Geum.ru

Сергей Ермаков Нож вместо микрофона

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   19   20   21   22   23   24   25   26   27

Глава 22.


Краб что было силы выкручивал ручку газа, но его снегоход явно умирал, не выжимая скорости даже на гладкой поверхности льда замерзшего озера. Преследователи поравнялись с Крабом слева и тот боец, что сидел сзади, нацелил в него ствол автомата.

- Всё, чувачок, отъездился! – с ядовитой ухмылкой сказал автоматчик. – Останавливай снегоход или башку снесу!

Краб резко сбросил газ, быстро нажал на тормоз, взмахнул своей левой рукой и цепью, словно лассо, обмотал шею автоматчика. Снегоход Краба замер, а снегоход его преследователей все еще мчался вперед. Краб сдернул автоматчика с сидения, его как будто сдуло, а водитель еще не сообразив что произошло, мчался вперед. Краб спрыгнул со снегохода и с размаху несколько раз ударил придушенного автоматчика кулаком в лицо. Тот дернул головой под ударами и глаза его закатились. Краб захватил автомат и передернул затвор. Он не собирался убивать бойца Синицы, ему нужно было уйти самому. Водитель снегохода развернулся, автомата у него не было – был только табельный пистолет. Умирать бойцу не хотелось – одно дело гнаться за безоружным беглецом, а другое – подставлять свою задницу под пули автомата. Он развернул свой снегоход и дав большого круга, помчался обратно, разумно решив, что пусть-ка за этим «Рембо» лучше охотится вертолет. Краб вскочил на сидение снегохода и дал газу, помчавшись в сторону леса на север. Его снегоход, словно одухотворенный безусловной победой, словно боевой конь, с новыми силами помчался вперед, перестав кашлять и чихать. Темнота тем временем все больше сгущалась, накрывая спасительной мглой Краба. Он тоже ждал, что вертолет кинется за ним в погоню, но этого не произошло. Краб сделал привал, укрывшись в лесу, нашел большой валун, достал из-под сидения снегохода инструменты и сбил сначала цепь, а потом и «браслет» со своей левой руки. Освободившись, он снова завел снегоход и поехал в сторону города, огни которого уже освещали впереди низкое северное небо.

Вскоре Краб выбрался к окраине Вольфрамска, заглушил мотор снегохода, зарыл автомат неподалеку от брошенного снегохода под еловыми ветками и снегом, а потом пешком отправился в сторону темнеющих силуэтов домов, где в окнах горел свет и люди после трудового дня пили горячий чай, сидя или лежа на диване перед телевизором, закусывали бутербродами или даже набивали животы полноценным ужином. Краб был ужасно голоден, кроме того в его изодранной дубленке ему было крайне холодно, нужно было попытаться срочно поменять гардеробчик.

Ступая по глубокому снегу, он наконец вышел к дороге, которая шла по окраине города Вольфрамска и первое заведение, которое попалось ему на глаза, носило название «Пивной бар «Бориска», названный, вероятно, в честь владельца заведения. Неоновая вывеска над входом возле которого стояло одинокое такси, мерцала, но не по задумке дизайнера, а по причине износа. Около угла дома недалеко от входа толпились посетители бара, очевидно в самом баре туалет был не предусмотрен. Краб подошел к двум стоящим к лесу задом к углу передом мужикам, которые находились в сильном подпитии, пошатывались и икали, и встал третьим возле угла. Одежка на них была ничего себе, поэтому Краб сначала поздоровался:

- Здорово, мужики!

- Здоровей видали, - выдали оба одновременно, покосившись на Краба, который выглядел, как лесовик, упавший с дерева.

- Дубленку собаки подрали, - объяснил Краб, не вдаваясь в подробности, - нужна куртка, штаны и шапка и штаны, плачу триста баксов за все сразу же здесь и сейчас на месте.

