О. И. Богословская (Пермский университет), М. Н. Кожина (Пермский университет), М. П. Котюрова (Пермский университет) главный редактор, Г. Г. Полищук (Саратовский университет), В. А. Салимовский (Пермский университет), О. Б. Си

Вид материала

Документы

Содержание Библиографический список Modlitewne formy adresatywne Проявлениe стандартизации в высказываниях религиозного стиля. Stylistyka a pragmatyka – stan i perspektywy w stylistyce polskiej Стандарт и индивидуальная вариативность восприятия текста нонсенса Исходная гипотеза Повествование Описание Описание эксперимента Методы анализа полученных интерпретаций Обсуждение результатов эксперимента Количественная характеристика: значения медианы Корреляционный анализ Тип текста Подведем итоги анализа стандарта и индивидуальной

Подобный материал:

• Немцы в Прикамье. ХХ век: Сборник документов и материалов в 2-х томах / Т. Публицистика., 3577.77kb.
• Отчет о работе объединенного диссертационного совета дм 212. 189. 07 при гоу впо «Пермский, 180.8kb.
• Пермский государственный педагогический университет психологический факультет, 60.95kb.
• Пермский государственный педагогический университет факультет педагогики и психологии, 65.99kb.
• Деменев А. Г., Моисеенков, 72.59kb.
• Пермский государственный педагогический университет факультет педагогики и методики, 140.25kb.
• Федеральное агентство по образованию Пермский государственный технический университет, 171.98kb.
• Пермский некрополь пермский некрополь, 968.85kb.
• Пермский государственный университет географический факультет, 48.62kb.
• А. А. Ташкинов (Пермский государственный технический университет), 3003.55kb.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Kowalski P., 1993, Samotnosc i wspolnota. Inskrypcje w przestrzeniach wspolczesnego zycia. Opole.

Kowalski P., 1994, Prosba do Pana Boga. Rzecz o gestach wotywnych. Wroclaw.

Kucala M., 1988, Od Bogurodzicy do Madonny. Nazywanie Matki Boskiej w historii polszczyzny. – O jezyku religijnym. Lublin.

Makuchowska M., 1996, Modlitewne formy adresatywne. Zeszyty Naukowe Uniwersytetu Opolskiego, Jezykoznawstwo, t. 16, Opole.

Makuchowska M., 1998, Modlitwa jako gatunek jezyka religijnego, Opole.

Wierusz-Kowalski J., 1973, Jezyk a kult. Funkcja i struktura jezyka sakralnego, „Studia Religioznawcze PAN”, nr 6, Warszawa.

Войтак М., 1998, Проявлениe стандартизации в высказываниях религиозного стиля. Текст: стереотип и творчество. Пермь.

Wojtak M., 1998a, Czy mozna mowic o stylu czlowieczej rozmowy z Panem Bogiem? – Czlowiek – dzielo – sacrum, red. S. Gajda, H.J. Sobeczko, Opole.

Wojtak M., 1998b, Stylistyka a pragmatyka – stan i perspektywy w stylistyce polskiej, Stylistyka VII, Opole.

Wojtak M., 1999, Stylistyka modlitwy wotywnej. Rekonesans. (В печати).


M.Vojtak

Stereotype and Creation in Votive Prayer

The author of the article regards stereotype as connected with jenre conventions, and observes utterance creation on the material of votive prayers. Some utterances are considered to be individual on the general background of votive prayers corpus and jenre conventions.


И.Г.Овчинникова

Пермь

СТАНДАРТ И ИНДИВИДУАЛЬНАЯ ВАРИАТИВНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ ТЕКСТА НОНСЕНСА

Первостепенной задачей науки двадцатого века казалось выявление стандарта, т.е. устойчивого, социально значимого, не зависящего от субъекта феномена. В лингвистике это анализ языковой системы национального языка, некоторого инварианта индивидуальных языковых систем. Задача изучения устойчивых единиц и отношений была сформулирована в последней трети прошлого века: “Именно в 70-х гг. прошлого века как в математике, так и в трудах лингвистического авангарда все возрастающее значение получили сопряженные понятия инвариантности и вариативности и в качестве следствия была поставлена задача извлечения из потока вариации относительно инвариантных сущностей” (Якобсон 1985: 307). Установление инвариантных сущностей представляет особую проблему при анализе развернутых речевых сообщений, текста прежде всего, в процессе их порождения и восприятия. Изучение инварианта и вариативности восприятия текста становится первостепенной задачей, что обусловлено ее прикладной значимостью в методике обучения языкам, сфере массовой коммуникации, компьютерном моделировании речевой деятельности.

