Geum.ru

Сергей Ермаков Нож вместо микрофона

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   17   18   19   20   21   22   23   24   ...   27

Глава 20.


Краб пришёл в себя после неожиданного обморока, в который он упал, когда выполз из тайги после схватки с волками, и открыл глаза чтобы осмотреться. Оказалось, он лежит на деревянном полу в каком-то тесном, холодном и вонючем помещении, в которое свет проникает сквозь маленькое зарешёченное окошко под низким потолком. Краб повернулся и хотел встать, но что-то звякнуло и он заметил, что левая рука его прикована к крюку в стене длиной - метра в полтора, стальной цепью. Приковали его к стене, как собаку. Краб подергал за цепь – держится прочно. Подергал сильнее, хотел оторвать, но только судорога мышцу свела от холода и от напряжения. Краб оставил попытку освободиться. Хорошо еще, что не за шею приковали, как собаку, а за руку.

Он поднялся на ноги и захотел посмотреть сколько времени, но когда взглянул на правое запястье, увидел, что его «Командирские» именные часы пропали. А на левом запястье был плотно одет железный ржавый браслет на замке к которому прикована цепь. Цепь позволяла выглянуть в зарешеченное окошко под потолком и Краб выглянул. Потолок был такой низкий, что он едва не задевал его головой. На стене над нарами была приклеена намертво старая выцветшая черно-белая афиша на которой молодые парни сжимали в руках гитары, а надпись внизу плаката гласила «Рок-группа «Ацетон», город Вольфрамск» и по поверхности наискось шла еще одна надпись красным фломастером или даже помадой, выполненная явно женской рукой – «Миша Светлов - ты гений! Лиля».

- Ишь ты, - удивился Краб, - похоже, что на этом топчане когда-то царила жизнь и играла самодеятельность…

Стекло на окне замерзло, покрылось изморозью, Краб поскреб его ногтем и выглянул в окошко. Снаружи было белым бело от снега, Краб увидел недалеко лес, холмы и понял, что он находится в том самом поселке из вагончиков, который находился на вершине горы, и который он увидел, когда вышел из тайги. Краб отошел от окошка и попытался оглядеться в своей камере. Стукнул пару раз ногой в обшитые металлическими листами стены, потом снова подошёл к окну и прильнул к нему.

- Эй, - крикнул в окошко Краб, - есть кто живой? Я вообще-то есть хочу и от горячего чая не отказался бы!

Только он это все крикнул как дверь открылась и в вагончик вошел низкорослый, похожий на первобытного человека тип с уголовной мордой, искореженной безобразным шрамом, но вооруженный не палкой-копалкой, а натуральным обрезом охотничьего ружья. Дверь находилась в торце вагончика и дотянуться до неё Крабу мешала цепь.

- Чего разорался? – хмуро спросил охранник, держа своё оружие на перевес. – Счас пристрелю на хер!

- Я говорю чаю бы мне и поесть чего, - сказал Краб, присаживаясь на деревянные нары у стены, чтобы показать свои добрые намерения, - раз уж я оказался в вашем отеле. Да и справление естественных надобностей еще никто не отменял…

- Отхожее ведро под нарами, - ответил охранник, - а насчет чая я начальству доложу, я такие вопросы не решаю.

Он закрыл двери и пропал. Краб, чтобы согреться, поприседал на полу и несколько раз отжался. Волки его покусали изрядно, кровь от ран засохла и прилипла к одежде, а когда он делал упражнения все оторвалась и снова стало кровоточить. Краб еще раз подергал за цепь, осмотрел крюк в стене. Он был сквозной, очевидно с наружной стороны сидит на болте. Но расшатан уже, видимо Краб не первый, кто тут отбывает наказание. Если приложиться как следует, то можно вырвать крюк из стены. Краб только занялся этим, уперевшись ногой в стену и перехватив цепь правой рукой, чтобы не звенела, стал сильно дергать. Но в это время снаружи послышались голоса. Краб прекратил попытки освободиться и присел на нары у стены.

Очевидно охранник и правда доложил, что пленник очнулся, потому что в вагончике снова открылась дверь и появился носатый и усатый южанин, чем-то внешне смахивающий на того, что украл у него кошелек в автобусе по дороге из Шереметьево в Москву. Но только тот выглядел воровато и трусливо-плебейски, а этот зашел по-королевски вальяжно с видом хозяина положения. На его руке Краб сразу же заметил свои часы «Командирские», которые ему подарило командование части, в которой он служил. Краб сидел на нарах с ногами, потому что по полу вагончика сильно дуло, а когда южанин зашел, ноги скинул и сел, повернувшись к нему.

