Geum.ru

Затерянные подземелья инков (фрагмент из книги Г. Уилкинса "Затерянные города Южной Америки")

Вид материалаДокументы

Содержание


Г. Уилкинс
Подобный материал:
  1   2   3

Затерянные подземелья инков (фрагмент из книги Г. Уилкинса "Затерянные города Южной Америки")

Жизнь под землей

В представленном фрагменте приводятся многочисленные предания и исторические свидетельства о существовании протяженной системы подземных тоннелей под Перу, Боливией, Эквадором, Аргентиной и Чили и якобы спрятанных там бесценных сокровищах. Он служит прекрасным дополнением к моим исследованиям древнейшего (возрастом около 17 млн. лет) подземного поселения Тулана-Чимостока ("Семь пещер"), в котором скрывались от мрака и холода далекие предки индейцев обеих Америк.


Г. Уилкинс




И в Мексике, и в суровых и пустынных нагорьях Анд, в Перу и на тех дорогах, которыми шли конкистадоры в Потоси и Аргентину, путешественник может увидеть, особенно в сумерках, странное свечение, называемое "ла лус дель динеро" - "свет денег". Это такой феномен, которому современная наука пока не находит объяснения. В самом деле, похоже, что ни один европейский физик никогда о нем не слышал. Это явление можно наблюдать в тот час, когда неверные сумерки окутывают уединенную тропу, идущую через горные цепи и унылые плоскогорья из древнего Куско.
Конечно, европеец или американец, выезжающий из этого древнего города печальных воспоминаний, воспримет все прелести такого пути, только будучи в должном настроении и расположении духа. И все же это явление - вовсе не субъективная иллюзия, существующая лишь в сознании одного путника, только что покинувшего меланхолическое обиталище привидений, где призраки заносчивых испанских идальго с неистовыми, мрачными взорами бродят в бледном свете луны по площадям и темным улицам, мимо резных ворот, украшенных гербами с мифическими зверями, стоящими на задних лапах. (И все же ни кастильский или эстремадурский солдат, закованный в броню и длинную кольчугу, с мушкетом, изрыгающим пламя, ни хладнокровный монах-садиет, греющийся вблизи своего пылающего аутодафе - никто не мог вырвать у кротких инков с задумчивыми глазами тайны их похороненных кладов!)
Когда трясешься на лошадином хребте или идешь по любому из этих старых испанских золотых путей, ведущих от шахт к портам побережья, будь то в Перу или Аргентине, за каким-нибудь поворотом холодной каменистой тропы - повсюду можно встретить кладоискателя - индейца или метиса, или даже белого. И этот человек будет клясться, что в уединенном каньоне, чуть в стороне от древнего золотого пути, однажды вечером, когда солнце только закатилось в свою океанскую колыбель, за неприступными стенами горных цепей, и звезды загорелись в глубокой небесной синеве, он увидел странное беловатое или бледно-зеленое свечение, колеблющееся над каменистой землей.
"Эта ла лус дель динеро, сеньор", - скажет он. - "Это - свет денег". И укажет, где, по его мнению, скрывается "тападас" - тайник с драгоценностями, спрятанными в земле!
Колониальная испанская дорога от Потоси до Туку-мана сплошь изрыта ямами - там, где целые поколения кладоискателей пытались найти "тападас". В некоторых из этих "тападас" может храниться золото роялистов или церковные драгоценности, зарытые в те времена, когда монархистская армия отступала перед легионами Симона Боливара "Либерадора" - Освободителя. В сумерках или в темноте эти загадочные огни могут скользить, подобно змее, вдоль дороги. А иной раз они стоят на месте, будто колонны древнего инкского храма Солнца, или принимают форму каких-то тропических деревьев. Искатели "тападас" отмечают такое место вешкой и ожидают наступления нового дня, предаваясь веселью в теплой компании. Они пьют вино, распевают песни, танцуют фанданго - но ни один из -них, будь то метис или чистокровный индеец, и не подумает заниматься поисками клада в темноте. Ведь всем известно, что в ночные часы вокруг клада околачивается пропасть демонов! Ни за какие сокровища мира никто не решится потревожить злых духов мрака, стерегущих клады на высоких плоскогорьях этой "терра фриа" - холодной земли.
"Си, сеньор, аста маньяна - до завтра! А завтра мы вернемся и будем охотиться за золотом там, где горел свет денег!"
