Теория, практика и стандарты оценки: инновации и противодействие им
| Вид материала | Документы |
- Программа научно-практической конференции «Теория и практика оценки природных ресурсов, 128.27kb.
- Законодательство и практика отдельных стран, 3267.08kb.
- Учебно-методический комплекс по дисциплине «Международные стандарты оценки» Для специальности:, 1640.02kb.
- Математические методы анализа и оценки финансово-экономической деятельности предприятия:, 825.67kb.
- Теория и практика, 4721.52kb.
- Темы Название разделов и тем Объем учебных часов, 31.72kb.
- Программа дисциплины «Теория и практика финансовой устойчивости банков», 427.47kb.
- Стратегическое планирование на предприятии; инвестиционная деятельность предприятий, 93.53kb.
- Теория и практика, 1865.09kb.
- Тематика курсовых работ «Экономическая теория» Банковская система и особенности, 143.68kb.
Г.И. Микерин, к.т.н., профессор,
заведующий кафедрой экономических измерений ГУУ,
ведущий научный сотрудник ЦЭМИ РАН,
член Совета РОО, член ЭКСОД при МЭРиТ;
А.И. Артеменков, аспирант ГУУ,
сотрудник ЗАО «Международный центр оценки»
Теория, практика и стандарты оценки: инновации и противодействие им
В оценочном сообществе – как мировом, так и российском – сложилось устойчивое представление о «теории оценки»: как о прикладном научно-аналитическом обобщении наличной оценочной практики, но с использованием (явным, а чаще всего, неявным) методологических основ теоретической экономики. Однако в последние десятилетия – особенно, в новом веке – были подвергнуты научно аргументированной критике сами методологические основы той «стандартной модели социально-экономической науки» (СМСН – SSSM), которая сложилась еще в эпоху всемирной промышленной революции.
Вхождение в Новую экономику, пронизанную не только информационными технологиями, но и массовыми инновациями во всех сферах деятельности бросает вызов этой многовековой стандартной модели вызов, на который дается ответ инновациями в самом экономическом знании. Изучение складывающейся в XXI веке новой экономической парадигмы сопровождается также отказом от «методологического нигилизма» и ростом интереса к теоретическим разработкам «на стыке»: фундаментального и прикладного (практического) знания, а также «чистой» («позитивной») науки и ценностных суждений.
В тот же период сформировалась и окончательно закрепилась система совершенно новых профессиональных институтов, с новыми стандартами выполнения практических экономических измерений: в бухгалтерской и аудиторской деятельности, в оценочной деятельности, в инвестиционно-финансовой аналитике и корпоративном управлении.
Эта реально действующая система развивается и гармонизируется, беря начало на национальном (страновом) уровне и образуя теперь единые – по каждой из профессий – международные, а также региональные (например, европейские) институты по стандартам каждой профессии. Общее признание получило понимание таких стандартов (в отличие от технических стандартов или регламентов) как «наилучшей общепринятой практики».
В настоящее время указанная институциональная структура уже сложилась, и никем не поднимается вопрос о ее принципиальной переделке, но каждое из профессиональных сообществ (в национальном и интернациональном масштабе) имеет амбициозные планы своего развития: как их инфраструктуры, так и существенных инноваций в стандартах профессиональной деятельности. Такой период перестройки (заранее спланированной и всесторонне обсужденной) переживает недавно сформированный Совет по международным стандартам оценки (так переименован Международный комитет по стандартам оценки – МКСО), в работе которого участвуют представители России. Оценщики поддерживают также контакты с Советом по международным стандартам финансовой отчетности (IASB), направляются туда российские свои предложения.
Год тому назад был объявлен мораторий (до начала 2009 г.) на официальное принятие новых стандартов финансовой отчетности, хотя «добровольное применение разрабатываемых проектов приветствуется». В существенной мере это было связано с «забеганием вперед паровоза», т.е. принятого с текущего финансового года американского стандарта (SFAS № 157) «Измерение справедливой стоимости». Нами был проведен и опубликован детальный анализ этого стандарта («Вопросы оценки» № 3, 2006). Затем была его рассылка Советом по МСФО вместе с развернутым вопросником в целях завершения до 2009 г. работы над таким стандартом МСФО. При обращении к нам российского Совета по Национальным стандартам финансовой отчетности (НСФО) – нами был подготовлен изначальный проект ответа, отправленного в мае 2007 г. и в Совет по МСФО, и в МКСО.
Этим стандартом финансовой отчетности предусмотрено (вместо калькулирования «исторических» или первоначальных, т.е. «номинальных» затрат) практическое применение оценочных методик, называемых за рубежом «техниками». Но оценочные методики введены лишь в качестве «третьего уровня» по отношению к (1) котировкам ценных бумаг и (2) проведению вычислений по алгоритмам, принятым в инвестиционно-финансовом анализе. Возможно, для бухгалтерского учета такая трехуровневая схема может стать приемлемой при внесении в нее некоторых корректировок, но в оценочной деятельности она неприемлема, что подтвердилось в выпущенном летом 2007г. новом издании МСО, где содержится указание на различие в понимании «справедливой стоимости» бухгалтерами и оценщиками (а, кроме того, есть еще юридическое понимание).
Вообще-то «модель справедливой стоимости» (правда, наряду с сохранением «модели затрат») была введена в МСФО еще в 2002 году, но при начавшейся затем конвергенции IASB и FASB – международники «долго запрягали», а американцы быстро переориентировались, хотя до этого были настроены оппортунистически. Приведем, кстати, самую свежую информацию об этом (ru/news/gaap_ifrs/2430/):
«21 и 22 апреля 2008 г. состоялась очередная встреча Совета по МСФО (IASB) и американского Совета по стандартам финансовой отчетности (FASB). Стороны подписали ряд соглашений, направленных на ускорение конвергенции международных стандартов финансовой отчетности и стандартов US GAAP в рамках «Меморандума о взаимопонимании», подписанного 27 февраля 2006 г. Таким образом, в ближайшее время усилия обеих организаций будут акцентироваться на таких вопросах как признание прибыли, измерение по справедливой стоимости и консолидированная отчетность». Тогда же, в 2006 г. американский FASB подписал Меморандум о взаимопонимании также и с Международным комитетом по стандартам оценки (МКСО), а тот – с оценщиками США.
Только что (30.04.08 г. ru/news/gaap_ifrs/2438/) FASB подписал «Меморандум о взаимопонимании» с Комитет по стандартам финансовой отчетности Китая (CASC), обязавшись наладить тесное сотрудничество по вопросам конвергенции стандартов, а ведь китайцы уже адаптируют к своим условиям МСФО, т.е. продукт IASB.