Сказав это он заправился, а потом сразу же достал из кармана три стодолларовые купюры, извлеченные заранее из портмоне Тофика. Доллары запульсировали в его руках синим цветом от мерцающей вывески бара и казалось, что президент на купюрах лукаво подмигивает и хитро улыбается. Поддатые мужики почувствовали, что сделка, которую им предложил лесовик, выгодная и один из них сразу же снял свой китайский пуховик, в котором весь «пух» свалился вниз и торчал из куртки наглыми перьями, делая вид её непрезентабельным. Краб подумал о том, что эта куртка хотя бы не изодрана в клочки и не окровавлена, как его дубленка. Штаны, которые снял с себя «писающий мальчик» тоже были из разряда «Прощай, молодость!», но Крабу привередничать не приходилось он же не в бутике одевался. А эта одежда делала его похожим на рядового жителя Вольфрамска. Свою собачью шапку, венчающую лысую голову, мужик продавать отказался, пришлось Крабу довольствоваться «петушком», который ему продал второй мужик.

- Бери-бери, - сказал ему продавец, - хорошая шапка, теща моя вязала, сука, что б ей падле глаз себе спицей выколоть, чтоб не подглядывала в замочную скважину…

Краб натянул на голову «петушок» с любовно вывязанным на нём для дорогого зятя надписью по-русски «Адидас» и натянул её на самые брови. Штаны переодели прямо сразу за углом. Свои старые шмотки Краб выбросил в канаву, переложив свой паспорт из дубленки в куртку. Мужик оставшийся в свитере и кальсонах забрал деньги и вместе со своим другом трусцой побежал из-за угла к машине такси. Они собирались съездить одеться заново как положено и потом двинуть в ресторан гостиницы, погулять по-человечески.

Краб же отправился прямиком в пивбар. Денежные запасы у него еще остались неплохие – портмоне покойного Тофика было пухлым, а Краб был голодным, как те волки, что его подрали и готов был сам сейчас сожрать кого угодно. Заведение «Бориска» оказалось обычным вонючим гадюшником, где собирались в основном одни мужики выпить кружечку разливного пива после работы стоя перед высокими столиками. В помещении стоял шум и гам, сигаретный дым висел коромыслом, а дородная сильно накрашенная барменша за стойкой грубым басом покрикивала на пьяных мужиков, не стесняясь в выражениях. Только девочка-официантка не вписывалась во весь этот бедлам. Тоненькая, как тростиночка, она испуганно посматривала на пьяных мужиков, которые не стесняясь крыли матом всех и вся и норовили залезть ей под юбку. Краб заметил, что сзади девушка очень похожа на его Татьяну – такие же рыжие волосы и даже в походке было что-то общее.

- Катюха, бля, скоко я тебя буду ждать? – крикнул жирный парень с красной рожей в спортивном костюме, сидящий за столиком в углу вместе с компанией из четырех человек мужиков лет тридцати. – Неси быстро пива братве, я тебе сказал!

Сидячих столиков в заведении было всего два и один из них занимала эта шумная компания с хулиганскими мордами, а второй столик - еще одна компания мужиков постарше – очевидно завсегдатаев заведения. Остальные посетители бара «Бориска» довольствовались стоячими столиками и Краб пристроился к одному из них, где было свободное место. Столик был загажен очистками рыбы и пивными лужами, но это заведение и не было баром отеля «Роял Зенит», так что требовать от персонала чистоты и быстрого обслуживания было бы по крайней мере наивно. Крабу очень хотелось заморить червячка, поэтому ему было без разницы где отужинать.

- Колян, бля, ты где так долго? – пьяно обратился к Крабу сосед по столу, но потом расширил свои залитые пивом с водкой глаза, покосился на надпись «Адидас» и спросил с наездом. – Ты не Колян, бля, где Колян? Ты почему его шапку надел, которую ему теща вязала? Ты что, козел, у Коляна шапку отобрал? Да я тебе сейчас за Коляна глаз выдеру!!!

Он сжал свои кулаки и сурово двинулся на Краба. Остальные за столиком тоже насупились. Краб понял, что случайно пристроился за столик, где до него стояли те самые мужики, которые отливали на угол и с которыми он совершил сделку по продаже одежды. Нужно было как-то выкручиваться из непредвиденной ситуации и Краб спросил миролюбиво:

- Да вы че, мужики, в натуре? Я что на вора похож? У меня жена родила сегодня сына, мне Колян по этому поводу свою шапку и подарил. Всё равно, говорит, теща вязала, а теща у него змея, так вот он мне её шапку и подарил. А я ему дал сотню, чтобы он выпил за здоровье моего сына. И он с другом своим взял такси и уехал куда-то. Да чего в натуре? Я сегодня праздную, угощаю всех, бухнем по-взрослому за наследника моего что ли? Кто что будет пить, есть? Заказывайте что хотите…