Мне доводилось слышать предположение, что этот свет появляется вследствие выделения газов, такого же, возможно, как и в случае с загадочным ns-Фаро де Кататумба" - "Маяком Кататумбы" в заливе Маракаибо - нефтяном районе Венесуэлы. Может быть, это и так, а может, и нет. Некоторые считают это явление сходным с "блуждающими огоньками", которые частенько появлялись сотню лет назад близ неосушенных топей и болот Англии. Один мой знакомый - старый слепой калека, сам переболевший "золотой лихорадкой", клялся, что этот "лус дель динеро" - не что иное, как радиоактивное излучение зарытого в землю золота. Но ведь радиоактивность обычно не связана с распадом стабильных атомов, таких, как атомы золота. Лучше сказать, что эта загадка пока остается неразгаданной.
Мой старый друг, инженер, племянник епископа Ба-та-и-Уэллса, провел много лет своей полной приключений жизни в Аргентине и Мексике. Он рассказывал:
"Мне принадлежала одна золотая шахта в Южной Америке, которую я нашел по слабому синевато-белому свечению, исходившему из земли. Я стал копать на том месте и наткнулся на очень богатый слой кварцевой породы, лежавший всего лишь в дюйме от поверхности почвы. Я всегда находил металл, копая там, где в сумерках виднелись огоньки. Пеоны и индейцы боятся этого явления и обходят далеко стороной . Если бы не страх перед сверхъестественным, по этой примете могло бы быть найдено намного больше сокровищ. Он всегда просто потрясал меня, этот "лус дель динеро". Он напоминает горение спирта - с синими языками пламени. Он виден издалека, и индейцы и "гризеры" (презрительное прозвище мексиканцев или латиноамериканцев испанского или португальского происхождения) клялись мне, что свечение распространяется над всей той площадью, которую занимает под землей металл. Однажды, будучи в Мексике, я снимал одну старую гасиенду, в которой, как сказала мне старуха-индеанка, виднелся "свет денег". Я обыскал все, что мог, - и стены, и пол, но не нашел ничего. А человек, поселившийся там после меня, нашел в кровле полный горшок золотых дукатов".
Вот так - и никакого колдовства. Неверное мерцание "света денег" всегда говорит о существовании удивительного, таинственного клада. То могут быть сокровища последнего, убитого испанцами императора инков, Атауальпы, которые, как утверждали испанские хронисты и историки, представляли собой 600-650 тонн золота и драгоценностей на сумму 3, 4 миллиона золотых - "епесос де оро"! (Если мы даже возьмем более умеренную цифру - хотя бы 300 тонн, считая эти сокровища обычным золотом и не учитывая их антикварной ценности, и примем стоимость золота как 7,1 фунта за троянскую унцию (как перед второй мировой войной), то в 1938 году такой клад стоил бы около 147 миллионов фунтов, или 835 миллионов долларов...) И все же есть все основания верить, что эти несметные сокровища, как сказал один инкский сановник Беналказару завоевателю Кито, - всего лишь как одно зернышко против урожая целого поля по сравнению с другим, очень древним кладом, о котором я расскажу в этой главе.
"Хенте десенте" - знать староиспанского происхождения, занимающая ныне все административные посты в Лиме и Ла-Пасе, могла бы оказывать большее содействие предприимчивым "гринго" из Нью-Йорка и Лондона в поисках этих невероятных инкских сокровищ, если бы не опасалась бдительности индейцев кечуа, все еще помнящих об убитом Инке, императоре Солнца. Они могут поднять восстание при первой же попытке подобных изысканий. Эти угнетенные индейцы, теперь уже мало похожие на тех инков, которых можно увидеть на картинах в старой церкви Св. Анны (расположенной неподалеку от меланхолического Куско), мечтают о том дне, когда они, ведомые своими вновь воплотившимися предками, увидят, что Колесо описало полный круг, и былая слава древней империи инков опять воссияла на западе Южно-Американского континента.
В преданиях кечуа говорится о том, что утерянные сокровища инков лежат в густых лесах или в глубине одиноких горных озер, там, откуда постоянно нависающие тени убираются к себе в преисподнюю лишь ненадолго в тот час, когда почти вертикальные лучи полуденного солнца касаются глубоких сонных вод и проникают в неизведанные пещеры. А "сезамом" к этим пещерам служат загадочные иероглифы, ключом к которым владеет лишь один потомок Инки в каждом поколении. Быть может, полученный лучик пробивается и в странные подземелья, высеченные тысячелетия назад неизвестной высокоцивилизованной расой Южной Америки в те далекие времена, когда перуанцы были всего лишь жалкими дикарями-кочевниками, скитавшимися в горах, или, возможно, обитали на каком-нибудь ныне затонувшем тихоокеанском континенте, с которого им еще предстояло добраться до Америки.
"Если б собрать все золото, зарытое в Перу, невозможно было бы даже оценить его - столь велико его количество. А то, что досталось испанским конкистадорам, нельзя даже сравнивать с тем, что осталось. Индейцы говорят: сокровища спрятаны так надежно, что даже мы сами не знаем, где именно!"