Примечателен комментарий к этому сообщению о том, что в США на официальном уровне теперь говорят о возможности отказа от американских стандартов в пользу МСФО, ранее у не-американцев «наиболее часто обсуждаемой проблемой была как раз чрезмерная подстройка международных стандартов финансовой отчетности под особенности американской системы, в результате чего они теряли свой первоначальный облик».
С другой стороны, «Евросоюз хочет переделать IASB под себя» (ru/news/gaap_ifrs/2434/) – в основном, из-за «использования справедливой стоимости в некоторых ситуациях, когда это может привести к ошибкам в оценке и высоким издержкам предприятий». Отметим, что это касается корпоративного управления.
Сейчас оценщики всех странах тесно сотрудничают и со своими бухгалтерами, и с международными институтами по стандартам. – Мы в электронных и печатных изданиях регулярно предоставляем всем российским оценщикам свежую информацию о событиях, происходящих в мире и России в сфере оценочной деятельности и смежных профессий. Приведенная выше новейшая информация непосредственно относится к теме статьи.
* * *
Это всё – не информационный «белый шум», а это – детали той реальной среды, в которой живут оценщики, хотя некоторые из них предаются «маниловским фантазиям»…
Если не предаваться фантазиям о наведении такого «нового порядка» (известного как тоталитарный «орднунг»), который не требуя глубоких и, особенно, новых знаний дает «простую как мычание» умозрительную схему, то прежде всего следует помнить, что для оценщиков – русская пословица «простота хуже воровства» имеет не переносный, а самый прямой смысл. Тем более теперь, когда по российскому законодательству оценщик признан публичной фигурой. А это значит, что от суждения профессионального оценщика зависят экономические интересы любого собственника и государства в целом.
Поэтому всё идет к тому, что роль оценщика становится близкой к роли судьи или, точнее, арбитра, который выносит обоснованное (у нас в правосудии говорят «мотивированное», но в этом есть двусмысленность) суждение. Соблюдение Кодекса этики оценщика, единодушно принятого российским сообществом, становится главным условием достоверности результатов оценочной деятельности.
Современные научно-методологические воззрения – не только в теоретической экономике, но и в философской «теории познания» – позволяют считать субъективные суждения профессионального оценщика не менее достоверными, чем якобы объективные вычисления финансового аналитика (НЕ оценщика) по моделям, в которые закладываются (чаще всего, неявно) различные допущения субъективного характера.
Речь идет о реальных (ограниченно ликвидных) экономических объектах, а не об идеальном (инвестиционно-финансовом) рынке капитала, для которого при оценке исходят из тех представлений о его «совершенности», которые положены в основу абстрактной «гипотезы эффективного рынка» и модной «портфельной теории модерна (ПТМ)». Последняя означает: рациональное поведение на совершенном рынке, автоматизм поддержания равновесия и мгновенную ликвидность бесконечно делимых финансовых активов. Однако кроме этих допущений, согласно новейшим экономическим теориям, на поведение агентов рынка влияют психологические факторы, асимметричность информации и экономические механизмы: и стимулы отдельных людей, и вмешательство государства.
На уровне практических экономических измерений это означает, что в общем случае стоимость реального актива (объекта имущества) не тождественна ни номинальной его цене (или себестоимости), ни идеальной (её называют фундаментальной, внутренней, истинной) ценности, хотя в частных случаях эти понятия – в той или иной комбинации – могут совпадать, как и соответствующие им величины в денежном измерении.
Поэтому, в отличие от простого наблюдения за ценами рынка или примитивного калькулирования (осмечивания) затрат, а также в отличие от применения изощренных экономико-математических методов и моделей при вычислении истинных ценностей, для объективной оценки стоимости реального имущества необходимо привлечение субъективных, но профессионально обоснованных суждений оценщика. И нет никаких «более объективных» стоимостей в практике оценки реального имущества. Точно так же и с автоматизированными системами, «внутри» которых зашиты субъективные допущения.
* * *
В европейских публикациях последних лет содержатся важные новации – на основе интеграции методологий профессиональной стоимостной оценки реального имущества и оценки, даваемой инвестиционно-финансовыми аналитиками ценных бумаг. Это работы специалистов-практиков: М. Хёсли и Б. Макгрегора (2000 г.); С. Сэйс с соавторами (2006 г. – перевод этой книги подготовлен к изданию Российским обществом оценщиков) и др.
Центральным пунктом этих методологических новаций является пересмотр базовых понятий и отделение оценки стоимости от определения ценности, называемой также «инвестиционной стоимостью». Для этой цели введены ясные различия между профессиональными понятиями, которые применяют оценщики, аналитики и бухгалтеры, но которые считаются синонимами в общем экономическом смысле (на английском языке – в оксфордских словарях!), и показана практическая несводимость друг к другу понятий стоимости, ценности, цены, а также затрат (см. нашу интерпретацию в Приложении 1 – её теоретические основы обсуждались на Круглом столе в ЦЭМИ РАН 22.04.2008, см. ссылка скрыта).
В британской и также в общеевропейской системе понятий оценочной деятельности произошли важные изменения, причем не столько терминологические, сколько связанные с методологическими изменениями в оценочной практике, не принимающей «на веру» (без теоретического осмысления для каждого конкретного случая) постулаты неоклассической экономической теории для рынка ценных бумаг. В новых публикациях и в британских стандартах по оценке (РИКС) содержатся важные отличия от американских стандартов оценочной практики, в которой мифы «совершенного рынка» пока принимаются «на веру».
Поэтому приоритет в обеспечении достоверности стоимостных оценок отдается раскрытию понятий, т.е. содержательному осмыслению (семантике) измеряемых величин, а не формальной «точности расчетов», которая, несомненно, должна обеспечиваться, но только после содержательного осмысления производимых экономических измерений. Это привело также к раздвоению английского языка оценки на британский (европейский) и американский – в МСО дано несколько десятков таких различий, хотя в ряде случаев в МСО отражаются обе позиции: например «ценность или инвестиционная стоимость».
Все эти книги стали широко применяемыми учебниками не только в британских, а во многих европейских бизнес-школах, особенно, для подготовки профессиональных оценщиков «небумажных (по выражению британских авторов) активов», т.е. недвижимого имущества в широком смысле: включая движимое имущество, и то, что по-русски называют «предприятием как единым имущественным комплексом» (или «неликвидным бизнесом»), и распространяется на все объекты, вместе с имущественными правами на них: от земельных участков до нематериальных активов и интеллектуальной собственности.
