1. Охоббитах Рассказ у нас пойдет в особенности о хоббитах, и любознательный читатель многое узнает об их нравах и кое-что из их истории

Вид материала

Рассказ

Подобный материал:

• Пособие рассчитано на широкий круг читателей: юный читатель узнает много интересного, 105.32kb.
• Юрий Мороз истина в тезисах. Чтение этой книги опасно для вашего мировоззрения! Предисловие., 2168.86kb.
• Лекции по филологии и истории религий, 4721.42kb.
• Веции, побудил автора написать эту книгу, из которой читатель узнает о сенсациях подлинных, 2240kb.
• О хоббитах рассказ, 6303.64kb.
• Народная сказка «царевна-лягушка» Любознательный читатель!, 126.28kb.
• И. А. Бунина «Легкое дыхание» Рассказ, 54.6kb.
• С. Г. Кулибаба рецензент П. И. Лукоянов к32 Квадригин Феликс На байдарке: Пер с украинского, 1312.63kb.
• Митрополита Филарета Матери-Церкви на различных поприщах архипастырской деятельности., 3266.13kb.
• Как готовится к зачету? Как проводить зачет?, 315.43kb.

Потом, словно связывая Хранителей воедино, Владычица медленно обвела их взглядом - они ощущали, что не могут пошевелиться, пока она сама не опустила глаза, - и после паузы успокоено сказала:

- А теперь вас всех ожидает отдых.

Хранители вздохнули - облегченно и устало. Сначала, под завораживающим взглядом Владычицы, каждого из них, кроме Леголаса и Арагорна, охватило тревожное недоверие к себе (Сэм, тот даже мучительно покраснел), а сейчас вдруг сковала спокойная усталость.

- Доброй вам ночи, - проговорил Селербэрн. - Вы измучены горем и тяжкими злоключениями, но мы поможем вам набраться сил для борьбы с бесчисленными слугами Зла.

Этой ночью, к радости четверки хоббитов, Хранителям не пришлось забираться на дерево. Эльфы разбили у фонтана шатер, приготовили для гостей удобные постели и, пожелав им спокойного сна, удалились. Когда затихли голоса эльфов, путники обсудили вчерашнюю ночевку, вспомнили курган великого Эмроса, поговорили о нынешних Владыках Лориэна, но ни словом не обмолвились о событиях в Мории - для этого у них пока не было сил.

- Скажи-ка, а почему ты покраснел у Владычицы? - вдруг спросил Сэма любопытный Пин. - Эльфы-хозяева могли подумать, что ты замышляешь какое-то лиходейство. Надеюсь, в твоей лиходейской голове не таится ничего особенно опасного - кроме гнусной кражи моего одеяла?

- Да разве от нее одеяло-то загородит? - не ответив на шутку, проворчал Сэм. - Она же мне прямо в душу заглянула! Глядит и спрашивает - а что ты, мол, сделаешь, если я предложу тебе отправиться в Хоббитанию? Да еще и садик с домиком посулила!

- Вот так штука! - изумился Пин. - Она ведь и мне... Ну, да что там рассказывать, - оборвал он себя и смущенно умолк.

Оказалось, что каждому участнику похода, как поняли, глядя друг на друга, Хранители, был предложен ясный, но безжалостный выбор между верностью и самой заветной мечтой: переложи смертельно опасную борьбу со Всеобщим Врагом на чужие плечи, сверни с дороги - и мечта сбудется.

- Да уж, рассказывать, пожалуй, не стоит, - пробормотал Гимли и тоже умолк.

- А по-моему, стоит, - возразил Боромир. - Быть может, Владычица хотела нас испытать с неведомыми нам, но добрыми замыслами... И все же зачем она нас искушала? Зачем столь искусно внушила нам веру, что может выполнить свои обещания? Не затем ли, чтоб выведать все наши мысли?.. Я-то, конечно, не стал ее слушать. Верность слову - закон для гондорца... - Однако Хранители так и не узнали, что же ему-то пообещала Владычица, ибо он резко переключился на Фродо: - А чем Владычица прельщала тебя?

Фродо не захотел отвечать Боромиру. - Об этом, я думаю, не нужно рассказывать, - убежденно повторил он за Пином и Гимли.

- Будь начеку! - посоветовал ему гондорец. - Неизвестно, какие у нее намерения...

