Теория, практика и стандарты оценки: инновации и противодействие им
| Вид материала | Документы |
- Программа научно-практической конференции «Теория и практика оценки природных ресурсов, 128.27kb.
- Законодательство и практика отдельных стран, 3267.08kb.
- Учебно-методический комплекс по дисциплине «Международные стандарты оценки» Для специальности:, 1640.02kb.
- Математические методы анализа и оценки финансово-экономической деятельности предприятия:, 825.67kb.
- Теория и практика, 4721.52kb.
- Темы Название разделов и тем Объем учебных часов, 31.72kb.
- Программа дисциплины «Теория и практика финансовой устойчивости банков», 427.47kb.
- Стратегическое планирование на предприятии; инвестиционная деятельность предприятий, 93.53kb.
- Теория и практика, 1865.09kb.
- Тематика курсовых работ «Экономическая теория» Банковская система и особенности, 143.68kb.
Первая триада понятий:
1. Номинальные («фактические») цены (и основанные на них затраты) – наблюдаются на рынке и калькулируются (конвенционально), в особенности, для нерыночных товаров.
2. Идеальные («истинные») ценности – вычисляются на основе выбранной аксиоматики и допущений, принятых в формальной модели. «Издержки» (затраты) также моделируются.
3. Реальные («рыночные» и связанные с ними «нерыночные») стоимости (имущества, активов) – оцениваются с учетом (1) и (2), но, самое главное, на основе обоснованных суждений профессионального оценщика (прежде всего, его опыта и соблюдения норм профессиональной этики). «Для порядка» оценочные методики/техники – стандартизуются. «Затраты замещения» тоже оцениваются с учетом суждений об обесценении имущества.
Примечание. В научно-практической англоязычной литературе принимается, что понятие «стоимости» является родовым по отношению к частным случаям: «ценности» и «цене», а также к «фактическим затратам». Стоимостная оценка (или оценка стоимости) оказывает обратное влияние (пассивное и активное) – на ценообразование (рыночное и нерыночное), и на вычисления ценностей, особенно, в инвестиционно-финансовом анализе (чем занимаются аналитики, а не профессиональные оценщики), а также на показатели деятельности, не являющейся непосредственно прибыльной (предпринимательской): для публичного сектора, экологических и социальных аспектов экономической деятельности.
Вторая триада понятий:
Эффективность экономической деятельности, соответственно, рассматривается трояко:
1. С позиций «действенности» и/или «целесообразности» номинально (фактически) наблюдаемых явлений (а применительно к оценочной деятельности – цен) – effectiveness.
2. С позиций вычисления ценности, в зависимости от выбранной аксиоматики (в оценочной деятельности – «базы ценности или инвестиционной стоимости») – efficiency.
3. С позиций оценки стоимости «реальных» (но не «номинальных» и не «идеальных») объектов в их деятельности, поэтому оценщики ее называют по-русски «эффективностью деятельности» (М.А. Федотова) или экономической «результативностью» – performance.
Примечание. О смыслах первых двух понятиях на русском языке приходится разбираться в зависимости от контекста. Не найдено их приемлемой замены или уточнения постоянными эпитетами. Особое понимание по-русски слова «эффект» (см. Заключение).
Третья триада понятий:
Для понятия «бизнес» – нет одного однозначного толкования, а имеется тройственное:
1. В обычном понимании, это – вообще-то, любая деятельность, и именно она понимается в обыденном ценовом смысле, в котором подразумевается получение «общей прибыли». В теперь принятых русских терминах оцениваемым «объектом бизнеса» может являться как «объект имущества» (предприятие как имущественный комплекс – реальный капитал), так и «секьюритизированные активы и их пакеты» (т.е. ценные бумаги – фиктивный капитал).
2. В теоретическом понимании – это некая ценностная субстанция, которой в «идеальном финансовом мире» (принимая все постулаты для «ликвидного капитала», в т.ч. отсутствие «реальной прибыли» или «экономического эффекта») вменяются некоторые свойства (в каждой аксиоматике свои). Сформировалась практическая профессия – инвестиционно-финансовый анализ (и поэтому возникает инвестиционно-финансовая оценка), а в основу положены представления о рынке ценных бумаг (портфельная, арбитражная и пр.теории).
3. При рассмотрении деятельности конкретного объекта – это понятие рассматривается по отношению к целостному реальному объекту, стоимостная оценка которого связана с его результативностью. Группа по разработке проекта ФСО «Оценка стоимости бизнеса» приняла, что в оценке следует по-русски применять понятие «экономический субъект», уже применяемое в экономико-правовых изданиях как перевод английского слова «entity».
