Geum.ru

Предисловие от редакторов

Вид материалаДокументы

Содержание


А. Д.Наумов Как я познакомил Гафта с Нинбургом
Подобный материал:
1   ...   18   19   20   21   22   23   24   25   ...   39

А. Д.Наумов

Как я познакомил Гафта с Нинбургом


Мы познакомились с Нинбургом, когда я еще учился в школе, а он в Университете. Это было 45 лет назад. Не буду врать: в то время мы не подружились. Слишком велика была разница в возрасте. Чтобы она стерлась, потребовалось лет десять. Но последние 35 лет нас объединяло очень многое – принадлежность к одному кафедральному братству, сходные взгляды на жизнь, близкий круг научных интересов и, конечно же, любовь к Белому морю. Несмотря на это, работали мы вместе редко. По-моему, у нас есть всего одна совместная статья. Поэтому я знаю в основном те стороны его жизни, которые другим людям, окружавшим его, были известны не слишком хорошо. Может быть, та небольшая и совершенно незначимая в его биографии история, которую я хочу рассказать, будет все-таки кому-нибудь интересна, хоть она никоим образом не относится ни к его преподавательской, ни к научной деятельности. Нет в ней и ничего поучительного, так, просто забавный эпизод, но в нем ярко и выпукло проявились некоторые Женины характерные черты, не знаю только, насколько мне удалось это передать.

Было это давно. Лет тридцать тому назад, может быть немного больше. Году в 1975–76. Мы тогда жили на соседних улицах. Он на улице Рылеева, я на улице Петра Лаврова, ныне Фурштатской, и мы часто ходили друг к другу в гости. Без особенных поводов, просто поужинать вместе, причем предупреждать о визите у нас было не очень принято. Прошел мимо – зашел. Если хозяина дома нет, или он занят, так и ладно. Тогда в другой раз.

Моя тогдашняя супруга воображала себя страшной театралкой. То есть не то, что бы она была знатоком театрального искусства или ходила бы на все премьеры. Нет. Ей надо было быть знакомой со всеми артистами, чтобы в беседах с подругами небрежно упоминать имена великих людей как своих коротких приятелей. Не могу сказать, что у нас дома запросто бывал Черкасов или Смоктуновский. Это было бы небольшим преувеличением, но кое с кем из Московского театра сатиры ей познакомиться все-таки удалось. Не помню уж, какие были у них амплуа. То ли старшие помощники младшего статиста, то ли даже сами младшие статисты. Но это, как ни крути, была уже настоящая богема, через которую, глядишь, можно было втереться и куда повыше.

И вот, надо же было случиться такому счастью: во время гастролей выше названного Театра сатиры вышло так, что сам Гафт оказался в день возвращения в Москву не у дел. Расчетный час в 12, из гостиницы его выселили, спектакля у него в этот день не было, а поезд ночью, и знакомых раз, два и обчелся. В общем, посидел он на репетиции, а часов с четырех делать ему было совершенно нечего. Младшие статисты были в вечернем спектакле заняты, но они путем какой-то страшной интриги договорились, что я за обездоленным заеду, отвезу к себе домой и буду его развлекать часика полтора–два, а там и супруга моя придет с работы, и ее подружки, да и сами статисты подтянутся после спектакля. И пойдет пир горой.

Был я чем-то занят, но с женщиной спорить не стал. Привез и самого Гафта, и его чемодан. Сидим и чувствуем себя оба довольно неловко. Общих тем для разговоров у нас нет, молчать как-то неудобно, он изображает довольного всем гостя, я радушного хозяина, но атмосфера натянутая. Тут на счастье раздается звонок и появляется Нинбург. И держит он в руках спасительную бутылку водки.

Начинаю я своих гостей знакомить. Гафт протягивает руку и говорит:

– Гафт.

Нинбург тоже протягивает руку и говорит:

– Нинбург. Но можно Женя и на ты.

Гафту ничего не остается, кроме как сказать:

– И меня можно Валя и на ты.

Тем временем Нинбург своим командирским голосом начинает распоряжаться:

– Андрюшка, – говорит, – тащи рюмки и закуску.

Принес я рюмки и соленых грибов, и очень славно мы устроились. Женя стал разливать, начал с Гафта, но тот отказался, сослался не то на гастрит, не то на колит, уже не помню.

– А мы с Андрюшкой выпьем,– говорит Нинбург. И мы выпили. И груздем закусили.

Не знаю, как Гафту, а мне с приходом Нинбурга стало много проще. У нас поговорить есть о чем, и водка с груздями нам обоим понравилась, в общем, атмосфера стала разряжаться. Только Гафт, бедняга, никак не может понять, что же все-таки происходит. Он все ждет, когда же мы начнем ему в рот смотреть. Он ведь понимал, зачем его заманивают, первый гость уже пришел, самое время начать умиляться, а мы себе треплемся о своем, и внимания обращаем на него мало. Пытаемся, конечно, как-то втянуть его в наш разговор, но он ему совершенно не интересен. Вот он и сказал:

– Вы, наверное, хотите, чтобы я вам свои эпиграммы почитал.

Тут мы оба сморозили по бестактности. Женя:

– А ты что, еще и эпиграммы пишешь?

Я:

–Ох, Валя, не надо, пожалуйста. Не нравятся мне твои эпиграммы.

Но он все-таки парочку прочитал. Одну на Доронину, которая как клубника в сметане, а вторую уж не помню на кого, помню только, что у адресата было мужское начало, но не было мужского конца. Всем бы хорошие эпиграммы, беда только, что они были построены исключительно на игре слов, и их можно было адресовать с равным успехом к любому человеку. Пушкин в своих эпиграммах имен не называл, а все понимали, на кого они написаны. Это Нинбург в не слишком деликатной форме и сказал, а Гафт слегка надулся.

Тут и гости стали собираться. И супруга моя тогдашняя появилась, и подружки приехали, и младшие статисты. Меня было позвали на стол накрывать, но Нинбург опять выручил. Он сказал:

– Да вы там ужинайте, а мы с Андрюшкой тут посидим.

И дали нам увольнительную, потому что в изысканном обществе были мы люди нежелательные. Так что богема пировала в парадных залах, а мы на кухне.

Когда же мы допили нашу бутылку, и пошли вместе на улицу, чтобы продолжить разговор, прогуливая Жениного пса Кокса, все было уже в полном порядке: гости сидели вокруг стола, разиня рот, а Гафт читал свои эпиграммы и был совершенно в своей тарелке.