1. Охоббитах Рассказ у нас пойдет в особенности о хоббитах, и любознательный читатель многое узнает об их нравах и кое-что из их истории

Вид материала

Рассказ

Подобный материал:

• Пособие рассчитано на широкий круг читателей: юный читатель узнает много интересного, 105.32kb.
• Юрий Мороз истина в тезисах. Чтение этой книги опасно для вашего мировоззрения! Предисловие., 2168.86kb.
• Лекции по филологии и истории религий, 4721.42kb.
• Веции, побудил автора написать эту книгу, из которой читатель узнает о сенсациях подлинных, 2240kb.
• О хоббитах рассказ, 6303.64kb.
• Народная сказка «царевна-лягушка» Любознательный читатель!, 126.28kb.
• И. А. Бунина «Легкое дыхание» Рассказ, 54.6kb.
• С. Г. Кулибаба рецензент П. И. Лукоянов к32 Квадригин Феликс На байдарке: Пер с украинского, 1312.63kb.
• Митрополита Филарета Матери-Церкви на различных поприщах архипастырской деятельности., 3266.13kb.
• Как готовится к зачету? Как проводить зачет?, 315.43kb.

Селербэрн проводил Хранителей до причала. Под косыми лучами заходящего солнца мягко золотились волны Ворожеи; небо звенело трелями жаворонков. Путники разделились, как в первый раз, когда решили испробовать лодки; эльфы оттолкнули их шестами от берега, громко пожелали счастливого пути, и они поплыли к Андуину Великому. На косе, при впадении Ворожеи в Андуин, молча стояла Владычица Лориэна. Легкие лодки вынесло на стрежень, и Лориэн медленно начал удаляться, словно могучий златопарусный корабль, уплывающий от Хранителей в безвозвратное прошлое.

За косой величественно-хмурый Андуин затемнил прозрачные струи Ворожеи, лодки быстро понесло к югу, и вскоре светлая фигурка Галадриэли стала маленькой, чуть заметной черточкой, светящейся искрой в ладонях рек. Фродо почудилось, что искра вдруг вспыхнула - это Галадриэль поднялась на цыпочки и вскинула руки в последнем прощании, - а потом сквозь шелест попутного ветра ему послышалась отдаленная песня, едва различимая и все-таки звонкая. Но теперь Владычица Лориэна пела на древнеэльфийском языке Заморья - мелодия звучала необычайно красиво, однако слова лишь тревожили Фродо:

Аи! Лауриэ лантар ласси суринен,

Йени унотимэ ве рамар алдарон.

Йени ве линтэ йулдар аваниер

Ми оромарди лиссэ-мироворева

Андунэ релла, Вардо желлумар

Нэ лоини йоссем тинтилар о элени

Омарьо апретари-лиринен.

Си мон а йулма нин энквуантума?

Ан си Тинталлэ Варда Оиолоссао

Ве фанйар тарьйат Элентари ортане

Ар илье тиер Рундулаве лумбуле;

Ар синданопрела капто морниэ.

Си ванва нэ Ромэлло ванва, Валимар.

Намариэ! Наи хирувалио Валимар.

Наи эльо хирава. Намариэ.

Но смысл песни - очень невнятно - все же отпечатался в памяти Фродо, хотя и слова, и события той эпохи, о которой вспоминала Владычица Лориэна, казались ему недоступно чужедальними: "Ветер срывает золотистые листья с бесчисленных, словно годы, золотистых ветвей. Долгие, долгие годы прошли, как медовая свежесть над лугами Заморья, и звезды трепетали в голубых небесах над светлым перевалом от голоса ее, и она, Варда, притушила звезды и Море, отделившее нас от отчего края, окутала вечновечерняя мгла. И потерян, потерян для нас Валимар. Прощай, Валимар! Но с надеждой тебя найти мы не расстанемся во веки веков..."

Вардой называли живущие в Средиземье эльфы предвечную Владычицу Заокраинного Края - Элберет.

Неожиданно Андуин свернул к востоку, и высокий, поросший деревьями берег скрыл от Фродо Благословенный Край. Больше он там никогда не бывал.