Мужики успокоились – куртку второго мужика, друга Коляна они к счастью, увлеченные дармовой выпивкой, не узнали, а то пришлось бы выходить из положения, говорить, что куртку ему тоже подарили в честь рождения наследника, а это уже выглядело бы не слишком правдоподобно. Краб поступил психологически верно – объясняя ситуацию, он сразу же вытащил из кармана тысячерублевую купюру и стал махать ей перед носом у своих соседей по столику, гипнотизируя их магической силой присутствия денег, которые можно было растратить. За столиком, куда пристроился Краб, было всего трое поддатых мужиков, они увидели халяву, сразу же забыли о пропавшем Коляне и стали пожимать Крабу руку, поздравляя с новорожденным и предлагая немедленно «обмыть» ручки-ножки сына в крепком «ерше». Краб повернулся, чтобы подозвать официантку и увидел, что ее схватил за руку красномордый детина в спортивном костюме и пытается усадить к себе на колени под смех «братвы».


Девушка вырывалась как могла, но громилу и его компанию её сопротивление только подзадоривало, он схватил своей рукой-лопатой девушку за бедра, насильно усадил к себе на колени и стал лапать за грудь.

- Пусти меня, гад, я на работе, - отпихивала его руки официантка, пытаясь вырваться, но красномордый держал её крепко.

- Можно вас на минуточку, - громко обратился к девушке Краб, - я хочу сделать заказ…

- Отпусти, хамло, мне работать нужно, - вырвалась наконец от детины официантка, одернула юбку и направилась к столику Краба под недовольный рёв «братвы».

- Ты, Адидас, ты чего в натуре не видишь, что телка занята? - окликнул Краба красномордый, назвав его по надписи на шапке. - Ты кто такой вообще здесь?

Братва красномордого стала успокаивать, наливая ему в кружку пива с водкой и он отвлекся от выяснения отношений. Девушка подошла к Крабу и не глядя ему в лицо спросила чего он хочет заказать. Краб заказал себе горячее – отбивные с картошкой, новым своим «друзьям» за столиком бутылку водки и четыре кружки пива, три порции вареных креветок, нарезки семги, лосося и так – всякой закуски на её вкус. Девушка с любопытством скользнула глазами по лицу Краба – барменша уже сказала ей, что здесь больше чем на сто рублей никто не заказывает, а вот оно – в первый день работы и такой крупный заказ. Для ресторана, где она еще вчера работала, это была конечно, мелочь, но вот в баре «Бориска» - такой заказ редкость – горячее в баре «Бориска» обычно вообще никто не ест.

Катерине лицо мужика в вязаной шапочке с русской надписью «Адидас» показалось знакомым, но она не могла вспомнить где она его видела, да и Вольфрамск не такой уж большой город – раз в жизни да с каждым жителем встретишься на улице. Приняв заказ официантка ушла и уже через минуту вернулась с пивом и открытой бутылкой водки.

Краб напиваться не хотел, а вот своих новых друзей угощал щедро – наливал им водки с пивом в грязные пивные кружки. Красномордый бугай из-за сидячего столика злобно поглядывал на Краба и почесывал свой здоровенный кулак. Ему наверное, хотелось развлечься, а другого способа развлекаться как только напиться и набить кому-нибудь морду придумать из-за своего скудоумия он не мог. Краб в драку ввязываться не хотел, ему нужно было перекусить и поговорить с местными аборигенами, провести предварительную разведку, а лучшего места для таких переговоров, чем пивной бар и придумать было нельзя. Краб уже узнал от тех мужиков, у кого купил одежду, что в городе есть гостиница с рестораном – наверняка Татьяна живет там, но стопроцентно утверждать это он не мог пока. И напролом идти в гостиницу было опасно – как-никак он уже непроизвольно вступил в конфликт с властью Вольфрамска, нужно было быть осторожным в поисках дочери, чтобы самому не попасть за решетку.

Официантка Катерина принесла на подносе к столику красномордого целый поднос кружек пива, стала выставлять их на стол и, естественно, согнулась. Красномордый схватил её за ягодицы, сильно сжал и загоготал, довольный собой. Девушка выпрямилась, поставила поднос на стол и с размаху влепила хаму звонкую пощечину. Тот побагровел еще больше, схватился за щеку, потом вскочил с места и вцепился девушке в руку выше локтя.

