Прощай, Артур – гроза Востока! Драма Предисловие
| Вид материала | Документы |
- А. Н. Островский в пьесе «Гроза» 2 Назовите персонаж драмы «Гроза», который Н. А. Добролюбов, 76.75kb.
- Почему Островский назвал драму “Гроза”, 19.29kb.
- Н. А. Островского «гроза» в 10 классе. Учитель высшей категории русского языка и литературы, 84.87kb.
- Тема урока Домашнее задание, 43.45kb.
- Александра Николаевича Островского «Гроза» на долгие годы стала хрестоматийным произведением,, 36.47kb.
- Семинар №1 А. Н. Островский «Гроза», 314.07kb.
- Леди Макбет Мценского уезда», «Очарованный странник». М. Е. Салтыков-Щедрин «История, 18.32kb.
- Предисловие, 13541.66kb.
- Прощай начальная школа составила Агеева, 96.37kb.
- Екатерина Ткачева, 265.04kb.
Действие третье 17 марта 1904 года. Кабинет начальника Квантунского укрепленного района, генерал-лейтенанта Анатолия Михайловича Стесселя. В ожидании прибытия Стесселя перед большой картой Порт-Артура собрались генералы: Роман Исидорович Кондратенко, Владимир Николаевич Никитин, Александр Викторович Фок, комендант крепости генерал-лейтенант Константин Николаевич Смирнов, чуть в стороне стоит подполковник Сергей Александрович Рашевский. Кондратенко: Господа, прошу вас поддержать меня в вопросах укрепления северного участка. Я считаю, что ключевая позиция на Квантуне, станция Кинчжоу, сейчас практически не защищена. Бетонных укреплений нет. В случае высадки японцев на перешейке мы не сможем там долго удержаться! Никитин (со скукой в голосе): Полноте, Роман Исидорович! Не сгущайте краски! Если бы японцы могли высадить десант, они бы уже это сделали! Фок: Это произойдёт не раньше, чем сойдет лёд в бухтах! Но если они и сунутся на Квантун, то окажутся меж двух огней: с юга – мы, с севера – маньчжурская армия генерала Куропаткина. Не паникуйте, Роман Исидорович! Я лично проверил состояние позиций и нахожу их вполне удовлетворительными. Кондратенко: Я не паникую, Александр Викторович! Я рассуждаю, как человек, привыкший трезво оценивать опасность. Кинчжоу не готов к войне совершенно, и в случае чего не продержится и дня! Смирнов (Фоку и Никитину): – Мне совсем не нравятся ваши шапкозакидательские настроения, уважаемые Владимир Николаевич и Александр Викторович! Я полностью согласен с генералом Кондратенко, что перешеек нужно укреплять, покуда противник и погода дают нам такую возможность! Входит Макаров, с ним Черкасов. Макаров: Здравствуйте, господа! Генералы приветствуют командующего флотом. Фок и Никитин подчеркнуто сухо здороваются с Черкасовым, Кондратенко – приветливо, Смирнов делает вид, что Черкасова нет вовсе. Рашевский издали приветствует лейтенанта и жестом показывает ему на место возле себя. Черкасов подходит. Рашевский жмёт руку Черкасову. Рашевский (негромко): По вам видно, Василий Нилович, что вы нечастый гость на подобных рандеву! Черкасов: До сих пор Бог миловал. Подальше от начальства, поближе к камбузу, как наши матросики говорят! А вы… Рашевский: Я – Рашевский. Мне о вас Ножин много рассказывал. И вам обо мне, полагаю, тоже. Черкасов: Вы – Рашевский? Сергей Александрович? Инженер, и к тому же фотограф? Ай да Ножин, вот пройдоха! Через него пол-Артура перезнакомилось! Одно слово, газетчик! Смирнов (строго глядя на Черкасова и Рашевского): Господа офицеры, прошу внимания! Макаров: О чем спор, господа? Кондратенко, подходя к карте: Я полагаю, что нам необходимо все силы бросить на предупреждение высадки