Настоящее учебное пособие концентрирует внимание на одном из важнейших аспектов миссии биологии в современном мире на ее социально-политических приложениях

Вид материала

Учебное пособие

Содержание 1.3. Политологические и политические предпосылки биополитики. 1.4. История биополитики Институт права и поведенческих исследований Биополитика постепенно глобализуется Основные направления биополитики Как в ходе эволюции человекообразных обезьян, гоминид и далее первобытных людей сформировались социальные и далее политические с

Подобный материал:

• Тематический план курса: «Методика преподавания социально-политических дисциплин», 50.16kb.
• Г. Д. Ковалев (Санкт-Петербургская академия мвд россии) доктор социологических наук, 4135.46kb.
• Программа дисциплины «Новые демократии и новые автократии: Трансформации политических, 292.35kb.
• Семинар тренинг «Женская суть. Как жить женщине в современном мире», 21.64kb.
• Г. К. Сайкина метафизические основания нравственности введение в этику Учебное пособие, 1305.05kb.
• Регламентирующие методы управления, 75.96kb.
• В. З. Гатауллин > Л. Р. Курманова > О. Р. Темирбаева учебное пособие, 1664.8kb.
• Учебное пособие рекомендовано умо по образованию в области сервиса угаэс, 1695.83kb.
• Утверждено Ученым Советом факультета психологии Санкт-Петербургского госуниверситета, 618.84kb.
• Темы творческих работ по биологии. Меры профилактики вирусных заболеваний человека, 34.09kb.

1.3. Политологические и политические предпосылки биополитики.

В социальных и гуманитарных науках, начиная с 50-х-60-х годов прошлого века, намечается «поворот к натурализму» –тенденция к изучению биологического базиса психики, мышления, поведения, политической деятельности человека. «Поворот к натурализму» обусловил интерес части политологов в США¹² к биологии с ее неоспоримыми успехами и сенсационными открытиями (например, расшифровкой нуклеотидного кода к началу 60-х годов). Именно политологи (Л. Колдуэлл, Р.Мастерс, А. Сомит, С. Петерсон, Т. Виджел, П. Корнинг, Г. Шуберт и др.) стояли у истоков современной биополитики.

Укажем здесь на важные для биополитики установки и парадигмы, распространившиеся в политологии с 60-х-70-х годов ХХ века:

• системный подход к политике (Д. Ис­тон, Дж. Алмонд и др.). Основная идея – кибернетическое понимание политики как процесса принятия решений ради общественных (общих или перекрывающихся) целей, а также коммуникации (с обратной связью) и контроля. В рамках системного подхода логично сопоставление политических и биологических систем, также отличающихся кибернетическими свойствами. Подобно политическим, биологические системы содержат механизмы саморегуляции, обратные связи, потоки информации и др. И в биологии, и в политологии постановка полностью контролируемого эксперимента часто вызывает принципиальные трудности, в противоположность классической физике. В политологии, как и в биологических науках (этология, экология) исследуются популяции живых организмов (вида Homo sapiens в случае политологии), которые развиваются во времени, т.е. обладают собственной историей. В последние десятилетия и к биосистемам, и к политическим системам применяют принципы синергетики (от греч. ό – совместное действие) – науки, посвященной исследованию сложных систем и разработанной благодаря усилиям И.Р. Пригожина, Х. Хакена, Э. Янча, П. Корнинга и др. Так, Э. Янч понимал саму политику в рамках синергетики как комплексное взаимодействие многих нелинейных процессов управления, включая политические механизмы распределения власти, сферы и средства деятельности правительственных органов, а также сами социально-политические структуры;
  
• бихевиорализм – установка на исследование поведения отдельных человеческих индивидов и групп как актеров на политической сцене; эта установка контрастировала с более ранней установкой на исследование политических институтов (государственного аппарата, партий и др.). Ряд политологов высказывались (например, Дж. Уоке в 1978 г.) в пользу дополнения бихевиорализма данными и концепциями биологии, особенно этологии и социобиологии. Необходимо иметь в виду определенный концептуальный кризис в политологии, который был связан с ощущением отсутствия адекватной теоретической базы для объяснения политического поведения людей.
  

Группа влиятельных американских политологов видела в биополитике средство выхода из сложившейся кризисной ситуации, привлекая в политологию ранее не востребованные концептуальные ресурсы эволюционной биологии. «Приблизительно четверть века тому назад, – писал А. Сомит в 1991 г., небольшая кучка политологов, которых считали эксцентричными даже наиболее благожелательные из их коллег, начали использовать биологические концепции и методы для того, чтобы лучше объяснить политическое поведение. Это направление, вскоре названное биополитикой, с этих пор процветает» (цит. по. Somit, Peterson, 1997b).

Помимо теоретического значения для политологии, современная биополитика имеет и практическое – политическое – значение. Широкие массы людей оказались затронутыми политическими проблемами с биологической компонентой, такими как взрывной рост населения, особенно в странах третьего мира, разрушение среды обитания и гибель биоразнообразия, засуха и нехватка пищи, проблемы генных и биомедицинских технологий и т.д. «Разрушение окружающей среды угрожает самому продолжению жизни нашей планете, обусловливая необходимость срочной разработки интегральной международной стратегии и сотрудничества» (Vlavianos-Arvanitis, 2001b. P.1). Однако от биополитического движения следует ожидать не только поддержки в решении конкретных проблем, имеющих глобальное значение.

Биополитика дает нам и новые мировоззренческие ориентиры. С их позиций в новом свете выступают и многие сугубо политические проблемы. Например, поскольку «биос» планеты есть сложная сетевая структура, где важно каждое звено, то и человечество может мыслиться как многоцентровая, распределенная сеть, где не может быть единого «руководящего звена». Человечество не может строить свою политическую жизнь на базе вселенской бюрократии, жесткой иерархии – оно должно представлять собой во многом горизонтальную структуру. Собственно, этот принцип и соответствует позитивному содержанию модного ныне «антиглобализма» (если отбросить его экстремальные проявления). Мы вернемся к горизонтальным сетевым структурам в главе пятой книги.