- Ты чё, курица, творишь? – заорал он на перепуганную Катю. – Ты чего тут из себя целку строишь? Да я тебя сейчас по стенке размажу, а потом поедешь ко мне на хату и как миленькая будешь делать мне ми…

Закончить фразу он не успел, потому что кто-то сзади похлопал его по плечу. Крабу не нужно было «светиться» в этом городе никоим образом, тем более ввязываться в конфликты. Он это знал, но тем не менее - девушка сильно напоминала ему его дочь Татьяну. И он только на минуту представил, что его дочь, например, не стала певицей, а вынуждена работать официанткой в баре, а вот такие безмозглые уроды лапали бы её почем зря и оскорбляли бы вот так. Если у девушки Кати нет такого отца, который бы мог постоять за неё, то почему бы ему не взять на себя эти обязанности?

- Отпусти девчонку, - тихо сказал он красномордому.

- Ты, чего, Адидас, ты в натуре что ли ухи ел? – сказал красномордый, дергая головой, как кочет на насесте. – Тебе чего, мазурик, зубы сильно жмут?

Он оттолкнул Катю, она едва устояла на месте, а сам схватил Краба за грудки. Его компания с удовольствием приготовилась наблюдать за тем как сейчас их заводила начнёт катать мужичонку в китайском пуховике по полу и вытирать его мордой грязные столы. Но произошло не так как они предполагали, а совсем наоборот – красномордый только-то и успел сделать, что грубо схватить Краба за грудки, а дальше для него лично был показан «иллюзион» космической скорости, помноженной на точность и силу удара. Красномордый так и продолжал держать Краба за грудки, но отчего-то не мог ни дышать, ни видеть, ни слышать. Интерьер бара поплыл у него перед глазами и он стал заваливаться на бок.

Один из корешей красномордого – парень в тельняшке десантника, которая выглядывала из расстегнутого ворота рубашки, вскочил с места, схватив в руки пустую кружку, как оружие, но Краб коротким тычком кулака в солнечное сплетение остановил его, тот согнулся и рухнул на колени, разбив о пол кружку. Краб отцепил руки красномордого от своей куртки и тот завалился на грязный и заплеванный окурками пол. Остальные «братки» из компании красномордого сначала дернулись, но увидев как два их друга один за другим повалились на пол, предпочли сидеть за столом не шевелясь и не решаясь вступать в драку. Красномордый считался у них в баре непревзойденным мастером боевых искусств и даже носил со штанами черный пояс, но был обездвижен за пару секунд. А уж им, более искушенным в боях без правил и вовсе не хотелось получать за просто так по морде. Куда легче потом будет сорвать злость на ком-нибудь другом, местном и похилее этого «Адидаса». В баре повисла мертвая тишина.

- Ну что, кто еще хочет комиссарского тела? – гордо произнесла из-за спины Краба Катерина.

Никто больше не хотел. Краб было решил вернуться за столик, но тут Катерина положила ему руки на плечо, приподнялась на носочки и шепнула в самое ухо:

– Я вас наконец-то узнала, вы отец Татьяны…

Краба кольнуло, как иголкой. Откуда эта девочка может знать, кто он такой. Может быть, его портретами уже весь город обклеен?

- Подождите меня здесь, я сейчас вернусь, - сказала Катерина.

Через минуту она выскочила из подсобки одетая в куртку и сапоги, схватила Краба за руку и потащила на улицу. Барменша окликнула её, пригрозила увольнением, если она не вернётся, но Катерина показала ей назад оттопыренный средний палец руки и покинула бар. Когда они оказались на улице, она потащила его к такси, которое уже отвезло парочку разбогатевших на триста долларов мужиков по назначению, и вернулось к точке отстоя.

- Откуда ты меня знаешь? – спросил Краб.

- Долгая история, - ответила Катерина, - я вам её расскажу дома!

- Тебя же могут уволить за то, что ты самовольно ушла с работы, - сказал Краб.

- Наплевать мне на эту работу, не работа и была грязное быдло обслуживать, - ответила Катерина, повернувшись к нему, - а вы правда с Татьяной похожи. Она мне вашу фотографию в форме на сотовом телефоне показывала. А у меня хорошая зрительная память, я вас запомнила.