- Встать, собака! – заорал его охранник с обрезом, давая Крабу понять, что в вагончик вошел человек, который здесь решает все вопросы. – Не видишь кто зашёл!!!

Но Краб вставать не стал, тем более перед человеком, который украл его часы – дорогой ему подарок, поэтому продолжал сидеть на нарах и разглядывая вошедшего. Кавказец демонстративно откинул полу дубленки, чтобы Краб увидел за поясом торчащую рукоять пистолета. А потом жестом приказал охраннику выйти. Тот подчинился, вышел и закрыл за собой дверь. Вагончик погрузился в темноту, только из маленького зарешёченного окошка под потолком падал яркий дневной свет.

- Меня зовут Тофик, - представился южанин, - я здесь главный и тебе обо мне в Москве говорили. А ты, как я понял по часам и есть тот самый Краб, который должен был мне привезти товар из Северного, но не привез. Поэтому я спрашиваю тебя – где мой товар?

- Утонул твой товар в реке, - ответил Краб, - на нас налетел вертолет, стрелял из пулемета и товар улетел в полынью…

- Ты сам уцелел, а товар утопил, - скрипнул зубами Тофик, - лучше бы ты сам утонул, а товар уцелел.

- Это кому как лучше, - ответил Краб, - по мне так лучше, что уцелел я…

Глаза Тофика засверкали даже в темноте, он выругался по-своему и выхватил свой пистолет. Краб малость заволновался – жизнь его теперь не представляла никакой ценности для этого самого Тофика – пристрелит ведь и глазом не моргнёт. Надо было выкручиваться из ситуации и Краб решил сказать, что товар, конечно, утонул, но его можно достать, потому что он то, помнит место, где он утонул, а там мелко и течение судя по всему небольшое. На самом деле бочка разлетелась на куски и весь товар растворился в реке, смешавшись с отходами производства ОАО «Сибцветмет». Но главное для Краба сейчас было выбраться из вагончика и освободиться от цепи, а там уже он наверняка сможет расправиться с этой шушерой и убежать. Тофик взвел затворную раму, очевидно решил таки стрельнуть, Краб только лишь открыл рот, чтобы сказать о том, что товар не безнадежно потерян, но вдруг дверь вагончика отворилась и в проёме показался силуэт человека, показавшийся Крабу знакомым. Когда же вошедший начал говорить, Краб узнал его сразу же – это был вор в законе Шерстяной, которого предлагал сдать органам Сквозняку полковник Тарасов и под влиянием которого находилась зона, в которой Краб когда-то отбывал наказание.


Авторитет уголовного мира, пройдя в вагончик, присел на незатопленную печку-буржуйку в углу и с печальным сочувствием посмотрел на Краба так, как смотрит повар китайского ресторана на бродячую собачку, которую заказали поджарить на вертеле любители азиатской кухни.

- Ну, здравствуй, Краб, - первым поздоровался Шерстяной, - не думал я, что судьба нас с тобой снова столкнёт, а вот оно как жизнь вильнула. А где же твой друг Сквозняк?

- Он утонул, - ответил Краб.

- Как жаль, - безразлично произнёс вор в законе.

В голове Краба вереницей пронеслись мысли. При чем здесь Шерстяной и как он вообще тут, вдали от Москвы самообразовался? Объяснение этому неожиданному появлению вора в законе в вагончике, куда его заперли было только одно – товар, который Краб вез, принадлежал Шерстяному. Вот он и приехал в Вольфрамск убедиться, что товар доставлен вовремя. А убедиться пришлось в том, что товар – тю-тю, пропал на дне реки. Скорее всего, Шерстяной изначально знал, что наркоту в Вольфрамск повезут два его старых знакомых – Сквозняк и Краб. Еще в кабинете у Чернушкина в Москве Краб заметил, что за зеркалом, на которое так часто поглядывал маэстро фальшивых ксив, кто-то прячется. Наверняка это был сам Шерстяной.

- Что ж ты так, Краб, облажался? – спросил Шерстяной. – Уж на тебя-то я надеялся, как на самого себя, думал уж ты-то товар довезешь, а ты так лажанулся, как чмырь последний. Как тебе Родина только доверила свои понятия защищать, если ты с паршивой бодягой справиться не смог, еще и кореша своего потерял бесславно?