Интерес к биополитике и тесно взаимодействующей с ней этологии человека усиливают также данные, свидетельствовавшие об эволюционно-биологических факторах человеческой агрес­сивности, этноконфликтов. В частности, уже на заре развития биополитики во многих публикациях (например: Peterson, Somit, 1978) детально исследуются студенческие бунты конца 60-х годов ХХ века в Западной Европе, особенно во Франции, которая вновь предоставляет в XXI веке актуальный материал для исследования.

Проблемы современной бюрократии допускают объяснение не только на социокультурном, но и на эволюционно-биологическом уровне (Caldwell, 1986; Flohr, 1986; Salter, 1995; Eibl-Eibesfeldt, 1998). Бюрократия гипертрофирует эволюционно-древнюю тенденцию человека к формированию иерархий доминирования-подчинения и в то же время идет в разрез с другой тенденцией – к установлению неиерархических (горизонтальных) связей между индивидами (см. в главе пятой ниже). Сближение биополитики с психологией, характерное для последних лет, означает нарастание ее связей с современными психотехниками и в особенности нейролингвистическим программированием (НЛП), в репертуар которого входит обращение к эволюционно-древним слоям психики.

Хотя первоначально биополитика возникла на Западе, но нашей стране свойственны все рассмотренные выше в глобальном аспекте биополитические проблемы, например, экологический кризис, этноконфликты. Всё это усугубляется наличием в “постсоветском пространстве” идеологического вакуума на месте ранее доминировавшей системы коммунистических ценностных ориентиров. По-видимому, именно после крушения ранее регламентировавшей жизнь идеологии эволюционно-древние, «животные» тенденции социального (и политического) поведения лишаются существующих в норме культурных тормозов и проявляются в большей степени, чем обычно.

В то же время в нашей стране налицо и позитивные тенденции, также способствующие восприятию биополитики профессиональными политическими деятелями, учеными-гуманитариями и вообще широкими массами населения. Речь идёт о постепенном осознании гражданами России важности биологических разработок в различных сферах – природоохранной, генноинженерной, биомедицинской и т. д. для решния насущных социальных и политических задач. Поскольку одним из основных ключевых понятий биополитики является «биосоциальность», то биополитика оказывается созвучной традиционному российскому менталитету, характеризующемуся коллективизмом, общинностью, «соборностью». К этим тенденциям в России мы еще вернемся в «Заключении», когда в нашем распоряжении будет весь конкретный багаж содержания. А сейчас перейдем от предпосылок развития биополитического движения непосредственно к его истории.

1.4. История биополитики

Историю биополитики можно было бы начать с появления книги М.Робертса (Roberts, 1938) под названием «Био-политика: Эссе по физиологии, патологии и политике социального и соматического организма», посвященной сравнению структуры живых организмов и политических систем. Однако книга не вызвала немедленного эффекта.

В 1964 г. выходит в свет статья Л. Колдуэлла (Caldwell, 1964) под названием «Биополитика: наука, этика и общественная политика», (интересно, что автор ссылается в ней на статью по биополитике в газете Herald Tribune, опубликованную еще в 1963 г.). Колдуэлл писал: "Биополитика -- это полезное клише, обозначающее политические усилия, направленные на приведение социальных, особенно этических, ценностей в соответствие с фактами биологии” (Caldwell, 1964, P.3).

Эта статья породила шлейф других публикаций по биополитики, в частности программных статей американского политолога А. Сомита «На пути к более биологически-ориентированной политологии» (Somit, 1968) и «Биополитика» (Somit, 1972). В статьях предлагалась классификация исследовательских направлений биополитики (ниже – в подразделе 1.5 – дана сходная классификация биополитики из более поздней работы того же автора: Somit, Peterson, 1998). К 1967 г. относятся два доклада по биополитике на конгрессе Южной Ассоциации Политологии (Southern Association for Political Science) в США.

Первая монография под названием «Биополитика» Т. Торсона выходит в свет в 1970 г.; в ней утверждается, что «…политология должна начинаться с концепции о природном человеке-животном» (Thorson, 1970. P.178). В 1971 г. книга «Христи­анская биополитика» теолога К. Котена (Cauthen, 1971) возвестила о возникновении «религиозного течения» в сообществе биополитиков. Множатся и исследования по конкретным проблемам биополитики. Например, уже в конце 60-х годов развернулись работы по ее физиологическому направлению – исследовали взаимосвязь соматических характеристик человека (в частности, гальванического сопротивления кожи) и его политической деятельности и взглядов. С 1960-х годов по настоящее время усилиями биополитиков опубликовано свыше тысячи статей и десятки книг.

Вернемся на мгновение назад, к подразделам, посвященным предпосылкам биополитики, чтобы выяснить, почему именно в 60-е годы прошлого века семена биополитики падают на сравнительно благодатную почву. Суммируем все сказанное по этому поводу выше. К 60-м годам ХХ века:

• Началась нейрохимическая революция (см. выше) с ее пока еще «грубо» влияющими на поведение людей препаратами (так, соединениями лития пользуются для снятия состояния возбуждения). Это привлекло внимание научного сообщества и широкой публики к взаимосвязи между физиологическим состоянием человеческого организма и поведением человека, включая политическую деятельность.
  
• Общественный резонанс приобрели достижения биологических наук. Популярность в 60-70-е годы ХХ века приобретают, например, работы этологов К. Лоренца и Н. Тинбергена и популяризаторов этологии Д. Морриса и Р. Ардрея.
  
• Политология столкнулась с серьезными концептуальными проблемами (в частности, появились факты, ставившие под сомнение догму о чисто социокультурной детерминации социального поведения человека.
  