Так говорили перуанцы Сиезе де Леону, солдату-священнику, спустя 15 лет после завоевания Перу. Однако они не сочли нужным добавить, что некоторые из них все же знали и ревностно охраняли эту великую тайну. Сиеза де Леон добавляет:
"В 1598 году на протяжении восьми месяцев в Севилью были отправлены на трех кораблях 35 миллионов золотом и серебром".
А златоуст Лассо (Гарсильясо де ла Вега) говорил, что величайшее из сокровищ мира будто растворилось в воздухе, несмотря на всю хитрость и все злодейства помешанных на золоте авантюристов, несмотря на всю изобретательность жесточайших головорезов из всех, когда-либо ступавших на эту землю, на все болезни и бедствия, порожденные войнами. Поистине, солнечный бог отомстил за смерть кроткого и благородного Инки алчным и фанатичным садистам из Кастилии, Эстрема-дуры и Арагона. Их потомков в этих землях далекой Испании ожидали болото безработицы и повальная нищета. Их пища стала столь скудна, что какой-нибудь кабальеро, желавший сделать подарок сеньорите, королеве своего сердца, или благородной девушке - "дон-сельи онрада", - преподносил ей копченый окорок или большой ароматный пирог с каплуном, или кусок говядины вместо оправленной в драгоценности миниатюры или букета цветов (которые, в конце концов, не могли успокоить завываний голодного желудка) - и тогда его называли благородным рыцарем. Что же касается простого люда старой Испании - что могло ожидать его, когда самые ценные богатства древней Америки перетекли в Севилью и Мадрид? Какой-нибудь изголодавшийся мальчишка считал, что ему крупно повезло, если его нанимали переносить тяжести наравне со взрослыми "эспортильеро" - носильщиками. Посредством этого тяжкого труда он зарабатывал сольдо - монету, которой едва хватало, чтобы утолить голод тарелкой монастырского супа. Да, Испанию постигло удивительно ироническое возмездие за то, что ее бандиты-конкистадоры и фанатичные черные монахи разрушили древнюю цивилизацию, страну, в которой не было ни единого голодного, раздетого или бездомного, и где золото служило только для украшения, а не являлось средством обмена. Давайте же приподнимем занавес этой исторической драмы.
И сегодня в Кахамарке вам покажут ту самую комнату, которую Инке Атауальпе пришлось наполнить золотом в качестве выкупа. Там была куча золотых украшений, насыпанная на высоту вытянутой вверх руки Инки и на ширину его разведенных в сторону рук. Конкистадоры не особенно стеснялись, прикидывая, сколько может стоить свобода его величества Инки! Простейший подсчет показывает, что в этой комнате могло поместиться золота на сумму около 500 миллионов долларов, или, скажем, 100 миллионов фунтов. Конкистадоры не любили драгоценностей. Камни надоели им, ибо они нашли в этой перуанской империи так много чудесных изумрудов, жемчуга, бирюзы и алмазов чистой воды, что все эти побрякушки уже не стоили и ломаного гроша. Предпочитались золотые слитки - пока они не стали столь общеупотребительны, что любой солдат охотнее взял бы вместо них кастильского жеребца, кварту вина или пару башмаков.
Дон Франсиско Писарро, "губернатор и маркиз Перу", обвел ярко-красной линией стены этой сокровищницы Аладдина или Али-Бабы, имевшей 40 футов в ширину и 20 в длину, которую Инка обещал наполнить золотом по эту отметку. Красная черта проходила на высоте 9 футов над каменным полом... Испанские солдаты срывали золотые пластины, которыми были обшиты стены королевского дворца в Куско, и золотые кровельные трубы, шириной в ярд (91,44 см) и длиной 20 футов каждая, которые шли вокруг всей крыши дворца, словно корона. Солдаты добрались и до золотых труб, по которым с горных ледников поступала чистая вода, питавшая пять красивейших фонтанов в чудесном парке храма Солнца. Местные златокузнецы целый месяц переплавляли золото из храма Куско в слитки, каждый из которых сегодня стоил бы около 5 миллионов фунтов, или 25 миллионов долларов. Ювелирная работа некоторых золотых изделий была так изысканна, что даже грубый бандит Писарро сохранил несколько из них, чтобы отправить в Испанию, ко двору.
Подобно всем завоевателям мира, кастильцы и эст-ремадурцы не забывали и о других своих желаниях, и после тяжкого сражения каждый солдат желал поразвлечься.
