«Ленинская смена» 20 января 1990 г. Как запела таушен
| Вид материала | Документы |
- Литература: 1 Социология / Г. В. Осипов и др. М: Мысль,1990. 2 Марксиско Ленинская, 791.4kb.
- I. нормативно-правовая документация. Конвенция о правах ребенка, 1318.32kb.
- Александр Михайлович Александров, доцент кафедры рза пэипк Обзор руководящих материалов, 1305.05kb.
- Положение о распределении стимулирующей части фонда оплаты труда моу "Ленинская сош, 87.02kb.
- Доклад о работе сорок четвертой сессии, 3271.27kb.
- Доклад о работе сорок третьей сессии, 4118.9kb.
- Смена парадигмы мышления – первые шаги к исцелению. Семений А. Т. Зао нцим «Л., 78.74kb.
- 1. История лингвистики как смена научной парадигмы, 382.35kb.
- Министерство здравоохранения и социального развития российской федерации письмо, 8.24kb.
- Российское Библейское Общество Российское Библейское Общество, 4028.65kb.
«Ленинская смена» 20 января 1990 г.
КАК ЗАПЕЛА ТАУШЕН
У Таушен было трое детей, и они умерли совсем маленькими. У Таушен погиб муж, и она осталась одна. Потом вышла за вдовца. Надо было продолжать род, жить так, как положено и завещано, как живут все вокруг. Готовить пищу и выгонять корову, стирать одежду и чистить посуду, смотреть за детьми, делать множество других дел. С зари и до ночи, каждый день.
Восемь детей было у Таушен со вторым мужем, и все они выжили. Может быть, помогло ее имя. Родители дали его в честь соседки, у которой было много живых детей.
Много горя вынесла Таушен. Один за одним умерли ее четырнадцать сестер и братьев. Но когда ушел навсегда последний, самый любимый младший брат, душа ее отвернулась от этой жизни. Она замкнулась и тихо угасала.
«Ей надо быть там, где веселятся люди», - сказала знахарка, и муж стал водить Таушен на праздничные тои, чтобы радость других передалась ей. И откликнулось сердце Таушен, и запела она. И вылилось в песне горе. Вспомнилось, что пели в ее роду, и сама она пела еще девчонкой, а потом перестала.
Эту историю рассказали создатели телевизионной картины «Таушен» (авторы сценария К. Танаев, К. Умаров, режиссер К. Умаров). Ее можно воспринять как красивую притчу и как сугубо документальную повесть.
Признаюсь, я опасалась, что героиня фильма предстанет на экране хоть чуть-чуть, но получше, по ярче одетой, чем обычно в жизни. Ведь женщина, да к тому же и исполнительница. Но, как оказалось – никаких прикрас. Обычные люди занимаются обычными делами.
И возникает прекрасное чувство единения с ними, их беды начинаешь воспринимать как свои. И возвышаешься над этим утомительным и безрадостным бытом, потому что герои фильма отнюдь не заурядные люди. Их жизнь не просто запечатлена камерой, а художественно осмыслена. Исполняемый за кадром на латинском языке «Хорал» рождает мысли и чувства глубокие, объединяющие всех нас, независимо от веры и национальности, в единое братство людей.
Будут не правы те, кто обвинит картину в мрачности, может быть, пессимизме. Горе, смерть, слезы – очищают и облагораживают. Об этом знали еще древние. Нам остается только мечтать, чтобы трагедия вернулась в современное искусство.
Авторы фильма помогли нам увидеть окружающий мир чуточку по-новому, продемонстрировали интуитивное чутье стиля и формы произведения. Удивительно, что сделано это, в общем в рамках сугубо традиционных: герой дома, на работе, в трудностях, а потом – в радостях. Например, выступление Таушен на слете акынов как будто специально доказывает признание ее искусства. Но зачем это, если мы уже видели, как слушают ее люди?
