Волков А. Редакторы перевода Горшков К. Г., Самотаев И. В. Швагер Д. Ш 33 Биржевые маги

Вид материала

Интервью

Содержание 286 Марты Шварц Вы уже не раз упоминали о своих торговых правилах. Нельзя ли перечислить их? Марти Шварц 287 Вы ничего не добавите к этому перечню? Почему? Вы делаете что-то не так? В отношении риска у Вас есть свой подход или план. А вы не пробо­вали использовать похожую процедуру и в отношении прибыли? 288 Марты Шварц Не припомните ли еще какие-нибудь правила? Каков был ваш самый больший проигрыш в процентах? Вы начинаете каждый год с чистого листа? В январе вы быстрее пресекаете потери? Вернемся к управлению капиталом. Мне непонятно, что побужда­ет Вас заниматься чужими деньгами после стольких лет успешной тор­го Какой же суммой вы собираетесь управлять? Похоже, здесь вы довольно изолированы. Вам нравится работать в одиночку? Марти Шварц Вы когда-нибудь пробовали готовить трейдеров для работы на себя? Почему большинство трейдеров проигрывают? Что вы говорите тем, кто обращается к вам за советом? Каков ваш главный совет рядовому трейдеру, стремящемуся повы­сить свое мастерство? Марты Шварц 291 ... Полное содержание

Подобный материал:

• Волков А. Редакторы перевода Горшков К. Г., Самотаев И. В. Швагер Д. Ш 33 Биржевые, 6540.61kb.
• The new market wizards conversations with america's top traders, 8125.95kb.
• Урок №15. Тема: «Текстовые редакторы», 75.16kb.
• Учебно-методический комплекс по дисциплине «Теория и практика перевода» для специальности, 487.56kb.
• Задачи теоретического изучения перевода. История перевода и переводческой мысли. Виды, 15.19kb.
• Экзаменационные вопросы по предмету «Основы теории перевода», 564.39kb.
• Тема Семинарские (Лабораторные) занятия, час, 74.45kb.
• Требования гос впо к дисциплине сд. 01 Теория перевода, 356.18kb.
• Рабочая программа дисциплины «теория перевода» Рекомендуется для направления подготовки, 213.26kb.
• Рабочая программа дисциплины «Теория перевода» глава основные понятия переводоведения, 2336.77kb.

Вы по-прежнему совершаете торговые ошибки? Я имею в виду от­ступление от торговых принципов, которые считаете действенными, а не убыточные сделки.

286 Марты Шварц

Без ошибок не обойтись. Совсем недавно я опять страшно оплошал. Иг­рая на понижение и S&P, и облигаций, я занервничал, когда облигации подня­лись выше своего скользящего среднего, а казначейские векселя — нет. Одно из моих правил таково: не иметь открытых позиций, когда скользящие сред­ние казначейских векселей и облигаций рассогласовываются, то есть когда одно скользящее среднее находится выше цен, а другое — ниже, поскольку процентные ставки не могут разойтись слишком далеко, они должны подтвер­ждать друг друга. Согласно моим правилам, я должен был бы перейти из ко­роткой позиции по облигациям в нейтральную. Вместо этого я поменял ее на длинную. И дорого заплатил за свою ошибку. Если сначала я потерял на ис­ходной короткой позиции лишь 20000 долл., то на следующий день потеря стала уже шестизначной — моей самой крупной потерей за год.

Работа трейдера хороша именно тем, что в ней нет предела совершенству. Каким бы удачливым ты ни был, всегда знаешь, сколько раз ты промахнулся. Большинство людей в большинстве профессий стараются скрывать свои ошиб­ки. Трейдер же вынужден смотреть им в лицо, ибо цифры не лгут.

Вы уже не раз упоминали о своих торговых правилах. Нельзя ли перечислить их?

[Марти импровизирует зачтение воображаемого списка.] Прежде чем от­крыть позицию, я всегда справляюсь с графиками и скользящими средними: где цена — выше или ниже скользящего среднего? Это срабатывает лучше любого инструмента, который у меня есть. Я стараюсь не идти вразрез со сколь­зящими средними — иначе можно навредить самому себе.

