Сэма Нанна Технологического института штата Джорджия. Виюне 2005 года выступал с лекция

Вид материалаЛекция
Подобный материал:
Журнал "МЕЖДУНАРОДНАЯ ЖИЗНЬ", №7-8 2005 г.

*****************************************************************************


Роберт Кеннеди

У США останется меньше друзей и появится больше врагов


----------

Роберт Кеннеди - бывший военный пилот и руководящий сотрудник Министерства обороны США, один из основателей и профессор Колледжа международных отношений имени Сэма Нанна Технологического института штата Джорджия.

В июне 2005 года выступал с лекциями в Москве.

----------


ЕСЛИ МЫ ОБРАТИМСЯ К 2001 ГОДУ, когда Президент Дж.Буш стал во главе Белого дома, станет ясно, что он приступил к своим обязанностям, обладая весьма ограниченным личным опытом в области внешней политики.


Действительно, внешней политике было уделено всего лишь четыре небольших параграфа из 69-ти текста Послания президента объединенной сессии Конгресса 27 февраля 2001 года.


Тем не менее он возглавил группу людей, обладавших значительным опытом во внешней политике и политике безопасности. Вице-президент Ричард Чейни в прошлом был помощником президента и главой аппарата Белого дома при Президенте Форде, был членом Конгресса в течение пяти созывов (1979-1989 гг.), а также выступал в роли министра обороны в 1989-1993 годах при Президенте Дж.Буше-старшем и запомнился своими энергичными действиями в период войны в Заливе. Государственный департамент возглавил генерал Колин Пауэлл, обладавший 35-летним опытом на постах помощника Президента Рейгана по вопросам национальной безопасности и председателем Объединенной группы начальников штабов при Буше-старшем.


Министерство обороны возглавил бывший военно-морской пилот Дональд Рамсфелд, в течение четырех лет занимавший пост члена Палаты представителей от штата Иллинойс, бывший послом Соединенных Штатов в Североатлантическом альянсе (1973-1974 гг.), занимавший пост министра обороны в администрации Форда (1975-1977 гг.). Хотя он после этого и вернулся в частный бизнес, оставался весьма активным деятелем в области внешней политики и безопасности.


Пост помощника президента по вопросам национальной безопасности занимала в Белом доме Кондолиза Райс, обладавшая большим опытом в области внешней политики и безопасности в качестве исследователя, особенно по вопросам отношений с Советским Союзом и Восточной Европой. Она до этого была членом Центра по проблемам международной безопасности и контроля над вооружениями, старшим сотрудником Института международных исследований и сотрудником Института Гувера, выполняя одновременно тогда же обязанности специального помощника директора Объединенной группы начальников штабов в 1986 году. Доктор Райс занимала также пост директора, а затем старшего директора по вопросам Советского Союза и Восточной Европы, а также занимала пост специального помощника президента по вопросам национальной безопасности с 1989 по 1991 год.


Наличие такой команды давало основание считать, что с некоторыми небольшими изменениями новая администрация будет следовать тому же внешнеполитическому курсу, который проводился последовательно американскими президентами после окончания Второй мировой войны.


Подавляющее большинство американцев и граждан других стран не знали того, что за кулисами выступало большое количество ответственных чиновников, которые или лично участвовали в разработке "Проекта нового американского века", или разделяли идеи, вытекавшие из этого проекта. Эти люди не только придерживались взглядов, которые отличались от взглядов многих их предшественников, таких как Генри Киссинджер, Джеймс Бейкер, Брент Скоукрофт, Мадлен Олбрайт, Тони Лейк и других, но отличались также от основного понимания внешней политики в течение всего периода холодной войны и периода после окончания холодной войны.


В то время когда шли публичные дебаты по таким вопросам, как причины и последствия глобального потепления, целесообразность отмены Договора по противоракетной обороне и о роли Америки на Ближнем Востоке, разворачивалась внутренняя серьезная борьба в кругах деятелей, осуществлявших внешнюю политику Америки. Эта борьба шла не между республиканцами и демократами, как это было в период соперничества различных взглядов на международную обстановку в период после окончания войны и на роль Америки в этой обстановке.