- Известно! - перебил Боромира Арагорн. - А вот ты не знаешь, о чем говоришь. На этой земле нет места Злу: оно умирает даже в помыслах лиходеев, если они приносят его с собой... правда, порою погибают и лиходеи - но только те, для которых Зло стало единственной основой жизни. Так что сегодня я усну спокойно - впервые с тех пор, как покинул Раздол. Надеюсь, наши невзгоды и горести хотя бы на время канут в небытие. На необходимо как следует отдохнуть. - Арагорн лег и мгновенно уснул.

Вскоре уснули и остальные Хранители. Их не тревожили даже сновидения, а спали они необычайно долго. Когда, проснувшись, они вылезли из шатра, в небо светило серебристое солнце, а над круглым водоемом высокого фонтана круто выгибалась яркая радуга.

Спокойно-светлые, словно капли росы, искрились над Галадхэном ясные дни, и вскоре Хранители потеряли им счет; иногда с востока наползала туча, но, пролившись дождем, быстро выцветала и уплывала стайкой облачков на запад; день ото дня становилось теплее, прозрачный воздух казался весенним, однако в мягкой лесной тишине по-прежнему ощущалось дыхание зимы. Хранители гуляли по окрестностям Галадхэна, плотно ели и много спали, но их житье не казалось им скучным - видимо, они очень вымотались в пути.

Владыки больше не призывали гостей, а другие эльфы, жившие в Крепости, почти не знали всеобщего языка. Хэлдар, пожелав им счастливого пути, снова отправился на северную границу - теперь там стояла сильная дружина. Леголас постоянно пропадал у сородичей, он даже редко ночевал в шатре и только обедать приходил к Хранителям.

Болезненная, как свежая рана, тоска, не дававшая Хранителям говорить о Гэндальфе, постепенно сменилась благодарной грустью, и теперь они часто его вспоминали. Порой в мелодичных эльфийских песнях им слышалось имя сгинувшего друга - лориэнцы тоже оплакивали мага. "А митрандир э сэрверен", - печально пели жители Галадхэна; они, как сказал Хранителям Леголас, называли Гэндальфа Серым Странником. Но переводить их песни Леголас отказывался - говорил, ему недостанет искусности, - да и горькая печаль, по его словам, вызывала желание не петь, а плакать.

Первым, кто переплавил свою горечь в песню, оказался, как это ни странно, Фродо, хотя обычно песен не сочинял и даже в Раздоле, слушая эльфов, сам он почти никогда не пел, даром что помнил множество песен. А сейчас, прислушиваясь к лориэнским напевам, неожиданно для себя создал песню о Гэндальфе. Но, когда он попытался спеть ее Сэму, она распалась на неуклюжие куплеты - так рассыпаются сухие листья под порывами ветра. И все же он ее спел:

Бывало, смеркнется чуть-чуть,

И слышен шум его шагов;

Но на рассвете в дальний путь

Он уходил без лишних слов,

На запад или на восток -

Сквозь тьму пещер, простор степной,

Ненастья, ветры, пыль дорог, -

Во вьюжный мрак и южный зной.

В отважных странствованьях он

Прекрасно понимал язык

Любых народов и племен

И огненно-драконий рык -

Воитель с гибельным мечом,

Целитель с чуткою рукой,

Мудрец со старческим челом,

Навек отринувший покой.

Один стоял он на Мосту,

Седой, усталый пилигрим,

Как древний витязь на посту,

Готовый в бой, а перед ним -

Багровый Ужас из Глубин,

Непобедимый, страшный Враг,

Но витязь выстоял - один! -

И канул навсегда во мрак...

- Ишь, а ведь вы скоро превзойдете Бильбо! - выслушав песню, восхитился Сэм.

- Куда мне, - возразил Фродо. - Но что мог, я сделал.

- Только, знаете, сударь, хорошо бы еще придумать, какой он был искусник насчет всяких фейерверков. Что-нибудь вроде такого вот куплета:

А небеса цвели при нем

Ракетами, как дивный сад,

Где искры что цветы горят

И как дракон рокочет гром,

хотя он устраивал все еще чудесней.

- Ну, это уж ты сам опиши. Или, может, опишет когда-нибудь Бильбо. А я больше говорить сейчас про Гэндальфа не в силах. И не знаю, как расскажу об его участи Бильбо...