Путешественники плыли на юго-восток. Предзакатное солнце, отражаясь в реке, слепило их наполненные слезами глаза. Гимли плакал, ничуть не таясь. - Теперь, повидав Благословенный Край, - печально сказал своему спутнику гном, - я уж ничто не назову прекрасным... Кроме ее прощального дара.

Он ощупал в кармане плоскую коробочку, где хранился золотистый локон Галадриэли.

- Я с трудом решился на поход в Мордор, - вытирая слезы, заговорил он снова, - а про главные-то опасности, оказывается, не знал. И ведь Элронд предупреждал нас, что никому не известно, какие испытания нам встретятся на пути. Я боялся невзгод и лишений во Тьме - но этот страх меня не остановил. А если б я знал, как страшно измучаюсь, когда мне придется покидать Лориэн, то еще из Раздола ушел бы домой. Потому что, поймай меня завтра же Враг, муки горше, чем сегодняшнее прощание, ему не придумать... Бедный я, несчастный!

- Нам всем тяжело, -сказал ему Леголас. - Всем, кто живет в наше смутное время. Каждый из нас обречен на потери. Но тебя-то не назовешь бедным и несчастным: ты не потерял самого себя - а это самая горькая потеря. В тяжелое мгновение ты остался с друзьями - и ничем не замутненная память о счастье будет тебе пожизненной наградой.

- Память? - с сомнением отозвался Гимли. - Спасибо тебе за добрые слова, но память - слишком холодное утешение. Ведь она лишь зеркало ушедшей жизни. Во всяком случае, так думают гномы. Для эльфов прошлое вечно продолжается, и память у них - как живая жизнь; а мы вспоминаем о том, что ушло, и наша память подернута холодком... - Гимли умолк, а потом воскликнул: - Ладно, нечего себя травить. Разговорами горю все равно не поможешь... и ледяной ванной, между прочим, тоже. А нас вон вынесло на самую стремнину. - Он сел поудобнее, взялся за весла и начал выгребать к западному берегу - туда, где виднелась лодка Арагорна.

Могучие, темные воды Андуина уносили Хранителей на юго-восток. Здесь безраздельно властвовала зима. По берегам теснились голые деревья, заслоняя от путников приречные земли. Теплый ветер из Лориэна утих, и Андуин окутала стылая тишина. Не было слышно даже щебета птиц. Потускневшее солнце скрылось за лесом, и на реку пали промозглые сумерки, сменившиеся вскоре беззвездной ночью. Путники плыли у левого берега; голые деревья, словно серые призраки, жадно тянули узловатые корни к черной, глухо плещущейся воде. Фродо устало закрыл глаза, и его сморила неспокойная дрема.

Великая река

Проснулся Фродо на лесной поляне. Он был заботливо укутан в одеяло и все же чувствовал, что очень продрог. Занималось холодное серое утро. Поляну обступили высокие деревья, а где-то внизу шумела река. Неподалеку Гимли разводил костерок.

Позавтракав, путники сразу отчалили; однако грести никому не хотелось, и лодки спокойно плыли по течению. Впереди, куда бы они не свернули, путников ждали великие опасности; они были рады, что Скалистый далеко, и отнюдь не спешили до него добраться. Зато они совсем не тратили сил, и Арагорн решил, что не будет их торопить. Он лишь следил, чтобы они плыли весь день, с раннего утра до позднего вечера, ибо опасался, что, пока они отдыхали, Властелин Мордора не сидел сложа руки.

Прибрежные леса постепенно редели, а на третьи сутки исчезли совсем. Восточный берег взбугрился холмами, которые простирались до самого горизонта - бесформенные, бурые и совершенно безжизненные, - ни птицы или зверя, ни деревца или кустика или хоть скалы, чтоб отдохнуть глазу. Путники приплыли к Бурым Равнинам, тянувшимся вдоль Андуина до Чародейских Дебрей до Приречного взгорья и Гиблых Болот. Враг ли отравил их каким-нибудь лиходейством, выжег ли багровый подземный огонь или опустошила черная саранча - этого не знал даже Арагорн; они издревле были мертвыми и пустынными.

Западный берег, тоже безлесный, закрывали густые заросли камыша - его фиолетово-черные метелки шелестели на ветру печально и глухо. Когда стена камыша обрывалась, Фродо видел холмистые луга, покрытые густой и высокой травой, а за ними - полоску далекого леса и уступчатые контуры Мглистого хребта.

