Каждое историческое место по-своему уникально. Брестская крепость, однако, особый свидетель

Вид материала

Биография

Содержание Грозный сентябрь На границе

Подобный материал:

• Молодёжные кафе 60-х, 652.14kb.
• Рекомендации относительно анализа пакетов прикладных программ. Существуют следующие, 53.59kb.
• Факс: + 375 162 230560, 24.57kb.
• Информация о фильме “Брестская крепость, 18.74kb.
• -, 140.77kb.
• Резиденция Деда Мороза, Брестская крепость с всемирно известным мемориалом, насыщенная, 46.32kb.
• Брестская крепость – символ беспримерной стойкости советского народа, 124kb.
• Аграрные реформы С. Ю. Витте, 530.26kb.
• Ирина Халип "Новая Газета", 119.08kb.
• Групповые туры в Беларусь, 85.14kb.

ГРОЗНЫЙ СЕНТЯБРЬ


В конце марта 1939 года на плацах Брестской крепости выстраивались шеренги новобранцев. Занятия и смотры шли с утра и до позднего вечера. Руководство IХ округа проводило призыв пополнения в 9, 20 и 30-ю дивизии пехоты, а так же в Новогрудскую кавалерийскую бригаду. Мероприятия были срочными. 23 марта правительство Польши объявило частичную мобилизацию - как ответ на возрастающую напряженность на западных рубежах. Тридцать девятый год еще полыхнет здесь пожаром и сделает свои отметины на стенах крепости, но пока - о том, что предшествовало ему.

   К концу 30-х годов прошлого столетия Европа разительно изменилась. Версальский договор, которым в 1919 году были подведены итоги Первой мировой войны и с помощью которого державы Антанты пытались сконструировать, как тогда казалось, вечный мир, превратился в бумажный памятник. Его не считали нужным соблюдать слишком многие и слишком часто. Цивилизация становилась все более «технологичной», экономика теснее срасталась с политикой, соперничество за ресурсы начало приобретать планетарный размах. Проигравшие в Первой мировой войне страны считали Версальскую систему несправедливой и порочной, жажда большого реванша с их стороны становилась все более явной. Эти настроения лишь усилил мировой экономический кризис 20-х - 30-х годов.

Постепенно в мире определились три центра силы. Старый центр представляли западные державы - участники Антанты, другой - США. И, наконец, третий - тройка государств, образующих стратегическую ось Берлин - Рим - Токио (в 1936-3 7 годах оформилась в военно-политический союз).

Разумеется, в этом альянсе главную скрипку играла Германия. То была совершенно другая Германия, чем всего десятилетие назад. Как известно, в 1933 году к власти пришли национал-социалисты. Адольф Гитлер умело использовал вопрос об «историческом унижении немецкой нации» для создания и укрепления фашистского режима. Шаг за шагом были отринуты основные версальские ограничения, установленные для военного строительства. Крепла нацистская пропаганда. Немецкая экономика в сравнении с экономиками Англии и Франции после кризиса вначале 30-х росла опережающими темпами - и еще стремительнее милитаризовалась. Нацисты не просто наращивали «мускулы». В стране создавалась военная машина, призванная в скором будущем служить орудием для присоединения «жизненного пространства».

Усиление Германии не могло не беспокоить Запад. Не оставался безучастным наблюдателем и Советский Союз. Однако степень угрозы, исходившей от созидателей «третьего рейха», в большинстве столиц на востоке и западе все-таки недооценивалась.

В 1936 году Германия ввела войска в Рейнскую демилитаризованную зону, затем вместе с Италией напала на Испанию. В 1938 году состоялся «аншлюс» (присоединение) Австрии. Наконец, последовало расчленение и захват Чехословакии. Второй раз в ХХ веке держава-хищник открыто демонстрировала свои претензии на господство. Версальское мироустройство, которое никогда не принималось Лениным, а затем Сталиным, для фюрера являлось просто «костью в горле», от которой следовало избавиться. И он этого не скрывал.

Несомненно, Англия и Франция потворствовали разрастанию очага агрессии. Пресловутая «политика умиротворения», главным архитектором которой считается тогдашний премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен, являлась образцом двуличности. Германской верхушке прощали локальные конфликты и кровавые провокации, лишь бы подтолкнуть ее к действиям в Восточной Европе (то есть против СССР). Апофеозом «умиротворения» явилось соглашение, подписанное 29-30 сентября 1938 года в Мюнхене и вошедшее в анналы истории как «Мюнхенский сговор». Великобритания и Франция тогда фактически санкционировали раздел Чехословакии.

В 1939 году разразился очередной политический кризис. Гитлер в ультимативной форме потребовал полной передачи Германии вольного города Данцига (Гданьск). Польша ответила отказом. Стало ясно, кто станет следующей вероятной жертвой нацистов.

Поляки твердо надеялись на заступничество Запада. Ведь, в соответствии с 87-й - 93-й статьями Версальского договора, Варшаве отводилась специфическая роль - служить «буфером» между Германией и СССР, сдерживая на западе немцев, и препятствуя проникновению Советской России в Центральную Европу. Но Запад, как показали последующие события, вовсе не был готов к тому, чтобы решительно исполнять союзнический долг. В Лондоне и Париже все еще верили в действенность своей дипломатии. Грядущие трагические события вокруг Польши резко ускорило и неожиданное сближение между Берлином и Москвой, достаточно явно обозначившееся в 1939 год два главных тоталитарных режима в тот момент оценивали перспективы как возможной схватки, таки перспективы возможного сотрудничества.

30 августа в Польше была объявлена всеобщая мобилизация. Через день, 1 сентября 1939 года, гитлеровские войска нанесли Речи Посполитой массированные удары из Словакии и Восточной Пруссии. Вторая мировая война началась.

На юго-западе и северо-востоке Польши разгорелись сражения, поляки несли тяжелые потери, правительство отчаянно (и безуспешно) сигнализировало союзникам, а в Бресте в авральном порядке польское командование приступило к формированию 56-й резервной дивизии пехоты. Однако ситуация на фронтах менялась со скоростью часовой стрелки: организуемую дивизию пришлось срочно переименовать в оперативную группу «Брест». Ее возглавил отозванный из запаса генерал бригады Константин Плисовский. Начальником штаба назначили подполковника Алоизи Хорака, командование пехотой получил подполковник Анджей Сосабовский, артиллерией - майор Станислав Коморницкий. В состав оперативной группы вошли 4 маршевых пехотных батальона, два батальона охраны и один саперный батальон. Всего наспех созданное соединение насчитывало 2500 солдат и офицеров, вооруженных стрелковым оружием, 16-ю пулеметами, 12-ю пушками калибра 75мм и 4-я зенитками калибра 40мм. Бронетехнику представляли легкие танки «Рено» FТ- 17 в количестве трех десятков и 5 разведывательных танкеток ТКS. Кроме того, на железнодорожных путях в районе Бреста находились два устаревших бронепоезда - «Смялы» и «Маршалэк» (в военных действиях практически не участвовали).

С 7 сентября в Бресте находилась ставка главнокомандующего вооруженными силами Польши маршала Э. Рыдз-Смиглого.

Польский гарнизон крепости и его командование, конечно, и предположить не могли, что их противником станет 19-й армейский корпус вермахта под командованием генерала Гейнца Гудериана. В первые дни войны мощный корпус, в составе которого находились две танковые и одна моторизованная пехотная дивизии (позднее к ним была присоединена еще одна танковая дивизия), действуя на северо-западе, опрокинул сопротивление польской армии «Поможе». Каким же чудом Гудериан сумел совершить затем прыжок далеко на восток?

6-8 сентября подразделения корпуса были по железной дороге, кружным путем, переброшены на сотни километров и оказались в Восточной Пруссии. Оттуда день спустя танковый клин был вбит на юг, в направлении Ломжи. 12 сентября немецкие части минули Циханув и Бельск Подляски, явно нацеливаясь на марш вдоль реки Буг. Становилось ясно, что целью удара 19-го армейского корпуса будет Брест. Таким образом германское командование рассчитывало сжать железные клещи вокруг большей части территории Польши, превратив ее в гигантский «котел». (С юго-запада навстречу Гудериану уже шел 22-й корпус вермахта).

13 сентября передовые части появились на дальних подступах к Бресту во второй половине того же дня боевой арьергард из четырех танков 10-й танковой дивизии вермахта попытался приблизиться к городу и крепости со стороны местечка Чернавчицы. Он был встречен огнем польской артбатареи (командир - капитан Янишевский). Танковая разведка повернула назад.

Часы отсчитывали время, остающееся до решительной схватки. Рано утром 14 сентября генерал К. Плисовский отдал приказ - всем подразделениям, занимавшим огневые позиции на внешних укреплениях, отойти к Цитадели. За два дня до этого, ожидал главный удар с севера, поляки выдвинули несколько артиллерийских батарей в район аэродрома в предместье Адамково и форта II. Приказ на отход оказался верным, но запоздалым. Спустя несколько часов танковые дивизии Гудериана атаковали город и крепость.

Силы были очевидно неравные. Против гарнизона, насчитывавшего, как упоминалось, 2,5 тысячи защитников и скромно вооруженного, действовал бронированный ударный кулак из 529 танков, 57 бронетранспортеров, поддерживаемый более чем 150 артиллерийскими стволами. Личный состав корпуса насчитывал 47 тысяч человек. Разумеется, далеко не все ресурсы были брошены в бой, тем не менее говорить о каком-то паритете сил не приходилось.

Задача ставилась так - овладеть крепостью схода. Немецкая 3-я танковая дивизия, двигаясь от местечка Жабинка, обошла город с северо-востока и форсировала Мухавец в районе предместья Шпановичи. Не без труда преодолевая низинные заливные луга, ее танки развернулись и пошли к обводам Волынского укрепления, в район Южных ворот. Из предместья Граевка наступала 10-я танковая дивизия, поддержанная пехотой. На острие ее атаки были Восточные и Северные ворота.

Польские патрули, находившиеся на валах, своевременно обнаружили противника. Фактор внезапности, на который ставили нападавшие, был утрачен. Защитники Кобринского укрепления открыли сильный ружейно-пулеметный огонь. В дело вступили пушки и пулеметы старых французских танков, которые поляки, трезво оценив их боевые возможности, загодя вкопали по башни в валы, превратив в «бронеколпаки». (Два танка FТ-17 при подготовке к обороне были заблаговременно оставлены в проеме Северных ворот в качестве преграды, чтобы заблокировать проезд). В результате четких действий воинов 82-го пехотного полка, которыми командовал капитан Вацлав Радзишевский, атака была отбита. Германская пехота, оставлял убитых и раненых, откатилась назад.

Примерно в те же часы в районе брестского пригорода Адамково разыгралось неравное танковое сражение. 15 легких старых танков «Рено» поляков противостояли 77-и танкам неприятеля. Столкновение превратилось в убийственную «стрельбу по мишеням», 12 «Рено» FТ-17 были сожжены, остальные брошены экипажами, уцелевшие польские танкисты с трудом пробрались в крепость.

Неудача маршевой атаки заставила Г. Гудериана изменить план и подготовить более основательный штурм. Вдоль восточного берега Буга от местечка Волчин к Цитадели проследовала 20-я моторизованная дивизия вермахта, которую предполагалось использовать для взятия Кобринского укрепления. Кроме того, командование корпуса переподчинило всю подтянутую артиллерию одному координирующему центру (штаб той же 20-й моторизованной дивизии), так как перед тем немецкие солдаты угодили под огонь своих же пушек - были убитые и раненые.

В полдень 15 сентября началась артподготовка, которая продолжалась более восемнадцати часов. По крепости били почти все орудийные стволы, имевшиеся в распоряжении Гудериана. Огневые позиции его артиллеристов находились в брестских городских предместьях Речица (север) и Киевка (восток). В коротких перерывах, вслед за перепахивавшей старые валы «огневой волной», на польские порядки накатывали цепи атакующей пехоты. Все семь попыток гитлеровцев овладеть главной линией обороны и прорваться в Цитадель были отбиты, при этом в критические моменты доходило до рукопашных ехваток Вот как описывает события немецкий лейтенант Фрам, который в качестве военного врача сопровождал штурмовую группу из 69-го пехотного полка и 43-го саперного батальона; «После получасовой артподготовки, снабженный дополнительным вооружением и саперным оборудованием - в том числе подготовленными для переправы понтонами, штурмовыми лестницами, зарядами взрывчатки и легкими огнеметами, - наш штурмовой отряд двинулся от насыпи железнодорожного пути Тересполь-Брест в направлении польских позиций на валах. Открытый ураганный огонь вынудил атакующих прижаться к земле и искать спасения в складках местности... Наконец, я увидел перед собой обширное пространство внутри крепости, по которому убегали защитники. Поляки перебрались на другую сторону вала и под прикрытием ружейного огня попытались развернуть орудие. Но наш пулемет выбивал все их расчеты, один за другим. Однако новые фигуры в оливковых мундирах, подгоняемые своими офицерами с пистолетами, выходили из казематов... Когда использовали все патроны и все ручные гранаты, мы вынуждены были вернуться. Из линии польских окопов, которая уже была пройдена, вновь начался убийственный обстрел - враг пробрался туда по какому-то неизвестному ходу. Мы потеряли много храбрых солдат». Об ожесточенности боев свидетельствует рапорт о потерях 69-го пехотного полка 20-й механизированной пехотной дивизии вермахта (она наносила главный удар). Во время штурма крепости только этот полк потерял 127 человек убитыми, 226 ранеными (из них 10 - смертельно), 7 человек утонуло в крепостных рвах (Военный дневник 19-го армейского корпуса, Александрийский архив, США).

В результате непрерывного артобстрела и авиабомбежек крепость к исходу вторых суток обороны была объята пламенем. Несколько снарядов попало в здание, где размещался штаб IХ округа. Генерал К. Плисовский был ранен осколком в спину Майор С. Коморницкий, руководивший артиллерией, получил тяжелое ранение в шею. Исполнявший обязанности начальника штаба подполковник А. Хорак был засыпан землей и камнями при разрыве бомбы и получил контузию. В целом гарнизон, несмотря на проявленное польскими воинами мужество, понес большие потери. На состоявшемся 16 сентября совещании генерал Плисовский объявил о том, что «оперативные причины защиты Бреста утратили свое значение». Было принято решение ближайшей ночью прорываться из кольца окружения в направлении города Хелма, где, по расчетам, затем можно было влиться в части полевой армии.




К тому моменту для остатков гарнизона существовал единственный путь отхода: через Тереспольские ворота и сохранившийся мост через Буг на Авиационный остров (Тереспольское укрепление) и далее по тракту Брест-Варшава. Все остальные мосты были разрушены либо взяты под контроль германскими войсками.

Выход из крепости начался поздним вечером 16 сентября. Он проходил под сильным артобстрелом, в результате чего отступление стало вскоре беспорядочным. Дорога на Тересполь была забита автомобилями, повозками и пешими людьми. По подразделениям поляков из уст в уста передавали приказ: группироваться в местности Кодень, однако многие его просто не могли услышать. Через какое-то время за спиной отступающих раздались гортанные выкрики и автоматная стрельба, пронеслась весть: «Немцы в крепости!», вспыхнула паника. Те польские подразделения, которые шли на Тересполь, попали, в свою очередь, под сильный пулеметный огонь - восточная окраина этого городка оказалась занятой противником. Попадая в гущу солдат, пулеметные очереди буквально разили отступающих, было много убитых и раненых.

Как выяснилось много позже из документов 19-го корпуса вермахта, крепость на тот момент все-таки еще не была в руках германских войск. Немецкие солдаты появились с другого направления - в 16 километрах от крепости вниз по течению Буга по приказу Гейнца Гудериана была наведена понтонная переправа. По ней силы 76-го пехотного полка вермахта перебрались на левый береги быстро выдвинулись к Тересполю, чтобы замкнуть окружение Цитадели. Их передовые отряды и вызвали такое замешательство среди отступавших остатков гарнизона.

Ночью с 16 на 17 сентября германские войска полностью сомкнули кольцо. С рассветом они вошли в Брестскую крепость. Организованных отрядов польских защитников в ней уже не оставалось. Последние их группы покинули позиции внутри Цитадели и на Северном укреплении за несколько часов до этого. Оборона была завершена.


НА ГРАНИЦЕ


   В тот день, 17 сентября 1939 года, когда фашистские войска овладели
Брестской крепостью, с востока двинулись части Красной Армии.
В официальной летописи СССР наступление РККА на запад всегда именовалось исключительно как освободительный поход Красной Армии в Западную Белоруссию
и Украину. Нет никаких сомнений, что большую часть населения на территориях
восточнее Буга составляли именно белорусы и украинцы. Однако события тех лет хранят немало весьма спорных и крайне деликатных подробностей. Многое не известно до сих пор. Между тем, это достаточно важные страницы, без которых история вряд ли будет полной.

   Как свидетельствуют рассекреченные в последние десятилетия документы, судьба Польши решалась не только в самой Варшаве или в столицах могущественных союзников. Были также другие центры силы. Известно, что летом 1939 года правительство Польши неоднократно отвергало предложения Франции и Англии пропустить через свою территорию советские войска с тем, чтобы в случае агрессии со стороны Гитлера они могли «остановить» германские войска. Франко-англо-советские переговоры и консультации на тему организации «барьера» для фашистов велись продолжительное время. И прекратились, главным образом, из-за неуступчивости Варшавы - поляки так и не смогли отринуть стойкую «русофобию», приобретенную ими за период самодержавия. Но это всего лишь часть правды.
   Другая состоит в том, что одновременно, летом того же 1939 года. Сталин и Гитлер наводили контакты и прощупывали почву для обоюдовыгодного раздела Польши. 23 августа 1939 года был заключен договор о ненападении между Германией и СССР, сегодня более известный как «Пакт Риббентропа-Молотова». К договору прилагались секретные протоколы. В них оговаривалось ни много, ни мало - будущий раздел независимого государства, каковым являлась Польша. «В случае территориальных и политических преобразований в областях, принадлежащих Польскому государству, сферы влияния Германии и СССР будут разграничены приблизительно по линии рек Нарев, Висла и Сан».

   Советское руководство обеспечило маршу Красной Армии соответствующее моменту идеологическое обоснование: «польские помещики и капиталисты поработили трудовой народ Западной Белоруссии и Западной Украины, ...насаждают национальный гнет и эксплуатацию, ...бросили наших белорусских и украинских братьев в мясорубку второй империалистической войны. Национальный гнет и порабощение трудящихся привели Польшу к военному разгрому. Перед угнетенными народами Польши встала угроза полного разорения и избиения со стороны врагов...».




   17 сентября, в 2 часа ночи, советские войска, легко сломив сопротивление
польской погранохраны, перешли границу. В соединениях участвовали 8 стрелковых, 5 кавалерийских и 2 танковых корпуса, 21 стрелковая и 13 кавалерийских дивизий 16 танковых и 2 моторизованные бригады, а также днепровская военная флотилия.

   Выступление Красной Армии явилось полной неожиданностью для военного командования Польши, пытавшегося маневрировать остатками сил и сформировать какое-то подобие линии фронта. Главнокомандующий маршал Э. Рыдз-Смиглы предположил, что советские войска идут вперед, чтобы упредить захват восточных областей германцами. Изданный им приказ гласил: польским подразделениям «в бой с Советами не вступать». Противодействовать лишь при попытках силой разоружить их. Это было верное решение, которое предотвратило лишнее кровопролитие и спасло многие тысячи жизней.

   Советские соединения быстро продвигались на запад. 18 сентября в прессе было, наконец, опубликовано советско-германское коммюнике: «Во избежание всякого рода необоснованных слухов насчет задач советских и германских войск, действующих в Польше, правительство СССР и правительство Германии заявляют, что действия этих войск не преследуют какой- либо цели, идущей вразрез интересов Германии или Советского Союза и противоречащей духу и букве пакта о ненападении, заключенного между Германией и СССР Задача этих войск наоборот, состоит в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенные распадом польского государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования». Германские войска тогда же получили из Берлина приказ остановиться на занятых рубежах до контактов с советскими войсками.
   21 сентября на подступах к Бресту появился бронеавтомобиль, в котором находился политработник 29-й легкой танковой бригады. Он проследовал на центральную площадь города, остановившись возле здания бывшей воеводской управы. Там его уже ждали германские военные. Состоялась встреча с генералом Г. Гудерианом. Обсуждался важный вопрос - о передаче Бреста приближающимся частям Красной Армии.

   Утром следующего дня в город уже вошли танки 29-й бригады, которой командовал комбриг СМ. Кривошеин. Вскоре, после переговоров комбрига Кривошеина с генералом Гудерианом и непродолжительного отдыха, в котором нуждались бойцы Красной Армии, совершившие за последние сутки утомительный марш-бросок, состоялся совместный парад германских и советских войск. По главной площади Бреста прошли «коробки» пехоты, бронемашины, советские и немецкие танки, тягачи с орудиями, другая техника. Пронеслась на бреющем эскадрилья самолетов люфтваффе. С флагштока под звуки немецкого военного оркестра был торжественно спущен флаг со свастикой и поднят советский. Что было потом?
   Советские войска 23 сентября 1939 года пересекли Буг и продолжили марш на запад. Вскоре Красная Армия приняла от германских войск Бяло-Подляски, Соколув-Подляски, Менджизец-Подляски, Ломжу, затем другие города и местечки, углубившись кое-где более чем на сто-сто пятьдесят километров (вплоть до местечка Калушин, в 60 километрах от Варшавы). Разумеется, то было совершенно бескровное наступление - немцы просто согласованно отодвигали свои войска, позволяя Красной Армии заполнять очищенные земли. Почему так происходило? Согласно договоренностям, вытекающим из секретных протоколов пакта Риббентропа-Молотова, к Советскому Союзу отходила обширная восточная часть Польши, вплоть до правого берега Вислы.

   20 сентября Гитлер установил «окончательную демаркационную линию», на которую должны были отойти германские войска: Ужокский перевал-Хыров-Перемышль-река Сан-река Висла-река Нарев-река Писса-граница рейха. Германия же получала взамен Сувалки (область на севере Польши) и юрисдикцию над территорией Литвы. Согласно специальному протоколу, подписанному 21 сентября с советской стороны Б.М. Шапошниковым и К.Е. Ворошиловым, а с германской - представителями Генштаба генералом Кестрингом, полковником Ашенбреннером и подполковником Кребсом, части вермахта отводились на демаркационную линию переходами по 20 километров в день и должны были оказаться за Вислой в районе Варшавы к 3 октября 1939 года. Однако в те последние сентябрьские дни история неожиданно сделала очередной зигзаг.

   25 сентября 1939 года Сталин предложил германскому послу Фридриху фон Шуленбургу новое решение: в сферу советских интересов могла бы перейти Литва - взамен на земли Варшавского и Люблинского воеводств Польши, простирающиеся вплоть до реки Буг. То есть советское руководство готово было установить будущую германо-советскую границу по «линии Керзона». Два дня спустя, 27 сентября, в Москву срочно прилетел фон Риббентроп, где провел переговоры о демаркационной линии с В.М. Молотовым и И.В. Сталиным.

   Оба варианта - старый и новый - были немедленно доложены Риббентропом фюреру. Тот в целом склонился ко второму варианту. 28 сентября СССР и Германией был подписан знаменитый Договор о дружбе и границе. В тот же день правительства выступили с совместным заявлением: «После того как Германское правительство и Правительство СССР подписанным сегодня договором окончательно урегулировали вопросы, возникшие в результате распада Польского государства, и тем самым создали прочный фундамент для длительного мира в Восточной Европе, они в обоюдном согласии выражают мнение, что ликвидация настоящей войны между Германией, с одной стороны, и Англией и Францией, с другой стороны, отвечала бы интересам всех народов».

   В последующие дни, когда в Москве продолжалось конкретное обсуждение линии границы между двумя государствами, в Бресте происходили весьма интересные события. 2 октября, поздно вечером, командующий Белорусским фронтом М.П. Ковалев отправил в столицу телеграмму. В ней он сообщал, что «...установленная граница по р. Буг у г. Брест-Литовска крайне невыгодна для нас по следующим причинам: город Брест границей делится на две части - западный обвод фортов достается немцам; при близости границы невозможно использовать полностью богатейший казарменный фонд в г. Бресте; железнодорожный узел и сам город будут находиться в сфере пулеметного огня; переправы на р. Буг не будут прикрыты необходимой территорией. Замечательный аэродром у Малашевичи достанется немцам».
   Командующий фронтом настоятельно просил верховную власть пересмотреть границу в районе Брест-Литовска, предусмотрев отход к СССР и части территории на правом берегу Буга. 3 октября Москва ответила, что «граница у Бреста установлена соглашением и менять ее невозможно».