Предчувствие такой борьбы возникло у решительно настроенного республиканца Пола О'Нила, когда он приступил к своей работе в качестве министра финансов Соединенных Штатов. Скрытая борьба нарастала после заседания Совета национальной безопасности 30 января 2001 года. Такие твердолобые, как Рамсфелд, Чейни и Вулфовиц, выступили против Пауэлла и умеренных деятелей в Государственном департаменте1.


Если можно так сказать, это была борьба между группой советников и деятелей, практически осуществлявших политику, которых мы знаем как неоконсерваторов, и группой, которую можно было бы назвать либеральными интернационалистами, хотя многие из моих друзей в Республиканской партии, скорее всего, будут возражать против того, чтобы их называли "либералами". Обе группы считают, что Соединенные Штаты Америки должны быть активными на международной арене и обе группы стремятся изменить мир к лучшему. Ключевым различием между этими двумя группами является понимание методов, с помощью которых Соединенные Штаты Америки должны добиваться осуществления своих целей2.


Неоконсерваторы


КТО ЖЕ ТАКИЕ НЕОКОНСЕРВАТОРЫ и чего они добиваются? Я бы включил в состав этой группы ответственных сотрудников Белого дома в период первого президентства Дж.Буша-младшего: Льюиса "Скутера" Либби, помощника президента и главы аппарата вице-президента Чейни, Залмея Халилзаде, который занимал посты специального помощника президента и старшего директора по вопросам Юго-Западной Азии, Ближнего Востока и Северной Африки, а затем специального помощника президента и старшего директора по вопросам ислама и инициативам в Юго-Западной Азии в аппарате Совета национальной безопасности, Эллиота Абрамса, который сначала занимал пост в Совете национальной безопасности в качестве главного сотрудника по проблемам прав человека, затем старшего директора по вопросам Ближнего Востока и Северной Африки. В эту группу, конечно, входит сам вице-президент Соединенных Штатов Америки.


В Государственном департаменте в эту группу входят Пола Добрянски, заместитель госсекретаря по глобальным вопросам, и Джон Болтон, заместитель госсекретаря по вопросам контроля над вооружениями и международной безопасности. В Министерстве обороны в эту группу входят заместитель министра обороны Пол Вулфовиц, заместитель министра обороны по политическим вопросам Даг Фейт, помощник министра обороны по вопросам международной безопасности Питер Родман и сам министр обороны Дональд Рамсфелд.


Я включил бы также в эту группу тех лиц, которые не занимают посты в правительстве, но оказывают влияние на общественность. Среди тех, кого можно было бы упомянуть, находятся, например: бывший заместитель министра обороны по политическим вопросам и председатель управления по оборонной политике Ричард Перл3, бывший министр образования при Президенте Рейгане (1985-1988 гг.) и "наркотический царь" при Президенте Буше (1989-1990 гг.), бывший директор Центрального разведовательного управления Джеймс Вулси, который неоднократно пытался связать нападения 11 сентября 2001 года и письма с веществом "антракс", получаемые в Соединенных Штатах Америки, с Саддамом Хусейном, бывший посол Соединенных Штатов при Организации Объединенных Наций Джин Киркпатрик и другие известные деятели4.