Приложение 2. О полемике по поводу Интегрированной теории оценки стоимости бизнеса Кристофера Мерсера и по смежным вопросам
Почти два года мы размещаем свои публикации научно-практического характера во всемирной интернет-сети научных исследований по общественным наукам – Social Science Research Network (SSRN), электронный адрес com/. Эта сеть организована несколькими лауреатами нобелевских премий и другими учеными с мировым именем.
Публикации размещаются в открытом доступе, т.е. бесплатно, в виде либо полных текстов авторских статей, либо их «абстрактов». Основные наши публикации можно найти по электронному адресу rn.com/author=806294.
Мы опубликовали там несколько статей как полными текстами, так и абстрактами. Вот абстракт нашей статьи об Интегрированной теории оценки стоимости бизнеса (полностью статья опубликована в Вестнике Государственного университета управления):
ссылка скрыта
Essay on the Integrated Theory of Business Valuation (in Russian) ссылка скрытаState University of Management; ссылка скрыта The Russian Society of Appraisers, ссылка скрытаState University of Management - Department of Economic measurements
Reporter of State University of Management (GUU), Vol. 1, No. 19, pp. 41-62, 2007 (January)
Abstract: This text proceeds to relate to the Russian-speaking audience of Business Valuers the Integrated Theory of Business Valuation developed a few years ago by Chris Mercer (2004). The 'levels of value' diagram advocated by Mercer is fully expounded and defended. Appendix A contains some corollaries from the theory not included in the Mercer's text which have the direct bearing on the corporate dividend policy in the absence of 'economic profits'. Appendix B can't but focus on the analysis of the dichotomy between the deductive-style reasoning implicit in the Mercer's QMDM model for deriving marketability discounts and the widely-prevalent empirical deductions of DLOM which are not at all convincing for the area of private business valuations. The conclusion is that empirical-minded treatment of DLOM based on data from public markets might be fully irrelevant for the practice of valuing private businesses. It is also illustrated that the practice of lack-of-control and DLOM discounts implementation prevalent in Russian business valuation practice is doing a great damage to company owners, including in the privatization deals. In this context the QMDM model is seen as the only way forward.
Keywords: Business Valuation (BV), The Integrated theory of BV, Quantitative marketability discount Model (QMDM), Discount for lack of marketability (DLOM) adjustment, 'levels of value' diagram in BV, dividend reinvestment policy
Мы считаем, что проводимое обсуждение, в первую очередь, научно-практических и образовательных материалов (а также стандартов, руководств и других методических материалов по оценке), которые представляют собой перевод англоязычных изданий и, главное, комментарии к таким переводам, следует представлять вместе с переводом на английский язык оригиналов, представленных на русском языке.
Мы делаем именно так, и предлагаем всем, кто желает участвовать в обсуждении – в данном случае, Интегрированной теории оценки стоимости бизнеса Кристофера Мерсера – поступать также. Это позволит вовлечь в обсуждение англоговорящих специалистов и, прежде всего, самого автора обсуждаемой теории.
Мы обязательно опубликуем на английском языке материал, отражающий содержащееся в настоящей статье обсуждение Интегрированной теории (это будет уже десятый наш материал на этом сайте), а также проинформируем об этом руководство организаций, занимающихся международными и американскими стандартами оценки.
Будет очень полезно, если мы получим от англоязычных специалистов отклик на те постановки научно-практических проблем, которые обсуждаются в русскоязычном сообществе оценщиков. Именно научно-практическая их постановка позволяет говорить, прежде всего, об интернационализации теоретических основ нашей профессии, а также обоснованно заявлять о наличии или отсутствии национальной специфики в этих основах.
* * *
К сожалению, вышедший перевод второй книги Кристофера Мерсера, о чем нами было сказано выше, превзошел худшие ожидания по использованию этой книги ее «научным редактором» В.М. Рутгайзером в своих собственных неблаговидных целях.
Кроме включения в «Слово научного редактора» пасквильных фраз о том, что делается и конкретной компанией МЦО, и лично нами (о нас – эзоповым языком, но в других его публикациях и выступлениях – с «поименной раздачей») по разработке российских стандартов оценки «с учетом МСО», и по нашей научной и практической работе, связанной с освоением интегрированной теории, – в тексте перевода книги обнаружен еще ряд «примечаний научного редактора» такого же свойства.