Краб ничего не стал Шерстяному говорить, оправдываться, рассказывать ему о том, сколь трудным и опасным было их путешествие через тайгу и как так случилось, что порошок утонул. Не стал он ничего говорить, потому что знал, что героин в Вольфрамск все равно не попадет, потому что Краб в самом начале «путешествия» решил, что наркоту в Вольфрамск он не довезет – утопит где-нибудь по дороге или сожжет. Но вот попадать в руки тех, кому он товар вез, в планах у Краба, само собой, не значилось. Он хотел этот участок, где его ждал Тофик, обойти и выйти сразу же в Вольфрамск где-нибудь в другом месте. А вот занесла нелегкая прямо-таки в лапки к Шерстяному.

- Пристрелить барана и всё, да? – вмешался в разговор неуёмный Тофик, размахивая пистолетом. – Товар потерял, да? А сам пришёл, да? Надо пристрелить!

- Заткнись, Тофик, - мрачно произнёс Шерстяной, - тебе, чурке безголовой, никто слова не давал. Краб товар потерял, он мне деньги за товар вернёт, со мной рассчитается и жив останется тогда. Потому что за свои ошибки нужно платить двумя вещами - или своей кровью, или баксами. Так что, Краб, думай, выбор у тебя невелик – или мы тебя пристрелим прямо здесь и сейчас, или же ты вернёшь мне двести пятьдесят тысяч долларов, которые я потерял, плюс проценты.

- У меня столько денег нет, - сказал Краб, - я же не олигарх…

- У тебя, я знаю, столько денег нет, а у дочери твоей есть, - самодовольно произнёс Шерстяной, - я навел справки о доходах твоей дочурки, она девочка не бедная. Ты же, если я не ошибаюсь, сюда в Вольфрамск её от тюрьмы отмазывать рвался, а вот оно как все обернулось – и ты в заднице оказался, и она по моим сведениям тоже находится не в лучшем месте. На неё местный капитан Кожедуб убийство вешает, а этом живоглот слух идет – следак упрямый, если прицепится, то хрен отмажешься. Так что, Краб, придется тебе теперь распродать её имущество и мне должок отдать. Тем более, что как певица твоя дочурка уже закончилась, вышла вся и грозит ей ходка в зону лет на восемь за убийство продюсера. А через восемь лет кто её вспомнит? И еще я вот что тебе скажу честно, Краб. Если ты мне деньги за товар не вернёшь, то твоя Татьяна и двух минут в зоне не проживет. Ты мой влияние на уголовный мир знаешь, у меня и в женских зонах товарки есть, которые твою дочурку охотно на пику посадят.

Шерстяной замолчал, но Краб сидел спокойно, не шелохнувшись, в пререкания не вступал, но и о пощаде тоже не молил. И тогда вор в законе решил добавить масла в огонь.

- И еще тебе хочу сказать одну неприятную новость, Краб, - сказал он, - тебя в Москве уже ищут по обвинению в убийстве гражданина Чернушкина Жоржика Жоховича. После вашего со Сквозняком визита в турфирму «Робинзон Крузо» нашли старого поддельщика документов задушенным шёлковым шнурком в его собственной каморке.

- Сука ты, Шерстяной! Это же ты его убил! – не выдержал Краб. – Ты же за зеркалом прятался, я знаю!

- А вот за «суку» придется на тебя еще пятьдесят тысяч зеленых повесить, - чуть-чуть повысив тон разговора, продолжил Шерстяной, - ты помни с кем ты говоришь, лошина чумазая, ты - чекмарь зафуфлыженный, а я вор в законе, авторитет.

Крабу хотелось вскочить и размазать авторитета по стене, но он понимал, что глупо будет сейчас прыгать и брызгать слюной, если ты прикован цепью к стене, перед тобой вооруженный пистолетом Тофик, а за дверью охранник с обрезом. Нет, голова на то и дана человеку, чтобы думать, недаром же первое правило дзюдо, изучению приёмов которого когда-то Краб посвятил много времени, гласит – чтобы победить силу, нужно сначала поддаться, обхитрить противника, а уж потом вывернуться и одержать верх. Как ветка дерева на которую упало много снега – сильная пытается выдержать и ломается, а тонкая и гибкая, сгибается и стряхивает снег.

- Я знаю место где утонул товар, его еще можно достать, - предложил свой план Краб, - я обрезал веревки, чтобы уйти от вертолета, а бочка упала в воду. Приедем на то место, я его хорошо помню. Я сам в воду полезу и товар достану.

