Geum.ru

Предисловие от редакторов

Вид материалаДокументы

Содержание


Поминки во Дворце
Подобный материал:
1   ...   31   32   33   34   35   36   37   38   39

Поминки во Дворце


…Нас осталось немного из первой экспедиции, но вообще учеников у него очень много. Я думаю, что половина биологических институтов Санкт-Петербурга, это ученики Евгения Александровича. Я хочу сказать, что профессия, это не единственное что дал нам Евгений Александрович. Хотя, безусловно, именно он нас привел в профессию. Главное, что он подарил нам счастливые годы, он подарил нам братство, в котором мы существовали, когда мы росли, когда мы ездили на Белое море. И во многом это братство помогало нам жить. Понятно, что жизнь течет и у нее свои законы, но до сих пор мы стараемся поддерживать какие-то связи. И Евгений Александрович, и Согдиана Ивановна, и Тема, и Глеб, они все составная часть тех счастливых лет, и мы их очень любим. И, конечно, о том, чтобы забыть, речи быть не может, потому что это эпоха, а эпоху забыть невозможно, эпоха останется с нами. И я уверена, конечно, что ребята продолжат, и они молодцы, они хорошо это делают, и мы в Зоологическом институте видим, что приходят новые ученики, и Евгений Александрович будет жить долго в нашей памяти, и мы его любим, и любим Согдиану Ивановну, Глеба и Тему.


…Он не был иконой. Я знала его 41 год, столько не живут. И 41 год назад он был моим учителем. Потом он стал моим другом. Потом он учил мою дочь, потом он учил моего внука. А я учила его сыновей. Он не был иконой, он был грешник. И праведник. Как, в общем-то, все праведники, они все равно грешники. Он грешил, он выпивал, и мы все это прекрасно знаем. Будучи молодым, он любил женщин, что, по-моему, не является грехом. Это не грех. Вообще он грешил, он был нормальным человеком. Но при этом он был абсолютно бескорыстен, я такого бескорыстного человека вообще не встречала за свою довольно длинную жизнь. На тех материалах, которые он собирал и делал с ребятами, честно говоря, можно было сделать две докторских. Он их не сделал. Ему это как-то было неинтересно. Ему было интересно с ребятами. Потому что он был учитель от - не знаю - от позвоночника, от крестца. Это было в нем, в его натуре, это было то, что он обожал, то, что он любил, то, что доставляло ему безумную радость. Он радовался за своих учеников, ссорился с ними, но даже поссориться по настоящему не умел. Потому что готов был нас простить за все наши безобразия.

Мы любили его, и мы любим его, и мы еще не поняли, что его нет.


…Я хочу сказать об уроках Нинбурга, Евгения Александровича, Жени, которые я получила. Нас с ним, с Диной, его детьми, с теми, кто присутствует здесь, кто вышел из этого 45 интерната, он нас сроднил. А какие уроки? Уроки такие. Иду я, получив очередную выволочку от старшего воспитателя, Анны Освальдовны. За неправильное преподавание литературы, за неправильное отношение к детям, иду и реву. Идет Нинбург навстречу. «Чего ревешь?». Я не реву еще. Я близка к этому, но я не реву. Он уже все понимает. «Чего ревешь?» Я говорю: «Жень, вот ты понимаешь, вот…» «Сядь - говорит он. - Анна Освальдовна прописала?» «Да, - говорю, - Жень, ты знаешь, ну вот я…» - «Слушай. Слушай, дура, меня….» Ну вот, кто знает Евгения Александровича, тот понял. И вдруг у меня слезы высыхают, как-то мне становится внутри легко. «Ну, иди. Ежели еще чего, скажешь мне». Один момент.

Второй момент. Приходит он к нам домой, а вот этот мой сынуля (встань, сынуля), отпущенный гулять в возрасте пяти лет, пропал. А жили мы тогда в новостройках, вокруг траншеи, строящиеся дома, вот это все. И мы с ним сталкиваемся в дверях. «Ты куда?» - «Жень, ты понимаешь, Андрюшка пропал, он там в траншее, в строящемся доме, упал в подвал, с крыши…» Он говорит: «Стой, дура». Вот что бы сказал другой? Другой бы сказал: «Да ну, подожди, не реви, да придет, никуда не денется». Что говорит Женька? Он говорит: «Так, оглянись вокруг, - говорит он. – И представь себя в его возрасте. Ты куда бы пошла?» - «Я бы вот в тот котлован». «Пойдем», - говорит Женька. И из котлована вытаскиваем. …

И вот эти вот уроки Нинбурга, вы знаете, они очень эти уроки дорогого стоят. И вы знаете, как Ахматова говорит: «От других и хвала, как хула, От тебя и хула – похвала». Вот такие уроки Жени, конечно, не обо всех сказала.


…Для меня он просто коллега по Дворцу и мы с ним сталкивались, в общем, только на работе. Но вы знаете, что совершенно потрясало в этом человеке? Полное отсутствие снобизма, я бы сказала даже, отрицательный снобизм. Каждого приходящего он воспринимал изначально, как человека имеющего право на все – на свое мнение, на свою реализацию, на все свое. Это очень редкая вещь, я бы сказала, в педагогической среде почти невозможная, он удержался на этом уровне и всю жизнь так прожил…


…Я больше чем уверена, что у всех здесь присутствующих, у всех есть какая-то общая память и у каждого есть своя память, но то, что через много лет никому из нас не придет в голову морщить лоб и вспоминать, кто это был и что он для нас сделал, вот в этом я уверена. Светлая память.


…Урок, который мне преподали Согдиана Ивановна и Евгений Александрович. Любой гость, в любом количестве, в любое время суток, это желанный гость в доме. Их надо ждать, им надо радоваться, их надо принимать, когда бы они не приперлись, в каком бы количестве их Евгений Александрович не привел. … И второе. Вы уж извините, я не ученик Евгения Александровича, но за 35 лет ни один из учеников Евгения Александровича меня не подвел. Я с ними дружу, и они создают атмосферу моей жизни. Основные мои друзья, это ученики Евгения Александровича. И повторяю, пока что еще ни один из них меня не разочаровал и не подвел. И за это Евгению Александровичу и Согдиане Ивановне, и всей семье отдельное спасибо. Потому что без этой составляющей какая-то была бы другая совершенно жизнь.


…Но вы знаете, не было ни малейшей зависти, ни какого-то недоброжелательства. Он умел удивительно радоваться даже маленьким успехам своих друзей, своих учеников. А уж если большим, то это был для него праздник. Это был человек удивительной искренности, доброты, и удивительной порядочности…