Эти бравые воины так же ревностно поклонялись Венере, как и золотым ослиным ушам Мидаса. В одной очень редкой книге, изданной во Франкфурте-на-Рейне через 66 лет после завоевания Перу, я нашел занятный очерк, или, скорее, пикантную зарисовку. (Книжка эта - латинская история Америки, но образ мыслей ее автора вряд ли вызвал бы одобрение позднейших испанских историков!) Вот что произошло после знаменательной победы над воинством Инки под стенами древнего Куско. Испанцы ели и спали всю ночь, сколько влезет, ибо в сражении они держались, как израелиты в изголодавшихся войсках Давидовых. А утром они отправились в селение, лежащее в миле от их лагеря в Каха-марке. По дороге им попались Императорские открытые бани, в которых плескалось множество красивых обнаженных индеанок... В тексте есть картинка: бородатые кастильцы плюхаются в воду и волокут расслабленных женщин в ближайшие кусты. Этих женщин, вместе со всеми другими, изнасилованными в лагере Инки, было, в общей сложности (если верить этому старому и не слишком сдержанному испанскому хронисту) не менее пяти тысяч! Увы, судя по записям этого историка-латиниста, Венера, Бахус и Мидас редко отдыхали в том 1533 году в умирающей империи Перу!
Когда плененного Атауальпу доставили к Писарро, у императора Инков на шее было великолепное ожерелье из огромных ярких изумрудов. Эти камни разожгли безумную алчность конкистадоров. Сиеза де Леон писал:
"Если бы испанцы, войдя в Куско, не вершили непотребных деяний, если бы они не столь скоро выказали свою жестокость, убив Атауальпу, можно только догадываться, сколько больших кораблей потребовалось бы, чтобы перевезти в Испанию те сокровища, которые ныне погребены в недрах земли и останутся там навеки, потому что те, кто зарыл их, уже мертвы".
Писарро сразу же отправил в Куско трех разведчиков, и эти солдаты-конкистадоры привезли обратно, в лагерь испанцев в Кахамарке, много золота. Каждый конный солдат получил свою долю, составлявшую ровно 8,8 тысячи старинных золотых монет ("кастильянос де оро") и 362 марки серебра (мера драгоценных металлов, приблизительно равная 250 граммам). Инфантерия получила вдвое меньше. Сразу же после такого дележа начал действовать большой игровой салун, в котором игра шла днем и ночью - игра, подобно которой мир еще не видывал!
Джон Гэррис в своей "Моральной Истории Испанских Вест-Индий (Лондон, 1705 г.)" так ярко описал эти события, будто сам был их свидетелем - и это двумя сотнями лет позднее! "Долги выплачивались золотыми слитками, и ни один испанец не возражал, если кредитор требовал двойной уплаты. Ничто не было так дешево, так общедоступно и не доставалось так легко, как золото и серебро. Лист бумаги шел за десять золотых кастильянос".
Трое разведчиков Писарро привезли, в числе прочего, сокровища, похищенные ими из храма Солнца в древнем Куско. Они захватили огромное количество золотых и серебряных сосудов, под тяжестью которых сгибались и потели две сотни носильщиков-индейцев. Только для того, чтобы поднять один такой сосуд, требовалось двенадцать человек, а когда в лагерь испанцев был доставлен величественный и массивный золотой трон Инки, Писарро, верно, почувствовал себя так, как Надир-шах в середине XVIII века, ворвавшийся на заседание Дивана в старинном тронном зале Моголов в Дели и увезший в Иран огромный трон с золотыми павлинами.
Королева Инков, как говорилось в услышанном мною в Перу предании кечуа, предложила за освобождение своего мужа наполнить золотом комнату на высоту вытянутой руки до заката третьего дня. Она выполнила свое обещание, но Писарро не сдержал слова. Пораженный великолепием собранных сокровищ, он заявил: "Я не выпущу Инку, но убью его, если ты не скажешь, откуда все эти сокровища". Писарро слышал, продолжает это же местное предание, что у Инки была секретная неисчерпаемая золотая шахта или огромное загадочное хранилище, находящееся в обширном подземном туннеле, тянущемся на много миль под имперскими владениями Инки. Там хранились богатства страны.
Несчастная королева взмолилась об отсрочке, а сама тем временем отправилась посоветоваться с оракулом жрецов Солнца. Во время жертвоприношения верховный жрец велел ей заглянуть в Черное зеркало.