Оказывается, эпизод выглядел сперва иначе. Режиссеру удалось заснять непредсказуемое драматическое событие. Во время слета умирает один из участников, и Таушен с другими провожает его из комфортабельной гостиницы. Провожает навсегда, как было очень много раз в ее жизни. Убрали концовку – и эпизод выпал из цепи трагических событий, попав прямиком в ячейку хорошо отработанной схемы.
Можно ли избежать подобных просчетов? Непростая задача. Очень трудно сделать не так, как делают другие. Особенно вначале. Но режиссер уже вступил на этот путь.
Е.МЕНЬШИКОВА.
«Казахстанская правда» 20 мая 1992 г.
ГОЛОД ТРИДЦАТЫХ: ПРАВДА НА ЭКРАНЕ
На киностудии «Казахтелефильм» закончилась работа над телефильмом «Великий джут» по книге В.Михайлова «Хроника великого джута», Наше документальное кино открыло еще одну, быть может, самую страшную страницу в истории казахского народа. Это страстный рассказ о голоде тридцатых годов, коллективизации и ее последствиях, периоде разгула «голощекинщины», вызвавшем многочисленные жертвы. В фильме использованы редчайшие кадры кинохроники тех времен, совершенно случайно уцелевшие в госархивах Казахстана. Свои «свидетельские показания» дают очевидцы этого преступного эксперимента народный писатель республики А.Абишев, ученый-литературовед М.Мырзахметов…
Фильм-реквием стал дебютом молодого казахского режиссер Халила Омарова. В середине мая в Алма-Ате в Доме кино состоялся общественный просмотр новой хроникально – документальной картины «Великий джут».
НА СНИМКАХ:
- Оператор Мустава УСЕРОВ.
- Монтажер Евгения ЦОЙ и режиссер
Халил ОМАРОВ за работой.
Фото КазТАГ.
«Каз. правда» № 100, 30 апреля 1992 г.
ВЫБРОС ПРОДОЛЖАЕТСЯ… РАЗМЫШЛЕНИЯ ПОСЛЕ ПРОСМОТРА
Закончилась республиканская конференция «Казахское кино-91». В ходе ее были организованы просмотры работ, сделанных кинематографистами в прошлом году. Одновременно состоялись встречи и беседы киноведов с режиссерами и актерами. Во время которых высказывалось немало предложений по дальнейшему развитию киноискусства. Обсуждались проблемы. А их, несмотря на то, что целый ряд картин, выпущенных на экран, отмечен премиями Венецианского и других престижных международных кинофестивалей, немало.
О достоинствах и проблемах кино республики сегодня говорит киновед – московский критик Валерий ФОМИН.
В тяжкие застойные годы мы все жили с ощущением того, что достаточно сбросить намордник цензуры – и в советском кино наступит расцвет, забьют родники и нам все пожмут руку: ах, какие молодцы! Время прошло. Тюрьма разрушена до основания, полнейшая свобода творчества, а чудо-расцвета не наступило. И, глядя на кинокартину бывшего СССР, можно заметить, что те, кто держал планку высоко, не только не продвинулись вперед, а наоборот, снизили уровень или ушли в тень.
Единственное исключение на этой кинокарте, где вдруг обнаруживать подъем, взрыв талантов, - кино Казахстана. Когда-то, помню, в конце 60-х годов – начале 70-х, случилось настоящее чудо, явив миру киргизских художников – Шамшиева, Океева, Бешеналиева, Чокморова и других…
Такое же чудо, похоже, нынче происходит в казахском кинематографе, где появились молодые мастера с многообещающими дебютами. Когда несколько лет назад вышли одна за другой картины Рашида Нугманова «Игла» и «Конечная остановка» Серика Апрымова, мы, критики, приятно удивились и обрадовались. Хотя дальше стала заползать тревога: а вдруг на этом все и кончится, выброса больше не последует, ведь такие случаи имели место и в мировом, и отечественном киноискусстве. И эта мысль преследовала меня в самолете в Алма-Ату.
Три дня, проведенных в столице республики за просмотрами работ во время конференции, показали: волна не опала, подъем продолжается.