Удержалась ли акция над своим последним минимумом после того, как ры­нок прорвал свой последний минимум? Если да, то она гораздо сильнее рынка. Это и есть те два вида расхождений, которые я всегда отслеживаю.

Прежде чем открыть позицию, я обязательно спрашиваю себя, действи­тельно ли она мне нужна.

После удачного периода вознаградите себя выходным. По моим наблюде­ниям, трудно поддерживать высокую результативность торговли больше двух недель подряд. У меня бывали периоды, когда мне удавалось выигрывать по двенадцать дней кряду, но эта непрерывная борьба, в конце концов, истощала мои силы. Поэтому после мощной серии побед я стараюсь играть меньшими, а не большими объемами. Мои крупнейшие потери всегда следовали за моими крупнейшими прибылями.

Еще одно правило (лично у меня с ним большая проблема): приходится постоянно удерживаться от его нарушения. Оно таково: попытки поймать ос­нование рынка — это одна из самых разорительных форм азартной игры. Иногда

Марти Шварц 287

это правило можно и нарушить, если, конечно, это достаточно оправдано. Например, сегодня я купил S&P, когда он резко упал. Полмесяца назад я наме­тил уровень 248,45 в качестве оптимального для покупки S&P. Сегодня мини­мум составил 248,50. Следовательно, я мог купить на сегодняшнем падении и заработать кучу денег. У меня был план, я его реализовал, и он сработал. Но так бывает не всегда. Это было рискованно, но я отчаянно наращивал позицию за счет текущей прибыли, ибо знал, чем именно я рискую.

Отсюда вытекает мое следующее правило: прежде чем открыть позицию, обязательно определите для себя, сколько вы готовы потерять. Определите свою «норму ростовщика» и придерживайтесь ее. У меня есть такой болевой порог, дойдя до которого, я должен выйти из рынка.

Если казначейские облигации и казначейские векселя расходятся в том, как в каждом'случае соотносятся цена и ее скользящее среднее, то есть одна выше скользящего среднего, а другая — ниже, то не держите открытых пози­ций, пока эти соотношения не подтвердят друг друга. [В общем случае подъем цены выше своего скользящего среднего означает восходящую ценовую тен­денцию, а падение ниже него — нисходящую.]

А в конце этого перечня я бы написал: труд, труд и еще раз труд.

Вы ничего не добавите к этому перечню?

Самое главное — это управление капиталом. Спросите любого, кто преус­пел, и он скажет то же самое.

Есть еще одна область, где я постоянно стараюсь совершенствоваться: не прерывать рост прибыли. Я еще не умею делать это хорошо. Но постоянно учусь. И буду учиться, наверное, до конца дней своих.

Почему? Вы делаете что-то не так?

Просто мне нравится снимать прибыль. Для меня кассовый аппарат звучит как музыка. Ирония в том, что нет смысла рисковать 400 пунктами на стоп-лоссе в случае падения, чтобы затем снять только 200 пунктов от подъема в 1000 пунктов.

В отношении риска у Вас есть свой подход или план. А вы не пробо­вали использовать похожую процедуру и в отношении прибыли?

Пробовал, но не смог повысить прибыльность. Я занимался этим с пере­менным успехом, однако по-прежнему больше всего не доволен собой именно в этом аспекте.

288 Марты Шварц

В чем же тут сложность?

Думаю, она связана с моими страхами перед неким разрушительным катак­лизмом. Подобно У.К. Филдсу, я завел несколько банковских счетов и несколь­ко сейфов для хранения золота и наличности. Мои активы на редкость хорошо диверсифицированы. Логика моих действий такова: на случай краха в одном месте у меня всегда будет спасательный круг — в другом.

Не припомните ли еще какие-нибудь правила?

Если вы когда-либо сильно обеспокоитесь тем, стоит ли оставлять пози­цию до утра или, что еще серьезнее, на выходные, и можете выйти по много лучшей цене, чем рассчитывали во время торгов, то вам лучше сохранить эту позицию. Например, недавно я играл на понижение S&P и забеспокоился из-за того, что рынок облигаций вечером очень вырос. На следующее утро рынок акций почти не изменился. Я обрадовался, что могу выйти, и закрыл позицию. Это было ошибкой. Чуть позже в тот же день S&P рухнул. Если ваши худшие опасения не сбылись, то лучше, пожалуй, увеличить позицию.