Она посмотрела и, содрогнувшись, увидела судьбу своего мужа, которую невозможно было изменить, несмотря на то, будет или нет отдано золото конкистадорам и бандитам-католикам. Потрясенная, охваченная ужасом королева приказала, чтобы вход в огромный туннель - каменная дверь в скале - был замурован, что и было сделано под руководством верховного жреца. Само ущелье, где находился вход, было накрепко закрыто и спрятано - его доверху засыпали обломками скальной породы, когда уровень этой насыпи сравнялся с уровнем земли, ее замаскировали зеленой травой и кустами, так что все стало выглядеть, как естественный горный луг, и не было никакого признака, что в том месте была какая-нибудь расселина. Испанцы остались ни с чем, тайна же туннеля была известна только чистокровным индейцам по рождению - инкам-кечуа. Но никогда не знали ее метисы или полукровки, ибо считалось, что им нельзя доверять подобных знаний.
(Позже я приведу любопытное продолжение этого рассказа.)
Когда наступил роковой день, Инка попросил вывести его наружу, чтобы он смог увидеть комету, огромную, зловеще-зеленую, пересекающую перуанские небеса. Это было июльским или августовским днем 1533 года. Знаменитый монах-доминиканец, фанатичный садист Вальверде, который в своей "Святейшей инквизиции" стремился затопить кровью и слезами всю Европу, Азию и Америку в придачу, предложил задушить Инку. Что и было сделано - ради спасения души злосчастного императора - после того как он был окрещен. Ему сказали, что таким образом он сможет избежать публичного сожжения заживо на площади Куско. Потом была отслужена заупокойная месса, за которой последовали торжественные похороны, с пением погребальных песен, с воплями, возносящимися к жестоким небесам. Гонсало и Франсиско Писарро, одетые в траурные одежды, тоже находились в храме среди скорбящих подданных. Было ли то всего лишь лицемерие, или они и в самом деле испытывали нечто вроде угрызений совести или раскаяния? Кто может заглянуть в темные глубины душ этих жестоких, суровых и бесстрашных людей, бывших ревностными христианами-католиками, отважными первопроходцами и в то же время негодяями, не останавливавшимися ни перед чем, чтобы раздобыть золото?
Теодор де Бри в 1596 году описывал Винсенте де "Балле Верде" (ироническая игра слов - "valle verde" означает "зеленая долина" по-испански. - прим. пер.). Вот он приближается к Инке среди смятенной толпы индейцев... В руках у него крест и католический требник, или, "как некоторые говорят, Библия"... На гравюре тоже изображен нарушивший слово Писарро и Инка, которого он приказывает задушить "своим черномазым". Писарро отвергает совет нескольких кастильских капитанов отправить Инку в Испанию "кайзеру Карлосу Пятому, не слушает людей, говорящих ему, что испанец не должен пачкать своих рук кровью беззащитного человека, короля к тому же"... В честь мертвого императора Писарро облачился в траур и распорядился насчет погребальной церемонии". Золото и серебро, доставленное в Кахамарку индейцами, было взвешено. Было там 26 тысяч фунтов чистого серебра, золота на 3.600.500 кас-тильянос, которые испанцы называли "песо". Они выделили королю Испании, Карлосу V, пятую часть (400 тысяч песо), что означает, что господина короля надули при дележке! Каждый конкистадор получил 8,9 тысячи золотых песо и 185 фунтов серебра, девятнадцать капитанов - по 30-40 тысяч золотых песо, тогда как брат Франсиско Писарро - Эрнандо - получил пятую часть всех сокровищ. В самом деле, как мудро замечает де Бри: "Варварское убийство этого вождя,* Инки, не осталось безнаказанным, так как впоследствии те, кто составил заговор против него, сами погибли жестокой смертью". Можно добавить также, что в следующем столетии испанский "Совет по Индиям" в Севилье ни одному человеку не разрешал выезжать из Севильи на каком-либо направляющемся к "Индиям" галеоне, до тех пор, пока он не представит письменного свидетельства о том, что не является родственником Писарро или Альмагро.... (пропущено)
..."У меня было изображение солнца, сделанное из золота, которое инки хранили в Доме Солнца в Куско, и которое теперь находится в монастыре Св. Доминика. Я думаю, что оно стоит не меньше двух тысяч песо. Поскольку я умираю в бедности, имея много детей, я молю Его Католическое и Королевское величество, нашего господина Фелипе, эль рей (короля), сжалиться над ними, и, может быть, Господь помилует мою душу".
Легисамо проиграл это маленькое "солнце" вечером того же дня, когда заполучил его. "Он проиграл свое солнце до рассвета" - как сказал о нем монах брат Акоста. Но это легисамово "солнце" - золотой диск с выгравированным на нем ликом, был всего лишь крышкой от большого, полого внутри камня в наружной стене храма, куда народ совершал возлияния чичи (перебродившего маисового пива) на фестивале Райми (название это, кстати, напоминает и бога солнца Древнего Египта, Ра).