В камышах слышались птичьи голоса; иногда над рекой пролетали утки; а однажды путники заметили лебедей.

- Лебеди! - воскликнул Сэм. - Здоровущие!

- И черные, - мрачно добавил Арагорн.

- До чего же холодный и угрюмый край, - зябко поежившись, пробормотал Фродо. - Я думал, что на юге радостно и тепло и все цветет, а зимы не бывает.

- Разве это юг? - откликнулся Арагорн. - В низовьях Андуина и на морском побережье уже наступила пора цветенья - там, я думаю, тепло и радостно, - если южные края не затемнены. А мы-то еще в средней полосе - у северной границы Ристанийской державы, которая проходит по реке Кристалимке, - всего лиг на сто южней Хоббитании. Здесь в это время и снег может выпасть. Ристанийские земли славятся плодородием, и раньше они были густо заселены, но теперь близ Андуина никто не живет, ибо у его восточных берегов снова стали появляться орки. А кочуют они огромными ордами, уничтожая на своем пути все живое, и, говорят, вторгаются даже к ристанийцам.

Сэм с беспокойством огляделся по сторонам. Раньше, когда они плыли через лес, ему казалось, что из прибрежных чащоб за ними наблюдают шпионы Врага; ну а теперь, на открытых просторах, он чувствовал себя совсем беззащитным.

Андуин резко свернул к югу. Берега медленно уплывали назад. Холмы на востоке как бы приплюснуло: западный берег превратился в низину, поросшую пучками жесткой травы. Андуин широко разлился и обмелел. Восточный ветер был сухим и холодным.

Путники почти не разговаривали друг с другом - каждый был погружен в собственные раздумья. Фродо вспоминал цветущий Лориэн, яркое солнце и прозрачные ливни, золотые леса и серебристые реки. Леголас мысленно перенесся на север: ему представилась летняя ночь, поляны, затененные голубыми елями, журчание искрящихся под звездами родников и звонкие голоса лихолесских эльфов. Гимли размышлял, где найти алмаз - большой, но прозрачный, словно капля росы, - чтоб выдолбить шкатулку для дара Галадриэли. Мерри с Пином пытались понять, какие заботы одолевают их спутника - Боромир грыз ногти, что-то бормотал, а иногда подгребался к лодке Арагорна и очень странно смотрел на Фродо. Сэм думал, что путешествие по реке, оказавшееся, к счастью, не слишком опасным, доконает его полнейшим бездельем. Скрюченный и несчастный, сидел он в лодке, глядя на уныло однообразные берега, - Арагорн даже весел ему не доверял, когда приходилось обходить мели.

Заканчивался четвертый день их плавания; в воздухе клубился вечерний туман; Сэм, как обычно, сидел на носу, устало сгорбившись и поглядывая назад. Ему не терпелось вылезти из лодки и ощутить под ногами твердую землю. Внезапно он выпрямился, протер глаза и долго смотрел на большое бревно, которое медленно плыло за лодками. Потом его взгляд скользнул по берегу, и он опять дремотно притих.

В эту ночь они остановились на островке неподалеку от западного берега реки. После ужина, уютно укутавшись в одеяло, Сэм сказал засыпающему Фродо:

- Сегодня, часа эдак за два до привала, мне примерещилось что-то непонятное... А теперь вот я думаю - может, не примерещилось?

- Так примерещилось или нет? - спросил его Фродо, зная, что Сэм все равно не угомонится, пока не расскажет свою историю до конца. - Давай уж толком - что ты увидел?

- Бревно, - таинственно шепнул ему Сэм. - Да не просто бревно, а живое и с глазами.

- Ну, бревен тут в реке много, - сладко зевнув, отозвался Фродо. - А насчет глаз - это ты брось. Бревен с глазами даже здесь не бывает.