Эти «примечания» примечательны тем, что человек, не разбирающийся ни в содержательной, ни в формальной сторонах новой теории, пытается обвинить нас в неточностях текстуального воспроизведения Интегрированной теории (причем дававшегося нами не по новой упрощенной книги, а по первой – более теоретичной). Но и при этом он шулерски передергивает карты. Приведем только два показательных примера:
1. Сноска (научного редактора) №24 (с. 50): «Прошу обратить внимание на то, что Мерсер вполне допускает возможность использования показателей чистого денежного потока наряду с показателями чистой прибыли. В одной из публикаций российских авторов совершенно необоснованно утверждалось, что Мерсер считает возможным использовать только с показатели чистой прибыли. Это неверная интерпретация Интегрированной теории. Важно представлять разные условия применения этих характеристик дохода.»
- Всё это сам В.М. Рутгайзер именно «совершенно необоснованно» – домыслил. Напротив, во всех наших материалах подчеркивается сущностная инвариантность обоих методов, без каких-либо ценностных суждений – о том, какой метод лучше применять, что должно оставаться на усмотрение практикующего оценщика – в зависимости от характеристик оцениваемого бизнеса и доступности различной информации. Видно, что В.М. Рутгайзер просто не дочитал нашей публикации об Интегрированной теории Мерсера – до Приложения А и, в особенности, до Приложения Б (хотя нам известно, что он прочел самую последнюю фразу, касающуюся его самого) – прежде чем заниматься критикой. А его желание хоть как-нибудь уязвить нас, не имея для этого никаких оснований, ведет к совершенно очевидному искажению и порче понимания самой Интегрированной теории.
2. Сноска (научного редактора) №26 (с. 51): «Отмечу, что в некоторых российских комментариях Мерсеру несправедливо приписывается утверждение, что якобы при правильных расчетах стоимости бизнеса доля терминальной стоимости всегда ниже доли текущих доходов в дискретный период. Этого Мерсер никогда не утверждал» – и мы тоже.
- И здесь, и в других местах перевода книги Мерсера (прежде всего, в «Слове»), когда В.М. Рутгайзер выражает свои безапелляционные суждения, то все они являются:
во-первых, совершенно необоснованными,
во-вторых, несправедливо приписываемыми (неважно, нам или кому-то другому),
а в-третьих, позорящими не тех, на кого он недвусмысленно намекает, а его самого – взявшегося за толкование Интегрированной теории без достаточно глубоких знаний, необходимых для того, чтобы представлять её.
Переводчик книги Мерсера, а также сериала американской оценочной литературы последних лет, прежде составитель экономико-математических словарей, Л.И. Лопатников (man.edu.ru/db/msg/304311.phpl) стоит на позиции единого экономического тезауруса, и не признает наличие особенных понятий и их толкований в оценочной деятельности, а также в бухгалтерском учете, инвестиционно-финансовом анализе и т.д.
Мы не согласны с таким однозначным суждением и считаем, что указанные особенности реально существуют и что гармонизация различных (для разных видов экономических измерений) понятий и их адекватном толкований на русском языке нуждается не в американизированной «униформе», неверно толкуемой Л.И. Лопатниковым и В.М. Рутгайзером как «единство». Они сами всё время отклоняются от последовательного введения насильственного «единства», потому что это неприемлемо для российской оценочной практики, а им хочется и рыбку съесть, и… на коня сесть.
В статье Г.И. Микерина и Е.И. Неймана от 04.03.2008 (см. выше) констатируется:
Вступавшие с нами в спор переводчики, поддерживаемые В.М. Рутгайзером (новую форму публично выражаемой им «поддержки», при большом желании, нельзя отнести к научной), в толковании важнейших понятий оценочной деятельности остаются на непримиримых позициях. Следуя им, принятые «стоимостные» понятия надо назвать «ценностными», а «затратный подход» – назвать «стóимостным подходом». В связи с новым всплеском их активности – в публикации переводов и в публичных выступлениях – повторим основные положения, которые теперь приняты в нормативных правовых актах.
Как только не изощряется В.М. Рутгайзер, чтобы дезавуировать (он это называет «девальвировать») Международные стандарты оценки. То он в своем «пособии» называет их «Международными стандартами оценочных работ». То – в «статье» о теории Мерсера, ни к селу, ни к городу, – называет их «Международными стандартами оценивания».
По поводу международного и российского понимания «оценивания», было много и ясно написано применительно и к фундаментальной экономической теории и к теориям статистических измерений, не имеющих отношения ни к экономике, ни к оценочной деятельности в ее профессиональном, а не в «общенаучном» понимании.
Но когда В.М. Рутгайзер уже не в своих досужих рассуждениях, а в предложениях для официального ФСО пытается перехватить инициативу у М.А. Федотовой и членов рабочей группы, в которой уже решено выделить вопросы о ценных бумагах (и их пакетах) в отдельный нормативный документ, и пишет от себя («Я считаю») о «необходимости раздельного представления 2-х стандартов» (с. 14), то это требует серьёзного отношения.