Каков был ваш самый больший проигрыш в процентах?

Мои успехи только что оценивались на предмет заключения договора об управлении капиталом. За всю карьеру профессионального трейдера мой са­мый больший убыток за календарный месяц составил 3 процента. Два моих самых убыточных месяца пришлись на рождение двух моих детей, потому что тогда меня более заботили успехи на семейных курсах Lamaze.¹

Я всегда придерживался принципа: старайся, чтобы прибыльным был каж­дый месяц. Я даже пытался добиваться прибыли ежедневно. У меня было не­сколько необычайных периодов, когда прибыльные месяцы составляли более 90 процентов. Я особенно горжусь тем, что фактически любой год до апреля у меня шел без проигрыша. Из-за этого я, вероятно, зарабатывал меньше, чем мог бы, но меня больше заботит ограничение потерь.

Вы начинаете каждый год с чистого листа?

Да. Таково уж мое правило: на 1 января я беден.

¹ Метод подготовки к родам, предусматривающий психологическую и физическую подго­товку будущей матери при деятельном участии отца ребенка. — Прим. ред.

Марты Шварц 289

В январе вы торгуете меньшими объемами?

Необязательно. Просто действую осмотрительнее. В январе вы быстрее пресекаете потери?

Нет. Я всегда быстро пресекаю потери. В этом, наверное, основа моего ус­пеха. Сделку всегда можно отложить, и тогда, перейдя в нейтралы, видишь ситуацию иначе.

Яснее?

Гораздо яснее, потому что давление убыточной позиции вводит в ступор.

Вернемся к управлению капиталом. Мне непонятно, что побужда­ет Вас заниматься чужими деньгами после стольких лет успешной тор­говли за свой счет?

Я почувствовал, что начинаю застаиваться, а управление капиталом — это новый вызов. Кроме того, после октября 1987 года я понял, что риск проигры­ша нельзя измерить адекватно. И чтобы получить в свое распоряжение допол­нительный рычаг, нужен внешний источник денег.

Какой же суммой вы собираетесь управлять?

Я не хотел бы называть точную сумму. Скажу только, что не буду брать больше одного-двух крупных финансовых источников. Я не хочу иметь дело с массой инвесторов, хотя и не сомневаюсь, что мог бы собрать гораздо больше денег, если бы организовал публичную подписку.

Чем больше людей вовлекаешь в дело, тем больше головной боли. Напри­мер, когда я познакомился с управляющим крупного фонда, он поинтересо­вался, сколько у меня служащих. «Ни одного», — ответил я. А у него, как выяснилось, их семьдесят. Когда он захочет закрыть дело, это будет сделать сложнее, потому что он отвечает и за их судьбы. Мне таких забот не надо.

Похоже, здесь вы довольно изолированы. Вам нравится работать в одиночку?

У меня ушло несколько лет на то, чтобы решиться работать в одиночку. Раньше я работал в офисе, расположенном в деловой части города, потому что

290 Марти Шварц

там у меня было много друзей. Но со временем их число уменьшилось, и офис стал гораздо менее привлекательным. Теперь у меня есть с полдюжины собе­седников, с которыми я каждый день разговариваю по телефону. Многих из них я обучил своим методам, но у них есть и собственные разработки.

Вы когда-нибудь пробовали готовить трейдеров для работы на себя?

Я нанимал четверых, но никто не выдержал. Все они испугались. Я попы­тался клонировать себя, но ничего не получилось. Я обучил их всем своим методам, но постичь логику действий — это лишь часть дела. Индивидуаль­ность передать нельзя.

Почему большинство трейдеров проигрывают?

Потому что они лучше проиграют, чем признают свою ошибку. Какова суть аргументации трейдера в убыточной позиции? «Выйду, когда буду при своих». Почему ему так важно выйти при своих? Потому что это тешит его самолюбие. Я стал успешным трейдером, лишь когда сумел сказать себе: «К черту самолюбие! Делать деньги — вот что важнее».

Что вы говорите тем, кто обращается к вам за советом?