- Ан нет, бывает, - уперся Сэм. - Я тоже думал - бревно и бревно, плывет себе за Гимлиной лодкой и все. Да оно вдруг начало нас догонять. Ну, и тут уж я увидел глаза: светятся на бревне, ровно два огонька. А потом смотрю - бревно-то живое. Потому что у него были лапы, как у лебедя, только большие, и оно этими лапами гребло. Что, думаю, за сон? И протер глаза. А бревно заметило, что я пошевелился, и стало как мертвое - ни лап, ни глаз. Я и раздумал подымать тревогу: решил, что все это мне со сна примерещилось. А когда отвернулся и глянул на берег, мне показалось, что какой-то зверь выскочил из воды и притаился в осоке. Как вы думаете - что это было?

- Пожалуй, не сон, - сказал ему Фродо. - Эти глаза появлялись и раньше. Я видел их в Мории, а потом в Черноречье. И однажды существо с такими же глазами карабкалось к нам на дэлонь в Лориэне. Хэлдар тогда его тоже заметил. А помнишь, про что нам рассказывали эльфы, которые поубивали орков из Мории?

- Конечно, помню, - ответил Сэм. - И рассказы вашего дядюшки помню. И, по-моему, знаю, кто нас преследует. Горлум, чтоб ему, проклятому, провалиться!

- Вот и я так думаю, - отозвался Фродо. - Наверно, из Лихолесья он удрал в Морию и сумел нас выследить. А теперь преследует.

- Наверно, - согласился с хозяином Сэм. - И стало быть, надо нам крепко поостеречься! А то ведь у этого склизкого лиходейщика лапы не дрогнут - подкрадется да и придушит. Сейчас уж не стоит будить Бродяжника. Вы тоже спите. А я посторожу. Потому как в лодке-то я просто груз, могу и днем неплохо отоспаться. - Груз-наблюдатель, - усмехнулся Фродо. - Ладно, ты, значит, сторожи до полуночи, а потом обязательно меня разбуди - если ничего не стрясется раньше.

В полночь Сэм разбудил хозяина и доложил, что ничего тревожного не заметил:

- Вроде бы что-то тут плескалось в реке, а потом и на берегу что-то шебуршало, да это, я думаю, ветер и волны.

Фродо сел и закутался в одеяло.

Хранители спали; все было тихо; время тянулось дремотно и медленно; у хоббита уже начали слипаться глаза... Вдруг возле лодок послышался всплеск, и кто-то осторожно вынырнул из воды. За борт ухватилась бледная рука, пловец подтянулся, заглянул в лодку и медленно повернул голову к островку. Фродо сидел у самого берега. Он ясно увидел два светящихся глаза, услышал даже дыхание пришельца - вскочил, выхватил из ножен меч... Но светящиеся глаза мгновенно погасли, раздался плеск, и пловец исчез. А рядом с Фродо уже стоял Арагорн.

- В чем дело? - шепотом спросил он хоббита.

- Горлум, - коротко ответил Фродо.

- Так ты о нем знаешь? - удивился Арагорн. - Он выследил нас в Морийских пещерах. А теперь вот приладился преследовать на бревне. Я было пытался его изловить, да ничего у меня из этого не вышло: он юркий, как ласка, и скользкий, как угорь. Значит, надо от него уплыть, ибо на свободе он очень опасен: и сам способен исподтишка убить, и врагов при случае может привести.

Больше в ту ночь Горлум не появлялся. Днем путники отдыхали на острове, а вечером снова отправились в путь. Теперь, укладываясь по утрам спать, они всегда выставляли часового. Но ни один часовой Горлума не видел. Может быть, он не подходил к ним близко, а может быть, попросту отстал в пути - Хранители взялись наконец за весла. Плыли они быстрее, чем прежде, и до восьмой ночи - без всяких происшествий.

Погода была холодной и пасмурной, ветер устойчиво дул с востока. К вечеру небо немного расчищалось, и в разрывах туч появлялся месяц - еле заметный серебряный серп.

А приречные земли опять изменились. Бурые, поросшие терновником утесы подступали к Андуину с обеих сторон; за ними, громоздясь все выше и выше, вставали уступчатые скалистые кряжи с черными провалами глубоких ущелий; кое-где, вцепившись корнями в скалы, гнулись на ветру корявые кедры, увитые цепкими стеблями плюща. Путники подходили к Приречному взгорью, которое ристанийцы называли Привражьем: у этих земель была недобрая слава.