Излагаемая в этих книгах целостная система взглядов обоснована оценочной практикой новейшего времени (с 1990-х годов) – по оценке стоимости реальных (нефинансовых) активов в их столь же реальных связях с рынками ценных бумаг, т.е. финансовых (бумажных или фиктивных – как чаще говорят теоретики) активов. Особое внимание в этой методологии уделяется также оценке портфелей реального имущества.
Более подробный анализ всех зарубежных изданий, упоминаемых в настоящей статье, содержится в нескольких десятках наших публикаций (в том числе, совместно с нашими коллегами) за последние четыре года, после явного осознания в мире и в России необходимости приведения всей системы экономических измерений в соответствие с условиями Новой экономики. Мы не приводим здесь ссылок на наши печатные издания – все они все размещены в интернете в свободном доступе, и их легко найти поисковиками.
Чрезвычайно важное для Новой экономики понимание «созидания и разрушения стоимости» – при практическом анализе инноваций, причем с объяснением того, почему в России (по сей день!) почти не происходит первого, но активно идет второе, – представлено в переводе на русский язык двух книг Питера Боера по оценке стоимости технологий, вышедших в 2007 г., и касающихся современного корпоративного управления.
Сами эти книги содержат практические приложения методов финансового анализа и математических моделей, которые российские оценщики знают по «настольным книгам» Р. Брейли и С. Майерса, а также Т. Коупленда с соавторами. В том же «терминологическом стандарте», что и переводы этих книг, выполнен перевод инновационных книг П. Боера.
Во всех переводах этих книг обеспечивается такое понимание по-русски реальной эффективности инноваций, которое не допускает отождествления «затрат» со «стоимостью». В этом концептуальное отличие Новой экономики от устаревших теорий, а также от традиционного, но сейчас изменяемого, бухгалтерского учета.
* * *
Утвержденные Минэкономразвития России в 2007 г. три базовые Федеральные стандарты оценки (ФСО) с учетом Международных стандартов оценки (МСО), при их явных недостатках (представители Минэкономразвития публично это признают и заявляют, что переработка базовых стандартов планируется после завершения обсуждений проектов еще трех стандартов), включает некоторые давно предлагавшиеся нами новации.
Официальное признание «суждений оценщика, которые должны быть применены при проведении оценки» (ФСО 1, п. 18) создает условия для объективности оценки и влечет за собой обязательства не только этического, но и правового характера, которые должны знать и сами оценщики, и пользователи услуг, и регулирующие органы.
Важной новацией является отказ от прежнего официального термина «стоимость замещения (воспроизводства)» и введение – в соответствии с принятым у оценщиков пониманием – «затрат, необходимых для воспроизводства либо замещения объекта оценки с учетом износа и [всех видов – см. далее в ФСО] устареваний» (ФСО 1, п. 15).
Эти две новации взаимосвязаны и служат хорошей иллюстрацией новой оценочной парадигмы, включающей и методологические основы, и понятийный (концептуальный) аппарат оценочной деятельности. Смысл профессиональной «оценочности» заключается в обязательном присутствии элемента субъективизма, выражаемого в обоснованных суждениях профессионального оценщика. Их также называют «экспертными суждениями», но только в том смысле, что они исходят от независимых специалистов самой высокой квалификации, а не от административного назначения на «должность» эксперта.
В экономических измерениях оценочное суждение необходимо всегда, когда есть хотя бы малейшее сомнение в методологической достоверности либо классической парадигмы, в которой методологически «стоимость» отождествляется с «затратами», и тем более, с «затратами общественно необходимого труда» (ОНЗТ), либо неоклассики, в которой вводится «предельная полезность», выражаемая «ценностью», а не «стоимостью».
Но в общем случае (исходном – для оценочной деятельности), когда одно понятие через другое не выражается, и оба они не отождествляются, оценщики четко разводят все понятия и соответствующие термины (на любом языке!).
Любой капитальный ресурс (реальное имущество, актив) – прежде всего, должен рассматриваться как такой случай и подвергаться «стоимостной оценке» («valuation», «вальвация» – это понятие подразумевает отнесенность только к капитальному ресурсу, также как девальвация и ревальвация). А ресурсы, не являющиеся капитальными, или являющиеся фиктивно капитальными, т.е. ценными бумагами, могут измеряться в рамках неоклассической парадигмы. Поэтому для зерна или для марксовой пары сапог (если они не стали антикварными) «стоимость» – абстрагировано – отождествляется с «затратами».
Но для реального капитала его «стоимость» не отождествляют с «затратами» на него – для оценки это разные понятия, и им соответствуют разные величины. Дело не в переводе слов, о чем спорят и экономисты-теоретики, и у оценщики-практики, а в парадигме, соответствующей реальной (реалистичной – по академику А.Д. Некипелову) экономике.
Широкое экономическое представление о «постнеклассике» или «постнеоклассике», сложившееся в современной фундаментальной (не только экономической) науке, содержит также и вытекающую из этой логики необходимость выделения определенного класса специалистов, которым дано «право на суждение» в широком смысле слова. Для практической экономической теории оценки, при взаимопонимании с представителями смежных профессий, это закрепляется в стандартах всех видов экономических измерений.
Проще говоря, новая оценочная парадигма сулит оценщикам, освоившим ее в дополнение к имеющимся профессиональным знаниям и навыкам, богатую перспективу. А цепляние за любую из старых оценочных парадигм ведет к потере рынка оценочных услуг, которые упрощенно выполняют не только бухгалтеры и инвестиционные аналитики, но и сметчики, кадастровые инженеры, да и любой не являющийся специалистом чиновник, поучающий оценщика и подозревающий его в субъективности за выносимые суждения.
В связи с явным и устойчивым формированием во всем мире новой оценочной парадигмы, вполне естественным следует считать возникновение в оценочном сообществе принципиальных разногласий по теоретическим вопросам, а также по их отражению в оценочной практике и в стандартах оценки. Начиная с 2000 года нами было проведено несколько крупных НИОКР и множество обсуждений с привлечением (к тому и другому) всех заинтересованных специалистов. Вместе с этими коллегами были выполнены все НИОКР по разработке проектов российских стандартов оценки, принятых в 2001 г. и в 2007 г., хотя последующие межведомственные согласования существенно их изменяли.