Шерстяной задумался. В принципе достать из проруби наркоту было бы неплохо, но и отпускать попавшего на крючок лоха, ему тоже не хотелось. Стрясти деньги с Краба теперь можно было многими способами и отпускать «коровку», которую можно хорошенько «подоить» Шерстяной не собирался. Во-первых, Краб должен был вору в законе за те неудобства, которые он ему доставил – товар засвечен, менты в Вольфрамске на стрёме, теперь даже если и удастся его достать из проруби, то к реализации приступить можно будет только через пару месяцев, когда шумиха уляжется. То есть деньги не будут оборачиваться по вине Краба и он должен убытки Шерстяному возместить. И еще плюс за «суку» - пятьдесят тысяч долларов. Это в ранешние времена Шерстяному за такое слово пришлось бы Краба заколоть пикой, а теперь можно и деньгами взять. А потом – опять же, певица, дочь его в зоне окажется и за определенные деньги «добрый» дядя Шерстяной может сделать так, чтобы в зоне её в чуханки не записали, а сделали житьё-бытьё завидным, да койку у окна уступили. Всё зависит, как говорится, только от полноты налитого стакана.

- Ладно, - сказал вор, поднимаясь, - в тех местах, где вы шли сейчас менты копошатся. Поэтому поедешь на то место завтра с Тофиком, будешь товар доставать из воды. И смотри, Тофик, глаз с него не спускай, лучше так на цепи и вези. Я этого мужлана знаю – он десятерых твоих людей стоит. Так что вооружи своих, дернется, стреляй наповал. И сторожите его хорошенько, да и накормите нормально, а то он завтра за товаром нырнёт и не вынырнет. А я в город поехал, там сегодня праздник – юбилей этого сраного предприятия, народ гуляет, так и я присоединюсь.

Закончив разговор, Шерстяной поднялся с места, дождался пока Тофик откроет ему двери и вышел на улицу. Азербайджанец выскочил из вагончика вслед за ним, снаружи с лязгом закрылся засов. У Краба были еще сутки на размышление того, как ему выбраться из вагончика. И начал он с того, что стал по-тихому пытаться выдернуть крюк, к которому был прикован, из стены.

Через полчаса после ухода Шерстяного охранник сначала затопил печку-буржуйку, стоящую в углу и в вагончике стало заметно теплее, а затем занес в вагончик миску с горячей похлебкой – гречневая каша с тушёнкой и кружку горячего чаю. Он поставил все это на пол так, чтобы Краб смог до еды дотянуться, а до него самого нет и вышел на улицу. Краб взял железную миску с кашей и как противна она ни была на вкус, но съел все до дна, запивая чаем. С хлебом, видимо в поселке была напряженка, потому что даже сухарей ему не принесли. Утолив голод Краб с новой силой стал расшатывать Крюк, торчащий из стены. В принципе план побега у него был готов – он найдет повод заманить охранника в вагончик, потом накинется на него, пользуясь оторванной цепью как оружием, завладеет обрезом и поминай, как звали. Нет, прежде он должен забрать у Тофика свои часы. Паспорт его злодеи к счастью не нашли, он спрятал его за подкладку дубленки и даже волчьи зубы его не повредили, хотя основному удостоверяющему личность документу и без волчьих укусов хорошо досталось еще в Москве, когда укравшие азеры выбросили его в канализацию.

К тому времени стало смеркаться, печка потухла и в вагончике стало холодно, но Краб этого не чувствовал – он разгорячился в борьбе с крюком. Оставалось не так много и можно будет выдернуть крюк из стены. Снаружи подвывала метель и снежный вихрь порой залетал в щели вагончика. И тут Краб явственно услышал снаружи рев лопастей вертолета.


Краб сначала подумал, что это ему показалось, но рев становился все громче, охранник снаружи стал что-то кричать, Краб выглянул в окошко, но ничего интересного не увидел, потому что вертолет приземлялся с другой стороны окна. Он отпрянул к другой стене и попытался посмотреть в щель, но она была слишком мала – ветер пропускала, а вот выглянуть мешала наружная обшивка. Тогда Краб снова выглянул в окно и увидел как его охранник, бросив свой обрез в снег, задает стрекача в сторону леса. Он бежал оглядываясь и уже не думая о том, что покинул свой пост. Видимо страх перед вертолетом был сильнее наказания, которому может подвергнуть его Тофик. Наверняка в вертолете прилетел майор Синица, встреча с которым отнюдь не входила в ближайшие планы Краба.