Над скалами кружилось множество птиц; солнце, закрытое пеленой облаков, уплывало за буро-багровые скалы; лежа под прикрытием береговых утесов, Арагорн рассеянно поглядывал в небо и обдумывал, не мог ли злоумышленный Горлум сообщить об Отряде Вражьим вассалам; Хранители готовились рассаживаться по лодкам. Вдруг Арагорн поспешно вскочил. Он увидел вдалеке громадную птицу, которая летела на юго-восток.

- Послушай-ка, Леголас, - окликнул он эльфа, - как по-твоему, это не орел?

- Орел, - всмотревшись, ответил эльф. - Хотел бы я знать, что он тут делает? Ведь орлы гнездятся только в горах. А Приречное взгорье - это не горы.

- До наступления темноты мы отчаливать не будем, - решительно объявил Арагорн Хранителям.

К ночи восточный ветер утих. Андуин окутала безмолвная тьма. Ущербный месяц едва светился, и тускло мерцали в тумане звезды. Сэм недоверчиво рассматривал месяц.

- Странное дело, - сказал он Фродо. - Месяц ведь вроде бы везде один - что здесь, в Глухоманье, что у нас, в Хоббитании. А вот получается, как будто их два - над Лориэном свой собственный, а везде другой, - или я совсем запутался во времени. Помните, когда мы оказались у эльфов и в первую ночь ночевали на дэлони, месяц уменьшался - рожками вправо, - и жить ему оставалось не больше недели. Ну вот, а теперь мы ушли из Лориэна и плыли семь дней, и вчера я смотрю - на небо карабкается молоденький месяц, только что народившийся, рожками влево. Так выходит, время-то стояло на месте? Не тридцать же дней мы гостили у эльфов!

- Не знаю, - задумчиво отозвался Фродо. - Эльфы, по-моему, не властны над временем - значит, оно все же движется в Лориэне; но и время пока еще не властно над эльфами - поэтому его в Лориэне не замечаешь. Могущество Владелицы Нэина велико...

- Говорить о Нэине за пределами Лориэна нельзя даже с самыми близкими друзьями, даже со мной, - перебил его Арагорн. Он окинул берег тревожным взглядом. Однако ничего тревожного не заметил и, посмотрев на Сэма, коротко объяснил: - Пока мы жили в Благословенном Краю, месяц умер, и народился снова, и снова умер. Время не остановишь. Тридцать дней мы гостили у эльфов. Зима, сковавшая Средиземье, кончается. Подступает весна последней надежды. - Арагорн умолк и подошел к лодкам. - Пора отправляться, - сказал он громко. - Это последний ночной переход. Дальше я русла Реки не знаю. Ниже по течению нам встретится Сарн-Гебир - Взгорный перекат на всеобщем языке, - и ночью нас там неминуемо разобьет. А днем, при свете, мы заранее остановимся, чтобы обойти его по прибрежной тропе. Но до Взгорного отсюда лиг сто, не меньше. Правда, и здесь надо плыть с осторожностью, чтобы не напороться на утес или остров. Поэтому держитесь все время за мной.

Сэма назначили впередсмотрящим. Туман развеялся, и яркие звезды искристо высветлили воду Реки. Бликующая рябь слепила глаза. Сэм внимательно вглядывался во тьму. Перевалило за полночь; у невидимых берегов глухо шумела в скалах вода; течение становилось все более быстрым. Внезапно Сэм предостерегающе вскрикнул - впереди, преграждая Хранителям путь, от западного берега до середины Реки протянулась узкая каменистая мель. Течение, круто выгибаясь влево, потащило лодки к восточному берегу. Вспененная вода ревела и клокотала; там, где сузившийся вдвое поток разбивался об утесы восточного берега, крутились белые от пены водовороты.

- Ночью нам эту стремнину не пройти! - крикнул Боромир, пытаясь повернуть. - А если за ней начинается Взгорный, нас всех утопит, как слепых котят!

- Надо выгребаться к западному берегу! - резко разворачиваясь, прокричал Арагорн.

Гимли с Леголасом тоже повернули.

Арагорн мощно налегал на весла.

- Я ошибся в расчетах, - сказал он Фродо. - Мы уже, видимо, подошли к Сарн-Гебиру. Андуин течет быстрей, чем я думал.