Фродо и Сэма одолевало беспокойство. Они решили прогуляться по лесу, но в тихих, ласково прохладных сумерках обоим казалось, что исполинские ясени шелестят им про скорое расставание с Лориэном.

- Что ты думаешь об эльфах, Сэм? - нарушил Фродо шелестящую тишину. - Я уже задавал тебе этот вопрос, но с тех пор мы ближе узнали эльфов. Так что ты думаешь про них теперь?

- Да ведь они, эльфы-то, здорово разные, - откликнулся Сэм, - даром что родичи. Эльф, он, конечно, одно слово - эльф, его и по голосу ни с кем не спутаешь... А присмотришься - не похожи они друг на друга. Вы вот возьмите хоть здешних, благословенных, - наш-то, Леголас, он ведь вовсе другой. Здешние привязаны к своей Благословении вроде как мы с вами к нашей Хоббитании. Они ли уж переделали по себе свою землю, или она их к себе приспособила, этого я вам сказать не могу, а только их край как раз им под стать. Они ведь не хотят никаких перемен, а тут и захочешь, так ничего не изменишь. У них даже завтра никогда не бывает: просыпаешься утром - опять сегодня... если вы понимаете, про что я толкую. И магии ихней я ни разу не видел...

- Да тут ее ощущаешь на каждом шагу! - перебив Сэма, воскликнул Фродо.

- Ощущать-то ощущаешь, а видеть не видишь, - упрямо возразил хозяину Сэм. - Вот Гэндальф, тот был и правда маг - помните, какие он засвечивал огни? Все небо горело, и слепой бы увидел... Жаль, что Владыки нас больше не зовут. Потому что, я думаю, ихняя Владычица может показать настоящее волшебство... Хотелось бы мне на это поглядеть! Да и вы бы, наверно, с удовольствием посмотрели, раз уж бедняга Гэндальф погиб.

- Нет, - сказал Фродо. - Здесь и так хорошо. А Гэндальф нужен мне без всякой магии. Я ведь любил его не за то, что он маг.

- Оно конечно, - согласился Сэм. - И вы не подумайте, что я их ругаю. Просто очень мне хочется увидеть настоящие чудеса - как в древних сказках. А так-то край даже лучше раздольского. Тут ведь живешь - вроде ты и дома, а вроде бы и приехал в гости на праздник... если вы понимаете, про что я толкую. Меня бы отсюда и пирогом не выманить - да ведь никто за нас наше дело не сделает, а значит, пора собираться в дорогу. Потому что, как любил говорить мой старик, сидя сиднем, дела не сделаешь. И сдается мне, что здешние эльфы в нашем походе никакие не помощники, даже и с ихней благословенной магией. Куда уж им против настоящего мага! Мы еще наплачемся в пути без Гэндальфа!

- Наверно, - со вздохом откликнулся Фродо. - И все же я думаю, что Владычица эльфов захочет дать нам прощальное напутствие.

Едва он сказал последние слова, навстречу им вышла Владычица Лориэна - высокая, стройная, спокойная и прекрасная.

Она поманила хоббитов за собой и, обойдя с востока вершину холма, привела их на обнесенную оградой поляну. Замедлив шаги, хоббиты огляделись. По поляне струился неглубокий ручей, вытекающий из фонтана у жилища Владык, а вдоль ручья шла пологая лестница. Все трое спустились по лестнице в лощинку, и здесь, возле гладкой, как зеркало, заводи, хоббиты увидели серебряную чашу на низком постаменте из белого мрамора. Возле чаши стоял серебряный кувшин.

Владычица нагнулась, взяла кувшин и наполнила чашу водой из ручья. Потом легонько дохнула на воду, дождалась, когда рябь успокоилась, и сказала:

- Перед вами Зеркало Владычицы Лориэна. Я привела вас к нему для того, чтобы вы, если у вас достанет решимости, заглянули за грань обыденно зримого.

В синеватом сумраке тесной лощинки высокая и стройная фигура Галадриэли излучала, как почудилось взволнованным хоббитам, холодное бледно-опаловое сияние.

- А зачем нам заглядывать за грань зримого и что мы увидим? - спросил ее Фродо.