Восприятие и понимание (осмысление) текста – один из самых сложных видов речевой деятельности, отражающий не только языковую компетенцию субъекта, но и психологические характеристики наряду с индивидуальной спецификой интеллектуальной деятельности. Некоторые исследователи противопоставляют восприятие и понимание сообщения, поскольку “для восприятия необходимо только владение языковым кодом” и оно “как бы предшествует пониманию”, а “в понимании имеется экстралингвистический аспект; оно предполагает знакомство слушателя с теми явлениями объективной действительности, которые служат предметом высказывания, его содержанием” (Зиндер 1979: 32). Обычно выделяют три уровня восприятия речи: сенсорный, перцептивный и смысловой (например, Психологический словарь 1998: 56-57). При этом смысловой уровень неоднороден и иерархичен. Заметим, что неоднородность и иерархичность смыслового уровня восприятия подчеркивается многими исследователями: нижний подуровень связывается с восприятием смысла слов текста, средний – с сопоставлением дистантно расположенных элементов, верхний – с реконструкцией авторского замысла (см., например, Брудный 1976; Караулов 1987 и др.). О понимании крупного речевого отрезка (текста) принято говорить лишь применительно к последнему подуровню уровня смыслового восприятия (Зимняя 1976, Брудный 1976 и др.).

Понимание связывают с реконструкцией замысла автора и построением собственной модели содержания текста. Такой подход соотносится прежде всего с восприятием, пониманием и интерпретацией художественного текста (см. работы Б.А.Ларина, Ю.М.Лотмана, Ц.Тодорова, Л.С.Выготского, Р.Якобсона и др.). Адекватность (или неадекватность) понимания диагностируют различными методами, один из них – выявление лакун, вызванных различиями культурного фона, на котором воспринимается произведение читателями, и того, на который ориентировался автор.

Экспериментально доказано, что “...имеются как бы промежуточные области, или “полосы”, относящиеся к перцепции и одновременно к смысловому уровню и к сенсорному” (Штерн 1992: 202). Это связано как с наличием перцептивных эталонов на всех лингвистических уровнях, так и с известной изоморфностью моделей восприятия от слога до развернутого текста (там же). Восприятие на сенсорном и перцептивном уровнях, представляя активный процесс, обусловлено прежде всего психофизиологическими способностями индивида. Для перцепции существенно обращение к представленной в сознании человека перцептивной базе: “сличение” с эталоном и диагностика совпадения с ним или отличия от него (Штерн 1992).

Осмысление (последний, смысловой, уровень восприятия в психологии речи) требует гораздо большей интеллектуальной активности, предполагая включение воспринятого в когнитивное пространство, оценку его значимости. Таким образом, осмысление предопределяется индивидуальными особенностями и опытом индивида: “...осмысленность является не абсолютным свойством, а делом интерпретации в определенной концептуальной системе, отражающей индивидуальный познавательный опыт о мире и охватывающей специфическую информацию...” (Павиленис 1986: 253). Субъективное представление о цельности текста определяется концептуальной системой индивида, смысл текста – значимостью воспринятого сообщения.

Можно говорить не только о понимании, но и о восприятии цельности текста (см. Штерн 1992). Восприятие цельности текста предполагает опознание фрейма текста и установление особенностей его воплощения. Успешное восприятие цельности возможно на перцептивном уровне, поскольку содержание данного уровня – опознание сигнала и сличение с перцептивным эталоном. Опознание фрейма текста и есть сличение с эталоном, определение жанра и содержательного типа текста (см. там же). Осознание особенностей воплощения опознанного фрейма в воспринимаемом тексте происходит на среднем подуровне (соположение дистантно расположенных элементов) смыслового уровня восприятия: соположение дистантно расположенных элементов предполагает возникновение в сознании реципиента некоторого концепта. Возникший концепт представляет собой модель смысла текста. Совпадение в моделях смысла текста у разных читателей представляет социально значимое, объективное в содержании данного текста (Овчинникова 1998).

