Geum.ru

Настоящее учебное пособие концентрирует внимание на одном из важнейших аспектов миссии биологии в современном мире на ее социально-политических приложениях

Вид материалаУчебное пособие

Содержание


Homo sapiens
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   61

2.3. Биоцентризм



Натурализм, а именно тот его вариант, который мы обозначали выше как «биологический натурализм», с акцентом на живой природе (биосе), соответствует мировоззренческой установке и системе ценностей, которую можно обозначить термином «биоцентризм» (от греч. ίς – жизнь, έ – средоточие). Человечество в этих рамках рассматривается как часть биоса как единой планетарной целостности. Биоцентризм выступает как противовес антропоцентризму (от греч. ΄άs – человек), характерному для европейской культуры, начиная с Нового Времени и даже Средневековья (теологический антропоцентризм). Антропо­центризм исходит из верховенства человека на планете, наделяет человека исключительными правами, рассматривает остальное население Земли (биос) как совокупность ресурсов, подлежащих эксплуатации со стороны человека.

В согласии с установкой натурализма, А. Влавианос-Арванитис и другие представители БИО; в известной мере К.Котен и Л. Колдуэлл, а также М.В. Гусев, и Г.Шэфер заявляли о необходимости пересмотра нашей научной и культурной парадигмы с господствующим до сих пор убеждением в господствующем статусе человека на нашей планете (парадигма антропоцентризма). В философском и в сугубо практическом плане указывается на необходимость обратить больше внимания на всё многообразие биоса. Почему, например, нормы этики распространяются только на взаимоотношения людей между собой – необходимо распространить эти нормы (и соответствующие запреты) на все живые организмы. Это будет биоцентрическая этика в духе А. Швейцера. Вместо «биоцентрической этики» многие авторы употребляют понятие «биоэтика» (см. подробнее ниже) в широком её толковании.

Cтавится вопрос, почему только вид Homo sapiens наделён юридически закреплёнными правами. А. Влавианос-Арванитис и руководимая ею БИО выступили с предложением о законодательном оформлении прав всего живого, включая права животных, растений и даже микроорганизмов. Причём, права самого человека «приобретают новое значение, если рассматриваются в рамках проблематики био-окружения» (Влавианос-Арванитис, Олескин, 1993, С. 22). Человек имеет права не в силу своей исключительности (как носитель разума, бессмертной души, логоса и др.), а, наоборот, в силу своей принадлежности к биосу. Поэтому, например, человечеству, так же как и иным формам биоса, должно быть гарантировано право быть защищённым от разрушительного воздействия таких факторов, как ультрафиолетовое излучение. А. Влавианос-Арванитис выступает за развитие биодипломатии (международного сотрудничества в деле охраны биоокружения) и системы биообразования, нацеленной на глобальное распространение базовых сведений по биологии и вытекающих из нее биополитических знаний и практических принципов. Именно для этого существует под эгидой БИО Интернациональный университет по биоокружению, призванный «стимулировать ученых, администраторов, дипломатов, бизнесменов и полиических лидеров к активному вкладу в развитие биоцентрического общества» (Vlavianos-Arvanintis, 2001b. P.2). Путь к распространению норм биоцентризма связан с доработкой законодательства с учетом “прав биоса”. Это направление деятельности Влавианос-Арванитис обозначает как биоюриспруденция. В главе седьмой этой книги мы более детально рассмотрим перспективы биодипломатии, биоюриспруденции и биообразования.

По своей сущности биоцентризм в такой интерпретации представляет собой восходящее к глубокой древности учение, тесно связанное с натурфилософией (см. выше подраздел 1.1.1.). Речь идет о всеохватывающем междис­циплинарном подходе, рассматрива­ющем жизнь во всех ее формах, проявлениях и смыслах (включая "жизнь языков", "жизнь национальностей" и др.), трактуя ее как единую универсальую стихию. Человек с его разумом, речью, культурой и технологией рассматривается как особая высокопродвинутая форма жизни. Культура человеческого общества обсуждается в рамках интегрального био-социологического подхода.

Необходимо оговорить, что понятие «биоцентризм» вызывает раздражение у ряда учёных в силу своего окончания «-изм» (напоминая «национализм» и др.). Не будет ли биоцентризм использован новой тоталитарной идеологией, например, типа «экологического фашизма»? По этой причине предпочитаются другие пере­крывающиеся по смыслу понятия, как например «гуманитарная биология»; некоторые ученые допускают использование только прилагательного «биоцентрический» (напри­мер, в словосочетаниях «биоцентрическая доктрина», «биоцентрическая этика» и др.).