- По моей воле Магическое Зеркало явит вам все, что вы пожелаете, - ответила хоббиту Владычица Лориэна. - Но гораздо интереснее, а главное - полезней предоставить Зеркалу полную свободу. Я не знаю, что именно покажет вам Зеркало - прошлое, определившее вашу нынешнюю жизнь, или какие-нибудь сегодняшние события, способные повлиять на вашу судьбу, или то, что, возможно, случится в будущем. Да и вы едва ли сумеете понять, какие события открываются перед вами - минувшие, нынешние или грядущие... - Владычица помолчала и спросила Фродо: - Так хочешь ли ты заглянуть в мое Зеркало?

Фродо не ответил на ее вопрос.

- А ты? - обратилась Владычица к Сэму. - Насколько я знаю, - добавила она, - у вас назвали бы это волшебством. Слово "волшебство" мне не очень понятно - тем более что вы именуете волшебством и уловки, которыми пользуется Враг. Ты хотел увидеть эльфийскую магию - или, по-твоему, настоящее волшебство, - так попробуй заглянуть в Магическое Зеркало.

- Я попробую, - неуверенно отозвался Сэм. И, обернувшись к Фродо, со вздохом сказал: - Хорошо бы глянуть на Торбу-на-Круче. Мы ж просто страх сколько не были дома! Да разве волшебство Норгорд-то покажет? Небось увижу я какие-нибудь звезды... или такое, что и понять невозможно.

- А все же попробуй, - сказала Галадриэль. - Только не касайся воды руками.

Сэм вскарабкался на подножие постамента и опасливо заглянул в серебряную чашу. Темная вода отражала лишь звезды.

- Ясное дело, - проговорил он ворчливо, - звездочки небесные... - И внезапно умолк. Вместо черного неба с яркими звездами в чаше сияло весело солнце и на ветру подрагивали ветви деревьев. Однако понять, что ему привиделось, хоббит не успел, ибо свет померк, и в неясной мгле он заметил Фродо - тот лежал возле темной каменной стены, и лицо у него было мертвенно-бледное. Потом видение опять изменилось, и Сэм увидел самого себя. Он брел нескончаемыми темными коридорами, долго взбирался по спиральной лестнице, стараясь кого-то разыскать - но кого?.. Точно в причудливо обрывчатом сне, перед ним уже снова сияло солнце и мелко подрагивали ветви деревьев - не от ветра, как ему показалось вначале, а под ударами топора. Сэм всполошился.

- Что за лиходейство! - вскричал он зло. - Кто ему позволил, проклятому Пескунсишке? Они же полезные Норгорду деревья - чтоб затенять дорогу от мельницы до приречья, - а он, проклятый лиходейщик, их рубит! Эх, очутиться бы сейчас в Хоббитании - он бы у меня на носу себе зарубил не хвататься ручищами за чего не просили!

Но, вглядевшись внимательней, Сэм обнаружил, что там, где стояла Старая Мельница, строится уродливый кирпичный дом, а рядом со стройкой вздымается к небу закопченная краснокирпичная труба. Клубы дыма, быстро сгущаясь, черной завесой затягивали Зеркало.

- А в Норгорде-то худо, - пробормотал Сэм. - Господин Элронд, видно, знал, что делает, когда посылал Перегрина домой... Ну лиходейщики! - вдруг выкрикнул он, соскочил с пьедестала и угрюмо сказал: - Я ухожу домой. Они разрушили Исторбинку и выгнали на улицу моего старика. Я видел - ковыляет он, горемыка, по Норгорду и катит в тачке все свое барахлишко.

- Ты же не можешь вернуться один, - спокойно напомнила Сэму Галадриэль. - Когда тебе очень захотелось уйти, ты решил, что не вправе покинуть Фродо. А Зеркало часто открывает события, для которых время еще не настало и, весьма вероятно, никогда не настанет - если тот, кому оно их открыло, не свернет с выбранной им однажды дороги, чтобы предотвратить возможное будущее. Магическое Зеркало - опасный советчик.

- А мне и не надо никаких советов. И волшебства не надо, - пробурчал Сэм. Потом замолчал и сел на траву. - Нет уж, наша дорога домой лежит, по всему видать, через Мордор, - после паузы глухо выговорил он. - Но ежели мы доберемся до Хоббитании, а там все окажется, как было в Зеркале, пусть лиходейщики пеняют на себя!

