Москвой, творческое руководство и работу с коллективами, а Эдик – музыкальное руководство над всеми проектами.

Работа пошла. Через пару месяцев студия была построена, оснащена и начала функционировать. Началась работа над моим альбомом, Эдик делал два своих музыкальных проекта, начали записывать коллективы, приезжавшие к нам уже из других городов. Валютный клуб, в другом крыле здания активно строился, всё было достаточно серьёзно и круто.

Вот тут то и начались постепенно конкретные просоветские заморочки. От записи коллективов начали поступать деньги, которые никак не могли поделиться, все, разумеется, считали, что должны заработать больше товарища, который сделал меньше. Начались постоянные, секретные собрания у господина Труфанова то со мной, то с Эдиком. Люди, которые вообще не имели никакого отношения ни к проекту, ни к организации его, начали давать советы и высказывать свои мнения по поводу и без. Каждый человек, который был к тому времени в тусовке, а количество тусовщиков, как в любом творческом процессе постоянно возрастало, начинал говорить какие-то слова, хотя наши внутренние проблемы совершенно не касались посторонних. К словам этих «друзей» с какой-то стати прислушивались и, постепенно, дело, которое начиналось втроём начало медленно, но неумолимо, разрушаться. Сначала я вникал во все расклады, болезненно реагировал на любые пустопорожние разговоры, на любые неприятности. Но атмосфера становилась всё хуже и хуже. Если А. Труфанова, как любого комсомольца – хозяйственника, интересовали только деньги, то Эдик музыкант вдруг ударился в религию, на студии стали появляться какие то неприятные безликие пассажиры, как оказалось – баптисты – евангелисты. Их песнопения мы должны были почему-то записывать бесплатно. Отношение ко мне, как к одному из руководителей, было совершенно каким-то детским. Меня и боялись и не доверяли одновременно. Месяца два прожив в таком состоянии, я понял, что дело гибнет безвозвратно. Переговорив ещё раз с Эдуардом, я выяснил для себя, что дальнейшие попытки работать по намеченному плану – просто бессмысленны. Было очень жаль всех тех трудов, всей энергии, которая была потрачена, было очень жалко, что люди, едва приподнявшись из своего молодёжно – клубного уровня, возомнили о себе какие-то невероятные вещи и не отдают уже отчёта в своих действиях и поступках. Дело было загублено. Я понимал, что дальнейшие мои попытки изменить чего-либо будут направлены в пустоту непонимания. Поэтому постепенно я продал свою аппаратуру, отдал взятые 90 тысяч кредита и попрощался со своей мечтой – создания в родном городе серьёзного арт - центра, который смог бы реально воздействовать на мозги трудящихся. К сожалению, была похоронена и телевизионная передача, которая уже дважды выходила на местном телевидении, кроме того, и своя собственная радио рубрика. Да! Где начинаются деньги – там кончается всё остальное! Вот уж воистину.

Через какое-то время, через полгода или чуть больше я начал узнавать, что студия «Грамма» пришла в полный упадок, была по дешёвке скуплена одним серьёзным музыкальным дельцам и впоследствии распродана им же по частям. Валютный элитный ночной бар так и превратился в домострой и до сих пор никто даже не берётся за его доделку, хотя строительство было почти законченно молодыми студентами – энтузиастами, которым ничего не платили за их труд и они, естественно, сбежали. А само помещение, все эти эффективные площади, сначала было отдано под коммерческий магазин, а в последствии, насколько я знаю, и магазин тоже захирел и пришёл в упадок. Да. Жизнь проходит. Эпизод за эпизодом в памяти остаются незаконченные проекты, недоделанные дела, лица, приключения, события. Студия «Грамма» была отличным уроком, толчком для постижения определённых истин, для лучшего, более объективного взгляда на людей и на мои взаимоотношения с ними. Тем не менее, после этого факта в моей биографии, я ещё очень много совершу ошибок, идеализируя своих коллег и товарищей, оправдывая их не совсем приличные поступки, по всей видимости, ещё долго я буду верить в человека и надеяться всё – таки на соответственное отношение людей ко мне. Такой уж я провинциал.