Первая
| Вид материала | Документы |
Содержание«Имеющие уши – да…» |
- Первая. Новое восприятие проблемы рождаемости глава первая, 1589.66kb.
- Первая. Новое восприятие проблемы рождаемости глава первая, 5106.96kb.
- Книга первая. Реформация в германии 1517-1555 глава первая, 8991.95kb.
- А. Первая буква слова "астрология", и первая буква почти во всех мировых алфавитах, 3392.44kb.
- А. И. Уткин глобализация: процесс и осмысление оглавление Глава первая, 3584.73kb.
- Общие сведения, 236.6kb.
- Первая, 1651.33kb.
- Первая, 870.29kb.
- Древний Египет-первое государство на Земле, первая могущественная великая держава,, 265.58kb.
- Школьные годы неизбывный повод для ностальгии. Первый звонок, последний звонок. Первая, 399.66kb.
«Имеющие уши – да…»
Извечная судьба поэтов и пророков421 – никто нам не верит, а ежели и верит, то вера эта настолько интимна, что даже при попытке выразить её словами (я не говорю уж об обращении других в эту веру) – зачастую умирает, или опошляется, превращаясь в бесплодную, бесполезную глыбу восторгов422, или сухие, картонные, треплемые ветром декорации, сродни тем, что нашло семейство Мумми в позаброшенном театре423.
Витиевато…но завораживающе («витиевато витийствовал вития?» - мгновенно отреагировали ипостасики) – это отзыв одной умницы-читательницы. Но ведь именно поэтому, в силу невозможности (принципиальной, кстати) объяснить, что именно пытались Сам и Боди привнести в текст, а тем более, что им слышится – в чужом, я никогда и не предпринимаю попыток склонить кого-либо к своей вере, увлечь – своими виденьями… Могу лишь (и то – имеющим уши!) сказать: вот это я так вижу, не более, а уж как вам отзовутся мои восхищенья и ностальгические прозренья, станут ли они для вас – составною частью текста – Бог весть… Но – вернёмся к сюжету… Иногда у меня возникает искушенье – для облегченья задачи любителей чистого, беспримесного детектива – выделить эти части другим шрифтом даже, но как тогда связать воедино литературности, из которых соткана (как, впрочем, и и всё вокруг!) эта часть?
Итак, нам с Анной-Медеей предстоит выяснить вероятную причину вполне вероятно - беспричинного исчезновенья С. – сейчас, полгода спустя, пройдя по лабиринтам времён и воспоминаний, и пытаясь сжиться с ним – тогдашним… Задача практически безнадёжная, и лишь случайная удача, на которые так щедры детективы, могла нам помочь. В скобках спрошу – замечали ль вы, что в «Герое нашего времени» приём (собственно, это и не приём даже, а случай) «подслушивания» происходит N раз? Нет? Вот и я. А вот Набоков заметил424. Именно о безнадёжности, невыполнимости задачи и раздумывал я, пока Анна показывала мне ту самую гостиную – угловую, с низким окном над каналом, небольшим балкончиком, выходившим на один из его «притоков», с увитой диким виноградом стеною, да чем-то похожим на часовенку напротив… «Вот именно это всё и видел он тогда – подумалось Юджу – быть может, только в сумерках лампадка над дверью часовенки, казалась ярче. А в комнате… А в комнате, как было, всё осталось..»425 - последнюю фразу Юдж, наверное, произнёс вслух, потому что коридорный, открывавший нам эту пустовавшую (сейчас, вне сезона) комнату счёл своим долгом подтвердить:
- Да-да-да! Всё осталось, как было. Только вот здесь стояла ещё статуэтка…
- Вот как? И куда же она подевалась? – слабо, скорее по привычке, удивился Юдж.