противника на Квантуне. При этом крепость и флот должны действовать совместно. Макаров: Согласен полностью. (Показывает на карте) Высадка десантов наиболее вероятна здесь, в Бицзыво. Но, господа, подобная операция невозможна без полной блокады нашей эскадры. Смею заверить, я такой любезности японцам не окажу! Фок (с сарказмом): Ну да, мы наслышаны о ваших разведках! Миноносец "Решительный" разбит, еле-еле дополз до Артура. "Стерегущий" уничтожен! Погиб геройски, нет слов! Но – погиб! Его нет!.. А при недавних манёврах какие-то ваши корабли, кажется, столкнулись между собой? Макаров (холодно). Вы напрасно иронизируете, господин генерал-майор! Эскадра не бездействует! И исключительно благодаря этому японцы пока не предпринимают никаких решительных действий! В настоящее время их войска идут через Корею к реке Ялу (показывает на карте) где их встретит Куропаткин. Но меня настораживает, что туда движется только первая армия генерала Куроки. А где, по-вашему, ещё три армии? Смирнов: Думаю, генералы Оку, Ноги и Нодзу только и ждут удобного момента, чтобы высадить свои армии на Квантуне! Макаров: Совершенно верно! Никитин (Макарову): Вот вам, господин командующий флотом, и карты в руки! Потопите десантные корабли японцев в море, нам меньше хлопот будет! Макаров (сухо): Не беспокойтесь, флот выполнит, что ему положено! Входит Стессель. Никитин: Господа! Стессель: Здравствуйте, здравствуйте, господа! Дорогой Степан Осипович, рад вас видеть! Очень рад! Разрешите вас поприветствовать особо! (Крепко, покровительственно жмет руку Макарову). Господа! Военные темы мы с вами обсуждали ещё вчера, не будем повторяться... (Кондратенко делает невольное движение к Стесселю. Тот останавливает его жестом руки) Предвидя ваш вопрос, Роман Исидорович, я скажу, что мною подготовлен приказ о дополнительном укреплении Кинчжоу. Вы довольны? Более того, я убежден, что оборонять эту позицию нужно будет до последней возможности. Вплоть до штыковых свалок! Пока не подойдут в тыл противнику отряды из Маньчжурской армии Куропаткина! Отступить к крепости разрешаю лишь после того, как будет уничтожено всё, что может достаться неприятелю. (Фоку, картинно, торжественно) Александр Викторович, вам и вашей доблестной Четвертой Восточно-сибирской стрелковой дивизии я поручаю организацию обороны Кинчжоу! Фок (подобострастно): Слушаюсь! Стессель. Теперь о делах несколько более приятных, чем война. Как вы знаете, Государь внимательно следит за положением на нашем военном театре. Разумеется, Его величество получает самые полные и достоверные сведения, какие я передаю через наместника, адмирала Алексеева, в Мукдене. Старается и наша артурская пресса. Благодаря телеграммам от "Нового края", Россия может оперативно и своевременно гордиться своими героями. (Делает многозначительное лицо) Но, господа, сегодня я получил депешу, что на днях прибудет поезд с корреспондентами из Петербурга. Попрошу вас оказать им всяческое содействие, не допуская, однако, утечки секретных сведений. Макаров (удивлённо): Мне что же их, на корабли прикажете сопроводить? Стессель: И на корабли желательно, и везде, где возможно! Особое внимание обратите на то, что среди этих творческих натур будут представители живой фотографии. Дело новое, но с большим будущим. Их картины будут показывать в синематографах по всей России. Это нужно для поддержания патриотического духа и отвлечения народа от смуты. Макаров: Ну, знаете, мне до этого дела нет! У флота других забот хватает. Прошу понять меня правильно! Пусть они с берега фотографируют, пусть шампуньки нанимают, хоть сами веслами гребут, пусть, что хотят, делают! Только подальше от кораблей! К эскадре я их на пушечный выстрел не допущу! Сегодня их фотографии появятся в газетах, а завтра – на мостике у адмирала Того! Нет, нет и ещё раз нет! Кондратенко: Я также категорически против присутствия фотографов на артиллерийских позициях и на фортах крепости! Стессель (не скрывая раздражения): За писаками будет следить военная цензура, а не вы, Роман Исидорович! Пусть командующий эскадрой имеет особое мнение, но на суше командую я. И здесь вы все окажете корреспондентам необходимую помощь. Это моя личная просьба, однако, прошу расценивать её как приказ. (Макарову, подчеркнуто вежливо) Кстати, дорогой Степан Осипович, я ещё не сказал главного. Завтра к нам в Порт-Артур прибывают наместник Государя на Дальнем Востоке адмирал Алексеев, и с ним – великий князь Кирилл Владимирович. Великий князь поступает в ваш штаб, Степан Осипович! Макаров (иронично): Ах, вон оно что! Ну тогда понятно, почему такая шумиха! Очень хорошо понимаю… Что ж… Тут мне не отвертеться, когда репортёры потянутся на корабли вслед за важными особами! Придётся потерпеть. Стессель (удовлетворенно): Вот, собственно, всё, что я имел сообщить вам. А теперь – приглашаю господина командующего флотом и господ генералов отобедать. Моя супруга, Вера Алексеевна, специально для вас приготовила роскошный стол! Прошу за мной! Генералы выходят. Кондратенко и Макаров задерживаются. Кондратенко: Степан Осипович, вам не кажется, что это уже не война? Это и впрямь театр какой-то! Мыслимое ли дело – фотографировать смерть, кровь, а потом показывать по всей России! И где? В синематографе! Небось, сразу после пустых комедий! Не понимаю, как можно превращать страдание живых людей в зрелище! Макаров: Чудовищно, Роман Исидорович, чудовищно! И наша российская публика, глядя на всё это, будет патриотично лузгать семечки! Тьфу! Противно, честное слово!.. Знаете, смерти я не боюсь. У нас с вами служба такая – умереть за Отчизну, если потребуется. Но я бы не хотел, чтобы мою смерть растиражировали в тысячах фотографий, чтобы её крутили в синематографе под бряцанье расстроенного фортепьяно! Я совершенно не хочу пускать репортёров на корабли!.. Но раз великий князь пожаловал – никуда не денешься! Да ещё наместник… Ай, да чёрт с ними! Пойдемте обедать! Тем более, здесь ходят легенды о кулинарных способностях Веры Алексеевны. (Черкасову, доброжелательно): Василий Нилович, не сочтите за труд, передайте капитану первого ранга Яковлеву на "Петропавловск", что я вечером буду у него! Черкасов: Слушаюсь, ваше высокопревосходительство! Макаров и Кондратенко уходят. Остаются Рашевский и Черкасов. Рашевский. Ну-с, а нам с вами, господин лейтенант, обеды Веры Алексеевны не по рангу. Черкасов. И всё же, пообедать не помешает! Давайте к нам, Сергей Александрович! Катер с "Петропавловска" будет лишь через пару часов. Успеем! Рашевский. Уговорили, Василий Нилович! На пустой желудок и служба на ум нейдёт! Уходят Действие четвертое 31 марта 1904 года. Картина первая Раннее утро. Квартира Черкасовых Ольга, Лиза за самоваром. Входит Рашевский, здоровается. Рашевский: Ранний гость – добрый гость! Вот вам письма от ваших моряков. Мне было по пути, решил занести сам. (Лизе) Я нынче ни свет ни