По обе стороны изображения Великого Солнца помещались набальзамированные тела тринадцати Инков, в золотых креслах, стоявших на золотых же помостах. В этих креслах сидели они и при жизни. Оскорбленные индейцы поспешили спрятать эти священные мумии вместе с остатками сокровищ, и только через 26 лет жадный и неутомимый конкистадор Поло де Ондегардо наткнулся на останки трех королей и двух королев (последние ранее находились в подобном же храме Луны). Со всех мумий, конечно же, сорвали все их драгоценности, а их самих растерзали в клочья святотатственные руки ненасытных охотников за сокровищами.
В том же 1533 году вместе с королевскими мумиями была зарыта в землю огромная, в натуральный рост, золотая статуя Инки Уайна Капака (предпоследнего правителя империи. - Прим. пер.), и только один человек знал тайну этого клада, и он, опять-таки, не мог быть ни испанцем, ни метисом-полукровкой.
В 1550 году перуанцы честно сказали Педро Сьеза де Леону: "Если христиане не нашли сокровищ Инки, то это потому, что даже мы не знаем места, где они спрятаны". Но если бы, пор ла Сантиссима Вирхун (ради Пресвятой Богородицы), нашелся бы хоть один человек, признавшийся, что ему хоть что-то известно об одном подобном кладе, эль виррей испытал бы такое доброе, католическое, горячее желание спасти его душу, отягченную проклятой памятью о спрятанном золоте, что подпалил бы его огоньком, поджарил в масле и завершил бы все замечательным костром на открытой площади Куско или Лимы. Пока тайна не будет открыта аудиенсии! В то колоритное время никто не смел и думать хвастаться знанием такого рода вещей или пытаться провести жадных кастильских офицеров в призрачные золотые сады Инки - если, конечно, не желал выбрать более обычный способ самоубийства. Подобные сведения лучше было держать при себе, находясь вдали от правосудия и аль-гвасилов старой Испании! Если бы эль виррей или аде-лантадо (предводитель отряда конкистадоров. - Прим. пер.) признали, что кто-то слишком зачастил в водегас (погреба) и посадас (трактиры) и болтает с приятелями о том, где можно купить гасиенду, они отправили бы этого человека к сеньору коррехидору (судье), и засадили бы в карсель (за решетку), чтобы выяснить причину его непомерного благосостояния и впредь избавить его от такого зла.

В архивах Куско я видел старый пожелтевший пергамент, весь изъеденный насекомыми (что обычно для тех мест), написанный неким Филипе де Помаресом. Он рассказывает романтическую историю о тайном хранилище Инков, полном сокровищ, своим великолепием и разнообразием напоминавших "Тысячу и одну ночь". Оно находилось где-то в (или под) древней крепости Куско, стоящей на холме Саксауаман. Карлос Инка, потомок императора Инки, женился на испанской даме, которую звали донья Мария Эскивель. Она считала его недостаточно честолюбивым, чтобы жить "как положено", и чтобы содержать ее так, как она заслуживала по своему происхождению, или по его королевскому происхождению.
"Ты можешь называть себя Инкой - господином, или идальго - но все равно останешься всего лишь нищим индейцем", жужжала эта милая дама.
Карлос, не умевший управлять своей курочкой так, как советовали старые испанские идальго, или прусский император Вильгельм Второй - то есть, как петух в курятнике, пас себе своих овьедос (овечек) и альпака и не помышлял ни о каком золоте. Но его жена каким-то образом узнала, что ему известно, где спрятаны огромные сокровища. Она донимала беднягу Карлоса день и ночь, до тех пор, пока он, в надежде обрести покой, не согласился провести ее (с завязанными глазами, конечно) туда, куда она хотела.
Под холодным светом звезд, когда все вокруг спало и ни одно невидимое око не следило за ними, он повел ее в патио (двор) старой гасиенды, взял за плечи, повернул трижды вокруг оси (несмотря на то, что она всячески сопротивлялась и угрожала подать в суд за насилие). Затем, считая, что она достаточно дезориентирована, он повел ее вниз, в тайное хранилище или склеп. Когда он снял повязку с глаз доньи Марии, та просто онемела. Она стояла на пыльном каменном полу древней пещеры, заваленной золотыми и серебряными слитками, удивительными драгоценностями и храмовыми украшениями. Вдоль стен стояли отлитые из чистого золота статуи давно усопших королей инков. Среди них виднелось золотое изображение Солнца, которому древние инки придавали большое значение. Были там и изумительные творения перуанских златокузнецов - золотые, украшенные драгоценными камнями деревья и цветы, сделанные специально для садов острова Пуна в северной части империи (современный залив Гуаякиль), куда Инки удалялись,, чтобы послушать меланхолическую музыку прибоя...
Дон Карлос был хранителем секрета, и он должен был передать его своему преемнику. В 1870 году господин Сквайер, уполномоченный Соединенных Штатов в Перу, заявил: "Если та секретная камера, в которую попала Мария Эскивель, до сих пор не была найдена и разграблена, так это вовсе не потому, что мало копали. Трех сотен лет вполне достаточно для того, чтобы покончить со всякими вымыслами насчет несметных сокровищ, хранящихся под стенами Куско. И все же триста лет более или менее непрерывных раскопок не охладили полностью рвения искателей тападас, или зарытых сокровищ".
Перу - это очень древняя страна. Тот, кто поживет там хоть бы недолго, вскоре глубоко проникнется мистическим духом, витающим над этой древней землей. Вероятно, некоторые индейцы-кечуа до сих пор сохранили подсознательное восприятие циклического принципа жизни: то, что было, повторится снова, когда "колесо" опишет полный круг, и угасающая искра разгорится с новой силой. Древняя слава возродится, а люди снова будут играть ту же роль, что уже когда-то была сыграна другими... Кьен сабе? - Кто знает? - говорит кроткий перуанец с задумчивыми глазами. Он знает, что, несмотря на политическую революцию, совершившуюся более столетия назад под предводительством Симона Боливара, его страной все еще правят потомки первых испанцев. И потому тайна несметных сокровищ бережно хранится индейцами Перу.
В 1925 году Тито Куси Тиккапато (которого мы вспоминали выше), потомок Инки, живший в старом Куско, рассказывал, что однажды ночью ему было видение. Он увидел золотые, в натуральный рост, статуи инкских императоров Солнца, которые были зарыты, возможно, под холмом Гуанакаури, неподалеку от Куско.
Дон Хосе Эусебио де Льяно Сапата писал в Лиме в 1760 году во времена Карла Третьего, короля Испании:
"Здесь, в Америке, люди, которые пытаются при помощи колдовства или лозы отыскивать спрятанные сокровища, предстают перед трибуналом Священной Инквизиции. Я видел в Лиме несколько аутодафе, где жестоко наказывали тех, кто вовлекал и других в это зловредное занятие".
Сапата приводит описание великолепных находок, сделанных как в его время, так и ранее, в XVII столетии:
"Вскоре после завоевания были найдены золото и платина, стоившие более 8000 тысяч песо. Их закопал в землю последний касик Пасманги - Чимо-Капак, который также был правителем Пайты и Тумбеса, столица которого- Трухильо. В другом энтьерро (кладе), найденном Эскобаром Корчуэло и его компаньеро в четверти лиги от Трухильо, было золота на 600 тысяч песо. А Гомара говорил об одном испанце, который нашел в узка (могильнике) золотую пластину, которую продал за 50 тысяч кастельянос де оро (золотых). Более того, в самом конце прошлого XVII века в долине Лате, находящейся под юрисдикцией Лимы, Франсиско де Лоренсана нашел большой, зарытый в землю кувшин с золотом (гран тина-ха де оро), вместимостью около 2,5 галлона; Он купил это место, где нашел клад, и назвал своим именем пост" роенную им гасиенду и свое поместье. В наши дни в Лиме ходят слухи, что Алферес Хосе де Сурсо нашел в пуэбло (деревне) Магдалены, что в полумиле от Куско, сокровище большой ценности. Все это очень похоже на правду. Сурсо, родившийся в Лиме от бедных родителей, в молодости был солдатом инфантерии. Впоследствии он осел в том самом пуэбло, и стал богатым торговцем. После своей смерти в 1754 году он оставил 200 тысяч песо, которые нажил менее чем за десять лет, так что предположения об источнике его богатства не столь уж невероятны".
У меня есть старая испанская карта, составленная одним миссионером-иезуитом в 1800 году. Это "Плано Обиспадо дель Куско" ("План Епископата Куско"). На нем изображена дорога, идущая от озера Титикака через загадочную реку - каньон Уатанаи по бесплодному нагромождению гор, где мрачные скалистые стены поднимаются из ревущих потоков.
И теперь полны опасностей пути через этот малоисследованный регион, где инки на протяжении более чем 80 лет после убийства их последнего императора сопротивлялись испанскому проникновению. Когда пробираешься по извивающимся ущельям и взбираешься на утесы, за тобой может следить притаившийся за скалами воин. И пусть твои ослики тащат всего лишь какие-нибудь древние кости, старинную посуду или другие артефакты древней культуры, ничто не помешает невидимой руке столкнуть на узкую тропинку тяжелый валун. В этом диком и суровом краю слух о продвижении путешественников разносится почти с быстротой радио. А чуть ниже, на западных склонах великих гор, всегда свирепствуют бандидос (бандиты).