• Общество начало осознавать стоящие перед ним важные проблемы (например, экологические, генетико-технологические, биомедицинские), решение которых требует обращения к биологическим знаниям
  
• Акты политической агрессии (например, в ходе студенческих волнений в Европе) и этноконфликты привлекли внимание к глубинным причинам, порождающим человеческую агрессивность). Нет необходимости подчеркивать, что 60-е годы сейчас кажутся нам благословенным мирным временем в свете более недавних «выбросов» агрессивного потенциала людей (особенно в процессе этнических конфликтов).
  
• Уже в 50-е годы в теории менеджмента оформилась «школа человеческих отношений», стимулирующая создание небюрократических (органических структур), что послужило подготовкой для одного из направлений биополитики – социально-технологических разработок по созданию организационных структур, имитирующих архаичные первобытные социальные структуры и даже известные из этологии сообщества приматов.
  

Итак, возникновение биополитики связано с тем, что политологи открывают для себя возросший социально-политический потенциал биологии, как на концептуальном, так и на практическом уровне. Достижения биологии, в первую очередь, ее «поведенческой» компоненты, трансформируются с учетом потребностей политологии.

Биополитика возникает в момент, когда в социуме наблюдаются кризисные явления. В политическом плане 1960-е годы были временем Карибского кризиса, начала «грязной» войны США во Вьетнаме, небывалых по размаху студенческих бунтов во Франции (объяснению которых посвящены первые биополитические статьи Р. Мастерса). В духовном плане в тот же период наблюдается «разочарование в устоях», движение «хиппи». В кризисной обстановке люди, как известно, более чем обычно готовы к восприятию нетривиальных идей, к «соединению несоединимого», к слому междисциплинарных перегородок (в данном случае – между биологией и политологией).

Стоявшие у истоков биополитики американские политологи (Л. Колдуэлл, А. Сомит, С. Петерсон, Т. Виджел, Р. Мастерс, П. Корнинг, Г. и Дж. Шуберты) добились уже в 1973 г. создания Исследовательского комитета по биологии и политике при Международной ассоциации политологии (International Political Science Association, IPSA). Комитет в последующие годы многократно организовывал международные биополитические конференции (особенно представительными были конференции в Париже в 1975 г¹³, в Варшаве в 1987 г., в г. Альфред, штат Нью-Йорк., в 1996 г.). В 1980 г. создается и в 1981 г. официально утверждается первая профессиональная организация биополитиков -- Ассоциация политики и наук о живом (Association for Politics and Life Sciences, APLS) . В 1982 г. Ассоциация издает свой профессиональный журнал под названием Politics and the Life Sciences.

Оформляются и другие важные международные биополитические организации. Так в 1981 г. основан Грутеровский Институт права и поведенческих исследований (Gruter Institute for Law and Behavioral Research) в США с отделением в Германии под руководством М.Грутер, Р.Д. Мастерса и М.Т. Макгвайера. Грутеровский институт поставил себе цель создать «международную сеть из ученых из Соединенных Штатов и Европы и стимулировать междисциплинарные исследования и педагогическую деятельность, направленную на интеграцию между правом, экономикой, социальными науками и биологией» (материалы в интернете, сайт titute.org). В 1983 г. создается тесно связанный с биополитикой Институт исследования сложных систем (Institute for the Study of Complex Systems) под руководством П. Корнинга.

Спектр интересов биополитиков и специалистов по родственным направлениям весьма широк. Как показали состоявшиеся в последние годы на американском континенте международные конференции Ассоциации политики и наук о живом (APLS) и Международной политологической ассоциации (в которой биополитике традиционно отводится «Панель № 12» – «Биология и политика»), биополитика тесно связана с биоэтикой, биотехнологией, охраной окружающей среды.

Однако биополитика все же до сих пор осталась «точкой зрения меньшинства» в стане политологов. Биополитические статьи редко попадают на страницы ведущих политологических журналов типа British Journal of Political Science. Недостаточное внимание многих консервативных политологов (и других гуманитариев) к биополитике во многом объясняется тем, что эволюционная теория, краеугольный камень многих направлений биополитики, противоречит догме политологии (сформулированной Дюркгеймом), что человеческое поведение можно объяснять только социальными, а не природными факторами. Эта догма несовместима с натурализмом как философским фундаментом биополитики.

Биополитика расширяет свою профессиональную базу – получив сдержанный прием у консервативных представителей политологии, она рекрутирует в свои ряды – начиная с 80-х годов – представителей других профессий: права (взаимодействие биологии и права – основное поприще деятельности Грутеровского института права и поведенческих исследований), педагогики (биополитика в связи с «биологическим образованием для всех» -- одно из направлений деятельности М.В. Гусева и других членов международной Комиссии по биологическому образованию), теологии (напомним, что уже в 1971 г. выходит в свет «Христианская биополитика» К. Котена). В статьях журнала Politics and the Life Sciences, органа Ассоциации политики и наук о живом, кроме политологов, представлены биологи, этики, клиницисты, деятели системы здравоохранения, антропологи, философы, эксперты по международной безопасности, юристы и экономисты. Косвенным отражением этого факта была известная организационная неудача, постигшая биополитику в 1995 г.: ведущая биополитическая организация APLS лишилась своего представительства в Ассоциации политологии в виде отдельной секции, которая была предоставлена ей в 1985 г. Это объяснялось тем, что к середине 90-х годов примерно половина APLS не были политологами и не являлись членами Ассоциации политологии, что, по уставу Ассоциации политологии, влечёт за собой лтшение права вести отдльную секцию.

Сомит и Петерсон сделали достаточно оптимистичный (хотя на первый взгляд самопротиворечивый) прогноз: «биополитика может исчезнуть (т.е. современная группа политологов-биополитиков может быть поглощена консервативным влиятельным крылом политологов), но она неизбежно одержит победу» (Somit, Peterson, 1998. P. 8). На место исчезнувшей группы биополитиков придут другие сторонники биополитики -- отнюдь не только в стане гуманитариев.

