Первая
| Вид материала | Документы |
СодержаниеОтголоски и смешенья Загаданное… за пределами желаний «Жил на свете рыцарь бедный…» |
- Первая. Новое восприятие проблемы рождаемости глава первая, 1589.66kb.
- Первая. Новое восприятие проблемы рождаемости глава первая, 5106.96kb.
- Книга первая. Реформация в германии 1517-1555 глава первая, 8991.95kb.
- А. Первая буква слова "астрология", и первая буква почти во всех мировых алфавитах, 3392.44kb.
- А. И. Уткин глобализация: процесс и осмысление оглавление Глава первая, 3584.73kb.
- Общие сведения, 236.6kb.
- Первая, 1651.33kb.
- Первая, 870.29kb.
- Древний Египет-первое государство на Земле, первая могущественная великая держава,, 265.58kb.
- Школьные годы неизбывный повод для ностальгии. Первый звонок, последний звонок. Первая, 399.66kb.
Отголоски и смешенья
Странно – наверное, под влиянием ветренно-солнешно-облачных прохладностей этого лета, в котором мгновенные смены настроений и светотени – от осенней почти пасмурности – до летних жаркостей, ярких и сочных, мне вдруг захотелось вернутся к ахматовской чёткой осенней томности и летнему Пастернаку… Захотелось, но на удивленье не хватает фактуры – их слов, интонаций, произношенья, голосов, даже – чисто осязательных воспоминаний об обложках книг… Ведь чтобы впустить кого-то578 в своё мироощущенье, проникнуться им, надобны – время и тексты, а не только отголоски давних, ставших уже почти твоими, божественных созвучий579. Потом лишь, насытившись ими, уловив и вспомнив (словно послевкусье хорошего вина на губах) то самое, неуловимое, что и составляет их сущность, можно… Что – можно? Да и – можно ли? В иных писаньях своих авторы словно б и не слышат – чужих текстов, звуков и голосов - общеизвестных, пусть даже и стройных и уместных весьма580… А потому - только лишь после действительного насыщенья, смешения до неузнаваемости в ведьмином котле581 души и культуры этих словоупотреблений, этого строя, этого лада, этих восхитительных последовательностей клавиш, и растворенья их – возможно некое иное со-творенье…
Я не знаю прозы более изысканной, насыщенной582, нежели отдельные вещи Набокова и Бунина (ну хорошо, хорошо – под пристальным взглядом знатоков и собственного вкуса добавим ещё «русской прозы» и всё-таки Льва Толстого, без которого, между прочим, не состоялся б вовсе Анненско-ахматово-мандельштамовский, а затем оформленный Бартом – уже для всех – «конец романа»). «Корабль583 Анненского…собран из чужих досок, но вовсе не похож на…»584. И это – не взятое взаймы чужое585, а со-творённое своё.
А сейчас – сейчас запах смородины586 и варенья, и пастернаковский «Июль», конечно же, и всполошённое карканье ворон на сосне… А ведь в любом из этих миров – можно «забыться, раствориться, потеряться..»587 Но я – нет, я не хочу остаться вечно очарованным странником в них, моя маленькая, но Само-стоятельная Бодийность желает сейчас….
Загаданное… за пределами желаний
Согласно Мамардашвили588, Декарт различал желание и любовь по временному признаку: желание есть вещь, существующая во времени… Наверное, вот эта самая невозможность вырваться за пределы желаний, то есть за пределы времён, по ту их сторону, и продиктовало: «Желанья? Что толку напрасно и вечно желать?»589. А меж тем (прислушиваясь к медленному далёкому шуму отходящего пригородного поезда, да вспоминая платоновский монолог из «Неоконченной пьесы для…»590) – меж тем кому незнакомы эти мгновенные, сиюминутные желанья какой-то другой, иной жизни – которой, наверное, и нету вовсе, и к которой невозможно уехать – хотя сердце, стуча по площадкам, вагонными дверцами сыплет в степи591, и блестит на нежно-жарком солнце кварц, и пахнет полынью, морем, Коктебелем…
Вот она – иная, зазеркальная жизнь, не смеющая вмешиваться в нашу (с тех пор, как жёлтый император592 выиграл войну), и лишь отражающая происшедшее – вот она, здесь, рядом, Марина, держащая на ладони «Куриного Бога»593, Осип Эмильевич, собирающий муравьиные сланцы594. Мгновенные, прошлые, чьи-то воспоминанья, уводящие к своим: прохладные от прозрачной воды камушки под ногами, древние, замшелые, тёпло-холодные скалы Крымской бухты – безлюдной, с позабытым уже названьем, и – попытки перехитрить судьбу: «если я не найду больше ни одного…кроме вот этого, маленького, странного, пузатого, вовсе и не похожего на Куриного Бога – всё равно всё загаданное – сбудется, сбудется, сбудется!». И, как ни странно! – всё и вправду сбылось, пусть возможно, и чуть не так, как представлялось, но… Хотя… кто знает – быть может это «чуть» - потому именно, что Бог был не очень похож на настоящего? А тот, настоящий, только отражался в зеркалах моих желаний и предчувствий? Как настоящей была (и стала – теперь уж навсегда!) Черубина де Габриак595 - для всех (вот и вернулись к неизбежному, если уж упомянут596 Коктебель, Волошину), кто способен был творить образы-воспоминанья, выводить их – из зазеркалья…
Смогу ли я нынче услышать ещё что-нибудь из этой дивной бесконечности, по эту сторону зеркал? Ещё что-нибудь, кроме неровного, отяжелевшего полёта бабочек, чувствующих приближающуюся грозу, да птичьего пенья? Расслышу ль – о, вот, вдруг! – Бог весть кем сделанное искушающе-нашёптываемое предложенье о том, что, согласно А. Кристи убийцей должен оказаться именно тот, кого читатель подозревает меньше всего, то есть…?
«Жил на свете рыцарь бедный…»
А это – уже совсем другая597 глава. Пасмурно, и чувствуется приближенье грозы – такой же, как в «Мастере», где ливень смывает с улицы всё живое и лишь две босоногие женщины жмутся в подворотне… И пока эта гроза там собирается, я – вспоминая множество иных, киношных гроз598, начинаю раздумывать о сюжете. Ведь поглядите, например: странствующий рыцарь (букинист) послан антикваром (королём или феодалом) в качестве наёмного воина на поиски некого сокровища (артефакта, инкунабулы), значение которого ему, рыцарю, пока неясно. В процессе поисков, однако (после того, как, натурально, пришлось сразиться с драконом и пережить массу других неприятностей этого сорта) выясняется: «Такая корова нужна Самому!». И наш рыцарь бедный – бедный рыцарь оказывается перед выбором… Или – вот ещё сюжет хороший599: