Geum.ru

Первая

Вид материалаДокументы

Содержание


«Закатного романа – старинное шитье»
Существованье несбывшегося
Подобный материал:
1   ...   30   31   32   33   34   35   36   37   ...   47

«Закатного романа – старинное шитье»565



Закат… Ах, сколько картин закатов и настоящих закатов пришлось видеть мне – и иногда вовсе неправдоподобных, сказошных, и все они, наверное, живы во мне – нежно аквамариново-белыми, алыми, розовато-золотыми, бледно-зеленоватыми размывами на фоне вечереющих небес. Закатный роман. Да-да, вы непременно назовёте мне множество романов, написанных – на закате жизни, но в расцвете творчества. Множество. Но «Мастер»…

Иногда кажется, что душа пуста, и в ней – ни книг, ни образов, ни воспоминаний, ни ощущений… И нету даже этого «лишь», которое так и просится за предыдущею фразой. Но – стоит лишь малейшему из усилий (чего – воспоминанья, ощущений желания воплощения, просто случайности) прикоснувшись к самой малости – оттенку обложки или книги566, фразе (музыкальной или из текста), запаху, прохладному дуновению ветра, дополняющего закатную картинку до полноты воспоминания о когда-то бывшем – ожить, воплотится, как вдруг окажется, что оно связано неким, иногда почти непонятным образом – с иным, и ведёт в мечтательные места обитания сказок, заветных снов, несбывшегося567… И вы уже с удивлением и радостью обнаруживаете - в себе - будто бы давно позабытые книги, нежности, героев. Они словно возвращаются к вам – из небытия, забвенья, но вот именно тогда вы и понимаете вдруг, что забвенья – не было, как нет и небытия, что всё это живо и светло, звучаще и прозрачно, что они-то были всегда, а это вы – всего лишь возвращаетесь к ним. И смысл их существованья становится прост и понятен…

Прост и понятен – вот: Ахматова собирала отзывы о своей поэме568 – а ведь ей было всё понятно? Так и «Со-творенье» - от «песни торжествующего Само-любия»569 - до «заветного подарка, к которому не хочется прикасаться, чтоб продлить ожиданье», и «кружевной вязи образов». Впрочем, критерий один – Сам и Боди хотели, чтоб их читательница улыбалась, читаючи, и чтоб иногда (пусть хоть раз!) ей захотелось бы вдруг вернуться к этому сказошному, кружевному, переполненному ими (и вами – ежели вглядеться!) миру. И, чтобы он ожил однажды – вот так, от неожиданного прикосновенья к чему-то совсем другому, неведомому (мне), ожил сам, и оказался бездонным, словно тот Маринин сундук570, в котором было – всё. Ожил, словно картинка обыкновеннейшего заката, от прикосновенья к ней – кисти, взгляда, цвета, ветра – став размывом акварельнейшего из воспоминаний, или – вдруг! – скрывшись, исчезнув вовсе за тучею, поглотившей Ершалаим, не оставив даже закатной полосы перед погружением в сине-бархатную, душно-бурляющую темноту ночи… Ожил – став праздником воспоминаний и несбывшегося, или, напротив – случившегося. Пусть хотя бы – во сне…

Существованье несбывшегося



Капли дождя на листьях ириса, стук дятла на сосне, жар полуденного солнца (полдень – традиционное время полуденного кофею, а традиции надобно чтить!), вкус земляники да малины – все эти дивные, обыденнейшие вещи - имеют ли они какой-то иной, потаённый смысл, или существуют сами по себе, так и не став реальностью, так и не воплотившись в этом самом роскошном из миров – до тех пор, пока чья-то душа вдруг не соберёт их воедино в какое-то волшебное мгновенье? Мераб Константинович571 говорит, что выбор между добром и злом, существованием и не-существованием – случаен - до тех пор, пока… Пока – что? Пока не осознан? Нет-нет, этого никак не может быть!572. И почему вот сейчас, сидя на каменном парапете Гранд-Канала, я раздумываю – что же существует более реально? И может ли быть, чтобы бабочка, севшая сейчас на плетистые розы, спускающиеся с балконного окна, была тою же самой – оранжевою, с коричневыми подпалинами и пятнушками на изнанке крыльев – той, что сидела на дачных цветах клевера? Ведь, казалось бы, здесь – самое время и место573 - роману плаща и шпаги, серенад и страстных итальянских или испанских сеньорит… А меж тем – иные глаза, иные сны – не рассказанные ещё, мучают меня… «О ты, которую я мог бы любить, и которая бы об этом знала» - кто произнёс эту фразу – Бодлер, Гумилёв? Странно, оба они не настолько близки мне, чтобы вот так вот просто допустить, что и им было известно вот это мучительнейшее из наслаждений – поиск несбывшегося, невоплощённого. Того, которое, как я теперь – сидя над чёрным зеркалом воды Гранд-Канала, незадолго вовсе перед тем, как уйти туда, в Зазеркалье – понимаю, что воплощено быть не может. Во всяком случае, для меня – потому как мне чертовски574 интересны сны Маргариты, и не слишком – её бесплотные приключения на речке. И ещё потому, что я вижу вот это: «Вы… порядочно постарели за последнее время, Маргарита Николаевна…» - взгляду моему дано видеть те прорехи пространства, времени, реальности, которые делают невозможным его идеальное, совершенное существование – здесь, по эту сторону времёню Впрочем, от невозможности воплощенья – поиски вовне того, что могло бы уложиться в дивную картинку вот сейчас – одновременно на ступенях канала и в дачном жарком полудне существующего мгновенья – поиски эти не становятся менее заманчивым занятием575. Мгновенье, ракурс, взгляд, фраза, - и ещё одна песчинка в фундаменте того невозможного замка, строительством (впрочем, нет – не строительством даже, а всего лишь – поиском места для) которого я и занимаюсь уже столько времени. А меж тем многим из моих собратьев по литературному безумию576, мучительно воскрешавшим в себе это самое несбывшееся, кой-что удалось и на этом пути. Во всяком случае, им удалось создать, помимо запечатлённых мгновений той или иной страсти, те самые совершенные образы, само существование которых стало частью и оправданием этого дивного, равнодушного (потому, верно, что не умещается весь – в душе), но оттого не менее прекрасного мира… А каков мир – там, по ту сторону времён и зеркала, в сумерках отраженья воды? Стоит добавить всего лишь ещё одно измеренье – к нашим привычным (нехитрый математический трюк, но – ах, сколь он сложен – в тексте!), чтобы вновь уверовать в осмысленность и… Быть может, тот, отражённый мир – всего лишь дивно дополняет этот? А быть может, он – совсем иной, его вселенные и чёрные дыры (black holes, напоминая о «Wormholes» и «Sea of Holes»577, звучат поэтичней) вовсе не пересекаются с этим? И мои поиски себя – там – бесполезны и бессмысленны? А быть может, напротив, он – ослепительно совершенен, как вот это самое мгновенье единения души – с миром (слабое, отдалённое подобье которого – творчество) – то самое нынешнее мгновенье, которое я пытался запечатлеть, впустить в себя, в вас – за несколько мгновений до того, как….


И на этом рукопись обрывалась. Впрочем, Юджу почему-то казалось, что действительному исчезновению С. Предшествовало ещё что-то… Потому как не слишком ему верилось, что возможность попасть в иное была дана вот таким состоянием духа… Впрочем, вспомните, у Шекли или Уэлса – достатошно переступить порог лавки…чудес? И Юдж – или С.? коснулся кончиками пальцев черного зеркала воды…