Убеждения неоконсерваторов


НЕОКОНСЕРВАТОРЫ считают5, что мир находится в состоянии перманентной борьбы между силами добра и силами зла. Они отвергают релятивизм в культурной области. Они считают, что Америка выполняет руководящую роль в борьбе против сил зла для нанесения им поражения и принесет стабильность и мир миру, основанному на ценностях, которые, по их убеждению, присущи всему человечеству6. В этой борьбе между злом и добром неоконсерваторы считают, что Соединенные Штаты настолько близко приближаются к моральному совершенству, насколько это вообще может быть присуще сейчас миру. Исходя из морального совершенства Соединенных Штатов Америки, которое в соответствии со взглядами неоконсерваторов не вызывает сомнения, неоконсерваторы испытывают непримиримое недоверие к институтам и многостороннему механизму, которые рассматриваются ими как средства усиления и поддержки культурного релятивизма, и они чрезвычайно медленно идут на достижение соглашений и чрезвычайно редко добиваются успехов в борьбе со злом. Они, скорее, предпочитают проводить одностороннюю политику, которую рассматривают в качестве обоснованного решения, поскольку в противном случае, поставив в зависимость от интересов других свою волю, Соединенные Штаты в действительности дали бы возможность ограничить свою силу и политику, исключив для себя возможность выполнения своего морального долга7. В этом отношении характерны нападки на Организацию Объединенных Наций. В своем враждебном по отношению к ООН выступлении на заседании Совета Безопасности ООН в 2003 году Ричард Перл, оценивая принятое им решение, утверждал: "Это опасная, ошибочная идея, которая неизбежно ведет к передаче на откуп Сирии, Камеруну, Анголе, России, Китаю и Франции принятие важных решений по политическим и военным проблемам, имеющих большое моральное значение и связанных даже с существованием государств". С этим перекликаются слова Чарльза Краутхаммера, произнесенные им 17 лет назад в отношении ООН: "Пусть она пойдет на дно. Она погрязла в коррупции"8.


Неоконсерваторы рассматривают Европу, особенно "старую" Европу, как часть мира, потерявшую моральный компас - пассивную, загнивающую, нежелающую бороться за то, что является правым делом9. Разделяя "психологию слабости"10, европейцы в соответствии с мнением неоконсерватора Роберта Кагана часто ошибочно "отдают предпочтения процессу над достигаемым результатом, веря в то, что в конечном счете процесс может обрести реальность"11.


Подобно многим представителям поколения, выросшего в период после окончания Второй мировой войны, они рассматривают Мюнхенское соглашение 1938 года как показательный пример проигрыша. Они поэтому выступают против умиротворения.


В результате они испытывают неприязнь к переговорам как таковым. Невозможно вести переговоры с врагами, по их мнению. Неоконсерваторы выступали против переговоров между Советским Союзом и Соединенными Штатами по контролю над вооружениями, так же как они выступали и против любых переговоров с Ираком во главе с Саддамом Хусейном, и у меня складывается такое впечатление, что они возглавляли оппозицию на переговорах с Ираном и Северной Кореей, а также были против заключения мира на Ближнем Востоке на основе "Дорожной карты" и боролись против любых усилий со стороны Соединенных Штатов, которые могли бы оказать давление на Шарона для ведения переговоров с Арафатом и палестинскими "террористами".


Неоконсерваторы уверены также в том, что умиротворение устраняется мощной военной силой, способной нанести поражение любому врагу, постоянным использованием новых угроз и желанием использовать военную силу в одностороннем порядке и с упреждением12. Таким образом, они выступают в роли "ястребов" в отношении обороны, предпочитая "твердую" военную силу "мягким" невоенным подходам в борьбе против зла.


Наконец, неоконсерваторы уверены в том, что Соединенные Штаты должны активно участвовать в решении мировых проблем. Кульминацией силы Соединенных Штатов является их моральная обязанность вести борьбу против зла и создать мирную обстановку на земном шаре. Ни одна другая страна не может сделать это. Только одни Соединенные Штаты могут, имея для этого силу, обеспечить создание политических положительных сдвигов.


Либеральные интернационалисты


В ТЕЧЕНИЕ ПОСЛЕДНИХ ЧЕТЫРЕХ ЛЕТ против неоконсерваторов выступили те люди, которых я считаю либеральными интернационалистами. Я включаю в состав этой группы государственного секретаря Колина Пауэлла, заместителя государственного секретаря Ричарда Армитажа, а также довольно большую когорту нынешних и бывших карьерных дипломатов, независимо от их политических убеждений. Я включил бы сюда также, как уже говорил об этом раньше, Джеймса Бейкера, Брента Скоукрофта13, Генри Киссинджера и, возможно, необычное количество старших военных в официальных кругах.