В последние десятилетия понятие «биоцентризм» широко использовалось С.В. Чебановым и другими членами научного семинара по семиодинамике в Санкт-Петер­бурге. Однако Чебанов и его коллеги, вслед за И. фон Икскюлем (см. ниже). используют этот термин в ограничительном смысле: раз биоцентризм. — значит надо стремиться к познанию живых существ, пониманию их поведения исходя из их особенного воспринимаемого мира. Живые организмы нельзя сводить до физико-химических машин (механицизм, редукционизм), но их нельзя и отождествлять с человеком (антропоморфизм), игнорируя уникальность восприятия мира и поведения каждой формы жизни.

Против такого отождествления выступал в начале ХХ века один из основателей теоретической биологии, барон И. фон Икскюль (von Uexküll, 1921). Иммануил Кант в свое время объяснял особенностями человеческого восприятия мира тот факт, что все вещи в нем расположены в пространстве и во времени. И. Икскюль по существу обобщает эту кантовскую идею на все живые существа, полагая, что каждое из них по своим уникальным принципам структурирует и воспринимает все окружающее, образуя умвельт (Umwelt) – свой особенный мир. Этот умвельт соответствует внутреннему миру (Innenwelt в терминологии Икскюля) и плану строения (Bauplan) данного существа. Икскюль приводит характерный пример с клещом, висящим на конце ветки в лесу в ожидании добычи. Из всего многообразия мира в умвельте клеща существуют лишь четыре раздражителя, срабатывающие в определенной последовательности: 1) за­пах масляной кислоты, обычно выделяемый млекопитающими – он заставляет клеща падать с ветки; 2) примитивное восприятие свойств поверхности для решения вопроса, упал ли клещ на шерсть животного или на землю; 3) если клещ попал на землю, он ползет обратно на дерево, причем ориентируется по градиенту темнота-свет; 4) если же клещ оказался на шерсти млекопитающего, он движется по градиенту температуры – от шерсти к более теплой коже.

Как подчеркивает Икскюль, разные человеческие индивиды также живут в различ­ных умвельтах, видят разное в одних и тех же вещах. Он приводит яркий пример: человек, скопивший миллионное состояние после многих лет работы в банке, решил позволить себе поездку в Неаполь, но не смог оценить красоту итальянской архитектуры, она просто не существовала для его умвельта. Термин умвельт используется ныне в соответствующей литературе на разных языках. Комменти­рующий Икскюля современный немецкий философ К.Майер-Абих (Meyer-Abich, 1990) использует его представления об умвельтах разных живых существ для обоснования своих биоцентрических взглядов. С точки зрения понятия «умвельт» биоцентризм ознчает признание множественности умвельтов, осознание того, что воспринимаемый нами мир не есть единственно возможный, уважение к особенностям восприятия мира другими индивидами, нациями, расами, другими биологическими видами, обеспечение их права на особый умвельт, существующий «для них», а также других прав живых существ, из которых важнейшее – право на существование.

Сущность биоцентризма в строгом смысле, вытекающем из понятия «умвельт» – в признании того факта, что каждое живое существо по-своему воспринимает окружающий мир, находит в нем то, что соответствует потребностям и поведению именно данного существа.

Кошка, крокодил, акула, тем более любимые Икскюлем как увлеченным зоологом беспозвоночные реагируют на свои, важные для них стимулы, соответствующие источникам питания, сигналам от брачных партнеров, тем или иным опасностям.. «Только поверхностному взгляду может показаться, что все морские животные живут в общем для всех однородном мире», подчеркивал Икскюль. Однако «каждая из этих многообразных форм жизни» обладает «присущим ей умвельтом, который взаимосвязан с планом строения этого животного» (von Uexküll, 1921. S.4).

Множественность воспринимаемых реальностей обусловливает необходимость их совместного существования, развития. Вот почему к различным примерам коэволюции (см. 2.2.) можно добавить коэволюцию умвельтов различных живых организмов, а в человеческом обществе – умвельтов разных индивидов, групп, этносов, классов, возрастов, полов и др. Уместно привести здесь также мысль А.М. Хазена (1998) о необходимости сосуществования различных типов общественного строя в реальном человеческом обществе, в частности, элементов капитализма, социализма и даже коммунизма (идеального утопического строя, где реализуют потребности всех членов общества) – в современном государстве. Каждый строй доминирует локально (скажем, социализм – на отдельном предприятии), формируя свои «местные» умвельты, коэволюция которых может при определенных условиях создать, как верит Хазен, действительно справедливую общественную систему.