Поскольку инвариант смысла текста (его содержание) есть область пересечения индивидуальных читательских моделей смысла, необходимо установить роль в семантике текста разных единиц плана содержания (денотативных, категориальных, реляционных). По данным научной литературы, в которой обсуждается восприятие текста, существенную роль в формировании модели содержания играет фрейм, т.е. структура текста. Структура языковых единиц высших уровней (предложения и текста), обусловленная лексической семантикой (глагола прежде всего), связана с грамматическим значением. Следовательно, выявление инварианта содержания текста (стандартной, свойственной многим читателям, смысловой модели) предполагает анализ роли в семантике целого текста грамматических значений. На наш взгляд, анализ роли грамматики в формировании смысловой модели текста целесообразно изучать на материале текстов нонсенса и абсурда.


Исходная гипотеза

Классик литературы нонсенса Льюис Кэрролл писал, отвечая на вопросы о смысле своей поэмы “Охота на Снарка”: “Что касается смысла Снарка, то я очень боюсь, что я не имел в виду ничего, кроме нонсенса! Все же, как Вы знаете, слова обозначают нечто большее, чем то, что мы с их помощью выражаем; так же и целая книга должна обозначать нечто большее, чем писатель хотел выразить. Таким образом, сколько смысла Вы обнаружите в книге, столько я и готов принять как ее смысл”. (цит. по: Topsy-Turvy World 1978: 18).

Каждое сообщение обладает для коммуниканта “презумпцией осмысленности” (Касевич 1996). Тексты нонсенса и абсурда не являются исключением. На наш взгляд, нонсенс отличается от абсурда. В основе нонсенса - операции над языком: моделирование иных, чем в естественном национальном языке “квазиязыковых” знаков, прежде всего слов, при котором соблюдаются присущие национальному языку отношения между знаками, закономерности их создания и сочетания. В основе абсурда – операции над референцией языковых знаков “верхних уровней”, высказывания и текста: моделирование иных, чем возможны в реальности, референтных ситуаций. Нонсенс искажает национальный язык, оперируя с языковой картиной мира; абсурд переворачивает стереотипы представлений о реальности (на уровне “здравого смысла”), оперируя с наивной картиной мира. В нонсенсе сведено к минимуму количество лексических значений, в абсурде – количество “здравых” штампов.

Большинство текстов нонсенса лишено лексических значений, однако в них выражены грамматические значения и важную роль играет звукосимволизм (Горелов 1987). Сохранной остается и структура текста (содержательный тип, жанр). Выявление стратегий восприятия смысла таких текстов позволяет в полной мере определить “вклад” в понимание смысла целого текста грамматического и фонетического значений.

Цель данной работы – выявление стандарта и анализ вариативности интерпретаций текстов нонсенса типа повествования и описания. Для достижения поставленной цели необходимо разрешить следующие задачи:

1) спланировать и реализовать эксперимент по интерпретации текста нонсенса наивными носителями языка;

2) обработать экспериментальные данные: выявить стандартные (часто встречающиеся) и индивидуальные интерпретации для повествования и описания;

3) определить роли грамматического и фонетического значений в стандартных интерпретациях повествования и описания.

Естественно, определенную проблему представляет стимульный материал, тексты нонсенса. Стимульный материал должен удовлетворять трем основным условиям. Во-первых, тексты должны включать как можно меньше лексических значений. Во-вторых, тексты должны ассоциироваться с родным языком участников эксперимента, его грамматикой и фонетикой. Наконец, в-третьих, стимульный материал не должен представлять какую либо из литературных традиций, не должен ассоциироваться с конкретным автором или литературным течением. В противном случае в результате эксперимента мы получим от испытуемых информацию об их литературных вкусах и предпочтениях, а не об индивидуальной интерпретации смысла текста нонсенса.