Биополитика постепенно глобализуется. Она уже к 80-м годам выходит за пределы США и становится международным явлением. Так, важная биополитическая школа сформировалась в Германии (Х. Флор, В. Тённесманн, П. Майер и др.). Как уже указывалось ранее, биополитический центр, посвятивший себя в первую очередь проблематике охраны живого (биоса) и другим практическим аспектам биополитики, а также биоэтике и биокультуре функционирует в Греции с 1985 г. под руководством Агни Влавианос-Арванитис. Он включает в себя, помимо Биополитической интерна­цио­наль­ной организации, также Интернациональный университет по био-окружению (International University for the Bio-Environment).

В конце 80-х – начале 90-х годов биополитика распространяется из стран Запада на новый регион – на Россию, и это совпадает по времени с перестройком и последующим кризисом, связанным с распадом СССР и другими политическими переменами. В 1987 г. в России была опубликована первая статья, подробно рассматривающая биополитическую проблематику, под названием «Биополитика: методология социального биологизма в политологии» (Зуб, 1987). Ее автор – отечественный философ проф. А. Т. Зуб – в дальнейшем создал серию работ по методологическому анализу биополитики и защитил диссертацию на соискание степени доктора философских наук по биополитической тематике (Зуб, 1995а). С 1986 г. близкие биополитике идеи развивались деканом биологического факультета проф. М. В. Гусевым, в том числе и в рамках международной Комиссии по биологическому образованию (СВЕ), членом которой он являлся. Дважды (в 1989 г. и в 1997 г.) СВЕ проводила свои ежегодные конференции в Москве на базе Биологического факультета МГУ.

С 1988 г. на Биологическом факультете регулярно (раз в две недели) проводится открытый семинар “Биополитика”, а с 1998 г. семестровый курс лекций на эту тему включен в учебные программы для студентов — биологов и некоторых гуманитариев. С 1995 г. на биологическом факультете существует специальное подразделение — учебно-научный сектор биополитики и биосоциологии Его постоянный состав – сотрудники факультета, посвятившие себя различным аспектам биополитики, например, эволюционно-консервативным аспектам биокоммуникации, социальным технологиям (в частности, проектам сетевых структур), педагогическим аспектам биополитики. Сектор работает в контакте с философами, политологами, представителями городской админи­стра­ции Москвы.

Российским биополитикам оказывают поддержку международные организации, прямо или косвенно связанные с биополитикой. Руководитель БИО А. Влавианос-Арванитис неоднократно созывала у себя в Афинах видных русских биологов и политиков (с 1991 г.), а с осени того же года регулярно приезжала в Москву, в том числе посещая (иногда в компании турецкого биополитика Рушена Келеша) Московский Государственный университет. В 1997 г. поездка в Москву ознаменовалась вручением А. Влавианос-Арванитис звания Почетного доктора Химико-технологического университета им. Д.И. Менделеева. Одна из проведенных БИО международных конференций (в 1994 г.) носила подзаголовок “Сахаровский Фестиваль”. В нем приняли участие М. Ростропович и вдова академика А. Сахарова. Книга Влавианос-Арванитис (в соавторстве с Олескиным А.В.) «Биополитика-Биоокружение. Био-силлабус» была опубликована на русском языке в 1993 г.

С 1992 г. внимание к России усиливается и в Грутеровском Институте права и поведенческих исследований в США: проводятся конференции по российской проблематике с приглашением политических деятелей России (например, министра правительства Москвы К.Б. Норкина). Американский биополитик и со-основатель Грутеровского института Мастерс посвятил России программную статью “Эволюционная биология и Новая Россия” (Masters, 1993а).

Международное общество этологии человека дважды организовало Летние школы для студентов Российского государственного гуманитарного университета и других российских вузов (в 2001 г. в Звенигороде, в 2002 г. в Пущино-на-Оке). В этих школах участвовали И.Айбль-Айбесфельдт, Ф. Солтер, К. Граммер, М.Л. Бутовская и другие специалисты по этологии и самой биополитике.

Все более интенсивными становятся взаимодействия между биополитикой (и связанными с нею поведенческими науками – этологией, социобиологией) и психологией. В биополитическом сообществе представители группы С. Петерсона обращаются к психологической (и психиатрической) проблематике. Так, ученик Петерсона Р. Дж. Мейден (Maiden, Peterson, 2002) провел исследование проблемы психиатрической помощи лицам преклонного возраста. В нашей стране этологи (например, М.А. Дерягина) проводили с 1984 г. конференции в Крыму с психологами и психиатрами, такими как В.П Самохвалов. На страницах выпускаемого Самохваловым «Таврического журнала психиатрии» немало страниц посвящены этологической и биополитической проблематике.

Примечательным явлением следует считать также нарастающую «биологизацию» биополитики. Это проявляется в привлечении все более глубоких и разнообразных биологических знаний в биополитические иисследования. Например, если первоначально для сопоставления с политическими системами человеческого общества рассматриваются в основном популяции приматов, то в 1983 г. Г. Шуберт допускает в своих работах сопоставления и с сообществами хищных млекопитающих (G. Schubert, 1983), а П. Корнинг в книге «Гипотеза синергизма» (также 1983 г.) и в последующих работах -- со всем многообразием живых существ, включая даже микроорганизмы. Все большую роль в биополитике, начиная примерно с 80-х годов ХХ века (взамен политологов-скептиков), начинают играть профессиональные биологи – приматологи (Ф. Де Ваал, М.Т. МакГвайер), нейрофизиологи (М. Газзанига), а последнее десятилетиедаже микробиологи (Х. Блум в США, а также ряд отечественных микробиологов, включая и автора этой книги). А. Влавианос-Арванитис также имеет за плечами карьеру биолога (исследователя метаболизма стероидных гормонов и серотонина).

Биологи рассматривают биополитику как открытый междисциплинарный канал коммуникации, позволяющий обмениваться знаниями между их «родной» области науки и социально-политической или гуманитарной сферой. Нарастающее влияние биологии в биополитике признается и гуманитариями, которые вынуждены осваивать азы биологических наук, чтобы реализовать биополи­тические подходы к проблемам политической науки.