Стараюсь всегда поддержать тех, кто собирается торговать для себя. «На­стройте себя на то, что вполне можете преуспеть больше, чем даже мечтали: ведь перед вами — живой тому пример». У меня есть свобода, к которой я всегда стремился как в финансовом, так и в организационном плане. Я могу отправиться в отпуск в любой момент. Полгода я живу в Уэстхэмптон-Бич, а другие полгода — в Нью-Йорке. Я веду чудесный образ жизни. Мои дети дума­ют, что все отцы работают дома.

Каков ваш главный совет рядовому трейдеру, стремящемуся повы­сить свое мастерство?

Учитесь пресекать потери. Когда делаешь деньги, самое главное — не те­рять контроля над потерями. Кроме того, не надо увеличивать позицию, пока вы не удвоили или не утроили свой капитал. Большинство делают ошибку, когда увеличивают ставки, едва получив прибыль. Это — быстрый путь к пол­ному краху.

Марты Шварц 291

История Марти Шварца должна ободрить тех, чьи первые шаги в торговле окончились неудачей. Ведь перед нами трейдер, которому не везло целых десять лет и который умудрялся проигрывать столько, что едва сводил концы с конца­ми, несмотря на хорошую и стабильную зарплату. Ведь смог же он, в конце кон­цов, переломить положение и стать одним из лучших трейдеров в мире!

Каким образом? Его успех слагался из двух основных составляющих. Во-первых, он нашел подходящий для себя метод. Все десять убыточных лет Шварц строил свои сделки на основе фундаментального анализа. Но добился успеха, лишь углубившись в технический анализ. Дело не в том, что технический ана­лиз лучше фундаментального, а в том, что он подходил для Шварца методологи­чески. Некоторые другие трейдеры из числа героев моей книги, такие как Джеймс Роджерс, весьма преуспели как раз с помощью фундаментального анализа, пол­ностью игнорируя анализ технический. Главный вывод отсюда таков: каждый трейдер должен найти метод, который лучше всего подходит лично ему.

Вторая составляющая превращения Шварца в удачливого трейдера — это перемена в его мотивациях. Он говорит, что ему стало везти, когда желание победить взяло верх над стремлением утвердиться в своей правоте.

Контроль над риском — это основополагающий элемент торгового стиля Шварца, о чем свидетельствуют невероятно низкие показатели его потерь. Контроль обеспечивается тем, что в каждой сделке Шварц постоянно отсле­живает свою «норму ростовщика». Правило резко уменьшать объем торговли после крупных потерь, как и после длительных выигрышных серий, безуслов­но, значительно способствует его успеху. Логика уменьшения объема торгов­ли после дестабилизирующей потери очевидна. Обоснованность тех же мер после выигрышной серии требует дальнейшего разъяснения. По словам Швар­ца, самые крупные потери у него всегда следуют за самыми крупными победа­ми. Подозреваю, что то же самое происходит с большинством трейдеров. Серии удач расслабляют, а расслабление ведет к небрежности в торговле.

Большинство трейдеров ссылаются на одни и те же правила, которым они обязаны своим успехом (вроде дисциплинированности и трудолюбия). Поэтому весьма отрадно, когда трейдер самого высокого уровня предлагает некое ориги­нальное правило, которое звучит весьма убедительно. Меня восхитила рекомен­дация Шварца сохранять тревожащую позицию после того, как рынок не подтвердит ваших опасений. При этом подразумевается, что если позиция, кото­рая обоснованно вас тревожит (например, из-за неблагоприятного изменения фундаментальных факторов или технического прорыва в противоположном на­правлении), тем не менее не идет против вас, то за этим должны стоять какие-то мощные силы, действующие в пользу исходного направления позиции.

Часть III

Всего понемногу

Джеймс Б. Роджерс-мтг.

Как покупать реальные ценности и продавать истерию рынка

Джим Роджерс начал торговать на рынке акций в 1968 году с ничтожной суммы — 600 долл. В 1973 году он со своим партнером Джорджем Соросом учредил «Quantum Fund», ставший впоследствии одним из эффективнейших хеджевых фондов. В 1980 году, накопив небольшой капитал, Роджерс ушел в отставку. «Отставкой» он называет управление своим личным портфелем — хлопотное предприятие, которое требует непрерывной и глубокой аналити­ческой работы. Кроме того, эта отставка включает в себя преподавание инвес­тиционных предметов в аспирантуре по бизнесу Колумбийского университета.