В качестве стимульного материала для эксперимента были созданы два текста нонсенса на основе фразы о “глокой куздре” Л.В.Щербы; тексты представляли содержательные типы повествование и описание (см. подробнее: Овчинникова 1995).

Приведем оба стимульных текста.


Повествование Описание

Куздра, мляво глокая, Жили-были в Куздравии

С куздренком плюка об плюку куздры и бокр.

Жулявались в дуфу. Куздры нучили штяву и фузили

А бокр, щаповый, буристый, цокр.

С бокреночком дыкулистым В цокре мляво и вулко, там

Шиняли ханюфу. прачат куздрят.

Ханюфа прошинявилась, Штяву логую фулсят и стрямко

Куздренку в плюк ужавилась. ядят.

Куздренок щаво фтил. Бокр, щаповый, ямокий,

А куздра разъямокая не млявает куздр.

Бокра будлает, глокая, Он их фрычит и жавит, съядавая

Курдячит, рассипев. внустр.

Любая куздра млявая Щаво куздрам с куздрятами

Куздренка зажулявая, рядом с бокром.

Кудрячит и бодлается Не жулявится вулко в дуфу логовом!

Как настоящий лев. Только глокая куздра от бокра

не фтит,

А кудрячит, бодлает и вермикулит!


Описание эксперимента

1. Тексты предъявлялись испытуемым в письменном виде с инструкцией: “Прочитайте текст. О чем он? Пожалуйста, переведите его на русский язык”.

2. Испытуемыми были 15 студентов Пермского государственного университета.

3. Каждый испытуемый получал за один сеанс только один текст. Через месяц предлагался другой текст при тех же условиях и с тем же заданием.

4. Всего было получено 30 текстов-интерпретаций: 15 повествований и 15 описаний соответственно.

Приведем пример полученной в эксперименте интерпретации нонсенса-описания: “Жили-были в Куздравии, небольшой зеленой долине меж гор, куздры. Они похожи на наших коз, только поменьше. Куздры косили траву, пили молоко и воспитывали своих маленьких куздрят. Вот повадился к ним в долину бокр – огромный, черный, на быка похожий. Стал он обижать беззащитных куздр, а затем и совсем разошелся, озверел, стал съедать куздрят. Плачут куздры, плохо им живется рядом с бокром, того и гляди, всех съест. Только одна смелая куздра не боялась бокра, не убегала от него, а защищала себя и своих куздрят”.


Методы анализа полученных интерпретаций

Полученные интерпретации анализировались при помощи семантических (компонентный анализ) и статистических (корреляционный анализ) методов.

В качестве количественных характеристик определялись:

1) коэффициент лексического разнообразия (индекс Хорвата): отношение количества разных лексем к общему количеству словоупотреблений;

2) коэффициент прономинализации: отношение местоимений к общему количеству знаменательных лексем;

3) коэффициент абстрактности: отношение количества лексем с абстрактным значением к количеству лексем с конкретным значением;

4) фонетический коэффициент: отношение фонетических ассоциаций (повторов фонетического состава квазислов стимульного текста) к общему количеству знаменательных лексем;

5) грамматический коэффициент: отношение грамматических конструкций, идентичных стимульному тексту, к общему количеству грамматических конструкций.

В качестве показателя стандарта (среднего значения каждого из коэффициентов) использовалась медиана (Ме).


Обсуждение результатов эксперимента

Обсудим результаты анализа экспериментальных данных. Значения медианы для каждого из коэффициентов представлены в табл. 1.


Количественная характеристика: значения медианы


Табл. 1

Коэффиц.	Хорват	Проном.	Абстрактн.	Фонет.	Граммат.
Повеств.	0,84	0,06	0,25	0,03	0,53
Описание	0,74	0,15	0,29	0,06	0,55

В табл. 1 по горизонтали указаны типы текстов (повествование и описание), по вертикали – различные коэффициенты. В ячейках на пересечении столбцов и строк приводятся значения медианы для соответствующего коэффициента в данном типе текста. Проинтерпретируем значения медианы. Начнем с обсуждения общих для повествования и описания тенденций.