Они уверены в том, что Соединенные Штаты обладают беспрецедентной возможностью расширить распространение общих ценностей и норм и таким образом создать более мирную международную систему, основанную на структурах и институтах, созданных одержавшими успех американскими администрациями после окончания Второй мировой войны.


Основные принципы "либеральных интернационалистов", если бы они сами провозгласили их, по всей вероятности, можно было бы сформулировать коротко следующим образом.


Во-первых, уверенность в том, что ни одна страна и ни один руководитель не обладает знанием ответов на все вопросы во все времена и что диалог обогащает понимание комплексных международных проблем и часто освещает путь к решению, который содержит большие возможности для успеха, поскольку они пользуются широкой поддержкой.


Во-вторых, убежденность в том, что нет единого решения всех комплексных проблем, существующих сейчас в мире, и что большинство проблем требуют помощи со стороны многих государств и негосударственных структур для их успешного решения.


В-третьих, вера в открытые, лишенные идеологического характера, основанные на реальности дискуссии и размышления.


В-четвертых, вера в институты как в одно из средств содействия стабильности и безопасности. Как минимум, институты создают международный форум для обсуждения и распространения взглядов, а также даже отдушину для разочарования. Они могут также составлять основу для развития того, что, по словам Карла Дейча, называется "сообществом плюралистической безопасности", которое развивается через систему широких обменов и сообщений, содействующих и способствующих укреплению разделяемых многими норм, ценностей и ожиданий. Институты могут также устанавливать руководящие принципы и правила поведения и обеспечивать проведение совместных действий, когда нарушаются явные или подразумевающиеся принципы действия. Они уверены также в том, что институты могут быть источником силы, создавая дополнительную коллективную уверенность позиции страны с помощью использования различных вариантов, которые дают возможность испить всю чашу бремени, начиная от морального воздействия до использования военной силы. Я разделяю веру в то, что, как сказал однажды Уинстон Черчилль, "словесная потасовка лучше кровавой драки". Всегда лучше решить проблему в ходе диалога, если это вообще возможно, нежели в ходе войны.


В-пятых, вера в правоту закона и приверженность строительству системы законов, развиваемых на основе совместного использования ценностей, которые служат ориентиром и ограничивают поведение. Без наличия таких законов невозможно установить явное нарушение созданного порядка. Поэтому невозможно легко определить основу для совместных действий.


В-шестых, уверенность в обеспечении договоров и соглашений, которые кодифицируют и разъясняют приемлемые нормы поведения. Участник такого соглашения может пойти на нарушение его условий, но в этом случае он рискует стать объектом санкций со стороны другого участника или других участников данного соглашения. При отсутствии договора или соглашения действия, предпринятые каким-либо государством, могут расцениваться в свете других общепринятых норм.


В-седьмых, либеральные интернационалисты уверены в том, что в основном в нерегулируемой международной системе не сила, а безопасность - физическая неприкосновенность, политическая независимость, экономическое и социальное благосостояние - является определяющим принципом поведения государства. И они убеждены в том, что в таком контексте государства вынуждены признать, что их дилемма в обеспечении безопасности состоит в следующем: если государство предпринимает односторонние действия для обеспечения собственной безопасности, это может вызвать направленные против него действия других государств, что в длительной перспективе ослабит, а не упрочит его собственную безопасность и, возможно, безопасность всех других государств.


В этом контексте они утверждают, что "мягкая сила" государства, то есть его способность приобрести то, что оно хочет, путем убеждения других для достижения своих целей, является такой же важной для долгосрочного обеспечения безопасности государства, как и совершенствование его "твердой силы". На самом деле в длительной перспективе "мягкая сила", скорее, создаст прочную основу для безопасности, поскольку она способствует возникновению общих проблем и решению этих проблем, нежели использование экономической и военной мощи, чтобы заставить других выполнять вашу волю.


Таким образом, либеральные интернационалисты приходят к выводу о том, что, хотя односторонние действия в конечном счете могут оказаться необходимы для обеспечения безопасности государства и вследствие этого государство должно быть готово в военном и психологическом отношении к использованию такой возможности, многосторонние действия, обоснованные международным правом, всегда являются предпочтительными14.