- А тебе не хочется заглянуть в Зеркало? - посмотрев на Фродо, спросила Галадриэль. - Ты сказал, что всюду ощущаешь здесь магию... но эльфийская магия тебя не прельщает?

- Я и сам не знаю, - ответил Фродо. И, немного помолчав, с надеждой добавил: - Ты думаешь, мне стоит в него заглянуть?

- Я не буду тебе ничего советовать, - сказала Галадриэль. - Решайся сам. Да и видения Зеркала не принимай за советы, ибо, случайно узнав о событиях, которые способны изменить нашу жизнь, мы рискуем отказаться от того, что задумали, и навеки предать свою собственную судьбу. Случайные знания очень опасны, хотя иногда и помогают в борьбе... По-моему, ты достаточно мудр и отважен, чтобы верно понять увиденное в Зеркале, но поступай как хочешь, - заключила Галадриэль.

- Я хочу посмотреть, - проговорил Фродо и, взобравшись на постамент, заглянул в Зеркало. Гладь воды сразу же просветлела - взгляду хоббита открылась равнина, освещенная лучами заходящего солнца. Вдали равнину замыкали горы; от гор, петляя меж пологими холмами, тянулась к Фродо полоска дороги; но потом она круто сворачивала налево и вскоре исчезала за чертой горизонта. По дороге ползла чуть заметная точечка - Фродо всмотрелся, - крохотная фигурка... Хоббита охватило радостное волнение: он был уверен, что это Гэндальф, но с белым жезлом и в белом плаще. Однако лица его Фродо не разглядел - он ушел по дороге налево, за горизонт, - и потом, вспоминая этого белого путника, Фродо не смог для себя решить, Гэндальфа он видел или Сарумана; а равнину стерло новое видение.

По маленькой комнате с квадратным столом, заваленным грудой исписанных листков, от окна к двери прохаживался Бильбо; в окно барабанили капли дождя, а старый хоббит был чем-то взволнован; внезапно он замер, но поверхность Зеркала подернулась рябью, и комнатка исчезла.

Когда Магическое Зеркало прояснилось, Фродо по внезапному озарению осознал, что перед ним, чередой разрозненных видений, мелькают вехи великой Истории, в которую его вовлекла судьба.

Ему открылось штормовое Море - он сразу понял, что именно штормовое, хотя до этого Моря не видел, - вздыбленное сизыми громадами волн; тяжелые тучи закрывали солнце, но оно, прожигая их свинцовую пелену, освещало корабль, плывущий к востоку. Потом возник многолюдный город, рассеченный надвое могучей рекой; потом горделивая горная крепость о семи башнях их белого камня. А потом сверкнуло рассветное солнце, осветив совершенно спокойное Море. Прозрачную рябь голубоватой воды вспарывал корабль под черными парусами и с белым деревом на узком флаге. Корабль медленно приблизился к берегу и тотчас же скрылся за дымным заревом, и солнце закатилось, и в багровом сумраке, краткими вспышками кровавых боев, проступили картины нескончаемой битвы, и багровый сумрак стал черной тьмой, и Фродо ничего уже не мог разглядеть. А потом, когда тьма немного поредела, от берега отвалил серебристый кораблик и вскоре скрылся в морских просторах. Фродо приготовился слезть на землю.

Но зеркальная чаша вдруг опять почернела - словно черная дыра в бесконечную пустоту, - и, всплыв из тьмы на поверхность Зеркала, к Фродо медленно приблизился ГЛАЗ. Обрамленный багровыми ресницами пламени, тускло светящийся мертвенной желтизной, был он, однако, напряженно-живым, а его зрачок - скважина в ничто - постоянно пульсировал, то сужаясь, то расширяясь. Фродо с ужасом смотрел на Глаз, не в силах вскрикнуть или пошевелиться.

Стеклянисто-глянцевое яблоко Глаза, иссеченное сетью кровавых прожилок, ворочалось в тесной глазнице Зеркала, и Фродо, скованный леденящим ужасом, понимал, что Глаз, обшаривая мир, силится разглядеть и Хранителя Кольца, но, пока у него есть воля к сопротивлению, пока он сам не захочет открыться, Глаз бессилен его обнаружить. Кольцо, ставшее неимоверно тяжелым, туго натягивало тонкую цепочку, и шея хоббита клонилась вниз, а вода в Зеркале кипела и клокотала.