Таким образом, биополитика первоначально возникает как результат осознания политологами значительного концептуального и фактического потенциала биологии в социально-политической сфере. Последующая эволюция приводит к расширению предмета биополитики с включением проблематики разных гуманитарных наук в ее орбиту. В то же время, в биополитике усиливается влияние биологии -– все глубже становятся используемые ею биологические знания, разнообразнее исследуемые объекты, все больше биополитиков рекрутируется из стана профессиональных биологов, а не гуманитариев. Биология теперь не только поставляет материал, но и сама придает ему «форму», биологи используют биополитические подходы для своих профессиональных целей. История биополитики все в большей мере – начиная с 80-х годов – становится составной частью истории биологии.

5. Основные направления биополитики

В литературе представлены различные классификации весьма широкого спектра направлений биополитических исследований. Так, А. Сомит и С. Питерсон (Somit, Peterson, 1998) предпочитали следующую классификацию:

• создание биологически ориентированной политической науки;
  
• исследование проблем социальной политики, так или иначе связанных с биологией;
  
• изучение физиологических параметров человека, (например, гальванического сопротивления его кожи) в сопоставлении с его политическими взглядами;
  

• исследование физиологических факторов, влияющих на политическое поведение человека
  

• изучение эволюционно-консервативных тенденций поведения человека, влияющих на политику
  

Однако в последующем тексте книги мы будем пользоваться несколько иной классификацией, которая представляется более удобной. Она во многом опирается на публикации проф. Р. Мастерса (Masters, 1989, 1991, 1993b, 2001) и А.Т. Зуба (1987, 1989, 1994, 1995, 1998), а также на собственные авторские разработки (Олескин, 1999а, б, в, 2001, 2002, 2003а, б) и включает следующие рубрики:

• Природа человека (в связи с социально-политической проблематикой)
  
• Эволюционно-биологические корни человеческого общества и политических систем
  
• Этологические подходы к социальному поведению и политической деятельности человека
  
• Физиологические параметры политического поведения
  
• Вклад биологии в решение практических политических проблем
  

1.5.1. Природа человека: биополитический подход. Природа человека представляет одну из основных проблем для всякого политического мыслителя. Значительная часть собственных исследований американского политолога и биополитика Р.Д. Мастерса, особенно его книга "Природа политики" (Masters, 1989), посвящена этой проблематике. Биополитика рассматривает извечный вопрос о том, что есть человек (вообще и как субъект политики – “Homo politicus” -- в частности) по своей природе – добр ли он или зол, пластичен (как полагал, например, английский философ XVII века Дж. Локк) или консервативен, имеет ли фиксированные (прирождённые) нормы поведения, шаблоны восприятия, принципы морали и эстетики и др. (точка зрения, например, Т. Гоббса).

Вернёмся на мгновение к разделу 1.1. («Предыстория биополитики»), где мы вычленили натурализм как одну из важнейших предпосылок биополитики -- понимание человека как части живой природы («представитель биоса»), как продукт биологической эволюции, породившей и другие формы живого. В рамках натурализма удаётся получить важные знания о том, каков человек, к каким тенденциям поведения он эволюционно предрасположен, но существенную долю правды о человеке содержат и альтернативные натурализму подходы к пониманию человека, а именно:

• Абсолютизм, согласно которому сущность человека внеприродна (сверхприрордна), вечна, неизменна и определена Богом или иным Абсолютом;
  
• Релятивизм, утверждающий, что природа человека пластична и определяется исторической эпохой (английский философ Дж. Локк представлял себе человека как «чистую доску» – tabula rasa).
  

Эти альтернативные подходы, отражающие духовный и социокультурный уровни человека, можно примирить с натуралистическим подходом в рамках многоуровневой концепции человека с дополнительной идеей о возможности гармоничной коэволюции (см. подраздел 2.2. ниже) различных уровней (биологического, социокультурного, духовного).

Рассматриваемые ниже направления биополитики представляют собой конкретизации её направления, посвящённого природе человека. В частности, с натурализмом как философской «подложкой» биополитики тесно связан биоцентризм (представление об абсолютной ценности живого, о необходимости уважать индивидуальность любого представителя любого биологического вида), на базе которого ныне разрабатываются юридические документы о «правах живого». В практическом плане – признание факта влияния эволюционно-биологических факторов на природу человека порождает две установки, которые кажутся противоречащими друг другу, но на деле дополняют друг друга:

• Учет эволюционно-древних (первобытных, «обезьяньих») тенденций поведения человека как «политического животного» в различных ситуациях, разработка тех или иных проектов (социальных технологий) на основе творческого использования этих тенденций. В книге подробно разобранным примером таких социальных технологий на биополитическом фундаменте служит проект сетевых структур (глава пятая, раздел 5.7).
  
• Борьба с натуралистическим фундаментом человека, преодоление эволюционно-древних склонностей человека средствами разума и культуры. Нет нужды говорить, что и эта установка предполагает предварительное детальное исследование эволюционного багажа человечества. «Чтобы бороться с врагом, его надо знать». Такая установка проводится в трудах, например, американских биополитиков А. Сомита и С. Петерсона. Некоторые другие биополитики, социобиологи, этологи человека также полагают, что эволюционно-детерминированная природа человека – это именно то, от чего человека необходимо спасать.
  

Автор настоящей книги предпочитает компромиссную установку – эволюционно-биологические влияния на поведение, психику, политическую деятельность людей имеют, в зависимости от ситуации, как положительное, так и отрицательное значение. Социальные проекты могут иметь в виду как «сотрудничество» с нашим эволюционным багажом, так и и стремление к его преодолению при условии хорошего знания о том, что этот «багаж» представляет собой в каждом конкретном случае.