Мы используем в своих научно-исследовательских работах, в образовательных программах и в практической оценочной деятельности все новейшие сведения не только об оценке, но и теоретической экономике и смежных с оценочной деятельностью профессиях. С этой целью мы всегда активно участвуем в мероприятиях, проводимых создаваемыми общероссийскими советами (ведомственными и общественными), а также Российской академией наук, сообществами бухгалтеров и аудиторов, других смежных профессий.
Практически ежегодно нами издаются на русском языке переводы новейших стандартов оценки (международных и европейских) и их проектов, а также публикуются материалы с обзорами и критическим разбором особенностей новейших американских и британских и других национальных стандартов оценки. Сейчас готовятся к изданию своды МСО 2007, британских стандартов (РИКС), новые европейские и американские материалы. Стали регулярными непосредственные личные контакты с руководством организаций, разрабатывающих все эти стандарты. Это позволяет лучше решать вопросы об инновациях в оценочной деятельности с учетом особенностей и в интересах Российской Федерации.
* * *
Так же как в финансовой отчетности (см. новости в начале статьи), в оценочной деятельности происходит сближение (конвергенция) международных и американских стандартов, причем по согласованным планам движения к «единым» («single») стандартам, хотя в нашей сфере очень сильны позиции британского РИКС, имеющего свои отделения почти во всех странах, в том числе и в России. Всеми этими вопросами мы постоянно занимаемся и подробно информируем обо всем российских оценщиков.
Отдельные отношения у нас сложились с Американским обществом оценщиков (ASA), по программе обучения которого несколько десятков российских оценщиков сдали экзамены (на английском языке), чтобы получить право в необходимых случаях проводить оценку по американским стандартам – уполномоченным ASA по многократному приему этих экзаменов в России последние три года являлся Г.И. Микерин.
Следует отметить, что стандарты, известные под названием USPAP (US – означает не США, а «унифицированные стандарты», которые иногда называют «едиными», но о запланированном движении американских стандартов к «единым» с МСО – см. выше). USPAP в системе американских стандартов оценки, также как US GAAP для американских стандартов по финансовой отчетности (FASB), – представляет только верхушку айсберга, основной частью которых является ASA. При сдаче экзаменов в России тест по USPAP составляет несколько процентов от общего объема материалов ASA.
В настоящее время председателем подкомитета по стандартам Американского общества оценщиков (ASA) является Кристофер Мерсер (Christopher Mercer). О нем самом и его публикациях (шесть книг и множество статей) легко получить полную информацию в поисковике Google.ru (надо набрать имя и фамилию по-английски), где содержатся ссылки на тексты, и почти все они автоматически и очень быстро переводятся на русский язык.
Особенность личности Криса Мерсера сделали его популярным в американских финансово-инвестиционных кругах из-за его знаний и опыта торговли ценными бумагами (чем он увлекался с раннего детства). Эти знания и опыт он применяет в профессиональной оценке стоимости бизнеса. В 2004 г. вышла его книга «Оценка денежных потоков для предприятия и для акционеров. Интегрированная теория оценки стоимости бизнеса».
Подчеркнутые нами слова означают противопоставление, которое исключительно важно для целостного понимания «бизнеса», в том числе, и российскими оценщиками. По методологическим основам эта теория близка к методологии, разработанной британскими оценщиками для недвижимого имущества, о чем мы сказали в начале этой статьи.
Размежевание профессиональной стоимостной оценки (для реального имущества) и инвестиционно-финансового анализа (для ценных бумаг, включая секьюритизированное реальное имущество) позволяет найти способы их интеграции, применяя такие новации, которые включают оценочные суждения, обеспечивающие достоверность оценки. Здесь уместна известная сентенция: «Прежде чем объединяться – надо размежеваться». Важна общность идеи: для бизнеса (К. Мерсер) и для недвижимости (С. Сэйс – см. выше).
Как только вышла на английском языке книга Мерсера была опубликована статья А.И. Артеменкова («Вопросы Оценки» №4, 2004 г.), а последующий теоретический и практический анализ теории Мерсера и близких по содержанию работ зарубежных и отечественных авторов представлен в нашей совместной публикации с И.Л. Артеменковым («Вестник ГУУ» №1 (19), январь 2007 г., и уточненная версия в интернете 03.03.2008).
Компания ЗАО «Международный центр оценки» еще в 2005 году стала применять в своей практической работе мерсеровскую «Количественную модель оценки скидки на недостаточную ликвидность» (QMDM), и этой компанией была подготовлена для своих оценщиков внутренняя инструкция (к которой имеется публичный доступ) с рекомендациями по применению модели QMDM в типичных российских условиях.
Основным препятствием в практическом применении этой новации и в накоплении отечественного опыта были сугубо административные (совковые) нормативные акты с надуманными коэффициентами, сведенными в таблицы, по, якобы, имевшимся разработкам В.М. Рутгайзера. Он пытался убедить руководство ТПП РФ противопоставить всем известным стандартам оценки (прежде всего, МСО) тот доморощенный «стандарт по оценке стоимости бизнеса», в который он включил свою «табличную методологию». Якобы, «простота» предложенной им рутины соблазнила некоторых известных оценщиков, но Г.И. Микерин отмежевался от этого явного очковтирательства, о чем публично написал.
* * *
Отношение В.М. Рутгайзера к инновациям: в теории, практике и стандартах оценки
Сам В.М. Рутгайзер не только не имеет никакого отношения к созданию инноваций в оценочной деятельности, но последние годы он активно противодействовал их внедрению: он не только выражал нетерпимое отношение к ним, но и применял против них недобросовестные приемы – разбирать их противно, но на некоторые укажем.
Мы не демонизируем эту фигуру, снискавшую скандальную известность в разных специальностях и в разных организациях. С ним невозможно вступать ни в какие обсуждения. Когда – больше года тому назад – он издал свое «пособие» по оценке стоимости бизнеса, ряд серьезных специалистов выразили отношение к этому изданию – как к пустому бахвальству, в мемуарном изложении которого содержалась масса вещей, мягко говоря, не соответствующих истине, а также грубых профессиональных ошибок.
Предложения специалистов устроить публичный критический разбор «пособия» – не были реализованы из-за гуманного отношения к автору, который приурочил это издание к своему семидесятилетию. Но, организовав пару хвалебных отзывов, он стал сам себя называть «гуру» российских оценщиков. Он взял на себя руководство заблудшей ассоциацией самозваных «магистров оценки» (ни у кого из них нет степени магистра) и развил активность по «деликатным» юридическим вопросам оценочной деятельности, к чему раньше если он и имел отношение, то предпочитал это не афишировать. Теперь он занялся этим делом как основным, а раньше сутяжничество было для него «хобби»...