1. Степень лексического разнообразия текстов (индекс Хорвата) довольно высока. Это означает, что в текстах испытуемых много разных знаменательных лексем.
   
2. Степень абстрактности невысока. Это означает, что в текстах преобладают слова с конкретной семантикой.
   
3. Грамматические коэффициенты высоки. Следовательно, в текстах часто встречаются грамматические конструкции, идентичные стимульным. Приведем примеры: жулявались в дуфу (стимул) = прогуливались в лесу, развлекались в саду; плюка об плюку (стимул) = рука об руку; куздренок штяво фтил (стимул) = детеныш горько плакал, ребенок визгливо хохотал. Очевидно, грамматика играет ключевую роль в понимании нонсенса. Грамматические конструкции отражают структуру ситуации, описываемой в тексте “нонсенс”: герой, действие, инструмент, локатив и т.п. Наиболее стабильными грамматическими конструкциями стимульных текстов, представленными в текстах всех испытуемых, оказываются: N-V-Adv, N-V-Npatient.
   
4. В двух случаях обнаружены статистически значимые показатели ранговой корреляции (r) между коэффициентами (методику см.: Ивантер, Коросов 1992). Количественные данные приведены в табл.2. Во-первых, взаимосвязаны грамматический коэффициент и коэффициент прономинализации: чем больше грамматических конструкций, идентичных стимульным, в тексте испытуемого, тем меньше в нем местоимений. Во-вторых, взаимосвязаны грамматический коэффициент и коэффициент абстрактности: чем больше грамматических конструкций, идентичных стимульным, в тексте испытуемого, тем меньше в нем абстрактной лексики. Это означает, что использование грамматических конструкций, идентичных стимульным, снижает абстрактность интерпретаций нонсенса. Заметим, что обе взаимосвязи сильнее проявляются в интерпретациях нонсенса-повествования.
   

Корреляционный анализ:

статистически значимая ранговая корреляция


Табл. 2

Тип текста	r Хорват/ проном.	r грамм./ проном	r грамм./ фонетич.	r грамм./ абстракт.
Повествование	–	– 0,74	0,72	– 0,50
Описание	0,61	– 0,64	–	– 0,46

Обратимся к обсуждению различий в интерпретациях нонсенса-повествования и нонсенса-описания.

1. В повествованиях лексика немного более разнообразна, чем в описаниях. Можно предположить, что нонсенс-повествование вызывает больше ассоциаций, чем нонсенс-описание. Наши испытуемые имеют больше возможностей проявлять собственные индивидуальные предпочтения в интерпретации нонсенса-повествования.
   
2. В интерпретациях нонсенса-повествования местоимения встречаются в два с половиной раза реже, чем в интерпретациях нонсенса-описания. Низкая частотности местоимений в интерпретациях нонсенса-повествования, на наш взгляд, свидетельствует о семантической насыщенности: описание события в нонсенсе-повестовании достаточно определенно для наших испытуемых.
   
3. В интерпретациях нонсенса-повествования статистически значима взаимосвязь грамматического коэффициента и фонетического коэффициента: чем больше грамматических конструкций, идентичных стимульным, тем больше фонетических ассоциаций с квазисловами стимульного повествования. Отметим, что фонетические ассоциации возникают между элементами нонсенса и единицами лексикона национального языка, имеющими одинаковые грамматические показатели. Приведем примеры фонетических ассоциаций: бодлается (стимул) – бодается, бокр с бокреночком (стимул) – бобр с бобреночком; шиповый (стимул) – шипастый; буристый (стимул) – бугристый, бурый; нучить (стимул) – мучить, научить. Данная взаимосвязь отражает важность обоих типов семантики (грамматической и фонетической) для интерпретации нонсенса.
   
4. Отсутствие статистически значимой взаимосвязи между обсуждаемыми коэффициентами в интерпретациях нонсенса-описания, на наш взгляд, свидетельствует о различных стратегиях осмысления стимула испытуемыми: одни авторы интерпретаций опираются на фонетические ассоциации, другие – на грамматические конструкции. Напомним, что грамматика играет более важную роль в интерпретации нонсенса. Однако для описания характерна некоторая “грамматическая бедность”: в описаниях частотны грамматические конструкции и синтаксические структуры, связанные с когнитивными процедурами классификации и идентификации (Котюрова 1996). Это характерно и для наших интерпретаций нонсенса-описания, которые довольно расплывчаты как в лексическом, так и в грамматическом отношении.
   