заря был на Ляотешане, там встретил вашего Бориса Адольфовича. Мы собирались приехать вместе, но его задержали дела. Лиза: Ой, как замечательно! Бореньку пару недель назад отправили туда на маяк. А недавно их так сильно обстреливали, я просто места себе не находила от страха! Рашевский: На войне как на войне! Слава Богу, жив-здоров ваш Борис! Думаю, он будет с минуты на минуту. Между прочим, со вчерашнего дня у него есть собственная лошадь! Ох, видели бы вы этого кавалериста! Ольга (с грустью): А Василий мой уже третью неделю безвылазно торчит на своём "Севастополе"... Ладно, давайте хоть письма от него почитаю! Лиза, предложи, пожалуйста, чайку Сергею Александровичу! (Раскрывает письмо, читает). Лиза наливает чай, подает Рашевскому. Лиза: Сергей Александрович, уж и наместник здесь, и великий князь приехал, и наш артурский дедушка адмирал Макаров… Наверное, скоро уже большая битва будет, как вы думаете? Рашевский: Всё может быть. Неопределённость надоела. В заливах лёд сошел, значит, жди японцев со дня на день. Ольга (отрывается от письма): Помните, пару ночей назад они пытались своими пароходами загородить выход из Артура? Тогда их пароход-брандер на мель выскочил… Так вот, послушайте, что Василий пишет! "На японском брандере найдена дощечка с надписью по-русски: "Господа русские моряки, запомните мое имя, я капитан-лейтенант Хиросе, и прихожу к вам в Артур второй раз". Рашевский: Это тот самый офицер, которого мы недавно похоронили со всеми воинскими почестями, покрыв японским флагом… Отплавался капитан-лейтенант Хиросе. Его нашли на брандере убитым… В третий раз уж не придёт. Да, отчаянно смелый моряк, достойный противник!.. Был... Ольга: А дальше Василий Нилович пишет, что кортик этого японца взял себе на память великий князь… Рашевский: Что ж! Будет, чем похвастаться в Петербурге. (Задумчиво, с иронией) М-да! Кому война, кому – игрушки на память… Входит Флейшер. Лиза радостно бежит ему навстречу, обнимает. Лиза: Боренька, милый! А от тебя порохом пахнет!.. Господи, как же ты осунулся, почернел! Одни глаза остались! Флейшер (игриво): Когда я думаю о тебе, мои глаза светятся даже в темноте! Рашевский: Мичман, с таким горящим взглядом вы рискуете демаскировать ваш маяк! Флейшер: А маяка уже нет! Тю-тю! Одни камни остались… Вчера японцы хорошо постреляли, метко! Кстати, вы не знаете, что за пальба была на рассвете? И сейчас в гавани суета! "Баян" откуда-то возвращается. Эскадра дымит вовсю, похоже, собираются выходить… Сходим, посмотрим? Рашевский: Да, конечно! Поедемте на Золотую гору, оттуда лучше всего будет видно! Лиза: Боря, я с тобой! Ольга: Можно, мы с вами? Рашевский: Конечно! Мне специальную лошадь, как некоторым сухопутным морякам, не дали. Я всего лишь на штабной двуколке! Но для двух дам и фотоаппарата место найдётся. А Борис поедет верхом, ему полезно! Флейшер, застегиваясь: Я смотрю, вы, Сергей Александрович, с фотоаппаратом никогда не расстаетесь? Рашевский похлопывает по футляру: Без него – никуда! Фотография меня успокаивает и отвлекает от мрачных мыслей. К тому же, иногда удается снять что-нибудь занятное. Сейчас Макаров эскадру выведет, вот картина будет! Надо успеть, пойдемте быстрей! Уходят. Топот копыт, звуки канонады. Звук далёкого взрыва. Крик Флейшера: " Смотрите, "Петропавловск"!" Второй взрыв. Крик Ольги: "Он тонет, тонет!" Третий взрыв. Мужской возглас, полный отчаяния: "Богородица дева, спаси и помилуй!" Женский