В.М. Рутгайзер признает, что «проект 1-го Стандарта разработан рабочей группой Экспертного совета по оценке при МЭРТе», а «во 2-м стандарте следует рассмотреть специальные вопросы оценивания пакетов акций (долей паев) для разнообразных целей. Особого внимания в связи с этим требует обоснование стоимости реализуемых акций закрытых или квази-открытых АО, ООО в целях налогообложения. Оценка их стоимости существенно отличается от оценивания стоимости бизнеса в целом».
Если это не беллетристика, а профессиональный текст, то становится совершенно непонятным многократные попытки В.М. Рутгайзера ввести различие между «оценкой» и «оцениванием», объясняя это разницей между «величиной» и «процессом» ее получения. Но даже если понять этот авторский прием (хотя его никто не примет), то в приведенных трех применениях концы с концами не сходятся: можно ли сравнивать «оценку стоимости» с «оцениванием стоимости» и чем последнее отличается от просто «оценивания»?
Тем, кто относится к этому как к схоластике и даже словоблудию, заметим, что в оригинальных профессиональных текстах на английском языке применяется более двух десятков слов, почти каждое из которых имеет свой особый смысл, и, более того, в современной скрупулезной оценочной методологии каждому из таких понятий соответствует свой способ расчета и, соответственно, получаются разные числа.
Беллетристически все эти десятки слов по-русски передаются только двумя словами: «оценка» и «оценивание». Поэтому в профессиональной оценочной деятельности приходится по-русски использовать дополнительно поясняющие слова, которых нет в англоязычных оригиналах. В противном случае возникает несусветная путаница (как у В.М. Рутгайзера) и грубые ошибки. Анализ понятийных особенностей на русском языке в сравнении с английским языком подробно изложено в наших работах и в работах коллег.
Во всей «статье» В.М. Рутгайзера используется «стоимость» (с эпитетами), но вдруг, безо всяких объяснений, появляется «ценность»: «Этот пакет в силу особенностей бизнеса после приобретения всей компании целиком имеет особую ценность – выше ценности приобретенного раньше, допустим, такого же по размерам пакета акций. Такая дополнительная ценность и есть премия за контроль» (с. 8-9). Конечно, бессмысленно спрашивать у В.М. Рутгайзера, чем в его понимании «ценность» отличается от «стоимости» и, в частности, чем она отличается, и отличается ли в его понимании от «инвестиционной стоимости»? Из контекста это совершенно неясно, и создается впечатление, что этот фрагмент является «цельнотянутым» из какого-то другого текста.
Не меньшую путаницу вносит сваливание в кучу «стандартов стоимости» – это понятие заимствовано из американских авторских публикаций и не имеет проясненного смысла в российской оценочной деятельности. «И в 1-м и во 2-м стандарте следует сказать, что расчеты должны ориентироваться, конечно, на разные стандарты – рыночную (справедливую), инвестиционную, внутреннюю (фундаментальную), характеристики стоимости бизнеса» (с. 15 – в этой фразе, к тому же нелады с русской грамматикой).
Из этого высказывания следует, что В.М. Рутгайзер «справедливую стоимость» отождествляет с «рыночной стоимостью». Коль скоро он пишет «справедливая» в скобках после «рыночная», то он имеет в виду не то, что американцы называют fair market value – у американцев она идет без скобок и пишется в другом порядке следования прилагательных, а существенные различия между fair market value и просто fair value имеются и в США.
Являются ли «искренними» заблуждения В.М. Рутгайзера или же его соратника по борьбе с МСО В.А. Прорвича, которому по поводу его «концептуальных экзерсисов» была дана отповедь в упомянутой выше статье Г.И. Микерина и Е.И. Неймана. Но даже если это было бы так, и их заблуждения были бы «искренними», то оба настолько «сами обманываться рады» (по А.С. Пушкину), что готовы всех убеждать в своем самообмане.
В отношении понятийного аппарата они проявляют полную безответственность и, можно сказать, карамазовскую вседозволенность. Они осознанно пытаются разваливать целостную терминологическую систему МСО, а теперь и ФСО. Ведь только в мутной воде они могут ловить рыбку личных выгод на крючок примитивных выдумок – на большее они не способны, кроме как украсть чужие идеи и пересказать их убогими словами.