5. В интерпретациях нонсенса-описания в два раза чаще, чем в интерпретациях нонсенса-повествования, встречаются фонетические ассоциации. Очевидно, фонетические ассоциации компенсируют неопределенность и расплывчатость образа, возникающего в сознании интерпретатора в связи со стимульным описанием, направляя поиск подходящей номинации во внутреннем лексиконе.
   
6. В интерпретациях нонсенса-описания статистически значима взаимосвязь между лексическим разнообразием и количеством местоимений: чем разнообразнее лексика, тем реже встречаются местоимения в тексте испытуемого. Эта взаимосвязь отражает тенденцию, характерную для “нормальных” текстов (Арапов 1988).
   

Подведем итоги анализа стандарта и индивидуальной

вариативности восприятия текста нонсенса:

1. Для стандартной интерпретации нонсенса характерны: довольно высокая доля абстрактной лексики, большое лексическое разнообразие, большое количество местоимений. Это означает, что стандартное представление о смысле нонсенса довольно расплывчато и абстрактно. Представление о смысле нонсенса прежде всего предопределяется грамматическими отношениями между элементами текста.
   
2. Фонетическое сходство квазислов нонсенса с единицами лексикона национального языка играет важную роль в интерпретации квазилексических значений элементов нонсенса. При интерпретации нонсенса поиск номинации во внутреннем лексиконе происходит среди единиц определенного грамматического класса с опорой на сходство в звуковом составе между квазисловом и словом национального языка. Это означает, что в процессе понимания и интерпретации смысла нонсенса внутренний лексикон носителя языка “работает” точно так же, как и в процессе понимания и интерпретации смысла “нормального” текста.
   
3. Когнитивные структуры, связанные с фреймом повествования, более устойчивы, чем когнитивные структуры, связанные с фреймом описания. Устойчивость когнитивных структур обеспечивает устойчивость макроструктуры текста (Ван Дейк 1989). Устойчивость макроструктуры позволяет носителю языка свободно варьировать микроструктуру интерпретаций нонсенса-повествования (Ван Дейк, Кинч 1988).
   

Возвращаясь к Льюису Кэрроллу, напомним интерпретацию, данную Алисой стихотворению “Бармаглот”: “Очень милые стишки, но понять их не так-то легко ... Наводит на всякие мысли - хоть я и не знаю, на какие...Одно ясно: кто-то кого-то здесь убил... А впрочем, может и нет...” (Кэрролл 1990: 129). Заметим, что русский перевод Н.М.Демуровой точно передает семантику и грамматику английского оригинала: “...it’s rather hard to understand! ... Somehow it seems to fill my head with ideas – only I don’t exactly know what they are! However, somebody killed something: that’s clear, at any rate...” (Carroll 1995: 20-21). Интерпретация Алисы стихотворения-нонсенс довольна расплывчата, содержит местоимения и воспроизводит фрейм ситуации при помощи конструкции N-V-Npatient. Аналогичная стратегия интерпретации нонсенса выявлена в результате нашего эксперимента.

Стандартная интерпретация нонсенса формируется на основе перцептивного уровня восприятия текста: читатель идентифицирует содержательный тип и фрейм текста на основе представленных грамматических значений. Осмысление текста нонсенса происходит на основе ассоциаций (прежде всего по фонетическому сходству) элементов нонсенса с единицами национального языка. Разнообразие стратегий ассоциирования и обусловленность ассоциаций когнитивным опытом читателя приводит к индивидуальной вариативности интерпретаций.

Таким образом, некоторая стандартная интерпретация нонсенса вполне реальна. В основе интерпретации текста нонсенса лежат те же закономерности, что и в основе восприятия и понимания “нормального” текста. Возможно, поэтому вопрос “Что Вы под этим подразумевали, мистер Кэрролл?” звучит так часто и кажется таким естественным.