Даже не упомянув в своем «пособии» о своих явно «ничтожных» (по любимому выражению В.М. Рутгайзера – см. ниже) таблицах и о полученных за это наградах (но не из скромности), В.М. Рутгайзер повернул на 180º. Теперь он решил «оставить свой след» в теории оценки. Для этого он занялся организацией изданий на русском языке того, что годами раньше было нами (а также другими оценщиками) изучено, опробовано и опубликовано с самостоятельными комментариями, в частности: SFAS № 157 и книгу К. Мерсера. Но В.М. Рутгайзер взял не оригинальную работу 2004 г, в которой дан подробный анализ применения предложенных Мерсером идей с учетом существующих стандартов оценки и баз стоимости, а хотя более новое (с соавтором), но сокращенное изложение с упором на американскую специфику организационно-правового характера.
Весь бизнес В.М. Рутгайзера можно было бы сносить молча, если бы он, походя, не поливал грязью и МСО, и РОО, и наши работы. Ведь его издательский «бизнес-проект» ведется по всем канонам шоу-бизнеса, включая необходимость скандалов. Что ж, пусть наша статья – для него подарок, мы и дальше по любым нападкам дадим достойный ответ.
Всем, кто знаком со старыми творениями В.М. Рутгайзера, теперь стало ясно, что эти творения – «ничтожны» в свете закрепления в мире новых теорий и концепций оценки. Поэтому во всех его выступлениях – и в письменных, и на публике – демонстрируется нечто похожее на известный цирковой номер, называемый «нанайской борьбой» (циркач, водрузив на спину двух кукол и встав на четвереньки, имитирует борьбу этих кукол). В безнадежном деле спасения собственных старых позиций он старается обратить внимание оценщиков на совсем другие вещи, с пафосом им обличаемые. В итоге этой «нанайской борьбы» себя нового с собой старым В.М. Рутгайзер желает встать с этих четверенек победителем «в белом костюме, обдав фекалиями всех вокруг» (другой цирковой номер).
Воспользовавшись возможностью написать предисловие к переводу книги Мерсера, В.М. Рутгайзер вместо нормального предисловия дал две странички «Слова научного редактора», которые наполовину наполнены инсинуациями. Понять его нападки можно только посмотрев первоисточник, то есть упомянутое выше его «пособие», где эти нападки были персонифицированы. Хотя «Слово» написано эзоповым языком, мы раскроем его намеки, явно касающиеся нас. Все цитаты из этого «Слова» далее будем подчеркивать.
« Нельзя сказать, что Интегрированная теория К. Мерсера вообще неизвестна российским оценщикам. Уже появилось несколько публичных выступлений относительно этой теории.» Мы уже сказали не только о наших публикациях, детально и критично исследующих теорию Мерсера, но и о практическом опыте её применения, что позволило дать рекомендации оценщикам для типичных российских условий. Но В.М. Рутгайзер в ходе трехмесячного шоу по продвижению еще не вышедшего перевода (семинар в ТПП 27.02.08, «статья» в интернете 24.04.08, а также письмо в Минэкономразвития, о котором скажем позже, масса выступлений и рекламной мелочевки) – не просто игнорировал эти работы, о которых ему было хорошо известно, но походя оскорблял того или иного автора.
Прокомментированная цитата продолжена самим В.М. Рутгайзером в «Слове» – так: «Изложение этой теории, как правило, носило, однако, фрагментарный и не всегда достоверный характер. Правда, ценность этих комментариев оказывается теперь ничтожной после переводного издания». «Не всегда достоверный характер» и «ничтожная ценность этих комментариев» – это стандарт рутгайзеровских нападок: без каких-либо обоснований и даже без объяснений, к кому персонально это относится.
Если это относится к нам, то на все наши статьи ни от кого не было подобной реакции, и мы очень хотели бы увидеть аргументированную критику. Со своей стороны мы считаем, что эта филиппика относится ко всему, что писал и говорил сам В.М. Рутгайзер: и в его пособии, и том, что последние три месяца он говорит по поводу теории Мерсера. Это он сам (его словами): «девальвирует» книгу Мерсера, и он же из кожи лезет, чтобы «такая же девальвация произошла … с изданиями Международных стандартов оценки».
В.М. Рутгайзер ёрничает1 по поводу «одного из собственников «Международного центра оценки», который вряд ли будет свидетельствовать, что деятельность этого Центра носит «интернациональный» характер». – Оценщикам известно, что этим собственником является И.Л. Артеменков, а международная деятельность его самого и этой компании, активно участвующей в разработке МСО, известна не только оценщикам России, но также в мировом оценочном сообществе – это не нуждается ни в объяснении, ни в рекламе.
Проводимая И.Л. Артеменковым деятельность в международных и европейских организациях теперь уже не им одним, а вместе с другими российскими коллегами (из СМАО и РКО, а В.М. Рутгайзер сам никогда в этом не участвовал), всегда преследует патриотические цели, в противовес безоглядно американизированной «пятой колонне», возглавляемой В.М. Рутгайзером, вместе с – не побоимся откровенно сказать – вороватой, АРМО. Но он в своем «Слове» видит в интернациональности «смешное обстоятельство».
Начиная с 2005 года В.М. Рутгайзер и АРМО, пытаются навязать российскому руководству выпущенный ими перевод USPAP (без прав на распространение, которые принадлежат американцам, и без той «подводной части айсберга», которой являются ASA) в качестве основы российских стандартов оценки, всячески очерняя МСО. Очернение МСО в его «пособии» – это очевидная недобросовестная конкуренция. Тогда же АРМО по-воровски использовала внутренние материалы РОО – также для их публичного очернения.
* * *
В своём «Слове», в который уже раз, В.М. Рутгайзер исполняет «плач Ярославны» по поводу неприятия в России USPAP 2005. Нами же была опубликована аналитическая информация (по-русски) о переработанных USPAP 2006 сразу после их выхода, приобретенный нами гипертекст был предоставлен Минэкономразвития, а новые материалы нами изучаются. Что касается всех его новых публикаций, то они дают шокирующую информацию: он не только не понимает современных основ теории оценки, но он совершенно не знает американской практики оценки (в соответствии со всем комплектом американских стандартов). Он не смог бы самостоятельно выполнить по ним ни одной профессиональной оценки, а русских специалистов, способных это сделать, есть десятки – причем, только тех, с которыми мы можем связаться при необходимости.