Три тенденции можно уловить сегодня в казахском кинематографе. Первая – расширение диапазона поисков. Это очень существенный момент, ибо, когда избирается одно направление, оно рано или поздно исчерпывается, заходит в тупик. Пласт выбирается. А здесь хорошо видно, что идет разработка нескольких маршрутов. Все картины, выпущенные на экран, хорошие и плохие, - очень разные. А это главное. Ни одна буквально не идет следом за другой, что служит залогом того, что на одной или нескольких дорогах обнаружится настоящее.
Вторая тенденция – накопление энергии, развития. Волна дебютов не закончилась. Приходит новое подкрепление, и среди новых дебютов есть интересные работы. Идут новые люди.
И третья тенденция как бы продолжение первой. Разнообразие отражается не только в разных стилевых почерках, но и в разности задач, которые ставят перед собой художники. Отчетливо видно, что одни тянутся к обостренным социальным проблемам, политической тематике и их преломлению на экране. Другие… вышел целый ряд картин, которые пытаются рассказать о жизни, далеко отстоящей от политики, зубодробительной критики рухнувшего режима. Среди таких, к примеру, «Разлучница» А.Каракулова, «Кайрат» Д.Омербаева.
Примерно те же тенденции можно обнаружить и в документальном кино, где богатый и широкий спектр интересов.
С большим интересом и горечью увидел я прекрасную картину А.Байгожиной и Н.Чанковой «Хроника необъявленной демонстрации» о событиях трагического декабря 1986 года. Много слышал, читал о них. Очень честная прежде всего по подходу к событиям. Дано слово не только жертвам, не только этим ребятам, которым искалечили жизнь, но и тем, кто выступил палачом и организатором этой злодейской акции. Прежде всего Г.В. Колбину, его «славным помощникам» и непосредственным исполнителям кровавого разгона демонстрации.
Картина выстроена так, что авторы нигде не дают своей оценки этим людям, а они сами раскрывают себя, саморазоблачаются.
В контексте и с той, и с другой стороны, на мой взгляд, чудовищно прозвучали сообщения о работе комиссии по расследованию декабрьских событий и окончательной их оценке. Только невежды могут позволить себе сказать, что оценка окончательна. Страшное потрясение, связанное с декабрем 1986 года, не раз еще перевернет души. Мы и сейчас-то не знаем всей правды о нем, захороненной в архивах достопочтенного КГБ. Но сам фильм – страстный и объективный – приближает нас к пониманию того, что произошло тогда.
«Хроника необъявленной демонстрации» не исключение. Есть и другие, столь же честные, принципиальные работы, в которых предпринята попытка рассказать правду о пережитых народом трагедиях. В панораме документальных фильмов просто нельзя не обратить внимания на работу режиссера Халиоллы Омарова «Великий джут». Его картина, видимо, первое прикосновение к данной теме – трагедии, которой стала коллективизация в Казахстане. Те, кто осуществил этот дикий эксперимент над вековым укладом казахского народа, позаботились о том чтобы не оставить следов.
Но следы преступлений остаются всегда, как их ни прячь. И режиссер предпринял трудный поиск этих следов. Он нашел живых свидетелей, уцелевших наперекор всему. И эти бабушки рассказывают о страшных днях голода в 20-30-х годах. Разыскал старые фотографии, хронику, опираясь на которые, показал ужасы, масштабы злодеяний. Я знал, что был голод на Украине, помнил о голоде и в Казахстане, но размеры его не представлял. Все дороги усеяны трупами несчастных людей, доведенных до безумия. В фильме есть эпизод, когда оголодавшие едят детей. Страшно…
Одно дело-абстрактно знать другое – видеть. И как издевательство – образ вдохновителя «местных побед» Ф.Голощекина, славшего, по показаниям очевидцев, победные реляции Сталину: «Коллективизация триумфально шествует по Казахстану». И это в то время, когда люди умирали, как мухи, от голода.
Как ни горько, ни тяжело, эту картину нужно смотреть всем, чтобы не поддавались на причитания людей, растерявшихся в наше сложное время от первых трудностей и зовущих назад, к мудрому вождю.
