Концепт бытие в русском языке
| Вид материала | Автореферат |
- Категория бытия, ее смысл и значение проблема бытия в философии и мировоззрении, 950.51kb.
- Английский лингвокультурный концепт «семья» испособы отражения его коннотативного содержания, 351.55kb.
- Новое духовно-философское учение, переданное миру через Семью Рерихов, не случайно, 961.25kb.
- Концепт сердце как доминанта эмоциональной картины мира в русском языке в зеркале китайского, 247.89kb.
- Кодекс Республики Казахстан о налогах и других обязательных платежах в бюджет, 26555.72kb.
- Филология, 142.07kb.
- «Использование английских слов в русском языке», 184.91kb.
- Калмыкова Наталья Прокопьевна, 79.48kb.
- И в жизни. Это первая на русском языке книга, 6644.79kb.
- Хуа ли Положительная эстетическая оценка в русском языке, 450.3kb.
В современном русском литературном языке уникальной является связка быть. Этому глаголу, выступающему в качестве связки, приписываются функции: «…а) логического связывания понятий, заключенных в главных членах (по аналогии со связкой логического суждения «есть – не есть»; б) выражение наклонения, времени, лица в качестве основных значений сказуемого; в) формальной связи с подлежащим» [Лекант 1995]. Представление словоформы быть в качестве «идеальной» связки послужило причиной для того, чтобы выделить ее в грамматической системе русского языка в особую часть речи [Щерба Л.В.] или отвести ей место среди служебных слов – в разряде частиц-связок [Виноградов В.В.].
В лексико-семантическом аспекте вопрос о связке быть – это вопрос об утрате его лексического значения. Но о полной утрате лексического значения говорить нельзя, так как семантическое содержание связки быть сохраняет архисему данного глагола и составляет общее значение наличия (существования, бытия) того признака, который выражается именной формой /И был я тогда красивый и молодой, усики носил стоячие и нравился себе. М. Зощенко. Счастье; Ходит она по буфету и на стойку смотрит. А на стойке блюдо. На блюде пирожные. М. Зощенко. Аристократка/.
Морфологический аспект – это вопрос о переходе полнозначного глагола быть в особый разряд слов, т.е. вопрос об утрате морфологических категорий, свойственных глаголу, а значит, вопрос о достижении глаголом самой высокой степени грамматической абстракции, является актуальным, требующим особого освещения и изучения. По своим морфологическим признакам глагол быть в системе связочных «мыслится вне категорий вида и залога» [Виноградов 1947].
Синтаксический аспект связки – это вопрос об особой синтаксической функции формы быть, которая, с одной стороны, противопоставлена функциям знаменательных частей речи, с другой – функциям служебных частей речи. Так, если в контексте отсутствует связка быть, то это осознается как наличие нулевой формы отвлеченной связки /Ежели баба в шляпке, ежели чулочки на ней фильдекосовые, или мопсик у ней на руках, или зуб золотой, то такая аристократка мне и не баба вовсе, а гладкое место. М. Зощенко. Аристократка/, но отсутствие в предложении любого другого глагола, выступающего в роли связочного, осознается как пропуск /Он директором на заводе/. Связка быть, в отличие от других связочных глаголов, широко используется в безличных построениях, в состав которых обязательно входит инфинитив, дополнение или обстоятельство /В груди было пусто и холодно. Было горько. Было очень горько. Шукшин, Ленька/.
К основному значению связки быть (значение существования, бытия) в современном русском языке добавляется значение модальной оценки отношения признака к его носителю. Значение связки «используется для выражения грамматического значения… Лексическое значение глагола-связки, преобразованное в составе сказуемого, служит для передачи модальной оценки отношения субъекта и признака» [Лекант 1986].
Формы глагола быть в современном русском языке участвуют в образовании и передачи имперфективного экзистенциального настоящего синтаксического времени, которое «присуще высказываниям, где репрезентируется при помощи есть – формы третьего лица настоящего времени от глагола быть – нечто обычное, очевидное, неоспоримое: А зрелость гнева – есть мятеж (А. Блок)» [Шаповалова 2000]. Несвободные синтаксические конструкции, построенные по фразеосхеме типа Жизнь есть жизнь передают вневременные значения [Шаповалова 2000].
В русском синтаксисе есть еще одна обширная область, где глагол быть сыграл очень важную роль. В данном случае мы можем говорить о застывшей форме аориста данного глагола, входившей в состав условного наклонения. Частица бы употребляется в этой функции самостоятельно, а также в соединении с другими частицами и гипотактическими показателями (вот бы, еще бы, хотя бы, якобы, лишь бы, ладно бы, когда бы, чтобы, дабы, кабы и др.).
Таким образом, изучение предложений с глаголом быть всегда сопровождается четким определение природы и функций данного глагола, а в основе анализа, как исторического, так и описательного, следует использовать положение о различии двух слов: одно из них – связка, грамматический показатель, другое – полнозначный глагол. «Эти два слова сосуществовали и всегда могут сосуществовать, будучи совершенно различными» [Бенвенист 2002].
Формирование смысловой структуры концепта бытие в русском языке происходит на протяжении всей его истории. Старославянское отвлеченное существительное бытие образовалось от страдательного причастия быто, которое не сохранилось в историческую эпоху [Мейе 2000]. В старославянском языке значение слова бытие ‘существование, бытие’ выступает в качестве противопоставления лексеме ‘небытие’.
В древнерусский период развития русского языка происходит конкретизация и детализация абстрактного значения. Так, в частности, отвлеченное значение ‘бытие, существование’ развивает в своей структуре конкретную сему, которая оформляется в самостоятельное значение – ‘житие, обитание’. В этот период фиксируются следующие значения лексемы бытие [ДСС]: 1) ‘Существование’; 2) ‘Книга Бытия, первая изъ пяти книгъ Моисеевыхъ’ /Книга Бытия/; 3) ‘Обитание’.
В Словаре русского языка XI-XVII вв. представлено расширение смыслового пространство лексемы бытие, а именно зафиксировано пять самостоятельных значений данного слова: 1) ‘бытие, существование’; с семантическим оттенком ‘осуществление, совершение каких-либо событий’; 2) ‘возникновение, начало’; 3) ‘пребывание’; 4) ‘прибытие’; 5) ‘событие’ [СРЯ XI-XVII].