- А я уж было подумал, что ты меня видела на стенде «Их ищет милиция», - сказал Краб, - а каким образом ты с Татьяной познакомилась?

- Поехали уже отсюда, - вместо ответа предложила Катя, - сейчас наши местные тробоганы оклемаются, выскочат всей толпой, не отмахнётесь!

Она затащила Краба в такси и назвала водителю адрес. Краб решил не дергаться, раз уж пошло такое дело, значит, ему повезло, значит он на верном пути.


Катерина привезла Краба прямиком к себе домой в ту самую квартиру, где была и Татьяна. По дороге она молчала, Краб пытался с ней заговорить, но она приложила палец к губам и кивнула на водителя, мол, потом все расскажу. Когда они переступили порог, Катерина сразу же пошла на кухню и стала на скорую руку варить пельмени, которые вытащила из холодильника - ведь Крабу так и не удалось ничего поесть в баре «Бориска». А параллельно начала рассказывать о том как она первый раз принесла Татьяне в номер ужин, как они разговорились, как потом Татьяна переоделась в её форму официантки и они убежали из гостиницы, а потом попали под горячую руку капитана Кожедуба и выпрыгивали, спасаясь от него, в окно. И далее - все до той самой временной точки, когда Краб сегодня зашел в бар «Бориска», куда Катерину сослали за то, что она пыталась помочь Татьяне доказать свою непричастность к убийству продюсера Офиногенова.

- А самое главное, что я хотела вам рассказать, - торопливо произнесла Катерина, помешивая пельмени в кастрюльке шумовкой, - капитана Кожедуба вчера убили и в его убийстве обвиняют вас. Ваши часы нашли зажатыми в кулаке у трупа.

- А тебе-то это откуда может быть известно? – с удивлением посмотрел на Катерину Краб.

Ему определенно нравилась эта девушка, она была красивой, открытой и доброй. Да, и вообще много ли женщин Краб видел, сидя в своём гарнизоне? Общаться приходилось в основном с мужчинами, да с мужеподобными контрактницами. А уж когда Краб добирался до женского тела, он и сам уже позабыл. Да, Катерина ему нравилась, но уж слишком молода она была, совсем, как Татьяна. Потому Краб старался гнать от себя сексуальные мысли, но они упрямо лезли в его голову.

- Это моё основное свойство – все новости в городе я узнаю первой, - ответила на его вопрос Катя, - они сами ко мне стекаются и липнут, я никаких усилий для этого не прелагаю. А эту новость мне рассказала моя подружка официантка, которая работает сейчас вместо меня мою смену в ресторане. Я её попросила мне помочь, послушать, что начальство говорит об убийстве Офиногенова и вообще. Вот она и подслушала разговор нашего генерального директора Сергеева с каким-то приезжим полковником из Москвы.

- Выходит, что мои часы были у убитого капитана Кожедуба в руке? – в задумчивости переспросил Краб, в подробностях вспоминая прошедший день.

- Да, - ответила Татьяна, - по крайней мере, как мне сказала подружка, Сергеев сам об этом говорил тому самому полковнику…

Краб догадался и сделать это было нетрудно, что его хотят подставить – навесить на него убийство, которого он не совершал, ведь он этого капитана Кожедуба даже в глаза не видел. Но ведь и подложил часы ему в руку тот, кто забрал их у убитого Тофика. А у Тофика, само собой, его «Командирские» часы с именной гравировкой забрали при налете на поселок старателей. И забрать их мог только военачальник «карателей» - майор Синица. А зачем майору тому же Синице нужна смерть Кожедуба? По всему он мелкая сошка – исполнитель чужих приказов. Не иначе Синица действовал по чьей-то указке. По чьей? И зачем им нужно было чтобы Кожедуб был мертв? Не иначе, чтобы что-то скрыть? Но что именно хотят скрыть убийцы Кожедуба, до каких фактов докопался капитан, что его велено было убрать с дороги? Со всем этим Крабу предстояло разобраться самолично.

- Татьяну посадили под стражу, - продолжала рассказывать Катерина, - в гостинице возле её номера теперь стоят два милиционера и её никуда не выпускают, и никого к ней не впускают. Похоже, что на неё теперь серьёзно хотят повесить убийство Офиногенова, но она ведь не убивала, я точно знаю. Я была вчера в больнице у Миши Светлова, он пришёл в себя и мне сказал, что он тоже оговорил Татьяну, когда висел над пропастью, потому что боялся, что Кожедуб его руку отпустит. Врачи мне сказали, что кризис прошёл и теперь он точно выживет…

- Миша – это тот самый монтировщик, который был на сцене во время убийства? – спросил Краб, припоминая рассказ Кати обо всем случившемся в городе Вольфрамске, пока он сюда добирался.