Взгляд в будущее


ВОЗНИКАЕТ ВОПРОС, какая же из этих двух политологических школ взяла верх в последний четырехлетний период? Острые споры между двумя лагерями велись уже во время первой администрации Дж.Буша-младшего. События 11 сентября 2001 года дали явную возможность неоконсерваторам утвердить свою точку зрения. Результатом более ранних дебатов и шока 11 сентября стали: односторонний выход Соединенных Штатов из Киотского протокола о глобальном потеплении и изменении климата, односторонний выход из Договора по ПРО и нежелание ратифицировать Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (подписанный Соединенными Штатами в 1996 г.), а также договоры, касающиеся противопехотных мин, и широко разрекламированная готовность использовать вооруженную силу в качестве упреждающего средства, когда появляется уверенность в угрозе американским интересам, как это было сделано в Ираке.


Непосредственно наблюдая за проведением американской внешней политики и ее влиянием на Европу и Евразию в течение первых двух лет существования администрации Буша, когда я был директором Центра имени Маршалла, я часто ловил себя на мысли о том, что я был противником не столько того, к чему администрация Буша стремилась, сколько того пути, с помощью которого она стремилась достичь этой цели. Мы говорили нашим союзникам и друзьям, что мы хотим обсудить с ними определенный вопрос, но в то же время почти сразу же ставили их в известность, что мы будем действовать независимо от того, согласятся они с нами или нет. Не возникало никакого обсуждения, не проводилось никакого изучения возможных вариантов действий, не выслушивалась точка зрения другой стороны, не учитывалась другая точка зрения. То, что происходило на самом деле, представляло собой одностороннюю передачу принятого решения.


Неоконсерваторам нравятся коалиции из сторонников, то есть из тех, кто готов поддержать целиком подход Соединенных Штатов к решению проблемы. Они утверждают: политический курс определяет деятельность коалиции, но не коалиция определяет курс действий. Конечно, Соединенные Штаты Америки определяют направление действий, и те, кто выражает желание принять определение Соединенных Штатов в отношении такой миссии по каким-либо причинам, входят в коалицию. То, что так раздражает многих наших союзников и друзей, так это ожидание Соединенными Штатами того, что их "партнеры", в том числе те, кто не присоединился к коалиции, кто в действительности мог не соглашаться с целями действий коалиции и с их обоснованием, поддержат действия коалиции, поддержат проводимую операцию, когда она будет испытывать трудности, и внесут свою долю в покрытие расходов на ее проведение.


Не вызывает удивления то обстоятельство, что у других стран есть свои собственные планы, основанные на их собственном понимании национальных интересов. Тем не менее во многих случаях они приложили много усилий для того, чтобы их интересы совпали с интересами Соединенных Штатов Америки. И многие страны доказали, что они прекрасно понимают разумные доводы и готовы изменить свою позицию, чтобы учесть интересы США даже тогда, когда они не были полностью убеждены в необходимости этого. Но они хотят, чтобы с ними консультировались, а не читали им лекцию с самодовольным видом.


Президент Эйзенхауэр однажды сделал такую запись: "Командир взвода не добьется выполнения своего приказа от солдат, заявляя, что он самый умный, самый известный, самый сильный, что он их лидер. Они пойдут за ним, потому что они хотят этого, потому что они верят в него". В этом состоит смысл руководства. Оно порождает доверие других, в результате чего они верят, что в их интересах следовать за руководителем, что его суждения обоснованы. В международных отношениях создание такого доверия требует взаимодействия и диалога. Оно требует взаимных усилий на честной основе при решении сложных вопросов.


Мне кажется, что самым большим недостатком этой администрации в течение первого четырехлетнего периода ее деятельности является неспособность организовать широкое международное обсуждение большого числа чрезвычайно важных проблем, с которыми сталкиваются Соединенные Штаты Америки и другие государства международного сообщества.