- Осторожнее, мой друг. Не коснись воды, - мягко сказала Фродо Галадриэль, и он отпрянул от черного кипятка, и Глаз, постепенно тускнея, утонул, а в Зеркале отразились вечерние звезды. Фродо торопливо соскочил с постамента и, все еще дрожа, посмотрел на Владычицу.

- Мне знакомо твое последнее видение, - проговорила она. - Не надо пугаться. Но знай - не песни и лютни менестрелей и даже не стрелы эльфийских воинов ограждают Лориэн от Черного Властелина. Ибо, когда он думает об эльфах, мне открываются все его замыслы, и я могу их вовремя обезвредить, а ему в мои мысли проникнуть не удается.

Владычица посмотрела на восток и как бы отстранила что-то левой рукой, а правую медленно подняла к небу. Вечерняя Звезда, любимица эльфов, светила столь ярко, что фигура Владычицы отбрасывала на землю чуть заметную тень. В лощинке уже было по-ночному темно, но внезапно ее словно молния озарила: на левой руке у Владычицы Лориэна ослепительно сверкнуло золотое кольцо с овальным переливчато-перламутровым самоцветом, и Фродо понял - или так показалось.

- Да, - спокойно подтвердила Галадриэль, хотя он ни слова не сказал вслух. - Одно из Трех сохраняется в Лориэне. Мне доверено владеть Нэином. Враг об этом не знает - пока. И от твоей удачи - или неудачи - зависит судьба Благословенного Края. Ибо, если ты погибнешь в пути, Магия Средиземья падет перед лиходейством, а если сумеешь исполнить свой долг, мир подчинится всевластному Времени, а мы уйдем из Благословенного Края или станем, как и вы, смертными, добровольно сдавшись новому властелину, от которого не спасешь даже память о прошлом.

Галадриэль умолкла; молчал и Фродо; потом он посмотрел ей в глаза и спросил:

- А какую судьбу выбрала бы ты - если б тебе было дано выбирать?

- К сожалению, мне не дано выбирать, - печально ответила ему Владычица. - Мы будем вечно вспоминать Лориэн - даже за Морем, в Благословенной Земле, - и наша тоска никогда не смягчится. Однако ради победы над Сауроном эльфы готовы отказаться от родины - поэтому мы и приютили Хранителей: вы не в ответе за судьбу Лориэна... А если б я стала мечтать о несбыточном, то мне захотелось бы, чтоб Вражье Кольцо навеки сгинуло бы в Андуине Великом.

- Ты мудра, бесстрашна и справедлива, - сказал ей хоббит. - Хочешь, я отдам тебе Вражье Кольцо? Его могущество - не по моим силам.

Неожиданно Владычица звонко рассмеялась.

- Так значит, мудра, бесстрашна и справедлива? - все еще усмехаясь, повторила она. - Когда ты предстал предо мною впервые, я позволила себе заглянуть в твое сердце - и тебе удалось отомстить мне за это. Ты становишься поразительно прозорливым, Хранитель! Зачем скрывать, я много раз думала, как поступлю, если Вражье Кольцо волею случая окажется у меня - и вот теперь я могу его получить! Зло непрерывно порождает зло, независимо от того, кто принес его в мир, - так, быть может, я совершу великое благо, завладев доверенным тебе Кольцом?

Тем более что мне оно достанется без насилия и я не сделаюсь Черной Властительницей! Я буду грозной, как внезапная буря, устрашающей, как молния на ночных небесах, ослепительной и безжалостной, как солнце в засуху, любимой и почитаемой и опасной, как пламя, холодной, как зимняя звезда, - но не ЧЕРНОЙ!

Она подняла к небу левую руку, и самоцвет Нэина вдруг ярко вспыхнул, и Фродо испуганно отступил назад, ибо увидел ту самую Властительницу, о которой только что говорила Галадриэль, - ослепительно прекрасную и устрашающе грозную. Но она опять мелодично рассмеялась и опустила руку, и самоцвет померк, и Фродо с облегчением понял, что обознался: перед ним стояла Владычица эльфов - высокая, но хрупкая, прекрасная, но не грозная, в белом платье, а не в сверкающей мантии, и голос у нее был грустно-спокойный.