Катерина молча кивнула, повернулась, поставила перед ним тарелку с пельменями, положила в неё сметаны, а потом достала из холодильника бутылку крепкого вина, а из серванта в комнате два бокала. Краб от голода уже чуть ли не выл, поэтому взял со стола вилку и с жадностью набросился на еду, не дожидаясь вина. Но она положила перед ним штопор, подвинула бутылку и предложила:

- А давайте мы с вами выпьем за знакомство.

- За знакомство обычно пьют на брудершафт, - решил сострить Краб, откупоривая бутыль.

- А я не против, - неожиданно согласилась Катерина.

Краб разлил вино по бокалам, они чокнулись, выпили до дна, Катерина первой приблизила свои губы и поцеловала его. Потом села за стол и, крутя бокал в руках, сказала:

- А вы в жизни выглядите симпатичнее, чем на фотографии. В вас какая-то мужская сила чувствуется, с вами не страшно.

Краб и не знал что ей на это сказать. Мало того, что его самого тянуло к этой девчонке, так и она еще делала ему комплименты. Поэтому он сосредоточился на пельменях в сметане. Но они быстро закончились. Катерина предложила выпить еще по бокалу вина, стала рассказывать, что учиться в институте, работает, Краб слушал внимательно. Ему было легко с ней говорить – Катя была в меру начитана, в меру умна, но не заучка, а довольно простая девочка, а ей было легко с ним в разговоре – почти не чувствовалась возрастная разница.

- Ой, - воскликнула Катя, - я совсем забыла, нам же нужно позвонить Татьяне, сказать, что вы у меня!

Она схватила телефон и набрала номер Тани. Сначала поговорила сама, потом передала трубку отцу. Татьяна сказала им обоим сидеть дома, пообещала, что найдет способ выбраться из гостиницы.

- Будем ждать Татьяну, - сказала Катерина, разливая остатки вина по бокалам, - не спать и смотреть в окно. Она шустрая, она выберется.

Краб заметил, что девчонка уже слегка пьяна. Да и у него от выпитого в голове зашумело. Катерина выглянула в окно, посмотрела на улицу возле подъезда, а он не мог оторвать взгляда от её ладной фигурки – тонкой талии и крепкой округлой попки, обтянутой домашними джинсами. Вот уж правда – нет искушения и не думаешь о том, что в мире есть красивые женщины, сидишь в гарнизоне, вокруг сопки, снег, несексуальные морпехи строем ходят и бродят жены товарищей офицеров, на которых Краб и вовсе не заглядывался. А тут вот неожиданно попал в гости к Афродите, Венере Милоской и не может справится со своим неожиданно воспрянувшем либидо.

- А вы научите меня приёмам, чтобы я как Татьяна могла драться? – спросила Катерина, поворачиваясь от окна. – Ну хоть одному, чтобы если меня, например, в подъезде маньяк сзади схватил, что мне делать тогда?

- Ну, ладно, давай покажу, - согласился Краб, - допустим я маньяк и обхватил тебя сзади за шею правой рукой.

Краб обхватил её за шею правой рукой, прижал к себе и в самом деле почувствовал себя маньяком, потому что его охватило настоящее вожделение. А Катерина и не сопротивлялась.

- Ты должна, гм, чуть отвести бедро в левую сторону, - продолжил урок Краб, подтолкнул пальцами её бедро, - занести вперед руку и ударить меня в солнечное сплетение. Бей!

Катерина стукнула еле-еле. Краб сказал, что она с такими ударами никогда не вырвется от маньяка, нужно бить сильнее.

- А если мне приятно, когда меня маньяк вот так обнимает? - спросила Катерина.

- Ну тогда нужно расслабиться и попытаться получить удовольствие, - посоветовал Краб.

Тогда она повернулась, прижалась к нему закрыла глаза, вытянула губы и поцеловала его. И уж тут и Краб не смог отступить. В конце концов он монахом не был, обет воздержания не давал. Он подхватил девушку на руки и понёс в комнату.