Выше уже говорилось о ведущейся совместной работе международных и американских организаций – по движению к «единому» [single] своду стандартов. Дэнни Уайли, который в 2004 г. представлял USPAP и с которым мы вели дискуссию о сравнении МСО с USPAP (I-й российско-американский форум «Механизмы саморегулирования оценочной деятельности в гражданском обществе», Москва, 14 декабря 2004 г. – см te.ru/20041214/evolution.doc), вскоре после этого стал постоянно вести в США обучение по МСО, а недавно от вошел в Совет по МСО. Ни Дэнни Уайли, ни кто-либо другой из американцев в официальных заявлениях не предлагали распространить действие USPAP на Российскую Федерацию. Один В.М. Рутгайзер подражает Грузии в стремлении одеть российских оценщиков в американскую Униформу (Uniform Standards).
Ещё он много лет ёрничает о «международных стандартах (с маленькой буквы)», придавая словам «с маленькой буквы» почти сакральный смысл, а, на самом деле, убеждая власти предержащие, что USPAP можно считать «международными стандартами». Любой настоящий редактор объяснит правила русской орфографии для прописных и строчных букв (и отличие от англоязычных правил). А ведь по русским правилам пишут и «федеральные стандарты оценки» с маленькой буквы, а если быть последовательным, то именно такое «звание» относится и к USPAP, только вот «федерация» американская!
Не стоило бы вообще обращать внимание на ничтожные писания В.М. Рутгайзера. Мы занялись этим совсем не потому, что он всех достал. К сожалению, всем известно, что настырность в оценочной деятельности (и в других сферах) способна надолго закрепить полную чушь в нормативных документах и создать почву для неустранимых ошибок в оценочной практике. В прошлом именно такая настырность позволяла В.М. Рутгайзеру протаскивать свои ничтожные предложения, типа «таблиц коэффициентов для надбавок и скидок», о чем было сказано ранее, – а это только один из многих имевшихся прецедентов.
Вот и теперь, В.М. Рутгайзер и АРМО решили подсуетиться в связи с интересом руководящих работников Минэкономразвития к вопросу о «принудительном выкупе акций». Несмотря на то, что затем те же самые чиновники явно и, считаем, разумно, взяли тайм-аут в обсуждениях, В.М. Рутгайзер продолжает протаскивать свои предложения, написав несколько писем в Совет и разместив 24.04.2008 в интернете статью («Премии и скидки (при оценке стоимости бизнеса и пакетов акций) – далее «статья»: iser.ru/UserFiles/File/Articles/rutgaiser_aprel.doc). В этой «статье» те же сомнительного свойства предложения В.М. Рутгайзера невообразимым образом перемешиваются с изложением (комментированием оглавления) книги Мерсера, хотя одно к другому не имеет непосредственного отношения.
Кроме того, в «статье» В.М. Рутгайзера делаются ссылки на неопубликованные (даже в интернете) обсуждения разных вопросов: и в Совете, и на «совещаниях в министерстве»; а также из текста «статьи» явствует, что он знаком с нашим откликом в Минэкономразвития. Поэтому в Приложении 3 наш отклик на его предложения в Минэкономразвития дан в том виде, в котором он был нами направлен и получен Советом 02.04. 2008. Мы не считаем возможным что-либо добавлять к нашему отклику до тех пор, пока Совет не определится с подготовкой обсуждения данного вопроса.
* * *
Оценочное сообщество постепенно идет к осознанию того, что самая лучшая практика – это хорошая теория. Сейчас формируется новая теория оценки, и вклад Мерсера в неё значителен, но состоит этот вклад не в том, чтобы на «устоявшиеся схемы и процедуры в этой сфере оценочной деятельности» просто «взглянуть по-новому», как об этом пишет В.М. Рутгайзер в самом начале своего ничтожного «Слова». К сожалению, подобная «новизна» может устраивать многих консервативно настроенных оценщиков, потребителей их услуг и регулирующие их деятельность органы.
Ведь проще всего, например, добавить в «устоявшиеся схемы» еще одну строку или столбец, и продолжать добывать рутиной свою жалкую копейку, а не полноценный рубль как «Большая четверка». А еще проще: насчитать «какое-либо» число, назвать его «какой надо» стоимостью, и объявить, что она «объективная»: дескать, в книге Мерсера есть корректировка к формуле Гордона, так что с Мерсера и спрос – ведь это его «Теория».
Может ли В.М. Рутгайзер помочь оценщикам – не в патефонном воспроизведении «схем и процедур», а в разъяснении научно-практической теории Мерсера – понять смысл, которой предшествует всем вспомогательным «схемам и процедурам»? Этого не может быть не потому, что «не может быть никогда», а потому что В.М. Рутгайзер вообще не является каким бы то ни было специалистом (тем более экспертом) ни по современным (содержательным) экономическим теориям, ни по экономико-математическим методам.
Всю работу Мерсера пронизывает«новое оценочное мышление», ориентированное на реалистичное отношение к практике оценочной деятельности и к применению в ней как обоснованных оценочных суждений, так и экономико-математических методов, причем, того и другого – в тесной взаимосвязи. Именно такая исходная позиция принята нами уже много лет в совместных исследованиях и практических методических разработках с одним из лучших специалистов в этом деле – по признанию оценщиков – С.А. Смоляком, который сам ввел прогрессивные новации в методологию применения дисконтирования в оценочной деятельности и в смежной сфере: оценке эффективности инвестиционных проектов. А что есть по этому важному вопросу стоимостной оценки в только что вышедшем переводе2?
«Вызов, с которым встречаются оценщики, использующие модель дисконтированного денежного потока для уровня отдельного инвестора, состоит в переводе идентифицированного риска акционеров в набор премий в расчете на период владения акциями. Судя по нашему опыту здесь нет простых решений. [Стр. 250-251] »
Приведем дословно выборку из последующего перечня, даваемого Мерсером:
- Оценщики должны полагаться на здравый смысл в своих суждениях.
- Здравый смысл и обоснованность часто идут рука об руку.
- Однако выражение «по моему профессиональному суждению» [а именно так, никогда не приводя каких-либо обоснований, заявляет о чем угодно В.М. Рутгайзер] – лишено смысла, если его нельзя обосновать соответствующими фактами, внутренними и внешними обстоятельствами. Практика несовершенна, если используемые [экономико-математические] методы страдают изъянами… Исследования, которые помогли бы оценщикам делать такие оценки… премий за риск при расчете ставок дисконтирования для компаний… напрямую – отсутствуют. Тем не менее оценщики выдвигают обоснованные предположения, опираясь на свой опыт, суждения…
- Тот факт, что традиционный анализ на основе исходных данных не дает никаких ориентиров для расчета различий, а мы знаем [это и есть «обоснованное суждение» – на основе профессионального опыта!], что они все же должны существовать, и привел нас к Количественной модели оценки скидки на недостаточную ликвидность (QMDM).