* * *
В.М. Рутгайзер на своем платном семинаре по книге Мерсера довел до сведения публики, что « Микерин как Александр Матросов закрывает своим телом амбразуру», – из которой строчит пулемет неосмысленных, но выдаваемых за профессиональные, терминов. Мы обращали, обращаем, и будем обращать внимание профессиональных оценщиков на каждый обнаруженный факт одурачивания публики путем словесных манипуляций.
Если те, кто были вскормлены В.М. Рутгайзером (а его собственное «кормление» беспрецедентно по деляческой коррумпированности за любые образовательные документы по оценочной деятельности, включая «докторские степени»), всегда работали ломом, против которого по известной пословице «нет приёма», то в инновационной экономике надо будет работать с ювелирной точностью, начинающейся с точности понятий.
Если рассматривать все выкрутасы В.М. Рутгайзера с «терминами» (о «понятиях» он вообще не говорит, т.к. он «в них без понятия»), то надо писать отдельное пособие к его «пособию» и к прочим его опусам. Несмотря на заслуги в оценочном движении в прежние годы, он теперь сам выставил на показ полную ничтожность своих теоретических потуг.
В.М. Рутгайзер хочет действовать как древний бандит Прокруст, т.е. укладывать оценщиков в «ложе» по своей мерке, и вытягивать тех, кто короче ложа, а у всех, кто крупнее, отрубать то, что в его ложе не помещается. Явно, что «мерка Рутгайзера» для интеллектуальных пигмеев. Так что любой мыслящей голове с ним лучше дела не иметь.
Если кто-то поморщится от нашего собственного ёрничанья, то мы согласимся с такой квалификацией стиля нашего «ответа Рутгайзеру», объяснив это тем, что мы не видим другого способа реальной борьбы против ничтожного ёрничанья В.М. Рутгайзера. Русская пословица целиком гласит: «Против лома нет приёма, если нет другого лома!»
Мы хотели бы, чтобы наш «ответ Рутгайзеру» был воспринят в оценочном сообществе не как сведение счетов (хотя Рутгайзер-то ещё постарается нам портить кровь), а как призыв к серьезному и ответственному обсуждению научно-практических проблем оценочной деятельности в условиях Новой, преимущественно инновационной, экономики.
Приложение 3.
Директору Департамента корпоративного управления –
заместителю Председателя Экспертно-консультативного совета по оценочной деятельности при Минэкономразвития России И.В. Осколкову
Уважаемый Иван Валериевич!
В ответ на Ваше письмо № Д06-795 от 28.03. 2008 «Об оценке стоимости акций для целей выкупа», разосланное всем членам Совета, направляю Вам и в секретариат Совета (для рассылки при подготовке следующего заседания), запрашиваемые предложения, которые подготовлены мной с участием А.И. Артеменкова (в кратком пояснении). А.И. Артеменков является моим аспирантом в ГУУ, и по моему представлению он принимал участие в заседаниях рабочей группы по разработке проекта ФСО №5 «Оценка стоимости бизнеса» (его участие положительно оценено руководством рабочей группы).
По обозначенному в Вашем письме вопросу наши предложения, сопровождаемые далее кратким пояснением (с учетом приложенного Вами письма АРМО от 10.03.2008), сводятся к следующим основным формулировкам, которые могут быть рассмотрены при подготовке проекта решения следующего заседания Совета:
1. На обсуждениях, которые проходили на заседании Совета 7.12.2007 и на заседаниях рабочей группы по разработке проекта ФСО № 5, подавляющее большинство экспертов высказывались за то, чтобы не вводить в рамках ФСО юридического запрета на «применение премий и скидок при обязательном выкупе акций у миноритарных акционеров». Протокольно зафиксированное предложение: «заинтересованным членам Совета представить к следующему заседанию проект решения по данному вопросу» – не привело к появлению достаточно аргументированного обоснования такого запрета.
2. В соответствии с указанными обсуждениями и с привлечением дополнительных материалов предлагается рабочей группе разработать отдельный методический документ (в дополнение к ФСО № 5), в котором должны содержаться общие экономические обоснования и соответствующие практические рекомендации по данному вопросу, с учетом имеющейся отечественной и зарубежной оценочной практики.
3. Следует учитывать существенное отличие от «рыночной стоимости» того, применяемого в международной и, в особенности, в американской судебной практике, специфически юридического толкования «справедливой стоимости» (в сделке между двумя контрагентами), которое может содержаться в законодательных и подзаконных актах, непосредственно не относящихся к профессиональной оценочной деятельности, например, в российском Законе об акционерных обществах (АО). Подобные предложения следует тщательно проверить в российских условиях с позиции их влияния на экономические результаты, получаемые при оценке стоимости конкретных объектов – с учетом тех или иных юридических ограничений на применение премий и скидок.