1.5.2. Эволюционно-биологические корни человеческого общества и политических систем. Это направление биополитических исследований тесно связано с антропологией (особенно политической антропологией), социологией, социальной психологией, этнографией и призвано ответить на следующие вопросы:

• Как в ходе эволюции человекообразных обезьян, гоминид и далее первобытных людей сформировались социальные и далее политические системы?
  
• Что может эволюционно-биологическое прошлое политики рассказать нам об её настоящем и будущем (учитывая, что наши гены до сих пор отражают адаптации, возникшие на этапе первобытного строя)?
  
• Какие конкретные организационные проекты – социальные технологии – возможны на базе знаний об эволюционной предыстории человеческого общества? Можно ли, скажем, творчески воспроизвести в современных условиях структуру первобытной группы охотников-собирателей?
  

«Политика… возникает в ходе эволюции человека значительно раньше появления специализированных институтов управления. Я даже готов утверждать, что политическое поведение было важной предпосылкой и катализатором эволюции языка и расцвета культуры. Политика была неотъемлемой частью прогрессивной эволюции человеческого общества, она даже не являлась уникально-человеческим явлением», – писал П. Корнинг (Corning, 1983).


1.5.3. Этологический и социобиологический подходы к социальному поведению и политической деятельности человека. Если рассмотренное в предшествующем пункте направление биополитики акцентирует внимание на происхождении и эволюции целых политических систем, то данное направление посвящено детальному анализу политического поведения индивидов и их групп на основе подходов и методов этологии и социобиологии (см. раздел 1.2 выше). Ставится вопрос: в какой мере и в каких отношениях социальное поведение людей может быть сопоставлено с поведением животных ( в первую очередь, наших эволюционных родичей приматов)? В этой связи интересно, что Оскар Хайнрот, учитель знаменитого этолога ХХ века Конрада Лоренца, подчёркивал, что «животные – это крайне эмоциональные люди, обладающие очень небольшим интеллектом» (цит. по: Гороховская, 1999, С.86). Биополитики предпринимают исследования эволюционно-древних склонностей и тенденций поведения человека, способствующих агрессии, национализму, расизму, терроризму и др. Выясняются также вопросы:

• Какие эволюционно-консервативные формы социального поведения, доминирования и подчинения влияют на политическую деятельность (например, в ситуации президентских выборов, в ходе межэтнических конфликтов, во взаимоотношениях между лидерами и подчинёнными) и на формируемые ими политические структуры (демократические, авторитарные, тоталитарные)?
  
• Что в поведении людей в политических ситуациях, напротив, не поддаётся объяснению с позиций этологии и социобиологии и свидетельствует о влиянии социокультурных и духовных факторов?
  

А. Сомит и С. Петерсон в книге «Дарвинизм, доминирование и демократия» (Somit, Peterson, 1997а) утверждают, что природа снабдила человека (и других социальных животных) врожденным предрасположением к формированию иерархических структур, основанных на жестком доминировании со стороны всевластных вожаков. С этих позиций демократия выступает как искусственный конструкт разума, и этим указанные биополитики пытаются объяснить хрупкость демократии и относительную редкость демократических режимов даже в наш «просвещенный» век. Однако перспективы демократии, по мысли Сомита и Петерсона, достаточно реальны, ибо средствами разума можно обуздать «дикие», эволюционно-консервативные тенденции социального поведения людей.

Биополитики определяют само понятие политика в терминах этологии, что позволяет ввести в рассмотрение аналогичные феномены у других социальных видов живого – от насекомых (и даже одноклеточных существ) до приматов. По взглядам П. Корнинга, политика в таком расширенном смысле есть «процесс управления с принятием решений по поводу общих или взаимоперекрывающихся целей, а также процессы коммуникации (включая обратные связи) и контроля, необходимые для достижения этих целей» (Corning, 1983). Это определение носит кибернетический характер, что отражает перекрывание областей биополитики и кибернетики (от греч. ό – управляю) – науки о процессах управления, контроля, целеполагания в природных и технических системах.


1.5.4. Физиологические факторы и параметры, влияющие на политическое поведение людей. Основные вопросы этого направления биополитики:

• Как влияют физиологические (соматические, «телесные») факторы, такие как состояние здоровья, уровень стресса, возраст, раса, пол («гендер»), биоритмы, диета, недо- или переедание, употребление лекарств, алкоголя, никотина, наркотиков и др. на политическое поведение человека?
  
• Существует ли – и какая именно – взаимосвязь между физиологическими параметрами (скорость сердечных сокращений, частота мигания глаз, кровяное давление, уровень мочевой кислоты в крови, степень гальванического сопротивления кожи, отражающая уровень стресса, и др.: Schwartz, 1976; Somit, Peterson, 1998) и политической активностью, политическими взглядами людей?
  

Особый интерес в рамках этого направления представляют роль наследственных (генетических) факторов и значение нервной системы (в первую очередь головного мозга) в плане политически важных характеристик человека (лидерских способностей, агрессивности, конформизма, уровня интеллектуального развития и др.). В последние десятилетия успехи молекулярной генетики дали толчок развитию весьма важной для биополитики области биологии – нейрогенетики. В ее рамках конкретно исследуется путь от информации в ДНК через генный контроль развития нервной системы (например, избирательное считывание тех или иных генов в нервных клетках) к формированию индивидуальных особенностей, восприятию и запоминанию внешней информации (включая её почти необратимое запечатлевание – импринтинг).

Изучение зависимости между физиологическим состоянием и политической активностью наталкивается на серьёзные методические и технические трудности, связанные с необходимостью проведения многофакторного анализа. Хорошим примером преодоления этих трудностей, что позволило получить впечатляющие, статисти­чески достоверные результаты, служат исследования Р. Мастерса по взаимосвязи между загрязнением окружающей cреды тяжелыми металлами (марганец, свинец, кадмий), нейрофизиологическим состоянием людей и уровнем преступности (особенно частотой импульсивных преступлений, включая акты насилия над личностью, поджоги, убийства под воздействием неконтролируемого приступа агрессии). Эта корреляция явно пробивает себ дорогу при учёте всех других многочисленных факторов, влияющих на уровень преступности. Дополнительными факторами, усиливающими воздействие тяжелых металлов на мозг, Мастерс на основании своих данных считает алкоголь и соединения фтора (например, фторид кремния), применяемые в США для обеззараживания воды (Masters, 1996, 2001; Masters et al., 2000).