Наперерез охраннику Краба из лесу выскочил снегоход с двумя одетыми в камуфляж бойцами. Увидев их, сторож Краба побежал обратно, но бойцы настигли его, задний схватил за шиворот куртки и потащил за собой по направлению к вертолету. Краб понял, что ему надо срочно форсировать события по своему освобождению. Он уперся обеими ногами в стену, перехватился обеими руками за цепь и стал рывками дергать её на себя. Цепь никак не поддавалась, но и Краб не сдавался – кто-то должен был проиграть – или он, или стальная цепь. Рывки следовали по отсчету, Краб считал: «Раза, два, три!», на «Раз, два», дергал вполсилы, а на «Три» вкладывался полностью так, что в глазах плыли цветные круги.

И вот после очередного счета «Три!» цепь не выдержала, крюк вылетел из стены, протащив с собой даже болт, которым крепился с той стороны, Краб свалился на пол, прокатился до самой двери и больно ударился головой о стену. Когда боль прошла, он лег на пол и посмотрел в щель под дверью на то, что творилось возле вертолета. Он увидел как вооруженный автоматами люди в камуфляже вытаскивают из вагончиков и усаживают в одну большую кучу обитателей поселка – грязных оборванных «старателей». Увидел он и узнал майора Синицу, который руководил всей этом карательной операцией. Крабу пришло в голову, что Синица ищет его, а если найдёт, то в лучшем случае посадит, а в худшем пристрелит. Краб в который раз подумал о том, что ему следовало бы все-таки поискать другой путь проникновения в Вольфрамск, потому что этот, который он выбрал, завел его в абсолютный тупик. Но, как говорится, русский мужик задним умом крепок – попадет по своей дурости в переделку и потом горько раскаивается. А вот Крабу раскаиваться было некогда, нужно было думать как из этой ситуации выпутаться.

Камуфлированные бойцы усадили всех старателей в кучу, а сами встали вокруг и ощетинили автоматы. Краб налег на дверь плечом, попробовал как она – крепка или нет? Дверь была хилой, выбить можно было бы, да вот что будет после того как он её выбьет? Бежать? Куда? Да и эти бойцы разбираться не будут – нашпигуют пулями, как праздничную куропатку радивая хозяйка маслинами. Но и сидеть в вагончике, ждать когда за тобой придут тоже было ни в характере Краба.

И тут снаружи послышались какие-то крики, шум. Краб упал на пол и в щель под дверью увидел, что из одного самого красивого и ухоженного вагончика выскочил Тофик и стремглав побежал в сторону леса.

- Не стрелять! – крикнул майор Синица своим бойцам.

Но сам вскинул руку с пистолетом и прицелился, как в тире, словно не в человека собирался стрелять, а в надувной шарик. Тофик убегал, перепрыгивая сугробы и петляя, словно заяц. Но майор Синица плавно водил стволом пистолета не выпуская беглеца из прицела.

- Стой, стрелять буду! – крикнул Синица, но Тофик еще больше припустил, набирая скорость.

Позиция у азербайджанца была невыгодная – ему пришлось бежать по открытому пространству, а вот если бы Крабу вышибить дверь, то вагончик, который был его тюрьмой, его бы и прикрыл от выстрелов, а метров через двадцать начинался склон и заросли леса, среди которых легко можно затеряться. Тофик пробежал метрах в трех от вагончика Краба, Синица чуть приподнял ствол пистолета и дал свой первый выстрел. Тофик испуганно втянул голову, потерял равновесие и упал в снег.

- А-а-а, - закричали старатели.

Хоть и мерзок был им их хозяин азербайджанец, но все-таки страшно, когда на твоих глазах убивают человека.

- Да заткнитесь вы, - прикрикнул на них Синица, - это был предупредительный выстрел. Останется лежать – будет жив.

Два бойца майора тут же побежали поднимать беглеца, чтобы нацепить на него наручники, но Тофик опять вскочил и снова бросился наутек. И тогда уже майор Синица зло сверкнул зрачками, поднял руку с пистолетом и быстро выстрелил три раза подряд уже на поражение. Тофик пошатнулся, остановился, шагнул еще несколько шагов, повернулся назад и посмотрел на Синицу с выражением глубочайшего удивления, а потом глаза его остекленели и он замертво рухнул на спину. Бойцы, которые бежали схватить Тофика, вернулись на место.