[Цитаты взяты со стр. 251-252 указанного перевода, а подчеркивания в тексте и вставки в квадратных скобках вставки сделаны нами. – Г.М., А.А.)
Но если Вы будете пользоваться моделью QMDM, Вам опять придется приложить свои знания рынка конкретного имущества, свой опыт, навыки и обоснованные суждения!
Мы видим в этих формулировках, также как и в упомянутых ранее новых работах британских оценщиков, проявление новой оценочной парадигмы, присущей инновационной экономике. Именно на это мы обращаем внимание оценщиков во всех своих работах.
А в «статье» В.М. Рутгайзера и в других его комментариях к книге Мерсера – Вы не найдете даже самих слов: «суждение» (ни вместе, ни без слов: «обоснованное» или «профессиональное»), а также «математика» (ни экономическая, ни финансовая, никакая).
Получается, что он не говорит о том, чего не понимает, – и это правильно. Он ведь не понимает существа ни новаторской интегрированной теории Мерсера, ни теоретических и практических особенностей оценочной деятельности в условиях инновационной экономики. Мы готовы всё это публично объяснять всем оценщикам, и не только российским, а во всем мире – через открытые теперь каналы (см. в Приложении 2).
Но объяснять что-либо В.М. Рутгайзеру бессмысленно – он как токующий глухарь не слышит ничего, даже никаких разумных доводов о сохранении собственного лица. Любые возражения он поливает ненормативной лексикой, а в отношении лексики, уже ставшей нормативной для профессиональной оценки – он делает вид, что её не существует.
Это касается не только лексики ненавистных ему МСО, но и тех российских ФСО, которые оценщики обязаны применять в своей работе, а если что-нибудь не нравится, то представлять свои обоснованные предложения и публично, и соответствующие регулирующие органы. Таких заявлений по организационно-правовым вопросам – много, и мы поддерживаем многие из них, но обоснованных предложений по понятийному аппарату – практически не было, хотя его изменение происходило, происходит и будет происходить.
* * *
Заключение.
Об истоках инноваций в оценочной деятельности нами и нашими коллегами было написано немало за последнее время, однако сейчас наступает «момент истины», когда все мы должны честно сказать, готовы ли мы работать в условиях Новой, преимущественно инновационной, российской экономики. А если – не готовы, то надо приложить все усилия, чтобы приобрести те знания и навыки, которые отвечают мировому уровню.
Высшим руководством государства уже проявлена политическая воля для совершения инновационного прорыва, но нужно проявить волю каждому, кто верит в это грандиозное дело и видит себя в его осуществлении. А кто не верит и не видит – пусть тихо работает по-старинке, но не мешает тем, кто способен приобрести высшую квалификацию.
Обеспечение инновационной конкурентоспособности во всей экономике не может быть без свободной конкуренции («состязательности» – как писали об этом еще сто лет тому назад великие российские умы: С.Ю. Витте и Д.И. Менделеев) – именно, умов. Вместе с тем, это нужно, как говорил Петр I, «дабы дурь каждого всякому видна была».
В начале этой статьи мы привели сведения о самых новых событиях, происходящих в мире: в оценочной деятельности и в смежных с ней дисциплинах. Мы постоянно и внимательно отслеживаем все события и информируем о них российских оценщиков.
Не менее важным мы и наши коллеги считаем внимательное отношение к отечественному наследию и к новым теоретическим и практическим работам, которые оказывают влияние на методологию оценочной деятельности. Обстоятельный анализ этого вопроса, вместе с результатами собственных методологических исследований два месяца тому назад был представлен в статье Г.И. Микерина и Е.И. Неймана «О концептуальной основе и о стандартах оценки стоимости имущества в условиях новой экономики» (04.03.2008. См. r.ru/files/prividenie/New_valuation.doc).
Хотя этот материал уже послужил поводом для нескольких статей по теории оценки, о которых будет сказано, но еще раз приведем слова об отечественных истоках:
Новая и, по своей сути, насквозь инновационная экономика основывается на самых передовых знаниях, на их практических приложениях в социально-экономической сфере. Но это возможно только при условии высокой конкурентоспособности любых продуктов человеческой деятельности, а отечественные исследования и разработки в области оценки, связанной с эффективностью использования ресурсов и результативностью научно-технических (инновационных) мероприятий, исторически имели солидную теоретическую базу. Помимо своих теоретических работ, вклад в разработку практической методологии внесли академики Л.В. Канторович (единственный отечественный Нобелевский лауреат по экономике), Д.С. Львов, В.Л. Макаров, Н.Я. Петраков и другие отечественные ученые. Но в течение тридцати лет эти теоретические основы и их прикладное развитие не находят достойного воплощения в хозяйственной практике, хотя в середине этого периода в России было покончено с идеологизированной административно-командной системой. Былое извращение экономических измерений сменило цепляние новой бюрократии за, якобы, правовые, но – на деле – неправильные и откровенно несправедливые нормы, не допускающие новых знаний и умений, открытой критики и честной состязательности идей…
Целостного представления нет – в явном виде (эксплицитно) – в зарубежных изданиях, хотя в них обнаруживаются неявные (имплицитные) намеки, а также «переоткрытия» того, о чем было сказано, хотя другими словами, в прежних отечественных разработках. Примером этого может служить широко распространившаяся в зарубежной оценочной практике инновация под названием «экономическая добавленная стоимость» (ЭДС), в основе которой просматривается принцип годового экономического эффекта, введенный в отечественной Методике по новой технике 1977 г.
Ещё в 2003 г. было предложено использовать понятие «постнеоклассика», введенное в отечественной школе теории познания (академик В.С. Степин и др.). В этой концепции новое состояние «теоретического знания» полагается не только ступенью в движении от классики и неоклассики, а с явным включением ценностных суждений (т.е. «оценок» в широком смысле) самого ученого – в теоретическое знание.
Следует считать знаменательным, что именно в ЦЭМИ РАН, где в 1970-80-е годы зародилась новая экономическая теория – по современному выражаясь – оценочной деятельности в условиях инноваций, впервые за многие годы был проведен Круглый стол «Теоретические основы оценочной деятельности» (см. te.ru/round_table/).