1.5.5. Вклад биологии в решение практических политических проблем. Данное направление соответствует в англоязычной литературе термину biopolicy, в то время как перечисленные выше направления обозначаются как biopolitics. Это направление предусматривает практическое применение результатов кратко разобранных выше (1.5.1—1.5.4) теоретических направлений биополитики, чтобы составить прогнозы, дать экспертные оценки и рекомендации для политиков и для широких масс людей, а также в целях разработки социальных технологий. Данное направление рассматривается в качестве приоритетного Биополитической интернациональной организацией (БИО) и некоторыми другими международными биополитическими центрами. Это не удивительно, ибо соответствующие биополитические разработки не могут оставить равнодушными даже и тех людей, которые никогда не слышали о биополитике или не интересуются ей.

Многочисленные конкретные практические приложения бииополитики поименованы в виде длинного списка, например, на официальном Интернет-сайте Ассоциации политики и наук о живом и в виде рубрик в материалах ее ежегодных конференций. Перечислим особенно важные группы проблем:

• охрана живого покрова планеты. В свете нарастающего загрязнения окружающей среды, уничтожения биоразнообразия Влавианос-Арванитис считает политику, направленную на сохранение планетарного биоразнообразия (биоса) основным направлением деятельности своей организации (БИО). К охране окружающей cреды проявляют значительный интерес и другие биополитики, например, в США это В.Т. Эндерсон, Л. Колдуэлл. Особый пакет проблем представляют политическое регулирование глобальных мер по улучшению экологической ситуации на планете Земля, в том числе по утилизации радиоактивных отходов (Somit, Peterson, 1998).
  
• юридические и криминалистические проблемы (задача Грутеровского института права и поведенческих исследований). Так, криминальное поведение может быть рассмотрено как результат "неуместных" эволюционных стратегий поведения, которые в некоторых случаях не соответствуют этическим принципам современного общества. Например, стремление повысить собственный репродуктивный успех (передать максимальное количество генов следующему поколению) может обернуться угрозой для приемных детей, которые отличаются по генофонду от усыновивших их лиц. Эти предположения могут быть учтены при попытке предсказать будущие тенденции в отношении преступлений, совершаемых внутри семей. В материалах Ассоциации политики и наук о живом рассмотрена группа проблем, связанных с генетическими факторами (наследственное предрасположение и др.), способствующими совершению преступлений.
  
• био-медицинские проблемы — аборт, искусственное оплодотворение, суррогатное материнство, помощь в совершении самоубийства и эвтаназия (прерывание жизни неизлечимого больного по его просьбе), трансплантация органов и тканей и др.; все эти проблемы представляют также предмет биоэтики, важная составляющая которой также – гуманное обращение с животными и вообще с живым покровом планеты («этика окружающей среды», «экологическая этика»);
  
• генетическая инженерия, клонирование животных и в перспективе человека, генная диагностика и терапия (лечение наследственных заболеваний путём манипуляций с генами) и другие результаты прогресса современной генетики. Здесь налицо перекрывание с проблематикой биотехнологии, законодательное регулирование которой (скажем, маркировка генноинженерных продуктов) также относится к сфере практической биополитики.
  
• проблемы бюрократии и неэффективная работа правительственных учреж­дений и вообще организованных политических систем (эти вопросы предполагается рассматривать с позиций этологических законов формирования групп).
  
• обуздание человеческой агрессивности, враждебности ко всякого рода «чужакам» и других негативных тенденций поведения; стимулирование дружеских, кооперативных связей между человеческими индивидами, группами и организованными политическими системами.
  
• биологическое оружие и биотерроризм.
  
• проблемы половых (гендерных) различий в связи с феминизмом, рассматриваемые в эволюцонно-биологическом ракурсе.
  
• проблемы популяционной политики – политических мер по регулированию роста народонаселения отдельных стран и регионов и планеты в целом
  
• педагогические проблемы – необходимость преодоления современной «био-неграмотности» путём создания системы биологического образования для всех. Велика потребность в биологических (и более специфических биополитических) знаниях у политиков, юристов, врачей и многих других людей, сталкивающихся с биополитическими проблемами в повседневной практике. Это направление биополитики находится в сфере интересов международной Комиссии по Биологическому образованию.
  
• городское планирование, составная часть биоархитектуры, которая стремится творчески использовать эстетически привлекательные и архитектурно целесообразные образцы биологических структур (пчелиных сот, ткани паука, био-мембраны), а также учитывать эволюционно-древние («первобытные») поведенческие тенденции людей в строительстве зданий, застройке целых микрорайонов.
  

Таковы основные грани практически-ориентированного направления современной биополитики, суммируемые в термине biopolicy в англоязычной литературе.


1.4.6. Политический потенциал биологии за пределами биополитики как организационно оформленного научного течения. Различные биополитические школы, группы, центры сосредоточивают внимание на разных направлениях биополитики и разнятся по конкретной интерпретации этого понятия (например, А. Влавианос-Арванитис не включает в биополитику политический потенциал этологии и социобиологии, находящийся в центре внимания многих американских биополитиков). Как уже указывалось, в настоящей книге мы придерживаемся максимально широкого истолькования биополитики как всего комплекса социально-политических приложений наук о живом. Поэтому в последующем тексте мы рассматриваем и те разработки, котоые выполнены вне рамок биополитического сообщества (и авторы которых, возможно, никогда не слышали о биополитике), но на деле вносят свой вклад в политический потенциал современной биологии.