Не могу не отметить еще одну значительную работу этого же режиссера – «Жизнь и смерть господина Мохаммеда Салеха». За основу взята история высокообразованного человека, жившего в конце прошлого века. На его примере речь идет о «тюрьме народов» - Российской империи и русском колониализме. Сложная тема, и в настоящее время весьма взрывоопасная. Не знаю, прав я или нет, но я бы предпочел, чтобы первыми на эту тему высказались русские художники, историки, писатели, кинематографисты. Как бы ни было тяжело, мы обязаны покаяться. Не хочу упрощать историю наших взаимоотношений и видеть в ней только черное или белое. Но с горьким недоумением и большим состраданием вижу, что мои собратья, признавая все доброе, предпочитают не говорить о совершенно очевидном зле, которое мы причинили другим народам под знаменами русской империи или первого в мире социалистического государства.
Ведь это факт, что от нашей «братской руки» ушли в небытие десятки малых народов, известных даже в царской России и не оставшихся в советские времена. Если ура-патриоты мне не поверят, пусть заглянут в официальные исторические справочники и узнают из них, сколько народов проживало в начале 20-х годов в России и сколько осталось сейчас. Мне кажется, если мы первыми покаемся и признаем свои добрые дела и тяжкие грехи перед другими народами, мы, русские, улучшим свои отношения с ними и станем более честными, добрыми, благородными.
Вышло же так, что правду говорит казахский режиссер, не дождавшись, когда это сделают те, кто должен был первым высказаться а этот счет. В весьма непростую тему он входит осторожно, на примере одного из лучших сыновей казахского народа – Мохаммеда Салеха, человека светлого ума, знающего, образованного, который мог бы многое сделать для собственного народа. Но его убрали, отравив.
Кстати, я с большим душевным облегчением увидел, посмотрев всю программу конференции, что в самом казахском кино ничего дурно пахнующего национализмом нет. И при всем том это – ярко выраженное национальное кино. С большой симпатией к своему герою сделан фильм русского режиссера К.Емельянова «Экс-почтмейстер из Ахчи», с нежностью и любовью рассказывающий о ветеране войны, пенсионере. В центре повествования – простой человек, весьма здраво, трезво рассуждающий о жизни вообще и нашей в частности.
Мы часто говорим, что представители старшего поколения – ретрограды, не признающие никаких перемен. А здесь простой человек, пожилой, говорит те истины, о которых вещают нам с экрана телевизоров известные деятели. Поразительно, что человек из глухомани, провинции думает и говорит то, что произносит Юрий Афанасьев. Для меня же лично и для зрителей в зале то, что исходит из уст этого сельского жителя, звучит более весомо и убедительно, чем рассуждения просвещенных интеллектуалов. Он свои раздумья взял не из книг, а из опыта своей биографии, похожей на тысячи других. Привлекает и то, что режиссер не ставит своего героя на постамент, а показывает таким, каков он есть. И от этой обыденности картина только выигрывает.
Три дня, которые я провел в зале, были подарком судьбы, которыми жизнь не балует нас сейчас. Узнал много нового и поучительного для себя. И с болью думаю только о том, не заглушила бы коммерческая цензура, сменившая идеологическую, этот выброс талантов, идей, который сейчас идет в казахском кинематографе. В ситуации, когда бал правит выгода, кино оказывается отторженным от зрителя. И здесь необходима государственная поддержка. Радует то, что в такое трудное время Президент Республики Н.А.Назарбаев нашел средства для оказания помощи кинематографистам.
И еще об одном скажу. На конференции прозвучало, что единственный журнал, посвященный проблемам кино, - «Новый фильм» находится в забвении, вот-вот закроется. Но художники не могут существовать в информационной блокаде. Им нужны трибуна для обмена мнениями, знакомства с мастерами. Очевидно, что наряду с проблемами проката, материально – технического снабжения молодому казахстанскому киноконцерну надо решать и эту задачу.