- Не знаю. С тех пор, как русский господин уехал426…
Он тактично не произнёс «исчез», и Юдж был ему признателен, глядя на готовую вновь заплакать от нахлынувших воспоминаний Анну. « - Обычная тяжёлая бронзовая статуэтка, бюст…» он продолжал о чём-то ещё, кажется, о том, где и когда её купили, но странное сладкое воспоминанье уже заставило Юджа вздрогнуть… И уже через час с десяток местных мальчишек (соблазнённых обещаньем: нашедшему – двадцать евро427, всем остальным по пять) звонко и живописно перекликаясь, ныряло в неглубоком проливчике под балконом. Как пишут в романах в таких случаях - «минуты ожиданья казались вечностью, надежда и разочарованье сменяли друг друга, переполняя сердце» и вскоре оказалось, что «тяжёлое копыто предчувствия»428 стучалось не напрасно: «Ag truva!»429 - прозвучало под окном, и вот мы рассматриваем уж и вовсе неожиданную находку: тщательно завёрнутую в бывшую когда-то белоснежной рубашку статуэтку. «Это……это его монограмма» - прошептала побледневшая (что ей тоже странно шло!) – Медея. Впрочем, смысл находки был ещё не ясен, но, когда мы развернули статуэтку полностью, к нашим ногам упал …жук-скарабей. Да-да, самый настоящий скарабей, искусно вырезанный неведомым резчиком из авантюрина430 - с тремя агатово-чёрными пятнышками на спинке: два круглых повыше, и одно продолговатое книзу. Был он размером с небольшой лесной орех, и его можно было носить на цепочке, которая, впрочем, отсутствовала.
Анна помнила, что фигурку этого скарабея они купили случайно, незадолго до исчезновения С., в антикварной лавке, неподалёку от Тициановского каменного льва, у очень толстого, одышливого, запомнившегося ей антиквара. Впрочем, ей показалось тогда, что С. не придал покупке никакого значения, скорее, его прельстил материал – дивный, с золотистыми крапинками камень. Кажется, он даже пробормотал тогда в сомнении: «если б это был твой любимый лягушонок…»431, но скарабея всё ж купил. Но ведь в этих действиях очевидно прослеживалась цель – статуэтка явно использовалась как груз, чтобы сохранить…спрятать…скарабея? Быть может, антиквар сможет нам что-нибудь подсказать? - и уже через несколько минут, в течение которых мимо проплывали венецианские мостики, арки, лестницы и башенки, нос нашей гондолы мягко ткнулся в пристань – прямо напротив витрины антикварной ласки, в которой, подсвеченные низким вечереющим солнцем, поблескивали, наряду с традиционными сувенирными безделушками, масками и веерами – и старинные венецианские кинжалы…
«Ради всего святого, Монтрезор!» - читайте Эдгара По, господа, а я – я хочу, чтобы у моей читательницы появились слёзы на глазах – в некий момент за несколько страниц до окончанья текста – когда всё уже станет ясно, но останется ещё сладостное удовольствие от того, как ладно (или не слишком, но это уж не мне судить) все элементы детективного, любовного и интеллектуального паззла будут уложены на свои места, заполняя лишь им предназначенное пространство. И там не будет лаконичных и дивно-страшных бунинских строк о Женевском озере432, зато – там будет солнечная Венеция, и подмосковные сумерки, и голос героини…
Собственно, для моего удовольствия и для возможного появленья счастливых слёз на глазах читательницы достатошно двух главных условий: герои мои должны пережить множество приключений, преодолеть страшные препятствия (последнее из которых практически разлучило их навеки) – созданные ими же самими – взаимными обидами, непониманием, ревностью, случайным стеченьем обстоятельств… И потом, повинуясь неким знакам, он (или она, ибо женщины обыкновенно интуитивно допускают меньше ошибок в подобных делах, а потому путь его прозренья показательней и интересней) старается вернуть невозвратимое прошлое, безбожно идеализируя его… Этот мучительный и сладостный процесс поисков утерянного рая пожалуй, мало чем уступает изначальной страстной влюблённости; более того, при попытках вернуть внешние обстоятельства порою приходится вкладывать столько себя – в обретение той, прежней возлюбленной, что воистину это количество вложенности жизни433 делает её бесценной в его глазах. А вот… а вот происходит ли то же – с нею?