Путники с трудом выгребали против течения. Лодки медленно ползли вперед. Но их отжимало к правому берегу. Он казался зловещим и черным.

- Левее! Нас может посадить на мель, и лодки перевернет! - крикнул Боромир.

Фродо почувствовал, что днище лодки царапают камни прибрежной отмели. А потом глухое рычание стремнины резко взрезал пронзительный свист, и с берега в путников полетели стрелы. Одна проткнула капюшон Арагорна - счастье, что Следопыт в это время пригнулся; другая хищно клюнула Фродо и, звякнув, отскочила от мифрильной кольчуги; третья расщепила лопасть весла, которым греб в средней лодке Мерри. Сэму казалось, что он видит стрелков - черные силуэты на темных утесах, - восточный берег был очень близко.


- Ирчи! - по-эльфийски вскричал Леголас.

- Орки! - тревожно воскликнул Гимли.

- Горлумова работа,- пробормотал Сэм, - больше-то их некому было привести. Чтоб ему сдохнуть, треклятому лиходейщику! Да и Андуин тоже на них работает - так ведь и тащит к восточному берегу!

Хранители гребли из последних сил. Стрелы то проносились над их головами, то с глухим всплеском вспарывали воду. Однако больше попаданий не было. Орки прекрасно видят в темноте, но Хранителей спасли лориэнские плащи - без них им пришлось бы, наверно, худо.

Лодки медленно продвигались вперед. Вскоре напор течения ослабел. Хранители выгреблись на середину реки, и утесы справа поглотила тьма. Тогда они резко свернули влево, пересекли Реку и, причалив к берегу, скрывшись под ветками прибрежных кустов, перевели дыхание и бросили весла.

Леголас вынул из колчана стрелу, поднялся по уступчатым скалам чуть вверх, натянул тетиву и глянул за Реку. Однако разглядеть ничего не смог. Да и крики орков постепенно затихли. Фродо снизу смотрел на эльфа. В ночном небе перемигивались звезды, но с юга наползали черные тучи, и звезды одна за другою меркли.

Внезапно путников охватил страх.

- О Элберет Гилтониэль, - вскидывая голову, прошептал Леголас.

Обгоняя надвигающиеся с юга тучи, к путникам приближалась крылатая тень, огромная, как древний сказочный дракон. Из-за Андуина послышались радостные вопли. Фродо замер от леденящего ужаса, и ему вдруг вспомнился холодный клинок, блеснувший перед его глазами у Заверти. Он бессильно съежился и закрыл глаза.

Зазвенела тетива лориэнского лука. Со свистом устремилась к небу стрела. Крылатая тень конвульсивно дернулась и, хрипло вскрикнув, исчезла за Андуином. В небе снова мерцали звезды. Вопли на восточном берегу стихли. Черную тишину ничто не нарушало.

Передохнув, Хранители взялись за весла и медленно поплыли вверх по течению. Вскоре им встретился узкий залив. Они вошли в него, причалили к берегу и решили остановиться тут до рассвета. Костер, даже маленький, мог выдать их оркам, и они подкрепились эльфийскими лепешками.

- Будь благословен лориэнский лук и верный глаз лихолесского эльфа! - дожевав лепешку, воскликнул Гимли. - Это был замечательный выстрел, мой друг!

- Я так и не понял, в кого стрелял, - подавляя дрожь, сказал Леголас.

- Я тоже не понял, кто к нам летит, но меня не радовала предстоящая встреча, совсем не радовала, - признался Гимли. - Мне почему-то вдруг вспомнилась Мория... - Гном опасливо оглянулся по сторонам. - ...Барлог, - шепотом закончил он.

- Это не Барлог, - возразил Фродо, который еще не успел оправиться от черного ужаса, - а кто-то другой. Барлог похож на раскаленную тучу. А тот, которого подстрелил Леголас... он дохнул на меня... - Фродо зябко поежился, - ...могильным холодом. И мне показалось... - Хоббит запнулся и не стал продолжать.

- Что тебе показалось? - подхватил Боромир, перегнувшись через борт к лодке Арагорна.

- Да ведь только показалось, - уклонился Фродо, - так что нечего об этом и говорить. А вот орки явно очень приуныли, когда Леголас подстрелил их союзника.