Возможно, для поддержания определенного баланса в Белом доме Конди Райс, которая, по-моему, была скорее сторонником неоконсерваторов и человеком президента, нежели членом группы неоконсерваторов, сменил Стив Хэдли, ее бывший заместитель. Хэдли в администрации Дж.Буша-старшего занимал пост заместителя министра обороны по международной безопасности (1989-1993 гг.) и работал вместе со Скоукрофтом в консультативной группе до прихода в администрацию. Я не считаю его неоконсерватором. Сможет ли он в достаточной мере противостоять вице-президенту - это уже другой вопрос. К нему присоединился Дж.Крауч, бывший посол США в Румынии и помощник министра обороны по международной безопасности. Он занимает правую консервативную позицию, но я не думаю, что он разделяет полностью все взгляды неоконсерваторов.


В Государственном департаменте исчезло либеральное влияние Пауэлла и Армитажа после их ухода, а их место заняли Конди Райс и Роберт Зеллик. Зеллик занимал пост представителя Соединенных Штатов на переговорах по торговым вопросам и покинул этот пост, чтобы стать вторым человеком в Госдепартаменте. До этого он работал вместе с Джеймсом Бейкером, когда тот занимал пост госсекретаря в администрации Буша-старшего. С учетом его прошлой работы и опыта деятельности я не считаю его твердолобым неоконсерватором. Конечно, Пола Добрянски все еще там. Но Джон Болтон, являющийся ярым противником международных соглашений, хотя и не получил одобрения в Сенате ко времени подготовки этой публикации, был назначен Президентом Бушем на пост посла Соединенных Штатов в Организации Объединенных Наций. А Конди Райс, освободившись от близости и влияния Чейни и других в Белом доме и значительно нарастив свой послужной список, приобретя бульшую уверенность, чем она имела четыре года назад, вполне может быть готова воспринять в общем разумный совет заместителя госсекретаря по политическим вопросам Ника Бернса, а также профессионалов в Государственном департаменте. Таким образом, она, возможно, находится в лучшем положении для развития умеренных взглядов на внешнюю политику.


Хотя Вулфовиц ушел из Министерства обороны, чтобы занять пост во Всемирном банке, там все еще остаются Рамсфелд, Фейт и Родман. Правда, Дуг Фейт объявил о своем желании покинуть Министерство обороны в течение лета.


Таким образом, что же можно сказать о людях? Судя по всему, изменения предполагают некоторое ослабление позиций неоконсерваторов по сравнению с тем, что наблюдалось в течение первых четырех лет президентства Буша, но многое будет зависеть от того, кто придет на смену предполагаемых в отставку основных чиновников администрации. И в особенности важно учесть, что же сам президент приобрел в качестве опыта за последние четыре года.


Я уверен, что с определенной долей вероятности можно говорить о некоторых вещах, характеризующих позицию Президента Буша. Возможно, прежде всего можно сказать, что драматические события 11 сентября оказали влияние на президента и на всю страну, повлияли и будут продолжать влиять на внешнюю политику Буша. Неожиданное нападение произвело такой же шок, как Пёрл-Харбор, оказавший влияние на целое поколение военных и политиков после того рокового дня в декабре 1941 года. Но нападение 11 сентября было совершено не на один из отдаленных островов в Тихом океане, а неожиданно обрушилось на центры и символы американской военно-экономической мощи в столице государства и в самом известном финансовом центре мира. Приоритетной задачей второго президентства Буша все еще будет оставаться восстановление мира и безопасности в опасном и неопределенном мире.


Я думаю, что мы можем также сказать, что президент останется предан делу расширения свободы и демократии во всем мире и по-прежнему будет поддерживать мощную вооруженную силу в качестве важнейшего, если не первостепенного, инструмента проведения политики. В своем первом обращении к Конгрессу 27 февраля 2001 года он четко изложил эти цели, продолжал говорить о них на протяжении своих первых четырех лет правления и подчеркнул их вновь в начале своего второго президентского срока.


