Любовь к Черному Квадрату или Эрос Супрематизма

Вид материала

Статья

Содержание Примечания к инструкции по пользованию коллекцией "Ринако"

Подобный материал:

• Философия любви (на основе работы э. Фромма «искусство любить»), 68.76kb.
• Друнвало Мельхиседек Любовь, Эрос и духовный путь, 1475.42kb.
• Возникновение и становление супрематизма, 115.05kb.
• Лекции профессора А. И. Осипова в 2005 году в храме Илии Пророка (Москва). «Пора роковая», 320.45kb.
• Любви в литературе всегда была актуальна. Ведь любовь – это самое чистое и прекрасное, 234.28kb.
• Любовь да не умрет любовь и не убьет, 863.74kb.
• Тренер-Любовь, 113.09kb.
• Виктор Доброславович Любовь или влюбленность?, 2868.55kb.
• Доклад О. Бабинич «любовь мужчины. Любовь женщины. Любовь между ними», 32.05kb.
• Сном уголке между центральной набережной Алушты и курортной зоной «Профессорский уголок», 71.64kb.

Примечания к инструкции по пользованию коллекцией "Ринако"

Раньше основным покупателем русского искусства были заезжие иностранцы, выменивавшие совокупный художественный продукт и затем исчезавшие вместе с ним в своем туманном далеке. Не так давно на сцене появились "местные деньги" - корпорации, покупающие себе коллекции произведений искусства. Таких корпоративных собраний насчитывается не меньше пяти, но настоящие соображения о корпоративном искусстве возникли у московского чичероне в связи с презентацией коллекции "Ринако", собранной Ольгой Свибловой.

В согласии с марксистско-ленинским учением назначение искусства - отражение действительности. Но искусство само непосредственно участвует в производстве действительности. Одновременное пребывание в двойной роли "зеркала" и "отражения" погружает художника в состояние шизоидной раздвоенности. По этой причине стагнация ("застой") переживается крайне болезненно, в то время как время перемен ("перестройка") и решительных действий - естественная среда художника. При фазовых переходах социума из одного состояния в другое сначала создаются метафорические подобия социальных механизмов - банков, корпораций, демократических институтов. Только по истечении некоторого срока эти фантомы начинают наполняться содержанием. Художник сам непрерывно производит фантомы и "отражения" и чувствует себя вполне комфортно в этом зыбком мире. Новая архитектура московской художественной сцены - система галерей, Музей современного искусства, институты и центры современного искусства и так далее, в большинстве своем находящиеся на стадии прожектов), и удивительным образом еще в перинатальном состоянии умудряются адекватно выполнять социальные функции. Из этих фантомных элементов обустраивается реально функционирующая фабрика по производству современного искусства.

В России до сих пор бытует романтическое представление об одиноком гении, который где-то на захламленном чердаке или в сыром подвале, никому не известный и никем не признанный, творит свои великие произведения, ожидая "истинного ценителя" или признания после смерти. В настоящее время по схеме гений-шедевр-ценитель-признание потомков функционируют преимущественно низовые формы искусства. Из-за чего первые робкие покупатели, появившиеся на рынке современного русского искусства, были воодушевлены идеей открытия неизвестных гениев и чаще всего выкладывали свои деньги за базарный кич с вариациями в сторону "качественного" искусства. Акт покупки в таком случае сознательно смазывается и выглядит как великодушная помощь художнику со стороны бескорыстного ценителя-мецената. "Гений" же, нарушая конвенцию, глупо бахвальствует своими рыночными успехами вместо холодного пренебрежения прозой жизни.

Так называемое современное искусство "производится" по совершенно другим законам и правилам. На царском месте "гения" здесь располагается иерархия "звезд", выдвигаемых сообществом экспертов -кураторов, критиков, галеристов. Художник реализует серию индивидуальных проектов в различных галереях, музеях, на больших международных выставках. Национальные и культурные границы размыты, траектории "карьеры" выглядят весьма извилисто в пространстве космополитической культуры и международная художественная сцена походит на грандиозную финансовую корпорацию с отделениями во всех цивилизованных странах. Задача "филиальных отделений" заключается в поддержке "своих" агентов через центральную дирекцию в обмен на обязательства по поддержанию нормального функционирования системы в целом.

Известно, что подавляющее большинство художников, которые наиболее успешно функционируют внутри описываемых механизмов и репрезентируют само понятие "русское искусство" на интернациональной художественной сцене, выросло в условиях эстетического "подполья". Естественно, что для них категории "успеха" не могли быть значащими исходными установками. Тем не менее, большинство их сумело прекратить формальное существование "неизвестных гениев" и в довольно зрелом возрасте начать "звездную" карьеру. В то же время множество их сотоварищей и соседей по андерграунду вместе с бывшими "официальными" и разрешенными художниками продолжает настаивать на собственной гениальности и исключительности и опускаясь на нижние ступени рынка.

Реализация "звезд" происходит в результате покупки плодов их художественной деятельности точно так же, как успех кинозвезд легализуется на престижных кинофестивалях, но подсчитывается по кассовому успеху фильмов. Изобразительное искусство, отказавшееся по окончании эпохи социалистического реализма и модернизма от лукавого лозунга "искусство для народа", теперь больше заинтересовано в покупателях, нежели в публике. Акт покупки стал осуществлением произведения, завершающей стадией художественного производства. Процедура купли-продажи демистифицируется и протекает как символический процесс взаимного инвестирования имиджей при посредничестве специального эксперта, выступающего в роли брокера. При этом идеальным партнером художника является не частное лицо, меценат типа Мамонтова или Третьякова, движимый тоталитарным волюнтаризмом "вкуса", а корпорация, осуществляющая собственный инвестиционный проект. При этом можно предположить, что на уровне индивидуального вкуса каждый отдельный член правления корпорации предпочел бы купить что-нибудь иное, попроще и покрасивей.Но печальная судьба всякой корпоративной коллекции заключается не только в том, что она отражает личные вкусы куратора. Корпорация неизбежно делает установку на собирание искусства "ставшего", безукоризненно модного, и тем самым соперничает с несуществующим пока музеем современного искусства. Искусство, однако, стремительно движется дальше. Пока еще плохо проговоренные идеи сегодняшнего дня мало волнуют корпорантов, поэтому всякая корпоративная коллекция отстает от жизни как минимум на один шаг.

05.01.1993