Огромную работу по организации этого мероприятия и последующему его освещению проделали одни из лучших специалистов по теории и практике оценки интеллектуальной собственности А.Н. Козырев и А.В. Костин. По электронному адресу, указанному выше, размещены все материалы (с полной стенограммой) обсуждения, в том числе, несколько материалов авторов настоящей статьи: как по теоретическим вопросам, так и по детальному прояснению новаций в МСО 2007 и их сравнению с новыми ФСО.
В интернете мы обнаружили несколько теоретических статей со ссылками на наши материалы последних месяцев, что свидетельствует о начале неформальной дискуссии. Представляется позитивным фактом, что в неё включаются, во-первых, широко известные специалисты, а во-вторых, вне зависимости от их принадлежности к какому-либо СРО.
Статья С.П. Коростелева «Новый «вклад» в теорию оценки недвижимости» (04.04.2008. iser.ru/default.aspx?SectionID=41&Id=2876), как и предыдущие три статьи этого автора, демонстрируют профессиональное владение МСО с разумными замечаниями как по ним самим, так и по российским ФСО. Автор не только ссылается на наши работы, но использует их для развития собственных разработок по инвестиционной оценке. О себе он сообщает, что «является Председателем Экспертного Совета общественной организации оценщиков и управляющих недвижимостью – РООС, которая сейчас в целях саморегулирования объединилась с НП СРО АРМО». Приведем две цитаты:
На какой экономической теории базироваться – на неоклассике или постнеоклассике и какое определение «рыночной стоимости» использовать – по МСО-2007 или ФСО. … У нас есть специалисты, которые могут сделать это более профессионально (Г.И. Микерин, А.И. Артеменков «О различии между профессиональной стоимостной оценкой и инвестиционно-финансовой оценкой: возможные объяснения с учетом происходящего «пересмотра понятий», «Вопросы Оценки» № 2, 2007).
…Вместо запуска процесса развития, мы опять топчемся на месте с неясными перспективами. Так и хочется привести слова П. Боера (которые уже приводил Г.И. Микерин в одной из своих статей)… «До тех пор, пока Россия в целом не научится работать в условиях, когда будут покрываться затраты на применение капитала (т.е. будет положительный экономический эффект, по нашей терминологии, Г.М.), процесс вырождения будет продолжаться».
Полной неожиданностью для нас стала только что размещенная в интернете статья А.В. Нестерова «Поможет ли стандартизация оценки ее развитию?» (08.05.2008. te.ru/articles/nesterov_article_2008-1_valuations-standarts.htm). Предыдущие статьи этого автора о «философии оценки», а также о стандартизации вызвали оживленное обсуждение среди оценщиков, причем практически все отклики были положительными. О его биографии и статусе можно узнать по ссылке на той же странице, где и статья.
В самом начале новой статьи А.В. Нестерова, которая появилась, когда работа над настоящей статьей была закончена, начинается с обсуждения трех цитат из упомянутой выше статьи Г.И. Микерина и Е.И. Неймана (у А.В. Нестерова она обозначена как [1]):
Мы полностью согласны с тезисом из [1]: «В том и состоит особенность новой экономики, что в практической теории, касающейся непосредственно оценочной деятельности, получила всеобщее признание во всем мире необходимость стандартизации, в первую очередь, понятий (концептов)». Почему? Потому, что оценщики, экономисты и юристы не понимают друг друга и более того оценщикам сложно договориться между собой. Что же говорить о законодателях, чиновниках министерства и простых гражданах. В этом во многом виноваты, как стандартизаторы, которые не помогают профессиональным сообществам создавать стандарты, так и сами представители этих сообществ, которые часто не желают стандартизировать свою понятийную и терминологическую базу.
В [1] высказана мысль, что «в мире сформировалось понимание «стандартов» /обсуждаемых/ профессий как наилучшей общепринятой практики, институционально закрепляемой профессиональным сообществом, которое обеспечивают, чтобы профессиональная деятельность была бы и наилучшей и общепринятой, хотя это может вызывать серьезные изменения в ней самой». Однако, что делать, когда нет общепринятой точки зрения на эту практику. И что такое институционально закрепленное, и где критерий наилучшей практики? Институты сами собой не появляются, их можно импортировать или выращивать или они возникают стихийно. И, как известно, идеальных критериев не существует…
В [1] высказана очень важная мысль, что «Новая и, по своей сути, насквозь инновационная экономика основывается на самых передовых знаниях, на их практических приложениях в социально-экономической сфере». Но как возможна реализация этой идеи, когда ФСО не предусматривают не только возможности инноваций в оценочной деятельности, но и развития методик оценки. Ни в Законе, ни в ФСО ничего не сказано по поводу самостоятельной разработки оценщиками методов, способов и методик оценки.
... В заключение вернемся к ФСО. Если они подзаконный регламентирующий акт МЭРТа и стандарт, то они, на наш взгляд, не соответствуют 1) Закону, т.к. в их тексте нет указания на то, что их представил Национальный совет по оценочной деятельности, и 2) МСО, т.к. они не соответствуют рекомендательным принципам стандартизации. … Мои теоретические рассуждения не чистая теория, а анализ реальной практической деятельности не только как юриста, профессора, но практиковавшего оценщика… Мне довелось работать начальником Главной таможенной лаборатории…
В тот же день появилось несколько отзывов на эту статью – все положительные, вплоть до того, что приводится среднеазиатская пословица: «Сердцем масло кушал».
Совершенно очевидно, что в оценочном сообществе созрела необходимость более глубокого, чем прежде, осмысления теоретических основ профессии. Мы, со своей стороны, обязательно откликнемся на процитированные публикации, и уже видим в них предмет для спокойного научного обсуждения. Кроме нескольких публикаций в интернете, как нам известно, издано несколько работ «в бумажном виде» по теоретическим основам оценочной деятельности, в том числе, и связанные с анализом работ Кристофера Мерсера. Мы постараемся познакомиться с этими работами, и тоже откликнуться на них.
Дискуссии по теоретическим профессиональным вопросам – в особенности, инновационным – конечно, составляют часть научной работы. Однако реальная польза может быть от дискуссий, которые ведутся вокруг выполненных научных исследований. Не будем подробно говорить обо всем известном плачевном состоянии НИОКР по нашей профессии и о нетерпимой практике их проведения по ведомственным заказам – по этому поводу профессионально и честно выступает А.Н. Козырев вместе с его коллегами.
Сами мы намерены продолжать исследования академического характера – не обязательно в стенах самой Российской академии наук, но с ориентацией на неё как на высшего научного арбитра по теоретическим разработкам. Иного не может быть.
Приложение 1. Три триады понятий в новой парадигме оценочной деятельности