Но цели являются лишь отправной точкой стратегии. Стратегия - это логическая связь между целями и их успешным выполнением. Остается под вопросом стратегия, которую Президент Буш и его администрация будут проводить в течение второго президентского срока. В этой связи следует отметить, что именно обстоятельства, в которых окажется президент, повлияют, по всей видимости, на эту стратегию.


Во-первых, трудно поверить в то, что Буш не знает о серьезном падении авторитета Америки в качестве глобального лидера в течение его первых четырех лет президентства. Газета "Монд", отражая мировое общественное мнение, 12 сентября 2001 года провозгласила: "Мы все - американцы". Является ли это следствием определенного стиля и методов действий Америки, ее очевидных односторонних действий, ее нарочитой позы моралиста, ее превентивного нападения на Ирак, событий в Гуантанамо или Абу-Грейбе - все это оправданно или неоправданно способствовало тому, что Соединенные Штаты в глазах других не являются больше образцом мирового руководства. Другие государства покидают коалицию в Ираке. На президента оказывается сильное давление, чтобы получить нечто большее, чем символическая поддержка американских усилий там. Государства и народы ставят под сомнение приверженность Америки праву закона и основным правам человека. И государства ставят под сомнение право Америки навязывать силой свои взгляды на мировой порядок.


Во-вторых, с учетом вооруженных сил, размещенных в Ираке и Афганистане, у Соединенных Штатов остается явно недостаточно сил, чтобы рассмотреть вопрос о вооруженных действиях против Ирана или Северной Кореи. Соединенные Штаты вынуждены будут рассмотреть вопрос о применении других мер, например такой меры, как экономические санкции, что потребует поддержки других стран, а это будет предполагать организацию проведения действий в рамках Организации Объединенных Наций и потребует проведения тщательно подготовленных и интенсивных двусторонних и многосторонних переговоров.


Затем, конечно, встает вопрос о бюджетных затратах. В этом году бюджетный дефицит Соединенных Штатов превысит полтриллиона долларов, а государственный долг возрос до суммы в 7,10 трлн. долларов, который возрастает ежедневно на 1640 млн. долларов с сентября 2004 года15. Это предполагает или повышение налогов, или отказ от содержания более значительной армии. К настоящему времени предпочиталось использовать существующие вооруженные силы и резерв, но не рассматривать вопрос о дальнейшем увеличении государственного долга или повышении налогов. С большой уверенностью можно сказать, что долг ограничит активность президента за рубежом.


Существуют угрозы для Соединенных Штатов, которые требуют своего решения, а именно: предотвращение распространения оружия массового уничтожения, "победа" над терроризмом, урегулирование кризиса на Ближнем Востоке, борьба с наркоторговлей и торговлей людьми, любые другие многочисленные проблемы, с которыми мы столкнемся в ближайшие четыре года, причем ни одну из них Соединенные Штаты не смогут решить в одиночку. Их решение требует сотрудничества многих государств, чтобы добиться успешного результата.


До сих пор президент добивался успеха или же стране просто везло. Хотя мы и ожидали дополнительных ударов по американской территории после 11 сентября, ни одного нападения не произошло. После смерти Арафата вновь возросли перспективы мирного решения проблемы Ближнего Востока. Нарастают требования установления демократии в различных частях мира.


Более того, президент и Конди Райс разъезжали по миру, рекламируя вновь найденное желание работать совместно с другими. Но президенту все еще есть чем заняться лично, ему брошен вызов Ираном и Северной Кореей. Проблема Афганистана еще не решена. Ирак может стать еще одной исламской республикой. Нынешнее затишье на Ближнем Востоке может быть затишьем перед бурей. Остаются напряженными отношения между Китаем и Китайской Республикой на Тайване. И хотя многие мировые лидеры, открыто или скрыто надеявшиеся на смену администрации в Вашингтоне в январе этого года, судя по всему, приспособились к предстоящему четырехлетнему периоду пребывания администрации Буша у власти, все же неясно, перерастет ли мягкая риторика в действительное сотрудничество.