В.В. Виноградов в книге «История слов» рассматривает слова быт, бытность. Интерес для нас представляет слово бытность, так как через него истолковывается значение слова бытие [Виноградов 1994]. В лексисе Л. Зизания (1596) слово бытие истолковывается через слово бытность. То же самое наблюдается в лексиконе Памвы Берынды (1653, с.11): Бытие: Бытность. В рукописи Библ. Акад. Наук (XVII в.): «пол. Бытность, бытие или житие... Бытности, существа» (Алф. словотолкователь, л.36). В «Синониме славеноросской» ХVII в., первоначально изданной в приложении к «Очерку литературной истории малорусского наречия в XVII веке» (Киев, 1889), находим: «Бытность – бытие, существо» (с.9) (автор П. И. Житецкий. – Ред.).
Небытие противопоставлено бытию и рассматривается как отсутствие бытия, существования. Небытие выступает отрицательной параллелью к бытию.
В древнерусском языке продолжает функционировать лексема пакыбытие. Но если в старославянском языке она встречается со значением ‘будущая жизнь’, то в древнерусском языке она развивает новое значение – ‘возрождение’ [ДСС]. Происходит явление семантического сдвига – смещение (изменение значения без изменения его объема).
Толковый словарь живого великорусского языка В. И. Даля свидетельствует о том, что в XIX веке лексема бытие не только сохранила свое основное значение отвлеченности ‘существование, пребывание вживе, жизнь’, но и появились значения, которые можно рассматривать как конкретные: ‘существо, тварь, создание’. Ср.: Бытие наше земное, не чета небесному. – Всякое бытие Бога хвалитъ [ТСД]. В данном случае мы можем говорить о семантическом сдвиге – расширении значения. Явление семантического сдвига (расширение) наблюдается и у лексемы небытие, которая развивает в этот период новые семантические оттенки. В ТСД отмечены два лексических значения: 1) несуществование, ничтожество; говор. о предм. духовных: Может ли душа обратиться в небытие; 2) отсутствие, пребывание в ином месте: При небытии начальника, заведуетъ старший по немъ.
Субстантивы бытие-небытие в современном русском языке относятся к группе имен, выражающих в высшей степени обобщенное понятие, денотативный слой значения у них практически отсутствует. В современном русском языке выделяются три основных значения лексемы бытие: 1. Философская категория, обозначающая объективную реальность (материю, природу), существующую независимо от сознания человека; 2. Совокупность условий материальной жизни общества; общественное бытие; 3. Жизнь, существование (обычно в поэтической или приподнятой речи).
Существительное небытие первоначально выступающее в значении ‘смерть, отсутствие бытия’ [ТСО], в современном русском языке расширяет свой семантический объем и выступает в значении ‘отсутствие существования, жизни, деятельности’ /Он был страшнее небытия, паралича – этот будничный день. К. Паустовский/.
Языковые единицы бытие и небытие содержат в своей семантике денотативный компонент и образовывают денотативный класс, который представляется нам однородным, так как все единицы отражают свойства одного и того же объекта, и неоднородным в силу закрепления результатов различных способов освоения мира [Симашко 1998].
Несмотря на то, что в русском литературном языке сохраняется некий элемент сакральности в осмыслении бытия (см. значение ‘Философская категория, обозначающая объективную реальность (материю, природу), существующую независимо от сознания человека’), наряду с ним активно развивается значение ‘Совокупность условий материальной жизни общества; общественное бытие’, т.е. появляется элемент обладания, но в качестве первого основного значения выступает все-таки экзистенциальное значение. Это значит, что «для современного языкового сознания быть в жизни важнее, чем иметь».
Во второй главе выделяются лексические группы слов с корнем бы-/бу-/бо- в современном русском литературном языке. От ндоевропейского корня, который встречается в разных вариантах (٭bheū-/٭bheut- ‘надуваться, расти, разрастаться’; ٭bhou-/٭bhū- ‘расти, становиться сильным’; ٭b(h)ō(u)n- ‘надыматься, вздыматься’; ٭bhaut-/٭bhūt- ‘бить, ударять’, ues- ‘жить, проживаю’) образовались опосредованные и прямые родственные глаголу быть слова. Например, группа слов, к которой относятся производные, общей семой для которых является значение ‘расти, произрастать, пухнуть, разбухать’ или группа слов, к которой относятся слова с общей семой ‘жить (жизнь)’.
Например, к первой группе слов, сохранивших первоначальное лексическое значение ‘расти, произрастать, пухнуть, разбухать’ относятся такие единицы: былица ‘растение’, быль ‘трава’, былинка – ‘стебель травы’; быльë – ‘окончательно забыто / поросло травой’; ‘трава, ботва’; ботва – ‘надземная зеленая часть (стебель и листья) растений и корнеплодов’ (общеславянской формой слова можно считать *bъty (боты, родительный падеж – ботъве), где корнем является bъ- , редуцированный вариант by- (ср. былинка, былье); формант -t- мог появиться еще в общеиндоевропейскую эпоху. В языке диалектного типа встречается слово бот в значении ‘ботва’, от которого образован глагол ботеть, бутеть «толстеть, жиреть» и существительное бутеня ‘толстяк, пузан’ – сема увеличения).
К группе слов, общей семой для которых является значение ‘жить (жизнь)’ относятся лексемы: бытие – ‘существование, жизнь’; быт – ‘уклад жизни, совокупность обычаев, привычек, нравов и т. п., характеризующих какой-нибудь народ, общественный слой, группу’.