Краб понял – сейчас или никогда. Он отошел к противоположной от двери стенки, намотал на левую руку цепь, разбежался и в прыжке с одного удара ноги вышиб двери. Вылетел на улицу, перекатился по снегу и сразу же нырнул за вагончик. Очевидно бойцы майора Синицы растерялись – они-то считали, что всех старателей усадили в кружок, а на заброшенный вагончик и не обратили внимания. Краб помчался к лесу, но перед этим не мог не кинуться к Тофику, чтобы забрать у него свои часы.

- Стой, гнида, застрелю! – раздался голос Синицы.

Краб нырнул в глубокий снег и на животе прокатился прямо до зарывшегося в снегу Тофика. Азербайджанец лежал на спине на кровавом снегу и невидящими карими глазами смотрел на низкое небо с серыми тучами. Краб схватился за его правую руку, но своих часов на его запястье не обнаружил. Тогда он перевернул труп и обшарил левую руку. Часов не было и там. Он быстро прошелся по карманам, но его «Командирских» не было и в карманах убитого. Зато там было портмоне, набитое купюрами – доллары и рубли. Краб вспомнил разговоры Сквозняка о том как благородные рыцари снимали друг с друга доспехи и решил в качестве компенсации за часы забрать портмоне азербайджанца. Он был одет в лохмотья и являться в таком виде в город Вольфрамск было неразумно, нужно было привести себя в порядок, а на это мероприятие нужны деньги. Краб сунул портмоне Тофика себе в карман изодранной волчьими клыками дубленки, повернул голову и увидел, что в его направлении уже бегут два бойца майора Синицы. Тогда он вскочил на ноги и бросился за вагончик, под его прикрытие. Майор Синица сразу открыл огонь на поражение – пуля попала в угол вагончика, отщепила доску, как только Краб скрылся за его силуэтом.

- Сука, уходит, бля!!! – нецензурно заорал майор Синица и повернулся к своим бойцам. – Четверо, быстро на снегоходы, догнать его и притащить сюда!

Четыре бойца из оцепления бросились к снегоходам, вскочили на них, взревели моторы и быстрые машины рванули вслед Крабу. Он тем временем уже добежал до края склона. Слева склон был в меру пологим, а справа метрах в десяти начинался крутой обрыв. Краб прыгнул вниз и покатился по пологому склону, переворачиваясь и кувыркаясь. Два бойца на снегоходе вылетели из-за вагончика первыми и увидели как Краб прыгнул вниз. Служебное рвение в водителе пересилило разумный расчет и он прямо на снегоходе ринулся догонять Краба. Второй пассажир, с автоматом в правой руке заорал, что там склон и вовремя спрыгнул со снегохода, но водитель затормозить не успел. Тяжелая машина вылетела на край, скинула с себя бойца, словно необъезженный жеребец наездника, и переворачиваясь полетела вниз. Боец-водитель снегохода подлетел на высоту метра три, с размаху шлепнулся на снег и стал кувыркаться по склону пока не наткнулся на торчащий из земли валун.

Тот, что спрыгнул раньше, был умнее, но не слишком везуч. Наверное никогда не выигрывал в лотерею. Спрыгнув, он отлетел в сторону и с размаху ударился головой о толстую сосну, растущую на склоне. Пошатнувшись от сильного удара, упал и потерял сознание. Краб едва успел отпрыгнуть от летящего прямо на него снегохода, тот прокатился еще метров пять вниз и завалился на бок, продолжая работать – гусеницы его вращались бешено. Он был похож на гигантского жука, упавшего на спину и шевелящего ногами. Второй снегоход в это время остановился у края склона. Задний боец вскинул автомат и дал залп в сторону, где мелькнула тень Краба.

- Живым брать, гада!!! – закричал майор Синица. – Не стрелять!!!

Водитель снегохода повернул руль, решив объехать опасный склон. Крабу всё равно некуда было деваться – рано или поздно он выберется на низину. Но Краб поступил умно. Он бросился к упавшему снегоходу, перевернул его и на ходу запрыгнул наверх. Машина рванула вперед, унося его от преследователей.

Краб выскочил на лед небольшого озера и помчался наперерез. Но видимо падение со склона всё-таки повредило какие-то детали снегохода. Мотор начал чихать, а сама машина дергаться и то притормаживать, то рывками двигаться вперед. Краб что было силы выкручивал ручку газа, но снегоход явно умирал, не выжимая скорости даже на гладкой поверхности льда озера. Преследователи поравнялись с Крабом слева и тот, что сидел сзади нацелил в него ствол автомата.

- Всё, чувачок, отъездился! – с ядовитой ухмылкой сказал боец. – Останавливай снегоход или башку снесу!