Мне очень хотелось проинтервьюировать Роджерса как обладателя уни­кальной репутации одного из самых практичных инвесторов современности, а также из-за той рассудительности и четкости изложения, которыми всегда отличались его финансовые комментарии по телевидению и в прессе. Не зная Роджерса лично, я послал ему письмо с просьбой об интервью, пояснив, что работаю над книгой о выдающихся трейдерах. К письму я приложил экземп­ляр своей предыдущей книги о фьючерсных рынках, которую снабдил дар­ственной надписью с цитатой из Вольтера, показавшейся мне особенно уместной: «Практичность не часто встретишь на практике».

Несколько дней спустя Роджерс позвонил мне, поблагодарил за книгу и дал согласие на интервью. «Но я, наверное, не тот, кто вам нужен, — предо-

296 Джеймс Б. Роджерс-лт.

стерег он. — Я зачастую держу позиции годами. Более того, я, вероятно, один из худших трейдеров в мире: никогда не вхожу в рынок вовремя». Этим он намекал на те различия между инвесторами и трейдерами, на которые я указал в письме, чтобы подчеркнуть свой интерес именно к выдающимся трейдерам.

В моем понимании «трейдера» прежде всего интересует направление рын­ка акций, а «инвестор» сосредоточен на отборе акций с наибольшими шансами выйти в лидеры рынка. Иными словами, инвестор — это всегда покупатель, а трейдер может как покупать, так и продавать. Я объяснил Роджерсу, как я использую эти термины, и подчеркнул, что он относится именно к той катего­рии людей, которых мне хотелось бы проинтервьюировать.

Весенним утром, более похожим на осеннее, я приехал к Роджерсу домой, в его аристократичный, разностильно меблированный коттедж. Атмосферой он напоминал, скорее, уютный английский особняк, чем Нью-йоркский дом. Если бы моим единственным впечатлением о Нью-Йорке была эта заполненная антиквариатом гостиная с прекрасным видом на Гудзон, в которой мы беседо­вали с Роджерсом, я бы остался при мнении, что Нью-Йорк — это необычайно спокойный уголок. Поздоровавшись, Роджерс тут же заявил: «По-моему, я все-таки не гожусь для вашей книги». Он вновь хотел сказать, что не считает себя трейдером. На этой ноте и началось наше интервью.

Как я уже упомянул в телефонном разговоре, я не считаю себя трейдером. Помню, как в 1982 году я покупал немецкие акции и у нас с брокером, который не знал меня, состоялся следующий диалог: «Купите мне акции X, Y и Z». — «Что сделать после этого?» — «Купите акции и пришлите мне подтверждение». — «Присылать ли вам анализ рынка?» — «Пожалуйста, не делайте этого». — «При­сылать наши прогнозы?» — «Нет, не надо». — «Может быть, звонить и инфор­мировать вас о ценах?» — «Нет, не надо. Если я буду знать цены, то у меня возникнет большой соблазн продать акции, как только цены удвоятся или утро­ятся. Я намерен держать немецкие акции как минимум три года, поскольку, как мне кажется, у вас вот-вот будет такой гигантский бычий рынок, какого не было десятки лет». Брокер, естественно, был ошеломлен, он принял меня за сумас­шедшего.

Разве это торговля? Нужно было только определить, что вскоре на рынке произойдут крупные перемены, и занять позицию. Кстати, я тогда не ошибся: купил немецкие акции в конце 1982 года и продал их в конце 1985 и в начале 1986 годов.

Джеймс Б. Роджерс-мл. 297

Чем был вызван такой оптимизм в отношении Германии?

Тем, что бычий рынок начался у нас в августе 1982 года. Но важнее было то, что в Германии никакого бычьего рынка не было уже 21 год, считая от предыдущего абсолютного максимума 1961 года. В 1962 году немецкий рынок обвалился и с тех пор двигался в основном горизонтально. Между тем, немец­кая экономика переживала подъем. А значит, там имелись опорные ценности.