Нейтральный характер и глубокие исторические корни глагола быть обусловили широкую сеть производных. Обращение к прошлому этого уникального глагола позволяет нам проследить, как семантика организующего центра отражается в современных славянских языках, например, в чешском языке. Первичное значение ‘расти, произрастать’ сохраняется в современном чешском языке в следующих формах: býlí – ‘плевел, сорная трава’; bylina – ‘былинка, травинка’; bylinář – ‘человек, собирающий лекарственные травы и лечащий травами’; bylinny – ‘растительный’; býložravec – ‘травоядное животное’ [Павлович 1976]. Древнее значение 'пухнуть, разбухать’, а именно значение увеличения сохраняется в семантических вариантах: býtelný – ‘здоровый, упитанный (о человеке)’; bytnět – 1) ‘увеличиваться в объеме’, 2) ‘пухнуть, разбухать’. Со значением увеличения пересекается значение появления, которое относится к праславянской эпохе, фиксирующееся в словарях как значение ‘появляться, создаваться’. В чешском языке с подобным значением отмечены лексемы nabýt (nabývat) – 1) ‘приобрести, получить’, 2) ‘увеличиться’; nabytý – ‘приобретенный, нажитый’. Семантическая эволюция лексем с корнем бы- выражается также в развитии семы ‘жить’, отражаясь и в глагольных формах, и в именных, обозначающих названия жилых помещений и лиц, имеющих то или иное отношение к жилью. В чешском языке: byt – ‘квартира’ (letní byt – ‘дача’), bytovat – ‘жить, проживать’ – книжн.; bytový – ‘квартирный, жилищный’; bydlení – ‘жилье’; bydliště – ‘жилище, жилье, место жительства’; bydlit – ‘жить, обитать’; bydlo – ‘житье’; obydlí – ‘жилище, жилье’; obytný – ‘жилой’; obývací – ‘жилое помещение’; obývat – ‘жить, обитать’; obyvatel – ‘житель, жилец’; obyvatelstvo – ‘население’; bytná – ‘квартирная хозяйка’; bytné – ‘квартирная плата’; bytař – ‘домушник, вор’; bytný – ‘квартирный хозяин’; bytost – ‘жизненный’ – книжн. В качестве подгруппы в данном случае в чешском языке можно выделить словообразования с общей семой ‘мебель’: obývací – во 2 значении ‘гарнитур для однокомнатной квартиры’; nábytek – ‘мебель, обстановка’; nábytkárna – ‘мебельная фабрика (мастерская)’; nábytkář – ‘мебельщик’; nábytkový – ‘мебельный’. Отвлеченное значение бытия проявляется в чешском языке в следующих дериватах: напр. bylí – ‘бытие, существование’; bytost – ‘существо’; bytný – ‘существенный’. В современном чешском языке на стыке сем 'жить’ и ‘существование’ находятся сложные лексемы с первым элементом благо-: blahobyt – ‘благосостояние; благополучие’; blahobytný – ‘состоятельный, зажиточный; благополучный’.
Синхронно-диахроническое сопоставление лексем с корнем by- в славянских языках способствует, с одной стороны, выявлению первичной семантики общеславянского глагола быть, с другой стороны – позволяет определить границы этимологического гнезда с вершиной быть в близкородственных славянских языках.
Для изучения развития слова в его естественной последовательности неоценимую помощь оказывают материалы русских народных говоров, так как в диалектах сохраняются лексические единицы, с помощью которых восстанавливается весь ход словообразовательного процесса, в результате которого возникло то или иное этимологизируемое слово. Система русских народных говоров является второй по значимости после литературного языка формой существования общенационального языка и характеризуется более узкой сферой функционирования. Устный характер бытования слова определяет большую подвижность его формально-семантических границ: с одной стороны, в диалектной системе происходит консервация архаических элементов языка, с другой – более свободно в нее входят различные новообразования в соответствии с продуктивными тенденциями развития языка [Шаброва 2002]. Комплексной единицей диалектной системы является диалектное корневое гнездо (ДКГ), представляющее собой совокупность слов, в структуре которых при их синхронном морфемном анализе в рамках исследуемой системы выявляется общий корень. Лексический состав, структура и семантика каждого конкретного корневого гнезда требуют индивидуального подхода. На базе глагола быть в языке диалектного типа происходит становление смысловой структуры ДКГ с вершиной бы-/бу-, которое представляет, на наш взгляд, интерес с точки зрения этимологии и структурно-семантических реализаций.
В языке диалектного типа глагол быть, выступая в качестве самостоятельного, употребляется в следующих значениях [СРНГ]:
1. ‘Оказаться’; 2. ‘Исполниться (о возрасте)’ в сочетании с глаголом стать; 3. ‘Следует, придется’; 4. ‘Переставать, прекращать что-либо делать’; 5. ‘Ходить куда-либо, за кем-либо, чем-либо’; 6. ‘Давай’ в значении побудительного слова; 7. В фольклорных жанрах встречается форма было, не имеющая лексического значения. Употребляется она в былинах перед словом, которое хотят выделить, подчеркнуть.
В языке диалектного типа мы выделяем четыре лексико-семантические группы, общими семами для которых будут являться: а) ‘расти, произрастать’; б) ‘расширение, увеличение’; в) ‘шум’; г) ‘время, пора’. Например:
1 группа. Былец – ‘растение, трава’; былина – ‘растение семейства вересковых; болотный мирт’; былинка – ‘растение семейства крестоцветных’; былинник – ‘сорная трава’; былиночка – ‘слабый, тонкий (о растении)’; былица – ‘трава, пупавка’; былка – ‘травинка, былинка’ и др.
2 группа. В этом случае варианты первоначального значения ‘пухнуть, разбухать’ стали основой для образования новых значений в следующих диалектных лексемах: бытеть – ‘поправляться, здороветь, полнеть’; бытный – ‘толстый, здоровый’; ‘здоровый, крепкий, плотный; дебелый, толстый’; бытой – ‘здоровый, дюжий’; бутей – ‘толстый, неповоротливый человек’; бутка – ‘прозвище толстой женщины’; бутро – ‘большой, жирный живот’, ‘о толстом, с большим животом человеке, который много ест и пьет’; бутря / бутряк – ‘толстый, с большим животом человек’ и др.
3 группа. Необходимо заметить, что наблюдается тесная взаимосвязь между второй и третьей группами, так как в русском языке распространенным являлся переход ‘звука’ в ‘расширение, увеличение’: быторить – ‘кричать, шуметь’; бынка – ‘насекомое, издающее звуки’; бынкать – ‘жужжать, гудеть’ (о насекомом); бушеваться – ‘проявляться бурно, шумно, с большой разрушительной силой’ и др.
4 группа. Любое значение глагола быть в истории русского языка всегда было связано со временем, т.е. существование, нахождение, увеличение, становление чего-либо обязательно рассматривалось в зависимости от времени. Возможно, поэтому в языке диалектного типа представлено достаточно много слов с корнем бы-/бу- с прямыми и опосредованными временными значениями. Например: быивать – ‘присутствовать, бывать где-либо не один раз, время от времени’; бытина – ‘пора, какое-либо время’; бытность – ‘время, период существования чего-либо’; ‘чья-либо жизнь, время чьей-либо жизни’
5 группа. Данную группу представляют словоформы с общей семой ‘реальное событие’. Предположительно, что одно из первых значений глагола быть ‘становиться’ развивает в русском языке ряд предметных значений, что и находит отражение в языке диалектного типа: бытие – ‘случай, происшествие, событие’; бытность – ‘обстоятельство, обстоятельства’; бывальщина/бывальщинка – ‘действительный факт, реальное событие, случившееся в прошлом’; былица – ‘действительный случай, правда’ и др.