крик: "Нет!" Картина вторая 31 марта. Вечер. Квартира Черкасовых. Сидят Ольга, Лиза, Черкасов, Рашевский, Флейшер, Непенин, Ножин. Ножин. Господи, нелепо-то как! Как нелепо! Какая страшная трагедия! Флейшер: Вот и сходили посмотреть… Лиза: Я никак… Никак не могу поверить! Взрыв, дым – и "Петропавловска" нет… Боже мой, боже мой! Ольга: Адриан Иванович, Василий, вы же там были, рядом... Расскажите, как это случилось?! Непенин: Ночью наши разведчики заблудились… Не мудрено – такой ливень был! В темноте миноносец "Страшный" прибился к японцам, принял за своих… Те ноль внимания, тоже решили – свой… Так и бродили вместе под Артуром до рассвета. Ну а как светать стало, флаги разглядели. Японцев было – шесть миноносцев и два лёгких крейсера. У "Страшного"– ни единого шанса уйти! Но Юрасовский, капитан, принял бой… Вот эту канонаду мы все утром и слышали! (Непенин встаёт, нервно проходит по комнате) На выручку помчался крейсер "Баян". Но пока он подошел, "Страшный" уже затонул. Японцы при виде "Баяна" сперва растерялись, отошли. Потом смотрят, больше нет никого, и опять накинулись всей сворой на одного. "Баян" застопорил, стал собирать моряков "Страшного", кто ещё держался на плаву. Загородил их своим бортом от снарядов... А сам открыл такой огонь, что японцы откатились… Собрал всех, кого нашёл, повернул к Артуру. Навстречу уже вытягивалась наша эскадра. Флейшер: Мы с вами в этом момент как раз поднимались на Золотую гору! Непенин (садится): Может быть, может быть… Мы прошли к месту гибели "Страшного", но там уже одни обломки плавали... Людей – никого. Тут показались главные силы японцев. Почти двойной перевес против нас… Принимать бой было невыгодно. Макаров повел эскадру под защиту береговых батарей. И уже почти на траверзе Золотой горы наскочил на минную банку… В две минуты всё было кончено. Господи!!! Шестьсот душ – в две минуты… Пауза Черкасов: Я днём разговаривал с мичманом Володей Шмидтом с "Петропавловска". Он выжил, ни царапинки. А его брат Леонид – погиб… Шмидт рассказывал, что всех, кто был в рубке, первым взрывом бросило на пол. Корабль стал валился на правый борт. Шмидт кое-как выбрался на мостик.… Там уже был Макаров... Стоял и отдавал какие-то команды… Потом ещё взрыв, целое море огня… (Черкасов встаёт) Палуба пошла из-под ног вниз, корма задралась в небо… Люди десятками посыпались в море. Из воды поднялись винты броненосца. Они продолжали вращаться!!! Кто прыгал с кормы, те падали прямо туда… На лопасти… Людей мгновенно разбивало вдребезги… Володя говорил, – эти окровавленные винты у него так и крутятся перед глазами!.. Лиза: Какой ужас! Простите, мне что-то нехорошо… Я сейчас! Лиза выбегает, Флейшер следом. Черкасов: Извините… Непенин: Василий Нилович, мог бы пощадить женщин, и обойтись без таких подробностей! Черкасов: Лиза – жена офицера, а не булочника! Потом, "Петропавловск" погиб у неё на глазах! Непенин: А ты бессердечный человек, Черкасов! Ольга: Не ссорьтесь, господа! Не надо ссориться. Прошу вас… Ножин: На одном из миноносцев был корреспондент "Рожé" со своим киносъёмочным аппаратом... "Петропавловск" тонул, а он ручку крутил, снимал… Я видел этого господинчика на берегу, слышал, как он хвастался перед своими: "Невероятное везение, господа, невероятное!" Повезло ему, видите ли. (Со злостью, с сарказмом): Что "Петропавловск " погиб – повезло! На всю жизнь запомню эту счастливую физиономию! Сейчас он на поезд – и в Питер. Там продаст свои плёнки за кругленькую сумму. Наверное, знаменитым станет. Сволочь! Рашевский (потерянно): Я ведь тоже снимал… Как этот ваш репортёришка из "Роже"… Ольга (нервно вскакивает): Господа! О чем вы говорите? Какие деньги? Какие фотографии?! Макарова нет! Понимаете?! Погиб Макаров! Ведь многих спасли… Великого князя спасли. Командира "Петропавловска" Яковлева – спасли… А Макарова – нет! Одно пальто от него осталось! Одно пальто! Больше ничего! Господи, что теперь будет? С нами?