Первая

Вид материала

Документы

Содержание Ускользающая красота И. Анненский «Скушно, господа…» Первая тень

Подобный материал:

• Первая. Новое восприятие проблемы рождаемости глава первая, 1589.66kb.
• Первая. Новое восприятие проблемы рождаемости глава первая, 5106.96kb.
• Книга первая. Реформация в германии 1517-1555 глава первая, 8991.95kb.
• А. Первая буква слова "астрология", и первая буква почти во всех мировых алфавитах, 3392.44kb.
• А. И. Уткин глобализация: процесс и осмысление оглавление Глава первая, 3584.73kb.
• Общие сведения, 236.6kb.
• Первая, 1651.33kb.
• Первая, 870.29kb.
• Древний Египет-первое государство на Земле, первая могущественная великая держава,, 265.58kb.
• Школьные годы неизбывный повод для ностальгии. Первый звонок, последний звонок. Первая, 399.66kb.

Ускользающая красота

Творящий дух и жизни случай

В тебе мучительно слиты,

И меж намеков красоты

Нет утонченней и летучей…

И. Анненский


А теперь – давайте сыграем в игру, будто мне – ничего на свете неинтересно… Неинтересно совсем – ни ностальгические воспоминанья, ни мимолётности творчества, ни поиски ускользающей красоты, ни (даже!) интеллектуально-философские загадки бытия. Мною владеет та Самая золотая лень – извлечь из мыслящего тростника⁴³⁴ - богатство ноты, мелодии, созвучья. Волшебная ворожба лени, которую, пожалуй, не нарушит даже…

Впрочем, возвращаясь к красоте – речь здесь скорее идёт не о той, ускользающей-украдываемой бертолуччиевской красоте, а о её манящих обещаньях, которые сквозистыми призраками вдруг просвечивают, подобно золотистым отблескам песчинок на тропинке, или радужным алмазностям росы на ослепительном солнце – в неожиданном ракурсе зданья, оттенке глаз, жесте… Нам не дано увидеть, разглядеть их, вглядеться - лишь силуэт, мимолётный призрак, оставляющий после себя лишь щемящее воспоминанье обещанья, но и это нечто совсем иное – возможность существованья красоты вне нас, но – для нас… Меж тем «те, кто понимают»⁴³⁵ - хорошо знают, что попытки её догнать, уловить, понять, сделать своею – обыкновенно вполне бесполезны и жалки: достатошно лишь чуть иного ракурса, освещенья, движенья, и хрупкое, нарисованное волшебство пропадает, оставляя, в лучшем случае, чуть горьковатый осадок хорошего вина, да – фиалковый запах воспоминанья (violette smell of reminiscence). Впрочем, приходиться привыкать к разочарованьям… Зато – красоты безусловные, от нас не зависящие, существующие сами по себе⁴³⁶ – цветка, оттенка, сиреневого тумана – красоты, от которых мы ничего не ждём, могут служить достаточным вознагражденьем для тех «кто зряч, но светом дня ослеп…»⁴³⁷

«Скушно, господа…»

«Скушно, господа! Давайте поскучаем вместе…» - говаривал, согласно Дюма⁴³⁸, король Людовик XIII (правление которого, скажем в скобках, завершилось, помнится, вполне благополучно, несмотря на несчастливый номер). Странно, но нынче я б, пожалуй, отважился дать определение скуки. Скука – это отсутствие желанья. Всякого – духовного, телесного, интеллектуального⁴³⁹…. Итак – снова «Желанья…что толку напрасно и вечно желать?» - но, наверное, лучше желать напрасно и вечно, нежели не желать вовсе, потому как само наличие этого желания является, по Мамардашвили⁴⁴⁰, некой основой нашей духовной (вот, опять!) жизни. Но – желанья, даже и самые заветные, протяжённы во времени, а, значит, имеют обыкновение исчезать, растворяться в этом весьма суетном мире, и, хуже того! – подменяться другими. И сейчас, глядя на Анну, перебиравшую, чуть касаясь пальцами, драгоценное старинное ожерелье, Юджу опять почему-то подумалось об обманчивой сущности наших желаний. Они могут быть заветными и волшебными, сниться и не давать покоя. Могут – стыдными или запретными – но, впрочем, такими их делает наша «нравственность» (оговорюсь сразу – мы находимся в рамках вполне традиционных, антропоцентрических и гуманных, быть может, допуская чуть-чуть мистически-колдовского тумана, да и то – лишь на самый краешек сознания). И все, все они⁴⁴¹…обманчивы. И почему мне вдруг захотелось почитать Лескова – «Запечатлённого ангела». Впрочем, некоторые авторы (иногда, к примеру, тот же Лесков, Тургенев, даже – Чехов) оказываются для меня странным разочарованьем: кажущееся – вот сейчас, отсюда, до пере-чтенья, совершенство их прозы неожиданно размывается, подобно, наверное, моему желанию найти в нём некий ответ; а он, казалось (когда книга ложилась в ладони) вот здесь, рядом, их настроенья, их желанья совпадали (некогда) с моими, и я смогу найти в них – объясненья и отголоски, но… асфодель по прежнему остаётся неясным, размытым⁴⁴², в отличие от набоковского - быть может, именно в силу ясности (иногда даже маниакальной!) его желаний. Но…пока их нет, или, точнее, даже и они не возбуждают ответной страсти, и придворные в ужасе прячутся по углам, «боясь оказаться слишком далеко, и не услышать, если прокуратор…»⁴⁴³. Скушно, господа… Поскучаем – вместе?

Первая тень

Ну почему, почему я никак не могу «выломится» за рамки традиционных детективов – мне ведь и вправду много интересней сейчас наблюдать за Медеей, перебирающей пальчиками замысловатое серебряное ожерелье со знаками Зодиака – словно дни, и месяцы, и… а не придумывать, кто войдёт в комнату после длительного ожидания посланного за хозяином слуги. И мне почему-то вовсе не захотелось – вот сейчас – «убивать» того, толстого, одышливого хозяина этой маленькой антикварной лавки, хотя чревоугодие, согласно Библии – грех. Один из семи смертных. Но – читатель должен понять, что мы тут не в бирюльки⁴⁴⁴ играем, и зловещая тень неведомого ему пока замысла уже нависла над уютно-сентиментальным расследованием моих героев. Впрочем, мне совсем не хочется от Конан-Дойля и По переходить к каким-нибудь Джекам-потрошителям, а потому – потому вам придётся смириться с мыслью, что в дверь сейчас войдёт – совсем не тот, кого вы ожидали…