Язык диалектного типа (ЯДТ) не может не содержать средства, выражающие эмоциональность, оценочность, прагматику высказывания. В состав ДКГ с доминантой быть входят эмоционально окрашенные слова. Например: быатиха – ‘прозвище женщины, которая часто говорит слово «быат»’; быба – ‘неуклюжая женщина’; бывальщинка – ‘рассказ о действительном событии, происшедшем давно’; бываньеце – 1) ‘то, что бывает, живет, случается’; 2) ‘в обычае, в привычке’; 3) ‘пребывание где-либо, у кого-либо в гостях, посещение кого-либо’ и т. п.
Так, отдельное рассмотрение производных от глагола быть в языке диалектного типа позволяет нам констатировать, что в русском языке сохранилось достаточное количество слов, образованных от корня бы-, которые в своей семантической структуре продолжают сохранять первоначальное значение глагола быть. Пересечение категории бытия и категории времени является толчком для образования диалектной лексики с общими значениями ‘времени’ и ‘события’.
В третьей главе «Средства выражения категории бытийности на лексико-словообразовательном уровне» рассматриваются особенности лексико-образовательного уровня языковых единиц категории бытийности в русском языке.
Языковая экспликация концепта бытие широко представлена на морфологическом, словообразовательном, деривационном уровнях.
Словообразовательное гнездо – это более сложное и противоречивое единство, чем простая сумма синтагм и парадигм. Способность русского гнезда к так называемой «древовидности» иерархии словообразовательных значений является его важнейшим свойством, связанным в первую очередь с семантикой корня. Корень как самый многочисленный и самый семантически емкий класс русских морфем способен к самостоятельному синтагматическому формально-смысловому развертыванию в виде удлинения различного рода словообразовательных цепочек.
В структуре словообразовательного гнезда обнаруживаются все морфонологические средства словообразования: чередование гласных и согласных фонем, усечение, интерфиксация, аппликация и словесное ударение. Все это усиливает значимость гнезда как словообразовательной единицы. Выявление механизма деривационных процессов вряд ли возможно только в результате системного анализа существующих в языке реалий. Многие словообразовательные явления, изученные в синхронном аспекте, более полно выстраиваются только при исследовании их в синхронно-диахронном направлении.
Все, что связано с возникновением, развитием и существованием какого-либо живого организма, славяне обозначали корнем бы-. Корень этот древний, восходит к индоевропейским временам: корень *by. Ср. лит. būti – ‘быть’; гот. bauan – ‘жить’; др.-инд. корень bhu- ‘быть’, ‘возникать’, ‘являться’, ‘жить’. Посредством присоединения древнейших суффиксов или префиксов к корневой основе образовывались новые самостоятельные слова, которые закреплялись в коллективном сознании и отражали основные признаки процесса жизни средневекового человека.
Вершиной этого словообразовательного гнезда в старославянском языке являлся глагол быти. В состав гнезда входят такие единицы как: бывати, были~, быти~, небыти~, пакыбыти~, забыти, забыть, побыть, избыти, избыти~, избытъкъ, избытъковати, избытъчьствовати, прибыти, прибытъкъ, прhбыти, събыти с# и др. Таким образом, в словообразовательном гнезде с доминантой быти всë находится в движении вокруг одного общеиндоевропейского корня *by. И несмотря на то, что в семантике отдельных слов наблюдается появление оттенка конкретности, которое обогащает этим конкретным содержанием сам глагол быти, общее цельное абстрактное понятие сохраняется, а в истории русского языка развивает новые единицы отвлеченного значения.
В древнерусском языке проходил процесс активного формирования лексико-семантической парадигмы глагола быти, осуществлялось расширение семантической структуры, которое происходило за счет процессов, характерных для разговорного языка. Период XIV – XV вв., переломный для всей глагольной системы древнерусского языка, продуктивно отразился и на словообразовательной структуре глагола быти, которая претерпела изменения и в структурно-семантическом и в функциональном плане.
Проанализированный материал свидетельствует о том, что в древнерусском языке в словообразовательном гнезде с корнем-доминантой бы- продуктивными являлись следующие способы словообразования: 1) суффиксальный (образуются имена существительные с отвлеченным значением: бывальство, бывание, бытие, бытство, бывательство и др.; конкретные имена существительные, например: бывалец, бывалый, быватель; причастия – бывший, бываемый, бышащий; имена прилагательные – убыточный, прибыточный, прибылой и др.); 2) префиксальный (образуются глаголы убыти, убывати, събыти, събывати, отбыти и др.). В древнерусском языке зафиксировано несколько сложных слов, в структуре которых наблюдается корень бы-, например: бытотворецъ, первобытный. Продуктивными в способах деривации являются приставки: не-, отъ-, по-, при-, прh-, съ-, у- /небытие, отъбыти, прибывати, прhбывание, събытис#, убыти и др./; отвлеченные суффиксы: -ниj, -ность, -ство и др. /бытство, бытность, бывание и др./. В качестве формообразующих выступают суффиксы причастий: -вш, -л, -ем и др. /бывший, бываемое, былой и др./.
Деривационное гнездо с корнем-доминантой бы- в древнерусском языке отражает богатую и разнообразную суффиксальную словообразовательную синонимию, которая характеризуется разными суффиксами: бытийный – бытийский, былой – бывший, бывальство – бывалость – бывательство и др. Добавим, что наблюдаемая в древнерусском языке словообразовательная синонимичность, представленная здесь в незначительном фрагменте, по направлению к современности уменьшается в связи со специализацией словообразовательных средств, развитием и совершенствованием языковых литературных норм.
В современном русском языке в словообразовательном гнезде с доминантой быть основное ядро представляет стилистически нейтральная лексика, которая является более подвижной в семантическом плане, т.е. она чаще меняет свою семантику в зависимости от контекста. Но наряду со словами, которые используются в любом типе речи, существует целый ряд слов стилистически окрашенных, обладающих определенной стилистической значимостью, имеющих высокую степень семантической устойчивости.