… С Порт-Артуром?… Непенин (мрачно): Да ничего особенного. Сперва наши адмиралы перегрызутся между собой, потом – с береговым начальством. А японцы тем временем преспокойно начнут высадку десантов… (Решительно) Вот что, друзья, я вам скажу! Правда, дамам это вряд ли понравится... Пока поезда в Россию ещё ходят, собирайте-ка вы, господа офицеры, своих жён, да отправляйте их домой. Послушайте моего совета! (Черкасовой): И не смотрите на меня таким испепеляющим взглядом, Ольга Александровна! В Порт-Артуре не сегодня – завтра начнется ад. Настоящий! Уезжайте!!! Ольга: Пока Василий здесь, я его не брошу! Возвращаются Лиза, бледная, с мокрым лицом, с ней Флейшер. Лиза: Я всё слышала. Мы никуда не поедем! Непенин (машет рукой): Господа офицеры, уговаривайте их сами! Ольга (язвительно): Адриан Иванович, а свою Лидию Михайловну вы тоже выставите из Артура? Непенин: Постараюсь её убедить! Ольга: Ну-ну! Я посмотрю, как это у вас получится! Рашевский: Милые дамы! Не горячитесь. Подумайте хорошенько! Я гораздо старше вас… У меня никакой романтики давно не осталось. Я – реалист. Адриан Иванович тысячу раз прав – уезжайте! Уезжайте скорей! Дальше будет настоящая война! Там женщинам – не место! Будут кровь, смерть! Быть может, ваша или ваших мужей… Не дай вам Бог! Вы ещё совсем молодые, вам жить и жить! Стук в дверь. Входит китаец, кланяется. Китаец: Офисера Расевская здеся есь? Васа там господина спрасивает! Рашевский: Извините, только узнаю, кто там меня… Рашевский выходит с китайцем за дверь. Пауза . Доносится его ругань: Что-о-о?!! Какие деньги?! Фотографии вам? А вот это вы не хотите? Убирайтесь вон, пока я не пристрелил вас, как собак! Какой суд??? Я вам сейчас сам устрою суд!!! Вон отсюда! Что?!! А ну, крру–гом! Бегом! Марш! (Выстрелы. Крики "Сумасшедший! Я на вас самому Алексееву пожалуюсь!" Все вскакивают. Рашевский возвращается в ярости, лихорадочно прячет пистолет в кобуру) Рашевский: Нет, вы только подумайте! какие-то мерзавцы уже донесли столичным газетчикам, что я фотографировал эскадру с Золотой горы! И они уже здесь, эти падальщики! Они уже предлагают мне деньги за снимки! Вот сволочи! Ножин, почему среди вашего брата-писаки столько негодяев, а? Ножин: Успокойтесь, Сергей Александрович! Рашевский: Да спокоен я, спокоен! Только кто им сказал? Надеюсь, не вы? (Рашевский с угрозой приближается к Ножину, тот отступает) Ножин: Как вы могли подумать?! (озирается) Господа, вы же давно меня знаете! Как?! Как вам могло такое в голову прийти? Офицеры бросаются между Рашевским и растерявшимся Ножиным Непенин: Рашевский, успокойтесь! Черкасов: Господин подполковник!! Флейшер: Господа, остановитесь Бога ради! Ольга: Прекратите немедленно! Рашевский (обессилено садится на диван): Я ведь чуть не поубивал их! Мерзавцы! Скоты! (Закрывает лицо руками, молчит) Ольга, выбегает за дверь, возвращается с бокалом в руке. Ольга: Сергей Александрович, выпейте, успокойтесь! Рашевский (отстраненно): Что это? Непенин: Да уж не валерьянка! Рашевский (принимает рюмку, глотает залпом. Обращается к Ножину): Простите меня, Евгений Константинович! Простите… Я не могу отделаться от ощущения, что я причастен к трагедии! Не могу! Лиза: Господь с вами, Сергей Александрович! Вы-то причем?! Рашевский: Я? Не знаю… Взрыв "Петропавловска" произошел как раз в тот момент, когда я только-только навел резкость и вставил фотопластинку… Понимаете вы или нет? Я только собрался открыть объектив! ещё подумал – "славно прицелился!" Да-да, именно так и подумал – "Прицелился!" И в этом момент… Вскакивает, начинает ходить по комнате. Прицелился – и попал!.. Мистика какая-то! Черкасов: Возьмите себя в руки! Это всего лишь совпадение! Рашевский останавливается, молчит, глядя в сторону. Ножин: Я вас понимаю!.. Ничего, ничего… Вы же меня знаете, я никому не говорил! Извините, господа… Я понимаю… Я сейчас уйду… (Начинает собираться) Лиза: Евгений Константинович, дорогой! Пожалуйста, не уходите! Мы вам полностью доверяем! И Сергей Александрович тоже, ведь правда? (Рашевский согласно кивает головой) Вы ведь не собираетесь уезжать вместе со столичными репортёрами, правда? Ножин: Разумеется, нет! Я буду здесь до конца. Каким бы он ни был! Рашевский (садится): Ножин, вы простите меня за эту выходку… Простите, Бога ради… Простите! Вот что я вам скажу… Вы, пожалуйста, пишите! Станьте нашим летописцем и пишите правду о Порт-Артуре. Только не идите на поводу у начальства, что бы вам ни предлагали. Правду пишите! Вы слышите, Ножин? Правду! Пусть она будет такой, как вы её видите. Но это будет правда из уст честного человека... Быть может, нас никого не останется в живых. Но ваши статьи и телеграммы сохранятся. Вы понимаете? Ножин (взволнованно): Да! Понимаю… Ольга (с отчаянием): Ну что вы все помирать собрались, а?! Черкасов: Оля, прошу тебя, не надо! Не надо… Подумай об отъезде! Флейшер: Лиза, и я тебя о том же прошу! Пожалуйста, уезжай в Россию! Ольга и Лиза переглядываются. Ольга, решительно: Мы никуда не поедем! Лиза: Никуда! Непенин (с отчаянием): Упрямство – добродетель ослов! Дамы! Милые! Опомнитесь! (Машет рукой) Ах ты, чёрт побери! Ведь и у меня самого такая же!.. Рашевский встаёт: Не убеждайте их, Непенин! Они свою судьбу выбрали сами. (Подходит к Ольге, смотрит ей в глаза, затем к Лизе) Не убеждайте! Всё случится так, как суждено… Только так! (Спохватывается, смотрит на часы) Прощайте, друзья, мне пора на службу! Нужно ещё домой забежать, переодеться… Ночью будет холодно. Ольга: Сергей Александрович! Вы заходите к нам, ладно? Рашевский: Непременно, Ольга Александровна, непременно! Прощайте! (Уходит) Ножин: Какой-то роковой день сегодня! Будто что-то переломилось в нашей судьбе. Лиза: И вы туда же! (к мужу) Боренька, ну хоть ты улыбнись! Флейшер (натянуто улыбается): Мы победим, Лизонька, обязательно победим! Просто, и правда, день сегодня такой… Зловещий день. Меркнет свет. Звуки канонады, оружейная стрельба. На авансцену выбегает мальчишка-газетчик: Японцы начали высадку в Бицзыво! Наши войска удерживают противника на дальних подступах к Порт-Артуру! Канонада, стрельба. Второй газетчик: "Кинчжоу пал! Дальний захвачен японцами! Армия генерала Ноги осадила Порт-Артур!" "Куропаткин отступает!" Канонада, стрельба. Третий газетчик: "Японцы начали бомбардировку кораблей в Порт-Артуре! Эскадра должна покинуть осажденную крепость либо погибнуть!" |