Соответственно, как в ходе научных исследований, так и в практических мероприятиях (например, в рамках экологических программ) необходимо стремиться к тому, чтобы встать на точку зрения тех существ, с которыми мы взаимодействуем. Как писал Икскюль, “наше антропоцентрическая точка зрения должна все больше отступать на задний план, и лишь точка зрения животного должна иметь решающее значение” (von Uexküll, 1921. S.5). Попытку в этом направлении предпринял сам Икскюль, рассматривая в своих трудах умвельты амебы, дождевого червя, стрекозы и других эволюционно далеких от человека существ.

С.В. Чебанов (Chebanov, 1988), трактующий биоцентризм в узком смысле признания уникальности каждого вида и индивида с его особым умвельтом (воспри­нимаемым миром), допускает расширенную трактовку (с допустимостью сопоставлений и аналогий с человеком и человеческим социумом) только для другого термина — витацентризм. Оба термина, био- и витацентризм, впрочем, означают одно и то же — “сосредоточенность на жизни”, только переведены на разные языки (биоцентризм имеет греческие, а витацентризм — латинские корни).

Биоцентрическая доктрина достаточно близка к системе взглядов «глубинной экологии» (deep ecology), представленной А.Нейсом, Б. Диво­лом, В.Е. Ермолаевой и др. Платформа глубинной экологии включает в себя благого­вение перед жизнью, стремление обеспечить процветание всех форм живого на Земле, обладающих собственной ценностью, не зависимой от их практического использования человеком. Глубинные экологи, вполне в духе биоцентризма, заявляют, что люди не имеют право уменьшить богатство и разнообразие жизни, исключая случаи удовлетворения жизненно важных потребностей (Ермолаева, 1997). Глубинная эколо­гия противопоставляет себя антропоцентризму. Утверждается, что люди суть простые граждане биологического сообщества, а не властители над другими видами. Глубинные экологи полагают, что для реализации их платформы необходимо поменять экономи­ческие и идеологические структуры, повлиять на политику, что сближает их позицию с биополитикой, особенно в ее практически-ориентированной ипостаси (“biopolicy”).

Глубинные экологи возлагают особые надежды на преобразование (расширение) сознания людей, что позволит им внутренне дойти до своих эволюционно-биологи­ческих корней и вобрать в себя все планетарное многообразие жизни. Тогда забота о сохранении био-разнообразия будет просто заботой о сохранении своего Я в расширен­ном, «экософском» смысле. Оригинальность позиции глубинных экологов придает также их убеждение в том, что для радикального решения современных экологических и политических проблем следует резко сократить численность людей на планете. Такое сокращение диктуется также и интересами процветания других форм жизни. При этом оставляется открытым вопрос о том, кто, в каких регионах Земли и каким путем будет заниматься «депопуляцией планеты».

Говоря о современном биоцентризме, мы не должны его абсолютизировать и выбрасывать за борт то позитивное, что было накоплено человеческой мыслью в рамках парадигмы антропоцентризма. Философия русского космизма (сложившаяся в конце XIX - начале ХХ века) была антропоцентричной по духу, при всем разнообразии и сложности индивидуальных позиций сторонников этого направления. Приверженцы космизма ратовали за предель­но высокую активность, преобразовательскую деятельность человека в масштабах Космоса; более того, другие формы жизни рассматривались как подчиненные человеку, даже как подлежащие вытеснению человеком будущего в его преобразованном виде (в форме «лучистого человека» по мысли космиста К.Э. Циолковского). Однако установка на преобразование сознания человека, охват им космоса, на понимание и переживание нашей причастности к целому, частью которого является Земля, сближает позицию космизма с биоцентричной позицией глубинной экологии, которая также ратует за расширение горизонта сознания с включением в Я человека всего планетарного (и далее космического) богатства. Поэтому русский космизм при своей творческом развитии в сторону «нашей причастности к целому» оказывается в значительной мере совместим с установками глубинных экологов, сторонников биоцентризма, биополитиков.

Доминирование антропоцентризма (с лозунгом «покорения природы») и крайности самого биоцентризма (призывающего в лице «глубинных экологов», как мы видели, к депопуляции человечества), могли бы быть, как представляется, сняты в духе глобаль­ной коэволюционной установки. Такая стратегия исходит из плюрализма всего сущего, в данном случае из объективной необходимости учета интересов процветания всего многообразия жизни и в то же время интересов человечества и каждого человеческого индивида. Преодоление антропоцентризма возможно и в рамках установки на единосущность человека и прочих форм жизни как продуктов единого эволюционного процесса. Именно это глубокое родство позволяет нам мысленно представить себя на месте другого живого существа, проецировать себя в него (см. след. подраздел).