Опираясь на данные толковых словарей [БАС, МАС, ТСУ] мы выявили, что в состав рассматриваемого словообразовательного гнезда входят слова, снабженные в толковых словарях пометами книжное, высокое, с одной стороны, и разговорное, просторечное – с другой. Так, к разговорным относятся лексемы: бывшие в значении ‘люди, потерявшие свое прежнее положение, привилегии’; побывка – ‘недолгое пребывание на родине во время отпуска (преимущественно о военнослужащих)’; сбыть – ‘устроить, пристроить куда-либо, стараясь избавиться, отделаться от кого-либо, чего-либо’ и др.
Просторечные единицы не являются нормой, в литературном языке они имеют более сниженный характер (в сравнении с разговорной лексикой), но они часто допускаются в литературных произведениях и разговорной речи для выполнения определенных функций: отбывка – ‘исполнить какую-либо повинность, обязанность и т. п., связанную с пребыванием где-либо’; перебыть – ‘прожить, просуществовать какое-либо время, каким-либо образом’; побывальщина – ‘устный рассказ о действительном происшествии; о том, где побывал (прожил некоторое время) и что увидел’ и др. С просторечными словами смыкаются так называемые областные слова, или диалектизмы (прибылой в значении 'поднявшийся от прилива, дождей, таяния снега и т. п. (о воде).
Книжная высокая лексика представлена такими словами, как, например: пребывать (пребывание) в значении ‘быть, находиться где-либо’; бытие – ‘жизнь, существование’ и др. В составе книжной лексики сохраняются слова, несущие на себе особый стилистический отпечаток – отпечаток архаичности. Это устаревшие слова, которые еще не вытеснены окончательно из языка. Они называют такие предметы и понятия, которые сами по себе не устарели, но для обозначения которых используются в настоящее время другие слова. В словообразовательном гнезде с доминантой быть отмечены следующие единицы: бывалец – ‘тот, кто много видел и испытал’; бывание – существительное по глаголу бывать во 2 значении ‘быть, существовать, иметься’; былевой – ‘то же, что былинный’ и др.
У некоторых лексем рассматриваемого словообразовательного гнезда основное значение является нейтральным, т.е. не зависящим от контекста, а последующие значения стилистически маркированы, т.е. определяются контекстом. Например, лексема бывалый имеет основное значение ‘много повидавший и испытавший; сведущий, опытный’ – Бывалый воин, которое стилистически нейтрально; во втором же значении ‘прежний, прошедший, былой’ – Желал я душу освежить, Бывалой жизнию прожить В забвенье сладком близ друзей Минувшей юности моей. Пушкин. Желал я душу..., – она выступает как архаизм, а в третьем значении ‘случавшийся прежде; привычный’ – Дело бывалое! – функционирует в качестве разговорной единицы.
Особое внимание в 3 главе уделяется рассмотрению терминологических единиц с корнем бы-. Терминологическая система русского языка, самостоятельная в функциональном и структурном планах, теснейшим образом связана с историей национального литературного языка. Возникая на базе естественных средств коммуникации, язык науки не может полностью освободиться от прошлого и сохраняет в своих глубинных слоях следы первоначального опыта. Некоторым терминосистемам присущ оценочный признак, а именно выражение ценностного отношения говорящего к предмету речи средствами лексико-фразеологического, словообразовательного и синтаксического уровня. Основания оценки не существуют вне связи с психологической категорией эмоций говорящего. Только в комплексе они выражают семантику оценки [Маркелова 1993].
В русском языке можно выделить несколько терминологических групп, в состав которых входят слова с корнем бы-.
1 группа. Философская терминология: бытие в значении ‘философская категория, обозначающая объективную реальность (материю, природу), существующую независимо от сознания человека’. Эта лексема входит в состав многословных философских терминов, например, идея целостности бытия.
2 группа. Лингвистическая терминология, которая в русском языке представлена многословными терминами: бытовой контекст, глаголы бытия, категория бытия, бытийные предложения и т.п.
3 группа. Экономическая терминология. Целый пласт слов, образованных от глагола быть, в настоящее время представляет собой термины современной экономики. Эти термины в русском языке могут быть выражены одним словом (прибыль) и многословным термином (прибыль от контроля). Термины, содержащие сему ‘экономика’, в русском языке объединяются в денотативные классы, доминантами которых могут быть лексемы, входящие в состав этимологического гнезда с доминантой быть: быт, избыток, прибыль, сбыт, убыток. Так, доминанта быт образует признаковое слово бытовой, которое в синтагме бытовой заказ развивает терминологическое содержание, т.е. становится экономическим термином. Доминанта избыток, входящая в состав словообразовательного гнезда с ядерной единицей быть, в синтагмах развивает терминологическое содержание и выступает составной частью таких экономических терминов, где лексема избыток может выступать в качестве и главного, и зависимого слова. Например: избыток в страховании, избыток капитала, избыток кредита; избыточная прибавочная стоимость, избыточные мощности.
Центральным разделом главы является описание структуры словообразовательного гнезда с доминантой быть в современном русском языке. Это структурно-семантическое целое, так как его элементарной единицей является слово-лексема, следовательно, и гнездо рассматривается как факт не только словообразовательной, но и лексико-семантической системы языка. Состав гнезда содержит 420 лексем, которые представлены следующим образом:
Бывать – [бы(ть) → бы-ва-ть]. 1. Происходить, совершаться, случаться (обычно неоднократно). [Хлестакова:] На свете дивные бывают приключенья! Грибоедов. Горе от ума. 2. Быть, существовать, иметься (обычно неоднократно). Всегда так будет, как бывало; Таков издревле белый свет: Ученых много – умных мало, Знакомых тьма – а друга нет! Пушкин. Всегда так будет.. 3. Находиться, присутствовать, пребывать где-либо (обычно неоднократно). Вечерами он бывал дома. 4. Приходить, приезжать куда-либо, посещать кого-либо, что-либо (обычно неоднократно). Напиши мне также, где ты бываешь и что Карамзины, Мещерская и Вяземские. Пушкин. Письма. 1833 г.
Пребывание – [пребыва(ть) → пребыва-ниj-е]. 1. Состояние по глаголу пребывать. Его пребывание у Шумихиных, людей богатых и претендующих на аристократизм, причиняло постоянную боль его самолюбию. Чехов. Володя. 2. Устар. Место, где кто-либо, что-либо находится. [Казаки] избрали себе постоянным пребыванием урочище Коловратное в шестидесяти верстах от нынешнего Уральска. Пушкин. История Пугачева.