Если я что-либо покупаю или продаю, то всегда прежде стараюсь удостове­риться в том, что не потеряю деньги. Когда речь идет о действительно реаль­ной ценности, то, скорее всего, много я не потеряю, даже если ошибусь.

Но по этой методе вы могли бы купить те же акции десятью годами ранее.

Совершенно верно. По той же причине можно было бы купить немецкие акции еще в 1971 году и десять лет просто ждать, между тем как в США был крупный бычий рынок. Теперь же имелся катализатор. Его присутствие необ­ходимо для развертывания крупных событий. В то время роль такого катали­затора в Германии сыграли надвигавшиеся выборы. Я считал, что социалисты будут смещены, а у оппозиционных им христианских демократов, как мне было известно, имелась программа, нацеленная на поощрение инвестиций.

Мой главный расчет был таков: если на выборах победят консервативные христианские демократы, так долго пребывавшие не у власти, то они примутся за крупные преобразования. Мне также было известно, что в ожидании побе­ды консерваторов в 1982 году многие немецкие компании воздерживались от инвестиций в расширение производства и капитальное оборудование. Поэто­му в случае победы консерваторов эти подспудные капиталы произвели бы настоящий инвестиционный взрыв.

Никаких случайностей в исходе выборов быть не могло?

По-моему, нет.

Я имею в виду голосование.

Неопределенность, видимо, была. Поэтому, когда консерваторы действи­тельно победили, в тот же день рынок буквально взорвался.

А если бы они проиграли?

298 Джеймс Б. Роджерс-Mfi.

Что ж, и тогда я вряд л'и потерял бы какую-то значительную сумму — я уже объяснял причину. У меня было весьма сильное предчувствие, что грядут крупные перемены и что бычий рынок продержится два, три или четыре года.

Похоже, вы начинаете сделку, только когда в ней серьезно уверены.

Как правило, да. Иначе не стоит и начинать. Одно из золотых правил инве­стирования гласит: ничего, абсолютно ничего не делать, пока не представится благоприятная возможность. Большинству людей — и я не лучше — постоян­но нужно играть, им постоянно нужно что-то делать. Получит человек круп­ную прибыль и думает: «Ну, я и молодец! Ведь я утроил свои деньги!» И тут же спешит что-нибудь сделать с этими деньгами. Он не может просто посидеть и подождать, когда появится что-то новое.

Вы всегда ждете, когда ситуация выстроится в вашу пользу? Вы никогда не говорили себе: «Думаю, что этот рынок, скорее всего, пой­дет вверх, не сыграть ли мне на этом подъеме»?

Вы только что описали скорейший путь в долговую тюрьму. Я просто жду, пока деньги сами не придут ко мне, и тогда нужно будет лишь взять их. А до тех пор я ничего не предпринимаю. Даже те, кто потерял деньги на рынке, гово­рят: «Я только что потерял деньги, теперь нужно действовать, чтобы вернуть их». Это неверно. Нужно дождаться подходящего случая.

То есть как можно меньше торговать?

Верно. Потому-то я и не считаю себя трейдером. Я скорее тот, кто ждет подходящего случая. Я жду такой ситуации, когда, как в пословице, можно «ловить рыбку в мутной воде».

Все ваши сделки основаны на фундаментальных факторах?

Да. Впрочем, иногда катализатором служат графики Бюро исследований товарных рынков. Порой на графике рынка вырисуется немыслимый шип, на­правленный либо вверх, либо вниз. Так выглядит истерия. Когда я вижу это, то обычно задумываюсь, не следует ли выступить против нее.

Не могли бы вы привести какой-нибудь пример?

Джеймс Б. Роджерс-мл. 299

Два года назад я открыл короткую позицию по соевым бобам после того, как они резко поднялись до 9,6 долл. Мне это запомнилось, поскольку в тот же вечер я отправился на ужин с группой трейдеров и один из них стал пере­числять причины, по которым он купил соевые бобы. Я тогда сказал: «И впрямь не могу объяснить, почему все эти бычьи аргументы не верны. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что я играю против истерии».