Однако я верю в то, что есть надежда на более светлое будущее, если в Вашингтоне долгосрочные перспективы будут преобладать над узкими краткосрочными соображениями, если национальные интересы Соединенных Штатов будут определяться в виде более широких мировых интересов, если разум возьмет верх над идеологией. Действительно, с января этого года наблюдались позитивные события, которые свидетельствовали о шаге вперед по сравнению с риторическими заявлениями Райс и Буша о новом желании работать сообща. Например, Соединенные Штаты сняли свое возражение против усилий европейцев заключить соглашение с Ираном. Райс заявила, что Соединенные Штаты поддержат усилия Европы, направленные на то, чтобы убедить Иран отказаться от каких-либо планов, которые у него могут быть, изготовить ядерное оружие. По сообщениям, в мае возобновились прямые переговоры между представителями Соединенных Штатов и Северной Кореи в Нью-Йорке. Соединенные Штаты отказались также от прилагавшихся ими усилий по устранению Мохамеда Эль Барадея с поста генерального директора Международного агентства по атомной энергии16. И конечно, что соответствует интересам России, Соединенные Штаты добивались урегулирования разногласий по вопросу уменьшения опасности со стороны ядерного оружия путем переработки 68 тонн плутония, пригодного для изготовления ядерного оружия. Переговоры были прерваны в 2003 году, когда истек срок действия соглашений, заключенных администрацией Клинтона.


С другой стороны, если президент не исправит ошибки, допущенные по советам неоконсерваторов в период своей первой администрации, если он будет следовать сомнительным советам вице-президента и других неоконсерваторов, которые все еще занимают высокие посты в нынешней администрации, если идеологические соображения все еще будут преобладать над разумными предложениями, тогда, по-моему, будет серьезно подорвана способность Америки стать мировым лидером, а у Соединенных Штатов останется меньше друзей и союзников и появится больше врагов.


_____________________________________


1 Suskind Ron. The Price of Loyalty: George Bush, the White House, and the Education of Paul O'Neill. New York, 2004, p. 96.


2 Это различие в действительности видно в изложении заявления о принципах "Проекта нового американского века", изложенного 3 июня 1997 года.


3 Перл недавно ушел в отставку со своего поста председателя управления по оборонной политике после обвинений в наличии у него конфликта интересов.


4 Линд Майкл. Как неоконсерваторы захватили Вашингтон и начали войну.// Antiwar com, 10 апреля 2003, с. 3.


5 Я выражаю благодарность Джиму Лоубу, некоторые идеи которого я использовал. См., например: Что же в конце концов представляет из себя неоконсерватизм?//The Asia Times, 17 сентября 2003.


6 Это утверждение часто встречается во многих посланиях Президента Дж.Буша.


7 Лоуб Д. Указ. соч., с. 2-3.


8 Там же.


9 Там же.


10 Kagan Robert. Power and Weakness.//Policy Review, No.113, Junе 2002, p. 8.


11 Ibid, p. 2.


12 Лоуб Д. Указ.соч., с. 2-3.


13 Скоукрофт недавно был освобожден от своего поста в правительственных структурах (Chair of PFIAB), скорее всего, за свои критические выступления против войны в Ираке.


14 Участники семинаров, проходивших в Европейском центре изучения проблем безопасности имени Дж.Маршалла в то время, когда я был его директором с ноября 1997 по ноябрь 2002 года, отметят большое совпадение вышеизложенных взглядов и тех подходов, которые использовались на занятиях в Центре в тот период.


15 Это означает, что примерно за 40 дней долг Соединенных Штатов возрастает на такую же сумму, как все расходы России на оборону. См., например, публикацию Международного института стратегических исследований - The Military Balance 2004/2005. London, October 2004, p. 298; в этой публикации отмечается, что с учетом покупательной способности расходы России на оборону в 2003 году (в последнем году, за который имелись полные данные) составляли сумму в 65,2 млрд. долларов США.


16 Эль Барадей впал в немилость неоконсерваторов после того, как после определенных усилий эксперты ООН не смогли обнаружить оружие массового уничтожения в Ираке, явно поставив в затруднительное положение неоконсерваторов в администрации Соединенных Штатов, принявших решение начать войну.