Пребывать – [бывать → пре-бывать]. 1. Офиц. несов. к пребыть. 2. Устар. Существовать, неизменно быть. Все бежит, мы пребываем, Вервий ночи въем концы. Блок. Все бежит... 3. Книжн. Быть, находиться где-либо. – [Маркграф] действительно пребывает благополучно в своем замке. Федин. Города и годы. ║ Быть, находиться в каком-либо состоянии, положении. [Годунов:] Целую крест, что с Шуйскими отныне Мне пребывать в согласье и любви, Без их совета никакого дела Не начинать. А.К. Толстой. Царь Федор Иоаннович.
Пребыть – [быть → пре-быть]. Трад.-поэт., устар. Остаться неизменно кем-либо, чем-либо, каким-либо. –Я никогда не оставлю Марфу Петровну и всегда пребуду ее мужем. Достоевский. Преступление и наказание.
Словообразовательное гнездо с доминантой быть в русском языке является объемной, сложной и многомерной из всех единиц словообразования и является смешанным типом деривации, так как принадлежит и к субстанциональным единицам (материализуется синтагматически), и к классификационным (материализуется парадигматически). Своеобразие и уникальность гнезда состоит в том, что в полном своем развитии и выражении оно содержит в качестве своих структурных элементов или блоков все остальные словообразовательные единицы.
В четвертой главе «Особенности концепта бытие в художественной речи» рассматривается функционирование единиц бытие и небытие в авторском контексте.
Интерпретация текста вообще и художественного текста, в частности, связана с проблемой выбора концепции анализа. Развитие когнитологии способствовало тому, что текст стал рассматриваться как часть историко-культурного контекста. В нашей работе мы используем термин художественное пространство, при этом лексема пространство употребляется в своем метафорическом значении. В данном случае мы имеем в виду не физико-геометрическое пространство, а форму осмысления и ментальной репрезентации мира участниками речевой ситуации [Александрова, Кубрякова 1997]. Наличие множества миров в художественном пространстве текста находит свое словесное выражение в существовании различных речевых систем – автора и персонажей.
Несмотря на то, что художественный текст необходимо рассматривать как структуру, как многомерную систему подсистем, анализ предполагает установление начальной структуры системы, реализующейся в тексте, а именно «вычленение из текста единицы, где содержатся основания смысла, формирующего тему малой, начальной формы текста» [Диброва: 1999]. Слово в художественном тексте предстает как реализованная единица языка, и в этом качестве оно позволяет подойти к более высоким уровням организации текста, коснуться вопросов мировоззрения автора, его творческого сознания, слово является своеобразным организатором материала и проводником интенций автора [Леденева: 2000].
Проблема бытия включает в себя систему доминант, которые материализуются в индивидуализированном интуитивном художественном мышлении поэта – категории, соотносимой с типом художественного сознания эпохи и замыкающей эти реалии в структуре поэтического произведения [Гречаник 2004]. Категория бытия отражается в поэтическом языке во всей своей полноте, целостности, во всем многообразии своего проявления и формального выражения. Так, субстантив бытие характеризуется высокой сочетаемостью с другими словами: он соотносится как с отвлеченной лексикой (надежда, счастье, единство, свобода, страх и т. п.), так и с конкретной (дорога, звезда, чаша, свиток и т. п.). В контексте все конкретные имена в сочетании с лексемой бытие развивают оттенок отвлеченности. Многообразие моделей, созданных в поэтическом творчестве, подразумевает существование в них приоритетных, ядерных схем, воплощенных в лучших образцах художественной литературы и совпадающих с традиционными поэтическими единицами, имеющими культорологическое значение в жизни и творчестве русского народа.
В русской лирике лексема бытие сочетается с именами существительными разных лексико-семантических групп.
1. Группа с общей семой ‘радость’, как правило, позитивного характера, выражает значение душевного удовлетворения, поэтому лексема бытие семантически в условиях контекста сближается со следующими отвлеченными словами: надежда (В разрыве облаков / Был виден холм и три креста – Голгофа – / Последняя надежда бытия. М. Волошин); счастье (Я волновался страстно и мятежно. / Ты говорил о счастье бытия. А. Белый); блаженство (Во имя общего блаженства бытия! Ф. Тютчев); прелесть (Я бытия все прелести разрушу, / Но ум наставлю твой. Е. А. Баратынский); сладость (Но то, в чем сладость бытия, / Должно ли быть ему отравой? В. А. Жуковский и т. п.
2. Группа с общей семой ‘холод’ сообщает лексеме бытие значение несовершенства мира, в котором царят одиночество, мрак, холод: сумрак (Там золотые волны света / Плывут сквозь сумрак бытия. Н. Заболоцкий); хлад – холод (Чтоб тайная струя страданья / Согрела холод бытия. Б. Пастернак; Так и в груди осиротелой, / Убитой хладом бытия… Ф. Тютчев); страх (И вот не вынес страха бытия… В. Набоков), пытки (И нам нельзя коснуться / Немного острия, / Иначе вдруг проснутся / Все пытки бытия. К. Бальмонт) и т. п.
3. Группа с общей семой ‘звук’ развивает в значение звучащего пространства: отголосок (Какой-то отголосок бытия / Еще имел я для существованья… Н. Заболоцкий); гул (И он ушел, разборчивый творец, / На голоса прозрачные деливший / гул бытия… В. Набоков); ропот (Кто, Неслышимый, услышит / Каждый ропот бытия… К. Бальмонт) и т. п.
4. Группа с общей семой ‘свет’ дополняет семантическое поле субстантива бытие оттенком чистого, беспорочного существования в противовес темной, грешной жизни: свет (Отныне будем в космосе безмерном: / Ты – первозванным светом бытия. А. Белый); звезда (Ты – весь живой звездою бытия. А. Белый) и т. п.
5. Группа с общей семой ‘пространство’ сообщает значение бесконечно развивающегося пространства, которое характеризуется протяженностью и объемом. В лирике лексическую категорию бытия формируют такие параметры как глубина, высота, плоскость. Глубинное пространство выражается следующими словами: глубина (Но, если дорога есть к Раю, / Кто скажет, быть может, и Я / Безмерно, бездонно страдаю /В немой глубине бытия. К. Бальмонт); недра (Когда преодолеет разложенье / Греха и смерти в недрах бытия. М. Волошин); бездна (И вот над бездной бытия / Туманы темные повисли… А. Белый); пучина (Смысл наших малых распрь в пучине бытия! Ф. Тютчев).