Вот на этой ноте и закончу свои заметки о казахском кино-91.
«Советы Казахстана» 2 июня 1992 г.
КОГДА ГОВОРЯТ ДОКУМЕНТЫ
На недавно прошедшей республиканской конференции «Казахское кино-91» среди имен, обративших на себя внимание, прозвучало и имя молодого режиссера документальных фильмов Халилы Омарова. Любители кино и критики знают его работы: «Таушен» - о трудной судьбе женщины, сумевшей и после пережитого найти в себе силы продолжать жить достойно, интересно.
Таушен сумела изменить свою жизнь в лучшую сторону, не потеряв веры в людей. «Атамекен» («Лики времени»), «Жизнь и смерть господина Мухаммеда Салеха». Фильмы об известных людях, свидетелях истории; в каждом – размышления о времени, попытка философски осмыслить прошлое и настоящее казахов, заглянуть в будущее.
А накануне в Доме кино был организован ретроспективный просмотр фильмов Омарова, и, пожалуй больше всего дискутировали о последней работ документалиста ленте «Великий джут». Она одновременно и продолжение найденной режиссером темы – взгляд в прошлое, и заявка на большее – на расширение диапазона поисков. Свидетельство творческого роста и преодоления еще одной ступеньки на пути к профессиональному мастерству.
О чем эта работа? Если коротко, то о голоде тридцатых годов, явившемся следствием поспешной, одномоментной коллективизации в Казахстане. А о подробностях пусть расскажет сам режиссер, охотно согласившийся ответить на заданные ему вопросы.
- Халила, как родилась идея снять фильм на некогда запретную тему?
- Прочитал книгу нашего казахстанца Валерия Михайлова «Хроника Великого джута» и узнал такое, чего не приходилось слышать и от стариков: от цифр по телу бегали мурашки; узнал, что такое бессонница. Было жалко себя, страну нашу бывшую, свой народ. Потом случилось так, что председатель художественного совета «Казахтелефильма» Ю.И. Дубровин, знающий о книге и уже готовом сценарии, сам вышел на меня. И предложил снимать. Осмыслив все, я подумал и решил – буду снимать. Пора открыть завесу над прошлым. Оно тяжело, горько, но свою историю следует знать.
- Почему «Великий джут»?
- Название фильма – от книги; он и снят по мотивам ее. Но только по мотивам. Джут – это падеж скота. От болезней, бескормицы. И, как следствие, голод и беды народные. Казахи из поколения в поколение передают рассказы и легенды о джуте прошлых веков. Это всегда трагедия. Рубец на сердце нации. И само слово «джут» стало нарицательным, обозначающим великую беду, страдания, бесконечные утраты.
- О трагическом исходе коллективизации не принято было говорить с трибун, сейчас – пожалуйста. Но сохранились ли документы? Легко ли было собирать материал?
- И да, и нет. Нам шли навстречу. Мы получили доступ в партархив республики, выезжали в Ташкент и Москву. Многое, конечно, утрачено, да и фиксировать происходящее, тем более на пленку, никто не был заинтересован. В Ташкенте нам не повезло, из Москвы привезли тоже немного – кое-что, касающееся личности Голощекина, проводившего коллективизацию в Казахстане. Много помогали земляки, узнав о работе над фильмом.
- Отыскали фотографии, прямо или косвенно отражающие события 20-х. 30-х годов; людей, переживших голод. Они говорят в кадре.
- Когда слушаешь Мекемтаса Мырзахметова, хочется закрыть руками лицо… страшно.
- Да, это его мать, спасаясь от голода и стаи волков, пожертвовала ребенком, чтобы убежать с другим в соседний аул. А кадры откочевки за кордон?! Когда женщины грузят нехитрый скарб на телеги и сами в них впрягаются, и идут, идут по степи утопая по колено в пыли.
- Они более чем красноречивы. И совсем охватывает ужас, когда в кадре видишь документ со строчками о наказании за… неуборку трупов. Что это?