Столь же опасна дорога к древнеинкским развалинам, ныне заросшим лесом, которые находятся высоко в горах близ верхних притоков Рио-Эне, примерно в 150 милях от Серро-де-Паско (куда можно добраться из Лимы поездом). Несколько лет назад один одичавший и полубезумный белый путешественник, умиравший в какой-то грязной дыре за верфью Кальяо, рассказывал об этих загадочных сооружениях инков:
"...Стены там обиты золотом. Однажды я подошел очень близко к ним. Только индейцы серрано проникают в те монтанья (горы), где находится этот город. Они сразу убивают любого пришельца, лишь завидят его... Они стреляют метко, сеньор..."
Да, чудеса и небылицы, словно заснеженные Кордильеры, громоздящиеся друг на друга, в конце концов заставляют поверить в существование несметных сокровищ, превосходящих все виденные доныне. История, проникнутая странным, неземным духом, напоминающем о древности этой земли, произошла в печальные времена падения великой цивилизации, в 1533 году, когда последняя королева инков покончила с собой в отчаянии от судьбы своей страны и от убийства царственного супруга. Последние надежды древнего народа пропали, как солнце, спустившееся за пики голубых туманных Анд. Об этом народе полный раскаяния эль конкистадор дон Марсио Серра де Легисамо так писал в 1509 году:
"Перуанским инкам, и мужчинам и женщинам, так чужды были преступления и правонарушения, что индеец, имевший дома сотню тысяч песо, оставлял дверь открытой, просто кладя небольшую палочку поверх входа в знак того, что хозяина нет дома. И никто не мог войти туда и что-нибудь унести. Когда они узнали, что мы запираем свои двери на замок, то предположили, что мы делаем это потому, что боимся их. Они не могли поверить, что кто-то может украсть имущество другого. И вот, когда они обнаружили, что среди нас есть воры и люди, способные совратить их дочерей, они стали презирать нас. А теперь они встали на путь, противный Богу, беря с нас пример во всем. И местные жители, никогда не совершавшие зла, стали людьми, которые совсем или почти совсем не делают добра... Но я делаю все, что могу, чтобы облегчить свою душу..."
Где-то около 1844 года одного престарелого католического священника позвали, чтобы он исповедовал умирающего индейца-кечуа (прямого потомка перуанского Инка). Это - любопытное продолжение той истории со спрятанными подземельями, которую я рассказывал выше.
"Склони свое ухо к моим устам, тайта (отец), - сказал умирающий индеец, чье лицо было изборождено морщинами, словно древний пергамент. - Я хочу сказать нечто, не предназначенное для чужих ушей". И он рассказал о тайне лабиринтов и удивительных туннелей, принадлежавших временам, много более древним, чем Императоры Солнца инков. Ненарушаемая тайна исповеди не позволяла священнику передавать кому-либо этот рассказ под страхом адского огня. Вероятно, он навсегда остался бы тайной, если бы не некий зловещий итальянец, с которым этот священник столкнулся по пути в Лиму. Этот итальянец с гипнотическим взглядом очень темных, пронзительных глаз беседовал со стариком, который, не подумав, обронил намек об очень древних спрятанных сокровищах. Зловещий же джентльмен, утверждавший, что он родом из Неаполя, сумел каким-то образом загипнотизировать священника (который был местным кечуа), и заставил его рассказать историю, которую тот узнал на исповеди от умирающего крестьянина-перуанца. Последний говорил, что этот секрет известен многим чистокровным индейцам-кечуа, потомкам древних инков, но метисы-полукровки, считающиеся ненадежными, не знают о нем. "Тайта, - говорил умирающий, - я открою тебе то, чего не знает ни один белый, будь то испанец, американец или англичанин".
Старый священник добавил также, что около 1830 года слухи о таинственном туннеле, полном сокровищ, каким-то образом достигли ушей перуанских властей, которые послали разведчиков, чтобы отыскать спрятанный вход. Эти лазутчики представлялись учеными и археологами, но так надежно хранился секрет подземелий, что они воротились в Лиму и Ла-Пас несолоно хлебавши.
Между 1848 и 1850 годами по Перу путешествовала госпожа Елена Петровна Блаватская, известный русско-американский мистик. Тогда эти края, как, возможно, и ныне, кишели разбойниками. Перуанцы, встретившиеся с ней на горной дороге в Андах, рассказали ей легенду о древних кладах, а в Лиме - довольно неожиданно - ей удалось повстречаться с тем самым итальянцем, который при помощи гипноза заставил старика священника нарушить тайну исповеди. Итальянец рассказал, как после этого он отправился туда, где, как он полагал, находится вход в "пещеру Аладдина"