Если речь идет о высоте, то лексема бытие сочетается со словами: вышина (Так, ночью, в вышине воздушной бытия… В. Набоков); небо (Чтоб стать звездой падучей / На небе бытия? В. Брюсов).
В этом огромном пространстве есть ядро бытия, которое репрезентируется лексемами сердцевина, центр (Посох мой – моя свобода, / Сердцевина бытия! О. Мандельштам; Их мудрецы, свой мир бескрайный / Поставив центром бытия… Ф. Тютчев) и т. п.
6. Группа с общей семой ‘время’ является одной из форм существования бытия, поэтому бытие формирует значение событий и состояний предмета: миг (Бесконечны пути совершенства, / О, храни каждый миг бытия! В. Брюсов); минута (И не тебе ль всегда она внимала / В чистейшие минуты бытия… В. А. Жуковский); мгновения (Он лишь в чистые мгновенья / Бытия бывает к нам / И приносит откровенья, Благотворные сердцам. В. А. Жуковский) и т. п.
7. Группа с общей семой ‘черта, которая отделяет одно от другого’, разграничивает две формы бытия: грань (Боялся я, что тайну вдруг открою / за гранью бытия. А. Белый); сгиб (Я лег на сгибе бытия… В. Высоцкий); дверь (Из всех узлов и вязей жизни – узел / Сыновности и материнства – он / Теснее всех и туже напряжен, / Дверь к бытию Водитель жизни сузил. М. Волошин) и т. п.
8. Группа с общей семой ‘нечто неразгаданное, скрытая причина чего-либо, то, что нужно разгадать, познать’ формирует у субстантива бытие значение таинственности: тайна (И буду заклинать простым и вещим словом / Все тайны бытия! В Брюсов); загадка (Как темная загадка бытия! Н. С. Теплова); смысл (Много лет провел я во мраке, / Постигая смысл бытия. Н. Гумилев) и т. п.
Итак, концепт бытие – многогранный феномен, воплощенный в языке художественной литературы. Индивидуальное бытие характеризуется субъективным пространством и субъективным временем, смысловой целостностью и разобщенностью плана выражения. Земное бытие переходит в неземное бытие и представляет собой замкнутый круг – кольцо:
Бытие – Небытие – это процесс, который можно рассматривать в двух вариантах: 1) отрезок; 2) спираль. В первом случае процесс бытие-небытие представляется в виде отрезка, в котором есть начало (начало бытия) – продолжительность (бытие) – конец (небытие). В этом случае небытие рассматривается как смерть, несуществование, конец процесса. Во втором случае процесс бытие – небытие представляется в виде спирали, незамкнутого кольца, у которого нет конца и нет начала; при этом небытие – это не возвращение к прежнему состоянию, не движение вспять, а движение вперед, в новую форму бытия. Идея начала после конца, возвращение к жизни после смерти представляет в настоящее время одну из тех любопытных областей, где языковые наивные представления намного опережают собой научные [Апресян 2002].
В ходе лингвистического анализа денотативного класса небытие было установлено, что лексема небытие в художественном пространстве преимущественно сочетается с глагольными и именными формами. Один и тот же параметр в анализируемом денотативном классе может быть выражен разным набором лексических форм. Лексема небытие относится к абстрактной лексике и обозначает явление, свойства или объекты, полученные в результате абстрагирования от конкретных объектов. В их значениях сигнификативный слой преобладает над конкретно-чувственным денотативным.
В художественном тексте лексема небытие может выступать в разной сочетаемости, но при этом главной остается идея взаимосвязи времени и пространства.
1. Группа с общей семой ‘конец’. Для семантического развития субстантива небытие в истории русского языка главной стала идея «конца»: на основе понятийной связи движения со временем развилось значение ‘истечь, окончиться’, которое, в свою очередь, стало базовым для обозначения конца бытия по ассоциации окончания, завершения временного периода с прекращением существования.
В ходе лингвистического анализа было установлено, что лексема небытие, передающая значение ‘конец существования’ в художественном пространстве преимущественно сочетается с глагольными формами.
Например: утонуть (Вздыхая, спину клонит; /Зевая над листом,/В небытие утонет /Затянет вечным сном/Пространство, время, Бога/И жизнь, и жизни цель - /Железная дорога,/Холодная постель. А.Белый); погрузиться (Ты погружаешься в родное,/В холодное небытие. А. Белый).
Глаголы утонуть, погрузиться содержат в себе идею конца, последней грани, за которой нет ничего. Понятие конца – одно из самых весомых для человека, оно участвует в онтологических, логических, богословских построениях. Если начало, даже чего-нибудь очень плохого, таит в себе выход, то у конца нет будущего.
2. В основе семантики второй группы лежит идея движения, которая реализуется в первичном и основном значении ‘уйти, оставляя что-либо позади’. На наш взгляд, небытие – это не конец, у которого нет продолжения, это своеобразный край, переход в другое существование. Понятия конец и край в художественном тексте дифференцируются, так как первое имеет временной, а второе – пространственный характер (И на краю небытия / скажу: где были огорченья? / Я пел, а если плакал я – / так лишь слезами восхищенья... В. Набоков); (Вы побеждали и любили / Любовь и сабли острие – / И весело переходили / В небытие. М. Цветаева); (Очей тех нет – и мне не страшны гробы, / Завидно мне безмолвие твое, / И, не судя ни тупости, ни злобы,/ Скорей, скорей в твое небытие. А Фет).
Понятие смерть изначально для русского человека являлось логическим продолжением понятия жизнь; смерть – это достижение человеком его жизненной цели, свершение всех его земных деяний, а потому окончание его жизненного пути [Вендина 2002, 223] (Для чего так поздно понял я,/Что в борьбе и смуте мирозданья/Цель одна – покой небытия? С.Я. Надсон).
При субстантиве небытие выступают различные временные отрезки, чаще всего выраженные не конкретными существительными час, год, день и др., а отвлеченными миг, вечность и др. (Вдохновенье – это сладострастье/человеческого «я»:/жарко возрастающее счастье, – /миг небытия. В. Набоков); (О Муза! Наша песня спета./Приди, закрой глаза поэта/На вечный сон небытия,/Сестра народа – и моя. Н.А.Некрасов).