- Это фотокопия протокола о заседании крайкома. Оказывается, о гибели, о голодной смерти тысяч и тысяч людей говорили и писали, как о чем-то обыденном. Чуть ли не второстепенном.
- Говорят, почти каждая казахская семья ощутила на себе печальные последствия коллективизации. Мне кажется, это коснулось и вас, Халила?!
- Опосредованно. Двести пятьдесят родственников арестовали после 17 года в нашем роду. Преследовали и за то, что среди них были мусульманские духовные лица. Дед бежал и обосновался под Ташкентом. Неподалеку от его дома, на склоне оврага, в 30-е годы беженцы-казахи рыли землянки и жили там годами с семьями. В том числе и те, кто спасался от голода и сплошной коллективизации. Потом случилось так, что моя мать, молодая сноха, стесняясь, ушла рожать в одну из этих уже заброшенных, но еще уцелевших землянок. Там я появился на свет и моя первая кровь пролилась на землю, служившую кровом людям моего народа. Такая вот цепочка.
- А как вы стали режиссером документального кино?
- Учился в Ленинграде, в культпросветучилище. Первую, дипломную, работу «Воплощение» о Курмангазы сделал под руководством своего учителя В.Героева на базе киностудии ленинградского Дома ученых. Фильм получил премию на фестивале «Белые ночи». На «Казахтелефильме» выпустил семь фильмов. Несколько последних с одной и той же киногруппой, с оператором Мустафой Усеровым, звукооператором Ириной Завьяловой. Автором сценария «Великого джута» является Валерий Михайлов, а консультантом стал Манаш Козыбаев, академик академии наук Республики Казахстан.
- После фильма «Таушен» вас критиковали. Что не понравилось зрителям и критикам?
- Зрителям как раз фильм понравился – по их заявкам его неоднократно показывали по телевидению. Критики же писали об очень уж земной героине. Без прикрас и нарядов. Смущали бытовые эпизоды: ежедневные работы, бедноватое житье. Но ведь речь шла о жизни простых людей в истинном свете.
- Вы остаетесь верны тому подходу к изображению действительности, когда факты говорят сами за себя?
- Есть факты, если они подлинные и выверенные, которым не нужен комментарий с эмоциями.
- В «Великом джуте» цифры, документы, кинохроника также говорят обо всем, но меня несколько смутили слова за кадром о том, что коллективизация – искусственно вызванный голод, преднамеренный геноцид казахского народа. Но, как всем известно, голод, порожденный коллективизацией, «выкосил» деревни и Украины, и Российской Федерации, не пощадил и другие регионы бывшего Союза…
- Казахстан пострадал как ни какая другая республика: называют полтора и более миллиона умерших от голода и более миллиона откочевавших – вынужденно – в соседние Китай и Монголию. У вековечного скотовода, степняка решили в один час отнять кнут пастуха и насильно вручить ему кетмень. «Оседание» намечали провести в кратчайшие сроки. Настоящая трагедия. Те, кто осуществил тот дикий эксперимент над вековым укладом казахского народа, позаботились о том, чтобы не оставить следов. Но следы преступлений остаются. Как ни прячь.
- Значит ли это, что у вас, «в досье», остались еще не использованные документы?
- В период работы над лентой был и второй, самостоятельный, сценарий Е.Абишева. В нем – богатые экономические выкладки. Свою концепцию темы выдвигали и молодые ученые, с которыми общался в ходе сбора материалов. Однако рамки 30-минутного фильма не могут вместить такое большое количество точек зрения и мнений. За кадром осталось немало интересного и заслуживающего внимания. Есть задумка вернуться к теме, продолжить разговор в более широком плане. Чувства, испытанные за месяцы работы над «Великим джутом», переживания и сам материал помогли увидеть проблему со всех сторон. Она многогранна. А страдания за долю своего народа научили сострадать и чужому горю. Острее стал воспринимать то, что происходит, допустим, в Нагорном Карабахе и Осетии, в Чечне и Приднестровье…
Беседовала Л.Быкова
Мәдениет, 1992г. - № 9, С.7.