Несомненно, особый резонанс во всём мире вызывают вопросы охраны био-разнообразия планеты, ибо здесь речь идёт о самом выживании и биосферы в целом, и зависящего от неё человечества. Соответственно, научные усилия по преодолению экологического кризиса и спасению био-разнообразия предпринимались задолго до организационного оформления биополитики. В 1948 г. создан Международный союз охраны природы и природных ресурсов. В 1972 г. Стокгольмская конференция ООН наметила общие принципы международного сотрудничества в области охраны природы; 28-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН учредила "Программу ООН по окружающей среде" (United Nations Environmental Program, UNEP, ЮНЕП). С 1971 года ЮНЕСКО осуществляет программу "Человек и биосфера". В 1992 году проведен важный международный форум в Рио-де-Жанейро (Дни Земли) где сформулированы основные принципы устойчивого развития человечества с учетом природоохранных требований, подкрепленные и дополненные на конференции по устойчивому развитию в Йоханнесбурге в августе-сентябре 2002 г. («Рио + 10»). В деле охраны окружающей cреды существенное значение имеет включающий крупных учёных планеты Римский клуб с его экологическими прогнозами на XXI век. Биополитическая Интернациональная Организация установила рабочие контакты с Римским клубом. Этическими аспетками охраны среды обитания активно занимается Международный союз по эко-этике (Inernational Eco-Ethics Union).

Помимо охраны живой природы, есть не-биополитические школы, посвятившие себя, например, биомедицинским проблемам. Такова, например, Европейская сеть по биомедицинской этике (European Network for Biomedical Ethics), cозданная в 1996 г. на базе Этического центра естественных и гуманитарных наук университета г. Тюбинген (Германия). Вопросы социальных технологий с учётом этологии человека рассматривают некоторые из исследовательских центров по менеджменту и социологии малых групп.

Существующая с конца 70-х г под эгидой ЮНЕСКО международная Комиссия по биологическому образованию (Commission for Biological Education, СВЕ) обращает основное внимание на преодоление неграмотности населения в области биологии и преподавание основ биологии для небиологов, меры по охране живой природы, вопросы биотехнологии, био-медицинской этики и ряд других аспектов “biopolicy”.

Философские аспекты взаимоотношения биологии и наук о человеке и обществе находились в центре внимания многих мыслителей, учёных. В частности, целая крупная школа посвящает себя проблемам коэволюции (согласованного развития) природы и социума (см. Родин, 1991; Карпинская и др., 1995).

Наряду с термином «биополитика», в литературе встречается, хотя и существенно реже, термин «биополитология». Группа ее сторонников из Санкт-Петербурга предложила зарезервировать слово «биополитика» только для практических аспектов политического потенциала биологии (для biopolicy), а концептуальные его аспекты отнести к биополитологии (Степанов, 1999). В распространяемых по Интернету материалах (сайт ссылка скрыта) биополитология определяется как наука, “возникшая на стыке биологии и политологии и ставящая своей задачей разработку теории биологического государства, то есть государства, отвечающего потребностям и возможностям человека как высокоорганизованного био-психо-социо-интеллектуального существа”. Большинство биополитиков (и автор этой книги в их числе), однако, относят задачу построения государства с учетом “биологической размерности” человека к важнейшим целям именно биополитики, а не биополитологии как малоупотребительного термина.

Итак, современная биология представляет собой новую и достаточно важную политическую силу, потенциал которой отчасти уже проявил себя в конкретных разработках, отчасти пока остается нереализованным. Биополитика и существует, в конечном счёте, ради его полной реализации. Указанные выше направления биополитики подвергнуты более детальному анализу в последующих разделах книги. Этот раздел служит своего рода кратким «компендиумом» книги. Читателю предлагается схема (рис. 3: по Влавианос-Арванитис, Олескин, 1993, существенно изменено), в которой обозначены многие из важных аспектов политического потенциала биологии в ХХI веке (греческое слово биос обозначает жизнь)

Как указано во введении, особое значение в рамках авторского видения биополитики придается биосоциальным системам (сообществам живых организмов), так что сама биополитика рассматривается в основном как область знания о человеческих вариантах биосоциальных систем. Таким вариантом является и политическая система человеческого общества. Поэтому каждое из направлений современной биополитики будет рассматривается в сочетании с соответствующими материалами биологических наук, связанными с исследованиями социального поведения и биосоциальных систем у различных форм живого. Например, в разделе об эволюционно-биологических предпосылках человеческой социальной организации и политической системы на фоне панорамы истории жизни на Земле и сжатого очерка об эволюции человека как вида рассматривается вопрос о возникновении (прото)политических структур как закономерного итога прогрессивного исторического развития биосоциальных систем вообще. Биосоциальным системам уделено много внимания и в разделе об этологических и социобиологических подходах в приложении к политически важным граням поведения человека. Автор данной книги испытывает профессиональный интерес к миру микроорганизмов, которые в примитивном, «обнаженном» виде демонстрируют перед нами многие стороны биосоциальных взаимодействий. Как ни далеки от нас эти одноклеточные существа, они тем не менее формируют биосоциальные системы из м
Рис. 3
ногих индивидов (колонии, биоплёнки и др.).


Итак, многовековая история познания живого, прошедшая стадии мифологии, натурфилософии, механицизма и ныне достигшая стадии гуманитаризации, послужила предпосылкой современной биополитики (как и целого спектра других стыковых биолого-социальных наук). Для биополитики особенно важны такие области биологии, как этология, социобиология, экология, генетика, нейрофизиология, теория эволюции. Биополитика включает в себя следующие направления: 1. Природа человека (в связи с социально-политической проблематикой); 2. Эволюционно-биологические корни человеческого общества и политических систем; 3. Этологические подходы к социальному поведению и политической деятельности человека; 4. Физиологические параметры политического поведения; 5. Вклад биологии в решение практических политических проблем. Понятие «политический потенциал биологии», предмет настоящей книги, соответствует максимально широкому, авторскому, толкованию биополитики, и разные биополитические школы посвящают себя различным граням этого потенциала