3. Третья группа с общей семой ‘переход из одного состояния в другое’, т. е. прекращение существования, завершающееся переходом во что-либо иное.
Верующий человек верит в бессмертие души, которая продолжает существовать в ином мире, поэтому в его представлениях человек не умирает, а лишь навечно засыпает. Отражение темы «небытие-сон» мы находим в современной поэзии. (Когда с небес на этот берег дикий/роняет ночь свой траурный платок,/ полушутя, дает мне Сон безликий/небытия таинственный урок. В. Набоков).
Между бытием и небытием существует определенная грань; эта грань чего-либо мыслимого в пространственном, временном и абстрактном плане. «Грань» не обязательно точка и не обязательно мала, но она обязательно включает в себя мысль о продолжении, перспективе. Небытие – это не последняя точка, а продолжение чего-либо, продолжение тайного, неизведанного, непознанного.
4. Группа с общей семой ‘появление на свет, рождение’. Это своеобразный выход из тьмы, прощание с небытием (Ты, Мать, забыла ль острия/Семи мечей, когда загробный/Родился Свет из тьмы утробной/Тридневного небытия. Вяч. Иванов).
5. Группа с общей семой ‘ночь’. Для русского человека ночь – это холод, мрак, мгла (Бушует рожь. Восходит день./И ночь, как тень небытия./С тобой Она. Она, как тень./Как тень твоя. Твоя, твоя. А. Белый); (Ночная даль теперь казалась краем/ Уничтоженья и небытия. Б. Пастернак).
6. Группа с общей семой ‘исчерпанность, использование в каком-либо размере, объеме, в том числе до конца, когда предмета, явления, объекта больше нет в наличии’. Данные примеры встречаются в современных «бульварных» романах, например: Эскиз на экране мигнул, ушел в небытие, а на его месте завертелись невообразимые разноцветные пружины и кольца. Устинова Т.
Несмотря на представленную в русской поэзии дуальную оппозицию бытие-небытие, небытие всегда остается неизведанным, таинственным. А то, что является таинственным, неразгаданным, всегда для человека становится страшным (Я подавил в себе звериный ужас / Перед небытием. И. Сельвинский). Параметр ‘степень темноты’ выражается именными формами и представлен одним признаком – ‘темный’: тень, ночь (Бушует рожь. Восходит день./И ночь, как тень небытия. А. Белый); мгла (В себе,–- собой объятый/ (Как мглой небытия)... А. Белый). Рассматриваемое свойство небытия зафиксировано в поэтическом тексте несимметрично, т.е. ему нет противопоставления с общей семой ‘свет, сияние’. Пространственные рамки небытия не обозначены, а если и указываются, то это некая пропасть, недра, глубина, мгла (И как из недр небытия/Вдруг просияло это я? В.К. Кюхельбекер); (Туда, во мглу Небытия,/Ты безвременным, мертвым комом/Катилась, мертвая земля,/Над собирающимся громом. А. Белый).
В русской поэзии через лексемы бытие-небытие передается вся жизнь человека: рождение – жизнь – смерть, т.е. небытие – бытие – небытие: рождение /Так вот когда мы вздумали родиться/И, безошибочно отмерив время,/Чтоб ничего не пропустить из зрелищ/Невиданных, простились с небытьем. А. Ахматова/; жизнь /И отвечала мне душа моя,/Как будто арфы дальние пропели:/Зачем открыла я для бытия/Глаза в презренном человечьем теле. Н. Гумилев/; смерть /Вы побеждали и любили/Любовь и сабли острие – /И весело переходили/В небытие. М. Цветаева/.
Таким образом, универсальный контекстуальный подход помогает найти ключ к нетрадиционному прочтению известных явлений, выявить глубинные закономерности этой языковой категории, показать взаимосвязь с религией, философией, культурой и т. д. Категория бытия как литературоведческая и лингвистическая категории позволяют наиболее широко представить массивы русского культурного пространства. Семантика, словообразование, стилистическая окраска основных понятий, составляющих категорию бытия, позволяет выявить глубинные закономерности исторических процессов русского языка, установить связь языка, философии, религии, культуры.
В заключении подводятся основные итоги исследования, формулируются выводы и намечаются перспективы использования его результатов в изучении развития системы русского языка.
Онтологически концепт бытие является семантически многомерным, представленным в виде фаз, протекающих от предбытия, зарождения к собственно существованию, склонению к концу и исчезновению. Бытие в художественном тексте представлено в виде спирали, незамкнутого кольца, у которого нет конца и нет начала; при этом небытие – это не возвращение к прежнему состоянию, не движение вспять, а движение вперед, в новую форму бытия. Общее понятие конец бытия включает в себя ряд частных понятий: конец биологического существования; конец существования предмета, явления, состояния, а также завершения какого-либо процесса, действия; прекращение существования в одном качестве, завершающееся переходом во что-либо иное; исчерпанность, использование в каком-либо объеме, размере, в том числе до конца.
Многослойные представления разных эпох о концепте бытия не всегда можно точно выявить, разграничить и маркировать, используя лингвистический подход к изучению языковых единиц. Но семантика, культурные коннотации и устойчивость мотивационных моделей позволяют утверждать, что смысловое ядро концепта бытие сохраняется на протяжении всей истории русского языка, и проанализированный материал является прямым свидетельством тому, что в духовном осмыслении рассматриваемой категории «влияние христианской этики Средневековья, и в частности, старославянского (церковнославянского) языка как смыслообразующего основания русской культуры – несомненно» [Вендина 2007: 309].
В процессе концептуализации понятия бытия отразился не только жизненный (бытие) и социальный (быт) опыт человека, но и его религиозная сущность. И это обстоятельство сыграло важную роль, так как все то, что несло на себе печать высокой духовности, приобрело в нашей культуре этическую значимость и стало ее нравственным императивом.
Нельзя не отметить различия, которые наблюдаются между старославянским, церковно-славянским и современным русским языками, а также между литературным языком и живыми формами как разновидностями общенационального русского языка, репрезентирующими полифункциональный характер русской национальной культуры. Однако архисемы-праформы, сохранившиеся в языке, продолжают формировать историческую основу содержания культуры настоящего.
В приложении представлен словарь одной лексемы (этимологическое гнездо с доминантой быть), содержащий 420 проанализированных языковых единиц.